Текст книги "Право бурной ночи"

Автор книги: Анна Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

К вечеру понедельника я уже пребывала в полной боевой готовности. Или в трудовой? А, какая разница. Правда, из орудий производства я захватила только диктофон, ручку и блокнот. Да ведь, собственно, больше ничего и не надо. Еще я упаковала свой ноутбук, но, если честно, он мне нужен был вовсе не для работы, а для переписки с Лешкой. Словно в ответ на мои мысли запиликал знакомую мелодию мобильный. Нет, он точно телепат!

– Привет, звездочка! – пропела я в трубку.

– Ну, спасибо, – раздалось Лешкино мурлыканье, – вот ты меня уже и скотиной обозвала.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась я, – давай быстренько выкладывай ассоциативную цепочку, приведшую тебя к такому выводу.

– А тут и напрягаться не надо. Засветила, как оглоблей, со всей дури, – с жуткой обидой в голосе продолжал этот кривляка, – вот так вот сразу, в лоб – Звездочка. А Звездочка – любимое имя у хозяев для их коров. А корова кто? Правильно, скотина.

– Я потрясена!

– Правда? Ну, то-то, – загордился Лешка, – кстати, а извиниться?

– А полы тебе помыть?

– Ну, если ты так хочешь, то пожалуйста, приедешь в Москву – тебя будут ждать ведро и тряпка.

– А кто будет ведром? – тут же заинтересовалась я.

– Нет, это просто невыносимо, – расстроился Лешка, – за каких-то пять минут меня унизили и растоптали окончательно, сначала скотиной обозвали, потом тряпкой. Гадкая ты, невоспитанная.

– Да, это обо мне, не буду скромничать. Терпи, Лешик, я тебя сейчас на пять дней вперед напинаю, поскольку с завтрашнего дня мы будем вести исключительно официальные беседы, и не забудь – мы с тобой на «вы».

– С чего вдруг? – не въехал сразу Лешка. – А, точно, ты же сегодня к своей фифе перебираешься. Значит, уходим в подполье? Слушай, нам же необходимы позывные. Скажем, «Алекс» и «Юстас». Нет, это я уже где-то слышал. О, придумал! Ты – «ромашка», я – «шалфей», такие будем лекарственные и жутко полезные.

– Нет, тебе больше подходит не «шалфей», а «репей».

– Сострила, да? Напряглась из последних сил, бедняжка, – жалостливо протянул Лешка.

– Рады стараться, ваше превосходительство! – гаркнула я.

– Ну ладно, Степаненко, мне пора, – перестал развлекаться Лешка. – Знаешь, я буду очень скучать по тебе все эти пять дней.

– Но мы же все равно будем созваниваться.

– Ты прекрасно поняла, что я имею в виду. Созваниваться со мной будет не привычный мне вредный хомяк, а сушеная селедка, противная авторша, которую я буду звать исключительно на «вы» и Анна.

– Ах, так! А я буду разговаривать с капризной и несносной, тупой и упертой суперзвездой, и звать эту гадость я буду «господин Майоров», а в виде особого расположения – Алексей Викторович, вот! – я даже показала язык от азарта.

– Языки показываем! – немедленно отреагировал Лешка. Нет, но как он догадался? – Детство, да и только. Ну все, договорились. Прощай, кактус.

– Лешка, не говори так. Прощай – это навсегда. А на пять дней – пока, я буду скучать.

– Ну прости, я исправлюсь. Пока, кактус, я буду скучать.

Я смотрела на пищащую короткими сигналами трубку и готова была разреветься. И что это со мной последнее время, глаза вечно на мокром месте. Наверное, из-за смерти Илюхи совсем расклеилась. Ну ничего, у Жанки отдохну, подлечу нервишки.

Жанкин водитель был точен. Ровно в шесть вечера у подъезда засигналила машина. Я подхватила свои клунки, спустилась вниз и погрузилась в поданный экипаж.

И вот я снова в Жанкином палаццо. Поскольку день выдался жарким, вечер тоже не обжигал холодом. Жанка встретила меня в легких шортиках и полупрозрачной маечке, причем невооруженным глазом было видно, что под маечкой, кроме Жанночки, ничего нет.

– Везет тебе, Жанка, – раззавидовалась я, – такую фигуру сохранила, с ума сойти! А ведь когда-то и я могла смело носить шорты.

– Почему когда-то? – удивилась Жанка. – А сейчас что тебе мешает?

– Ты очень воспитанная женщина, спасибо тебе, – расстрогалась я, – но где ты видела антилопу гну в шортах?

– Да ладно тебе, – рассмеялась Жанка, – иди лучше, располагайся в своей комнате, Ксюша тебя проводит. Освоишься – спускайся вниз, ужин в восемь.

– Ужин при свечах? – осведомилась я. – Фамильные бриллианты надевать?

– А что, есть? – как-то странно взглянула на меня Жанна.

– Разумеется. Подвески, колье, диадема, пар десять сережек, браслеты всякие, – зачастила я.

– А, понятно. Ну, если только диадему, – хохотнула Жанка.

Молчаливая Ксюша проводила меня в отведенную мне комнату. Она же тащила вещи, никак не реагируя на мои попытки понести хоть что-нибудь. Жанкина гостевая, ставшая на это время моим пристанищем, разила наповал. Больше всего она напоминала материализовавшуюся иллюстрацию какого-нибудь навороченного журнала по дизайну. Продумано все было до мелочей и очень удобно. Даже своя ванная комната имелась, и преогромная.

Развесив свои немудреные пожитки, которые очень сиротливо смотрелись в роскошном шкафу, я отправилась исследовать ванную и ее содержимое. А всяких флакончиков, баночек, тюбиков там было несметное множество. Вылив в здоровенную лоханку, именуемую джакузи, понемногу из разных флаконов с пенами для ванн, я с опаской включила воду. Прожила я на свете уже… лет, но впервые лично удостоилась омовения в этом непременном атрибуте так называемого евроремонта. А ничего так, приятственно.

Я нежилась, казалось, всего 5 минут, но когда случайно взглянула на часы, которые положила рядом, на циферблате было уже без десяти восемь. Ах ты, черт, неудобно опаздывать в первый же вечер к ужину, вдруг Жанка подвинута на пунктуальности, кто ж ее знает.

Пришлось развить первую космическую скорость, но вниз я спустилась вовремя. Ерунда, что волосы влажные, зато успела.

Хозяйка дома уже ждала меня в гостиной.

– Ну как, освоилась? – полюбопытствовала она. – Вижу, розовенькая, посвежевшая. Ну вот и отлично, пошли перекусим.

– Только умоляю, не как в прошлый раз, – застонала я, – удержаться я не смогу, а последствия будут ужасны.

– Не переживай, будет лишь легкая еда, – успокоила меня Жанка.

Уже сидя за столом и наслаждаясь очередной вкуснятиной, я поинтересовалась:

– Жанка, скажи, неужели у тебя со всем – уборкой, готовкой, стиркой – справляется одна Ксюша? Я ведь, кроме нее, никого больше здесь не видела. Водитель не в счет.

– Нет, конечно, – ответила Жанка, – Ксюша – горничная, а есть еще кухарка Марина и садовник Павел, просто они сюда не заходят, им запрещено таскаться по дому.

– А как же ты с ними общаешься?

– Посылаю за ними Ксюшу, если мне надо отдать необходимые распоряжения.

– Понятно, – решила не вдаваться в подробности я.

После ужина мы недолго поболтали о наших одноклассниках, а потом разошлись. Жанка отправилась еще поплавать в бассейне, а я поднялась к себе.

Спать не хотелось, и я решила написать письмо Лешке. Но мой раньше абсолютно безотказный ноутбук в этот раз почему-то заартачился. Он тренькал, обвешивался окнами и категорически не желал со мной общаться. Вот ведь гадство какое, придется завтра воспользоваться компьютером, который стоит в моей комнате. Надо будет у Жанки разрешения спросить.

Разумеется, Жанка разрешила. Вот только ничего я не отправила, потому что вспомнила, что мы с Лешкой теперь «ромашка» и «шалфей», поэтому никаких личных писем с чужого компьютера. Я ведь, если честно, не очень разбираюсь в этой технике, поэтому не могу быть уверенной в том, что мое письмо не попадет в чужие руки. Поэтому я и решила потерпеть, всего-то пять дней, подумаешь!

Следующие пару дней я наслаждалась полным и абсолютным бездельем, поскольку Жанка носилась по каким-то своим делам, куда-то ездила, с кем-то договаривалась. Она, конечно, без конца извинялась, что не может уделить мне достаточно внимания, но я, если честно, была только рада. Погода стояла жаркая, и я с удовольствием нежилась у бассейна, даже успела загореть.

За эти два дня я познакомилась наконец-то с остальными обитателями дома. Хотя «познакомилась» – не совсем верно. Скорее, увидела и Павла, и Марину, поскольку вели они себя довольно странно, да и выглядели тоже. Павел, высокий и очень привлекательный брюнет, меньше всего был похож на садовника. Уж очень длинные пальцы и узкие ладони, тонкие и аристократичные черты лица, не обезображенные даже коричневым полевым загаром и вечной неопрятной щетиной. Да и ухаживал за цветами он как-то неумело, хотя я не специалист, может, он все делал, как надо. Павел практически ни с кем не общался и большую часть времени проводил в сторожке. О Марине, кухарке, я могу сказать только то, что она великолепно готовит, и больше, пожалуй, ничего. Обычная женщина средних лет, только в глубине глаз прячется странное выражение, словно она все время мучительно пытается что-то вспомнить. Она практически не выходит из кухни, а живет в маленькой комнатушке рядом со своим местом работы. И она, и горничная Ксюша так же неразговорчивы и малообщительны, как и Павел. Ну ладно, я посторонняя, да еще гостья хозяйки, может, со мной они стесняются говорить, но ведь они практически не общаются и друг с другом. Казалось бы, постоянно живут рядом, работают на одну хозяйку – уже одно это должно объединить их, создать хотя бы видимость дружбы, так нет же! Общаются исключительно по мере необходимости, а потом расползаются по своим норам, даже в город не ездят. Все необходимое привозит водитель. Странная компания, ну да ладно, мне-то что.

В четверг, за завтраком, запиликал знакомую мелодию мобильный. Жанка вздрогнула и с любопытством на меня посмотрела. Мысленно шипя на Лешку за столь неподходящий выбор времени для звонка, я ответила:

– Да, слушаю.

– Здравствуйте, Анна, – раздался безукоризненно вежливый голос Лешки. Жанка превратилась в одно большое ухо, благо слышимость у моего аппарата великолепная.

– Доброе утро, Алексей Викторович, – постаралась соответствовать я.

– Ну как, ваши планы не изменились?

– Планы в отношении чего? – как бы не поняла я.

– В отношении нашей совместной работы над альбомом в июле – августе, не в отношении же сбора лекарственных трав – всяких там ромашки и шалфея, – резвился этот хитрован.

– Ну что вы, Алексей Викторович, – с трудом сдержала улыбку я, – разумеется, все остается в силе.

– Тогда я позвоню вам в первых числах июля, и мы обговорим конкретику.

– Буду ждать с нетерпением. Да, чуть не забыла. У меня сломался ноутбук, поэтому я пока без адреса.

– Я понял. Ничего страшного, лечите свой компьютер спокойно, я подожду. Всего доброго.

– И вам не болеть, – не удержалась я и быстренько отключилась.

Жанка смотрела на меня почти с восторгом.

– Это что, Майоров был?

– Да, – скромно ответила я, делая вид, что полностью поглощена намазыванием джема на тост.

– И вы вот так просто с ним общаетесь?! – аж привизгивала Жанка.

– А что тут такого, нормальное деловое общение.

– Кстати, о деловом общении. Сегодня после обеда начнем помаленьку работу.

– Диктофон брать?

– Нет, пока не надо. Побеседуем разминочно, можешь взять блокнот, набросаем план. Хорошо?

– Да, конечно, без проблем.

И мы продолжили наш завтрак.

Глава 8

До обеда я вдоволь наплавалась в бассейне, ведь кто ее знает, эту Жанку, с ее навязчивой идеей прославиться через прессу, может, теперь придется часами выслушивать ее монологи.

Поднявшись к себе в комнату, я оглядела себя в зеркале даже с некоторым удовольствием (что случается со мной довольно редко). Все-таки загар мне очень идет, ничего не скажешь. Так, что бы надеть такого, хочется ведь подчеркнуть свой новый цвет кожи. Ага, вот этот ярко-желтый сарафан. Он мне безумно нравится, но когда я пребываю в своем обычном цвете, при котором кожа имеет пикантный оттенок лягушачьего брюха, в этом наряде я выгляжу отвратительно. Но сейчас – супер! Осталось выбрать бижутерию, поскольку теперь к совместной трапезе с Жанкой я всегда тщательно готовилась. Конечно, пытаться сравниться с этой ухоженной красоткой – дело дохлое, но не выглядеть же совсем уж лохушкой.

Копаясь в шкатулке с побрякушками, я наткнулась на красивую коробочку. Надо же, а я совсем забыла про нее. Это был подарок Илюхи Рискина на мой день рождения, имевший место четыре месяца назад. Перед глазами ожила картинка – вот Илюха с таинственным видом протягивает мне эту коробочку, всенепременнейше разукрашенную бантиками. Я открываю ее и… Честно говоря, ничего не поняла. Внутри лежал самый обыкновенный пластмассовый браслет – широкий, желтый, с крупными черными горошинами. Не спорю, такие чепуховинки опять в моде, но преподносить это с такой помпой!

– Спасибо, очень красивый, – кисло улыбнулась я.

– Ну что поскучнела, воспитанная ты моя, – ухмыльнулся Рискин, – давай начинай обижаться на меня за мою жадность.

– Зачем же? Дорог не подарок, дорого внимание, – изрекла я мудрую мысль.

– Ладно, не грусти, – не выдержал Илюха, – это не просто браслет, это штучка из арсенала Джеймса Бонда.

– В смысле?

– В прямом. Поскольку ты у нас кто? Правильно, журналюга.

– Не груби, – возмутилась я.

– Хорошо, пусть будет борзописец. А что у тебя есть из арсенала этих самых борзописцев?

– Все, что нужно, – диктофон, блокнот, ручка, ноутбук.

– Ха, ха, ха, – прокрякал Илюха, – диктофон у нее! Кирпич это неподъемный, а не диктофон, куда его спрячешь?

– Ну, во-первых, не кирпич вовсе, а во-вторых, зачем его прятать?

– Нет, я когда-нибудь повешусь от ее простоты! – заламывал руки этот кривляка. – Ну неужели у тебя никогда не было желания записать разговор тайно?

– Не было, а зачем? – не реагируя на Илюхины провокации, спокойно ответила я. – Я ведь не криминальный репортер, секретничать мне ни к чему. Только я не пойму, к чему ты все это ведешь?

– Да к тому, чурка ты сосновая, что это не простой браслет, а диктофон, – важно изрек Рискин.

– Ты серьезно? – ошарашенно уставилась я на свой подарок. – Никогда бы не подумала!

– Вот именно! И никто не подумает! – гордился Илюха. – Если не знать секрета, ни за что не догадаешься, что и как. Вот, смотри, как он работает. Видишь, он достаточно узкий, просто так на руку не наденешь. Но и не потеряешь никогда! – увлекся сам Рискин. – Значит, чтобы надеть эту штуку, жми вот на эту горошину. – Браслет щелкнул и открылся. Илюха нацепил мне его на руку.

– А на какую именно, они же все одинаковые? – не поняла я.

– Вот и не все. Присмотрись, на черных горошинах нанесен едва заметный узор – паутинка, на каждой – свой. Запомни, какой узор что обозначает, вот и вся премудрость. Я тебе инструкцию оставлю, не переживай. Так вот. Надела браслет, нажала другую горошину – он защелкнулся. Все, теперь не потеряется. Остальные отвечают: одна – за включение диктофона, в другой – собственно само устройство, рассчитанное на полтора часа записи, под третьей – батарейка. В общем, все как обычно.

– Ну, Илюха, ты меня сразил! – не скрывала восторга я. – Где же ты выкопал это чудо?

– Места знать надо, – важничал Рискин.

– А кстати, как прослушивать запись?

– Четвертая горошина, – лаконично ответил Илюха.

– Что, он еще и звучит?! – окончательно обалдела я.

– А то! Фирма веников не вяжет! – Рискин радовался, как ребенок.

Господи, Илюха, как же ты так? В носу защипало, на глаза навернулись слезы. Все, хватит хлюпать, лучше надену-ка я Илюхин подарок, повеселимся вместе, верно, Рискин? То-то Жанка потом удивится. Она же говорила диктофон не брать, я и не возьму. А потом, после ужина, я ей сюрприз и преподнесу. Не все же ей меня удивлять.

На обед я спустилась в превосходном настроении.

– Прекрасно выглядишь, – оценила мои старания Жанка.

– Спасибо.

– А где блокнот?

– Ой, забыла! – я так увлеклась идеей с браслетом, что ни о чем другом уже и не думала.

– Ладно, в кабинете есть бумага, если понадобится, возьмем там, – не стала особо расстраиваться Жанка, и мы пошли в столовую.

После обеда, который, как всегда, был выше всяких похвал, мы перешли в гостиную и уютно расположились у камина. На маленьком столике из карельской березы стояли разнокалиберные бутылки, сбились в веселую стайку бокалы, желтели в тарелочке нарезанные лимоны. Подойдя к этому изобилию, Жанка спросила:

– Что ты будешь пить?

– Ничего, пожалуй, нам ведь работать, ты не забыла? – удивилась я.

– Так я и не предлагаю нарезаться, – улыбнулась Жанка, – я предлагаю выпить чего-нибудь вкусного по чуть-чуть, для создания настроя.

– Ну, если вкусного и по чуть-чуть, то налей мне ликера.

– Что ты все этот ликер лижешь? – капризно протянула Жанка. – Ты текилу пробовала?

– Нет, никогда.

– Тогда попробуй. Я научу тебя правильно ее пить, – Жанка начала звенеть стеклом. Она стояла ко мне спиной, поэтому я толком не могла видеть весь ритуал подготовки к правильной дегустации текилы.

– Черт, – в сердцах сказала новоявленная барменша, – соль эта дурында Ксюха не поставила. Придется принести.

– Так позови Ксюшу, пусть она сама и исправит ошибку, нечего так напрягаться.

– Да я ее до вечера отпустила.

– Что, неужели в город? – удивилась я.

– Нет, конечно, она не любит выходить из дома, будет у себя в комнате сидеть, сериалы смотреть, – презрительно скривилась Жанка, направляясь за солью.

Наконец все было готово. Повторяя за Жанкой все движения, я приобщилась к этому модному напитку, и…

– Фу, что за гадость, – не смогла сдержать эмоций я, – неужели это может нравиться, ведь на редкость противный вкус, и ни лимон, ни соль ни капельки его не улучшают. Бр-р, мерзость, дай минералки запить, что ли.

– Потерпи, – рассмеялась Жанка, – скоро оценишь, а минералка все испортит. Давай лучше начнем о делах разговоры разговаривать.

– Ну давай, – тяжело вздохнула я. Во рту у меня в данный момент находился местный филиал общегородского кошачьего сортира. Даже замутило слегка. Ну до чего же я несовременная, не пошла у меня эта дурацкая текила!

Поудобнее располагаясь в кресле, я незаметно нажала нужную горошину на браслете. Что ж, проверим, как работает Илюхин подарок, я ведь им ни разу еще не пользовалась. Надеюсь, запись пошла.

Тем временем Жанка, устроившись в кресле напротив, смотрела на меня со странным выражением. Я не стала и пытаться разгадать, что бы это значило, может, так она представляет себе значительность и жизненную мудрость, хотя по мне, так это больше смахивает на парализующий взгляд змеи. Ну да ладно, пусть гримасничает, пора перейти к делу, ведь диктофон включен.

– Знаешь, Жанка, – начала я, – я не буду задавать тебе вопросы, поскольку пока не представляю, о чем. Ты просто расскажи мне, что сочтешь нужным, а там, может, и вопросы появятся. Лады?

– Лады, – усмехнулась Жанка, – поехали. С чего же начать? Пожалуй, с главного, у нас не так много времени.

– Почему? – удивилась я.

– Не перебивай, – неожиданно резко ответила Жанка, – потом поймешь. Так вот. Ты, наверное, наводила обо мне справки? Вижу, что наводила, это же естественно. И, думаю, тебе рассказали страшную историю про моего мужа, мол, у него лаборатория в лесу, где проводят опыты на людях.

– Да ерунда это все, – махнула рукой я, – обычные обывательские сплетни.

– Нет, милочка, не сплетни, – улыбка Жанки все больше напоминала змеиную, казалось, вот-вот появится раздвоенный язык, – все это правда. Мой муж действительно построил целый исследовательский комплекс в лесу, и действительно там новые лекарства апробируются на людях. Разумеется, все, что разрабатывается там, предназначено вовсе не для официальной продажи, для этого есть «Карманов-Фарма», которая является только надводной частью айсберга. А настоящие деньги, огромные деньги, приносит именно эта лаборатория, работающая на заказы частных лиц. Михаил действительно гений в фармацевтике, причем, что немаловажно, не обремененный избытком морали. Поэтому он может очень многое, о чем современная наука пока и не мечтает. Как правило, ему заказывают различные яды, не оставляющие абсолютно никаких следов. Но это так, мелочи, с этим Карманов справляется с полпинка, причем для каждого клиента разрабатывается оригинальный препарат, Михаил не повторился ни разу. Но гораздо интереснее для него другие заказы, когда клиент просто объясняет, какого эффекта он ждет от препарата. Предположим, чтобы через 3 месяца после приема у человека случился инфаркт, или инсульт, или отказали почки, или разбил паралич. В зависимости от цели, которую преследует заказчик. А цель чаще всего одна – наказать. Ведь смерть – это слишком просто, – Жанка наслаждалась рассказом, а я сидела, ошалев от всего услышанного. В голове гудело, во рту пересохло так, что язык казался наждаком. Я протянула руку к бутылке с минералкой, но Жанка выхватила воду у меня из-под носа. – Обойдешься. Слушай дальше. В общем, те, кто желал насладиться мучениями своего врага, обращались к Михаилу. И он выполнял любой заказ. Неудач у него практически не было, кроме одного раза, да и то была не совсем неудача. Один из сильных мира сего, который привык ни в чем себе не отказывать, возжелал жену своего партнера по бизнесу. Поскольку мужик он интересный, до сих пор осечек у него не было, как правило, любая понравившаяся ему женщина рано или поздно оказывалась у него в постели. Потом они мило расставались, и парнишка скакал дальше. А тут вдруг такой облом – никак строптивая дамочка не желала уступать, она, видите ли, любит мужа. Силой здесь действовать было нельзя, отдача бы замучала. И мужик закусил удила – подай ему эту женщину, и все! Да еще и чтобы она сама пришла и любила его без памяти, забыв о муже. В общем, с таким набором требований он пришел к Карманову. Задача на первый взгляд была невыполнимая, но чем сложнее проблема, тем она Михаилу интереснее. Бился он над решением месяца четыре и все-таки справился! Он разработал препарат, который полностью уничтожает личность человека. Нет, он не делает людей идиотами, пускающими слюни, он просто стирает все воспоминания, и человек становится похож на чистый лист бумаги. В исследовательском центре мужа работают талантливые специалисты многих отраслей медицины, в том числе есть и один, специализирующийся на проблемах мозга. Он и разработал методику нанесения нового рисунка на этот чистый лист. Человеку, находящемуся после приема препарата в коме, записывали на подкорку совершенно другие воспоминания, другую личность. – В общем, нетерпеливый клиент не стал ждать еще хотя бы месяца два-три, чтобы Михаил мог убедиться в прочности закрепления новой личности. Он потребовал провести процедуру немедленно. Поскольку Карманов всегда придерживается лозунга «Клиент всегда прав», он согласился, предупредив, что не гарантирует постоянство нового образа. Не буду вдаваться в подробности, как они все это проделали, но важен результат. Женщина однажды проснулась со стойким отвращением к мужу и желанием видеть нашего заказчика. Увидеть-то она его увидела и была абсолютно убеждена, что должна его любить. А вот полюбить на самом деле не смогла. И вскоре сошла с ума. Но Михаил не забросил работу над этим препаратом, он даже усовершенствовал его, ведь не поддаются этой методике только чувства, а в целом открывались такие горизонты! – Жанка мечтательно проследила за колечком табачного дыма. – Мой муж ничего не скрывает от меня, считает, что я недалекая и полностью преданная ему женщина. Но знал бы он, до чего он мне противен! – Жанку передернуло от отвращения. – Но без Михаила я никто, вот и терплю этого урода. А то, что он считает меня глупой курицей, мне только на руку. Он не следит за моими делами, считая, что я полностью поглощена своим магазином. Ха! Да я, – тут Жанка запнулась и присмотрелась ко мне внимательнее. А мне было совсем плохо, все расплывалось перед глазами, Жанкин голос доносился как сквозь вату. – Так, голубушка, времени осталось совсем мало, так я могу и не успеть получить удовольствие. Пора закругляться. Так вот, когда я училась в институте, я дружила с одной девушкой, звали ее Алина. Классная девчонка, добрая и отзывчивая, не выпендривалась особо, хотя была из очень влиятельной семьи. Она была мне почти сестрой. Когда мы учились на пятом курсе, я познакомилась с Артуром. Парень был музыкантом, виолончелистом, приехал в город, где я училась, на гастроли. Он очень напоминал мне Майорова, и я увлеклась Артуром всерьез. Он тоже вроде бы проникся ко мне, пока я не познакомила его с Алиной. Не-на-ви-жу, – четко произнесла Жанка, – уроды, сволочи! Они еще и приходили ко мне прощения просить, Алина, видите ли, настояла. И на свадьбу позвали. Я сидела на их свадьбе и мечтала только об одном – придет день, и я с ними рассчитаюсь. После окончания института я вернулась сюда, в наш город, а эти твари укатили в Москву, через три года у них родилась дочь. Они присылали мне открытки, я отвечала тем же, сжав зубы и дожидаясь, когда же настанет мой час. И спустя 10 лет он настал! Когда Михаил создал свой препарат. Я плачу деньги его коллеге, разработчику методики, и он помогает мне во всем, не посвящая в мои дела Карманова. Короче, год назад Алина и Артур поехали в Сочи, дочь приболела и осталась с бабушкой и дедушкой. Они прислали мне открытку, пригласили присоединиться. Я с удовольствием согласилась. И вскоре, – Жанка рассмеялась совершенно безумным смехом, – у меня появилось двое новых слуг – садовник Павел и горничная Ксюша, бывшие Артур и Алина. Они абсолютно ничего не помнят, у них другие биографии. Павел – бывший уголовник, которого я вытащила из грязи, а Ксюша – бывшая проститутка. Так они себя видят. И я для них благодетельница, ведь я предоставила им работу и жилье. В город они и сунуться боятся. Думают, что их узнают братки и сутенеры, смех, да и только! Конечно, их искали, но безрезультатно. Отпрыск их растет у родителей Артура, с голоду не пухнет. А Марина раньше работала шеф-поваром в Питере и посмела отказаться от моего предложения работать у меня, дрянь! Я ей предлагала огромные деньги, готова была купить квартиру у нас в городе, а она уперлась – нет, и все. У нее, видите ли, муж преподает в университете, а дети ходят в лицей, им нечего делать в провинции ни за какие деньги. Ну и что в итоге? Она теперь Марина, хотя была Ниной, и живет у меня на правах бесплатной прислуги, за жилье и еду, как и те двое. А детки с мужем остались в Питере, думая, что мамуля и жена удрала с любовником. А потом появилась ты со своим выпендрежом, мерзавка! – Жанку трясло от бешенства. – Я и в школе тебя терпеть не могла, отличница ты наша, но там ты мне особо не досаждала, зато теперь! С Майоровым она работает, гадина! С Майоровым, которого я жду всю жизнь, за которым я моталась как проклятая столько лет, и ни разу не смогла даже поговорить с ним! А эта уродина, эта шестерка, не приложила никаких усилий, все получила на блюдечке. Не отдам, – неожиданно ледяным тоном отчеканила Жанка. – Ты подготовила почву для меня, и теперь ты не нужна. Если бы ты знала, как меня корежило, когда приходилось улыбаться и присюсюкивать с тобой! Но ведь надо было заманить тебя сюда, да еще чтобы никто не знал, куда ты отправилась. Надо было, чтобы ты притащила свой мобильный и ноутбук с координатами Алексея. Надо было дождаться, чтобы Майоров позвонил тебе, и узнать, как вы с ним общаетесь. И я все выдержала, сыграла – комар носа не подточит! Но теперь все, теперь вместо тебя на сцену выхожу я, и в Москву под видом тебя тоже поеду я, ведь тебя Майоров не видел, только слышал. Единственный человек, который мог меня разоблачить, мертв, я позаботилась об этом. Да, да, твоему Рискину помогли отправиться на тот свет по моему поручению, повредили тормоза и устроили аварию, все прошло гладко, никто ничего не заподозрил. Можно было и тебя убрать также, но это неинтересно, поэтому я решила дать тебе препарат. Да, Аннушка, да, – шипела Жанка, – это текила. Уж очень мерзкий вкус у моего средства, всем предыдущим его вводили внутривенно, но с тобой я не могла ждать еще целый день, пока приедет мой помощник. Сразу после звонка Майорова я решила закончить эту затянувшуюся комедию и поэтому придумала этот трюк с текилой. Благодаря лимону и соли, да еще твоей дури, мне удалось влить в тебя эту гадость. И скоро вместо тебя появится совершенно другая женщина, кто, я еще не знаю, мой помощник работает над этим, но не переживай, по моей просьбе биография у тебя будет – гаже не придумаешь, да и работа под стать. А я буду с Майоровым, и, думаю, мне не понадобится долго быть тобой, поскольку и с Алексеем поработает мой препарат. Он забудет, что ты была в его жизни, стихи твои будут моими, а уж полюбит он меня без всякого препарата, не сомневайся, все мужики одинаковы, – она говорила и говорила, но звон в ушах становился все громче, сознание меркло. Я в отчаянии цеплялась за звуки, за свет, за жизнь.

А потом меня не стало.