Текст книги "Разница во времени"

Автор книги: Анна Бабяшкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Анна Бабяшкина
Разница во времени

Все действующие лица, исполнители и юридические лица, упомянутые в тексте, – вымышлены. Любые совпадения не случайны, но не имеют никакого отношения к объективной реальности, живым людям конца ХХ – начала XXI века, работающим в это время компаниям и существующим в это время животным и растениям. И еще: мнения героев могут не совпадать с мнением автора. Мнение автора может не совпадать с мнением издательства.

Наташа Ростова с детства ненавидела дурацкое имя, которым ее наделили родители. Видите ли, их, гнилых уральских интеллигентов, очень восхищало творчество Льва Николаевича Толстого. Им даже почему-то нравилась эта глупая размазня благородных кровей, нарожавшая кучу детей от недотепы Безухова и погрязшая в быте. Но каково ей, настоящей, а не книжной Наташе, жить все время с ощущением этой ошибки! Ведь она же совсем не такая! Она деловитая, энергичная, деятельная, стремящаяся к самореализации и достижению высших вершин. Так думала о себе эта милая девушка лет двадцати пяти от роду. Впрочем, впечатления ее были весьма объективны.

Даже сторонний наблюдатель легко понял бы: г-жа Ростова – очень современная девушка. И мечтает она о том, о чем положено мечтать нынче девицам ее возраста: о карьерных высотах, больших зарплатах, фотографии на первой полосе корпоративного сайта, личном шофере и нервном начальнике, которого уважающая себя особа непременно должна подсидеть. И хотя мечты не торопились сбываться в полном объеме, Наташенька очень старалась.

Работа у нее, прямо скажем, была непростая: г-жа Ростова трудилась рекламным агентом в одном весьма популярном журнале. Журнал назывался «Все удовольствия столицы». Наташенька неплохо зарабатывала, но, конечно же, не могла этим удовлетвориться. Ей важно было не просто заработать денег, но сделать КАРЬЕРУ!

«Карьера – что может быть современнее!» – справедливо восклицал в каждом номере ее любимый журнал, который так и назывался: «Карьера».

И вот уже который год г-жа Ростова безуспешно пыталась подсидеть начальницу отдела рекламы Елену Михайловну Тарасову. Время от времени Наташеньку одолевали радостные предчувствия: ей начинало казаться, что положение г-жи Тарасовой становится шатким. Но каждый раз радость была преждевременной. Даже когда выяснилось, что Елена Михайловна предоставила немыслимую 70-процентную скидку на рекламу своему знакомому ресторатору, ее всего лишь пожурили и оставили на посту. Даже когда Тарасова ни с того ни с сего напилась на праздновании 8-го Марта три месяца назад и начала тыкать всем в нос своими недавно полученными корочками MBA, начальство ее не тронуло. Даже когда выяснилось, что Елена Михайловна организовала на стороне собственное рекламное агентство, которое беспрецедентно дешево паразитировало на журнальных рекламных площадях, ее всего лишь попросили прикрыть лавочку. (Честно говоря, г-жа Ростова знала, кто отправил анонимку с этим известием генеральному директору. К счастью для Наташи, сама Елена Михайловна о Наташиной принципиальности так и не узнала, хотя провела со всеми сотрудниками долгие беседы о предательстве.)

Словом, Тарасова стояла на пути Наташи неприступной, заколдованной, каменной стеной. И все потому, что считалось, будто Елена Михайловна способна «развести» на рекламу кого угодно – хоть церковно-приходское кладбище…

Г-жа Ростова уже начинала впадать в отчаяние. И вот, в минувшую пятницу, среди туч вдруг забрезжил лучик света. А точнее говоря, генеральный директор Семен Семенович Петров на еженедельном совещании высказал явное недовольство работой отдела рекламы.

– Меня интересует, почему круг наших рекламодателей не расширяется? – грозно спросил Семен Семеныч, глядя на Елену Михайловну и стараясь не смотреть в окно, за которым шелестела раззолоченная солнцем береза. – Может быть, начальник отдела рекламы больше не считает нужным предлагать наши услуги новым компаниям, а довольствуется уже наработанной базой рекламодателей?

– А может быть, круг наших клиентов настолько широк, что мы почти полностью «вычерпали» возможности нашего сегмента рынка? – с вызовом ответила вопросом на вопрос г-жа Тарасова, полоща в кружке пакетик зеленого чая.

И была не права. Потому что настроение г-на Петрова после этой фразы заметно ухудшилось.

– А вот скажите мне, пожалуйста, Елена Михайловна, почему, например, у нас не рекламируется такое чудное кафе «Трали-вали», что на Мясницкой улице? Знаете про такое?

Елена Михайловна утвердительно кивнула. И, как показалось г-же Ростовой, на секунду растерялась.

– Я заходил туда на прошлой неделе, – продолжил докладывать результаты полевых исследований Семен Семенович. – Отличное, я вам скажу, место. Цены вполне доступные. Интерьер – просто супер. Расположение – отличное. Сейчас еще летнюю террасу открыли! Но там едва набиралась половина зала гостей. Думаю, реклама в нашем журнале очень сильно помогла бы им раскрутиться. Как вы думаете? – И г-н Петров посмотрел прямо на Наташеньку, отчего душа у нее ушла в пятки, а руки неприятно вспотели между пальцев, несмотря на зверски холодящий кондиционер.

Г-жа Ростова испугалась, что строгий начальник (которого она, к сожалению, также должна будет в дальнейшем подсидеть) сейчас потребует ответа за это упущение с нее.

Но, к счастью для Наташи, у языкастой Тарасовой тут же нашелся ответ:

– Уже работали мы с этими «Трали-вали». Не хотят они ни в какую рекламироваться. Каких только заманчивых предложений мы им не делали!

– Может быть, вы подавали эти предложения в неподходящей форме или в неподходящее время? – насторожился Семен Семенович. – Ведь с клиентом важно найти общий язык. Если необходимо – даже водки на брудершафт выпить можно. Или пива… Или «Лонг Айленд айс ти» например… – несколько мечтательно задумался Петров, но тут же спохватился: – Кто владеет этим рестораном?

– Да бесполезно с ними разговаривать, – махнула рукой Тарасова. – Чего только мы не вытворяли. Только что на ушах не ходили перед управляющим и по совместительству владельцем этого кафе. Все бес-по-лез-но!

– И что он говорит? – в голосе гендиректора послышался естественнонаучный интерес. – Как он мотивирует свой отказ?

– Да он вообще разговаривать не хочет ни в какую! «Спасибо, не надо. У меня и так все хорошо», – вот и все, что от этого Алеева можно услышать.

– Странно, странно, – задумался Петров. – Мне все-таки кажется, что вы, Елена Михайловна, некоторым образом почиваете на лаврах. И недостаточно изобретательно подошли к этому Алееву с его «Трали-вали». А уж не выяснить причину отказа – это верх непрофессионализма, не мне вам рассказывать. Всегда надо спросить «почему», чтобы потом развенчать эту отговорку в пух и прах. Понимаете?

Наташа насторожилась: в воздухе запахло переменами. Неужели наконец-то Петров и Тарасова разругаются, и место начальника отдела рекламы освободится?

Но Елена Михайловна оказалась большим дипломатом, чем рассчитывала г-жа Ростова. Тарасова тоже поняла, что тучи сгущаются, и сменила тон.

– Хорошо, Семен Семенович, я учту ваши пожелания. Спасибо за конструктивную критику. Мы попытаемся еще раз поговорить с Алеевым. Между прочим, вы знаете, в столице целая куча таких вот весьма приличных заведений, которые ни в какую не хотят рекламироваться. Мы их уже в отдельный список выделили, чтобы больше с ними не работать и время на них не тратить. Прямо какие-то заколдованные рестораторы! Знаете, например, такое кафе, называется «Свои люди»? Так вот, им владеет тоже совершенно непроходимый тупица. Уж я ему объясняла-объясняла, что займись он рекламой своего заведения, уже заработал бы на открытие второго ресторана. А он не соглашается хотя бы рубль потратить! Причем они и другим изданиям ни цента не заплатили, представляете? Никто их не может раскрутить! У них даже наружки нет! Ни одной растяжки и ни одного щита.

– Прямо так и ни одного? – недоверчиво переспросил Петров.

– Ни одного, – авторитетно подтвердила Тарасова. – Мне не верите, так поговорите с Машкой-наружкой. Ну которая нам делала щиты, помните?

– Помню, помню я твою Машку-растяжку, – поморщился гендиректор. – Значит, есть ребята, которые совсем не хотят популярности? Интересная информация, – поглаживая щетинистый подбородок и поглядывая на часы, кивнул Петров. – Я так понимаю, что весь ваш арсенал по отношению к таким вот «жадинам» уже применялся?

– Конечно, – кивнула Тарасова. – И неоднократно. Да что говорить, мы им звоним раз в квартал – вдруг там собственники сменились и пришли более вменяемые люди? Но ничего не меняется, представляете? Как только они не разорились еще без наших услуг?

– В общем, ситуация мне ясна. Не обижайтесь, Елена Михайловна, но мне кажется, что к этим особым клиентам нужен особый подход. Предлагаю выделить этих скупердяев в отдельный спецпроект. Назначить ответственного, который занимался бы только этими «особыми» ресторанами и больше ничем. Пусть передаст всех своих клиентов другим рекламным агентам и выяснит, почему Алеев и ему подобные жадничают. Надо выколотить из них денег – необходимо расширять клиентскую базу и увеличивать поступления от рекламы за счет новых клиентов. Понятно? Подумайте, кому вы это можете поручить.

– Вряд ли кто-то захочет взяться, – с сожалением помотала головой Тарасова. – Вы уж извините – с этими придурками можно полгода провозиться и не получить ни рубля. А ведь агента процент кормит, сами понимаете. Как же человек на голом окладе в 300 долларов все это время жить будет?

– Ну так увеличьте оклад этому «особому агенту». Или процент! В общем, придумайте что-нибудь, но чтобы человек нашелся, – Петров уже начал потихоньку кипятиться, недовольный тем, что его гениальная идея не принята «на ура». – Пусть будет оклад 1000 долларов и 40 процентов от суммы, которую удастся выбить из жадин. Неужели не найдется желающих?

Присутствовавшие на совещании рекламные агенты и агентши, общим числом семь человек, нервно заерзали. Но руку никто не поднял. Никто не горел желанием ради «журавля в небе» хоть на какое-то время расстаться со своими, «ручными» рекламодателями, обеспечивающими агентам стабильный и немаленький доход. Но не такова была Наташа. Сердце ее часто забилось, а в голове пронеслась яркая, как апельсин, мысль: вот он – мой шанс!

И Наташенька решительно, как в школе (которую она, кстати, закончила с золотой медалью), подняла руку:

– Я!

– Вот видите! – довольно воскликнул Петров. – Надо уметь работать с людьми! – и благосклонно посмотрел на г-жу Ростову.

Г-жа Тарасова нервно повела плечом, так что с него чуть не спала тоненькая лямка изысканного шелкового платья.

– Давайте установим срок в полтора месяца. Если за это время не будет результата – думаю, его не будет уже никогда.

– Поживем-увидим, – расплывчато согласился Семен Семенович. – Приступайте, Наталья. О первых результатах доложите мне лично через три дня. Хотя… сегодня у нас пятница? Значит, доложите в четверг.

Г-жа Ростова энергично кивнула, а про себя крикнула: «Йес!» Наташу просто распирало от счастья. Наконец-то белая полоса в жизни! Теперь она получит козырную возможность общаться один на один с генеральным! Уж она-то этот шанс не упустит и докажет ему, кто достоин служебной «Шкоды», оклада в 3000 долларов, лакомых премиальных по итогам квартала и просторного кабинета с кожаным креслом! Где-то на горизонте уже маячила фотография на первой полосе корпоративного сайта с заголовком: «Наши передовики». Нет, конечно, там напишут что-нибудь более современное. Но все поймут, что на самом деле хотела сказать им Наташа своим самоотверженным трудом.

– Вот, пожалуйста, – не без радостного сарказма процедила Тарасова, бросая на стол перед Наташенькой тоненькую папку. – Здесь все злостные уклонисты от участия в рекламных акциях. Желаю удачи. Между прочим, этим самым Алеевым из «Трали-вали» я занималась лично. Очень тебе сочувствую. Заранее. Мерзкий тип. Все время смотрит поверх головы собеседника во время разговора. Если и говорит, то что-нибудь бессвязное, как пациент Кащенко. Спрашиваешь: «Почему вы экономите на рекламе?», отвечает: «А вы знаете, есть ли жизнь на Марсе? Ну то-то же». Нормально, да? И вообще предпочитает молчать. А добиваться личной встречи с ним тебе придется как минимум месяц.

Все агенты на секунду оторвались от мониторов и посмотрели вслед Тарасовой, уверенно поцокавшей к выходу. Кажется, они тоже выражали взглядом г-же Ростовой сочувствие: мол, чего только с человеческими мозгами от жары не случается?

Но Наташе не требовалось сочувствия, ей было достаточно списка. Впрочем, слова Тарасовой произвели на г-жу Ростову некоторое впечатление: она поняла, что с этими «особыми» клиентами стандартные приемчики не работают, – чем-чем, а «джентльменским набором рекламного агента» Елена Михайловна владела отменно! Придется искать индивидуальный подход. Наташа открыла папочку и даже крякнула от разочарования: в ней находился всего лишь один листок, отпечатанный на компьютере.

Там было написано:

1. «Трали-вали». Алеев Алексей Александрович.

2. «Свои люди». Козлов Геннадий Андреевич.

3. «Квартира». Леонидов Станислав Леонидович.

4. «НИИЧАВО». Садковой Даниил Львович.

5. «Будуар». Кустова Клара Юрьевна.

6. «Sweet home». Романова Жанна Александровна.

И только-то? Всего-навсего шесть ресторанов? Тарасова что, с ума сошла, когда составляла эту фитюльку? Ну подумаешь, каких-то шесть мелких рекламодателей?! Наташенька ведь уже строила планы о том, как приручит целую свору глупых работников общепита, а тут – жалкая кучка.

Да! Не густо! Милые коллеги не потрудилась даже сообщить адреса и телефоны этих заведений. Не говоря уж про то, чтобы рассказать, кто, когда и что предлагал им в плане рекламы. Ну что ж, Наташа обойдется и без их помощи. В конце концов, она очень опытный рекламист и уже приводила в этот жалкий журналишко таких клиентов, благодаря которым тупицы из отдела культуры чуть ли в полном составе ездили в Канны на кинофестиваль, Тарасова получала суперпремии, а сама Наташа купила себе очень милый «Форд фокус». Правда, в кредит.

Г-жа Ростова решительно кликнула мышкой на значок «Интернет-эксплорер» на экране компьютера. Тут же с монитора на нее уставилась фотография Мишки Кузнецова из отдела продаж с подписью: «Тираж в полмиллиона не за горами!» В короткой заметке на внутриредакционном сайте говорилось, что благодаря самоотверженному труду г-на Кузнецова тираж еженедельника «Все удовольствия столицы» уже перевалил за 400 тысяч. Наташа прикусила губу и перешла с корпоративного сайта на поисковик «Яндекс». Минут через десять у нее уже были все адреса и телефоны кафе и ресторанов из списка Тарасовой. Без всякого удовольствия Наташа распечатала информацию, засунула листок в свою стильную летнюю сумочку из бересты (хенд-мэйд, куплена в магазине для иностранных туристов за 150 долларов) и с отвращением отправилась изучать потенциальных клиентов – г-жа Ростова уже понимала, что эти шесть «карликов» никак не помогут ей завалить Тарасову. Наташа вообще начала подозревать, что рестораны эти окажутся разновидностью общественных сортиров, рядом с которыми мужики в рваных джинсах и студенты-провинциалы пьют по вечерам пиво из плохо промытых кружек. Настроение с отметки «плохое» все ближе сползало к показателю «прескверное».

Ближайший из неплательщиков под названием «НИИЧАВО» прописался на площади Белорусского вокзала. Наташенька неторопливо проплыла Тверскую и припарковалась в конце Тверской-Ямской улицы.

– Итак, где же ты, милый друг? – вслух спросила она, ступая на раскаленный асфальт милыми оранжевыми босоножками от Prada.

Г-жа Ростова все больше подозревала, что заведение это – ничем не примечательная пивнушка, потому что, как ей казалось, она уже давно вдоль и поперек изучила все приличные кафе в этом районе. «Карта Москвы с каждым домом» велела ей идти на сторону, противоположную вокзалу. Наташа с красивым прищуром посмотрела сквозь солнечные очки от Gucci в указанном направлении: ничего завлекательного, никакой огромной вывески, никаких мерцающих огоньков! Только какие-то палатки, а за ними старый дом с табличкой – по-видимому, какое-то государственное учреждение. Другая бы на месте г-жи Ростовой уже плюнула на все и поехала дальше. Но Наташа привыкла все доводить до конца, и потому решительно перешла Лесную улицу, направляясь к палаткам.

Брезгливо переступая розовыми ножками с напедикюренными пальчиками через какие-то мутные лужи, обертки и окурки, г-жа Ростова прошлась вдоль палаток. За пыльными стеклами торчали бутылки с выгоревшими на солнце этикетками, пахло чем-то несвежим, громко играла группа «Вирус». Двери в палатках были открыты и в них виднелись крашенные под блондинок упитанные продавщицы с покет-буками в руках. Наташа осторожно постучала костяшками пальцев в косяк одной из палаток. Продавец не реагировала. Наташа постучала громче.

– А? Чего? – встрепенулась женщина, отрываясь от потрепанной книжки Донцовой.

– Скажите, пожалуйста, где здесь кафе «НИИЧАВО»? – спросила г-жа Ростова.

– А вот, в желтом доме. Сразу тут, где табличка, – в неопределенном направлении махнула рукой ларечница и снова судорожно уткнулась в книжку.

Наташа осмотрелась. Дом с табличкой? Неужели речь идет вот об этом здании, похожем на госконтору? Может быть, «НИИЧАВО» – это вообще какая-нибудь занюханная столовая в этом учреждении?

Наташа неуверенно поднялась по ступенькам крыльца и прочитала надпись на табличке: «АН СССР НИИЧАВО. Ресторан для научных сотрудников младшего возраста». Фасад желтого особнячка выглядел пыльным и старым. Два этажа по десять окон в каждом. Но весь первый этаж как будто вымер – даже невозможно было понять, что творится за этими окнами. Там как будто пролили танкер темноты.

Г-жа Ростова потянула на себя тяжелую дверь. После яркого солнечного света улицы глаза поначалу ничего не видели в пахшей травами прохладной полутьме зала. Наташа немного прошла вперед и по глухому звуку шагов поняла, что пол деревянный и даже, скорее всего, некрашеный. Наконец глаза привыкли к полумраку и явственно различили столики, горящие кое-где свечи, ненатуральный дуб с цепью, под которым мирно храпел самый натуральный черный кот в золотистом ошейнике. Рядом стояла ступа с воткнутой в нее метлой. Г-жа Ростова неуверенно опустилась за один из столиков в самом углу, продолжая озираться вокруг. Вдоль бревенчатых стен на деревянных полках стояли муляжи экспонатов из музея «Избнакурнож». Наташа обратила внимание на старинную бутыль с водой с подписью: «Вода живая. Эффективность 52 %. Допустимый осадок 0.3». На ржавом гвозде висел «меч-кладенец». На другой стене с подписью «Ковер-самолет гравезащитный, действующая модель» – коврик с абстрактным узором (Наташе показалось, что что-то подобное она на днях видела в ИКЕА). Словом, помещение было украшено разнообразным хламом, долженствующим воссоздавать атмосферу повести-сказки братьев Стругацких. Г-жа Ростова посмотрела туда, где предположительно находились окна. Оказалось, что там они и есть, а света так мало в зале, потому что стекла их не прозрачные, а темно-синие. Роль занавесок выполняли огромные шали и каким-то чудом державшиеся на рамах пучки трав (вероятно, они были приклеены). Осмотрев обстановку, Наташа принялась искать взглядом официантов. Человек с солидным фолиантом в руках возник откуда-то из-за спины – вдруг, так что Наташа аж подпрыгнула от неожиданности на жестком деревянном стуле. Чиркнула зажигалка, и на столике перед г-жой Ростовой загорелась свеча.

«Ага, должно быть, за теми столиками, где горят свечи, тоже сидят люди», – промелькнуло в голове у Наташи, и она украдкой оглянулась. Там и правда расположились посетители: парочками и по одному, шепотом переговаривались. И как это она их сразу не заметила?

Но заполняемость заведения, по мнению г-жи Ростовой, для такого бойкого места, как площадь Белорусского вокзала, и для почти что вечера пятницы была весьма невысокой.

«Вот что значит манкировать рекламой», – подумала г-жа Ростова и принялась листать меню.

Блюда, как и следовало ожидать, носили сказочные названия: «Перо Жар-птицы» (куриные крылышки в соусе карри), «Кисельные реки, молочные берега» (какой-то десерт в сливках), «Яичница “Золотая” от курочки Рябы».

– У вас есть клубная карта? – спросил официант.

«Ого, в такой дыре еще и клубные карты», – удивилась про себя г-жа Ростова.

– Нет, – ответила Наташа. – А как ее получить?

– Сейчас их уже не выпускают. Их раздавали в самом начале, – пожал плечами официант.

Заказанные Наташей «Волшебные палочки» (сырные палочки, обжаренные во фритюре) и «Тайна самураев» (вишневое парфе) оказались очень даже вкусными, так же как и турецкий кофе. Единственной неприятностью стала плохо промытая вилка, так что Наташе пришлось попросить поменять приборы. В остальном же заведение производило вполне сносное впечатление. Цены были слегка завышены, но терпимы. Словом, «НИИЧАВО», как показалось Наташе, при определенных рекламных усилиях вполне может достигнуть статуса культового места, например для новой технической интеллигенции – программеров там всяких и прочих компьютерщиков, наверняка фанатеющих от братьев-фантастов.

Сытая и довольная Наташа отправилась по дальнейшим адресам. Есть она уже была не в состоянии, и лишь выпивала в каждом из кафе по чашечке чая или кофе. К вечеру г-жа Ростова почувствовала себя безумно уставшим человеком-бассейном и сочла за благо поскорее добраться до своей съемной квартиры на Ореховом бульваре.

Уютно расположившись на новенькой кровати из орехового дерева, Наташа положила перед собой большой лист бумаги и принялась писать и чертить. Она пыталась понять: что общего у всех этих заведений общепита? Почему все они игнорируют рекламу – двигатель торговли? Почему попали в список Тарасовой? На первый взгляд, они не были похожи друг на друга.

«Трали-вали» – совершенно обычная кафешка, даже без всякой концепции. Ресторанчик «Свои люди», по всей видимости, начинался как место «для своих» – там до сих пор на стенах висели почтовые ящики с именами завсегдатаев, где они могли оставлять друг для друга записки. «Квартира», расположенная на первом этаже жилого дома на Николоямской улице, была оформлена как самая обычная советская квартира. И даже гостей там встречала такая традиционная бабушка в цветастом переднике, которая, вместо того чтобы предложить меню, спрашивала: «Есть борщ, вареники и блины. Что будете?» Удивленная такой фамильярностью Наташа сказала, что ей бы только чайку, и бабуся ласково закивала: «Ну проходи, милая, проходи в маленькую комнату!» Когда г-жа Ростова рассматривала чей-то семейный альбом, лежавший на диванчике, появилась хозяйка, притащившая заварочный чайник, стаканы в подстаканниках, домашние плюшки и розетку с клубничным вареньем. Стаканы в «Квартире», как показалось г-же Ростовой, тоже были какими-то плохо промытыми – совсем как вилки в «НИИЧАВО».

– А чего это ты музыку не включаешь? – по-свойски поинтересовалась старушка. – Вон пластинки-то лежат, давай, не стесняйся.

Ошарашенная Наташа попросилась в туалет – на самом деле ей хотелось осмотреть помещение. Кафе и правда выглядело как обычная квартира, правда очень уж многокомнатная. По всей видимости, владельцы попросту скупили в этом подъезде весь первый этаж и открыли свое заведение. В туалете, в лучших домашних традициях, лежали журнал «Крестьянка» и газета «Советский спорт».

«Будуар» походил на самый настоящий будуар – то есть женскую комнату в богатом доме, примыкающую к спальне. Здесь царили шифон, цветы, благовония, зеркала. На полочках лежали женские журналы и любовные романы. Тут и там даже стояли городские телефоны с радиотрубками, чтобы одинокие посетительницы не скучали и могли поболтать с подружками, совсем как дома.

«Sweet home» оказался чудной кофейней-кондитерской с невероятно соблазнительными сладостями.

Но что-то общее между этими разными едальнями определенно было. Или не было? Может, Тарасова совершенно без всякой на то причины запихнула эти кафешки в один список, и Наташа зря напрягается, и никакой универсальной отмычки к этой группе товарищей не существует? Неужели придется «колоть» каждый орешек по отдельности?

На всякий случай Наташа изморщила весь лоб и таки нашла кое-что странное, специфическое, что объединяло объекты ее внимания: все заведения расположены как-то «не совсем правильно» – вроде и в центре, но при этом так, что не бросаются в глаза спешащему прохожему. Никаких кричащих вывесок, указателей. Даже входы в эти заведения не со стороны пешеходных тротуаров, а во дворах. Что бы это все значило?

«Ну что ж, в понедельник, возможно, ситуация прояснится, – подумала г-жа Ростова, решив потратить большую часть законного выходного на сочинение завлекательного коммерческого предложения. – Начнем, пожалуй, с этого самого Алеева. Про него уже хотя бы что-то известно. Ну и еще с Даниила Львовича Садкового, просто потому что мне у него в “НИИЧАВО” понравилось».

Наташа взглянула на часы, вскочила с кровати, запихала бумаги и ноутбук в сумку, а себя в обтягивающие джинсы и рванула на улицу ловить такси до Ленинградского вокзала. До отправления поезда «Красная Стрела» оставалось около двух часов.

Вот уже больше двух лет в жару и в непогоду, в любое время года, раз в две недели, Наташа прибывала на Ленинградский вокзал, садилась в «Красную стрелу» и ехала в город на Неве жить личной жизнью. Так что злобные перешептывания коллег по службе на тему ее фригидности, индифферентности и прочей женской несостоятельности были, конечно же, лишь жестокими сплетнями, не имеющими никакого отношения к реальности. Даже если Наташа и засыпала в своей квартирке одна, нежно прижимаясь щекой к книжке «Все секреты МВА за пару часов», личная жизнь у нее все-таки была. Все как у людей, все в пределах нормы. Наташенька просто хотела сделать карьеру, а совсем не стать самым выдающимся «синим чулком» своего поколения. Лавры Валерии Ильиничны Новодворской ее не прельщали.

Личную жизнь г-жи Ростовой звали Максик Чусов. Макс жил в городе на Неве, был нечеловечески обаятелен, столь же необязателен и, как все больше убеждалась Наташа, совершенно не соответствовал параметрам идеального супруга выдающейся бизнес-вумен (таковой Наташа авансом считала себя).

Максик работал журналистом в не шибко популярной еженедельной газете «Ленинградское время» и писал туда по одному интервью в неделю. Этим способом Чусов промышлял уже более десяти лет (с самого основания газеты), и никаких карьерных взлетов за весь отчетный период у молодого человека не наблюдалось. До сих пор его не повысили даже до обозревателя. Такое отсутствие положительной динамики весьма озадачивало и огорчало Наташу. Ведь по ее, да и не только по ее мнению, Максик был если не талантлив, то весьма даровит. В конце концов, доставать раз в неделю по одной «звезде» в провинциальную газету – непростая задача, с которой Чусов прекрасно справлялся благодаря природному обаянию.

Включив два года назад Максика в сферу своих интересов, Наташа все это время пыталась разжечь в избраннике честолюбие и уговорить его сделать головокружительную карьеру. Удавалось плохо. Несмотря на явный провал миссии, г-жа Ростова не теряла надежды, что воспитает из Макса настоящую «звезду» журналистики. Ведь она знала, что за спинами всех выдающихся мужчин скрываются умелые кукловоды – их талантливые жены. Нет, конечно, Наташа состояла с Максиком в отношениях не потому, что подозревала, что к ней в сети попала будущая «звезда». Вначале она все-таки влюбилась – ничто человеческое не было ей чуждо. Влюбилась Наташа совершенно неожиданно для себя, в тот момент, когда это совершенно не входило в ее планы, а потому любовь, как всякое неожиданное и яркое впечатление, произвела на нее ошеломляющий эффект.

Познакомились Максик и Наташенька самым дурацким из возможных способов – через Интернет. В тот момент, когда судьба в виде медной витой пары столкнула г-жу Ростову и г-на Чусова, Наташенька более года жила в пресном и вполне престижном гражданском браке с руководителем отдела рекламы сети ресторанов для среднего класса. Их совместное проживание, выросшее из служебных отношений, несло на себе несмываемую казенную печать: все было интеллигентно, по-деловому, доброжелательно и взаимовыгодно. Ее тогдашнему гражданскому мужу было не стыдно и даже приятно показать свою спутницу в любой компании. То же относилось и к Наташе – представительность спутника ее вполне устраивала. Когда в одном психологическом тесте спросили: «Как бы вы нарисовали вашу пару, будучи художником-символистом?» – Наташа представила себя и своего тогдашнего парня в виде стильного мобильного телефона и крутого ноутбука, соединенных проводом для мобильного Интернета. И тот, и другой (в смысле и ноутбук, и мобильник) вполне себе престижны и функциональны и по отдельности, но вместе смотрятся и работают куда как круче. И только столкнувшись с Максом, Наташа вдруг поняла, что такой союз, в котором она прожила последние года полтора, конечно, очень функционален, но – это не любовь. Она внезапно осознала, что даже сцены ревности, изредка случавшиеся между ней и ее презентабельным рекламистом, походили скорее на торг вокруг скидок, чем на мучительную демонстрацию взаимозависимости.

Так вот, с Максиком наша Наташа познакомилась в сообществе advertka на www.livejournal.com, куда она регулярно заглядывала за неформальными новостями рекламного рынка – то есть чтобы узнать, кого откуда уволили, в каком рекламном агентстве начальник самодур, а где вдруг повысили зарплаты или ищут специалистов по рекламе с большим окладом. Непонятно, каким ветром в это рекламистское сообщество занесло Максика, имевшего к миру рекламы весьма опосредованное отношение, но он там регулярно отсвечивал. Мася периодически вывешивал в «адвертке» разнообразные смешные рекламы и зазывал народ отправиться вместе с ним на концерт какой-нибудь малоизвестной питерской группы в какой-нибудь столь же малоизвестный питерский клуб.

Вплоть до одного прекрасного зимнего вечера Наташа не особо обращала внимание на провинциального весельчака. (Да-да, наша девушка была законченным снобом, в том плане, что всякого немосквича считала глубоким провинциалом. У нее была даже своя теория на счет неполноценности всех немосквичей – мол, если у человека не хватает энергии перебраться в Москву и бороться здесь за жизнь, он слишком непредприимчив, чтобы относиться к нему хоть сколько-нибудь серьезно. Хотя сама наша девушка, строго говоря, в юридическом смысле москвичкой не была – в паспорте у нее значилась екатеринбургская прописка, а в Москве была всего лишь регистрация по месту пребывания.) Так вот, однажды зимним пятничным вечером, не горя желанием бежать в «Че» и весь вечер громко разговаривать с друзьями своего бой-френда о политике, динамике цен на рекламу, последней игре «Челси» и новом фильме Тарантино, Наташа заглянула в знакомое интернет-сообщество в противоречивых чувствах. Заглянула просто так – можно даже сказать, машинально кликнула на значке «Advertka's Journal» в папке «Избранное» «Интернет-эксплорера». Взгляд ее упал на очередной жизнерадостный призыв Масика посетить в субботу вечером концерт очередной широко известной в узких кругах питерской группы, название которой не говорило Наташеньке ровным счетом ни-че-го. Ни с того ни с сего Наташенька постучалась Максику в «аську», договорилась о встрече, рванула на Ленинградский вокзал, села в «Красную стрелу» и, ни слова не сказав своему тогдашнему бой-френду, укатила в Питер. Питерский уикенд получился настолько чудесным, а Макс оказался настолько веселым, бесшабашным и обаятельным типом, что, вернувшись в Москву, г-жа Ростова совершила безумство. Она собрала вещи, сухо попрощалась с не особо опечаленным руководителем отдела рекламы сети ресторанов для среднего класса и сняла новую квартиру. Ту самую, на Ореховом бульваре.