Текст книги "Прихоти судьбы"
Автор книги: Анна Мелихова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Анна Мелихова
Прихоти судьбы
Она
Она очень любила смотреться в зеркало. Бывало подолгу, по часу или два, рассматривая свое отражение, пыталась оценить чем же она привлекательна. Она без устали поправляла волосы, красила губы, подводила глаза – и снова всматривалась, всматривалась, всматривалась….
Порой мужчины не могли пройти мимо нее. Они окликали ее, причем не только студенты иностранных факультетов, по имени Аджитт, или Амар, или приглашающие подвезти на дорогих авто «новые русские», а и вполне приличные ребята, у которых быть может даже были девушки. То ли они не могли пройти мимо ее ярко-рыжих волос, то ли им нравилась бледная, фарфоровая кожа…. Но глаза всегда выдавали их неподдельный интерес и интригу, которую создавало знакомство.
Ей нравилось, как они смотрели на нее: жадность, экспрессия, нетерпение – выдавали в них не жеребцов, нет, но исследователей! Каждый хотел обуздать, укротить, или даже просто установить контакт. Она иногда отвечала на их инициативу, иногда жестоко игнорировала. Все зависело от подхода: ибо она не терпела грубости и хамства. А мужчины, как известно, бывают разные.
Ее жутко коробило, когда незнакомые люди обращались к ней «на ты». Не то чтобы здесь имело место высокомерие или гордыня, просто ей казалось, что из-за своей слегка воздушной невесомой природы, она немного выше других. Что ее душа и личность должны в первую очередь вызывать опасение, желание подражать, и глубокое неподдельное уважение, нежели просто провоцировать на панибратство.
Она всегда пользовалась одним и тем же парфюмом: Coco Mademoiselle. Этот запах, аромат юной, но искушенной натуры соответствовал ей как никакой другой. Этот запах хорошо сочетался с ее кожей, и в сочетании с ней становился немного пряным и густым. Знакомые мужчины часто говорили ей, что не будь на ней этого запаха, ее природа не была раскрыта в полной мере. Не будь этого запаха, его следовало бы придумать.
Она жила одна, и одиночество поселилось с ней рядом, как незримый друг, или враг. В бесчисленных съемных квартирах, ей было тяжело ощутить себя "дома". Где бы она ни была – везде призраки прошлого гнались за ней, намереваясь постучаться в окно и в минуты слабости и отчаяния.
Однажды она пересеклась с подругой в кафе, и лениво разглядывая посетителей, в одном из них, мужчине в шляпе – узнала его. Это был он, тот, который когда-то разбил ей сердце, сделав ее холодной и неприступной, жестокой и жадной, не желающей делиться собой решительно ни с кем. Когда-то далеких 10 лет назад, она в одной ночной рубашке, вылетела на крыльцо их тогда общего дома, держа в руках чемодан, другой затягиваясь сигаретой, попутно тормозя машину, чтобы побыстрее «убраться отсюда к чертовой матери». В тот день она впервые в жизни путешествовала автостопом. Он не оставил ей ни денег, ни силы плакать, ни гордости.
Сегодня, спустя 10 лет, прямо здесь, в этом кафе – он сидел, с какой-то юной особой, неспешно потягивая коньяк. Даже не думая о том, что возможно эта встреча изменит их обоих. Она резко встала. Их разделяло ровно 3 столика, и где-то 15 шагов. Она прошла их быстро резко, властно, яростно вколачивая каблуки в кафельный пол ни в чем неповинного заведения. Что подтолкнуло ее на эту сцену, она потом уже не помнила. Яростные крики раздавались далеко за стенами кафе, за их ссорой наблюдала добрая сотня человек, компилируя попутно посты в социальных сетях из видео и фотографий с места событий. Она разбила и его бокал и его спутницы. Она даже угрожала расправой. Выглядела она в целом не особо привлекательно, но это меньше всего ее волновало в тот момент.
Что-то изменилось в ней с того дня. Ей больше не хотелось ни встреч, ни взглядов, ни обожания. Ей не хотелось крутить волосы на папильотки, ей не хотелось, чтобы о ней знали, ее видели, на нее смотрели. Ей просто хотелось выйти в окно, шагнув с карниза в безветренную Москву и больше никогда не слышать, не чувствовать, не любить.
Ее не столько волновало, зачем он так с ней поступил, сколько то, как он может спокойно жить после этого, развлекая все новых пассий и торжествуя в образе Дон – Жуана. Ведь разбить юное, молодое, неокрепшее сердце – можно лишь раз, и оно не восстановится, не склеится, не воссоединится. Лишить юную барышню романтических иллюзий, – это как войти в храм с непокрытой головой, и грех, и в то же время им многие пренебрегают. А ведь она верила! И не столько ему, сколько в любовь…
Свернувшись кошечкой, под теплым велюровым пледом, она слушала как тикают часы и думала о том, как жить дальше… И жить ли?
Достаточно выйти в аптеку, купить пару десятков таблеток, и дело с концом. Но что-то мешало ей почти на отчаянный шаг. Может эта была та, любовь о которой так часто поют афроамериканцы: любовь, которая выше мужчины и женщины, любовь к себе, к своей кошке, к родителям, к детям… Кстати, а кто же покорми кота?
Покончить со всем можно лишь раз, а сожаления могут аукнуться и на том свете. Зазвонил телефон. Это звонил он. Она не сразу подошла, и когда услышала в трубке его голос, почувствовала, как немеют пальцы рук. С трудом удерживая руку, превозмогая боль в запястье, она достаточно резко осведомилась, что ему нужно. Он мягким, нерезким голосом, сказал, что им нужно поговорить. Она отрезала, что говорить не о чем. Но он настаивал. Постепенно под его напором, она сдалась и согласилась на встречу.
Шел снег, прохожие были не хмурыми, а даже какими-то потерянными. Она с иронической усмешкой, наблюдая за ними, отметила про себя что выглядит, наверное примерно также. Что ее ждет там? Что может измениться? Тем временем, насыпало уже прилично. Она наклонилась и провела рукой по сугробу.Как приятно все же… Просто жить…. И этот снег, он так прекрасен.
Наверное в тот момент, она смирилась с уставшим лицом, с похолодевшими руками, с немой улыбкой. Ей просто хотелось идти вперед. А вот и парк. Здесь ее ждет либо старая боль… либо новое… Неизведанное чувство. Быть может, она просто простит.
Он ждал ее там, где они условились. Черная элегантная куртка, высокий ворот свитера и так любимые ею огромные кожаные перчатки. Они были такими мягкими, она любила надевать их в холодные зимние деньки. Но теперь это в прошлом. Он знаком предложил ей сесть.
– Индира… начала он разговор. И на немой вопрос в ее глазах добавил – так звали девушку которая была со мной.
– Без разницы. – Она скривилась. Можно подумать, что ей это важно.
Он положил свою руку в перчатке поверх ее руки, одетой в варежку.
– Ты одна… могла бы понять….
Это мог быть долгий разговор, и она попросила его перейти к делу. Он сказал, что ей необходимо знать, где он был все эти годы. Оказалось, что она путешествовал, был во святых местах, в Иерусалиме, в Непале, в Тибете. И эта девушка, Индира – всего лишь знакомая из путешествия. Он что-то искал, Так он сказал. Ей не верилось, она была уверена, что все это время он весело проводил досуг с девицами вдвое моложе себя.
Он сказал, что шел к своей цели, и целью была она. Она, которая здесь, сейчас рядом, та, которую он когда-то не понял, не смог удержать. Ей стало трудно дышать. Чувства нахлынули, в голове звучал его голос: «Ты – моя единственная» . Как сложно было поверить! Одному Господу известно, как сложно принять такую правду, спустя много лет. Но сердце начало таять.
Он улыбнулся. – Coco Mademoiselle? Ты так им и не изменила?– он засмеялся. – Такие девушки как ты всегда остаются собой. Знаешь, что я думал про эти духи, когда мы жили вместе? Что моя девушка необычна. Она никогда бы не стала пользоваться Шанель №5!
Как же хотелось верить ему, такому мужественному, доброму, честному. Как сейчас казалось, идеальному. Ведь она и не переставала его любить! Он заглянул ей в глаза и обнял. Ее обдало жаром, теперь, быть может , все станет на свои места? Ей больше не придется жить одной с котом, кормя пытливый интерес подружек историями о мимолетных увлечениях. Она ответила на объятие. Да, быть может Господь Бог дал им время, просто сделал их дороги двумя параллелями, чтобы они могли лучше понять себя и друг друга? Все смешалось в голове, он плотно прижал ее… Ей казалось он заплакал. «Ты одна могла бы понять».
Да, теперь она дома, она дома!
Пражские приключения
Выдвинуться в дорогу всегда легче, чем на нее решиться; едешь себе, за окошком пейзажная идиллия, кто-то сопит под боком и чувство такое – уютное-уютное. Серебряные головы пенсионеров, их веселый смех, фотоаппараты, вспышки, снова смех – в автобусе всегда ощущение, что одиночества, как самого явления не существует. Водитель жмет на педаль газа, мотор гудит, кто-то показывает пальцем в окно – смотрите, смотрите! – горы! Кто-то храпит на заднем сидении. В автобусных турах важно, чтобы попутчики были сплошь радостными и вовлеченными в сам процесс путешествия, и еще – легкое настроение взять с собой из дома не забудьте.
Родители буквально силой заставили меня сесть на этот автобус. Папа припечатал: “ Тебе нужно сменить обстановку”. Я месяц как рассталась со своей первой любовью, и весь этот месяц ревела как белуга, “на радость” родителям.
Знаете, я бесконечно уважаю людей, которые постоянно испытывают тревогу – за близких, уличных животных, ситуацию в стране. Им не все равно! Когда у меня появился братик, маленький комочек, которого вместе с мамой привезли из роддома – я впервые испытала это чувство – тревогу. Мне было девять лет с половиной или чуть больше, и я во все глаза глядела на красивого ребенка, который пытался улыбнуться этому миру, чтобы продемонстрировать свою любовь. Только тогда я поняла, что есть кто-то в этом мире важнее меня – кто-то, кто еще не раз насыплет мне кукурузных хлопьев на голову, кто-то, кто будет бодаться и брыкаться, когда ты попробуешь его искупать, кто-то, кто будет кричать тебе в гневе, знаете, таком смешном детском гневе – «Я тебя убу» – и это будет человек, который с этого самого момента, на всю жизнь – станет важнее тебя.
Я стала испытывать тревогу сразу: когда мама убаюкивала и укладывала его в кроватку, я пристально следила, чтобы она ему чего-нибудь не повредила. Я говорила таким взрослым, снисходительным тоном маме: «Мам, ну аккуратнее. Он же маленький!».
Мне совсем не хотелось, чтобы с ним что-то случилось. Я убаюкивала его тоже: пришлось для этого выучить несколько колыбельных песен, а когда мама спросила, для кого я их учу, я сказала «для Ванюши». Мама все время сидела дома, даже когда Ване исполнилось четыре – она не пошла работать. Папе приходилось работать за двоих, из-за чего дома были частые скандалы. Папа кричал маме: «Я пашу как племенной бык!», от чего мы с Ванькой, когда он подрос, просто покатывались со смеху. Ванька был славный малыш, за исключением того, что в возрасте 3-х с половиной лет приноровился тягать меня за волосы. Я его обожала. В тайне я представляла, что я уже взрослая, и это мой маленький сынишка, из-за чего сильно ревновала его к маме.
Я всегда торжественно в день рождения Ваньки, поздравляла его с его новым годом. Мы развлекались, пока мама накрывала на стол, одевали плюшевые оленьи рога, корчили рожи и фоткали это на его смартфон, подаренный к этому же дню рождения. Правда я позволяла себе расслабиться, только когда все уже было готово! В день его рождения я целый день стояла с мамой на кухне, и даже самостоятельно готовила сорбет. А еще, мне всегда доверяли самое главное: написать на торте «Ванюша» и цифру, которая показывала, сколько ему исполнилось.
Я объясняла Ване, как режиссеры снимают кино: «Ну, знаешь, у них такие большие, большие компьютеры, с большими, большими экранами, там они делают спецэффекты….». Ваня перебивал: «О, мне вот это нужно для моего блога», затем я описывала, как режиссер работает с актерами, мол, показывает, рассказывает, то, что видит внутри. Ваня мечтательно говорил: «Мне нужен режиссер!» а потом просил меня написать сценарий к его очередному ролику. Я соглашалась, но как же было обидно потом, когда в ролике не было и намека на тот сценарий, который я ему написала. У Вани совсем не было друзей. Он проводил время со мной или с родителями, или уезжал к бабушке, когда еще не ходил в школу. В это лето, мне исполнилось 18, а Ване – девять. Когда выяснилось, что я еду отдыхать одна, а Ваня остается дома – я жутко расстроилась и чуть не поссорилась с родителями.
Мы (я и тургруппа) отправились в автобусный тур по Чехии. Меня кольнуло в затылок что-то – наверное, это были угрызения совести. Мой младший брат намного больше заслуживал отдохнуть от школы, чем я от неразделенной любви.
Я сидела и думала, чем развлечь брательника, и придумала игру. Я написала ему в ватсапп: «Вань, а давай поиграем! Я буду проезжать много городов, один за другим они будут мелькать за окном. Я буду тебе их описывать. Так вот, представь, что ты бы мог стать мэром каждого из них. Какие бы перемены ты привнес в политику управления городом? Что бы изменил?». Ваня поиграть согласился.
Мы ехали, за окном мелькали дорожные знаки, указывающие на то, какой город мы проезжаем и мы погрузились в игру. Ванька выдавал разные теории, например: карусели хорошо бы сделать в каждом парке, всем детям, чтобы в школе выдавали телефоны, учитывая их пожелания: яблокоманам – айфоны, андроидоманам – китайцев и корейцев. Когда я просила для чего? Ваня ответил логично: «для развития».
Мы выезжали из Львова, так что нам предстояло пересечь только две границы: украинско-польскую, и польско-чешскую. У нас по пути должна была быть одна остановка в Варшаве на 1 час 40 минут, во время которой нам должны были разрешить погулять. То дремля, то просыпаясь, я размышляла о том, какое будущее ждет моего малыша. Возможно, он свяжет свою жизнь с айти, а быть может, станет хирургом или теннисистом – но он должен стать великим! «Из такого выдающегося трепателя нервов должен был кто-то выйти!» – подумала я со смехом и незаметно уснула. Проснулась я, когда мы уже проезжали Польшу. Когда я открыла глаза и спросила у Вики (30-летней мамы дочки Ярославы) как давно мы пересекли границу – она ответила что едем по Польше уже час. Я смутно помнила хмурые лица пограничников, как они сверяли фото в документах с нашими заспанными моськами и прогнала эту ненужную, занимающую место на моем личном внутреннем «жестком диске» информацию.
До Варшавы оставалось каких-то 2—3 часа. Я даже успела немного задремать, поэтому в первую минуту не поняла чего все так переполошились – граница что ли уже? На самом деле была остановка – та самая, Варшава!
Наш руководитель группы собрал нас всех возле автобуса и начал бубнить себе под нос: «Собираемся все там-то (на площади за железнодорожным вокзалом Варшавы, возле автобуса), во столько-то (ровно через час сорок минут). «Какой же он зануда!» – подумала я. Все активно закивали головами. Мол, понятно. Мне тоже все было понятно, но я, несмотря на нетерпение скорее вырваться отсюда и отправиться гулять по новому городу, подняла руку и спросила: «А если кто-то опоздает? Будут ждать?». Наш главный (наполовину Чех, наполовину русский по имени Георг), насупился и все таким же нудным голосом заверил, что всех дождутся и автобус не уедет, пока в нем не будет изначальное количество человек.
Что ж! Привет, Варшава!
2
«Старе Място» оказалось не таким уж большим. Мы выдвинулись по направлению к рыночной площади и безумно радовались всему: новому городу, солнечной погоде, новым людям. Мы с другой девочкой, Леной, блондинкой, взялись за руки и начали тихонечко напевать нашу любимую мелодию из «Звездных Войн», сначала мы пели тихо-тихо, потом немного громче, и незаметно начали горланить ее во все горло. Первое что мне пришло в голову, когда перед нами выросла фигура полисмена – «неужели мы настолько громко поем»? Он слегка коснулся моего плеча и спросил по-польски, но я поняла его: «Вы чувствуете себя нормально?». Еще когда я его только увидела, я толкнула в плечо Ленку, чтобы та замолчала, и сама немедленно закрыла рот. Теперь мы стояли и смотрели друг на друга: я и польский полисмен.
– Якась проблема? – спросила я по-украински, в надежде, что фонетическое сходство наших языков поможет нам прийти к взаимопониманию.
Он сказал снова что-то по-польски, но я не поняла его и решила все же перейти на английский.
– We’re very sorry…..– снова начала я, как старая заезженная пластинка, но он меня тут же, хоть и довольно вежливо, перебил:
– Are you Russian or Ukrainian?
У меня загорелись глаза, наконец-то я все понимаю! Я закивала:
– Yes, Yes! We’re from Ukraine, from Lvov.
Полисмен кивнул и на вежливом и грамотном английском объяснил, что вынужден был нас остановить, т.к. наше поведение – это административное нарушение. Потом он поинтересовался, где наша группа, или мы путешествуем в одиночку.Я охотно согласилась все предъявить, но как раз тут оказалось, что проблемы только начинаются. Выяснилось, что мой паспорт (проездной документ) и разрешение от родителей на выезд я оставила в автобусе.
«В таком случае, я вынужден отвести вас в отделение» – сказал наш новый знакомый, и мы послушно последовали за ним. Это было довольно глупое решение с его стороны – намного умнее, на мой взгляд, было бы провести нас к автобусу и там проверить все документы. Но делать было нечего, и мы пошли туда, куда он нас повел. В полиции оказалось, что никто не говорит по-английски. Я, как могла, пыталась (и по-английски и по–украински) объяснить, что мы можем опоздать на автобус, что нас ждет группа, и что все наши вещи в багажном отделении этого самого автобуса. Но они не хотели ничего слушать. Их волновали только мои документы. Я точно помнила, как положила оба паспорта в сумку (свой и Ленки), но сейчас там был только один документ – Ленкин паспорт. А про разрешение я вообще забыла.
В общем, когда мы вышли из участка, на часах было ровно полтретьего. А автобус должен был уехать в два. Пожалуй, это было даже к лучшему, потому что Варшава пришлась нам по душе, за исключением дяденьки милиционера, который так вежливо проводил нас в милицию. Мы естественно бросились бежать со всех ног в сторону вокзала.
3
– Ну, теперь мы точно опоздали…. – выдохнула я, когда мы вышли из участка.
Я посмотрела на Лену, а она пристально взглянула на меня.
– У меня есть план! – сказала она.
– По крайней мере, мне кажется, что он у меня есть.
– Ну-ка выкладывай….– недоверчиво сказала я и усадила нас на скамейку возле какого-то фонтана. Здесь, в центре, они были на каждом шагу. Не скамейки – фонтаны. Хотя и скамейки тоже, как и везде в Европе.
– Значит так, – начала Лена деловито, – Во-первых, мы должны обязательно добежать до места встречи возле автобуса, потому что такое может быть…. Катька, что они нас еще ждут. Это план «А». Во-вторых, если план «а» не сработает, нам нужно добраться до посольства Украины в Польше, рассказать им как нам с тобой «повезло», попросить телефон, чтобы позвонить родителям. И…
– И сделать мне временный документ, – завершила мысль я за нее.
– О-о? А так можно? – удивилась Лена.
– Наивная! Конечно! Неужели ты думаешь, я – первая, кто потерял паспорт в дороге?
Я тщетно пыталась восстановить в памяти картину сборов, но, в конце концов, оставила эти попытки – какая разница? Сейчас тех самых нужных документов у нас нет, мы посреди Варшавы, сами, и нас ждут либо еще приключения, либо немедленное возвращение домой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
