Текст книги "Ты — моя нежность (СИ)"

Автор книги: Анна Невская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 15

Возможность узнать, что у Насти на уме, есть. Лично подвезу её домой, разговор по дороге в любом случае завяжется. Поймал себя на мысли, что мне действительно интересно узнать, как сложилась её судьба после нашей первой встречи. Непроизвольно стрельнул взглядом на безымянный палец – не замужем. Это, конечно, не отменяет возможное наличие мужчины в её жизни. Девушка она привлекательная, наверняка нет отбоя от поклонников.

– Садись. Я тебя подвезу.

– Спорить с вами бесполезно? Так? – Она слабо улыбнулась, взглянув на меня исподлобья.

Простота – вот что ещё меня тогда в ней привлекло. Она общалась со мной на равных. Почти. Насколько позволяли её личные границы. Не жеманилась, не пресмыкалась и не пыталась произвести на меня впечатление. Только это имело обратный эффект – мне очень импонировала её обыденная непосредственность. Чувствовал себя рядом с ней обыкновенным мужиком. Есть люди, присутствие которых не напрягает, можно легко сбросить железную маску, не побояться показать слабость или страх и при этом не получить от них удар в спину. Настя у меня почему-то именно такие чувства вызывала.

Настя проживала за МКАДом – довольно далеко. Этот момент немного обрадовал, потому что у меня впервые за долгое время появилась возможность сесть за руль и насладиться поездкой по скоростной. Давно не водил машину, хотя очень любил это дело. При нынешних реалиях время стало на вес золота, и, вместо того чтоб крутить баранкой, был вынужден довольствоваться задним сидением, местом, где дистанционно решались многие вопросы. Работы было так много, что она стала неотъемлемой частью моей жизни, и это при том, что большую её часть я делегировал своим заместителям.

Девушка, сидевшая рядом, была напряжена. Тонкие пальцы играли с бегунком на сумке, позвякивающий звук немного раздражал. Для меня сейчас было важно, чтобы она расслабилась, поэтому сдержался и засунул куда подальше свою просьбу прекратить это дело – знал, что моё замечание заставит её ещё сильнее нервничать.

– Гонится за нами кто? – непринуждённо спросил, когда она в очередной раз обернулась, разглядывая автомобили, которые за нами ехали. Настя тут же выпрямилась и устремила взгляд вперёд.

– Непривычно видеть вас без сопровождающей свиты.

– С чего это меня свита должна сопровождать? – усмехнулся.

– Таким я вас запомнила. В окружении помощников, охранников… – задумчиво протянула.

Запомнила меня, значит. Наверняка не в лучшем свете. Немудрено, если общение со мной вызывает у неё неприятные воспоминания. Не каждый же день тебя обвиняют в поступках, которых ты не совершал, и запирают в гостиничном номере с незнакомым мужиком.

А я ведь был у неё первым…

– А сейчас почему сами по себе? – прервала мои мысли.

– Хм?

– Не боитесь без охраны разгуливать?

Стебалась, что ли?

– А должен?

– Ну, не знаю… – протянула, отворачивая голову.

– Говори уже.

Она поёрзала на сидении, кинула на меня быстрый взгляд.

– Сегодня я стала случайной свидетельницей одного разговора…

Звук от бегунка стал невыносим, я уверено вынул из её рук сумочку и швырнул на заднее сидение.

Настя удивлённо похлопала глазами, но благоразумно промолчала.

– Дальше, Насть.

– В нём упоминалось, что на вас покушались.

– Это уже ни для кого не секрет.

– Так это правда?!

Любопытство у баб в крови, грех на них обижаться. Зачастую они бессознательно стремятся узнать некоторые подробности чей-либо жизни, но Настю, кажется, действительно волновал сей факт.

– Было дело.

– И вы так легко об этом говорите?! Да ещё и без охраны разгуливаете?! – словно воробушек, встрепенулась, нахмурившись, с возмущением глядела на меня.

– Выдохни. Это было давно и неправда.

– Не понимаю, как вы можете шутить на такие серьёзные темы.

– А я не шучу. Просто не вижу резона мусолить эту тему.

– Какое-то у вас пофигистическое отношение к собственной жизни, Влад Романович.

Растерянность в её голосе сменилась учительскими нотками. Ничего себе перемены. Эк её бросало из одной крайности в другую.

– Нормальное у меня отношение. Остался жив, ну и слава богу. Злоумышленник получил по заслугам. Все счастливы. Продолжаем радоваться жизни.

– То есть вам больше ничего не угрожает? Поэтому вы вот так без сопровождения разъезжаете по городу?

– Как видишь, – уныло ответил.

– Как простой смертный?

Вот пристала. Интересно, за кого она меня вообще принимает?

– Я никогда не использовал отдел безопасности компании в личных целях. Кроме небольшого периода времени, пока мы не разобрались с чертовщиной, происходящей вокруг меня. Наши пути как раз тогда пересеклись, Настя.

– В горячую точку попала? Прям в центр событий? Повезло мне.

– Или не повезло.

– Простите?

Всем корпусом развернулась ко мне и пронзила глубиной своих коньячих глаз. До самого сердца пронзила, оно потарабанило по грудной клетке так, что аж дыхание спёрло. Давно меня так не торкало. Красивая она всё-таки. На лицо, лишённое силиконового апгрейда, или хрен знает, чем его нынче цацы качают, хотелось беспрерывно смотреть, смаковать её эмоции. Растерянность, уязвимость, боль…

Та-ак.

Загорелся красный. Вот и отлично. Минута точно есть, чтобы, не отвлекаясь на дорогу, тоже к ней развернуться и…

Фак!

Как же она близко находилась. И запах этот – тёплого миндаля – ненавязчиво окутывал, и губы её такие мягкие…

Да, я всё помню.

Нежная девочка Настя.

– Я ни о чём не жалею, – вдруг произнесла она. И я внезапно осознал, что всё это время даже не дышал, подсознательно ожидая от неё признания. И именно такое вот признание хотел услышать.

– Просто… – Она опустила взгляд, разглядывая коробку передач. Пряталась от меня, видимо, хотела скрыть свою уязвимость.

Ну же, скажи, что тебя гложет? Мне действительно это важно. Очень важно.

– Просто мне было неприятно, когда предложили деньги.

Какие ещё на хрен деньги?

– Я ведь по доброй воле с вами тогда, – продолжала тем временем Настя, покрываясь густым румянцем, – а утром вы просто исчезли, и я…

Её голос задрожал от переизбытка эмоций, она громко сглотнула и обхватила себя руками.

Сейчас расплачется. Только этого мне ещё не хватало.

– Вы только не подумайте…

– Настя.

– Я никаких претензий вам не предъявляю… – на последнем слове её голос всё-таки сорвался. – Господи, я вообще не понимаю, зачем вам это говорю.

– Иди ко мне.

Поначалу она сопротивлялась. Усердно упиралась ладонями в мою грудь. С укором неоднократно произносила моё имя. Без отчества. Мне нравилось. Буквально выдыхала его. Я знал… Нутром чувствовал, что ей необходима сейчас простая поддержка. Она ведь сама этого хотела, но не позволяла себя обнять лишь потому, что это было неправильно. Уверен, в её голове воздвигнуты границы, через которые её личные предрассудки не позволят перешагнуть. Мы чужие друг другу люди, даже несмотря на то, что когда-то занимались сексом. Между нами пропасть с продолжительностью в четыре года, и в этой пропасти дохренище факторов и преград, которые не дают мне никакого права вот так её обнимать.

– Ш-ш-ш, – шептал в её ухо.

Мягко обхватив тонкую шею, потянул на себя. Она уткнулась носом в моё предплечье и часто задышала. Я чувствовал, как напряжённость постепенно покидала её тело, пока Настя, обмякнув, полностью не успокоилась.

Вот так. Умница, девочка. Выдохни. Сейчас тебе полегчает.

И мне тоже полегчает. А может и нет. Чёрт его знает. Ведь со мной впервые происходила такая ахинея. Женские слёзы априори не вызывали у меня никаких эмоций, я был равнодушен к истерикам или другим негативным эмоциональным всплескам, а то, что сейчас происходило со мной, было впервые и неожиданно. Впервые мне небезразличны чужие стенания, впервые чувствовал уязвимость перед вспышками неконтролируемого поведения, более того – всё это вызывало у меня отнюдь не раздражение, а наоборот, безумное желание сделать всё возможное, чтобы эта маленькая женщина больше никогда не плакала.

А ведь у меня были планы на неё, на девушку, которая сейчас тихо всхлипывала у меня на плече. Не даром четыре года назад, когда шевельнулось что-то в груди и нахлынули странные и непривычные чувства, мне захотелось продолжения. Как сейчас помню – возникло острое желание попробовать вступить в отношения. Самые настоящие. С цветами и походами в рестораны.... Жаль, что события, происходившие со мной в тот период времени, это чувство вытеснили, а потом под грузом возникших проблем с каждым днём облик нежной девушки с янтарными глазами стирался из моей памяти. Пока я окончательно не забыл про её существование.

Глава 16

Заранее предупредила Петру, что на работу сегодня опоздаю. У Алисы с утра была запись на приём к педиатру. В последнее время меня очень беспокоил её плохой аппетит. Я не из ряда тех матерей, которые поднимают панику по любому поводу, но этот момент мне действительно не давал покоя – и щёчки бледными казались, и худенькой чересчур была. Слава богу, ничего критичного выявлено не было, даже вес оказался в пределах нормы, но единственное, на что обратила внимание наш врач, – это низкий уровень гемоглобина. К фруктам и овощам Алиса даже не притрагивалась. Она была настолько привередливой к еде, что стоило ей увидеть хотя бы маленький кусочек лука или моркови в супе, как тарелка с едой уверено отодвигалась на другой конец стола. Татьяна Анатольевна меня немного успокоила, заявив, что Алиска не первый ребёнок, у которого в таком возрасте плохой аппетит, и что в большинстве случаев это временно, в чём она была уверена и насчёт Алисы. От врача вышли с рецептом на витамины и лекарства для повышения уровня железа в крови.

На работу добралась лишь к полудню, переступив порог здания, кожей почувствовала гнетущую в нём атмосферу. И сразу стало неспокойно на душе, тяжесть необъяснимую в груди почувствовала, аж дышать трудно стало. Надо ли уточнять, что такое состояние стало почти привычным за последнюю неделю, начиная с момента, когда Влад подвёз меня домой.

Тогда в машине произошло нечто запредельное и постыдное. Неправильно, когда женщина ищет утешение на груди у мужчины, который принадлежит другой и к тому же скоро на ней женится. Как бы я ни пыталась вдолбить себе в голову, что Влад просто хотел меня тогда успокоить, всё тщетно. Воображение рисовало совсем другую картину: что он тоже нуждался во мне, поэтому так крепко прижимал к твёрдому телу, что я ему небезразлична… И это бесило. Бесило невыносимо, потому что подобные мысли никак кроме как глупыми не назовёшь. Да я ведь даже и не любила его. Скорее, во мне кипела женская обида, что когда-то со мной даже не посчитали нужным попрощаться после ночи проведённой вместе… А потом и деньги пытались всучить, откупаясь…

И вот эти самые мысли, как снежный ком, набирали обороты, пока впервые за долгое время мной не овладели неконтролируемые эмоции. Раньше ведь мне некогда было тонуть в своей обиде на несправедливость и проблемы, в которые судьба окунула меня с головой. Болезнь мамы, её смерть, изнурительная гонка за деньгами методом подработок, чтобы рассчитаться с долгами, которые мы накопили, пытаясь спасти маму, новость о беременности, в конце концов, – всё это не давало расслабится ни на секунду, некогда мне было горевать над своими проблемами, их надо было решать.

При таких обстоятельствах ничего кроме как взять себя в руки и ситуацию под контроль мне не оставалось. И тогда в машине меня просто прорвало. Не знаю, какой триггер в тот момент сработал, возможно, просто присутствие Влада и нахлынувшие воспоминания, но в тот вечер я выплеснула накопившиеся временем обиду и страх… Жаль, что именно Влад стал этому свидетелем. Наверное, перед собой он видел плаксивую дуру, бормотавшую чёрт-те что. Я предъявляла ему обвинения, а потом сама просила за это прощение…

В общем, вела себя неадекватно, ставя и себя, и его в неловкое положение. И всё же… всё же на несколько секунд выпала из реальности, будто оказалась в параллельном мире, вокруг нас образовался абсолютный вакуум, где не было слышно ни возгласов раздражённых водителей, с визгом объезжавших нашу машину, что всё ещё стояла на перекрёстке, ни запаха черри автомобильного ароматизатора, который я ненавидела – он просто испарился из салона… лишь запах горького грейпфрута был слышен, неизменный платоновский аромат. Я, как наркоманка, вдыхала его, продолжая цепляться за крепкие плечи…

Господи, какой позор! Именно с этим чувством в течение недели переступала порог галереи и усердно старалась не смотреть Петре в глаза. Перед ней испытывала невыносимый стыд и глубокое чувство вины. Моё безнравственное поведение в машине заставляло зачислить себя в ряды предателей. Я не имела права вести себя подобным образом.

К сожалению, я прекрасно понимала, что моё состояние может затянуться на долгое время. Как бы я ни руководствовалась здравым смыслом, что не стоит отказываться от работы с такой высокой зарплатой и что вряд ли я найду другую столь интересную должность, прекрасно понимала, что не смогу остаться и вести себя так, будто ничего не произошло.

«Мы взрослые люди и должны прошлое оставить позади»

Конечно, Влад был прав, трудно с ним не согласиться, но… может, ему и не составит никакого труда продолжить свою обычную жизнь, жениться на Петре, создать полноценную семью, только вряд ли мне удастся смотреть на это с равнодушием, держать лицо и улыбаться как ни в чём не бывало.

Решено.

Поиском новой работы я должна заняться как можно скорее.

Глава 17

Петра, как всегда, выглядела потрясающе: безупречное строгое платье, идеальная причёска, волосок к волоску, и только неглубокая морщинка, что прорезала гладкий лоб, выдавала её волнение.

У меня скоро разразится паранойя, потому что первое, что приходит в голову, – это мысль: Петра знает или, по крайней мере, догадывается о моей давно случившейся связи с её женихом.

– Привет, – бодро поздоровалась, стараясь подавить очередной приступ вины перед ней.

Петра сидела за большим глянцевым столом в своём кабинете. Кисло улыбнулась, оторвав взгляд от монитора ноутбука.

Спокойно. Главное – не принимать хмурые взгляды начальницы на свой счёт и не паниковать раньше времени.

– Что случилось? На тебе лица нет, – осторожно спросила.

– Хромов.

– Что с ним?

– Он уходит.

– В смысле, уходит? Куда?

– В «Треугольник». Полянская ещё два месяца назад сделала ему заманчивое предложение. Сегодня об этом узнала. Правда, тогда он отказался, но, видимо, сейчас снова решила заманить его. Не знаю, какой процент она ему предложила, но, судя по его решению, намного больше, чем наш.

Сейчас в речи Петры заметно проявлялся акцент – так происходило каждый раз, когда она нервничала или сильно волновалась, как сейчас, например. И в этом не было ничего удивительного, ведь Виталий Хромов был художником, которому многие отказали в сотрудничестве, и одна лишь Петра решила работать с ним. Результаты были ошеломляющими: через месяц никому неизвестный художник стал одним из самых востребованных в столице. Надо ли уточнять, что это случилось только благодаря Петре? И имея в виду вышеперечисленное, неудивительно, что его поступок приравнивался к предательству.

К сожалению, таковы реалии галерейного бизнеса. Да и не только. Любой бизнес построен на взлётах и падениях, предательстве или, наоборот, сплочённой работе коллектива.

Петра была подавлена и напряжена. Тонкие пальцы, державшие острый карандаш, нервно постукивали им по глянцевой белой поверхности рабочего стола. Блики бриллианта на помолвочном кольце раздражали своим сиянием.

Я отвернулась и подошла к большой корзине нежно-розовых пионов, которую она получила через курьера ещё на прошлой неделе.

«Влад знает, как угодить своей женщине», – горько усмехнулась.

– Наверное, это неизбежно, Петра. К сожалению, твой бизнес не застрахован от подобных ситуаций. – Вынула из букета завядший бутон и отправила его в урну. – Обидно, я понимаю, но, может, это и к лучшему?

Несмотря на скептицизм, который в этот момент выражало лицо Петры, я ей ободряюще улыбнулась и подошла к столу.

– Вместо Хромова придут новые не менее талантливые мастера. К тому же, возможно, пришло время пересмотреть с ними контракты? Всё-таки у нас щадящие условия. Может, стоит, наконец, увеличить сроки сотрудничества и в случае нарушения установить штраф, который отобьёт у них желание переходить к конкурентам?

– А тебе палец в рот не клади, – грустно улыбнулась шефиня. – Штрафы? Я же по-человечески хотела, как лучше. С Виталием же никто не хотел работать, никто в него не верил, одна я дала ему шанс. А он… Это как удар в спину, понимаешь?

– Понимаю, – сипло произнесла, снова отворачиваясь.

Петра обладала бесподобной интуицией, она находила настоящих самородков среди художников, но она была наивна в видении финансовой стороны бизнеса, и рано или поздно ей всё равно бы это боком вышло.

– А знаешь? Возможно, ты права, – заявила моя начальница, решительно захлопывая крышку ноута. – Через полчаса я обедаю с Владом, как раз обсужу с ним этот вопрос.

– Думаю, это прекрасная идея. Уверена, он посоветует, как лучше поступить.

Платонов всегда проявлял инициативу, когда Петра нуждалась в поддержке. Помогал финансово, его юристы и экономисты консультировали девушку. Давал дельные и стоящие советы.

Эх, фрёкен Таубер, повезло тебе с мужиком.

– Как я выгляжу?

Моя начальница критически всматривалась в своё отражение в большом зеркале в серебряной оправе. Взбила пышные волосы, провела ладонями по узким бёдрам, расправляя мягкую ткань ярко-зелёной юбки.

– Выглядишь потрясающе, Петра, – искренне отозвалась. – Сразишь на повал Влада… Романовича.

– Знаешь, что я заметила, Настя? Хоть Влад и является большим эстетом, но для него важны, в первую очередь, внутренние качества человека. А всё это, – она небрежно махнула на своё отражение, – второстепенно.

– Поэтому он тебя и полюбил такую. У тебя большое сердце, – нисколько не лукавила, говоря это. – Ты добрая и отзывчивая.

Петра грустно усмехнулась и подкрасила матовой тёмно-красной помадой губы.

– Полюбил, говоришь? – Закинув косметичку в сумочку, она развернулась и пронзила меня взглядом. – Какая ты всё-таки ещё наивная, sød Stasi. Ну, не смотри на меня так. Неужели ты всё ещё веришь в сказки? Разве такие, как Влад, могут любить?

________________________

sød – милая, Stasi – ласкательно-уменьшительное имя Анастасия на шведский манер (прим. автора)

Глава 18

Утро выдалось насыщенным. К сожалению, событиями отнюдь не приятными. Началось всё с того, что Алиса категорически отказалась есть овсянку. Злиться в такой ситуации стоило только на себя, мне ли не знать, что кашу она предпочитала есть настоявшуюся. А сегодня, как назло, я проспала, впопыхах приготовила завтрак, который, естественно, дочке не пришёлся по вкусу. Ей, видите ли, овсянка показалась чересчур твёрдой. Пришлось отправить ребёнка голодной в садик, и теперь весь день из-за этого сидела как на иголках. Кашу, которую им подавали в детсаде она категорически отказывались есть, поэтому для меня было важно накормить её перед выходом из дома.

Потом столкнулась в лифте с соседкой-кошатницей. У неё штук пять этих кошек завелось. А у меня аллергия на них, и нахождение в маленьком пространстве с человеком, который элементарно не чистит одежду от кошачьей шерсти, спровоцировало неудержимый приступ чихания. Думала, умру, пока доберусь до работы – там у меня упаковка противоаллергенных таблеток находилась.

К полудню почувствовала себя намного лучше. Работы было завалом, но это меня отнюдь не огорчало. Петре удалось подписать контракт с начинающим невероятно талантливым художником из Испании. Кстати, на новых условиях. Спустя несколько дней после истории с Хромовым, благодаря юристам Влада, у нас появился новый шаблон контракта о сотрудничестве. В связи с этим мне предстояло решить вопрос о доставке картин в Россию. К сожалению, на это потратила почти весь день – недавно мы сменили таможенного брокера, и рабочий процесс с ними немного затянулся, пока налаживали контакты.

Я не жалуюсь, наоборот, работа помощницы владелицы арт-галереи оказалась безумно увлекательной. У меня появился шанс не только научиться новым навыкам, но и пообщаться с неординарными, весьма интересными личностями, или провести время в местах, вход в которые не всем был открыт.

Ещё совсем недавно я даже и не смела мечтать о такой работе, ведь с рождением дочери пришлось оставить учёбу и забыть о дипломе юриста. Тогда мне казалось, что я уже никогда не справлюсь с трудностями, которые не переставали вламываться в мою жизнь беспощадными торнадо. Не было и в помине ощущения уверенности в завтрашнем дне. Это только в сказках на одиноких героинь с появлением детей ниспадало умиротворение и вдруг появлялся смысл жизни, я же впала в тотальную депрессию, вследствие которой у меня пропало молоко. Подумаешь, одной проблемой больше, одной меньше.

Папе пришлось найти дополнительную работу по выходным, чтобы содержать нас. И только спустя три месяца я начала постепенно приходить в себя, чётко осознавая, что состояние, в котором находилась с момента рождения Алисы, медленно, но уверено тянет меня на дно. Будто вышла из спячки, оглянулась по сторонам, увидела отца, пытавшегося, несмотря на все навалившиеся неурядицы, держаться на плаву и обеспечивать мне и внучке достойное существование.

Я начала получать удовольствие от материнства, смотрела на Алису и не верила своему счастью. Вот он – смысл жизни – мой ребёнок, моё яркое солнышко, лучи которого придавали нескончаемую силу и веру в счастливое будущее. Потом появилась идея зарегистрироваться на бирже и попробовать себя в копирайтинге. К счастью, я быстро поняла, что к чему, и начала неплохо на этом зарабатывать. Несмотря на это, папа вторую работу не оставил, мотивируя тем, что таким образом нам удастся скорее рассчитаться с долгами. А ещё через год папина сестра, моя крёстная, одна из лучших реставраторов столицы, замолвила за меня словечко своей знакомой, которая искала ответственного помощника.

Как же мне было страшно переезжать в Москву и начинать новую жизнь. Боязнь не справиться с работой, в которой я ничего не понимала, мешала радикально изменить свою жизнь. Крёстная уверяла, что поможет обустроиться на новом месте, и свои обещания исполнила. Более того – первые пару месяцев, пока я осваивалась в столице, нянчила Алису.

«Я никогда должным образом не выполняла роль крёстной в твоей жизни. Позволь хотя бы сейчас наверстать упущенное, – говорила она, видя мою неловкость. – Пожалуйста, не отказывайся от моей помощи, Настюш»

Спустя уже год после переезда я чувствовала себя как рыба в воде. Очень быстро привыкла к радикальным переменам, несмотря на нелюбовь к любым изменениям. Мне нравилось вечное движение и бешенная энергия большого города. Обожала свою работу. Я находилась там, где должна была быть. Здесь я была по-своему счастлива и испытывала душевный покой. Очень жаль, что мне скоро предстоит от всего этого отказаться.

Поиск новой работы, кстати, я так и не начала из-за отсутствия свободного времени. Мысленно дала себе установку уже завтра серьёзно заняться этим вопросом.