Текст книги "Она – его собственность"
Автор книги: Анна Мичи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Глава 7. Триана
Он отошёл, и то ли от движения воздуха, то ли от повторного понимания, в какую беспросветную… дрянь я угодила, по коже словно прошёл сквозняк. Зато метка сзади на шее пылала, и мне казалось, от неё словно скользят по телу чёрные ручейки чужой магии. Жгучий яд, делающий меня чьей-то вещью. Я невольно передёрнулась, зябко схватила себя за плечи.
Дар это заметил.
– Холодно? – поинтересовался он.
Я кивнула. Со слабой надеждой подумала, что, наверное, сейчас он подкинет дров в камин или даже воспользуется магией – уж на такие-то мелочи у него должны были остаться силы, – но он только усмехнулся.
– То ли ещё будет. Раздевайся.
Что?!
Я гневно развернулась, вперила в него убийственный взгляд.
– Чего смотришь? Тебе напомнить, зачем ты сюда пришла?
Скотина, он так и стоял полуголый, совершенно невозмутимый, скалил зубы в полумраке комнаты. Чёрт, как же нечестно. Я ничего не могу ему противопоставить.
И он прав. Я действительно пришла сюда, готовая на всё. Наш договор гласит ясно: он может делать со мной, что захочется, за исключением унижений и причинения боли. Только я почему-то не думала, что уже в первый раз он потребует, чтобы я раздевалась. Хотя я вообще пыталась не думать о том, что он может потребовать.
И, боги, эта его печать, метка тёмных… Я ведь понятия не имею, на что она способна. Вдруг она заставит меня сделать что-то против воли? Почему я не разузнала об этом больше, прежде чем согласиться? Хотя я и так перерыла всю библиотеку. Настолько щекотливые вещи не пишут в фолиантах, а если и пишут, то тщательно прячут их от любопытных студентов.
Непослушными пальцами я потянулась к пуговицам. Ужасно хотелось опустить взгляд, но сделать это – значило проиграть. И я смотрела прямо перед собой, как бы в пространство, хотя отлично видела Дара и выражение его лица.
Он молча наблюдал за мной. Светлые глаза сверкали пугающим блеском, тонкие ноздри чуть раздувались. Лицо у него было совершенно непроницаемое, но взгляд словно прикипел к моим пальцам. Я с дрожью сообразила, что сейчас, когда на мне нет амулета, мои чувства для него как на ладони. Или даже нет – как на блюде. И он, словно заправский гурман, пробует каждую эмоцию на вкус: кислинка стыда, растерянность, нежелание, беспомощная злость… и перчинка возбуждения, придающая ужину неповторимый аромат.
Дар был словно расслаблен и в то же время, как огромная сильная змея, словно готов в любой момент распрямиться, кинуться в атаку. Неужели на них, тёмных, это так сильно действует?
Длинный ряд пуговиц закончился. И – странное дело – стыд, да, стыд опалял щёки, гнал жидкое пламя по венам, но помимо него просыпалось ещё одно чувство…
Торжество.
Хрупкое и слабое, как едва проклюнувшийся цветок, оно тем не менее совершенно явно пускало корни в моей душе.
Да, где-то очень-очень глубоко – я торжествовала при виде того, как Дар захвачен мной. Моими эмоциями, моими движениями, этим шорохом ткани, спадающей с моих плеч. Торжествовала, видя, как едва заметно дёргается кадык на его горле, как его глаза опускаются ниже, жадно, неотступно обшаривая моё тело.
И то, что сейчас плывёт между нами в этой комнате, пропитанной запахом воска, книг и мужского одеколона, – это что-то словно даёт мне – той, что якобы должна чувствовать себя вещью, – даёт мне власть над ним.
Я избавилась даже от лифчика, но трусики снять не смогла. Заколебалась, остановилась, и Дар – как будто это вырвало его из какого-то дурмана – резко мотнул головой. Чётко вырезанные губы шевельнулись:
– На колени!
Скотина.
Подавив очередную вспышку гнева, я выполнила приказ. Пол в комнате накрывал мягкий пушистый ковёр, стоять было совсем не больно, только очень унизительно. Очередная попытка дать человечке понять, где её место? Может, воспротивиться, напомнить ему о договоре?
Но я почему-то продолжала молчать.
Дар обошёл меня и встал сзади.
Я представила, как он смотрит на мою коленопреклонённую фигуру. Интересно, что он видит? Красивую обнажённую девушку на коленях в его комнате? Или несчастную жертву, беззащитную, дрожащую от страха и холода?
Сейчас, когда я не видела его, мне почему-то стало куда неуютнее.
Вдруг он ударит меня? Выльет на голову графин воды?
Его голос раздался куда ближе, чем я думала. Кожа от этого покрылась мурашками.
– Хочешь меня?
– С ума сошёл? – От возмущения я чуть не вскочила.
Хотела было повернуться, но он схватил меня за шею и пригнул к полу.
– Подонок… – прошипела я сквозь зубы. – Иди спроси свою Алиаду. Хотя её даже спрашивать не нужно, всё на лице написано!
Я думала, он разозлится, но Дар рассмеялся. Хватка слегка ослабла.
– Не хочешь, значит. Ничего. Сейчас захочешь.
Я ещё не успела осмыслить его слова, когда с ошеломлением почувствовала, как словно горячее вино хлынуло по жилам и как сладким спазмом отозвалось между ног.
Вот! Вот об этом я читала! О том, что тёмные могли одним своим желанием вызвать возбуждение в человеке. Скотина, и он сейчас делает это со мной. Забавляется, зная, что я не смогу противостоять.
Мысли путались, ноги разъезжались, я словно горела, хватая воздух вмиг пересохшими губами. Слабость кружила голову. Грудь ныла, будто требуя прикосновения.
Я сжала зубы. Не поддамся. Боги, как же хочется повернуться, прильнуть к мужским ногам, потереться о них, словно течная кошка. Хочется умолять, чтобы Дар взял меня.
Он вдруг рассмеялся:
– Я так и думал. Поняла теперь своё место? Вы, люди, созданы для того, чтобы подчиняться нам.
Не знаю, каким чудом, собрав все силы, но я смогла стряхнуть наваждение. Подняла глаза и прошипела:
– И не мечтай!
Глаза Дара полыхнули ответным вызовом. Я почувствовала, как он усилил давление – нахлынула такая сокрушительная волна, что я аж застонала от мощного желания. Всё тело сотряслось в сладкой судороге. Ноги свело, у меня потемнело в глазах.
Когда я пришла в себя, собственное тяжёлое дыхание и барабанный бой сердца оглушали. Всё тело дрожало. По рукам и ногам расплывалась томительная слабость. Трусики промокли насквозь. Свидетельство моего возбуждения.
Боги, я кончила. Я сейчас кончила только потому, что он использовал на мне ауру тёмных. Не прикоснувшись и пальцем.
И он об этом знает.
– Ненавижу тебя… – в бессилии прошептала я.
Дар развернулся и бросил через плечо:
– Пошла вон. Больше ты мне не нужна.
Он исчез за дверью, а я быстро оделась, испытывая непреодолимое желание кинуться в душ, и мыться, и скрести себя до крови. Да только ощущения не сотрёшь, как ни старайся.
Но нет…
Если Дар думает, что этим он поставил меня на место, то он слишком плохо меня знает.
Глава 8. Дар
Я дождался, когда за ней закроется дверь, и только тогда протяжно выдохнул, прислоняясь вспотевшей спиной к прохладной стене.
Слава богам, она ушла сразу. Слава богам, иначе даже не знаю, сумел бы я удержаться. Всё-таки это было чересчур, для первого раза так точно.
Пах надрывно пульсировал. Я запустил руку под резинку штанов, провёл по члену, снова представляя, как она передо мной… на коленях… её тело в полумраке комнаты. Золотистая кожа, тонкие лепестки лопаток, нежный изгиб спины. Кольца янтарных волос, струящихся по плечу, голова, склонённая набок, словно Триана прислушивается к происходящему. Её робость, смущение и что-то неясное, терпкое, выкручивающее внутренности, лишающее дыхания.
Я даже не ожидал, что это будет настолько… круто.
Думал и воображал себе многое, но реальность оказалась куда ярче. Чувственнее. Оглушительнее. Мне банально снесло крышу.
Не только потому, что я впервые попробовал на вкус эмоции не защищённого амулетом человека, но и потому, что это была она. Та самая Триана. Бельмо на глазу, чёрная овца в стаде белых, позорное пятно на гербе Каарской академии.
Та, из-за которой я всерьез подумывал бросить академию, едва отучившись курс. Просто потому, что и подумать было невыносимо – учиться в одном месте с человечкой. Еще тем летом, когда кто-то из парней сказал, что Сартр окончательно впал в старческий маразм и принял в академию человека, я твёрдо решил, что устрою выродку такую жизнь, что он пожалеет, что вообще к нам сунулся.
Тогда я не сомневался, что так и будет.
И что же – выродок оказался девицей.
Как сейчас помню день, когда увидел её впервые. Тоненькую рыжеволосую фигурку, одинокую на академическом дворе. Другие первокурсники все держались друг друга, болтали, разбившись на группы, – и только она одна стояла поодаль, горделиво расправив плечи. Один взгляд – и словно резкий укол прямо в сердце. Смесь гнева, пренебрежения, желания уничтожить, прогнать к чертям и… непонятный мне самому интерес. Возможно, даже восхищение.
Она была чужая. Совсем другая, чем наши девушки. Черты лица проще и грубее, во взгляде – вызов, фигура – непривычно пышная, с красивыми изгибами, будто фарфоровая ваза. Пышущая здоровьем женственность. Непривычная, сбивающая с ног.
Плохо помню, но, кажется, в тот день я даже подошёл к ней. Отвесил пару насмешек, попытался грубовато поухаживать. Почему-то тогда я был уверен, что стоит мне хотя бы сделать вид, что я очарован ею, что мог бы ей покровительствовать, как она упадёт в мои руки, как спелая груша.
Не тут-то было.
Чёртова девица отшила меня, не потребовалось и лезть за словом в карман. Парни хохотали надо мной, я делал вид, что мне всё нипочём, а сам всё никак не мог перестать смотреть на неё.
Неуместная, возмутительная, низкая, жалкая тварь, потомок рабов и сама рабыня, как она смела стоять так спокойно, как смела отвечать мне как равному, как вообще смела поднимать глаза? Порочные красивые глаза с поволокой малахита…
Я поклялся, что отомщу, но первые два года такой возможности не представлялось. Всё же мы учились на разных курсах, да и дел хватало: учёба, соревнования, девушки. Но время от времени случалось: вроде бы всё хорошо, а тут напорюсь взглядом на эту – и сразу вспоминаю, что омрачает мне жизнь.
Она слишком выделялась. Всегда одна, всегда независимая… и ещё я слышал, что она охрененно хорошо учится.
Это тоже ни в какие ворота не лезло. Непростительно. Как смела жалкая глупая человеческая девица соображать лучше, чем выпестованные поколениями тёмные?
Ведь ясно же: мы любимцы богов, а люди – трава под нашими ногами.
Но эта чёртова Триана будто задалась целью опровергнуть все мои представления о людях.
Мысль о том, чтобы использовать её как донора магических сил, мне подкинул Сартр. Сразу, едва я вышел из лазарета. Привёл меня к себе в кабинет и спокойно, обстоятельно разложил всё по полочкам.
Мол, в соревнованиях по магборьбе я в таком виде участвовать не годен. Даже к учёбе, мол, Сартр меня допустить не в силах, я ведь завалю первую же магическую практику.
А значит, академический отпуск.
Непременно пойдут слухи, что старший сын Фальвертов недостоин и слаб. Это не только бросит тень на имя рода, я сам окажусь мишенью для пересудов. И уж карьеру это мне тоже испортит.
Но есть выход.
Довольно деликатный, доступный только при очень удачном стечении обстоятельств… но в принципе возможный.
Триана.
Да, я, конечно, читал, что раньше мы использовали людей в том числе именно так, как источник для восстановления. Но слышать – совсем не равно возможности ощутить это самому.
Сартр не стал многословно описывать плюсы. Напротив, упомянул довольно сухо и сразу сказал, что вряд ли девушка легко согласится. Предложил мне переговорить с ней, когда она очнётся, – но кто же обсуждает что-то с людьми.
Нет, я принял решение сам.
Наверное, принял его в тот самый миг, когда понял, о чём Сартр говорит.
Сделать невыносимую человечку своей рабой, своей собственностью – в этом было нечто такое сладкое, что у меня ёкнуло сердце. Нечто порочное, задевающее самые глубокие, самые низменные струны души.
А потом всё было проще простого. Отобрать у Трианы то, без чего она не сможет продолжать учёбу, – а потом как бы великодушно предложить вернуть. Ловушка захлопнулась без звука.
И вот сейчас, когда она моя, когда подчиняется почти беспрекословно, когда я ощущаю всё, что чувствует она, почему-то всё явственнее кажется, что где-то я сделал ошибку.
Внезапный стук в дверь вырвал меня из размышлений и воспоминаний.
Кого ещё черти принесли, когда я всем чётко сказал, что буду занят? Ни один из моих парней, да черт возьми, даже Алиада не посмела бы нарушить мой запрет.
Я пошёл к двери, а когда открыл, то сразу подобрался. Этого гостя я не ждал…
На пороге стоял Диметр.
Какого чёрта он здесь делает?!
Нет ни одного человека, которого бы мне хотелось видеть меньше, чем его. Даже когда костлявая с косой придет – думаю, у нас будет больше тем для разговора, чем с этим напыщенным индюком. Но, к сожалению, именно с Диметром судьба меня постоянно сталкивает. С самого первого курса он мой неизменный соперник в магборьбе, причём иногда соперник довольно успешный.
Да только… этому парню не то что в моей комнате, а вообще в нашей академии делать откровенно нечего. Он же учится в Нейльской академии, а это вообще в другом конце королевства.
Впрочем, благодаря станциям, он мог явиться сюда за какие-то полчаса. Это как раз несложно. Сложным должно было стать другое: пройти через весь городок и добраться до моей комнаты так, чтобы никто не остановил. И, главное, зачем?
– Что ты здесь забыл? – отличное приветствие. Лучшего он не заслуживает.
Я слегка напрягся. И не только потому, что мой главный соперник явился сюда и застал меня чуть ли не раздетым, но еще и потому, что за несколько минут до этого из моей комнаты как ошпаренная выскочила человечка.
Надеюсь, они не столкнулись. А если и столкнулись, то где-нибудь на парковой дорожке, подальше от нашего корпуса. Не хочу, чтобы Диметр знал о том, что у меня с ней может быть что-то общее.
Он ухмыльнулся как-то слишком уж ехидно, и у меня внутри снова что-то перевернулось: неужели всё-таки видел?
– Я слышал, тебя потрепала какая-то девчонка? И теперь ты вроде как в лазарете?
“Потрепала девчонка”! Вот как теперь об этом говорят. Я уже начал представлять, что сделаю с этой девчонкой завтра… Мы еще посмотрим, кто кого потреплет. Стоп. Усилием воли я избавился от соблазнительной картинки, которая уже всплыла перед мысленным взором. Встречать своего врага каменным стояком – плохая идея.
Я хмыкнул:
– Тогда почему ты не искал меня там?
– Я искал, – сказал он, – но, к сожалению, не нашел.
И не найдешь.
– Ну так и убирался бы в свой козлятник, сюда-то зачем явился?
Он словно и не слышал оскорбления. Видно, чувствовал себя настолько уверенно, что жалкие уколы от повергнутого противника мог спокойно пропустить мимо ушей.
– Хотел узнать, что ты решил: совсем отказаться от соревнований и дать своей команде спокойно проиграть или все-таки выступить и проиграть вместе с командой? Тут говорили, что у тебя какая-то особая штука, которая просто так не лечится.
А-а, так вот зачем он явился. Насладиться моим унылым видом, отомстить мне за поражение в прошлом году. Жаль-жаль, Диметру и сегодня придётся уйти ни с чем.
– Говорили? – удивился я. – Или ты сам придумал эту сказку, чтобы не рыдать по ночам от страха. Не волнуйся, сил на то, чтобы надрать тебе задницу, у меня хватит.
Он снова усмехнулся:
– А может, их хватит только на пустую болтовню?
Наверное, не стоило этого делать, но я не удержался. Энергия, которой только что, не жадничая, поделилась Триана, бурлила внутри, пьянила и словно сама желала вырваться.
Я поднял вверх левую руку, мизинец и просто создал шар огня. Самое глупое в мире заклинание. Простое, как молоток, и сжирающее энергию, как гусеница, дорвавшаяся до капустного листа. Создал – и сам едва не отшатнулся: таким жаром полыхнул шар, так ярко он светился.
Черт побери, а ведь я такого не то что никогда не делал – никогда и не видел! В прежние времена этот шарик за какую-нибудь минуту вымотал бы меня до основания, а сейчас я легко им поигрывал, глядя на то, как падает челюсть у напыщенного ублюдка Диметра.
Я спрятал шар.
Глупо расходовать энергию так… глупо. Я уже достаточно полюбовался на растерянную физиономию соперника. А давать ему повод пораскинуть мозгами и задуматься, с какого это перепугу я вдруг стал таким сильным, тоже не стоило.
– Извини, дружок, ты не вовремя, я тут немного тренировался, – с улыбкой сказал я. – Так что, если не хочешь случайно попасть под горячую руку, лучше уматывай.
Похоже, моя демонстрация оказала на Диметра куда большее впечатление, чем я ожидал. Он вмиг потерял всё желание задирать меня и, не проронив ни слова, скрылся за дверью. Я пересек комнату и с размаха упал в кресло. Ничего себе! Я, конечно, подозревал, что эта малышка Триана на многое способна, но такого не ожидал. А древние были, конечно, те еще извращенцы, но уж точно не дураки.
Ну что ж, детка, жди меня. На завтра я тебе придумаю что-нибудь поинтереснее. О, тебе понравится.
Глава 9. Триана
Я была на него зла. Чертовски зла. Весь вечер я придумывала мрачные планы, которым, разумеется, никогда не воплотиться в жизнь. И заклятие на мужское бессилие было там далеко не самым ужасным пунктом. Но чуть позже, когда успела остыть под душем (о! как я скребла мочалкой свое тело. Как только кожу не стерла!), я подумала совсем о другом.
Наведенная похоть, которой меня накрыло, это, конечно, ужасно унизительно, гадко, отвратительно. Но, возможно, именно благодаря этому мороку Дар не учуял, не распробовал другого, куда более слабого чувства. Того, что пугало меня куда больше. Того, как что-то внутри дрожало и вибрировало – смешанное со страхом и неприязнью, но все-таки упоительно сладкое чувство. Или оно мне показалось?
И еще. То, что он со мной сделал, то, что он говорил, как поступил со мной, – это было ужасно. И все же тело, кажется, с этим категорически не соглашалось. В нем ощущалась удивительная легкость после пережитого оргазма, меня охватывала сладкая истома. И это было хуже всего. Словно меня вдруг лишили права презирать своего обидчика, ненавидеть душой и телом.
На следующий день я старалась не сталкиваться с ним. Кто знает – вдруг он получил достаточно пищи и теперь хоть на пару дней оставит меня в покое?
Я задерживалась в каждой аудитории до последнего, а потом бегом летела в новую – не глядя по сторонам. Лишь на большой перемене деться было некуда. Впрочем, кто сказал? Есть ведь дамская комната… Уж туда-то он точно не явится.
Но только я вбежала в место, где ожидала найти укрытие, как поняла, что боги сегодня не на моей стороне. Алиада поправляла волосы перед зеркалом. Теперь она не была похожа на кошку «в охоте». Не выгибала спину, не смотрела преданно… Теперь любуйтесь – королева во всей своей красе.
Ее свита кучковалась рядом. Ох уж эти популярные мальчики и девочки! Умереть можно от смеха – в одиночку даже в такое деликатное место не ходят! Боятся, что без охраны кто-нибудь украдет их неземную красоту?
При виде меня Алиада взвилась:
– Тебя-то мне и надо, тупая человечка!
«Тупая». Смешно, особенно в этом исполнении.
Алиада огляделась. Ага, свита навострила ушки: запах грядущего скандала уже витал в воздухе, и никто не хотел пропустить ни слова.
Дверь открылась, и в уборную влетела шумная стайка первокурсниц. Алиада поморщилась. Кажется, королеве не хотелось, чтобы зрителей было много.
– Выйдем. Нужно поговорить.
Свита разочарованно ахнула. Вот же неприятность какая, зрелища не будет. Мне вот выходить совершенно не хотелось. С другой стороны, вряд ли Дар начнет что-то неприличное мне предлагать при своей подружке…
Мы вышли на запасную лестницу, местечко темное и безлюдное, – по ней никто обычно не ходит. Алиада какое-то время молча прожигала меня взглядом. Но, видимо, сообразив, что я от этого не начала дымиться, перешла к вербальному общению.
– Что за дурацкий проект у тебя с Даром? – прошипела она.
О! Это хороший вопрос. На это я могу ответить!
– Побочные явления при использовании заклинаний воды… На самом деле тема малоизученная и интересная. После Авдиярра ею никто толком не занимался. В то время как ее актуальность…
– Перестань! – она едва не визжала. – Плевать мне на вашу актуальность! А вот на то, что ты будешь торчать у него в комнате, – не плевать.
Я мысленно расхохоталась. Знала бы ты, милочка, чем мы там будем заниматься! Нет, мне, конечно, самой это отвратительно. Но все-таки как приятно встретить человека, которому бы наши с Даром «занятия» понравились еще меньше, чем мне.
– Ну а где же, как не в его комнате… – Я сделала вид, что растерялась. – Но, если тебе это так не нравится, я могу попросить его заниматься в моей… Правда, там очень скромно. Вряд ли Дар согласится…
– Заткнись! – У Алиады разве что дым из ушей не шел. – Плевать мне, где вы уединяетесь! Имей в виду, потянешь к нему свои уродливые руки – быстро протянешь ноги!
– Тоже уродливые? – вежливо уточнила я.
– Да!
Ну хоть по какому-то вопросу мы пришли к взаимопониманию. Мне жутко хотелось ответить ей в пику. Сказать, что Дару мои руки-ноги, а также другие части тела кажутся привлекательными. Но я прикусила язычок. Алаида глупа и болтлива. Не стоит добавлять к тем разговорам, что и так уже идут, еще это. Лучше сказать… правду.
– Да кому он нужен, твой Дар! Уж не знаю, что вы в нем находите. Ни ума, ни внешности, одни папочкины деньги! Да еще девиц тягает всех без разбору. Не парень, а помойная куча! Я бы к такому не то что руки не тянула, я бы и рядом не села! – Я заводилась все больше. Как-то вдруг вспомнился и его высокомерный прищур, и руки на талии Алиады, и пренебрежительно-издевательское, процеженное сквозь зубы: «человечка».
Наверное, недостатки Дара я могла бы перечислять бесконечно. Но у Алиады почему-то округлились глаза, а потом она заметалась взглядом по сторонам, как если бы не знала, куда спрятаться.
Ужасная догадка заставила меня обернуться.
Ну конечно! Буквально в двух шагах от нас стоял Дар. Он все слышал! Не то чтобы я жалела о сказанном, но…
Его стальной взгляд пригвоздил меня к месту. Я напряглась, но Дар только прошёл мимо и приобнял Алиаду за талию:
– Отлично выглядишь, Алиада. Впрочем, как всегда.
Та зарделась, довольная. Я же возвела глаза к небесам. И кто тут тупой, если не видит, что во всех этих Даровых комплиментах нет ни тени правды? Да он же каждой первой говорит подобные вещи! И каждая первая думает, что она одна удостоилась внимания.
Я незаметно отступила на шаг. Слушать их воркование не было никакого желания, да и вообще – сбежать сейчас и от Алиады, и от её любимого-разлюбимого Дара казалось самым правильным поступком. Но едва я сделала второй шаг, как Дар резко обернулся и огрел меня злым взглядом:
– Стоять!
Метка на шее полыхнула, обжигая кожу. От неожиданности я и впрямь встала на месте как вкопанная.
Дар обратился к Алиаде:
– Прости, милая, нужно кое-что обсудить с «этой». Иди пока, я зайду к тебе вечером, как обещал.
Презрительное «эта» болезненно царапнуло. Ишь ты, вечером зайдёт. Шёл бы сразу и оставил меня в покое!
– Но… – Алиада бросила на него растерянный, недоверчивый взгляд.
– Иди, – жёстко повторил Дар – и она не посмела ослушаться.
Когда стук ее каблуков затих вдалеке, Дар схватил меня за руку и потащил вниз.
– Эй, куда!
– Не пищи, маленькая дрянь. Сейчас я тебе покажу помойную кучу!
Он дотащил меня до конца лестницы и втолкнул в темное помещение подсобки. Захлопнул дверь. Мы оказались во тьме.
Я попятилась, на ощупь пытаясь понять, что где находится. Пульс зашкаливал, рука там, где её схватили железные пальцы Дара, побаливала, в темноте было чертовски неуютно, но это всё было ерундой. А вот что не было ерундой, так это то, что мы с ним наедине, я понятия не имею, что он задумал, и… и вообще при воспоминании о вчерашнем ноги у меня подгибаются.
Мои глаза начали различать очертания предметов. Дар стоял у самой двери и следил за мной хищным неотрывным взглядом. И чего он ждёт? Извинений? Не дождётся!
– Перемена заканчивается! Мне пора на практическую.
– Прогуляешь! – бросил он.
Оторвался от двери, в одно мгновение оказался передо мной – и пригвоздил меня к стене своим твёрдым тяжёлым телом. Из меня выбило весь воздух, кровь бросилась в лицо, а метка на шее пугающе заныла. Я попыталась оттолкнуть его, но это было всё равно что пытаться оттолкнуть скалу.
– А ну-ка повтори, – шепнул он, горяча дыханием моё ухо. – Одни папочкины деньги?.. Не села бы рядом?
Дар поймал жёсткими пальцами моё лицо, стиснул, заставил вздёрнуть подбородок. Под взглядом его непроницаемых серо-синих глаз я замерла, как мышь в мышеловке.
Что он собирается делать?
– Боишься? – выдохнул Дар снова.
Обжигающее дыхание коснулось кожи, и по шее, по всему телу тут же высыпали мурашки.
Я молчала. Зачем отвечать, всё равно он чувствует мои эмоции. А я – да, боюсь. Правда, боюсь не того, что он ударит меня или станет осыпать оскорблениями. Боюсь чего-то совсем другого, чему даже не знаю названия. И собственных чувств, которые спирают грудь, и действий Дара… а вдруг он предпримет что-то совсем запретное? Например… поцелует меня.
Слава богам, ничего такого Дар не сделал. Отодвинулся от меня, окинул взглядом лицо и грудь, опустил взгляд ниже… и резким толчком колена раздвинул мои бёдра, одновременно прижав меня к стене. Я чуть не ахнула, когда ко мне притиснулось нечто недвусмысленно горячее и твёрдое. До сих пор у меня такого опыта не было, но сомневаться не приходилось: эта штука и есть то, что отличает мужчину от женщины.
Дар что, хочет меня? Да нет… скорее всего, это банальная реакция организма: полумрак, девушка, уединение… да ещё возможность питаться сексуальными эмоциями. Как организм голодного человека начинает выделять слюну при виде еды, так и у Дара, наверное… инстинктивная реакция.
Тут его руки легли на мою талию, и все разумные мысли мигом вылетели из головы. Я завозилась, пытаясь вырваться из его хватки.
– Отпусти меня! Я сказала всё, что на самом деле думаю, доволен?
Кажется, эта фраза оказалась лишней. Глаза Дара полыхнули знакомым мне свирепым блеском.
В следующий момент этот гад рванул мою блузку. Я вскрикнула, испугавшись, что он разорвёт её напрочь, но, слава всем богам, ткань оказалась достаточно крепкой, и даже пуговицы не пострадали. Только выскользнули из петель, оставляя меня перед Даром почти обнажённой.
Я сказала почти? В следующий миг, не обращая внимания на мои попытки сопротивляться, он содрал с меня лифчик, отбросил его куда-то во тьму и, не успела я вскрикнуть, наклонился и поймал горячим жадным ртом мой сосок.
Я всё же вскрикнула, а тело мгновенно охватила предательская слабость. Если бы Дар не держал меня, наверное, я не устояла бы на ногах. Я думала, что в прошлый раз испытала самое худшее, но то, что он делал сейчас, было ещё хуже. Ещё откровеннее, стыднее и порочнее. Я никогда не чувствовала ничего подобного, даже когда ласкала себя сама.
Язык Дара беспрестанно плясал на одной из самых чувствительных точек моего тела. Чёртов негодяй то отпускал сосок, то снова ловил его губами, перекатывал, посасывал, отчего меня как будто прошивало сотнями молний. Я дёргалась, пытаясь высвободиться, оттолкнуть его, но ничего не получалось. Дар явно знал, что и как нужно делать, чтобы доставить женщине удовольствие, и за это я ненавидела его ещё больше. Некоторое время подсобку наполняли только звуки безуспешной борьбы и моё хриплое дыхание. Мне пришлось приложить немало усилий для того, чтобы это было дыханием, а не стонами.
Наконец Дар отпустил меня.
Я отскочила, запахнула блузку. Щёки полыхали огнём, сердце колотилось где-то в ушах. Злость и смущение правили бал.
А вот Дар – его глаза горели торжеством.
Скотина! Ведь он сделал это явно не для того, чтобы восстановить свои силы. Что там восстанавливать после вчерашнего! Это наказание. Месть. И она, черти бы взяли этого самодовольного мерзавца, у него получилась.
– Доволен? А теперь отойди! – Оттолкнув его, я устремилась к выходу. Чёрт с ним, с лифчиком, пару лекций перетерплю. Блузка плотная, незаметно почти.
Не тут-то было.
Дар поймал меня за руку, завернул и прижал на этот раз грудью к стене. Сам навалился сзади, заставив меня буквально распластаться под весом его тела. У меня чуть не брызнули из глаз слёзы от беспомощности и гнева. И ещё оттого, что что бы он ни делал, я всё же не могла почувствовать отвращение. Напротив, моё собственное тело, как нарочно, откликалось на каждое прикосновение. И ведь этот чёртов негодяй всё чувствует! В том числе мои слабости.
Юбка поползла вверх по бёдрам. Я снова вскрикнула, попыталась помешать, но где там. Пара минут беспорядочной борьбы – и я осталась без трусиков. Они тоже полетели куда-то во мрак.
– Прошу! – Дар отпустил меня и сделал издевательский жест – мол, на выход.
Он сам дышал тяжело, грудь бурно приподнималась, но выражение лица сочилось удовольствием.
Я сжала кулаки, но быстро передумала. Взглядом попыталась обшарить пол: куда он бросил мои вещи?
И тут раздался звонок на урок.
Чёрт! Искать трусы и лифчик означает пропустить лекцию. К тому же не факт, что Дар спокойно позволит мне всё это делать.
И я по-быстрому, пока он не передумал, выскользнула прочь.
Боги, что за наказание! Грудь трясётся, соски трутся о ткань, вспоминаются горячие губы Дара на моей груди, между ног разгоряченную влажную кожу обжигает холодок. А впереди два часа практической… без нижнего белья вообще…
И знать, что этот сукин сын об этом знает… а ведь практическая сегодня с четвёртым курсом на соседнем полигоне.
Конечно, Дар будет там. Будет глазеть, ловить отголоски моих эмоций и наслаждаться.
Боже, а можно его как-нибудь убить?
