Текст книги "Усатый-полосатый, бедный и богатый (СИ)"
Автор книги: Анна Милок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Успокойся, Марья. Это мой стажёр, его мне и подсунули с утра.
На её лице успела отразиться целая гамма эмоций: от радости, что она ещё не один раз увидит своего Аполлона, до скорби, что не она заполучила в свои ручки такое сомнительное счастье.
– Надюха, властью данной тебе заставь его снять рубашку, – глаза ее озорно заблестели, а губы растянулись в предвкушающей улыбке, но уже через секунду мы обе рассмеялись.
Породистый самец, привлечённый шумом, лениво повернул голову в нашу сторону и я поспешила покинуть можжевеловое убежище. Маша испарилась ещё быстрее, вероятно, чтобы нанести шестой слой помады для покорения Журавлёва.
Не имея больше возможности откладывать неизбежное, я пошла навстречу матёрому хищнику в стане людей.
– Думаешь, тебя сюда загорать отправили? – с издёвкой произнесла я. Хамить может и не стоило, но, глядя на самодовольное выражение лица Журавлёва, очень хотелось. – Кролики сами себе вольер не уберут.
Стажёр повернулся в пол оборота на загон позади и сморщил нос. Ну да, запашок тут с ура тот ещё…
– Детка, ты меня не поняла, – парень выпрямился, возвышаясь надо мной на целую голову, если не больше. – Зверушки твои как-то раньше справлялись без меня и сейчас переживут.
– Да уж, я кажется действительно чего-то не понимаю, например, значение выражения “исправительные работы”.
– От земли метр с кепкой, а столько проблем из-за тебя, – Журавлёв горестно покачал головой и вдруг снова притянул меня к себе за талию. Он склонился ко мне так низко, что губами почти касался моего уха, когда говорил: – Я заплачу тебе двести баксов и ты от меня отстанешь. Купи себе каблуки, или метлу и совок для своих кроликов, а я, быть может, буду иногда тебя навещать и проверять, что ты отмечаешь мои трудовые будни позитивным крестиком.
– Убери от меня свои руки, – я тщётно попыталась высвободиться из его железной хватки, но это оказалось не так-то просто. А со стороны выглядело наверное и вовсе странно, потому как сразу же со стороны раздался обеспокоенный голос техника.
– Надя, всё в порядке?
Журавлёв сразу же разжал свои ладони-капканы и я обернулась на голос.
– Да, Миш, в порядке, – я помахала рукой Синицыну, испытывая самое препаршивейшее чувство стыда. Даже пусть по идее и не за что…
– Ну? Какой твой положительный ответ? – снова принялся за своё горе-стажёр.
– Не всё в жизни можно уладить с помощью денег.
– Ага, ну ясно, – вдруг заулыбался искуситель. – Я у тебя первый? Я никому не скажу, что ты взяточница, обещаю. Но ты хорошенько подумай. Ок?
Журавлёв развернулся и пошёл прочь легким прогулочным шагом, словно он в парк на экскурсию пришёл. А я осталась один на один с целым семейством кроликов.
Видимо видя моё настроение, шерстяные клубочки послушно зашли в отсек и не высовывались пока я не убрала вольер. Я же даже думать не могла ни о чём другом, кроме заманчивого предложения стажёра.
Возьму деньги и даже не увижу его больше. Всего за пару часов он успел меня вывести из себя. И сумма не маленькая. Во всяком случае гораздо больше обещанной надбавки и практически ничем не уступающая моему месячному окладу. На моём плече словно уселись ангел с чёртом и перетягивали мои мысли как канат. Ангел упирал на совесть, муками которой я прежде не страдала. А чёрт нажимал на финансовую выгоду, игнорировать которую совершенно не получалось.
Так и варилась я в собственном котле из сомнений, развеять которые смог только денежный мешок. Так за глаза я уже успела прозвать Журавлёва. Стоило только увидеть его надменную ро… лицо то есть, и я сразу решила: откажу!
– Скучала по мне, бэйба? Готова осчастливить папочку своим “да”?
Вот же наградил Бог самоуверенностью, обзавидоваться можно.
– Очень скучала, – отозвалась я, стараясь вложить в свой голос максимум презрения.
Наглец словно бы интуитивно почувствовал, что дело запахло керосином, и сменил тактику.
– Давай, пообедаем и мы с тобой всё обсудим. Я угощаю.
Хотела отказаться и даже успела открыть рот, но заурчавший желудок, словно среагировав на команду “еда”, не позволил этого сделать.
Журавлёв довольно улыбнулся и повёл меня к ресторану, распустив руки в привычной видимо для него манере. Пустив ситуацию на самотёк, я вертела головой от любопытства. Моя зарплата не позволяла мне прежде бывать здесь. Местные держатся от таких заведений подальше, тем более в разгар курортного сезона. Но кое-кто привык сорить деньгами, почему бы и не воспользоваться?
– Буйабес, пожалуйста, – не глядя в меню попросил у официанта мой стажёр, а я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Наивно подумала, что Журавлёв обозвал паренька балбесом, но пока выходило, что балбес тут я.
Меню пестрило страшными названиями и не менее вычурыми картинками, на цены я даже смотреть боялась. Даже не была уверена насчёт валюты, царившей здесь.
– Рыбный суп, пожалуйста, – определилась я, выбрав меньшее из зол. По крайней мере, так мне тогда казалось.
Как сильно я промахнулась, я поняла только, когда оба блюда составили на столик. Перед Дмитрием поставили тарелку с бульоном, тарелку с разными морепродуктами, тарелку для костей, ещё и тосты. Мне же дали всего одну, словно издёвка, и как кушать бульон и плавающие в нём мидии я не имела ни малейшего понятия. Стоит сначала съесть бульон? Или мидии? Руками или ножом? А куда деть раковины? Спросить у официанта или, не дай Бог, Журавлёва я постеснялась. Похлебав ложкой бульон и сделав вид, что я не очень голодна, отставила это извращение подальше.
От второго и последующих экспериментов я отказалась. Дмитрий тоже не стал меня дразнить и попросил счёт. Чек нам принесли в кожаном футляре, который мне почему-то очень сильно напомнил пропавшую из террариума змею. Привет, паранойя!
Жестом, каким обычно фокусники достают кролика из шляпы, Дмитрий достал пластиковую карту и вложил внутрь. А спустя минуту, когда к нам вернулся официант, я снова готова была провалиться под землю.
– Карта не действительна, – обратился он к Журавлёву.
– Что? – словно не услышав, переспросил тот.
– Ваша карта не активна. Вы можете оплатить наличными или кредиткой, – хоть голос официанта и звучал безэмоционально, я в каждом его слове ловила скрытый подтекст.
– Ерунда какая-то, – фыркнул не такой уж денежный мешок и протянул официанту кредитку.
Вот только спустя минуту ситуация повторилась. Стажёр был в замешательстве, а я в гневе, который только усилился стоило мне увидеть сумму чека. Я бы на эти деньги спокойно жила до зарплаты. Я бы, чёрт возьми, даже шиковала!
– Мой кошелёк остался в раздевалке, я схожу за ним и оплачу, – тихо сказала я, едва узнавая свой собственный голос.
– Хорошо, – кивнул официант. Благодаря нашей униформе во мне легко было угадать сотрудника парка, да и лица здесь все были примелькавшиеся.
Я не шла к нашей подсобке, а летела. И как результат, столкнулась с Машкой, которая как обычно в обеденные часы устраивала себе сиесту.
– Надюха, смотри, что я нашла, – радостно повисла она на мне, тыча в нос какую-то бульварную газетёнку. – Читай-читай.
Маша едва не хлопала в ладоши на радостях и мне не оставалось ничего другого, как взять из её рук газету. Почти на всю первую полосу была фотография Журавлёва и надпись, не уступающая в размерах. “Сын миллионера арестован за пьяное вождение”.
– Миллионер! Ты видела?! Настоящий!
Ага, я то уж точно видела. Алкаш он самый настоящий и дебошир, вот он кто. Доставая кошелёк из шкафчика, я придумывала всевозможные кары на его светлую голову. Я ему устрою исправительные работы, он меня надолго запомнит!
Глава 3. А что, слабо?
Дима
Маленькая заноза опрометью выскочила из ресторана, оставив меня один на один с официантом, что теперь не сводил с меня своего цепкого взгляда, а вдобавок с чувством растерянности и стыда. Что за хрень вообще?
В голове то и дело возникали картинки, как меня заставляют мыть посуду на кухне и отрабатывать деньги. Или же сидеть на полу и отдраивать жвачки вон хотя бы с тех плетёных столиков в углу. Так наверное и было бы, если бы я пришёл сюда с кем-то другим. Последний раз за меня платила женщина лет эдак десять назад и это была моя мать. Любой из моих знакомых это и в голову бы не пришло. Но чувство благодарности к мелкой не спешило просыпаться.
Наоборот, в ней я нашел козла отпущения. Теперь я выгляжу никчёмным тюфяком, а она спасительницей. Отвратительное чувство.
Не мешало бы понять, что произошло, и ответ мне мог дать только один человек. Я набрал его номер, но он привычно отозвался безжизненным голосом автоответчика. Не удивлюсь, если родной отец меня и в чёрный список добавил. После всех тех словесных помоев и нравоучений, которые он на меня вылил.
Поднялся из-за столика и прошёлся до открытой террасы под бдительным и настороженным взглядом мальчика на побегушках. Его внимание начинало раздражать. За кого он меня принимает?!
– Алло, ма, – произнёс, едва телефон завибрировал в моей руки от соединения. – Что происходит? Что с моими картами?
– Димочка, привет, – наспех затараторила она. – У меня буквально пара минуток до приёма. Я ждала его целый месяц, прости.
Я лишь усмехнулся в ответ на это. Моя мама очень привлекательная женщина, но в погоне за молодостью она потеряла самое важное – свою оригинальность. Стараниями полчища косметологов и Бог весть кого еще, Журавлёва Вероника Анатольевна превратилась в универсального солдата.
– Папа очень злился на тебя, – продолжила тем временем родительница. – Я его правда просила дать тебе шанс, но он всерьёз надумал тебя проучить. Ты же знаешь, если он надумает что…
Да уж отец упрямый как баран, такого и с места не сдвинешь.
– Мам, я тут в очень неприятной ситуации. Мне очень нужны деньги.
– Димочка, я не могу. Отец велел строго настрого… Если он узнает, то он и меня посадит на хлеб и воду…
– Мусик, ну пожалуйста, – пустил в ход последнее оружие.
Время, когда мы жили как и все обычные люди в старой хрущёвке, почти не отложилось в памяти. Только обрывки ярких воспоминаний, в основном хороших. В детстве других и не бывает. Мамусик и Димусик были тогда не разлей-вода…
– Не могу, Димусь. Отец будет злиться, – мать повздыхала для виду, и быстро отключилась, едва послышался окрик её по фамилии.
Деньги портят людей. Одни не берут трубки, так как заняты зарабатыванием их родимых, вторые не могут говорить, так как спешат потратить нажитое.
Вернулся в зал, отметив мысленно, что столик уже убрали.
– Девушка уже приходила. Она оплатила заказ, – словно из ниоткуда передо мной появился официант.
– Благодарю, – бросил через плечо, прежде чем выйти. Благодетели чёртовы.
Надо бы поговорить с ней, вот только как её найти в этом зверинце.
***
На ловца и зверь бежит. И пусть я не встретил мелкую, что печально, я кажется нашёл деньги, что не могло не радовать.
– Эй, Димон, – свист со стороны главных ворот заставил обернуться и испытать невероятное облегчение. Никогда прежде я ещё так не радовался Олегу. Именно он сейчас двигался по направлению ко мне, восторженно вертя головой по сторонам и разглядывая зоопарк.
– Вот это чума, – чуть не вскрикнул он. – А я сначала даже не поверил Хелен. Ну ты вляпался, чувак!
– Да уж, вляпался не то слово, – подтвердил я слова друга. Эта вонючая дыра ничто по сравнению с проделками родителей. Замороженные карточки – вот вишенка на торте!
Олег плюхнулся на скамейку, вытянув ноги и мешая редким посетителям спокойно идти по дорожке. Косые взгляды его ничуть не беспокоили, совесть же спала крепким и беспробудным сном.
– Как тут с контингентом? Есть на что посмотреть? – дружище хитро прищурился, толкая меня в бок.
– Ага, несколько гектаров контингента, сходи посмотри, – съязвил я.
– Ого, меня на такую ораву не хватит, – задумчиво протянул Олег и тут же добавил, смеясь как мерин: – Палка сломается.
– Тебе смешно, – процедил я сквозь зубы, улыбаясь на оглядывающихся на нас местных аборигенов. – Только меня сюда не веселиться отправили, а работать.
– А с каких пор одно другому мешает? – Олег беспечно пожал плечами. Ему, как владельцу ночного клуба в столице нашей необъятной родины, было чуждо отделять одно от другого. – Вон гляди! С ней бы я прошелся на экскурсию.
Я повернул голову туда, куда уже вовсю пускал флюиды мой ненасытный товарищ. Может его по роду профессии привлекают яркие цвета? Трудно сказать, что меня отталкивало в девушке больше: её кислотный топ, ярко алые губы или томные взгляды, которые она ненароком бросала в нашу сторону. У таких девушек есть только одно беспорное преимущество – не надо тратить время на уговоры.
– Пресно, – вынес я свой вердикт.
– Ну знаешь ли, мы тут не солянку варим, – философски заметил Олег. – А это ещё что за спирохета?
Проследив снова за его взглядом, я готов был с ним согласиться. Степанова и без того выглядела худышкой, а на фоне кислотной красотки казалась чуть ли не жертвой Освенцима.
– А это, чувак, моё начальство, – с самым что ни на есть важным видом изрёк я, но никто не впечатлился.
– Уу, всё суета суёт.
– Кстати, – резко оборвал я начинающего философа. – Я ей денег должен. Дай взаймы.
– Воу, чувак, полегче, – осадил мой пыл Олег. – Ты мне тоже между прочим должен денег. И меня ты знаешь дольше. Где мои бабки, а? Или ты уже забыл о моей маздушке? У меня в отличие от тебя богатых мам и пап не водится, – принялся потешаться он.
– Не гони, блин. Я не буду торчать девке. Тем более ей.
Я хотел было сплюнуть на землю, но так и замер на месте. С соседней скамейки на меня смотрело чудо лет шести и женского пола, да так увлеклось, что забыло про таюющее мороженое в руке.
– Она заплатила за меня в ресторане. Это треш! Я должен отдать ей деньги, – чуть тише добавил я.
– Наш пострел везде поспел, – Олег хлопнул меня по плечу. – Хвалю. Но денег не дам. И на тачку, я так понимаю, получу не скоро?
– Да пошёл ты, я всё отдам.
– Ну-ну, Сусанин. Я-то схожу, а ты смотри не заблудись. Слушай, чувак, – вдруг резко выпрямился на скамейке похоже уже бывший друг. – Я готов простить ремонт тачки. На спор.
– Какой еще спор?
– Самый что ни на есть не пресный. Ремонт тачки в обмен на мокрые трусики спирохеты.
– Фу, дерьмовый из тебя фетишист, – всё-таки сплюнул.
– Ай, не обостряй. Дадим тебе срок, допустим недели две. Твоя задача уложить босса на лопатки и покататься на доске. Мне в доказательство сойдёт и фотка. Но чтобы с лицом. Таких блондинок половина шарика.
– Придурок. Понравилась, так сам и покатайся.
– Спасибо, я не объезженных не люблю. А ты подумай.
– Да уж, кому-то из нас двоих придётся, раз тебе так сильно маковку напекло.
– Злой ты, уеду я от тебя, – притворно вздохнул Олег. – Угости товарища сигареткой.
Выцыганив у меня почти пол упаковки Сенатора, Олег скрылся из виду. А я уставился невидящим взглядом в ту сторону, куда упорхнула Надя. Клоун, блин. Я и без того найду, как заработать. Но поговорить с ней всё равно надо. За меня не будет платить девчонка.
Надю я нашел быстро. Гораздо быстрее, чем успел придумать речь, поэтому завис на подходе.
– Сегодня пройдёшь обучение, понаблюдаешь за киперами, послушаешь лекции техников и зоологов, а завтра с новыми силами в бой. Бой начинается в семь утра, – посыпались установки от мелкой.
– Я обязательно верну тебе деньги, – это досадное недоразумение мешало мне жить.
– Конечно. Завтра и начнёшь. Этот день я не засчитаю.
– Упрямая? Принципиальная, значит? – вдруг разозлился я.
Надя наградила меня кивком и скрестила руки на груди, словно бы защищаясь от меня картонным планшетом.
– Хорошо, – не смог смолчать. А когда отошёл от неё на безопасное для нас двоих расстояние, достал телефон из кармана.
“Идёт. Две недели и я надену тебе её трусы на голову”.
“Отличного сёрфинга, чувак!” – ответ Олега с кучей ржущих смайликов не заставил себя долго ждать.
***
“Дима, давай сходим в зоопарк!” говорили они. “Дима, там будет весело!” заблуждались они. Чёрта с два!
Неимоверная скука слушать нескончаемые лекции, а смотрители снуют по парку как блохи по дворовой шавке. И глазами не уследить. Хотя я и не пытался. После трёхчасовой лекции о черепахах, это было слишком для моего перегруженного сознания.
Уход, осмотр, кормёжка, уборка… Наивные думают, я всё это буду делать. На исполинских черепах за время этой импровизированной учёбы я насмотрелся на год вперёд. Огромные, неповоротливые, похотливые махины. Не то, чтобы я специально смотрел, как они сношаются, но эти зелёные черти больше ничего другого не делали. Невольно пришла на умы мысль, а не является ли это хорошим знаком. Как-то же надо было себя успокоить!
К вечеру я был совершенно измотан. Воспользовавшись моей слабостью, совесть робко постучалась в двери к здравому смыслу. Может не стоит так? Возможно, я погорячился. Но все потуги бедняжки перебило тихое покашливание сзади. Обернувшись, я увидел, естественно, её.
– На территории парка нельзя курить, для этого есть специально отведённые места, – Надя кивком головы указала на сигарету, дымящуюся у меня в пальцах.
Да, чтоб тебя, мелочь ты эдакая! Я уже не жалел о споре, лишь о том, что в уговоре речь шла о добровольном.
– Постараюсь больше так не делать, – я затушил сигарету, успокаивая себя только старой поговоркой: тише еду, дальше буду.
Блюстительница нравов проследила взглядом за полётом сигары в урну и удовлетворённо улыбнулась.
– Так лучше. До завтра, – она обошла меня так, словно я прокажённый. Не оглянувшись ни разу, она вышла за главные ворота. Привыкший к противоположному, я был удивлён таким поведением. Может она меня так провоцирует?
Точно провоцирует! Как ещё объяснить, что она бредёт одна единственная по трассе. Её джинсовый комбинезон выглядит ещё нелепее униформы. Детский сад на прогулке…
– Может, тебя подвезти? – кто-то явно завладел моим сознанием и именно он остановил машину, открыл дверь и заговорил с мелкой.
А с другой стороны, надо же начинать налаживать контакт. Мелочь ещё не догадывается какое большое её ждёт счастье.
Надя
Ноги гудели после трудового дня, ныли царапины, которые не смотря на все меры предосторожности всё равно появлялись. И только нежелание ехать в одной машине с техником Синицыным заставляло меня упрямо переставлять конечности. Был, конечно, ещё корпоративный автобус. Но это скорее насмешка над сотрудниками, чем данность. За два часа, что я буду его ждать, я успею добраться до остановки самостоятельно и, быть может, даже добраться домой.
– Может, тебя подвезти? – голос моего горе-стажёра прозвучал неожиданно, как гром среди ясного неба. А ведь я уже, честное-пионерское, успела забыть о нём и даже расслабиться. Рано, Надя, рано…
– Спасибо, я пройдусь, – кое-как выдавила я, бросив мечтательный взгляд на уютный салон.
– Перестань, я не кусаюсь. Ты выручила меня, позволь мне сделать хоть что-то для тебя.
Журавлёв открыл мне дверь изнутри, и слова его казались искренними… А я так сильно устала, да и отказывать невежливо. Быстро договорившись со своей совестью, я аккуратно села в авто. Боясь, не дай Бог, испачкать что-нибудь в этом царстве роскоши.
– Красивая машина, – попыталась я как-то сгладить неловкость в виде повисшего между нами молчания.
– Пфф, – фыркнул породистый жеребец, как выразилась бы Маша. – Эта колымага – лучшее, что было в прокате. А по-настоящему красивая машина осталась в Москве.
Я отвернулась в окно, безразлично разглядывая пейзаж, который уже успел опостылеть до чёртиков. Вот как так у него получается? Одна фраза и сразу двух зайцев убил: и намекнул, что я деревенщина, и разрыл еще большую пропасть между нами.
– Останови здесь, – я махнула рукой, чтобы указать на остановку на обочине. При этом ударилась пальцами о переднюю панель и неловко опустила голову вместе с провинившейся конечностью.
– Ты уверена? – мне показалось, что он нахмурился. Но скорее показалось, так как из моего убежища за копной волос было мало что видно.
– Да, – мы люди простые и на автобусе домой доедем. – Спасибо.
Не поблагодарить было бы некрасиво…
Я вышла из авто и почти побежала к автобусу, который как раз подъезжал. На Журавлёва оглядываться даже боялась, вдруг окажется, что я там в его колымаге что-то поцарапала или испачкала. Хватит с меня приключений. Я и так осталась с пустым кошельком и толстым нулём на карте.
Автомобиль стажера, рядом с которым директорский джип казался старой тачанкой, взвизгнул шинами и пронёсся мимо. Как и все немногие пассажиры в этот час я провела его взглядом и уставилась в телефон.
Любопытство, толкающее всех женщин на необдуманные поступки, заставило меня ввести его фамилию в поиск. Информации о нем было ничтожно мало, больше о его отце, который своим трудом сколотил состояние и выбился в князи из грязи. А вот раздел картинки пестрил исключительно Журавлёвым-младшим. Клубы, элитные вечеринки, все наперебой спешили похвастаться знаменитым гостем. Мда уж…
Дима мог по праву называться копией своего отца, но вряд ли гордостью. Если голубые глаза отца лучились уверенностью, а фигура приковывала к себе внимание и вызывала уважение, то в голубом омуте сыночка водились исключительно черти, истребив всю разумную флору и фауну. Всегда растрёпанный, с широкой улыбкой, и не менее широкой надписью на лбу – “Прожигатель жизни”.
