Текст книги "Вызов"

Автор книги: Анна Леон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Ну, наконец-то!

Лизка крепко обняла подругу, не замечая мелкую дрожь, пробежавшую по похудевшему телу Маргариты. Она увидела валявшийся на полу завтрак, и сразу начала причитать.

– Так вот почему ты упала в обморок! Ты даже не соизволила позавтракать! А я так старалась! Ты совсем не ценишь мою помощь, Марго!

Лизка помогла Маргарите добраться до дивана. Сама же отправилась на кухню готовить обед. У нее было мало времени, час обеда на работе скоро закончится, но она не собиралась оставлять подругу голодной.

Спустя десять минут она снова была уже возле Маргариты с дымящимся аппетитным блюдом на подносе.

– Ву-а-ля! Обед уже готов! И не собираюсь слушать никаких возражений!

Она поставила поднос перед Маргаритой, и увидела глаза подруги, наполненные каким-то безумным страхом.

– Что с тобой, Марго? – шепотом произнесла Лизка, испугавшись и оглядываясь назад, как будто там стоял человек, которого так боялась ее подруга.

– Закрой ее! Пожалуйста! – крикнула Маргарита, кивком головы указывая в сторону картины.

Лизка пожала плечами, но сразу послушно направилась туда, куда указывала Марго. Не заметив ничего необычного, она взяла тяжелую темную ткань и набросила ее на мольберт.

– Так лучше? – спросила она у Маргариты нарочито более веселым тоном, стараясь отвлечь подругу от странных мыслей. Но, немного подумав, Лизка внимательно посмотрела на Маргариту, и казалось, начала ее в чем-то подозревать.

– Марго, тебе что, не нравится твой очередной шедевр?

Маргарита отрицательно покачала головой:

– Нет, нет, что ты! Я просто… просто… я очень устала…

* * *

Тихий шелест листьев раннего осеннего утра заглушил резкий голос диктора.

– … военные действия в районе городов Хасавюрт и Гудермес, временно прекращены. Переговоры о возможности мирного урегулирования конфликта можно считать одним из самых счастливых событий для пострадавшего в войне населения…

Внезапно погасший экран телевизора заставил молодого мужчину снова услышать неугомонный говор желтой листвы за окном. Александр сердито нахмурил брови, ему явно что-то не нравилось.

– Черт возьми! – воскликнул он, и собственный, огрубевший голос эхом отозвался рядом.

Александр встал с удобного мягкого кресла и подошел к бару. Налив в широкий стакан из толстого стекла немного виски, он направился к большому окну. Бросив случайный взгляд наружу, он сморщился и в один миг опустошил стакан со спиртным. Неожиданно его карие, чуть прищуренные глаза остановились на весьма странном в этом месте субъекте. Субъект быстро приближался к высоким неприступным стенам его собственного дома-крепости, казалось, ничуть не смущаясь места своего пребывания. К тому же, на плече незнакомки болталась слишком длинная сумка, которая сразу же вызвала любопытство мужчины.

Александр невольно про себя отметил, что только лишь тень незнакомого женского существа, появившегося на его территории, уже вызвала вспышку гнева и раздражения у него в крови. Он яростно тряхнул головой, в тот же миг осознавая, что уже горит желанием побыстрее избавиться от этой особы. Тем более, сегодня он был не в духе и не собирался иметь дело с кем-либо.

Президент отвернулся, его лицо исказила кислая физиономия, затем он снова повернулся в надежде, что видение исчезло. Мужчина мгновенно замер, как только узнал в незнакомке известную художницу. Это была Амелина. «О боже, не слишком ли рано я начал стареть?» – с ужасом пробормотал он про себя, и перед глазами предстал разговор двухнедельной давности. Он вспомнил, что девушка произвела на него необыкновенное впечатление, отчего после того вечера даже поползли слухи о возможной зарождающейся дружбе магната и прелестной художницы. От журналистов, как всегда, невозможно было утаить ни мимолетного взгляда, ни нечаянно оброненного слова.

Но события последних дней полностью уничтожили из головы все мысли, если только они не касались работы. Александр не подавал виду, но череда самоубийств коллег по «бизнесу» все-таки производила на него сильное впечатление. Глупые идеи теперь постоянно роились у него в голове, и только поэтому он смог забыть о своем заказе художнице.

Негромкий стук в дверь остановил бешеный поток мыслей мужчины, и заставил его вернуться к реальности.

– Войдите! – крикнул Александр в ответ на громкий стук в дверь.

– Господин Президент, к вам госпожа Амелина. Она говорит, что вы лично просили ее прийти.

Мужчина, который сопровождал Марго, пропустил ее вперед, и быстро скрылся за дверью, оставив ее наедине с президентом.

– Доброе утро! – звонким голосом выпалила Маргарита после минутной паузы.

Она не собиралась здесь долго задерживаться, ей нужно было вручить заказ и поскорее отсюда убраться.

– Это ваш заказ! Я справилась вовремя, как и обещала, сегодня как раз исполнилось две недели с того вечера, когда мы с вами познакомились!

Маргарита говорила быстро, несмотря на продолжающееся молчание президента. Он даже не поприветствовал ее. Из-под густых нахмуренных бровей он внимательно наблюдал за ней, не нарушая повисшей в воздухе тишины. Он достаточно придирчиво «прошелся» взглядом по одежде девушки, оценивая ее. Темно-серый, в мелкую невидимую полоску, пиджак изумительно подчеркивал высокую грудь и талию, удлиненная юбка – открывала красивые длинные ноги именно настолько, насколько это было необходимо, чтобы показать все достоинства женской фигуры. С чувством раздражающего безразличия Маргарита заметила, что ее деловой костюм классического покроя пришелся ему по вкусу – кривую ухмылку Александра сменила некая удовлетворенность ее стилем. Казалось, ни одна деталь не осталась без внимания президента.

– Я хотел бы взглянуть на нее! Вы позволите? – спросил президент.

Он не обратил внимания на тот факт, что не поздоровался с девушкой, хотя заметил блеснувший огонек гнева в ее глазах. Казалось странным, что ему понравилась реакция художницы. Его глаза снова прищурились, и он подошел к Маргарите, чтобы помочь ей снять с плеча сумку, в которой творение искусства нетерпеливо ждало своего нового обладателя.

Александр старался не дотронуться до ее тела, чтобы не спровоцировать себя на опасные действия по отношению к художнице. Два враждебных чувства боролись сейчас у него внутри – он безумно хотел прижать к себе хрупкое теплое тело девушки, которое беспощадно вызывало первобытное чувство обладания женским существом, но с другой стороны – он желал поскорее избавиться от нее, так как странное чувство превосходства этой женщины пугало и наводило на неприятные мысли.

Маргарита кивнула в знак согласия, и помогла Александру развернуть картину. Она намеренно не поставила картину в раму, ей нужно было выиграть время. В первый раз девушка чувствовала болезненное ощущение провала, но, тем не менее, она не собиралась отступать назад. Александр был основной ее мишенью в силу его практического монополизма в грязном деле.

Президент медленно разворачивал картину, словно желая испытать терпение художницы. Когда же его взгляду предстала женская фигура неземной красоты – мужчина неожиданно отшатнулся назад, пораженный чрезмерной силой воздействия нового полотна Маргариты. Александру на миг померещилась в картине фигура самой художницы, и он вновь начал всматриваться внутрь творения, как будто узнавая в нем знакомые черты.

– Вам нравится?

Голос Маргариты испугал мужчину, и он резко обернулся в сторону девушки. Его лицо исказила неузнаваемая гримаса непонятного ужаса и глубокой пугающей страсти. Чувство страха застало девушку врасплох, и она отбежала подальше от просыпающегося монстра внутри мужчины. Она сумела опомниться первой и произнести:

– Если вам не нравится, я могу забрать ее, и если вы захотите – я напишу для вас другую!

Ее васильковые глаза обрели глубокий аквамариновый цвет, почти такой же, каким обладала девушка с картины. Александр вплотную приблизился к Маргарите, его дыхание касалось лица девушки:

– Мне нравится эта… очень… Она напоминает мне вас… – ответил он.

Лицо Александра медленно приобретало прежний живой оттенок, и девушке стало легче дышать. Маргарита с опаской взглянула в сторону двери, она надеялась, что сумеет быстро покинуть дом президента.

Глаза же Александра все еще горели неприятным бушующим блеском, но теперь он повторил свой ответ на вопрос художницы более мягким тоном.

– Она мне очень нравится, если честно. Несмотря на некоторую необычность. Сколько вы за нее хотите?

– Пятьсот тысяч, – произнесла Маргарита.

– Я дам вам миллион, она того стоит.

Глаза Александра затуманились, и он вновь повернулся в сторону полотна, как будто оборачиваясь на чей-то зов.

Маргарита согласно кивнула, сглотнув слюну. Она пробормотала что-то еще, затем тихо попрощалась и незаметно выскользнула из комнаты, не дожидаясь ответа.

Дело было сделано…

5

Худощавый, очень высокого роста мужчина из-за ширмы наблюдал за происходящим.

Его тень часто появлялась рядом с братом в самый неподходящий момент, и все же его никто никогда не видел.

Александр строго запрещал ему показываться на людях, но его брат Виктор и сам не хотел этого. Он был похож на одинокого самца, который по своему собственному желанию изолировал себя от общества, и посвящал все свое время работе. Еще с детства Александр развил в нем чувство превосходства над кем бы то ни было, и это оно не угасло со временем, наоборот, достигло своего апогея, погружая Виктора в постижение сущности человеческой природы. И вот теперь он обладал секретом власти над людьми, их поступками, их мыслями, их идеями…

С его помощью Александр построил империю, которая казалась непобедимой и единственной в своем роде, и Виктору льстил тот факт, что никто был не в состоянии раскрыть их семейную тайну.

Но теперь появилась Она, которая должна была изменить все и привести в крах эту великую империю. Виктор еще пристальнее всмотрелся в очертания женской фигуры на картине, перед которой застыл Александр.

«Неужели она сможет сделать это?» – выдохнул он, и закрыл глаза, как будто почувствовав аромат той единственной женщины, которую так долго ждал и которой боялся…

Виктор стиснул челюсти, чувствуя свое бессилие, и вышел из-за ширмы, не вынося более этих мыслей и поведения брата. Александр продолжал не замечать его, тогда Виктор подошел к нему вплотную и произнес у самого уха:

– Кто эта девушка?

Он впервые видел своего брата в таком состоянии, и напряженность атмосферы росла с каждой минутой.

– Она, – тихо прошептал Александр, и его лицо превратилось в холодную каменную глыбу. Он почти не реагировал на присутствие Виктора. Все его внимание было сосредоточено на картине, которая несла в себе необъятную бурю чувств и эмоций, которые заполнили собой все внутри и поэтому разрывали на части, чтобы вырваться наружу.

Виктор же нарочно старался не смотреть больше на полотно, но он уже увидел его, и поэтому молящий взгляд девушки все равно уже преследовал его, даже если он закрывал глаза. В беспомощности, он снова посмотрел на картину, уступая немой просьбе незнакомки. На этот раз внимание мужчины привлек розоватый, вперемешку с бордовыми оттенками, закат. Заходящее солнце разливало свои бледные краски, неожиданно переходящие в яркие, теперь расплескавшиеся на всю картину, затопляя в них образ прекрасной нимфы.

Виктор тряхнул головой, картина оказалась чем-то намного большим, чем простой рисунок.

В один миг прекрасная незнакомка исчезла, а вместо заката в сознании возникла совсем другая картина – море человеческой крови заливало собой все, что встречало на своем пути. Теперь это напоминало кровопролитный исход какой-то битвы, которая после себя оставила только ужас страдания и смерть.

Виктор закричал и схватился за голову, затем бросился прочь; неизмеримое чувство вины восстало и, бушуя, начало жадно топить остатки души…

– Виктор, что с тобой? – крикнул Александр вдогонку, не понимая, что произошло, но тот уже скрылся из виду.

«Неужели эта прекрасная незнакомка произвела и на него такое сильное впечатление?» – рассуждал он про себя, отвернувшись от картины, и чувствуя огромное неудовлетворенное желание. «Но это может быть для него слишком опасным», – произнес Александр, снова поворачиваясь лицом к картине. Поведение брата почему-то осталось на втором плане, а Александр почувствовал непривычную усталость.

«Эта художница знает толк в деле», – мужчина вспомнил великолепное тело и восхитительное лицо девушки, почувствовал, что ноги его подкашиваются, и его клонит в сон. Александр рухнул на диван, погрузившись в тяжелый крепкий сон.

* * *

Мелкий моросящий дождь беспрерывно струился по стеклам огромного окна, вид из которого открывался на кремлевские башни. Холодный дом постепенно приобретал новое состояние неуютности и угрюмости, как будто имитируя состояние своего хозяина.

Александр пребывал в жутком расположении духа. Его брат Виктор начал страдать депрессией, и работа находилась под угрозой. Подозрения Александра еще больше сгущались, и он был уверен, что следующей жертвой неизвестных намечен именно он.

Нужно было действовать, и он уже распорядился о заказе дополнительной охраны.

Что касалось расследования, то и здесь верные люди уже вели поиски, он нанял их еще до убийства Шпадова. Но пока все было «глухо», безрезультатно, и этот факт наводил на президента первобытный страх и ненавистное чувство беспомощности.

Получив последние отчеты о новых агентах охраны и о делах на бирже, Александр быстро позавтракал и пошел к Виктору. Он остановился перед дверью и прислушался – тишина настораживала, и он сразу же заглянул внутрь. Виктор, сильно сгорбившись, сидел за компьютером, и Александр облегченно вздохнул. Он замешкался в дверях, боясь потревожить брата. «Мы обязательно победим, мой дорогой брат! Вот увидишь!» – подумал он про себя, впервые признаваясь себе в том, что только при помощи гениальности Виктора, они достигли такого ошеломляющего успеха. Александр отлично понимал, что его друзья и его конкуренты ищут секрет выигрышности его работы…

– Алекс, подойди сюда!

Александр вздрогнул. Он был уверен, что Виктор его не замечает. Хрипловатый голос брата прозвучал странным отчужденным тоном.

Александр уже стоял возле стола Виктора, когда тот продолжил:

– Вот этот список – моя последняя работа, Алекс.

Александр изменился в лице – изумление, смешанное с нотками отчаяния и бессилия, постепенно переходило в гнев, и от этих противоречивых чувств черты приобретали смешанное выражение: высокий лоб казался выступающим вперед, глаза обрели форму миндального ореха, нос заострился, а губы сжались в тонкую нить.

– Ты не можешь так со мной поступить! Ты шутишь, ведь это правда, Виктор, ты шутишь?

Буря эмоций затопила внутреннюю сдержанность Александра, и гнев вырвался наружу. Он схватил брата за грудки, даже не заметив, что худое и хрупкое тело того мягко поддалось его неуемной силе. В глазах Александра трепетал ужас, и неестественным для его голоса тоном, он начал молить Виктора изменить свое решение:

– Не бросай меня, Виктор! Ведь это твоя гениальная идея позволила нам построить целое «государство»! Мы с тобой непобедимы, Виктор! У нас деньги, власть, свобода! У тебя же все есть, Виктор! Скажи мне, чего тебе не хватает? Чего ты хочешь?

Глаза Виктора встретились с глазами Александра. Долгий взгляд, полный страданий и непонимания, казался бесконечным и явно враждебным.

– Отдай мне картину Марго, Алекс! Я хочу хотя бы еще раз взглянуть на нее!

Слабые движения Виктора позволили ему высвободиться из цепких рук Александра. Виктор поднял отпечатанный лист бумаги, упавший на пол, и протянул его брату. У него больше не было желания ни говорить, ни спорить. Беспомощно опустив руки, он медленно поплелся к креслу, задевая на ходу предметы и не обращая внимания, что они с грохотом падают на пол.

Александр комкал и рвал лист бумаги до тех пор, пока от него не осталось даже клочка.

Его взгляд держал Виктора «под прицелом», пока тот обессилено не рухнул в кресло. Ярость Александра продолжала «клокотать» внутри, и он крикнул:

– Ты стал таким с тех пор, как увидел ту проклятую картину! Да, Виктор?

Лицо Александра исказила гримаса гнева. Но Виктор сидел с закрытыми глазами, окунувшись в свой внутренний нереальный мир.

– Я отдам ее тебе, но ты мне пообещаешь, что ты будешь работать как прежде!

Молчание и безразличие Виктора разжигало еще сильнее, и Александр не вытерпев, выбежал из комнаты, убегая прочь от дурных предчувствий.

Ворвавшись в свой кабинет, Александр быстро извлек картину из сейфа. Он нарочно спрятал ее подальше сразу же после возникновения неожиданной депрессии Виктора. Тот не отходил от нее ни на секунду. Мужчина на мгновение остановился, горя желанием взглянуть на девушку с картины даже в такой «сумасшедший» момент. Пальцами он «прошелся» по ткани, с трудом справляясь с ноющим желанием, затем запихнул полотно под мышку, и бросился назад к Виктору.

Александр надеялся, что брат выздоровеет также неожиданно, как и заболел.

Обнаружив Виктора в том же самом положении в кресле, Александр приблизился к нему и начал разворачивать перед ним картину, предоставляя ее на обозрение брата.

– Теперь ты доволен? Я дарю ее тебе с тем условием, что ты продолжишь работу!

Расслабившийся в кресле мужчина сейчас мало походил на прежнего Виктора, его глаза сверкнули безумным блеском, как только девушка с картины предстала его взгляду, все тело напряглось, несмотря на ощутимую потерю веса и слабость.

– Это она, несомненно, это она, – начал шептать Виктор, схватив картину и притянув ее к себе. Его глаза наполнились слезами, и он зарыдал.

6

Густой сигаретный дым полностью заполнил кабинет Амелина, и тот направился к окну. Морозный свежий воздух сразу же ворвался в помещение, и мужчина поежился. Он запахнул пиджак потуже и снова закурил. Волнение последних дней нарастало с каждым днем, и десятки выкуренных сигарет были свидетельством того.

Виктор Алексеевич продолжал расследование по делу Шпадова, но пока оно не дало ни единой зацепки. И этот факт заставлял задуматься о целесообразности задуманного. У него в распоряжении оставалось еще ровно две недели… две недели, и дело будет закрыто. Он не сможет больше беспокоить жизнь некоторых личностей, которые и так тяготились вынужденным вмешательством полиции.

Открытое окно кабинета позволяло ветру спокойно гулять внутри, и поэтому Амелин даже не услышал стука в дверь. Он продолжал стоять у окна, немного прищурив глаза и выпуская сигаретный дым вверх, с чувством искреннего беспокойства на лице.

Таким и увидел своего начальника Авдеев. Он понял, что Амелин не слышал, когда он постучал в дверь, и поэтому нарочно громко кашлянул, заявляя о своем присутствии.

С чувством некоторого раздражения в голосе, Амелин обратился к Михаилу:

– Ну-с, что у вас нового, капитан? Сразу хочу предупредить, что сегодня не желаю слышать ваше обычное «новостей нет, мы не можем напасть на след»!

Авдеев ждал, когда же начальник, наконец, обернется, но тот продолжал курить, выпуская дым в открытое окно, поэтому немного погодя, он начал:

– К сожалению, не могу сказать, что мы напали на след возможного убийцы, или того, кто «помогает» своим жертвам покинуть этот мир, господин полковник. Но, кое-что все-таки у нас появилось. Наше наблюдение за Романовичем все-таки дало кое-какие результаты. И, кажется, сейчас у него происходит нечто серьезное…

Амелин обернулся, услышанная новость изменила его лицо. Маленькие глазки расширились в ожидании продолжения, а небольшой рот чуть приоткрылся, в любой момент готовый выразить свое незаменимое мнение начальника.

– Мы сделали такие выводы после того, как Романович стал намного реже показываться в общественных кругах, к тому же, поползли слухи о возможном кризисе в его «бизнесе», отчего Романович, по нашим сведениям, пока придержал принятие решений по поводу «его обычной помощи» в Африке. В общем, можно сделать вывод – либо его выбрали в качестве очередной жертвы, либо это блеф…

Михаил замолчал, непроизвольно он коснулся подбородка ладонью, затем добавил:

– Или же Романовича действительно настиг кризис неизвестной природы, но в это верится с трудом!

Амелин выбросил недокуренную сигарету в окно, затем захлопнул створки и повернулся, наконец, к Михаилу. Теперь он был уверен на все сто процентов, что Шпадова убили, и расследование нужно продолжать. Амелин взглянул на капитана, чувствуя, что тот доволен происходящим. Наконец-то, дело сдвинулось с мертвой точки.

– Сам Романович, конечно же, не обращался в полицию?

Амелин задал вопрос и сам же на него ответил. Он подошел к рабочему столу и начал теребить пальцами старый блокнот, который больше был похож на записную книжку.

Капитан Авдеев все же счел нужным ответить:

– Романович никак не нуждается в нашей помощи, господин капитан. На свою личную охрану он тратит миллионы.

Амелин снова о чем-то задумался на секунду, взял в руки почти пустую пачку сигарет, но закуривать не стал.

– Кстати, совсем недавно он усилил ее вдвое, – коротко добавил Михаил.

– Хм, – Амелин, казалось, с каждой секундой испытывал все большее удовлетворение. – Но этот парень далеко не глуп, я думаю, он должен понять, что кто-то пытается его уничтожить далеко не обычным способом, поэтому усиление охраны совсем ни к чему. Но, может быть, он этого все-таки не замечает…

Амелин рассуждал вслух, и Михаил старался следовать логике его рассуждений.

– Я уверен, что Романович понимает, что никто не пойдет его убивать, как это принято думать. Я имею в виду, убивать обычным способом, как мы привыкли это видеть. Эта игра слишком необычна, убийца каким-то образом, толкает свою жертву в петлю, поэтому и остается безнаказанным.

Амелин разговаривал сам с собой, совсем не замечая Михаила. Только иногда задавал тому вопросы, и как будто бы даже не слушал ответы капитана.

– Я просил вас составить список тех немногочисленных посетителей, которые удостоились внимания Романовича, и нанесли ему визит в последнее время. Он у вас с собой?

Михаил кивнул и быстро вынул из-за пазухи сложенный вдвое лист бумаги, затем подал ее Амелину.

– Вот он, – начал Михаил, – здесь всего лишь четыре человека. Трое из них – мужчины, коллеги по бизнесу. Мы уже навели справки о каждом из них. И только одна из них – одна из них женщина, – капитан поперхнулся, но все же выдавил из себя, – это ваша дочь, Марго.

* * *

Огромный высокий особняк снаружи казался изваянием спокойствия и тишины. Его толстые стены изолировали внешние звуки, не допуская их воздействия на немногочисленных жильцов. Но сегодня крики отчаяния раздались именно здесь, взбудоражив даже каменные плиты, которые невольно улавливали эхо человеческих страданий.

Двое мужчин, близко склонившись друг к другу, энергично перешептывались, стараясь говорить как можно тише.

– Все уже позади, не волнуйтесь вы так, господин президент. Ведь он жив. Мы успели вовремя.

Александр Романович смотрел на доктора, но его взгляд бродил где-то еще, словно не узнавая того. Жизнь брата после попытки покончить с собой действительно находилась теперь вне опасности. Осталась только черная отметина на шее. Но старшего Романовича волновало не это, его интересовало будущее состояние Виктора, его способность выйти из депрессии и начать работать заново.

Александр отвернулся в сторону, затем опустил голову вниз, словно что-то выискивал на полу – он все еще не мог поверить в случившееся. Его бледное лицо как-то сразу осунулось, мрачный взгляд бесцельно бродил вокруг, не останавливаясь ни на минуту. Впервые Романович чувствовал внутри болезненный холод, от которого веяло запахом смерти. Но он все равно не испытывал страха – только ярость и ненависть…

Он заставил себя снова посмотреть на Виктора, и на этот раз волна презрения к брату полностью заполнила его сознание.

Отдав доктору необходимые приказания, Александр оставил его наедине с Виктором, полностью полагаясь на высокий профессионализм врача. Александр доверял Вишневскому, поэтому спокойно отправился в свой кабинет. Наступило время принятия немедленных решений и действий…

* * *

– Итак, ты согласен с моим решением, Олег? – спросил Александр у рядом стоявшего мужчины.

Молодой человек, высокого роста, с загорелым лицом, всем своим видом смахивающий на одного из ковбоев западных вестернов, внимательно рассматривал несколько картин, которыми Александр «забивал» ему голову. У него была еще и кличка, под стать внешнего вида – все друзья звали его Джеймс, но сегодня был особый случай, и его друг предпочитал называть его по имени.

Олег продолжал созерцать шедевры мирового искусства, постоянно качая головой, и делал вид, что не услышал вопроса Романовича. Наконец, он остановил взгляд на последней из картин – картине Марго. Он нарочно громко присвистнул, желая показать свое уважение к прекрасной героине на полотне. Затем посмотрел на угрюмое лицо Александра и произнес:

– А эта-то мне нравится, совсем даже ничего по сравнению с остальными!

Александр недовольно скривил губы.

– Олег, я серьезно! Так ты согласен с моими доводами по поводу всех этих проклятых полотен?

Джеймс отрицательно покачал головой, словно сожалея о каком-то важном деле. Затем взглянул исподлобья на Александра и спросил:

– Ты действительно веришь во все эти средневековые сказки, Алекс?

Олег положил картины рядом друг с другом так, что полотна именитых и неизвестных писателей смешались в одно целое. Да Винчи, Перов, Мунк, Марго – все они казались воплощением какого-то невероятного стихийного бедствия, о котором твердил Александр. Но он сам, как ни старался, не мог разглядеть ни единой причины, о которой толковал Алекс и поэтому сходил по этому поводу с ума.

– Ты думаешь – они обладают той убийственной силой, о которой ты говоришь? Ты веришь, что какое-то полотно может забрать жизнь человека или превратить все в пепел?

Мрачный вид Александра отвечал на вопросы друга сам за себя – президент не обращал внимания на иронический настрой друга, на самом деле, все было намного серьезнее. Он громко вздохнул, покачал головой, отчего каштановые волнистые волосы немного растрепались, и тревожное выражение лица сменилось раздражением. Указательным пальцем он подозвал Олега к себе, подошел к стене и нажал на незаметную кнопку возле входной двери. Стена раздвинулась, и мужчины вошли внутрь.

Сначала, тусклый свет во внутреннем потайном помещении не позволял разглядеть полностью внутреннее убранство. Но как только глаза привыкли к нему, Олег начал оглядываться кругом уже с большим чувством любопытства и интереса. Александр подошел к стене, возле которой располагался очень низкий письменный стол. Одним махом он сдернул занавеску, и вниманию мужчин предстали несколько миниатюр, мрачных и слишком тревожных одновременно. На одной из них было изображено старинное здание, оно занимало практически весь фон. Мрачные серо-синие краски создавали ощущение безвыходности и безжизненности. Глаза Олега перебежали на другое полотно, на котором были изображены раненые солдаты, их глаза были наполнены бесконечным страданием, отчего по коже поползли мурашки, и мужчина поежился. Его взгляд скользнул на следующее изображение, где жизнь смешалась со смертью, где скелеты рушились на людей вперемешку с оскалившимися животными и оружием, и, казалось, демоны оживают, съедая людскую плоть и воплощаясь в тела оставшихся в живых.

– Ну и, как тебе все это? – спросил Александр, заметив негативную реакцию друга.

Олег вздрогнул от неожиданного голоса, он выглядел испуганным, несмотря на то, что отличался неслыханным хладнокровием.

– Как тебе сказать, – Олег действительно почему-то не находил слов, он только ежился, как будто от холода, и потуже затягивал на груди куртку.

– Ты все еще думаешь, что все это бред?

Александр испытующе посмотрел на друга, затем продолжил:

– Все эти картины – любимые творения самого Гитлера, и я не зря собрал их здесь вместе. Так лучше можно понять то, что творилось в его мозгу! И это действительно наводит на определенные мысли!

Мужчина расхаживал взад-вперед по маленькому пространству, не останавливаясь ни на минуту. Он выждал еще несколько минут прежде, чем снова заговорил:

– Мой дорогой друг, хочешь ты мне верь, хочешь – нет, но я проверил все случаи самоубийства своих «коллег по бизнесу».

В этот момент Александр взглянул на Олега, и, заметив в глазах того крайнее любопытство, он нарочно сделал паузу, давая тому возможность сделать свои предположения. Но вопрос в глазах друга не исчезал, и тогда Александр раскрыл карты:

– К сожалению, все эти люди накануне купили картины Амелиной!

Олег присвистнул, но все же пожелал выразить сомнения по поводу поспешного заключения Александра:

– Это простое совпадение, Алекс. Совпадение. К тому же, если хорошо подумать, то это ведь ты приобрел картину, а не Виктор. С тобой-то все в порядке, насколько я понимаю! Или я не прав?

Олег был одним из тех, кто весьма скептически относился к таким быстрым, не проверенным выводам, тем более, если они касались каких-то мистических событий, в которые он не верил.

– Ты прав! – тут же согласился Александр, добавив:

– Но ведь ты один-единственный человек, кто знает истинную причину моего столь успешного бизнеса – это ведь не я, а Виктор обладает тайной беспроигрышной игры! Поэтому именно его и настигла убийственная сила этой проклятой картины!

Олег покачал головой, пытаясь понять настоящую логику событий.

– Чушь! По-твоему, эта бедная художница охотится за тобой и за твоим братом! Но ведь она не напрашивалась, ты сам сказал, что заказал ей картину, и что у тебя уже была одна из ее работ, которая, кстати, тебе очень нравилась! Ведь первая ее картина не принесла тебе ничего странного, или я опять ошибаюсь?

– Нет, ты прав. То полотно, что я приобрел в музее, совершенно другое. Оно, оно обыкновенное… если так можно выразиться. И кстати, если хочешь знать, эта художница далеко… далеко не бедная… Напротив, она очень богата.

Высокая фигура Александра снова задвигалась, ему стало трудно дышать, и он заторопился выйти из потайного помещения.

Оказавшись снова в кабинете, он в который раз подошел к столу и осмотрел все копии известных картин, которые в свое время принесли те или иные несчастья своим обладателям. Все эти работы послужили ему доказательством вины молодой художницы, и он испытывал к ним особое чувство благодарности, почти благоговения, несмотря на жуткие истории, стоящие позади каждой из них. Уверенность в правоте росла у него с каждой минутой, несмотря на противоположное мнение друга. Тот факт, что Виктор предпринял попытку самоубийства, как только картина оказалась у него комнате, был для него больше, чем просто трагическим совпадением.