Текст книги "Пустырь (СИ)"
Автор книги: Анна Новер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Анна Новер
Пустырь
Глава 1
Дорога к дому вела через небольшую почти высохшую речку, имеющую сужение рядом с пустырем. В этом месте реку можно было перейти вброд, вода еле доходила до коленей. Однако все это место по мере возможности старались обходить стороной, предпочитая использовать мост, расположенный хоть и далековато, зато так путь был более безопасен. Все в нашем городе знали, что этот пустырь давно облюбовали ребята из банды Хэдера. Они не были отъявленными бандитами, убивающими и грабящими прохожих, но слух о том, что они занимаются темными и грязными делами по городу гулял, и развенчивать его никто не торопился.
Кратчайшая дорога от колледжа до моего дома пролегала как раз через этот пустырь. Иногда, в случае крайней необходимости я позволяла себе сократить путь. И это были одни из самых рисковых дней моей спокойной и тихой жизни. И это еще при условии, что я была не одна. Все разы меня сопровождали ребята с учебы, которые спешили по каким-то делам и хотели как можно быстрее переправиться через речку. Даже находясь в компании, под какой никакой, но все же защитой я испытывала дикий ужас, находясь на пустыре. Сердце стучало так, что, казалось, я умру на месте от сердечного приступа. Мое сознание было не способно даже допустить мысль о том, чтобы пройти этот путь в одиночку.
Я не была трусихой, но эти ребята своим видом внушали какой– то нечеловечий ужас. Они смотрели на нас так, словно ротвейлеры, готовые в любую секунду сорваться и разорвать нас на мелкие куски. Хотя сами они не сдвинулись с места, за все то время пока мы стремительно перебирались вброд, я чувствовала исходившую от них опасность. Уж не знаю, почему они нас никогда не трогали. То ли нас было слишком много, то ли они просто не хотели тратить свои силы на горстку дерзких подростков, то ли сам Хэдер не видел в нас никакого интереса и знал, что у нас нечем поживиться. Причин может быть много, но та или иначе мы всегда оставались целы. Хотя, каждый раз добегая до дома, я еще долго приходила в себя от выплеска адреналина. Мне все казалось, что хулиганы с пустыря вот– вот прибегут за мной, а потом жестоко накажут за то, что я посмела ступить на их территорию. Но судьба была к нам благосклонна, и спустя неделю мы с ребятами уже дружно посмеивались над этой историей и храбрились друг перед другом за свою смелость.
***
В тот день, я рано утром ушла на учебу, а днем мне позвонил папа, сообщив, что ему на работе срочно нужны реквизиты компании, указанные в договоре.
Мой отец по натуре своей человек ответственный, хоть и рассеянный. Ему надо постоянно напоминать, чтобы он не забыл поесть, или случайно не ушел на работу в тапочках. Хотя, сам зная о своих недостатках, он даже завел вторую пару обуви на работе, чтобы избежать таких вот инцидентов. Поэтому то, что он оставил дома этот договор, меня совершенно не смутило, однако тон голоса папы был не просто серьезный, он был с налетом легкой агрессии. Что заставило меня насторожиться. Отец велел мне немедленно бежать домой и продиктовать ему эти данные. Вообще я редко слышала, чтобы родитель был настолько напряжен, это заставило меня занервничать.
Через пять минут после разговора я пулей вылетела из здания колледжа, не обращая внимания на летевшие в спину недоумевающие крики друзей. Учебный день в самом разгаре, а Арина Керас бежит неизвестно куда сломя голову по коридорам и лестницам, успешно огибая все живые препятствия…да, такого стены этого здания еще не видели.
Оказавшись на улице, я со всех ног рванула в сторону пустыря. Не знаю, где в этот момент был мой мозг, видимо, в стрессовой ситуации трезво соображать он не мог и поэтому сдался, предоставив руководство балом сердцу. А сердце отчаянно рвалось помочь близкому человеку и все остальное сразу же отошло на второй план.
То, что члены банды не проявили к нам никакого интереса, дало мне надежду на то, что слухи о них всего лишь слухи и опасности они не представляют. Но в квартале от речки я остановилась. Осознание реальности постепенно начало возвращаться. Я стояла и не знала, что делать. Было жутко страшно идти туда одной, но и подвести папу я тоже не могла. В душе теплилась маленькая, почти призрачная надежда, что банды Хедэра может не быть на месте, ведь не живут же они там. В таком случае я бы быстренько перебралась на другой берег, и никто не узнал бы, что я побывала на их священном месте. Делая шаг в сторону пустыря, я ощущала, как инстинкты обострены до предела. Руки были просто ледяные, сердце отбивало сумасшедший ритм, то ускоряясь, то резко замедляясь.
По мере приближения к пустырю, моя надежда таяла с каждым шагом, и когда я увидела злосчастное место, последний луч надежды угас. На огромных бетонных блоках, оставшихся со времен какой– то стройки расположилось восемь парней. Все они были крепкого телосложения, в темных спортивных костюмах известных фирм. Аккуратно, прячась за ветками и стволами деревьев, я решила получше рассмотреть их. Парни сидели расслабленно и о чем-то переговаривались. Кто-то полулежал на камнях, увлеченный своим телефоном. Не было в них той угрозы и агрессии, которую так услужливо рисовало мне мое сознание. Надежда снова ожила, нашептывая мне, что если действовать тихо, то на меня даже не обратят внимания.
Медленно выходя из-за деревьев, я, тихо ступая, пошла к той тропинке, по которой в прошлый раз мы с ребятами подобрались к реке. Сердце гулко билось в груди, но я продолжала переставлять ногами, сокращая расстояние до воды. Я не успела заметить, в какой момент все произошло, но повернув голову, я увидела как на меня плавно и не спеша движется толпа ребят. Их движения были неспешны, как у сторожевых псов, оказавшихся с вором в замкнутом пространстве. Они чувствовали, что уже победили, однако я не признавала их победы, во мне словно что-то щелкнуло, скорее всего, это снова отключился мозг, и я рванула что есть мочи к реке.
Я услышала резкий окрик и топот за спиной, страх разливался по телу ядом, но я не сбавила скорости. Небольшое расстояние оставалось до реки, когда справой стороны наперерез мне выскочил парень. Резко дернувшись в сторону, я невольно сбавила скорость и таким образом потеряла все преимущество, которого итак почти не было. Меня окружили неплотным кольцом. Сбившееся после бега дыхание и адреналин, разлившийся по венам, это самый главный врага трезвого и ясного разума. От страха и ужаса я не то что думать, я совершенно не могла сконцентрироваться ни на чем. В голове стучал один вопрос «Что делать?».
Восемь пар жестоких и ненавидящих взгляд вцепилось в меня. Господи, неужели это не сон? И я здесь, на пустыре, одна? Хотя нет, не одна. Вокруг эти парни… Запыхавшаяся то ли от бега, то ли от страха я озиралась по сторонам, в поисках человечности. Их лица выражали только одну эмоцию. Ненависть. Я четко ощущала кожей их враждебность.
Опустив голову и глубоко зажмурившись, я продолжала видеть круговорот лиц и злых улыбок. Даже темнота не спасала от тошнотворного чувства страха и безысходности. Я понимала, мне не убежать. Я в ловушке и скорее всего сейчас меня в лучшем случае изобьют, а в худшем это будет последний день моей жизни.
– Ну что набегалась, овца? – я вздрогнула, когда услышала голос одно из них. – Чё острых эмоций захотела? Так я тебе их сейчас организую.
Я слышала гул голосов, и в этом шквале звуков был то смех, то угрозы, то меня просто поливали грязью. Не знаю, что было страшнее стоять и ожидать в любую секунду удара или знать, что ты обречен и никак не спастись.
Я стояла опустив голову и обхватив себя руками. Я видела как перетаптываются несколько пар кроссовок передо мной, и понимала, что до того как им надоест глумиться и они бросятся на меня оставалось не более пяти минут. Мое тело дрожало как в лихорадке. Наверное, самое мерзкое чувство, это когда ты понимаешь, что обречен, и ничто тебя уже не спасет. Я молилась про себя, повторяя как мантру всего одну просьбу, "хоть бы папа не расстроился, хоть бы папа не расстроился…".
– Слышь, отвечай когда с тобой разговаривают. Э, ало, – кто-то жестко толкнул меня в плечо, отчего я невольно отшатнулась в сторону.
– …п-пожалуйста отпустите меня… я отдам вам все что есть: деньги, телефон…пожалуйста, – голос предательски дрожал и я чувствовала, что слезы побежали из глаз. Словно на секунду поверив в их человечность, я сдала последнюю линию своей обороны, оставшись безоружной.
– Ты и так все отдашь, да еще и сверху добавишь за то, что нам побегать пришлось.
Снова опустив лицо, и глотая слезы, я скорее почувствовала, чем заметила, как справа от меня кто-то резко замахнулся. Я не попыталась даже закрыться руками, просто втянула голову в плечи, надеясь, что это спасет от удара.
Там же, справа кто-то застонал и я не ощутив боли аккуратно взглянула в ту сторону.
– Будешь скулить, я тебе ее сломаю. Понял? – рявкнул парень, выворачивающий руку тому, кто хотел минуту назад ударить меня. Он был весь в черном. Слегка великоватая черная майка, черные джинсы с прорезями на коленях, легкая черная куртка и черная кепка с красной буквой Х. Отшвырнув парня в сторону, он резко шагнул в круг, отчего я еще больше сжалась. Если бы я умела уменьшаться в размерах, то сейчас была бы не больше муравья. Этот тип смотрел так цепко и пристально, как будто проверял подлинность купюры, в сомнительном обменнике.
– Ты что здесь делаешь? – он говорил небрежно, чуть склонив голову набок.
Сердце стучало в висках так, что, казалось, сейчас лопнет какой-нибудь сосуд, и я умру не от побоев, а от кровоизлияния.
– Пожалуйста…я…мне домой …прошу, отпустите, – я не могла даже связно произнести предложение. Мой мозг был способен только сгенерировать короткие фразы.
– Домой значит, – чуть сузив глаза, этот парень сделал еще один шаг в мою сторону. – И где же ты живешь?
Как же я хотела сделать шаг назад, просто отойти подальше. Но те остатки разума, что еще остались во мне, отчаянно твердили не показывать слабость. Ни в коем случае нельзя показывать, что я его боюсь. Хотя это итак очевидно, потому что я дрожала как осиновый лист на ветру.
– Недалеко, – я снова опустила глаза, пытаясь хоть как то сконцентрироваться на происходящем. В голове гудело так, будто там только что поселился рой пчел. Мысли летали хаотично, не желая складываться в дальнейший план действий.
Я вздрогнула, когда меня жестко взяли за подбородок и подняли мою голову.
– И какой адрес у этого «недалеко»? – он смотрел, не моргая прямо в глаза, словно сканируя меня на предмет лжи.
– Валдерновича, 8.
Мурашки побежали по спине, когда я заметила, что люди вокруг нас стали уходить. Этот парень в черном неотрывно смотрел на меня. Волна страха захлестнула вновь. Я боязливо посмотрела по сторонам, ища хоть какую-нибудь надежду на спасение. Но глупо было думать, что хоть один адекватный человек сунется на пустырь.
– Дом восемь, – прозвучало зловещее эхо. – А куда же подевались твои друзья? Или мышонок вдруг стал хитрее кота?
– Мне очень домой надо. Я, правда, не хотела вам мешать. Пожалуйста, простите меня.
Он убрал обе руки в карманы куртки, продолжая прожигать на мне дыру своим огненным взглядом. Аккуратно сделав шаг в сторону реки, я ожидала, что меня остановят. Но этот тип продолжал стоять, не сводя с меня глаз. В голове стучал пульс, все тело было как ватное, но мысль о спасении мигала красным светом как табло с надписью «Внимание» в аэропорту. Сделав резко рывок в сторону, я помчалась к реке, благо до нее было всего метров сто. Никто не пытался меня остановить.
Гонимая жаждой жизни, я прямо в обуви бросилась в воду. Если бы мой учитель по физкультуре сейчас засек время, я бы однозначно получила пять за семестр, а может даже и за год. Но не было учителя. Не было секундомера. А был липкий страх, и неподвижный человек на противоположном берегу. Позволив себе на мгновение обернуться, я увидела, что он не сдвинулся с места, но теперь на его губах была загадочная ухмылка.
– Милое платьице, мышонок, – донеслось мне в след.
Не знаю что в тот момент творилось у меня в голове. То ли адреналин в моей крови разбушевался, то ли я почувствовала себя в относительной безопастности, но я вдруг осознала, что стою на противоположном берегу и показываю средний палец парню в черном. Наверное, это то самое чувство, что по телевизору называют "состояние аффекта". Я совершенно не отдвала себе отчета в том, что я делаю. Этот момент длился не более полуминуты, но я видела все будто в замедленноц съемке и со стороны. Когда же мой мозг вернулся ко мне, я вздрогнула и со всех ног рванула к дому.
Даже оказавшись на своей улице, я чувствовала на себе взгляды банды. Мне казалось, что стоит мне моргнуть, как я снова окажусь на том пустыре, и рука, занесенная для удара, достигнет своей цели. Поднявшись в квартиру, я заперла дверь на все три замка, что у нас были. Последние лет пять мы пользовались только одним, но сейчас я как никогда была рада, что отец тогда не демонтировал другие замки.
Немного придя в себя, и отзвонившись папе, я легла на свою кровать, закутавшись в одеяло с головой. В мыслях то и дело возникали события последних полутора часов. Я не верила, что все так легко закончилось. Почему меня отпустили? Преследовали, окружали, запугивали, а потом дали спокойно уйти. Зачем ему понадобился мой адрес? Неужели теперь меня начнут терроризировать. Ведь одно дело избить разок, а другое – издеваться каждый день. Получается, что меня не отпустили, а подцепив на крючок, дали просто поплавать лишний денек. Еще один вопрос не давал мне покоя. Кто был этот парень? Он явно был главным среди них. Сама его манера говорить, нарочито плавно и медленно, но при этом так, что поджилки трясутся, указывала на властный характер. Остальные парни явно признавали его авторитет, иначе я не могу объяснить тот факт, что никто не бросился его останавливать, когда он чуть не сломал руку одному из парней.
Этот тип был крайне странный. Взгляд как у маньяка, наводил такой ужас, как если бы в его руках был нож. В глазах цвета стали были видна его душа, такая же холодная и жесткая. Они как острый клинок царапали кожу, оставляя незримые, но очень болезненные следы. И Боже, почему во мне, спокойной и тихой девочке, вдруг взялся этот безумный порыв показать ему фак. Вот почему я так безрассудно себя повела?
Теперь меньше всего на земле мне бы хотелось встретить его вновь. За сегодня я пережила такой водоворот эмоций, что, боюсь, мне его хватит надолго, если не на всю жизнь.
Господи, во что я вляпалась?
Глава 2
– Ты куда так подорвалась вчера? – услышала я вместо приветствия, подойдя к ребятам, которых смело могла назвать друзьями.
Катрин смотрела на меня с нескрываемым интересом. Была бы ее воля, она бы меня горой вопросов засыпала. Но так как знала она меня давно, то предпочла придерживаться тактики «тише едешь – дальше будешь».
– Папа просил срочно продиктовать реквизиты какой-то компании. Он договор дома забыл. Вот и пришлось бежать.
Подруга заметно приуныла. Она, видимо, ожидала какого-то экшена, а не нудной истории про циферки из документов. История то у меня была, но я не хотела, чтобы об этом кто-то знал. Мне казалось, что чем меньше людей в это посвящено, тем больше они в безопасности. Пускай живут себе спокойно, жуют сэндвичи на переменах, болтают о сериалах и обсуждают парней и девчонок. Но тот жестокий мир, в который я случайно попала на пару часов, их не должен коснуться. Я всеми силами постараюсь этого не допустить.
После того случая прошла неделя. Каждый день я просыпалась на двадцать минут раньше обычного, чтобы даже и мысли не возникало об опоздании на учебу. Раньше мы с ребятами, живущими на моей улице, иногда, сильно опоздывая, сокращали путь в колледж. Теперь же я была сама пунктуальность.
Однако все так гладко долго продолжаться не могло. Уже обуваясь перед учебой, я вдруг услышала восклик отца и звук разбитого стекла.
– Пап, что у тебя там? – крикнула я.
– Да блин косой, – ругнулся родитель. – Что-что? Облился я!
Папа со своей рассеянностью перебил уже половину нашей кухонной посуды, а вторая половина нашего сервиза была в сколах.
– Арин, погладь мне рубашку, а я пока пятно застираю.
У меня внутри все сжалось от этой просьбы. Отказать я не могла, да и никто по сути не виноват в том, что я вечно влипаю во всякие истории.
Минуты на часах уже далеко убежали от того положения, в котором они были, когда я обувалась. В моей голове во время глажки уже даже созрела отмазка для учителя, почеу я не пришла на пару. А я решила именно не идти, потому как срезать путь мне крайне не хотелось. Поэтому со спокойной душой проводив отца, я вышла из дома и пошла по любимой с детства улице.
– Эй, Луна! Ты что, спишь на ходу что ли? Нам даже бежать пришлось, чтобы догнать тебя.
Вздрогнув от неожиданности я обернулась и увидела Мэри и Тома. Они учились в третьей группе и постоянно просыпали первые пары.
– Ой, привет. Я видимо задумалась. И хватит называть меня Луной.
– До тебя сигнал идет 30 секунд как до космоса, – напомнили они мне о моей отстраненности.
Я еще с детства могла заиграться и не услышать, что меня зовут, вот ребята во дворе и придумали сравнивать меня с космосом. А когда у нас ввели астрономию, так вообще я каждый день слышала от кого только можно новый вариации моего прозвища. Хотя все это было не зло и совершенно не обидно, мне почему то не нравилось когда меня называли как-то не по имени. Но те времена давно прошли, и сейчас меня подобными "планетами" называли только несколько близких ребят.
Я вынурнула из этих мыслей только на развилке ведущей на пустырь. Как же я не подумала, что раз они опаздывают, то пойдут в колледж самой короткой тропой. Видимо я сбаила шаг, потому что ребята недоуменно на меня смотрели.
– Арин, ты чего, забыла что ли что-то?
– Да нет, все нормально, я просто хотела прогуляться еще.
– Мы же и так уже опаздываем, пойдем быстрее, тем более, надо еще через пустырь проскользнуть.
Холодея от ужаса внутри, я старалась не показывать виду, что что-то не так. Мне очень не хотелось всех этих распросов и я была вынуждена пойти вслед за Томом и Мэри. Было еще утро и я молилась всем богам, чтобы этой шпаны не оказалось на месте. Хотя остатками своего разума я понимала, что пустырь сейчас совершенно не пустой.
С берега я сразу же увидела горстку парней и сердце ухнуло все глубже вниз. Ноги еле попадали по камням, когда я переходила реку. Было ощущение, что я иду с огромной штангой и мышцы оттого совершенно не слушаются.
Хорошо, что ребята шли впереди и не видели моего зашуганного вида. Ссутулившись, я шла, смотря себе под ноги и прячась по возможности за спиной Тома. Однако я всей кожой ощущала те, полные ненависти взгляды ребят с камней. Внутри все клокотало, сердце отбивало бешенный ритм. Когда мы скрылись за деревьями я закрыла глаза, пытаясь вернуть себе хладнокровие. Это было неимоверно страшно оказаться снова на этом пустыре. Воспоминания, как фильм на перемотке крутились в голове.
– Как-то не по себе было, – передернула плечами Мэри.
– Да уж, сегодня какая-то неспокойная атмосфера была. Они словно наэлектризованные были. Все таки не зря это место стороной обходят, – задумавшись о чем то своем завершил друг.
До колледжа мы шли молча, каждый был озадачен по своему. Но то, это утро подпортило настроение всем троим, было однозначно.
Настроение было нулевым, учиться не хотелось совсем. Я мечтала оказаться поскорее дома. Хотелось зашторить окна, лечь на кровать, обнять подушку и побыть в тишине и защищенности. Все пары я думала о сегоднешнем утре. После той своей выходки, я привлекла к себе внимание этих гопников. Им же не объяснить, что я это на эмоциях и не ведала, что творила. Они, наверное, уже придумали план мести и просто ждут подходящего момента, чтобы ударить побольнее. Тоска накатывала все сильнее. Тоска в перемешку с обреченностью. Я понимала, что я еще поплачусь за свое поведение. Вопрос только как? И эта неизвестность разрушала меня сильнее всего.
На пути домой домой я зашла за продуктами и прихватила за одно себе пару творожных сырков на вечер. Стресс видимо дал о себе знать и организм запросил чего– нибудь вкусненького.
Свернув на свою улицу, я увидела вдалеке машину папы около ворот и на душе стало тепло от мысли, что дома кто-то есть. Все таки это приятно возвращаться туда, где тебя ждут и поддерживают. Однако, дальше я увидела то, что у меня отбило всякое желание поскорее попасть домой. Ноги автоматически замедлили ход, и, казалось, что я просто по какой-то остаточной инерции двигаюсь вперед. Привалившись к нашему забору, стоял тот самый парень в черном. Он был чем-то увлечен в телефоне и я надеялась, что у меня еще есть шанс развернуться и уйти. Но он словно почувствовав чье-то приближение поднял глаза. Мои ноги продолжали черепашим шагом двигать меня к дому. Оттолкнувшись от стены и положив руки в карманы он крикнул:
– Что, мышонок, передумала возвращаться в нору?
Расстояние между нами было пару шагов, но и этого хватило, чтобы я ощутила себя насекомым. Я всеми силами старалась не выдавать весь тот ужас. который охватил меня.
– Что тебе нужно?
– Расплата. А ты думала тебе это так просто сойдет с рук?
Его голос был расслаблен, как и он сам. Абсолютный победитель и скукожившаяся девочка, так наверное это смотрелось со стороны. Я стояла держа перед собой пакет с продуктами и смотрела куда-то в область его кроссовок. Мозг снова трусливо сбежал, оставив меня одну наедине со страхом.
– Я ничего вам не должна, – выпалила я, не поднимая головы.
Я ощутила как он ухмыльнулся или оскалился. Почувствовала острый долгий взгляд на себе. Словно меня кто-то держал на мушке и плавно водил оружием по моему телу.
– Надо уметь играть одну роль до конца. Ты либо трусливо поджимаешь хвост и прячешься, либо стойко и дерзко принимаешь все, что тебя ждет.
Я так и не нашла в себе в себе силы взглянуть куда-то выше его шеи. Просто стояла и интуитивно ожидала пощечины или удара посильнее.
– Вот и умница, мышь. Дерзость в твоем случае глупа, – верно определил он мое молчание.
– Куриный пирог с сыром я жду завтра в четыре.
– Что?? – я от удивления даже подняла глаза.
– Куриный пирог с сыром, – повторил он смотря неотрывно на меня.
– Я…я не буду это делать. Да я и не умею.
Он посмотрел на телефон и холодно произнес:
– Значит научишься, у тебя есть 22 часа для этого. И запомни, за свою выходку ты заплатила самую маленькую из всех возможных цен.
Я стояла и внутренне понимала, что ведь он прав. Мне всего лишь надо что-то приготовить. Всего того, что я так боялась не произошло: меня не избили, не изнасиловали, не ограбили. Да, я еще очень легко отделалась.
Задумавшись, я не сразу среагировала на то, что он шагнул на меня. Вздрогнув, я подняла глаза. Видимо, в них отразился полный ужас, потому что в его хищном взгляде проскочила искринка.
– Распусти волосы.
Мои глаза округлились наверное еще больше после услышанного.
– Я сейчас сделаю это сам, – грубо выдал Хэдер.
Торопливо, пытаясь не уронить пакет, я распустила хвост. Не зная, что делать дальше, я просто стояла изучая его кроссовки. В голове не укладывалось все происходящее. Казалось, что я в каком-то наркоманском сне, где все нереальное вдруг в миг окуржило меня. Задумавшись, я в последний момент успела заметить руку, тянущуюся к моей голове, и отскочить назад.
– У тебя 22 часа, время прошло, – холодно кинул он мне и пошел в сторону пустыря.
Я еще нескколько минут простояла у ворот, прежде чем сердце перестало выплясывать в моей груди. Нацепив улыбку я вошла в дом, представляя как удивиться отец увидев меня за готовкой…пирога.
Со скучающим видом я смотрела в окно, уперев подбородок в ладонь. Последняя пара тянулась крайне медленно, хотя я бы лучше отсидела еще пять таких пар, чем закончила учебу раньше времени. В памяти то и дело всплывал вчерашний разговор, а пакет лежащий на соседнем стуле был явным доказтельством то, что все это мне не приснилось. Хотя я почти и не спала. Решив не правоцировать папин интерес, я дождалась пока он уйдет спать и только потом проскользнула на кухню.
Я посмотрела на экран телефона – "15:12". До конца пары оставалось еще двадцать три минуты…я словно секунды до смерти отсчитываю. Нервная дрожь снова зашевелилась во мне. В голове проскакивала мысль не прийти в назначенное время, а пирог просто выкинуть. Но остатками своего ума я понимала, что такое неповиновение мне точно не спустят. И расплата будет уже по двойному, а то и тройному тарифу. "А вот интресно, почему именно в четыре часа мне надо прийти?",не может же он знать, что до пустыря мне как раз идти минут двадцать. Хотя все это бред, разыгравшаяся паранойя. По– большому счету, я всегда была мнительным человеком, видела какое-то двойное дно во многих словах и поступках. Так что ворох новых вопросов в моей голове меня не удивил. Подумаешь плюс– минус парочка навящивых мыслишек.
До места Х оставалось совсем небольшое расстояние, и с каждым шагом тело каменело и я превращалась в огаленный провод в 220 Вт. "Главное вести себя дружелюбно и уверенно" повторяла я себе как мантру. Не показывать свой страх и тогда им некуда будет бить. В мыслях и самовнушениях все было куда проще, потому что как только я увидела эту шайку, моя спина тут же покрылась холодным потом. Я стояла как вкопанная на середине пустыря и смотрела на этих людей. Как будто передо мной были какие-то неведомые существа из хоррор-фильмов.
– Ты ходить что ли бл*ть разучилась? – выкрикнул чей-то хриплый и низкий голос.
– Здравствуйте, – стараясь быть приветливой я даже подобие улыбки из себя выдавила. Хотя с бледным как мел лицом и трясущимися руками эта улыбка прекрасно гармонировала. – Вот, я вам принесла пирог.
Взгляд мой перескакивал с одной фигуры на другую, пока не встретился с серым цветом глаз. Он сидел как и все остальные на груде строительных блоков и абсолютно равнодушно взирал на все происходящее.
– Давай, расчехляй свои кулинарные творения.
Пытаясь не уронить я достала пирог, обернутый пергаментной бумагой и протянула говорившему. Он тут же развернул его и облизнувшись хотел уже было откусить его, как вдруг прозвучало:
– Первая попробуй!
– Он не отравлен.
Интересно, почему я не додумалась положить туда яду или слабительного, наверное, это стресс так на меня действует, выключая мозг.
– Ну значит тебе нечего бояться, вперед, – сказав это, он кивнул куда то в сторону.
Обернулась я как раз в тот момент, когда за моей спиной какой-то парень вынул из кармана складной нож. Пискнув я непроизвольно сделала пару шажков в сторону. Вокруг раздался гогот. Все мои установку, что нужно быть смелой хотя бы с виду полетели в тартарары. Запуганным видом я наблюдала за человеком с ножом. Отрезав кусок пирога, он всунул мне его в руку и сел обратно на свое место. Аппетита не было совсем, но кому я это могла здесь объяснить. Откусив предложенный мне кусочек, я еле смогла его проглотить под надзором девяти пар глаз. Вообще, это крайне сложно есть когда на тебя смотрят, а уж когда все тело сводит дрожью, это практически невозможно.
Убедившись, что у меня изо рта не пошла пена и я не свалилась в обморок, они похватали оставшиеся кусочки.
– Приятного вам аппетита, я пойду, чтобы не мешать вам тут.
Улыбаясь, я начала пятиться. В мыслях я уже бежала по улице к родным воротам, как вдруг услышала:
– Посиди с нами, составь компанию.
Эти слова принадлежали высокому худому пареню в старой черной толстовке. Его лицо было изможденным, а под глазами залегли круги. Но при всей этой усталости взгляд был ясный и цепкий.
Оставаться не хотелось абсолютно, но и откзаться возможности не было. Аккуратно присев на край вамня, я с интересом стала изучать свою обувь. Мысль о том, что сейчас на меня со всех сторон как на музейный экспонат смотрят эти хулиганы я гнала из своей головы. Хотя нет, не как на экспонат, ведь в музейях всегда есть какая-нибудь бабуля, кричащая "руками не трогать", тут же я была одна, абсолютно без какой – либо защиты. К счастью они разговаривали о чем то своем, не обращая на меня внимание, и не лезли ко мне с издевками. Через какое-то время, я даже стала украдкой рассматривать их. Это были ребята от 20 до 25 лет. Не знаю, что было в них общего, но про них можно было сказать, что они одной масти. С хмурыми лицами, иногда искривленными от улыбок. В пыльных и кое– где порванных черных одеждах, они были похожи на группу оборванцев, но телефоны известных брендов и часы, которые я успела заметить, явно говорили о том, что парни не бедствуют. Вопросов в моей голове прибавлялось. И чем дольше я сидела с ними, тем острее было желание во всем разобраться. Единственный кто не попадал в поле моего зрения был Хэдер. Он сидел у меня за спиной и это порядком нервировало. В какой-то момент все же обернувшись, я тут же отвела взгляд. Вот дура, чего мне не сиделось спокойно. Я даже подумала, что про меня забыли. Но нет. Главарь сидел и в упор изучал меня со спины. Теперь я даже ощущала этот взгляд затылком. Всочив, я попыталась сказать, что мне уже пора, но вышла какая-то каша из слов.
– Уже уходишь, жаль, – выдал паренек в капюшоне, криво улыбнувшись.
И тут я увидела, что пирог не доели, остался еще один куосчек. И мои аналитические способности решили не вовремя включиться.
– А ты чего не ел? – задала я одолевавший меня в то мгновение вопрос.
– Затвра поем.
Плавно как пантера Хэдер встал и сделал тягячий и бесшумный шаг.
– Завтра?
– Ага, в четыре, – положив руки в карманы и смотря немного свысока, он будто гипнотизировал.
Почему бы не съесть его сейчас, пока пирог еще свежий. Зачем ждать? Хотя стоп, или он имеет ввиду новый пирог?
– Неет, речь не шла о каждодневном пироге. Я не буду его делать! Это шантаж.
– Это не шантаж, а твоя расплата за плохое поведение. И цену здесь назначаю я. Завтра в четыре, мышонок! – из его глаз пропал огонек, теперь там была темнота…поглощающаю темнота.
– Это нечесно.
– Тебе сказали в четыре, ты слова перестала понимать? – прозвучал чей-то агрессивный голос.
Метнув в сторону говоривщего сторону убийственный взгляд, Хэдер, плавно и тихо, так чтобы было слышно только мне проговорил.
– Каждодневный пирог, мышонок, с тебя никто и не требует. Всего лишь один пирог, но в этот раз он будет только для меня!
Стараясь не сорваться и не броситься бежать, я развернулась и прикладывая остатки выдержки и мужества пошла через пустырь. Лишь только оказавшись на безопасном расстоянии от проклятого места, дала волю эмоциям. Обессиленно упав на скамейку в сквере я заплакала. От пережитого страха, напряжения, вымученной улыбки, от жалости к себе. Было так паршиво на душе от того, что не с кем было поделиться всем этим. А так хотелось бы выговориться кому-то, что бы пожалели как в детстве. Даже эта дурацкая фраза "Все будет хорошо" сейчас бы мне помогла. Но я была одна, а значит надо учиться все переживать и перебарывать самой.
