Текст книги "Родная для него (СИ)"
Автор книги: Анна Леманн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Родная для него
Анна Леманн
Глава 1
Михаил
– Говори! – приказываю, развалившись на кресле в собственном кабинете, закинув ноги на стол.
– Вот, – Лёня передаёт мне в руки папку. – Мы нашли человека, который может стать нашим шпионом в доме Прохора.
Неторопливо раскрываю папку, смотря сквозь неё. Я уже перестал верить в эту задумку со своим человеком рядом с Прохором. Ничего не выйдет. Он чересчур наблюдателен и внимателен. Этих, якобы, шпионов уже было трое, и все оказались… не теми. Да и быстро в расход ушли. Прохор подставу чует за километр.
– На этот раз всё точно? – интересуюсь, посмотрев на него исподлобья.
– На этот раз мы все проверили, – уверяет меня Леонид, скрывая за спиной трясущиеся руки.
Не будь Ленчик отличным партизаном и разведчиком, давно бы пустил в расход. Слабый, тощий, жалкий, но с*ка полезный. Пока…
– Если что-то будет не так, – смотрю на него взглядом, которым обычно испепеляю врагов. – Тебе не жить и двух минут.
– Всё будет отлично! Это девчонка! Немного запугаем и готово, – улыбается. – Прохор не увидит подставу, если рядом буфера третьего размера и больше.
И здесь он прав.
Прохор тот ещё любитель женщин. Ни одной юбки не пропустит. А что если эта его любовница?
– Она его баба? – спрашиваю в лоб.
– Нет, – уверенно отвечает он. – Кроме как в доме Прохора, они больше нигде не видятся.
– А что если они у него траха***я? – интересуюсь, выгнув бровь.
– Не в его стиле, – усмехается Ленчик. – Он обычно бабу поимеет, потом нафиг её из своей жизни. А с этой вон, возится долго. Привёз её из Подольска, где она училась.
– Может, не дала? – улыбаюсь я, представляя лицо этой суки, когда ему отказывают.
– Не дала, так взял бы силой, – отвечает Лёня. – И точно на помойку. Либо зацепила чем-то, но маловероятно.
Ленчик у нас Прохора за семь лет, что тот обитает в России, изучил лучше, чем себя.
– И то верно! – подтверждаю его слова.
Бросив на него последний взгляд, возвращаюсь к папке.
Всё ещё не верю, что этот, якобы, шпион тот, кто нам поможет.
Первое, что лежит в папке – стопка фотографии молодой темноволосой девушки в разное время суток на приличном расстоянии от неё. Вот она выходит из дома Прохора. Вот садится в такси. Вот выходит из такси. Вот идёт в магазин. Выходит из него. Вот подбирает котёнка и несёт его к такси. Вот опять садится в машину. Вот заходит в какую-то старую многоэтажку.
А затем фото, которое, наверное, в её личном деле.
Карие выразительные глаза, пухлые губы, небольшой, я бы сказал, тонкий нос. Чётко выраженные скулы. Аккуратный подбородок. Дерзкий и строгий взгляд, слегка похожий на мой, но у неё он женственнее, и не такой устрашающий. Леонида бы она этим взглядом точно уделала.
Красивая… Очень даже… И чем-то напоминает мне кого-то. Но кого?
Откладываю фотографию и приступаю к тексту.
«Майская Софья Ивановна.
Дата рождения: 15.07.1997
Воспитанница Подольского городского муниципального детского дома. Найдена на пороге детского дома 06.05.1998 года.»
Этот пункт заставляет меня ещё раз перечитать то, что я сейчас прочитал.
«Найдена на пороге детского дома 06.05.1998 года.»
Несколько минут бессмысленно смотрю на бумаги в своих руках.
На следующий день после пропажи Лизы. Моей дочери.
Такое не может быть!
Читаю дальше.
«Окончила школу при детском доме с золотой медалью. Поступила в Рязанский государственный медицинский университет имени академика Павлова в 2015 году на бюджет. В сентябре 2019 перевелась в Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова на коммерческое отделение».
Руки сжимаются в кулаки.
«Около двух месяцев работает на Сарчевски Прохора, известного как Прохор.
Судимостей нет.
Приводов в полицию нет».
А дальше её поминутное передвижение за неделю.
– Это всё? – спрашиваю Лёню.
– Нет! Квартиру, в которой она живёт, снимает Прохор, – начинает он. – На её банковском счёту есть небольшая сумма, что позволяет ей жить безбедно и оплачивать своё обучение в универе. Пару раз в месяц туда поступают деньги от некоего Дмитрия Григоровича Сазонова. Мы проверили. Этот Сазонов мёртв уже три года. Ежемесячного со счёта девчонки поступаю отчисления в её родной детский дом.
– Ещё! – требую.
– Мы мало успели на неё нарыть! Она детдомовская! За бабалом поможет! – отходит на пару шагов.
– Свободен! – почти выкрикиваю я и, встав с папкой в руках, иду к столу.
Ничего не сказав, Лёня выходит из моего кабинета, тихо прикрывая за собой дверь.
Сев в офисное кресло, достаю фотографию девушки. Ту самую, что из личного дела.
Софья…
Соня…
Ещё одна птичка, которая захотела хорошей жизни и не поняла, куда влезла…
Принципиально не втягиваю женщин в свои разборки. Как представлю на их месте свою маму, племянницу или дочь, так сразу пристрелить всех хочу.
И единственная, кто осталась у меня сейчас… моя племянница. Мама умерла двадцать пять лет назад от гриппа. А дочь… её забрали у меня, потому что она для меня всё! Была! Есть! И будет!
Бросаю взгляд на фотографии в рамках на моём рабочем столе: брат с детьми, моя дочь Лиза, мама. Мама!
Хватаю фотографию своей матери и прикладываю к фото девушки. Они похожи. Только моя мама блондинка, а эта брюнетка. Но они невероятно похожи. Губы. Глаза. Взгляд.
Отбрасываю фотографии и кидаюсь рыться в папке.
Там должно быть что-то ещё!
И правда… Потому что вижу бумагу, которую не заметил чуть раньше…
Выписка из медицинской карты.
Группа крови… Как у Лизы!
Дата рождения приблизительно совпадает с её!
«Найдена на пороге детского дома на следующий день после пропажи моей дочери». – звучит у меня в голове.
В родном городе Прохора.
Софья… Моя Лиза!
Я нашёл её. Спустя двадцать три года…
Глава 2
Михаил
Моя жизнь всегда была сложной. Начиная с детства, когда отец бросила нас с братом на мать, и заканчивая тем днём, когда я узнал, что моя дочь всё же жива.
Отец ушёл, когда мне было три, а моему брату девять. Мама одна нас тянула на зарплату повара, но, благо, хозяйка столовой была женщиной мировой и разрешала маме брать некоторые продукты. То пару помидор, то вырезки мясные, то кости, из которых мама потом варила борщ. Фрукты. Конфеты. Иногда приносила даже заграничные консервы.
Мать баловала нас нечасто, поэтому приходилось растягивать продукты на несколько дней, а иногда и на неделю. Порой в доме мог быть только хлеб и банка сгущёнки.
В такие моменты я обещал себе, что обязательно стану богатым, и моя семья будет есть всё, что пожелает! Даже морепродукты, о которых мама нам рассказывала.
Жили мы не беднее других. У некоторых даже этого не было. Но богатыми нас тоже не назовёшь. Берегли всё, что было. Каждую копейку несли в дом и отдавали маме, а она покупала необходимое. Мы были сплочённой семьёй, пока мама не заболела пневмонией. Работать она не могла, поэтому мы с братом забросили учёбу и пытались как-то сами подзаработать деньжат. Брат пошёл грузчиком, а я связался с не очень хорошей компанией. Деньги я таким образом получал хорошие. Маме на лекарства хватало, плюс ещё и на продукты, но эти деньги были чёрными. Грязными. Кровавыми. Ворованными.
Понимая это, я быстро ушёл из той компании, но вскоре мне пришлось вернуться.
Мама поправилась, но не долечилась, в результате чего у неё развились лёгочные абсцессы. Всех рекомендаций врача она не могла соблюдать и продолжала работать. Но болезнь на то и болезнь, что если не лечиться, будет ещё хуже.
В конечном счёте мама слегла. Брат в то время уже окончил военное училище и пошёл в вояки, но, узнав, что мама заболела, приехал и отвёз её в больницу. Чего врачи только не перепробовали. И введение антибиотиков непосредственно в полость абсцесса лёгкого, и различные промывания. И тогда врачи приняли решение: нужно прибегать к трансторакальной пункции, которая была возможна из-за большого размера абсцесса. Но, увы…не сработало. Тогда нам предложили сделать резекцию лёгкого, которая стоила для нас бешеных денег.
Мы с братом собрали больше половины нужной суммы, но её было недостаточно. Именно в этот момент меня нашла та плохая компания и предложила подзаработать. Я согласился.
Много. Я получил очень много денег за то ограбление и разбой.
То ограбление поделило мою жизнь на до и после.
Если до этого я был восемнадцатилетним студентом медицинского института, у которого болеет мама, то после я стал человеком, отнявшим жизнь старика. И так и не остановился, ведь маме нужны были деньги на дорогущие лекарства. Я крал, убивал, избивал, уничтожал… Только всё зря, ведь вскоре она умерла.
А я так и не выбрался из той грязи, в которую залез. Да, сейчас я богат, влиятелен, но я бы с радостью променял это на дочь.
Наверное, думаете, что я сентиментальная баба? Нет! Я мужик, который на стену лезет оттого, что не может больше двадцати лет найти свою дочь!
Попробуйте испытать это на себе! Прочувствовать весь спектр эмоций!
Просыпаетесь с утра, идёте к своей малышке, которая спит в маленькой кроватке. Целуете её в лобик, а она открывает свои крохотные глазки и смотрит вам в глаза, при этом мило улыбаясь.
Вот оно счастье! Видеть её улыбку! Слышать её детский смех! Играть с ней! Корчить ей рожицы, чтобы она смеялась и улыбалась. Дуть ей на животик, издавая странные звуки и видеть её широко распахнутые глаза. Или же успокаивать её лишь одним своим присутствием...
А теперь представьте, что у вас это отобрали. Нагло! Бесцеремонно и, главное, резко! Одним шагом. Одним ходом. Одним днём. Одним часом.
Это разрушительно больно! Больно, будто кусок тебя оторвали к чертям и залили уксусом, предварительно насыпав соды.
Няня должна была привезти Лизу в клинику, где я их уже ждал. Мы были записаны в тот день на прививку. Морально я готовил себя к тому, что последует после того, как она увидит шприц. Малышка всегда плакала после прививок и уколов ещё около часа.
Капризуля моя.
Но я никак не был готов к тому, что по дороге в клинику на их машину нападут. Они убьют водителя, няню и похитят мою дочь.
Видя, что они опаздывают уже на пятнадцать минут, в который раз стал набирать няню и водителя. Ответа не было. И тогда я решил поехать им навстречу. Чёрная машина и два трупа валялись у обочины, и нигде не было Лизы. Единственное свидетельство, что она была в машине – белый носочек с зайками. Её любимый. Мы всегда одевали ей их, когда ехали на прививку, ведь могли показать малышке эти носочки, и она немного успокаивалась.
Родители всегда пользуются такими хитростями.
Детского кресла в машине тоже не оказалось, как и других вещей, принадлежавших Лизе.
Я поднял всех! Рвал и метал! Носился по городу в поисках своего ангелочка, но результата ноль.
Нет, было кое-что! У меня хотели отжать бизнес и другое имущество, но на этот случай у меня были надёжные люди, которые не позволили потерять и это.
Позже я вышел на след похитителей и стал убивать их по одному, пока однажды не получил ответ на свой вопрос: «Где моя дочь?». «У Прохора!» – ответил мне лишь один из тридцати человек.
Но было поздно! Прохор покинул Россию, переехав в штаты. И лишь семь лет назад вернулся. Семь лет я пытался выяснить у него, где моя дочь! Семь лет мне врали, что не знают!
Знал! Он всегда знал, где она! Прохор знал, где моя Лиза!
И теперь он расплатится за свои грехи!
Он оставил ему жизнь, пока я искал дочь, но теперь я знаю, где она! И его жизнь больше не имеет смысла.
И я заберу её назад! Верну себе!
Я уничтожу эту гниду!
Заставлю заплатить за каждый день, который пробыл вдали от своей девочки!
Он будет умолять меня! Просить пощады! Но нет! Никогда!
Беру телефон в руку и набираю номер своей правой руки:
– Костя, собирай людей, мы едем в гости! – говорю в трубку, улыбаясь как сумасшедший. – К Прохору! Не забудьте игрушки, ведь игра будет весёлой!
– Есть, шеф! – отвечает мне Константин. – Что-то ещё?
– Да! Валить можно всех, кроме девчонки! Она мне нужна живой и невредимой. Не дай бог, с её головы, хоть волосок упадёт. Убью всех, с*ка! Ясно?! – рявкнул я в конце.
– Ясно! – отвечает мне мужчина и отключается.
Потерпи ещё немного, девочка моя. Я иду!
Скоро мы будем вместе!
Сделаю тебя самой счастливой!
Я дам тебе всё, чего ты лишилась!
Дам тебе всё, о чём попросишь!
Убью каждого, кто встанет на твоём пути!
Стану тем, кем обещал тебе ещё в твоём детстве.
Я стану твоим личным цербером!
***
Резекция легкого – это хирургическая операция, которая подразумевает удаление лёгкого или часть его.
Глава 3
Софья
Июль 2015 года.
Именно в тот месяц моя жизнь перевернулась с ног на голову.
В начале месяца я узнала, что моему парню от меня нужно было лишь одно. И как только он это получил, то исчез, как корабль Джека Воробья.
Наивная маленькая девочка, которая только выпустилась из детского дома, доверилась, как ей казалось, достойному человеку. К своей радости, хоть не забеременела после первого раза. Но ничего, я справилась. В детском доме и не такое случалось. Помню, как наш завхоз почти со всеми своими семнадцатилетними подопечными переспал, но не со мной.
А здесь хоть не старикашка, а вполне себе молодой привлекательный парень. Да и я этого тогда хотела. Зачем сожалеть о случившемся? Бросил так бросил! Значит, судьба такая…
В общем, к концу месяца, я уже была спокойна и продолжила ожидать результатов вступительных экзаменов в педагогическое учреждение. Я подала заявки сразу в несколько колледжей: педагогический, филологический и кулинарный. После детского дома редко когда берут в институт, поэтому я даже не пыталась.
Однажды идя домой, я увидела маленького котёнка. Знаете, белого такого. Почти белоснежного. В тот момент мне жутко захотелось взять его домой.
Да, жила я в комнатке, которую предоставил мне детский дом, но всё же своё жильё, и можно завести питомца.
Маленький шкодник юркнул в ближайший подъезд, а я за ним. Я знала этот район и подъезд. Во-первых, здесь получила комнату моя подруга. Во-вторых, дом этот был рядом с моим, и я всегда проходила мимо него, когда шла на остановку.
Но, к моему огорчению, куда дальше побежал котёнок, я не увидела. Решив, что, наверное, он направился в подвал, где обычно любят обитать коты, ближе к трубам, я пошла следом, включив фонарик на телефоне.
И тогда мне даже в голову не пришла мысль, что там могут быть бомжи, крысы, тараканы.
К моему счастью, их здесь не было.
Но был мужчина, который лежал в луже собственной крови.
– Эй! – позвала я. – Вы меня слышите?
Тело застонало.
Боязливо подошла к нему.
– Вы живы? – уточнила.
Раздался ещё один тяжёлый стон.
Обошла тушу с другой стороны и, посветив фонариком, нашла рану. Такое ранение, я видела только в кино. Как будто ножом пырнули.
– На вас напали? – спросила. – Вы можете идти?
Он еле заметно покачал головой.
– У вас кровотечение. Нужно срочно его остановить, – затараторила. – Я быстро!
Бросив сумку с продуктами рядом с мужчиной, побежала домой. Нашла бинты, маленький фонарик и позаимствовала бутылку водки у пьяного спящего соседа, что сидел на общей кухне.
Вернувшись назад, включила портативный фонарик, засунула его в рот. Открыв бутылку водки, прыснула на рану мужчины. Он зашипел, но почти не дёрнулся.
– Вам нужно встать, чтобы я перетянула рану, – скомандовала.
С моей помощью он сел, и я перебинтовала его рёбра. Всю верхнюю одежду мужчины я разорвала, оставив на нём лишь рукава от рубашки. Позже я смогла взглянуть на его лицо. Оно тоже всё было в крови.
– Вы запомнили тех, кто на вас напал? – поинтересовалась.
– Можно и так сказать, – прошептал мужчина в ответ.
– Тогда вам нужно в полицию, – заявила, с жалостью смотря на раненного.
– Нет, – он схватил меня за руку. – Они не помогут.
– Вам есть куда идти? – спросила вдруг.
– Есть, но там небезопасно, – прохрипел он.
– У меня в соседнем доме комнатка. Могу приютить, – ответила я.
И о чём я тогда только думала? О чём? Позвать к себе незнакомого мужчину? С ножевой раной?
– Я заплачу, – скрипнул он через боль.
– Потом договоримся, – ответила и помогла ему встать.
Четыре дня мужчина провалялся в моей комнате. Периодически я меняла повязки и даже зашила его рану обычными нитками и швейной иглой. Меня Прохор этому научил, так звали мужчину, которого я спасла.
Когда он немного окреп, то спросил меня:
– Сонечка, чего ты хочешь? Квартиру? Машину? Денег? Или всего сразу?
– Мне ничего не нужно, – смутилась и уткнулась в книгу.
– Ты спасла мне жизнь, я тебе обязан, – улыбнулся он уголком губ, когда я посмотрела на него.
– Мне, правда, ничего не нужно! У меня есть эта комната. Машина съедает много денег. А деньги украсть могут, – ответила, печально улыбнулась.
– Смешная ты, Соня, – он по-доброму посмотрел на меня. – Совсем ничего не нужно? Шмотки?
Никто прежде на меня так не смотрел. Прохор будто бы через взгляд передавал мне тепло. Он смотрел на меня так, как должен отец смотреть на свою дочь.
Как бы я тогда хотела, чтобы Прохор был мне отцом. Добрый. Красивый. Умный. Я была бы самой замечательной дочкой!
– Не-а! – ответила я, улыбнувшись ему так искренне, что он засмеялся.
– Хочешь, в Москву заберу? – спросил, не сводя с меня взгляда.
– Что мне там делать? Разгонять тоску? – печально усмехнулась я.
Я очень хотела. Не в Москву. Неважно куда! Лишь бы с Прохором! Я чувствовала в нём что-то родное. То, о чём мечтала с детства.
– Лечить людей, – сказал он мне.
– Я поступила на учителя начальных классов, – напомнила.
– Я куплю тебе место в меде, – впил в меня серьёзный взгляд. – А потом заберу к себе в Москву. Будешь лечить моих людей. Мне рядом нужны надёжные личности. Ты свою надёжность доказала.
Я не могла не согласиться. О таком можно было только мечтать, но тогда я не знала, кто такой Прохор. Да и в будущем это ничего не изменило.
На следующий день за мной было закреплено место в местном мединституте. А уже через месяц после начала учёбы я поняла, что лечить – это моё. Меня все называли ботаником, потому что я не вылезала из библиотек, не пропускала лекции, хотя иногда очень хотела.
Я старалась ради Прохора. Хотела доказать, что я не подведу его. И заслужу этим самым его внимание и доброту.
Мужчина приезжал пару раз в месяц, интересуясь моими делами. Он сразу же дал мне ключи от квартиры его покойной матери и наказал там жить. Больше всего восхитило то, что у матери Прохора была огромная коллекция книг разных направлений.
Я жила в раю. Любимая учёба. Любимый дом, хоть и не родной. Ласковый и внимательный ко мне Прохор. И его сын, который иногда приезжал с ним – Ян.
Ян, к слову, надежд отца не оправдал. Прохор хотел, чтобы тот учился за границей на что-нибудь действительно нужное, а он пошёл в образование.
На четвёртом курсе я перевелась в Москву. Здесь уже Прохор нашёл мне квартиру, которую оплачивал для меня. Бюджетного места в университете не нашлось, да и я не хотела отнимать его у кого-нибудь, поэтому согласилась на коммерцию и сама оплачивала своё обучение.
Пару раз в неделю я обязательно ездила к Прохору и его людям для осмотра последних. Иногда вызывали сами: когда пуля, раны, простуда и тому подобное. Единственное, операции серьёзные я пока не проводила.
Рано! – говорили они.
Всё в доме Прохора меня уважали. Особенно после слов Прохора во время нашего первого знакомства с его людьми:
– Познакомьтесь! Это Сонечка – мой ангел-хранитель! – улыбнулся мужчина и с нежностью посмотрел на меня. – Слушать её, как меня самого! У нас она будет доктором. Запишите все её номер телефона, и звонить ей только по необходимости, – а потом напустил устрашающий взгляд. – Если кто-нибудь из вас хоть пальцем её тронет, будет иметь дело со мной. А я с таким не шучу. Отныне Соня – член моей семьи. Как и мой сын Ян. Как и вы всё!
С Яном мы подружились благодаря нашей увлечённостью учёбой. Ему было двадцать восемь, когда я переехала, и мы часто проводили время вместе. Я бы даже могла назвать его своим лучшим другом!
За тот год, что я работала у Прохора, мой характер в некоторые моменты превращался в стервозный. Так было всегда, когда я кого-то лечила. Мне нужно было полное подчинение пациента, и чтобы мне не мешали.
Злюка Соня! – обзывали они меня, но любя. Это я знала.
За пять лет я стала подпольным врачом. И поняла, что не все бандиты злые.
Да, Прохор имеет дело с криминалом. Участвует в перестрелках, но дома, он для меня как отец. Любящий и добрый.
Настоящее время. Лето 2020 года.
– Соня, на втором этаже Костыль. У него пуля в плече, – докладывает мне один из шестёрок Прохора, Сёмыч.
– Приведи его в мой кабинет, – командую. – Или никак?
– Дойдёт! – уверил меня мужчина, махнув рукой.
Не теряя ни минуты, мчусь в свой кабинет. Переодеваюсь в халат, вытаскиваю из коробки одноразовые медицинские перчатки и начинаю обеззараживать необходимые для извлечения пули инструменты.
Сёмыч без стука заходит в комнату, за ним идёт Костыль, кривясь от боли.
– Садись на кушетку! – приказываю.
Костыль без капли возражения садится куда велено. Ещё бы. В этом доме все привыкли меня слушаться.
Нет, я так и не стала хозяйской любовницей, невесткой или женой…
Я обычный врач. Точнее, пока я ещё не врач, но уже практикую.
А здесь у меня свежее мясцо для практики.
Я Злюка Соня!
А так, я – Софья Майская, получившая фамилию производную от месяца, когда меня нашли на пороге детского дома.
Глава 4
Софья
– Готово! – оповещаю Костыля, сделав последний шов на плече. – Пуля прошла навылет, задев только мягкие ткани. Что случилось-то?
– Да, Прохор взбесился, – ответил он, смотря в пол и поджав губы.
– Под горячую руку или по делу? – спокойно поинтересовалась, складывая инструменты.
– По делу, – печально ответил Костыль. – Хорошо, что ты так быстро приехала, а то Семыч рвался всё сам сделать.
– Я уже подъезжала к вам, когда Семён позвонил мне, – выкинула окровавленные бинты. – Иди давай к себе! Отдыхай! А я к Прохору зайду поговорить.
– Смотри аккуратней, – посоветовал мне мужчина. – Он с утра не в духе.
– Знаю, – протянула. – Я ему ещё утром сказала, что за мной следят. А он заорал в приказном порядке, чтобы брала всё необходимое и сюда ехала.
– Правда, следят? – обеспокоенно спросил Костыль.
У меня в этом доме со всеми приятельские отношения, и здесь все живут по правилу: «Один за всех, и все за одного». Поэтому их забота для меня привычна.
– Ага. Пару раз у университета заметила и около дома, – подтвердила, снимая перчатки, чтоб выкинуть их. – Ещё с детского дома привычка осталась наблюдать за всем, что происходит вокруг.
– Прохор тебя, наверное, за границу отправит.
– Зачем? – я аж отложила окровавленные инструменты и посмотрела на Костыля.
– Это я так, – помахал он головой, будто вычёркивая какие-то мысли.
– Нет уж! Говори, – упёрла руки в бока и посмотрела на него, как иногда Прохор смотрит. Устрашающе.
– Да, в общем, ты для Прохора ведь не чужая, а врагов, которые могут этим воспользоваться куча, – промямлил Костыль.
– Так, чего они до этого этим не воспользовались?
– Боятся.
– Тогда нет логики! Все его боятся, значит, не навредят, – пожала плечами.
– Есть те, кто не боится, – он серьёзно посмотрел на меня.
– И кто это?
– Царь! – произнёс полушепотом.
– Хмм… Что-то знакомое, – заходила по комнате в попытке вспомнить, кто это. И где же я о нём слышала.
– У Прохора из-за него дела плохо идут. А за что тот палки в колёса вставляет, никто не знает, кроме самого Прохора и Царя.
Интересненько, но не надо мне об этом знать. Если Прохор захочет, сам расскажет. А так, меньше знаешь – крепче спишь.
– Шуруй к себе! – говорю ему. – Тебе выспаться надо, а чуть позже я зайду, проверю, как ты себя чувствуешь.
– Есть, капитан! – улыбнулся Костыль и вышел.
Переодевшись обратно в гражданское, спустилась. Сразу же направилась к кабинету Прохора. Тихо постучала в дверь.
– Вон! – крикнули за дверью.
– Это Соня! – крикнула в ответ.
– Заходи, – спокойно произнёс Прохор.
Открыла дверь и улыбнулась нахмуренному мужчине.
– Почему так долго?
– Костыля зашивала, – сказала я, проходя в кабинет и садясь в кресло.
– Слежки больше не было?
– Вроде бы, нет.
– Останешься на несколько здесь. Потом вместе с Яном полетите в Мексику, отдохнуть, – деловито сообщил Прохор.
– На несколько дней? – уточнила.
– На месяц!
– А вдруг помощь моя будет нужна? – спросила, поддавшись вперёд.
– Сонечка, продажного врача в Москве можно найти за один щелчок, – как маленькой объяснил мне мужчина.
– Зачем же ты тогда оплачивал моё обучение в меде, если мог найти врача по щелчку пальца, – резонно заметила я.
– Не знаю, – печально усмехнулся он и откинулся на спинку кресла. – В своей жизни я натворил и продолжаю творить такое, с чем в рай меня никогда не пустят. Мне давно всё надоело и тошнило от всего, что творилось вокруг, пока не появилась ты, наивная и бескорыстная. Ты ведь понимаешь, что я мог запросто убить тебя ещё в первый день нашей встречи?
– Но не убил же, – улыбаюсь ему.
– Не убил… – согласился он и продолжил. – Ты другая. Рядом с тобой мне хочется быть лучше.
– Это же хорошо, – воскликнула и счастливо улыбнулась.
– Нет, Сонечка, это плохо! Очень плохо! – мужчина грустно посмотрел на меня. – Я привязался к тебе. Сделал тебя своей слабостью.
Прохор достал пустой бокал и виски. Налил себе и сделал маленький глоток.
– Знаешь, я ведь был в твоём детском доме пятнадцать лет назад. Хотел взять ребёнка, но почему-то передумал, – он издал короткий смешок. – Я ведь мог удочерить тебя. И ты бы стала мне дочерью.
– Ты мне не рассказывал.
– Да… Сонечка. Я сам рос в детском доме и знаю, каково это, в каждом видеть маму и папу. Я мог взять тебя к себе. У тебя было бы всё самое лучшее. Школа, игрушки, жизнь!
– Это было бы круто, – улыбнулась я. – Только кто бы тебя спас, когда в тот раз тебя пырнули?
Прохор засмеялся и отставил бокал с виски.
– Да, я бы хотел себе такую дочь, – протянул мужчина.
– Вам лучше сейчас о внуках думать, – лучезарно улыбнулась. – Хотя с образом жизни Яна, он вам их нескоро подарит.
– Это точно, – засмеялся Прохор. – Сонь, а тебе нравится Ян? Вы были бы отличной парой!
– Нет! – покачала головой. – Ян красивый, добрый, но не мой типаж. Он же на принцев каких-то смахивает. Всё до ужаса сладко!
– А кто твой типаж? – весело улыбаясь, спросил Прохор.
– Брутальный, накаченный и обязательно с хмурым, тяжёлым взглядом, – описала мужчину своей мечты.
– И лысый! – добавил Прохор хохотнув.
– Нет! Мне не нравится Брюс Уиллис, – посмотрела на него и покачала головой недовольно.
– А зря, хороший мужик, – засмеялся он.
– Да, ну тебя, – рассмеялась от души. – Я пойду к себе в кабинет. Мне кое-что надо докупить. Составлю список и принесу.
– Иди, Сонечка!
Слова Прохора не выходили из моей головы. Он хочет такую дочь, как я. Знаете, между людьми иногда бывает вот такая непонятная связь, когда вам хорошо и уютно вместе. Приятно говорить, общаться и, даже спорить. Вот такое я ощущаю рядом с Прохором.
Зайдя в кабинет, включила музыку и стала пересчитывать оставшиеся препараты, пританцовывая. Обычно это занимает около десяти минут, но сегодня я ещё и ленту в соц. сетях несколько раз просматривала, так что растянула это занятие на целый час.
Пересчитав всё, и выписав нужные препараты, выключила музыку и собиралась, уже было открыть дверь из кабинета, как услышала выстрелы.
Всё внутри похолодело.
Прохор никогда не позволял себе стрелять в доме, пока в нём присутствую я. А звуки выстрелов из подвального тира не доносятся до моего кабинета.
Значит, что-то случилось!
Распахнув дверь, бегу к лестнице, но недалеко от неё останавливаюсь. Не знаю зачем.
– Давно не виделись, Прохор, – произносит самодовольный мужской голос.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Прохор, и я улавливаю в его голосе нотки паники.
– Приехал навестить друга! – отвечает ему всё тот же мужчина.
– Разве так в гости ходят, сразу всех хозяев укладывая? – хрипло интересуется Прохор.
– Ну, что ты! Я с подарком! – пауза. – Приведите подарок.
Приближаюсь к ограде лестницы и смотрю в проём, чтобы увидеть этот подарок. И вижу, как с мешком на голове ведут Яна.
Вы спросите, как я узнала его? На нём футболка, которую я подарила ему. Спец. заказ с надписью «БиблиЯн», а у меня «БиблиСоф». Парные футболки.
Два мужчины, которые вели Яна, нажимают ему на плечи и заставляют осесть на пол. Рядом со стоящим на коленях Прохором. По гостиной разбросаны ещё трое раненых людей. К счастью, живых!
– Шеф, здесь никого, – доносится откуда-то снизу голос.
– Ищите ещё! Она должна быть здесь! – рычит прежний незнакомый голос, и тут я увидела его обладателя. Мужчина за сорок, с седой бородкой, которая ему очень шла. Надменный, властный и сильный – вот что мне говорил мозг, глядя на него.
Мужчина сорвал мешок с головы Яна и, достав откуда-то сзади пистолет, направил его на моего друга.
– Попрощайся с сыном, Прохор! – произнёс этот козёл.
– Нет! – крикнул Прохор – Прошу, не трогай его!
– Что ты можешь дать мне взамен его жизни? – интересуется мужчина, как псих смотря на Прохора.
– Возьми мою! – уверенно произносит Прохор без тени страха.
Мужчина шире улыбнувшись, приставил дуло пистолета к виску Прохора.
Сейчас он убьёт его! А потом и Яна. Я не могу этого допустить.
– Нет! – крикнула я и вышла из своего убежища.
– Соня, чёрт! – закричал Прохор. – Беги!
– Нет! – со злостью смотря на незнакомого мужчину, прошипела я. – Что тебе нужно? Деньги? Я дам тебе, сколько попросишь.
– Мне не нужны деньги, – ответил он спокойно, разглядывая меня. Пробираясь взглядом в самое нутро. Будто бы пытаясь рассмотреть то, чего не видно. Мне было жутко страшно, но я шла на него.
– Я могу лечить! Я ещё не настоящий врач, но у меня уже полно практики, – я несла бред и прекрасно это понимала, но я хотела спасти жизнь тем, кто мне дорог. – Я умею готовить. Стирать. Убирать! Я могу стать дом. работницей до конца своей жизни. Всё что угодно! Назовите цену!
– Соня, нет! – вмешался Прохор.
– Заткнись! – рявкнул незнакомый мужчина. – Продолжай! – сказал уж мне.
– Я уже сказала, что оплачу любую цену за их жизнь, – гордо посмотрела на него.
Понимала, что, возможно, подписываю себе смертный приговор, но не могла иначе. Они – моя семья, хоть и неродная.
– Отлично! – улыбнулся он мне. – Поехали!
– Куда? – непонимающе уставилась на него.
– Лечить! – ответил мужчина. – Я согласен на твои условия! Сделке быть!
Какой-то мужчина сбоку грубо взял меня за руку и намеревался потащить в сторону выхода, но тот самый незнакомый мне мужчина, с которым я заключила сделку, пустил ему пулю прямо в руку.
– Не трогать её! – рявкнул он. – Девочка, иди к машине. Я скоро подойду.
– Нет! – воспротивилась я. – Вначале пусть уйдут все эти люди, а затем и мы с вами! Так я буду уверена, что с Яном и Прохором всё будет в порядке.
