Текст книги "Одаренный Проклятием (СИ)"

Автор книги: Анна Минаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

говорю не о внешнем виде. Кроме меня их все равно никто не видит, да и не

факт, что мне открываются их истинные формы и цвета. У каждой тени была

своя сила и свой характер. Возможно, это звучит глупо, но смерть может

испытывать жалость и сострадание. Точно так же как и гнев. Смерть в

состоянии облегчить муки умирающего, и в то же время она может усилить

их в несколько раз.

Но теперь поднимается следующий вопрос. Если у каждого своя

посетительница, ей не должно быть дела до тех людей, которых я смог

вырвать их костлявых рук неизбежности. Парадоксально, смерть одна, хоть и

у каждого своя. Я не знаю, как это объяснить. Будто один целостный

организм разделен на множество частей, которые не вместе, но единены.

Но та девушка…что-то здесь не чисто. Ну не могла она с такой силой

вытолкнуть на проезжую часть парня выше ее на две головы и шире в два

раза в плечах. Откуда у нее могло взяться столько силы? Если только не

ярость.

Такие эмоции могут творить чудеса с человеческим телом. Они на

какой-то миг растворяют границы возможного. Которых, по сути, не

существует. Но у науки другое мнение.

Страх может заставить тело перепрыгнуть трехметровый забор,

уберегая своего хозяина от бегущей за ним собаки. Тревога за близкого, вытащить его одной рукой из напирающей толпы. Даже если и этот человек

тяжелее вас в три раза. Эмоции управляют людьми, и с этим не поспоришь.

Те, кто научился скрывать свои чувства от окружающих – очень сильные

личности. Ведь это заложено в нас на генном уровне, и спрятать такие вещи

почти не реально. Но такие уникумы находятся среди нас. И так жить

намного легче. Но со временем они забудут вкус эмоций.

А это на самом деле страшно. Страшно, когда не радуешься за победу

своего ребенка, потому что просто не можешь. Страшно, когда не

47

испытываешь нежность и теплоту к любимому человеку. Эта пустота

внутри пугает больше чем все фобии вместе взятые. Ведь из человека ты

превращаешься в обычную оболочку для утерянной души. В пустой и

ненужный предмет, который требует немедленной утилизации. И тебя

выбрасывают. Выбрасывают из жизни люди, которыми ты когда-то дорожил.

Те, которые раньше занимали все место в твоем сердце. Но сейчас там так же

пусто и холодно.

Эмоции одна из основных причин считать человека личностью. Без них

он – никто. И с этим сложно поспорить.

Что-то я задумался. Выкинув, давно истлевший бычок в пепельницу, встал на ноги. Тело затекло от неподвижности и теперь покалывало тонкими

иголочками. Слишком много странного творится вокруг меня, намного

больше чем обычно. Видимо в этой жизни все же что-то меняется. Вот

только не успеваю я за этими переменами, или просто не замечаю, когда

одно медленно перетекает в другое. В этом одна из загадок мира. Но что-то я

опять не о том. Сейчас нужно с кем-то обсудить случившееся. К сожалению, для разговоров на такие темы у меня осталась только Настя. А она вряд ли

одобрит мои ночные похождения.

Будь что будет. Махнув на всё рукой, достал мобильник и набрал уже

заученные цифры. Через несколько секунд услышал какую-то возню и

заспанный голос подруги.

–Чего тебе надобно, смертный?

Я облегченно выдохнул. Почему-то ее звук ее голоса смог вернуть

меня в нормальное состояние. Я только сейчас заметил что все это время мял

в руке салфетку, стянутую со стола. Отступило на второй план и ночное

происшествие.

–Ты на меня не обижаешься? – ляпнул я первое, что пришло в голову.

–За то, что ты вытурил меня из квартиры и не дал поучаствовать в

обряде вызова души? – с сарказмом поинтересовалась она, – Обижаюсь. Но

не сейчас. Ты меня, свинья такая, разбудил в пять утра, что бы спросить о

чувствах?!

–Ммм, да.

Архаина пробурчала что-то нечленораздельное и сбросила вызов.

Глава 7

48

Время, данное мне на написание дипломной работы, уже истекло.

Давно я так не волновался. Сама работа на тему «Бухучет и аудит» дня три

назад была отдана дипломному руководителю. И вчера я пришел домой с

защиты.

Захлопнув входную дверь, я как идиот начал прыгать по коридору и

подбрасывать в воздух оказавшуюся под рукой папку. Я закончил этот

опостылевший институт. Через два дня получаю корочку и в свободное

плаванье. И вот тут я задумался. Куда дальше? И стоит ли вообще трудиться

в поте лица. Родители оставили мне неплохое наследство, которого хватить

лет на тридцать при жизни «на все сто». Если быть предельно честными, то я

даже не знаю, кем они были в этой жизни. Либо слишком высокими людьми, либо извините, в обратном направлении.

Ту автокатастрофу я не смог предотвратить. Возможно, они бы были

еще живы. Но я тоже не всемогущ пред лицом смерти. На полочке у

компьютера до сих пор стоит их свадебная фотография. Сияющий счастьем

отец обнимает веселую маму. В глазах обоих задорные огоньки молодости.

Такими я их не видел нигде, кроме той фотографии.

В моей памяти отложились образы хмурого и вечно недовольного

мужчины. Он никогда не уделял мне, как сыну, должного внимания. Вечно

занятой, вечно не рядом. Мама старалась компенсировать это, но удавалось

ей это крайне редко. Мне до сих пор во снах приходит ее улыбающееся лицо, обрамленное волосами цвета ночного неба. Все говорили, что я безумно

похож на нее. На всех детских фотографиях, где мы вместе, наши ярко-

зеленые глаза выделялись на фоне светлой кожи и привлекали к себе. Мама

часто смеялась по этому поводу. Говорила, что у нас мистический взгляд.

По ней я скучаю больше чем по отцу. Хоть ни один из них не считал своим

долгом быть рядом в трудную минуту. Я мог не появляться дома неделями, и

это оставалось незамеченным. Не потому что меня не любили, скорее

наоборот. Мама твердила, что все, что они делают, это для меня. Это всё

заключалось в деньгах. Не скажу, что я не рад факт, что могу прожить жизнь, работая лишь для своего удовольствия, но родные люди рядом в нужный

момент – это гораздо дороже. А тем, что родители были в частых

командировках и разъездах я частенько пользовался. То сбор у друга, то

очередная вылазка в места вроде катакомб. Один раз, собрав вещи, уехал на

несколько дней в другой город к другу по переписке. Тогда впервые

столкнулся с «гнилыми». Не то что бы я их до этого не видел, просто тогда я

в первый раз почувствовал, что оно такое и насколько опасно.

49

Со Славиком я больше не виделся. Да и звонки стали реже. А

последние два года от него вообще никаких вестей. Наверное, его напугало

моё поведение. Я был первым, кто, схватив его за локоть, потащил от

приличного на вид мужичка с дикими воплями о тьме внутри. Если бы я

наблюдал эту сцену со стороны, то незамедлительно вызвал бы скорую.

Институт окончен. Чем заниматься дальше? У меня очень давно было в

планах сорваться с места и путешествовать. Всю свою недолгую жизнь. В то, что я доживу до глубокой старости, верилось с трудом. Такие стрессы не

проходят без последствий. И всё те же потусторонние твари становятся все

сильнее.

Я, прислонившись к подоконнику, обратил свой взгляд в сторону

печки. Между ней и рукомойником мельтешил неясный белый сгусток. Дух

квартиры. Вот с ним мне повезло. Если бы не домовой, как его называли во

времена язычества, мой дом кишил бы нечистью. А так, максимум две-три в

дом просочатся.

Дверной звонок разразился громкой трелью. Вздрогну от

неожиданности, я поспешил открыть гостю. А точнее гостье. В квартиру тут

же вихрем ворвалась Архаина. Глаза девушки вспыхивали искорками и

прямо с порога она выпалила:

–Рассказывай! Что тебе удалось узнать о Прохорове?

Я закрыл за подругой двери и потянул ее за собой ну кухню. Вновь заняв

свое место у подоконника, безразлично пожал плечами:

–Он не явился на зов.

–Как не явился? – непонимающе протянула Настя, по-хозяйски

распахнув холодильник.

–Вот взял и не явился.

–Но ты же говорил, что такое не возможно. Душа обязана явиться, если

ее правильно призвали, – брюнетка поставила на стол пакет морковного

сока, – Ты ведь все правильно сделал?

–Угу, – ответил я девушке, следя за ее действиями, – Ты же терпеть не

можешь морковный.

Она махнула рукой:

–Разве в твоем доме можно найти что-то нормальное, приходиться

довольствоваться тем, что есть.

Она вылила содержимое в стакан, стоявший на столе, и выкинула

пустую пачку.

–Говоришь, ничего не случилось? – Настя задержала взгляд на

пепельнице, в которой горкой возвышались бычки.

50

–Ты спросила только про Серегу, – пожал я плечами, замечая боковым

зрением, как побагровела от злости девушка.

–Селезнев, – она набрала воздуха в легкие, что бы разразить очередной

скандал, но потом резко успокоилась и уже тише поинтересовалась, – Ты

ничего мне не хочешь рассказать?

Я отвернулся, именно для этого я ей и звонил утром. Думаю, стоит ей

все же рассказать про этот странный случай.

–Я знаю, как ты относишься к моим ночным прогулкам, но попрошу в

этот раз табуретом не бить.

Настя хмыкнула, видимо вспоминая, как обещала скрутить мне шею, если такие вылазки повторяться.

Я помолчал секунду, а затем продолжил:

–Этой ночью я стал свидетелем довольно жуткой сцены. Девушка

вытолкнула под колеса машины своего приятеля. Или знакомого. Ничего

точно сказать не могу, но они довольно громко о чем-то спорили. Но не это

меня поразило. Всё то время, что я за ними наблюдал, вокруг парочки

кружилась смерть. Будто выбирая кем ей полакомиться. И выбор пал на

мужчину. То с какой силой девушка толкнула собеседника – в голове не

укладывается. И тень, она должна была появиться за момент до трагедии, а

не так.

Я повернулся к Архаиной, девушка все это время увлеченно слушала

меня, водя пальцем по запотевшему стакану.

–Я это уже сегодня слышала. В новостях передавали. Водитель

КАМАЗа заснул за рулем. Парень погиб на месте от многочисленных травм.

Да что там, я думаю, ты представляешь, что происходит с человеком, если он

преграждает пусть груде железа летящей на скорости сто километров в час.

–Списали на несчастный случай?

Девушка кивнула в ответ, а потом добавила:

–Якобы парень был нетрезв.

–И что за фигня твориться в этом городе?! – зло стукнул я по

подоконнику кулаком. А Настя подавилась соком.

***

Проснулся я от дребезжания мобильника на тумбе. Что, опять?! Мои

худшие опасения подтвердились, и на экране высветился номер Сереги. Ну и

зачем прикрываться? Я ведь все равно уже знаю, кто звонит. Ну, или хотя бы

приблизительно знаю. Не суть.

51

–Да, – отозвался я.

Из динамика послышался смешок, а затем голос друга:

–Отпусти его. Только так ты сделаешь лучше всем. Отпусти меня! –

пророкотало из трубки.

–Отпустить? Что это значит? – обратился я к отключенному сотовому.

Но ответа не последовало.

–Отлично, – буркнул я и вновь упал в объятия кровати. Опять этот бред

со звонками начинается. Убедились, что не грохнули и опять за старое.

Знать бы кто стоит за этим. В бетон закатаю!

Сон так и не соизволил опять до меня снизойти. Пришлось отбросить

одеяло и, ежась от утренней прохлады, выйти на балкон. Город только

просыпался, вступая в новый весенний день. Уже зеленые деревья скрывали

под своими кронами птиц, которые раздражали надоевшими трелями. С

каждым днем становилось все теплее, предвещая скорый приход лета.

Самого ненавистного времени года. Никогда не любил жаркий сезон. В

такое время можно развалиться на диване под кондиционером и смотреть

очередной, ничего не значащий в моей жизни, фильм.

Вот во дворе многоэтажки появился первый, спешащий по своим

делам, человек. За ним еще один. Город наполняйся сонными от того и очень

недовольными взрослыми и жизнерадостными детьми. В этом и всё

различие. Не возраст. Нет. Отношение к жизни. Просыпаясь утром, мужчина

думает: «Опять пасмурно. Проспал на работу. Шеф уже неделю задерживает

зарплату». И дальше в таком духе. А ребенок порадуется новому дню, красивой тучке и вкусному завтраку.

Со временем мы разучились радоваться жизни и ее проявлениям. Мы

существуем, но не живем. Лишь некоторые, взрослея, смогли сохранить

жизнелюбие. Но общество настроено против них. Про таких людей можно

услышать, что они неадекватны и странны. А меня такие суждения

раздражают. Личность нельзя подвергать негативной критике. Если она

такой сформировалась, уже никто и ничто на нее не сможет повлиять.

В памяти всплыло моё детство. Наверное, это самое счастливое время в моей

жизни. Куча друзей, которые друг за друга горой. Никакого упоминания про

тварей, живущих рядом. Я уже и не помню когда впервые встретился с

потусторонним.

Тогда не нужно было ни о чем волноваться и заботиться. Я бы всё

отдал, что бы вернуться назад. Но, увы, это не возможно.

Половина друзей моего детства уехали из города. Некоторые посчитали

лишним тянуть связи из далекого прошлого и просто отвернулись от, теперь

52

уже чужих им, людей. И только небольшая группка поддерживает

отношения. Но, к сожалению, судьба посчитала нас хорошей мишенью и

забрала двух близких нам людей. Прохорова и Левенчука. И оба погибли от

одной твари, обоих не уберег я.

А ведь я только сейчас понял, что так и не посетил могилу Вадима и не

попрощался с ним. Надо исправить это. Не хорошо так с лучшими друзьями.

Уже знакомый мне переполненный автобус на окраину города. Все тот

же неизменный лесок, за ним болото и вновь черный забор. Надеюсь, что по

ту сторону я больше не увижу ни одного своего близкого. Я устал от потерь.

Последнее пристанище друга я нашел довольно быстро. С черного мрамора

смотрел на мир своими темными глазами Левенчук Вадим Алексеевич. Чуть

полноватое лицо с выразительными скулами и орлиным носом. На голове, прикрывая волосы, милицейская фуражка. Под изображением две даты и

тире между ними. Подумать только, жизнь длиною в палочку между

наборами цифр. Время для жизни у каждого свое, но символизирует его один

и тот же знак. В этот раз белая полоска отмеряла тридцать пять лет.

Слишком мало для полноценной жизни, и слишком много для боли и

переживаний человека.

Я положил не землю пакет с гостинцами и, глянув в глаза портрету, проговорил:

–Жаль, что видимся в такой ситуации, дружище. Ты погиб по моей

вине. Расследуя убийство своего друга, ты навлек и на себя беду. Хотел бы я

знать, что ты выяснил. Ведь те записи в твоем кабинете – подделка. Твой

почерк я узнаю из тысячи, – грустно улыбнувшись, я поднял голову вверх.

Небо застилали серые тучи, обещая монотонный дождь до конца дня. – Они

спалились в последней строчке, а так я бы поверил. Я надеюсь, что ты

сможешь меня простить.

Сейчас чувствовалась разница между энергетикой памятника Серёги и

Вадима. Здесь пустота и спокойствие. Его душа ушла. И это единственный

момент, который радует меня в данной ситуации.

Я спиной почувствовал чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, узрел

Валерию.

–Пришел навестить очередную свою жертву? – язвительно бросила она.

–Ты шла к Прохорову? Вот и иди, – спокойно ответил я.

Лера за это время похудела и очень сильно. Обтягивающая синяя футболка

являла взору выпяченные ребра, под глазами залегли черные тени. Если бы я

не знал, как она меня сейчас ненавидит, пожалел бы девушку.

–Я бы с радостью пришла на твою могилу, – зло прошипела она.

53

–Не сомневаюсь, – хмыкнул я, – Но думаю, это будет не скоро.

–Скорее чем ты думаешь! – улыбнулась она и побежала по тропинке, лавируя между надгробиями за ограждениями.

–Угроза? – прошептал я, направляясь к высоким черным воротам.

***

–Она окончательно свихнулась, – фыркнула Настя, вгрызаясь в яблоко.

Я сидел в зале у подруги и допивал уже третью чашку кофе.

–Ты так ненавидишь Леру, – в который раз удивился я отношению

Архаиной к девушке, которую та видела два раза в жизни.

–Она мне неприятна, – пожала та плечами, – Ты ведь знаешь, что этого

для меня достаточно.

Вот с этим я поспорить не мог. Любой косой взгляд в сторону Насти

приравнивался к вызову на дуэль. Архаина никогда не забывала своих

обидчиков и всегда мстила. Если честно, то не хотел бы я оказаться в списке

ее врагов. Это чревато последствиями.

–Скорее чем ты думаешь, – просмаковала она фразу, брошенную

шатенкой, – Как думаешь, что это могло значить?

Я пожал плечами, хотя внутри поднялась нешуточная буря из волнения

и любопытства.

–Нет, она точно свихнулась, – вынесла вердикт Настя, – По ней же

видно, что с мозгами поссорилась давно и конкретно.

–Она потеряла любимого человека, не будем ее осуждать.

Настя закусила губу и отложила в сторону недоеденный фрукт. В

юношестве она, как и Валерия потеряла любимого. Но то было

преднамеренное убийство.

Его звали Глеб. Настя никогда не посвящала меня в подробности их

отношений. Но я знаю, что чувства там были очень сильными. Да что там, девушка до сих пор его любит. В ее глазах сейчас отразилась нестерпимая

боль. Они были вместе около трех лет. Параллельные классы в школе, один

факультет в институте.

Этот вечер девушка запомнила в мельчайших деталях. Я узнал лишь

через три дня, когда подруга отошла от произошедшего. Она еще сутки

молчала и находилась в состоянии ближе к овощу, чем к человеку.

Парень возвращался от друга поздно ночью, они готовились к

показательному спектаклю. Банальная схема: в подворотне появились двое и

попросили закурить. Когда узнали, что их жертва не курить, несказанно

54

обрадовались. Эти мрази потом сами приползли к ментам и рассказали, что и

как было. Можно сказать, подкрепили дело, ведь Глеба полуживого утром

нашла бабулька и вызвала скорую. В больнице он прожил пять часов, а

потом остановилось сердце. Девять ножевых ранений в область сердца, черепно-мозговая травма и сломанные ребра. Я не представляю, как он

прожил столько после этого. Но умер он на руках Архаиной, она сразу же

примчалась в больницу, как только узнала. Он говорил с ней десять минут, после чего парня не стало. Врачи, разводя руками, говорили, что его держала

на этом свете лишь любовь к девушке. Так как нормальный человек не

вытерпел бы все это.

Я согласен с теорией медиков. Говорят, врачи – скептики. Как

оказалось не всегда. Ему требовалось попрощаться с ней. К сожалению, я не

знаю что там за гранью смерти, но надеюсь, что влюбленные смогут

встретиться. Настя этого заслуживает.

–Не плачь, пожалуйста, – я подсел к подруге и обнял ее за плечи.

По щеке брюнетки скользнула капля. И она охрипшим голосом отозвалась:

–Я очень по нему скучаю. Мне так не хватает его, Ник.

–Я понимаю, моя хорошая, понимаю.

Девушка смахнула слезы и, оттолкнув меня, улыбнулась:

–Что-то я совсем расклеилась. Все же хорошо. Никто же не умер, -

последние слова ей дались с трудом.

В этом и вся Анастасия. Она никогда и никому не покажет свои

истинные чувства. Она оттолкнет и обидит, но не поделиться сокровенным

даже с самыми близкими людьми.

–Но я все равно не поменяю своего мнения о Лере, – фыркнула она, откидывая черные волосы за спину.

–Кто бы сомневался, – улыбнулся я, отходя к окну.

–Так что ты решил? – вернулась она к прерванной теме.

–А что я могу решить. Звонки опять возобновились. Два друга мертвы.

Девушка одного из них меня ненавидит и желает видеть глубоко под землей.

Да еще и этот странный случай с аварией.

–Два друга, – протянула она и замолчала.

Я повернулся к девушке. Мне показалось или я понял, о чем она

говорит. В темных глазах играли бесенята.

–Нет.

–Давай, ты ничего не теряешь, – подмигнула мне девушка.

–Настя, мне и одного не удачного раза хватит.

55

–Ну, уж нет, – на ее лице отразились бурные эмоции, – Сейчас я не

отступлюсь.

–Архаина, ничего не выйдет!

–И почему же? Только не смей мне врать.

Я не ответил. А действительно, почему. Его душа свободна. Это я

точно почувствовал. Не как Прохорова. Тогда что же это? Страх? Да, я

боюсь услышать обвинения в свой адрес. Боюсь, что друг меня обвинит в

своей смерти. Хотя призраки редко вспоминают, кто виноват в их гибели. И

виноват ли. Им это уже не интересно. Ничего все равно не изменить. Ничего

не вернуть и не исправить. Возможно, это некое негласное правило, но они

никогда не рассказывают о том, как распрощались с этим миром. И, тем

более что там за границей.

Настя, скорее всего, права. Но на самом деле я еще боюсь услышать то, что узнал Вадим. Но ведь жизнь не для страха и опасений. А для риска.

–Хорошо, я даже согласен на твое присутствие.

Девушка с недоверием уставилась на меня. По всей видимости, она

готовилась к долгому скандалу, упрашиваниям и угрозам. И моё слишком

быстрое решение поставило ее в тупик.

–Тащи соль, – хохотнул я, глядя на ее обескураженное лицо.

Глава 8

–Ты уверен, что мы делаем всё правильно? – пробормотала Настя, высыпая соль на пол в зале и формируя круг.

–Да, – ответил я, надеясь, что в этот раз явиться нужная душа, а не

страж.

–Что дальше? – девушка стряхнула соль с ладоней.

Я расставил треугольником уже приготовленные свечи и задернул

темно-синие портьеры на окнах.

–Готова? – ухмыльнулся я.

Настю бросило в дрожь, но она постаралась не выдать волнения и

кивнула в знак согласия.

Я ступил в защиту и присел, поджигая фитили свечей спичкой.

Подруга стояла рядом, переступая с ноги на ногу. Ее так колбасит от страха

или от предвкушения?

–Приступим, – проговорил я одними губами.

56

Сейчас я чувствовал эмоции исходящие от девушки, как тогда,

несколько лет назад. Меня подпитывала эта смесь, давая силы. Заряжая

энергией. От этого коктейля чувств бурлила кровь, в нее ударил адреналин.

Этакое чувство эйфории на пустом месте.

Я одернул себя, не затем я тут.

И опять некто невидимый вкладывает мне в уста незнакомые слова.

Они замораживают разум и успокаивают тело. Сейчас я чувствую себя

безжизненной статуей, лишь губы слегка двигаются, издавая непонятный

шепот, который складывается в слова и предложения. Проскальзывает имя

друга, а затем опять разлетаются незнакомые мне звуки.

Насте тоже передались мои ощущения, но в меньшей мере. Она только

обездвижена, но ее эмоции переливают за край. Они не могут найти нового

пристанища и волнами отталкиваются от белоснежных стен комнаты. Откат

пошел на девушку, и ее дыхание перехватило от нахлынувшей эйфории.

Теперь она рядом со мной. Теперь я слышу ее мысли. Значит и наш гость

совсем близко.

Я выдохнул в воздух последний звук, и показалось, что застыло время.

Вздрогнуло пространство перед моим лицом, принимая очертания человека.

Настя до боли вцепилась в мою руку, но по-прежнему молчала. Лишь ее

мысли метались от крайности к крайности, но через мгновение она и их

смогла обуздать.

Когда я отвлекся от подруги, пред нами парил сгусток белого с серыми

прожилками дыма. Вадим еще не набрал достаточно сил, что бы принимать

привычный ему, на земле, облик. Облик своего тела. После смерти они еще

какое-то время в форме тумана. Ну а насколько это время затянется, зависит

от силы мертвых. Чем железнее была воля, чем влиятельнее был человек, тем

быстрее он адаптируется. Если конечно захочет. От одного своего странного

знакомого, тоже призрака, слышал, что можно отказаться. Просто исчезнуть

окончательно и бесповоротно. Отступиться от принятых непонятно кем

правил и уйти на покой окончательно. Что бы всякие идиоты, вроде меня, не

беспокоили их потрёпанные души.

–Спасибо, что пришел, – нарушил я затянувшуюся тишину.

По спине пробежал табун мурашек. Некстати вспомнилось, что она

совсем недавно зажила. А так же в памяти всплыл виновник моих падений.

И сейчас я призвал душу друга, что бы расспросить его и разбередить еще не

зажившие раны души. Не все спокойно воспринимают свою гибель. Ведь это

не справедливо, умереть непонятно от чего в рассвете сил. А если брать во

внимание, что люди не знают что там, после смерти, то шок гарантирован.

57

– Я не мог не прийти, – колыхнулся туман, вырисовывая силуэт

мужчины.

–Я знаю. Вадим, мне жаль, что так получилось…,-начал я, но призрак

меня перебил.

–Я ни в чем тебя не виню, – грудным голосом отозвался гость, – Я сам

виноват в том, что случилось.

–Нет, ты…

–Кто же знал, что кекс отравлен. Оказывается, цианистый калий пахнет

миндалем.

–Что ты несешь? – хрипловатым голосом отозвалась Настя, нахмурив

лоб.

–Ты умер не от отравления, – протянул я, разглядывая перетекающую

форму друга, – В твоем организме не был обнаружен цианид. Как и никакой

другой яд.

–Но, я помню, – растерянно пробормотал призрак.

–Ты помнишь только это? – с нажимом поинтересовался я.

–Да. Я рассматривал чье-то дело и ел выпечку.

Вот она спасительная ниточка.

–Чье дело ты рассматривал? – опередила меня Архаина.

–Я не помню, – колыхнулся туман, покрываясь серой пленкой.

Я отшатнулся, а материя ринулась к нам. Но ударившись о невидимую

преграду, схлынула. Настя, которая не видела этого, как и самого призрака, даже не отшатнулась. Наверное, ей странно слышать чей-то голос рядом с

собой, но не видеть собеседника.

Вот только что это сейчас за выпад со стороны Вадима был?

–Ты вел дело Прохорова. Помнишь такого? – более настороженно

отозвался я. Настя почувствовала перемену в моих мыслях и вновь вцепилась

в мою многострадальную руку своими когтями. Сейчас она знает всё, о чем я

думаю. Не удивительно, что подруга испугалась.

–Нет. Я мало что помню из своей жизни, – спокойно отозвался

собеседник.

–Спасибо что явился. Ты свободен, – поспешил я распрощаться с

Вадимом.

Лишь когда воздух вокруг нас перестал излучать холодную

энергетику, я вышел из защитного круга.

–Что не так? – обратилась ко мне Архаина.

58

–Тебе по порядку? – я отвесил шторы, впуская косые лучи заходящего

солнца, разрушить зловещую атмосферу. И рухнув на синий диван, начал

перечислять:

–Начнем с того, что приведение пыталось нас атаковать. Я не знаю, что

это было и не уверен, что хочу знать. Впервые вижу такие способности у

душ погибших. Если это была именно душа.

–Но ведь голос Вадима.

–Голос можно подделать, – отмахнулся я, – вспомни звонки от, якобы, Прохорова. А круг ты все же чертила не зря. Соль каким-то образом отразила

энергию атаки.

Девушка криво ухмыльнулась.

–Во-вторых, – продолжил я, – Он слишком быстро менял свою форму.

Если не брать во внимание то что, души имеют облик расплывчатой дымки, он пытался сформироваться в образ мужчины. Ну и самое последнее. Душа

или помнит свою жизнь, или нет. Третьего не дано. Он не мог сохранить

элементы памяти.

–И что это значит?

–То, что это был не Вадим.

***

Я брел по оживленной вечерней улице. Легкий ветер задевал волосы, подбрасывая их вверх. В воздухе витал запах цветения. К сожалению, я не

знаю, что именно так пахнет. Кажется, абрикосы. Но я, наверняка, ошибся.

Еще чуть-чуть и я выйду к набережной городской речушки. Она слишком

мелка для купания, а жаль. Этим летом обещали жару.

Мне навстречу вприпрыжку бежит мальчишка, лет шести. Светлые

кучеряшки подпрыгивают от движений ребенка. И тут я натыкаюсь на его

взгляд. Холод источают его светлые, почти бесцветные глаза. Он узнал меня, как и я его.

–Здравствуй, Игорь, – не знаю, почему я захотел завести разговор с

«охотником». Не попал, ли я в его сети? Нет. Он еще слишком неопытен.

–Чего тебе, – недовольно проговорил тот, остановившись от меня в

полуметре.

Я промолчал, наблюдая за реакцией мальчика. А действительно, что за

порыв был, остановить его. Да я видел этого «охотника», но это же не повод.

–Быстрее, – совершенно как взрослый проговорил он.

59

–Нет, ничего, – наваждение спало. И я понял, насколько глупо смотрюсь

со стороны. Ну, мальчонка, и мальчонка. А таких как он еще штук десять в

этом городе.

–Как знаешь, видящий, – фыркнул он и побежал дальше.

Как он меня назвал? Я обернулся, но ребенок уже затерялся меж людьми. Тут

же ко мне из толпы вынырнула женщина.

–Игорь! – крикнула она.

Я обратил на нее внимание и обомлел. От бывшей полноты остались

лишь воспоминания. Бабушка «Охотника» была похожа на высохший фрукт.

Кости обтянутые кожей. Неужели так можно похудеть за несколько недель.

Чудо-диета? Нет. Родственник, что убивает близких.

Не повезло этой семье. Но в моей душе не проснулась жалость.

Наоборот, мне захотелось, что бы они страдали еще больше. Это чувство

было столь непривычным и несуразным, что я постарался удалиться как

можно дальше от женщины, которая пыталась догнать своего внука.

Что это было? Почему я захотел навредить несчастной? Со мной

никогда такого не было. Скорее просыпались чувства жалости и желания

помочь. Хоть в этой ситуации я бессилен. Ничего не могу понять. Вот опять.

Волна ярости накрывает меня, когда я смотрю на мило гуляющие парочки.

Да что со мной? Почему я хочу причинить им боль? Нужно уходить отсюда.

Я уже почти не контролирую себя, но успеваю свернуть в небольшой сквер, и

волна ненависти не затрагивает людей. Лишь вздрогнул воздух от выплеска

эмоций. Лишь завяло два цветка у моих ног. А я опустился на землю

опустошенный и раздавленный. Я ведь мог нанести непоправимый вред

невиновным.

Каждая эмоция несет в себе энергетику. Положительную или

отрицательную. Тут действует закон «Добра и Зла». Наверное, это

единственная вещь в мире, где он действует. Например, ненависть может

повлиять на энергетику самого человека, нарушив ее баланс. В ней появиться

брешь. И человек остается беззащитным перед множеством зараз. Начиная от

обычного сглаза и заканчивая «гнилыми». Если энергетическая защита у

человека сильная, то нарушить ее можно или огромным всплеском снаружи

или мелкими толчками изнутри. Не зря же говорят, что мы сами в состоянии

разрушить себя и свой мир. Завидуешь другу – толчок в защиту. Обидел

ребенка – пошла трещина. Перемыл косточки соседке – открылась щель. И

так действует каждая негативная эмоция, каждое чувство испытанное

человеком. К сожалению, мы не можем это контролировать.

60

А положительные всплески имеют свойство заживлять. Но, увы, не с

той скоростью, что требуется. На то, что бы разрушить, надо намного

меньше сил. Это я почувствовал на собственной шкуре.

Ссоры в школе и дома. Зависть. Обсуждения. Всё и не перечислить. И

эта тьма начала разрушать меня изнутри. Рвать на части мой привычный

мир. Вначале было недомогание и хроническая усталость. Потом это

переросло в депрессию. Затем появились безудержные вспышки злости. Я

медленно приближался к тому, что бы стать «гнилым» или чем-то похуже. К

счастью я понял свою ошибку и смог восстановить баланс. Он нужен везде.

Не стоит, так же, увлекаться и положительным. Защита от мира нарастает и

утолщается. Это не пропускает к тебе никого. И в итоге ты становишься

одиноким, люди от тебя отворачиваются, считая заносчивым и

высокомерным. А ты ведь просто не удержал баланс. Нужно все, но в меру.

Как жаль, что многие это просто не понимают и губят себя по незнанию.

Медленно собрав себя в кучу, встал с травы и направился вглубь сквера. Все

те же парочки, но сейчас я уже ничего не чувствую. После всплесков

негатива еще неделю ходишь овощем. Надеюсь, что я смогу восстановится

быстрее. До сих пор не могу понять, что произошло. Неужели это «охотник»