Текст книги "Тебе не поймать меня"

Автор книги: Анна Мария Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Одна из частей триптиха по совершенствованию знаний Черного искусства. Пишется кровью по коже. Кровь предпочтительно брать детскую. Кожу – сдирать с девственниц. Заклинания в основном авторские, преимущественно класса «А» – особо разрушительные для физического, душевного или психического плана. Практически все экземпляры были уничтожены еще в прошлом столетии. Естественно, запрещена Церковью. Владеющий сей рукописью нуждается в покаянии с отчуждением всего имущества. А где вторая часть, там и первая с третьей.

Сказал и сразу же поставил на место.

– И стоит она как половина этого поместья.

Мне начал мерещится запах гнили, привиделось, как с корешка книги сочится кровь. Тени в углах стали мрачнее, угрожающе сгустились, свет лампы уже не казался уютным и безопасным. Если тут такие фолианты находятся, то что может оказаться не так с пистолетом?

Джеремайя потряс у меня перед носом кипу черновиков и чертежей:

– Не возражаете, если я их потом сам изучу? А то время уже позднее…

Я не возражала. Я от ужасной книги взгляд оторвать не могла!

Граф вздохнул и потащил меня прочь из кабинета, уговаривая отправиться спать и не думать о…

О большом зеленом баране! А как о нем не думать? Если он такой большой! И такой зеленый!

Маг повернулся ко мне, посмотрел внимательно, возвел очи к небу, обреченно выдал:

– Надеюсь, вы меня не возненавидите…

И поцеловал!

Глава 6

Как всякая девушка я мечтала о большой и чистой любви. Когда-то. Как всякая здравомыслящая леди своего века и положения я понимала, что в лучшем случае мне светит брак по расчету. Повезет, если муж будет уважать и не сильно требовать исполнения супружеского долга. Вот тут сказалось влияние моей бабушки.

Был однажды случай, когда я вслух зачитывала кусочки из розовых дамских романов, а пожилая леди комментировала. С каменным выражением лица советовала авторшам обратиться к модным ныне врачам. Которые девиации постельные исправляют. Или с мужем заняться в опочивальне чем полезным, а не фантазировать. Они сами-то пробовали на песочке? Пять раз за час? Леди, да вы хоть сами в это верите? А джентльмена без одежды хоть раз видели? Или о его физиологии знаете что-то кроме местоимения «о-го-го»?

О различиях мужчин и женщин я знала. В теории. Практика переносилась на первую брачную ночь.

Про поцелуи я читала. Даже наблюдала со стороны. Лаура как-то делилась своим первым опытом. Она не пребывала в особом восторге.

Многого ли я ожидала от своего первого поцелуя? Скорее всего он был бы похож на состыковку двух селедок – жениха и невесты перед алтарем. А может подарила бы его обаятельному и приличному джентльмену. И тогда он оказался бы нежным, милым и трогательным.

Но не таким! Когда тебя сжимают в объятьях, словно ты – желанная драгоценность, которую могут вырвать из рук в любой момент. Когда кусают губы, жадно пьют дыхание. Не могут надышаться тобой. Когда у тебя подкашиваются ноги, в теле появляется легкость, а ситуация утрачивает контроль. Я хотела сделать свой первый поцелуй идеальным. А сейчас… было не до того, насколько совершенна у меня прическа или изящно поднята ножка. И стало до слез обидно! Я мало чего хочу в жизни. А какой-то наглый столичный франт забрал одно из немногих желаний…

И не важно, что мне понравилось!

Пощечина вышла звонкой, оставив красный след на лице нахала.

Джеремайя смотрел на меня потемневшими глазами с расширившимися зрачками. Мы тяжело дышали в унисон. Мужчина со стоном потянулся ко мне. Опять!

Я залепила еще одну, для симметрии.

– Хам! – выкрикнула я и выбежала из кабинета.

Да, о жуткой книге я больше не думала. Но Лаура не права, первый поцелуй невозможно забыть.

* * *

Я быстрым шагом двигалась к своей комнате. Злая, обиженная, в расстроенных чувствах. И в практически полной темноте – после полуночи светильники в коридорах гасли сами собой. ЛилиХолл я знала прекрасно, заблудиться не боялась. Но надо было захватить лампу! Не хватало только еще свалиться с лестницы! Или ушибиться о мебель!

Почему гад, хам и сволочь – граф, а страдаю в темноте я?

Леди таких слов знать не должны? Тогда вы их не слышали!

Вдруг меня из темноты схватили за руку. Пальцы горячие, дыхание прерывистое. Мансфилд. Собственной персоной. Надо будет не пощечинами, а ударами меж ног платить за поцелуи! И разбитые грезы!

– Леди, – хрипло начал этот невозможный мужчина. Но с небольшими магическими светляками, вьющимися у плеча. – Я вот подумал… Мы не очень хорошо начали… а тут дело такое… Может сходите со мной на кладбище завтра ночью? Есть одна идея. Надо уточнить.

– А днем нельзя? – после многозначительного молчания выдавила из себя.

– Значит, на свидание вы согласны! А днем эффект не тот.

И исчез. Хоть бы одного светлячка оставил! Жалко ему что ли? У него их штук пять! А у меня ни одного!

И топай до комнаты одна! Здесь темно как у демона за пазухой! Поцеловал, испортил всю девичью мечту и слинял!

Я дотронулась до припухших губ, пальцами почувствовала свою улыбку. Вспомнила тепло объятий…

И разозлилась еще сильнее!

Тут холодно! Одиноко! Мрачно! Проходишь мимо окон, а оттуда дует. Сквозняки треплют подол платья. Луна спряталась за тучи и за стеклами сплошная темно-серая муть. Тикали часы в одной из гостиных. Кристалл одной из ламп не полностью отключился и периодически с едва уловимым треском неярко вспыхивал, озаряя кусок стены. Никогда еще ЛилиХолл не был так похож на склеп.

Над ухом раздалось сопение. И кто-то опять хватил за руку. У меня скоро синяки останутся! Граф! Все своей сиятельной особой. Неужели ему показалось, что он был недостаточно убедительным в приглашении на рандеву?

– Леди, – отчего-то жутко смущаясь, начал он. – Я вот тут подумал… Приличных девушек… к некрополям вроде как не приглашают. Давайте завтра-послезавтра прогуляемся по бульвару, а? Мороженое купим или сладкую вату… Что там обычно нужно покупать-то, вы знаете?

Цапнул мою ладошку, поцеловал ледяные пальчики и исчез.

А я опять в темноте! Опять одна! Шляюсь по чужому дому… Злиться уже не могу. Крадусь тихо вдоль стенок, а улыбка от уха до уха.

И не так уж и страшно идти темными коридорчиками, и лестницы не такие уж и крутые. А в окошко заглянул серебристый диск ночного светила.

– Леди, – раздалось за спиной. Я подпрыгнула, подавившись визгом. – Может вас проводить?

За мной со смущенной улыбкой стоял зеленоглазый маг. Даже его светлячки сияли как-то растерянно.

Я уняла бьющееся сердце, постаралась сделать голос максимально вежливым и ровным:

– Спасибо, это лишнее. Я уже почти добралась.

Сказать «дошла» язык не повернулся. Тем более, что мы и в самом деле были почти рядом с дверью в мою спальню. Всего-то подняться по лестнице, завернуть пару раз за угол и все.

Мне еще раз улыбнулись и растворились в воздухе. Наверное, именно так выглядит применение классического отвода глаз. Или невидимости. Я не владею магией. И мои сестры, мать и бабушка… Как же так произошло, что волшебная сила покинула наш род?

Я на ощупь сняла со стены лампу, зажгла ее. Почему я до этого не додумалась раньше?

Вдруг меня из темноты схватили за руку холоднющими пальцами и обдали жарким дыханием. Граф, да вы издеваетесь? Я скоро разрыв сердца получу, а ему все шуточки!

Желание заехать чем-нибудь по физиономии, дабы не было повадно подкрадываться к леди со спины и пугать (в который раз за вечер) перевесило слабые доводы рассудка.

С разворота я слишком сильной размахнулась лампой и… светильник застрял в плече у … сие создание явно не было живым, а намерения у него были зверскими.

Как полагается поступать в подобных ситуациях благовоспитанной девушке? Наука этикета оставляет сие в тайне. Как показала жизнь, в «Советах для юной леди» ничего не сказано ни как избавляться от орудия убийства, ни как вести себя при встрече с зомби. Ну не знакомиться же с ним!

– Уээ-ээр, – заявило медленно соображающее умертвие.

– И вам не хворать! – сочтя на этом обмен вежливостями завершенным, и ударила лампой еще раз.

Ой, видно не зря меня приглашали на кладбище гулять. Порядочным дамам надо в обморок падать. А не с воем бежать сломя голову в неизвестном направлении.

* * *

У Джеремайи Мансфилда была тайна. Впрочем, их у него было много.

Например, Его Сиятельство не умел ухаживать за девушками. От слова совсем.

Как-то надобности не было учиться. Он образован, воспитан, знает, как себя вести в обществе, но в отношении прекрасного пола до последних дней всегда предпочитал держаться отстранённо и холодно. Те, кто интересовался его состоянием и положением, вполне успешно вешались на шею самостоятельно, и их мало что могло остановить. А близкие отношения, как и для любого мага, подразумевали только брак и только абсолютную верность. Один муж, одна жена. Ибо Сила не терпит пренебрежения.

Магия – это не всемогущество. Магия – это дисциплина. Самоконтроль. И чем ты сильнее, тем лучше должен владеть своим телом, разумом и духом. А отношения между мужчиной и женщиной всегда являются мощным взрывом энергии. Уникальным способом восстановления и раскрытия своих сил. Особенно сильна и перспективна первая любовь.

Поэтому нравы в среде магов строгие. Делить постель возможно, если двое уже объявили о своей помолвке. Когда маги образовывают союз, то доверяя и уважая они усиливают друг друга. Если же в паре кто-то изменяет, то… в лучшем случае оба супруга теряют возможность развивать свои способности.

Естественно, никто этого не афиширует. Завлекать свободой и могуществом проще, чем ежедневной титанической работой над собой. Когда любая ошибка может привести к выгоранию. Вот и хранят девушки-маги целомудрие, а парни учатся контролировать свои желания. И к созданию семьи подходят уже в зрелом возрасте, и партнёров выбирают придирчиво, тщательно, на всю жизнь. Тут уже не важно, обладает ли второй человек хоть толикой дара. К Силе быстро привыкаешь. А отвыкнуть удаётся не всем.

Джеремайя понимал, что ему придётся найти себе жену. Рано или поздно. Единственный наследник, предки не простят, если угаснет род. Но не предполагал, что придётся с будущей невестой хотя бы разговаривать! Обычно ему скармливали столько лапши, только успевай улыбаться и вставлять подходящие фразы.

Да он даже не сообразил, как себя вести, когда получил заслуженную пощёчину. Поцелуй опьянил, заставил задуматься: может и не сказки это – легенды о предначертанных парах. Если такие люди становятся супругами, то их потенциал увеличивается не в два и не в пять раз. Но жаждущих найти половинку много, а результат… выгоревших намного больше. Нравы при дворе царят вольные, как их ни маскируй.

Миловидную брюнетку граф всё-таки проводил. Увидел, что девушка сняла со стены лампу, развернулся и ушёл. Он её знает хорошо если пару дней, а возможность повелевать стихиями слишком ценна. Ей не разбрасываются.

Аж целых пять шагов сделать успел, как на него налетела вопящая дама. Еле удержал. И сам на ногах устоять смог.

Белла рвалась, металась и, как ни странно, ругалась! Джеремайя с тихим проклятием снял свой любимый отвод глаз. Зря он так сделал. Леди опять вскрикнула. На этот раз от радости. И попыталась залезть спасителю на шею. В прямом смысле слова. Голосить она не перестала.

Его Сиятельству предстояла непростая задача: удержать добычу (в идеале – спустить на землю, уши же не казенные!), выяснить, кто же так ее напугал, ну и меры принять.

Одной рукой он все-таки сотворил огненный шар, запустил его куда-то в сторону. Попал. По старинным часам, которые починить слишком дорого, а выбросить жалко. Внутри механизма что-то щелкнуло, и они выдали полный набор звуков отсчета времени. Громко и на весь дом.

Второй пульсар оставил проплешины на обоях. Вот вы сами попробуйте создать и прицельно бросить боевое заклинание, когда на вас девица карабкается! Третий наконец попал в улепетывающее по коридору маленькое умертвие. В противоположную от них сторону. Ну как попал, зацепил бок, что не сильно на скорость передвижения зомбика повлияло.

В глубине дома раздался суровый бас господина Роббинсона:

– Что здесь происходит?

Топот ног, выкрики любопытных женщин.

Граф, забыв про наличие на себе леди, еще раз выругался, кое-как отцепил от себя Изабеллу и скрылся под отводом глаз. Видно сегодня из дома ему не выбраться.

* * *

Меня приводили в чувство настойкой валерьяны и мяты, теплым чаем и участливыми заверениями, что все будет хорошо. В доме зажгли все светильники, обшарили все закуточки. Зомбика не нашли. Но одна служанка в коридоре на третьем этаже встретилась с полтергейстом: двигалась мебель, летали мелкие предметы, рвались обои, трескались и гасли кристаллы освещения. Стелла пришла в ужас. Непонятна только причина ее расстройства: предстоящий визит штатного городского мага для нейтрализации злостных сил или необходимость делать ремонт. И то, и другое обойдется недешево.

В свою комнату я смогла уйти под утро. Лаура порывалась составить мне компанию. Пришлось вежливо, но твердо убедить сестру, что со мной все в порядке и в поддержке я более не нуждаюсь.

Ложь, конечно. Просто не знала, как ей объяснить появление пистолета. А то, что он не будет спокойно меня ждать дома в комоде с нижним бельем, я была уверена.

Да, потом я все-таки нашла его. Под подушкой, как и предполагала. Но вначале…

Первым, кого я увидела в своей спальне, был маг. Откинувшись в кресле и устроив длинные ноги на столике, он самым бессовестным образом дрых. На лице наливался фиолетовым цветом свежий синяк. Жаль, не я его так припечатала!

Без зазрения совести взяла полный графин и вылила холодную воду прямо на макушку опешившего графа.

– Что вы делаете? – отплевавшись спросил сонный и мокрый мужчина.

– Это МОЯ комната! И я должна спрашивать, что ВЫ тут делаете?

– Прячусь, – виновато улыбнулся Джеремайя. – Вы ведь не выдадите приблудного мага?

И как на него сердиться?

Глава 7

Моя бабушка любила приговаривать: если в будуаре приличной леди обнаружится незнакомый мужчина, то первым делом стоит познакомиться. В кои-то веки она не права: если вы обнаружили у себя постороннего, то его нужно сразу же гнать взашей! Учту сию мудрость на будущее.

Он расселся на моем кресле, он съел все мои фрукты, а если он еще и храпит… Пока все активно ищут умертвие и, как оказалось, особо наглого вора, незаметно исчезнуть из ЛилиХолл не представлялось возможным. В доме рыскали слуги, в парке спустили собак.

Кстати, о воре. Граф поклялся честью рода, что сегодня ночью ничего не крал. И сам пострадал от рук злоумышленника.

Мансфилд решил скрыться, спустившись с третьего этажа по плющу. Но в коридоре налетел на еще одного человека. То ли мага, то ли прост увешенного амулетами, как новогоднее дерево.

А теперь представьте, встречаются в узком проходе две невидимки… Обменялись любезностями, итогом которых стали разгромленные помещения, сломанная мебель, сожжённые обои, синяк на графском челе и икающая служанка. Джеремайя был уверен: “общался” он именно с тем, кто тайно проник в дом и что-то искал.

– Вам знакома эта вещь? – он протянул мне небольшую брошку в виде листа с узором из алмазной росы.

– Да… – я задумчиво взяла украшение в руки. – Я думала, что больше ее не увижу…Мамина брошь. Семейная реликвия. Отец ее несколько лет назад Ларкинсу заложил. Откуда она у вас?

Надо было ее из кабинета выносить, а не непотопляемый и незарываемый пистолет!

– Нашел после… – маг осторожно дотронулся до синяка и зашипел.

Я достала платок, смочила его остатками холодной воды и протянула импровизированный компресс пострадавшему.

– Как вы думаете, вор мог побывать в тот день в кабинете Ларкинса?

– Если так, то он не нашел того, что искал. Иначе бы не вернулся сегодня. Я же вам говорил, покойника грабили как минимум пару раз. Исчезло орудие убийства. Ваш отец забрал свои долговые расписки. Любимый племянничек, господин Роббинсон, сымитировал самоубийство и что-то прихватил. Подозреваю, драгоценности и векселя. Его заметил Марк Аврелий и решил шантажировать. И Небо им судья! А вот сегодня кто-то решил забрать камешки Ларкинса себе.

– Вы догадываетесь, кто это?

– Не имею представления, леди. Надо лучше узнать про жизнь господина Ларкинса за стенами ЛилиХолл.

– Вы не против, если я составлю вам компанию?

Как говорила моя бабушка, держи друзей близко, а врагов еще ближе!

* * *

Когда я проснулась утром, Джеремайя уже исчез. На кушетке остался смятый плед с едва уловимые приятным запахом. В окна светило яркое солнце.

За завтраком Альбрус Роббинсон торжественно заявил, что грабителя вспугнули, и ничего не пропало. Я и не сомневалась, что он скроет факт исчезновения драгоценностей, которые стащил из кабинета своего убитого дяди.

Завещание должно было быть оглашено в полдень в Овальном зале. В центре длинной комнаты в бежево-коричневых тонах стоял дубовый стол в форме эллипса. Вокруг него в креслах расположились нотариус, семейство Роббинсонов, мы с Лаурой, зачем-то приглашенные лорд Мансфилд и барон Эрттон, мать-настоятельница из монастыря святой Елены, пожилой камердинер Ларкинса и незнакомый джентльмен в темном сюртуке.

Душеприказчик, господин Соммерсонши, поправил небольшие очки на толстой переносице и еще раз оглядел собравшихся.

Альбрус был серьезен и мрачен. Прекрасная Стелла в лиловом платье через равные промежутки времени прикладывала к глазам белоснежный кружевной платочек. И цепким взглядом держалась за фигурку матери Агаты и нахохлившегося незнакомца. Марк Аврелий скучал, ничего хорошего не ожидая. Миранда была словно замороженная, сидела с прямой спиной, сложив руки на коленях и безучастно смотрела в одну точку. Его Сиятельство и Его Милость делали вид вежливого интереса и участия. Ни полшага от предписанного этикетом поведения. Лаура участливо похлопывала сестру по руке, что-то утешающее шептала. А я… мне оставалось занять свое кресло, держать в руках флакончик с валерьянкой и соображать, зачем весь этот фарс.

Ясно же, что все состояние покойного отойдет семье. Вероятно, будут оглашены небольшие суммы на благотворительность, но ничего неординарного не предвидится. Почему же за угрюмостью господина Роббинсона чувствовалась неуверенность и злость. А Стелла слишком качественно играла убитую горем родственницу. Для кого? Никто не заблуждался насчет ее отношения к старику. Зачем такая напускная скука у Марка?

Может, граф Мансфилд прав: все, кто побывал в комнате тем вечером, были приглашены в дом на ужин. Кроме отравителя. Как оказалось, ЛилиХолл – не неприступная крепость и тайно пробраться внутрь довольно просто. Человека, добавившего яд, нужно было искать среди тех, с кем общался убитый.

И я постараюсь, чтобы искали мы его упорно и безрезультатно! Аж до самого отъезда зеленоглазого проныры из нашей глуши обратно в столицу.

Нотариус прочистил горло и начал:

– Дамы и господа! Мы собрались, чтобы узнать последнюю волю покойного господина Самюэля Авраама Ларкинса, записанную в моем присутствии 31 октября 1863 года и подтвержденную господином Лаурненсом, землевладельцем, и господином Вудвордом, землевладельцем. Заверено магической печатью и обжалованию не подлежит.

– Но это было почти десять лет назад! – хозяин дома даже с места своего привскочил.

Господин Соммерсонши был невозмутим:

– Я прошу Его Сиятельство графа Мансфилд, как присутствующего здесь практикующего мага, засвидетельствовать целостность печати и законности изложенного в документе.

Джеремайя подошел к нотариусу, взял пергамент с завещанием, долго разглядывал и кивнул:

– Подтверждаю. Все законно. Печать наложена без нарушений.

– Тогда, если господа и дамы не против, я продолжу, – еще раз поправил очочки Соммерсонши. – Только я должен вас предупредить, что последняя воля покойного записана несколько своеобразным языком.

– Да зачитывайте вы уже! – начал злиться Роббинсон.

Нотариус еще раз прокашлялся:

– Дорогие мои родственнички! Наконец-то вы дождались сего светлого момента, когда я покинул сей бренный мир. Понимаю, вы не сильно опечалены моим преждевременным уходом. Надеюсь, небольшое наследство сможет умерить вашу скорбь и останется в семье на добрую память.

В комнате словно раздавался ехидный старческий голос.

– Итак, оставлю уверения, что я вас всех люблю и прочее. Начну то, ради чего вы все собрались. Верному камердинеру Джефри завещаю 500 фунтов и мой греческий медальон. Его и рекомендательное письмо к Генри Шлиману ты получишь у моего поверенного. Рекомендую не затягивать с отъездом, старина, если не хочешь ловить авантюриста по всему земному шару.

У меня перехватило дыхание. Откуда? Этот камердинер служил у Ларкинса всего лет семь или восемь! А десять лет назад он уже завещал ему сумму, на которую вполне можно жить представителю среднего класса.

– Мать-настоятельница, старая ты перечница, а помнишь… Ой, миль пардон, сейчас, наверное, мы с матерью Триной будем пить небесный эль, а на посту ее сменила благочестивая сестра Агата. Хороший выбор, сия дама всегда меня поражала неженской практичностью. На нужды приюта для девочек завещаю 1000 фунтов. На содержание библиотеки и прихрамовой богадельни – по 500 фунтов соответственно. Уверен, вы сможете мудро распорядиться этим пожертвованием.

Альбрус и Стелла злобно зыркнули на опешившую то ли от фамильярности, то ли от щедрости монахиню.

– Миранда, милая моя девочка. Все еще не привыкла быть изгоем? Твое обучение будет оплачено полностью. Включая аспирантуру, о которой ты еще не думаешь. Тебе также отныне принадлежит и моя личная библиотека. Ты стала мудрее и не будешь слишком увлекаться. По завершении образования на твой личный счет в Имперском банке будет зачислено сто тысяч фунтов золотом. Это твое приданное, малышка. Советую обратить внимание на того нескладного мальчишку, что учится на курс старше. Пусть тебя не пугает его одержимость дирижаблями. Человеку суждено покорить и небесный океан.

Тихо охнула Лаура. Сто тысяч фунтов золотом! Да это же целое состояние! У дочери мэра приданное было в два раза меньше! Нам такое и не снилось… Стелла сразу же закатила истерику. Вот и понадобилась моя валерьянка. Сама Миранда осталась невозмутимой и спокойной.

Мне тоже стало нехорошо. На ум пришла та страшная книга из кабинета. Редкая, дорогая, красивая, опасная. И она теперь в собственности у девчонки! Кто знает, какие еще опасные раритеты хранятся на полках старинной библиотеки? И на что они способны…

Когда успокоили мою старшую сестру, продолжили оглашение завещания:

– Моей невесте, Изабелле Марлин Уильярд дарю пару пистолетов из моего кабинета. Пусть хранит на память обо мне.

Да я и с одним пистолетом вас не забуду! Второй-то мне зачем? Даже если и предположить, что Ларкинс каким-то чудом узнал будущее так подробно… Стоит, конечно, уточнить у магов, но точные предсказания, тем более на десять лет вперед считаются невозможными!

– Невеста! – голос Стеллы сорвался в писк. – Да ничего она не получит!

– Ничего мне и не надо! Я не знала, что отец задумал!

– Не знала она! Да все ты знала! Змея подколодная! Если бы не похоронили так быстро, так наверняка и замуж за труп вышла бы!

– А что? В газетах писали, что такое возможно, – вставил Марк Аврелий.

Соммерсонши постучал ладошкой о стол. Вышло громко.

– Я продолжу, если вы не возражаете? Моему возлюбленному племяннику отдельно завещаю все драгоценности из сейфа в кабинете. Если, конечно, он сможет их удержать. Ему и всему его семейству, которые считают себя самыми умными, также будет принадлежать ЛилиХолл. Сроком на год. Они вольны делать все, что посчитают нужным и целесообразным. Если за год ничего не изменится, то поместье, прилегающие земли с доходом, а также все мое движимое и недвижимое имущество, за исключением указанного выше, будет передано во владение Церкви и господина Шепарда.

На сим откланиваюсь. Не хворать и до скорой встречи.

Ваш дядюшка.

Нотариус закончил чтение и в полнейшей тишине аккуратно сложил документ в портфельчик.

– Что это значит на год? – глухо выдавил из себя Роббинсон.

– А после? Неужели мы останемся нищими? – его жена приложила платочек ко лбу.

– Насколько я могу судить из написанного, – важно произнес законник. – Где-то в поместье есть документ с дополнительными условиями к завещанию. И да, если они не будут обнародованы в течение года, то все останется так, как есть. Естественно, продать поместье не представляется возможным.

– Кто этот, Шепард? И почему он претендует на наши деньги?

– Я не вправе оглашать такого рода информацию.

– Я буду оспаривать завещание! Марк, ты же будущий юрист! Должна же быть лазейка…

– Отец, документ составлен в присутствии нотариуса, заверен подписями и действительной магической печатью.

– Но он же явно был не в своем уме! – заламывала руки моя старшая сестра.

– В завещании и не указано, что он был в трезвом уме и добром здравии!

Женщина подавилась очередными возражениями.

– Значит, будем искать… – Альбрус откинулся в кресле и в задумчивости начал рассматривать присутствующих.

Стелла с лихорадочно блестящими глазами схватила меня за руку:

– Белла, милая, прости меня! Совсем с чувствами не справляюсь! Прости за резкие слова, сестренка!

– Все хорошо, дорогая. Я не обиделась.

Неужели никого не смутило абсурдность завещания?

А Стелла… Это Стелла. Она всегда такой была.

– Ваше Сиятельство, вы ведь к нам надолго? – вежливо спросил Роббинсон-старший.

– Да. У вас очень милый городок и интереснейшие люди, – без эмоций кивнул Джеремайя.

– У меня к вам деловое предложение, граф. Как видите, наш глубоко уважаемый родственник решил напоследок проявить свое оригинальное чувство юмора. Как вы смотрите на то, чтобы найти спрятанное?

Лорд Мансфилд приподнял бровь со шрамом:

– Господин Робинсон, вы в курсе, что поиск сокрытого зачастую обнаруживает очень нелицеприятные вещи?

Я бы восприняла эту фразу как завуалированную в шелка вежливости угрозу. Мой зять лишь небрежно отмахнулся: