Текст книги "Покаянный (СИ)"
Автор книги: Анна Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
– Алло, – сказала Ольга.
– Алло, привет, – сказал Тёма.
– Привет, чем занят? – спросила Ольга.
– Я дописал почти ядро первой версии. Ещё неделька и вообще можно будет предложить им демоверсию. «Я согласен даже без большой оплаты – лишь бы они что-то изменили в социальных процессах, о которых мы на прошлой неделе говорили с тобой», – сказал Тёма.
– Я считаю, что они не будут даже рассматривать твою идею: пойми, они нарочно построили именно такую общественную систему, потому что людей нужно держать в страхе перед чем-то. В нашем обществе нет смертной казни и этот тупик социального изгнания её замещает. Как ты такие элементарные вещи можешь не понимать? – Возмутилась девушка.
– Может быть они мягче к людям относятся, чем ты считаешь? Они же сами люди: они просто не знают, как это исправить в обществе. Я уверен, они, если и не примут мою работу, обязательно украдут мою идею и сделают собственный аналог: это уже исправит эти обстоятельства, – всё не терял надежду Тёма.
– Да у них и без тебя куча программного обеспечения, от которого они на работе зеленеют непонарошку: ничего не изменится, Тём, – убеждала его девушка.
Дальше Тёма в страхе промолчал: он испугался Ольгу. Его напугало безразличие в её голосе. Он ощутил эту избалованность успешных людей на фоне умирающих на улицах и иногда в квартирах на грани выселения и ему стало по-настоящему жутко осознавать эти обстоятельства: их нелепость; нелепость того, как жалко выглядит человек, попавший в такую ситуацию; нелепость насмешки других над неудачниками, что не могут сами построить свою жизнь в обществе. Но люди строили: они потеряли то, чего добивались много лет. Нелепость! Какая нелепость! Как должно быть жутко умирать от голода униженным на фоне презирающей в безразличии тебя толпы! Нелепость...
Ольга говорила что-то ещё, но Тёма бросил трубку и отключил телефон. Сейчас он понял по-настоящему суть собственного рабства: никто сам не умеет жить. Вот почему богачи смеются над своими работниками! Люди и жильё, и средства добывать пропитание, и развлечения и всё, что им необходимо делают вместе. Почему же они считают, достигнув богатства, что всего достигли самостоятельно? Нет. Они не могут так считать. Они осознанно лгут и себе и другим, что есть способ самостоятельного выживания, но его нет. Так Ольга права? Они осознанно вышвыривают людей на смерть и унижение толпой? Это такая шутка? «Не могу поверить! Не могу поверить!» – терзался Тёма от постижения реальности.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
А этот живой человеческий существ не такой глупый, как Вся считало. Интересно. Очень Интересно. За столько тысяч лет среди людей немногие это понимали. Интересно, что ты сделаешь теперь, человеческий существ? Что сделает твоё правительство?
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Все выходные Тёма посвятил работе над проектом и получилась программа отменно: дизайн интерфейса он сам разработал, опции получились в работе быстрыми, но был недостаток – это был только незаполненный скелет программы и не было видно, выдержит ли она огромное обилие данных. Тем не менее мощностей в Федеральных структурах достаточно адаптировать идею. Как предложить? Как? Тёма обдумывал разные способы, но все не подходили: он не предприниматель и не может выставить официальное предложение. Как предложить? Ему не на что открыть организацию. Как предложить? Он прозрел! В форме гражданского обращения! Да! Они обязательно услышат! Он же не будет жаловаться на жизнь, а предложит решение сложного вопроса внутренней политики страны: что особенного? Тёме не нужно даже поощрение: лишь бы они увидели происходящее.
Много времени не прошло, и Тёма всё оформил, успокоившись. Он приложил к обращению разработку и отправил всё в Федеральную администрацию.
Ольга, оформив статьи раньше срока всё выслала начальству, но не могла забыть содержание статьи о том мужчине: было в этих обстоятельствах что-то, что её сильно тревожило. Почему растёт количество насильственных преступлений? Почему столько сумасшедших? Почему столько преступников в нарастающей тенденции? Что с людьми вообще происходит?
Ольга никогда доселе не обращала внимания на эти события, но сейчас её разум словно просветлел: Тёма же тоже по-своему прав. Он хоть что-то пытается изменить здесь и сейчас, но чем я занята? Хотя... Я большего не смогу даже попытаться.
Ольга продолжила в тревогах проводить свой выходной перед рабочими буднями.
Даниэль с женой день проводили в безмятежности: он был благодарен другу за совет, хоть Тёма того пока и не знал.
Весь этот абстракт течения событий лишь отдавался в обстановке тревожными предчувствиями масс, что тоже в обыденности проводили конец выходного дня.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Какой скучный день был. Ничего не происходило: даже листья деревьев не испускают красоты. Бывает же, что Вся скуднеет на глазах у живого. Стыдно, стыдно. Посмотрим, что сделает правительство через три дня.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Когда обращение дошло, работники отдела по работе с населением обыденно смеялись с серьёзными и холодными лицами: «Снова герой. Ну, посмотрим с чем обращается». Девушка открыла обращение, чтобы проанализировать характер вопроса. Посмотрела, но файл с приложением даже не стала открывать: по регламенту разрешено только просматривать документы, а прочие типы файлов могут содержать опасные вирусные программы. Тем не менее, фото интерфейса в формате рисунков она просмотрела.
– Катерина Юрьевна, можно с вами проконсультироваться? – спросила девушка руководителя.
– Конечно, Даш, – ответа Катерина.
– Гражданин написал необычное обращение по поводу роста безработицы с предложением программного обеспечения собственной разработки. Это в какое Министерство? – спросила Даша.
– Попробуй в Министерство Труда перенаправить, – ответила Катерина.
В Министерстве Труда ещё неделю никто даже не смотрел обращение Тёмы, а дни мучительно летели быстрыми ветрами. В результате один из рядовых подчинённых Антона Котикова набрался смелости отправить ему и само обращение и все сопутствующие благоприятные о нём выводы, проведя очень внимательно анализ содержания. Однако Антон, получив его, отказался даже смотреть: «Люди сами не хотят работать! Как о такой элементарной вещи гражданин может не знать?». Цепь всех последующих обыденных действий и цепочки бюрократии привели к возвращению ответа на обращение Артёму.
Это случилось вечером. Тёма смотрел на ответ посинев. Они просто отправили ему вырезки текущих проектов по борьбе с безработицей, убеждая в том, что кропотно это осуществляют. То есть смысл прост: «Мы итак это делаем. Отстань». «Ничего не изменится» – пронеслись в голове у Тёмы Олины слова...
Он в этот момент психанул на самом деле: к действию, на сей раз. Он и перешёл. Ночь кропотной деятельности томила его нарастающим азартом запасного плана. Получится? Не получится? Надо попытаться: у кого-то раньше получалось. С этими мыслями Тёма делал сейчас то, что делал.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
А вот это уже интересно. Вся радо: конец-то он это понял. Не нужно ему мешать. А там что происходит?
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Депутаты в этот день праздно сидели в огромной палате и обсуждали важный законопроект: проект запрета на усыновление детей лицами одного пола. Это очень важный социальный вопрос: воспитание молодого поколения. «Мы не позволим всяким пидорам портить молодое поколение!» – кричали их патриотичные сердца в обыденной праздности и сласти богатых деньков бальзаковского возраста. Естественно, обсуждение было массовым и долгим, полным красивых речей и слов. Однако всё было пустым даже в этом вопросе: запретить что-то настолько обыденное действие государства, что они сами того не видят. Никто из них даже краем разума не думал о бедных людях, что принимают решение развестись из-за бедности, стоя в очередях ЗАГСа с сердцами, полными отчаяния. Лишь один из них видел эту праздность своих коллег и молчал: он считался посредственностью и был типичным мальчиком на побегушках у лиц с большим престижем. Он так мечтал, что окажется у власти и что-то сможет поменять в этой системе, но как он ошибался... Как же сильно ошибался... Ничего не поменяется.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Так, есть живые существа, которым не нравятся женщины? Странно, Вся в них ошиблось, значит. Так быть не должно. Надо будет их поправить, если послушаются. А что делает Демид?
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Демид в это время разговаривал с товарищем по телефону. Дух никогда не отвлекал его в моменты, когда он общается с людьми. Однако, он обожал наблюдать за тем, как Демид общается.
– Нет, ты меня прости, но ты не прав. Пойми, количество насильственных преступлений сейчас определённо ниже того уровня, какое оно имело в прошлом России. Вот посмотри криминальную хронику за 90-е и сейчас. Я тебе говорю факт: люди не будут ничего делать и в своих надеждах на революцию в этой стране ты себя только в большую депрессию будешь загонять. Раз такая ситуация у населения, начни как-нибудь работать с другими участниками предпринимательского сектора. Ты же не первый год занимаешься ремонтом техники? Был ремонт сотовых телефонов, а сделай ещё обслуживание офисов и телефонных станций: как раз дыру в доходах закроешь, – развеивал Демид иллюзии своего знакомого.
– Спасибо. Ты всегда по делу рассуждаешь. Но эти лицензии! Ты знаешь, как цены взвинтили? Я даже успокаивающие начал пить: не могу и всё, когда вижу эту динамику. Вот берёт тревога верх и всё. Не могу на это спокойно реагировать. Я про налоговую вообще тебе не рассказываю: иногда даже в психиатрической полежать хочется – вот до такой степени уже достало это всё, – жаловался ему друг.
– Если бы они умели нормально лечить стрессы и расстройства, я бы тебе дал добро, но лучше заплати частному врачу. «Они в этом больше толк знают, чем государственные», – сказал Демид.
– Кстати, у тебя как дела? Заказы есть? – спросил Демид один из его друзей.
– Да, куча работы. Отдыхаю по часу в день. Сегодня вот окно пока открылось отдохнуть, а до этого: там дополнительные отчёты просят прописать; там наоборот сократить сборку программного обеспечения; а с серверами вообще работы пруд пруди. Работы мне достаточно, – ответил ему Демид.
– Ну, хорошо, что у тебя всё в порядке. Работай, пока работается. Ладно, я тоже пойду отдохну. Кстати, ты слышал о мужике, который девушку зарезал? В «Криминальных историях» писали о нём, – рассказывал Демид товарищ.
– Да, слышал. «Я уже такому давно перестал удивляться», – сказал холодно Демид.
– Ну всё, пока. Смотри в оба там. Давай, – попрощался с Демид товарищ.
Демид был очень уставшим и дух просто наблюдал за ним, не показываясь человеку.
Демид всё искал чем заняться, кроме работы и решил выйти на улицу проветриться.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Ура! Ура! Сейчас будет интересно! Сейчас будет интересно! Вся смотрим, смотрим.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Демид брёл мимо старых построек ещё со времён царей и войн России – лишь речная водичка успокаивала его нервы от созерцания в очередной раз, хоть т красивых, но настолько уже осточертевших ему зданий, что будь у него бульдозер, он бы их все снёс до самого фундамента. Он сильно скучал в этой обыденности, обладая смелым сердцем: есть, а использовать его негде. Каждый день одно и тоже: программы и интерфейсы – все одинаковые. Ладно хоть друзья проявляют разные реакции, эмоции и рассказывают одно и тоже о своей жизни в разной форме: это хоть как-то спасало его от обыденного дня сурка. Демид дошёл до того, что он со 100%-й точностью мог предсказать очередной день и ход его событий. Он даже, чтоб развеять скуку, вел дневник прогнозов завтрашнего дня: иногда составляя сразу на неделю, учитывая малейшие детали. Когда его прогноз не совпадал, он радовался: что-то новое происходит. Его не развеивали уже эти наскучившие бары, женщины на одну ночь и прочие общественные забавы – его открыто от этого тошнило. Он понимал, что толпы людей туда бегут от того, что он принял: от этого самого дня сурка. Каждый день каждый утопленник этой обыденной жизни русского гражданина только и думает: «как мне провести сегодня?», подразумевая: «как мне провести этот день иначе, чем вчера?». Демид видел в этом саму природу человеческой ошибки в рутинных работах, как у него: ведь ошибка психологически вносит разнообразие, вызывает чьё-то недовольство – это так развеивает! Однако Демид ненавидел ошибки и сознательно выбрал противостояние этому дню сурка в смирении с этой неизбежностью: смирившись в некоем сумбурном покое он давно начал замечать столь очевидное, но всем в себе незаметное. Он часто смеялся, как его соотечественники на форумах только и пишут о государстве: воры, ограбили народ, на русском М жаргоне обширные характеристики деятельности государственного аппарата и многое другое в жажде революции. Демид здесь предпочёл безмятежность. Он тихо смотрел за этой нелепостью: все люди кричат об этом, но они лишь восхваляют власть тех, кто причиняет им боль, а прейди к ним с медалью президент что они сделают? Правильно: их жизнь удалась, так как «батюшка-царь» почтил их труд заслуженно, а значит, он хороший. Демид очень глубоко понимал лицемерие криков этой толпы: они не знают о том, что они осуждают ничего – никто не пишет о нищих, что брошены за борт правительством; никто не пишет о людях, справедливо или несправедливо обвинённых в сумасшествии и обречённых жить с клеймом презрения общества, что даже не понимает за что вообще к ним эти чувства испытывает; но самое главное – никто никому их них ничем не помог в той самой точке обстоятельств. Ещё печальнее, что они и друг другу бы не стали помогать: толпа безлика в непонимании собственных реакций. Ему стало интересно: такой же он сам или нет?
Внезапно Демид остановился, увидев нищего, что пьёт грязную воду из реки. Он просто пришёл в бешенство от осознания: вот их реализация государственной программы снижения количества насильственных преступлений. Идеально сделали! Вышвырнуть человека умирать вреди своих до такой степени, что он вынужден пить такую воду в безденежье. И человек ничего никому не сделает: он же понимает, что его просто кинули – толку что-то кому-то делать? Всё равно тот, кого изгнали из общества у них неправ. Нравы, нравы.
– Слушай, может я тебе воды дам? Не пей это, – сказал Демид нищему.
Нищий печально посмотрел на него и сказал:
– Спасибо, что не побрезговал со мной поговорить. Одна женщина мне посоветовала совершить суицид, чтобы не засорять воздух своей вонью, – пояснил мужчина.
– Тебе дать денег, может быть? – спросил Демид.
– Я не попрошайничаю. Веришь или нет: я сознательно выбрал пить эту воду. Думал, что умру побыстрее, но нет. Природа человека не столь слаба, как я полагал. Думаю, выбраться из города к руслу реки и вообще помыться. Оставаться здесь для меня уже бессмысленно. «Времени у меня много дойти», – сказал нищий.
– Ты там не выживешь один, – сказал Демид, – пойми, что люди всё делают вдвоём, как минимум. Никто не умеет выживать в одиночку. Природа у нас е та.
– Знаю. Всякая тварь умирает в одиночку, тем не менее, – пояснил нищий, – я оставил себе право это решить один. Просто хочу умереть естественно: как сложились обстоятельства, так я их и снесу перед концом.
– Как тебя зовут? – спросил Демид.
– Меня зовут Джан. Я уже не первую неделю скитаюсь по родному Петербургу. Никогда не думал, что оформлю на жену квартиру и она меня вынудит выписаться. Я потерял работу и не смог поменять специальность: не было денег. Жена вот и попросила выписаться, чтобы продать квартиру и ребёнку образование дать. Я тоже решил, что сын важнее, а потому повторю: я сам так решил. Это моё самоубийство: я никого этим не обидел, кроме себя и людей, что чувствуют от меня запах, проходя мимо. Они же не понимают, что может сложиться ситуация в жизни: или ты, или образование и будущее твоего сына. Я своё отжил и рад, что жена нашла выход его обеспечить. Но она не могла со мной жить, как я не мог жить с ними.
– Ты пробовал хоть к ним вернуться? – спросил Демид.
– Да. «Она тоже мне посоветовала покончить с собой, потому что не сможет меня прокормить». «Я знаю, что жалок, но тупик, в который я попал, оказался непреодолим: из-за исполнительного производства по кредиту для сына, который я брал, меня даже грузчиком не взяли в супермаркет», – сказал Джан.
– Пошли. У меня переночуешь, а там разберёмся, как тебе вылезать. Всем иногда нужна помощь. Сдаваться рано, – сказал Демид.
– Не строй из себя героя. Тебе это будет в тягость, а я не хочу тебя тяготить или быть тебе обязанным, – уже было хотел отказаться Джан.
– Зря. «Я как раз изнывал от скуки: хоть какое-то разнообразие», – сказал Демид, – кстати, ты в шахматы играешь?
– Да, я же рабочий, – сказал Джан.
– Ну вот и сыграем, – сказал Джан, – иногда хорошая компания дороже денег.
Джан ещё немного взвесил все за и против и решил принять предложение Демида: даже окажись Демид местным маньяком, что ему от того? Он всё равно мучительней умрёт в лесу. Он встал, и они вдвоём отправились к Демиду искать за игрой в шахматы варианты восстановления жизни Джана.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Как приятно, когда в человеке есть хотя бы человек. Он как всегда развеселил Вся. Хороший он живой существ. Правда иногда дерзить тоже любит, хотя у него красивее это получается, чем у большинства человеческих организмов. Скучно опять смотреть, как они будут играть в шахматы. Вся надо показать живым существам красивые сны.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Глава 3
Петербург прекрасен куполами церквей и церквушек, где молятся священники и монахи разных авторитетов и духовных классов. Иерархия, иерархия, иерархия. Авторитет – это очень важно. Кто Богу угоднее я или мой коллега? Для кого из нас грех заключён в правде, а кто лицемерит? Постоянные диспуты священников о том, кто же Бог в их жизни не угасали в их жажде прославиться до вершин Ватикана, Рима, Иерусалима, раскрыв эту страшную тайну. Видели бы они беседы Демида... Видели бы они то, что он может видеть...
Тёма и Ольга в этот солнечный день тоже молились: каждый по своей причине. Тёма молился лишь о том, чтобы его преступление, что он совершил неделю назад никем не было раскрыто. Он продолжал жить, ходил на работу, успешно объяснял ученикам сложные нюансы работы на ПК, но волнение не отступало. Он жестоко заблуждался, что, если он сможет взломать доступные государственные сервера, то найдёт там что-то ценное. Естественно, он не смог взломать почти ничего, так как даже ip вычислить оказалось непросто: он в результате просто запутался, что ему взламывать, и в психе украл данные Пенсионного Фонда. Да, он теперь знал размер выплачиваемых пенсий населению, но тогда он от стыда даже позеленел. Тёма рассчитывал, что взлом государственного канала ip его выведет на федеральные базы с военной информацией, страшными тайными документами и так далее. А что по факту? Списки пенсионеров, инвалидов и граждан с оформленными субсидиями. Словно сама жизнь над ним насмехнулась в этот момент. Взламывая найденный адрес государственного учреждения, Тёма не знал, что это такое: просто хотелось им подпортить хоть чем-то репутацию, слив их секретные преступления журналистам, но жизнь этим результатом взлома словно дала ему ответ: «Они ещё платят пенсии...» Тем не менее, Тёма был подобен Родиону Раскольникову в муках его совести и страхе поимки за это: он уже десять лет ничего такого не делал, а тут сервер Пенсионного Фонда взломал не слишком блистательным инструментом – куча мусора и следов, по которым он лишится и репутации и своего компьютера. Всё, что Тёме оставалось: молчать и терпеливо надеяться, что всем будет это безразлично.
Ольга Жаневрова писала статью в личном блоге на основании интервью по Скайп с местным политологом: они вели разговор о потребительских налогах на оружие в России и зачем вообще в современных условиях гражданину оружие. Отчего человеку защищаться оружием? Естественно, политолог пошутил, что только от нашего правительства и ЖКХ им и следует обороняться в столь мирной обстановке. Ведь на фоне общих социальных масс преступлений очень мало: даже не заметил бы никто, не напиши о том много статей журналисты и криминалисты. Однако политолог отметил, что инвалидов и нищих в безденежье видят абсолютно все, но криминальная хроника, безусловно интересней, так как она отражает проявление социального бунтарства. Ольга всё писала обыденные статьи, чувствуя, что в этих буднях она теряет что-то важное из своей собственной жизни. Обыденная охота за достатком подарила ей способ сбежать от очевидного: она ничего по существу по делает, живя в городе. Да, она популярна. Да, кто-то даже узнал её в магазине и поблагодарил за публикации, но что есть в её жизни по существу? Она понимала, что ничего нет: только небольшая зарплата, на которую она развлекается и немного имущества в пределах жилья. Всё. Все её поездки заграницу, путешествия, которым она хвасталась... Где это всё сейчас? Где же всё это?
А тем временем где-то в России кто-то применил оружие по назначению и застрелил маленькую девочку, что играла на детской площадке. Девочка была там одна и свидетелей не было. Убийцу так и не нашли, потому что продавец патронов не смог среди массы проданных партий патронов найти им информацию о покупателе: полиция просто не предоставила СМИ данные для публикации хроники об этом инциденте. Это бывает очень часто: много пострадавших, но нет виноватого. Когда виноватого нет, значит нет преступления. Всё предельно логично, всё закономерно. Справедливость превыше всего: нужно только успешные поимки публиковать, а не портить репутацию исполнительных органов общественного правопорядка. Всё правильно. Сколько документов на оружие оформляется! Сколько разрешений! А мнение человека в процессе получения документа и после в его лицемерии меняется. Искушение пострелять в прохожих, как в песнях шансона нарастает, и мужчина в шутку в девочку стреляет. Вообще без задней мысли: у него не было даже мотива. Просто так жаль, что оружие пылится без дела, а что эта? Что у неё будущее есть в этой стране? Вон вся растрёпанная, худая – родители бедные, явно. Надо ей страдания облегчить, а то жалко будущую шлюху на панели.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Интересно, почему тот живой существ решил убить ребёнка? Он считает, что так сможет что-то изменить в этой тяжбе? Какой же глупый живой существ... Интересно, а кто сегодня ещё стреляет?
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Он давно мечтал об этом, но не мог убедить остальных использовать продукты своего концерна по назначению. Он видел нищих на улице, но ничего не мог сам исправить: отпусти он всё своё богатство населению – не прокормил бы сам. Тем не менее, это сильно тяготило миллиардера, имеющего в оружейном концерне контрольный пакет акций. Он получал всегда от Государства множество заказов для их забав, понимая по существу, что вложился в торговлю человеческими трупами. У его взывало презрение это обилие финансирования его же собственного источника заработка: сам он мечтал бы открыть большую фабрику и видеть вокруг счастливых детей, включая своих. Но нет возможности: правительство уничтожает заводы завышенными требованиями к производству. Его часто мучали мысли: они намеренно или случайно это устроили? С каких времён многие заводы и фабрики работали и всё – устарели, мол. Надо закрывать. Почему не купили туда модернизацию? Как же люди, что там работали? Сколько лет этим забытым и текущим событиям!
Он косвенно предполагал, что правительство следует далеко не национальным интересам и уже давно, но не знал, как ему это доказать. Он уже давно заказал приём президентом по волнующим его вопросам и получил разрешение посетить его сегодня. Он нервничал: не знал, что спросить и что делать. Он вздохнул и зашёл к его большой, богатый кабинет. После приветствия и всех формальностей. Что он проделал на естественном автомате они перешли к обсуждению того, что его волновало больше всего:
– Я не собираюсь им ничего об этом сообщать. Пойми, что моя мечта, как лица этой страны – восстановить её. Я с молодых лет, если перейти на наш прежний манер общения, пытаюсь починить здесь то, что они продолжают разваливать. Я – это один человек. Да, у меня есть силовые структуры, но они не дают мне должных полномочий на реформирование внутрирегиональных и внутритполитических процессов. Здесь я всегда делегирую полномочия – это их намеренное решение, понимаешь? Я могу лишь не одобрить что-то с их стороны, но не могу их во всём остановить. К тому же, если предельно честно, я боюсь за моих детей... – сказал Владимир Владимирович.
– За ними есть кто-то ещё? – спросил он товарища.
– Конечно, там целая иностранная гидра, – сказал Президент, – наших военных сил давно недостаточно для противостояния и фактически – мы исполнители. Уже давно для многого нам необходимо одобрение США, Китая, Великобритании и НАТО в некоторых вопросах. Я не перечисляю даже их отдельные органы и структуры: ты итак знаешь. В катастрофе страна: нет никакого кризиса. Мы реформируем, исполняя в большинстве случаев указание вышестоящих, потому что всё продано ещё до нас в молчании. Мы устраивали уже не одно собрание, но люди склонны принять временное существование России, чем пытаться им оказать противостояние.
– Но ты же нарушил их указание, отстояв Крым? – возразил он, – они же тебе запретили им мешать тогда.
– Инстинкт военного, – ответил Владимир, – я просто послушал мнение своих людей. Просто уже у меня самого не было сил терпеть их произвол. Мне просто стало наплевать на их реакцию, и ты видишь, то они предприняли.
– Значит, ты решил до конца отыграть эту роль политической пешки? – спросил он товарища.
– А куда мне деваться? – сказал Владимир, – наша валюта заграницей считается просто бумажками. Уже давно мы в финансовых гарантиях мошенники на мировой арене. Все напечатанные финансовые ассигнации не более, чем в использовании их для приобретения продукции нашего производства, игра не нервах и обещаниях. «Завтра сделаем и завтра заплатим» – только это в результате иностранные партнёры часто и слышат.
– Почему министерства ничего не предпринимают? Там же вся крыша исторических правителей... – спросил он, опустив формальные слова, – они же должны понимать, что люди, как минимум, производят им еду.
– Моё мнение: они уже вообще ничего не понимают и находятся в какой-то прострации. Я смотрю на некоторых и мне от одного взгляда становится жалко. «Ты бы слышал, что они выдвигают и предлагают мне на рассмотрение для продолжения процесса реформирования законодательства», – сказал Владимир, – иногда доходило о их отставки просто за неадекватность предложения. Ладно ещё, если в коммунистические идеи, подобно Зюганову, уходят, но иногда просто безумием одержимы. Просто весь предлагаемый законопроект пропитан какой-то жаждой быстрее истребить население. Я про любителей запрещать.
– Кстати, что вы решили по поводу усыновлений трансвеститами? Так же, по-моему, формулировка? – решил он отвлечься от вопроса, что стал даже в разговоре уходить в некую пропасть безысходности.
– Ну, я одобрил, как обычно, – сказал Владимир, – без них в стране размножаются всякие уроды. Не хватало ещё, чтобы люди нетрадиционной сексуальной ориентации заполонили страну своей модой.
– Да, ты прав, – сказал он, – спасибо за то, что немного прояснил мне происходящее. Мне нужно было только это.
Попрощавшись с Владимиром, он решил вернуться домой: слишком становится опасно на улицах Федеральной России, поглощаемой безумием отчаявшихся простых людей...
Он продолжал смотреть уплачиваемые налоги производства концерна и верить в завтрашний день с закрытыми сейчас глазами...
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Глупый живой существ! Надо было не бояться их и всё равно завод людям построить, назначив там маленькую армию! Как в Китае надо! Как в Китае надо делать!
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Даниэль в этот день, как обычно, пошёл к банкомату снимать деньги и опешил, протирая глаза. Он вытащил карту из банкомата и вновь погрузил в устройство. Сердце билось в бешенном ритме. Он ещё раз посмотрел и не понимал, что происходит: откуда у него на счету пять миллионов?
Он задумался: спрашивать ему или нет у банкиров историю перечислений? Он побоялся и снял сколько мог: 50 000 руб.
Он весь бледный пошёл в магазин покупать машину как можно быстрее, потеряв всякие следы собственного рассудка. Пусть будет две машины, главное, что они будут в его собственности.
