Текст книги "Кондитерские истории"

О леденце и водителе троллейбуса

В кондитерской на углу Тополиной и Розмариновой улиц, жил один леденец на палочке. Он жил в большой стеклянной банке, которая стояла в витрине. Это было замечательное место! Из банки леденцу было видно всю Тополиную и даже кусочек Розмариновой улицы. И всех-всех маленьких девочек, которые стояли у витрины и облизывались. Другие обитатели кондитерской, жившие в холодильниках и на полках, немного завидовали леденцу. Ведь о том, что происходит в городе, они знали только с его слов. Конечно, в витрине у него тоже были соседи – торты, пирожные, слойки, маффины и ромовые бабы – но все они были муляжами, поэтому не умели разговаривать. И глаз у них тоже не было.

Леденец просыпался рано – когда на улицу выходил дворник Игнатьев. Летом он ходил со шлангом, осенью с метлой, а зимой с лопатой. Он поливал тротуар, чтобы пешеходы не чихали от пыли. Или посыпал его песком, чтобы они не скользили по льду, а леденец смотрел на Игнатьева и улыбался. Ему очень нравилось то, чем дворник занимается. Поливать тротуар было гораздо интересней, чем сидеть в банке, пусть даже и со всеми удобствами.

Но больше всего леденцу нравилось, когда мимо кондитерской проезжал троллейбус. С большими сверкающими окнами! С колесами! И главное, с рогами! Внутри троллейбуса сидели люди – совсем как леденец в витрине. С той лишь разницей, что люди куда-то ехали, а он никуда.

"Вот бы мне стать водителем троллейбуса, – мечтал он. – Сидеть за рулем и везти пассажиров по улице! Сначала по Тополиной, потом по Розмариновой, потом..." Что шло после Розмариновой улицы, леденец не знал, но ему всегда казалось, что там что-то такое необыкновенное.

Однажды он поделился этими мыслями со старой ватрушкой. Она жила в кондитерской с незапамятных времен и была очень умной.

– Выбрось всё такое из головы! Твоя судьба – быть съеденным, а не троллейбусы водить.

Леденец не поверил старушке, но в его большой круглой голове поселились сомнения.

"Неужели я только и создан для того, чтобы меня кто-нибудь съел? Ведь я такой красивый и необычный. Нет, я уверен, что у меня какая-то другая судьба".

Шли дни, в кондитерскую приходили люди. Они пили кофе и чай, заказывали пирожные, съедали их и уходили сытыми. Никто не покупал леденец и, по правде говоря, он этому радовался.

Но вот однажды в кондитерскую пришел человек в шляпе. У него были большие рыжие усы, как у кошки. Человек не стал пить кофе или покупать торт. Вместо этого он кивнул на банку с леденцами и сказал:

– Мне вон тот, разноцветный!

Леденец не сразу понял, что речь идет о нем. А когда понял, то страшно испугался. Пока кондитер доставал его из банки, заворачивал в бумагу и укладывал в пакет, леденец представлял себе, как его будут есть. Как его будут щекотать усы! А ведь он же боится щекотки!

Мужчина сунул леденец в нагрудный карман, заплатил кондитеру и вышел на улицу. Звякнул дверной колокольчик, и леденец с тоской подумал, что слышит этот звон в последний раз. А ведь он даже не успел попрощаться с соседями.

Мужчина долго куда-то шел. Шел, шел, шел. Леденец не видел, куда – он был упакован. В кармане у человека была тепло, и скоро леденец заснул. Он спал тревожно. Ему снилась родная банка, в ней сидел дворник Игнатьев с метлой. Он ласково улыбался и гладил леденец по голове.

Проснулся леденец от шума, и еще оттого, что его сильно укачивало. Вокруг было темно, и он решил, что, наверное, его уже съели. Но потом леденец вспомнил про пакет.

Выкарабкавшись из оберток, он высунулся наружу и ахнул. Перед ним бежала улица! Не Тополиная и не Розмариновая, а совершенно незнакомая! С огнями! В окнах! И в фонарях! Она неслась на какой-то огромной скорости, и вместе с ней мимо леденца проносились люди, дома, деревья, скамейки и мусорницы.

"Я еду, – догадался леденец. – Я в троллейбусе. И, кажется, я им рулю".

Конечно, леденец ошибся: он же не мог рулить троллейбусом, сами понимаете. Но ведь он сидел в нагрудном кармашке водителя троллейбуса, и поэтому ему так казалось.

Водитель смотрел вперед, насвистывая себе под нос веселую песенку, и леденец тоже стал смотреть вперед и насвистывать. Он даже представил усы у себя под носом и руль у себя в руках. И сами руки. Это было потрясающе!

Весь вечер леденец катался на троллейбусе, а ночью они приехали в троллейбусный парк. Там было много разных троллейбусов и все они уже спали. За день леденец так устал, что скоро тоже уснул.

На следущее утро его съела маленькая девочка. Дочка того водителя с усами. Это был очень вкусный леденец, потому что в своей жизни он все-таки успел поводить троллейбус.

И стория вторая

О маленькой шоколадке

В кондитерской на углу Тополиной и Розмариновой улиц жила одна маленькая шоколадка. Жила она очень высоко – на самом верху шоколадной пирамиды, которая украшала полку за спиной у кондитера. Каждый день шоколадка смотрела на него сверху вниз и видела то, что не видели покупатели. Большую розовую лысину. Это была замечательная лысина – она здорово сверкала на солнце! Иногда маленькой шоколадке удавалось рассмотреть в лысине всю себя, такой она была гладкой и блестящей. Шоколадка искренне не понимала, почему кондитер стесняется лысины и все время прикрывает ее начесом или колпаком.

Но больше всего на свете шоколадка любила смотреть телевизор. Он висел в углу, под самым потолком, как раз напротив прилавка, и шоколадке было все видно, когда его включали. Кондитер включал телевизор редко – только когда не было посетителей. Обычно он смотрел новости, а когда они заканчивались – передачи про дальние страны. В них показывали джунгли, скалы, водопады, пустыни. Один раз показали вулкан. Он дымил и извергался! Шоколадке было очень страшно смотреть, но она все равно смотрела одним глазом.

– Вот вулкан, – говорила шоколадка подружкам из пирамиды. – Он извергается, а мы пылимся на полке.

Подружки ей не отвечали. Их не интересовал вулкан. Гораздо интересней им было разглядывать свое отражение в лысине кондитера или в зеркальном буфете напротив.

Однажды в той передаче про дальние страны показали море. Оно было огромное! Зеленое! Оно сверкало, почти как лысина и в нем плавали люди и рыбы! По нему ходили пароходы! Над ним летали большие белые птицы!

– Что это? – восхищенно спросила шоколадка. – Такое... блестящее?!

– Это Средиземное море, – сказал ведущий программы. – Оно омывает берега двадцати двух стран, в нем водятся раки, тюлени и морские черепахи.

– Ооо! – только и смогла вымолвить маленькая шоколадка.

В ту ночь она никак не могла заснуть. Ей чудилось море – красивое и зеленое, как бутылка с минеральной водой. Оно все блестело и шелестело, почти как серебряная шоколадкина обертка в свете фонаря. Ах, как же ей хотелось на это море! Понюхать его, погладить и, может, даже искупаться.

"Вот бы кто-нибудь купил меня и отвез на море! – думала шоколадка. – Здорово бы было, – думала она, – своими глазами увидеть тюленей и морских черепах!"

Еще она слышала про большие морские раковины, которые можно было найти на берегу моря. Про русалок, которые пели грустные песни тонущим кораблям. Про гигантские лайнеры, бороздившие море вдоль и поперек. Про города, ушедшие под воду много лет назад. Про необитаемые острова, про сокровища пиратов, про коралловые рифы и жемчужины на морском дне. Про все это она узнала конечно из телевизора. В последние дни кондитер часто смотрел ту передачу, ведь он же собирался в отпуск.

– Ура! – сказала сама себе шоколадка, когда узнала это. – Я сделаю так: когда он соберет чемодан и наденет пиджак, чтобы ехать в аэропорт (он уже знала: чтобы добраться до моря, сначала надо сесть на самолет), я спрыгну с полки прямо ему на шляпу – наверняка он ее наденет, чтобы прикрыть лысину. А потом тихонько переберусь в карман пиджака и полечу на море!

Это был отличный план. Только с одним но. Маленькая шоколадка очень боялась высоты, а полка была прибита высоко. Но знаете что? Она все равно спрыгнула. Переборола себя и спрыгнула. И попала прямо на голову кондитера – это был блестящий прыжок! Но на улице было лето, и кондитер не надел шляпу, поэтому шоколадка не удержалась, соскользнула вниз и упала. Шоколадки из пирамиды, конфеты, леденцы и марципаны хором ахнули. Они подумали, что шоколадка разбилась. Но у нее была прочная обертка и маленькая шоколадка осталась живой.

Кондитер не заметил, что произошло. Он вышел из кондитерской и запер дверь на ключ – на целых пять дней.

Шоколадка лежала на полу и плакала. Ничего у нее не получилось. А ведь она хотела, чтобы получилось!

Шли дни, а маленькая шоколадка так и лежала на полу одна. На улице стояла жара и в кондитерской было душно. Особенно на каменном полу перед витриной, на самом солнцепеке.

"Жарко, – думала шоколадка, снимая с себя обертку. – Я уже вся мокрая, я кажется, таю".

Да, шоколадка таяла, медленно растекалась по полу. Ее становилось все больше, и больше, и больше. Шоколад плавился превращаясь, превращаясь...

– Море! – воскликнул кто-то с верхней полки. – Смотрите, шоколадное море!

– Где? – закричала маленькая шоколадка. Ей стало так обидно, что отсюда, снизу, ей теперь ничего не видно. – Где море?

– Глупая, море – это ты! – крикнули ей.

– Я?

– Да!

– Но этого не может быть!

– Нам со стороны видней.

Шоколадка зажмурилась и на секунду представила себя со стороны.

Точно, она была морем. Маленьким шоколадным морем на углу Тополиной и Розмариновой улиц. И пусть на ее дне не было кораллов, над ней не летали белые птицы, а только одна домашняя муха, зато маленькую шоколадку переполняло море радости, и кусочек фольги скользил по ней как настоящий корабль.

История третья

О противно-домашней мухе

В кондитерской на углу Тополиной и Розмариновой улиц жила-была одна противно-домашняя муха.

– Фу, какая противная муха! – говорили про нее торты.

– Фи, какая противная! – соглашались с ними пирожные.

– Я не противная, я домашняя! – отвечала муха.

Ей было конечно обидно такое слышать, но она старалась не подавать виду. Она всегда летала в хорошем настроении и норовила кого-нибудь обнять или поцеловать. Такой уж у нее был характер – любвеобильный. И это многим не нравилось. Особенно самому кондитеру, Олегу Викторовичу. Он так и норовил ударить муху по голове газетой или еще хуже: развешивал по кондитерской вкусные липкие бумажки. Мухе приходилось перебарывать себя, чтобы к ним не прилипнуть – они так с

...

конец ознакомительного фрагмента