Текст книги "Крылатая. Страшась полета."

Автор книги: Анна Калина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Мы часто лжем себе,

Боясь себе поверить.

Нам хочется летать.

Манят нас небеса.

Но нас страшит полет,

К земле нас тянут страхи,

И мы сидим в пыли,

Забыв про облака.

Глава 1

– Да вот же он! – орал ворон, слетая с комода на стол.– Что вы вошкаетесь, как умертвия новообращенные! Ловите.

– Где?! – отозвался молоденький боровичок, вылезая из – под стола.

– За комодом! – сообщила я, перехватывая ведро поудобнее и направляясь к месту дислокации мелкой нечисти.

Злыдень злобно оскалился и стрелой метнулся мне под ноги.

– И кто же это на ночь глядя пол метет?– слышались стенания ворона. – Да еще и от порога! Хмель, я тебе всю жизнь вдалбливаю, только к, а не от порога! К порогу и за него! Если эта тварь здесь укоренится, я тебя со свету сживу!

– Не сживет. – успокоила я, метнувшись за тварью. Но промазала и с гулом и грохотом приземлилась на пол. – Он такой же работник, как и мы.

– Я соучредитель! – не успокаивалась птица.

Хмель прекратил изображать новобрачную, прячась за кружевной скатертью, как за вуалью, и на четвереньках, рыча и ругаясь погнался, за явно потешающейся над нами нечистью. Тварь ловко увернулась от моей ноги, и изобразив премерзкую рожицу, показала мне синий язык. Точно потешается.

Злыдни вообще-то существа невидимые, но мастер Болот человек серьезный и еще с лета амулет от нечисти над дверью повесил. Так что, как только зловредина шмыгнула в дом, всем нам стало очень невесело. А потом уже весело, хлопотно и утомительно. Известно, что вывести укоренившихся злыдней из дому сложнее, чем не допустить их проникновения.

Это как с тараканами, один на виду, парочка сотен в щелях. Только злыдни еще и к обнищанию приводят. Так что беспокойство нашего второго владельца мастера Каратая я разделяла, он хоть и переродок, но за дело от всей души радеет. Злыдень повернулся к нам тыльной стороной своего округлого тельца и красноречиво похлопал по этому самому тылу когтистой ладошкой, выражая свое к нам отношение.

– Он еще и дразнится! – разозлилась я, вскакивая на ноги. В гневе я страшна, сама себя боюсь.– У, я тебя.

– Так над вами, убогими, грех не потешаться. Вы же, как куры без голов носитесь. Шуму много, толку мало.

Мастер Каратай он такой: злой, вредный, а еще едкий, противный и очень прижимистый.

– А вы с воздуха поддержку убогим оказать не желаете? – у меня тоже характер тяжелый. – А то болтать, это знаете ли не мешки ворочать!

– Я координирую наступление. – снизошел до ответа ворон.

– А амулет не должен был его того.– поинтересовался боровичок, раскорячившись, загоняя злыдня ближе ко мне.

– Должен. – задумчиво сообщил ворон.

– Может, он бракованный?– предположила я.

– Кто? Амулет или злыдень? – в свою очередь уточнил ворон.

– Оба.– сжалилась я, с третьей попытки прихлопнув зловредность ведром. – Все!

Я устало шлепнулась на ведро. Хмель, отдуваясь и кряхтя, повалился на тот самый пол, который так неудачно подмел. Злыдень зарычал, зло стукнул в дно ведерка, да с такой силой, что меня даже подбросило.

– Сильный. – подытожил Хмель. – Давай я ведро лучше камнем привалю, а то твои кости он живо скинет.

– Мда, Хмель. – прокряхтела птица. – С такими манерами ходить тебе в бобылях до смерти.

– А что? – не понял боровичок.

– Ты ей еще про веснушки напомни. – расхохоталась птица. – И про волосы не забудь.

– Угу. Не забудет. Вы напомните. – отозвалась я, с ездящего по полу ведра.

Боровичок сник и поплелся в кладовую за клеткой. Я укоризненно уставилась на ворона.

– Ну вот зачем вы над ним потешаетесь? – прошипела я.

– Данка, лучше всего бороться с проблемой -это смеяться над ней. – отозвался ворон.

– Робость Хмеля не проблема.

– То есть то, что он, как дурак что думает то и говорит, это нормально? – съехидничал ворон.

– Нет.

– Вот и не встревай! – рыкнул Каратай. – Мужика воспитывать нужно. А он от тени своей шарахается.

– Злой вы.– беззлобно огрызнулась я.

Ворон гордо выпятил грудь и добавил:

– А еще бессовестный, безжалостный и...

– Старый скряга! – раздалось со стороны кухни.

– Что? – ворон смешно вытянул шею, от чего перья на ней встали дыбом. – За что?

– За дело! – сообщила наша кухарка-боровчиха, выходя в гостиную. – Я анис какой просила?

– Какой? – теперь Каратай втянул голову максимально в плечи.

– Целый! – заорала Ольха. – А вы, порошок купили!

– Так он же дешевле. – ощетинился ворон. – Вполовину!

– А из киселя я его как выковыривать буду? Он по вашей милости весь мутный!

– Но такой же вкусный.– решила я успокоить воинственную кухарку.

Вообще-то Ольха добрая, ласковая и смирная, но когда они с Каратаем берутся за закупку продуктов, в доме лучше не появляться. Недели две точно, пока страсти не утихнут.

– Я его точно придушу, когда-нибудь. – прошипела Ольха.

– Лучше отравить, так улик меньше. – предложила я, снова передвинувшись на скачущем ведре.

– О, светлые Боги! – простонал ворон. – С кем я связался! Женщины, вы в экономике ничего не смыслите!

– Зато в кулинарии смыслим! – рыкнула Ольха.

– И в ядах. – напомнила я.

– А если будете продолжать мне пакостить. – Ольха злобно прищурилась, – следующим блюдом будет ворон под соусом.

– Ворон не едят. – обиженно отвернулся Каратай.

– Ага. – кивнула я. – Говорят у них мясо воняет.

– Солнышко, это прост никто не пытался. – улыбка у Ольхи стала почти, как у злыдня. – И если мастер Каратай не прекратит лезть в мои специи, я его приготовлю. И попрошайкам скормлю!

– Грызетесь? – раздался зычный бас, мастера Болота. – Как приятно вернуться домой!

– Беги друг!– простонал ворон. – Беги! У меня тут бунт наемной силы!

Хозяин лавки широко улыбнулся, закрыл дверь и двинулся к нашей грызущейся компании.

– По какому поводу ссора?

– Анис. – коротко сообщила я.

– В порошке? – мастер понимает меня с полуслова.

  Я согласно кивнула, Болот зычно расхохотался и подмигнул ворону:

– А я говорил, что с Ольхой сам разбираться будешь?

– Говорил. – вздохнул ворон.

– Вот и разбирайтесь сами.– мастер ласково глянул на кухарку. – А кормить работодателя будут?

– Ой! – воинственность боровчихи улетучилась мигом. – Хмель! Вяз! К столу, Накрывайте в столовой!

– А там что? – Болот с интересом наблюдал за тем, как я пытаюсь удержаться на ведре.

– Злыдень. – буркнул Хмель, волоча по лестнице клетку для кур. – Мы его только что изловили.

– Ой! А как же амулет? – Болот выглядел расстроенным. Очень.

– Так словили же. – подмигнула я наставнику.

– Значит надурил меня торговец. – вздохнул мастер.

– А может он бракованный? – встрял ворон.

– Кто?

– Злыдень. – уверенно сообщила я.

– УЖИН! – донеслось из столовой.

     Посрамленный и поникший злыдень, был перемещен в клетку, а мы веселые и голодные переместились в гостиную, в которой отчетливо повис аромат аниса.

***

– И как твое «ничего»? – поинтересовался у меня мастер Болот, расчленяя картофелину в тарелке. – На каникулы пойдешь, или опять все лето будешь носиться на пересдачи.

– Ерунда одна осталась. – отмахнулась я. – Пару зачетов, сдам не глядя. Потом практика. Так что лето все равно перепорчено.

– Вот «не глядя» не надо. – нахмурился наставник. – Знания надо получать тщательно.

– Так наша Данка из их когорты самая знающая. – отозвалась Ольха, подкладывая мне в тарелку мясо. – Она же с детства в травах и ядах разбираться умеет.

– Лучшая, не лучшая. А ей еще лицензию получать. – отозвался ворон. – Мне ведь нужен компаньон, после смерти Болота.

Я подавилась киселем, мастер Болот, отодвинул тарелку, семейка боровиков, сидящая за столом растерянно моргнула. Синхронно.

– Что? – ничуть не смутился Каратай. – Я о будущем думаю. Ты, дружище еще сколько проживешь? Еще лет 10-15, ты же не бессмертный.

– А если ты первый помрешь? – мастер беззлобно улыбнулся.

– Вороны долго живут. – спокойно сообщил Каратай. – Не зря же я это тело выбрал. И особь молодая была. Так что поставить на ноги наше рыжее несчастье успею.

– Спасибо за доверие. – пробурчала я.

– Угу. – продолжал ворон. – А вот чтобы лицензию получить, тебе попотеть придется. Особенно в свете твоего происхождения.

   Да, такт не является чертой характера Кратая. Я недовольно поморщилась, осознавая правдивость его слов. Прав он, меня везде под микроскопом рассматривают, там где позволена одна ошибка, мне ни одной не простят.

– Каратай! – грозно отозвалась Ольха. – Не при Данне.

– Ага. – огрызнулся ворон. – А то, она не знает! Данна у нас далеко не дура!

– Здесь никого не интересует ее происхождение. – напомнил Болот. – тем более, к Данне отношение в городе более чем хорошее. Ее люди любят. И дети за дела отцов не отвечают.

– Любят и в Академии и в городе. – Каратай униматься не собирался. – А вот тем канцелярским крысам в столице плевать, на нашу умную, порядочную и талантливую Данну. Магам до людских дрязг дела нет, а вот люди – дело совсем другое. А лицензию на торговлю с людьми, люди и выдают...Так-то. Или прикажешь Данне контрабандой заниматься?

– Хватит! – отмерла Ольха. – Все! Завтра к столу суп из ворона!

– Подавишься! – огрызнулся ворон.

– Собакам скормлю! – кровожадная боровчиха, это зрелище.

Я растерянно улыбнулась, следя за этой перебранкой. Знаю ведь, что это все для того чтобы сгладить сказанное. Каратай сам понял, что сказал, и вот теперь они с Ольхой во всю потешаются друг над другом, пытаясь отвлечь меня от грустных мыслей. Я подняла глаза на Болота. Старик ободряюще мне улыбнулся и подмигнул. Я улыбнулась в ответ. Я этот диплом и лицензию получу чего бы мне это не стоило. Ради мастера, ради отца, ради всех кто сейчас делит со мной стол и кров. Как хорошо когда есть семья. И пускай она странная и необычная, но все равно, как же это хорошо. У меня опять есть семья. И я для них на изнанку вывернусь если надо.

***

– Данка. Спишь? – раздался за дверью голос Каратая и перестук коготков по полу.

– Сплю. – я решила обидеться, так для порядка.

– Пустишь?

– Нет. – весело отозвалась я.

– А у меня конфеты. – соблазняли меня из-за двери.

– А у меня диета. – на распев отозвалась я.

– Какая диета Данка, ты на свет прозрачная. – проскрипела птица. – В Академии по тебе анатомию изучать можно без вскрытия.

И тут мастер слукавил. Не очень сильно, но надо признать на пирожках и блинах Ольхи прозрачной нельзя стать даже при огромном к этому стремлении. Никогда не считала себя пышкой, но наличием фигуры, небеса меня не обделили. Просто наличие этой самой фигуры, я удачно, и не без умысла, скрываю под просторной одеждой и еще более просторной мантией. Никогда не понимала девушек, выставляющих на показ все то, чем наградила их природа, а потом стонущих от повышенного интереса мужчин. Не считаю нужным привлекать к себе лишнее внимание, мало ли чье привлечешь.

– И я вас люблю, мастер. – я с улыбкой отложила книгу и выбралась из-под одеяла.

Накинула на плечи халат, пробежала по полу, открыла двери, пропуская важно шагающую птицу.

– А где конфеты? – обиженно вопросила я.

– Так ты же на диете. – нашелся ворон.

– Нет. Вы не скряга. – я с досадой покачала головой. – Вы подлый обманщик.

– Так некроманты все такие. – согласно кивнул ворон, и уже сварливо добавил: – Чего босая ходишь? ! Марш в постель!

Да уж, весна хоть и ранняя, но ночи все еще холодные, дощатый пол и босые ноги явно не способствуют здоровью.

– Так с чем пожаловали? – осведомилась я, залезая под одеяло.

– Каяться. – ворон легко слетел на изножье кровати.

– Кайтесь. – разрешила я.

– Каюсь. Дурак. Прости. Не хотел обижать. – ворон покаянно склонил голову.

– Прощаю. – смеясь, кивнула я.

– Вот нельзя быть такой доброй. – отозвался ворон.– А как же месть? Как же злорадство над поверженным?

– Так я не некромант.– смеясь, пожала я плечами. – Я алхимик. Мы не мстим.Особенно друзьям.

– Ага. Вы травите. – кивнула птица.

– Это да. – коварно сообщила я. – Причем не на смерть... а так в воспитательных целях.

– Ты мне опять слабительное в воду подмешала? – страдальчески простонал ворон.

– Нет. Я сегодня добрая. – отмахнулась я. – Но вот, Ольха на грани. Быть вам, мастер коронным блюдом.

– Руки коротки. – нахохлилась птица.

– Но анис советую купить как заказано.

– Это я уже понял.– ворон нервно почесал лапой за ухом. – Ты с утра в Академию или как?

– К полудню. А вы?

– Я тоже так пойду. Недоразвитые мои совсем от рук отбились. Надо план подготовить. С ужасом жду практики.

– Ну вы же не один будете.

– Ну да. Я, аспирант, табун недоделанных первокурсников и прорва голодных умертвий.

– Озим уже начал зачеты по бегу. – сообщила я.

– Ну хоть разбегутся вовремя. – вздохнул ворон. – Поднять нежить не проблема, а вот уложить ее на место, да еще и сохранить все свои органы в полной комплектации, это задача. Так что да. Бег однозначно нужен! Значит вместе топаем на учебу?

– Да. – кивнула я. – Только не проспите.

– Я пошел. – Каратай легко слетел с кровати и цокая коготками вышел вон.

Странное дело, боится мастер Каратай летать. По дому там, со шкафа на стол, с буфета на пол еще не беда, но вот по улице боится. А с тех пор как мастера чуть кот не разорвал, так и вообще один не выходит. Вот так я и Хмель, помимо домашних дел выполняем функции транспортного средства для вредного и ворчливого профессора некромантии, лектора Нуирской Академии Магии и Науки Васелина Каратая.

Я устало зевнула и улеглась на подушку. За окном шуршали ветки деревьев, мирно покачиваясь под порывами ветра. Теплый воздух заполнял комнату ароматом цветущих садов, где-то далеко у пруда распевались жабы, заполняя ночной мрак своим причудливым кваканьем. Лаяли собаки, видимо делясь скопившимися за день новостями. Сон неслышно затапливал комнату, силуэты смазывались, звуки становились тише, а я уверенно погружалась в дрему. Я изо всех сил надеялась, что кошмаров не будет. Зря.

***

Утро встретило оглушительным пением птиц, ароматами цветущих вишен и надрывным звоном посуды. Да уж. Ждет Каратая месть лютая и безжалостная. Ольха не из тех, кто прощает подрыв своей кулинарной деятельности. Наспех заплетая косу, я сбежала по ступеням в гостиную. Мастер деловито возился за прилавком, расставляя флаконы со снадобьями. Хмель подметал пол, как положено к порогу, Вяз (глава четы боровиков) чинил подоконник в лавке, Каратай решил не высовываться.

– С добрым утром.– приветствовала я всех вокруг.

– Ишь, бодрая какая. – усмехнулся Вяз.

– С добрым. – мастер кряхтя достал из-за прилавка ящик с флаконами. – Как самочувствие?

  Я неловко уставилась на пол. Значит опять кричала во сне. Надо же, а я и не помню.

– Надо было этой заразе престарелой, языком болтать? – проворчал Вяз, возвращаясь к работе. – Ужо год, как спала спокойно.

– Папа! – отозвался Хмель.

– А что, «папа»?– пробасил боровик, откидывая бороду на плечо. – Распустили вы его, мастер. Он то, и при той жизни подарком не был, а уж как переродился, так вообще скотина скотиной.

– Каратай вчера приходил извиняться. – вступилась я за ворона. – И он в общем прав. Во всем прав.

– Прав то он, может и прав.– Ольха показалась в дверях кухни с черпаком наперевес. – Только держал бы он свои мысли при себе.

– Я поговорю с Каратаем. – прозвучал недовольный голос мастера.

– Поговорите, или я его точно в печку суну. – взвилась Ольха.

  Я улыбнулась и подхватив метлу, пошагала на улицу. С красной сливы уже осыпался цвет, засыпая крыльцо лавки, подобием снежного сугроба. Лепестки кружились на ветру, и их танец почти полностью скрывал обзор за окном.

– Данна, завтрак через пятнадцать минут. – сообщила мне Ольха.

  Кивнула и шагнула вон из лавки в свежее весенне утро, затянутое туманом, окутанное ароматом древесных почек и цветущих садов, согретое теплыми лучами, пронизанное пением ранних пташек. Город просыпался, стряхивая с себя оцепенение прошедшей ночи. Грохотали ставни, открывающихся лавок, раздавались голоса ранних прохожих, орали коты в подворотнях. Звук моей метлы гулко разнесся по пустой улице, отразился от каменных стен и умчался ввысь, навстречу бескрайнему небу. Наша лавка 'Снадобий и декоктов мастера Болота' стояла в самом центре Нуира, благодаря чему можно было отслеживать перемещение студентов и преподавателей живущих в городе. Или их же, но живущих в общежитии Академии, но ночующих в городе, не дойдя до точки назначения. Мастера Ждана я и увидела сразу, неровно шагающего вдоль стены булочной. Мятая мантия, сползшая шляпа, разбитые очки. Видимо, вчера мастер самоуверенно надеялся добраться до своей законной койки, переоценив свой вестибулярный аппарат и недооценив градус употребленного пойла в таверне. Падал как минимум раза три. Синяя краска на локте, это у лавки сапожника, он как раз вчера перед закатом калитку докрашивал. Пятно от помидоров на брюках, таверна Волха, и там Ждану не наливают – надоел. Мокрый подол мантии – у цветочной лавки бочка с водой стояла. Да уж, помотало нашего наставника по первой медицинской помощи.

– Мое почтение, учащаяся Жваго. – донес до меня ветер приветствие наставника пополам со стойким перегаром.

– Доброе утро, мастер Ждан. – звонко отозвалась я.

– Утро добрым не бывает.– вздохнул Ждан. –  Хотя... ты же не пьешь. Да?

– Да.

– Хорошая девочка. – вздохнул мужчина, прижимаясь плечом к стене.

– Может чайку? – сжалилась я.

– А еще и добрая. И сообразительная. Далеко пойдешь. – Ждан отлепился от стены и зашагал к нашей лавке. – Противопохмельный?

– Еще и с бодрящим эффектом. – кинула я, пропуская гостя в магазин.

– Данна! Ты святая. – простонал наставник.

– Да, нет. Просто рецепт опробовать надо. – я ослепительно улыбнулась наставнику.

– Не испугала. – безжизненно сообщил Ждан. – Я и на яд согласен.

– Кончился. –  мотнула головой я.

– Неужели Каратая отравила? – радостно вопросил Ждан.

– Нет. Крыс.

– Надо же. Сильная ты. Я бы уже давно его отравил. Или придушил.

– С Ольхой организуйтесь. Она его сварить обещает.

– Жестоко.

– Я согласна.

  Ждан скрылся в лавке. Раздались веселые голоса, приветствующие гостя. Мастер Ждан наш постоянный клиент. Его постоянный маршрут таверна– академия, пролегает мимо нашей лавки не зря, и только этой тропе, мастер обязан своей полной вменяемости на лекциях. Я снова принялась мести порог, вглядываясь в редеющий туман. Помахала проходившим мимо травницам в зеленых балахонах, эти снимали жилье на окраине и каждый день шагали не одну версту на учебу. Прошел хмурый некромант с пятого курса (хотя они веселыми и не бывают, род занятий не способствует), магичка с третьего. Вот показались алые мантии алхимиков, в количестве трех штук. Пересчитала еще раз, сердце неприятно екнуло. Плохо, очень плохо. Потеряли одного по дороге. Эти могут, они же от книг не отрываются даже при ходьбе (страшно представить как они спят), так что пропажу одного из компаньонов по квартире не заметили. А вот этого компаньона никак одного оставлять нельзя. Я растерянно взглянула на часы городской ратуши, опаздывает на двенадцать минут, а он не опаздывает, у него сейчас дел полно. Значит, застрял где-то за углом у булочной. Хорошо если просто застрял. А если задержали? Перехватив метлу поудобнее и глубоко вздохнув, зашагала в выясненном направлении, попутно здороваясь с владельцами лавок и рабочим людом.

  Знают меня во всем городе. Еще бы, воспитанница самого мастера Болота, лучшего городского аптекаря, знатока ядов и снадобий, члена ковена алхимиков империи. До сих пор думаю, что бы со мной было, не обнаружь он меня в тот зимний день, умирающую от пневмонии, в богами забытой лечебнице? Не буду думать. Не умерла же! А даже очень неплохо устроилась. Правда, некоторые не верят, что старик-алхимик взял меня к себе лишь по доброте душевной. Но мне с моей подпорченной репутацией не привыкать к сплетням. Ну и гадости эти говорят люди мягко говоря мне не близкие. Это больше попытки меня уколоть побольнее. А жизнь у меня была тяжелая, характер вследствие этого скверный, нервы крепкие, и словом могу припечатать на раз, не отмоешься. Так что в слух и в лицо обо мне не болтают, но вот за спиной...А спиной я не слышу, вот.

   Пропажа нашлась в одной из темных подворотен, безрезультатно пытаясь высвободиться из рук не в меру активных студентов боевого факультета. За что люблю старший курс, так это за то, что с магией наигрались и используют исключительно грубую силу. Зоран лениво размахивал потрепанной сумкой перед глазами жертвы, Линь, эту самую жертву держал. Жертва, он же студент пятого (выпускного) курса алхимии – Северин Лист, пытался сфокусировать зрение на своем имуществе, нагло отобранном Зораном. К слову, Лист слепой как крот, и без очков (коие Зоран покручивал в руках) видеть мог весьма приблизительное очертание предметов. Зрение у студента было настолько плохим, что даже магия была бессильна (у меня подозрение что Лист вообще слепым родился), так что дать в морду обидчику, студент не мог, по причине неспособности эту самую морду увидеть. А вот эти два...урода, решили что забава под названием 'давай поржём над слепым Листом' вполне себе допустима. Они решили так, а я решила что Листа в обиду не дам. Потому, что он мой друг, во– первых, и потому что я вообще таких тварей, как Зоран и Линь, не перевариваю, это во-вторых.

– Эй, кротяра! – Линь со смехом оттолкнул удерживаемого Листа. – Ну, лови.

   При этих словах, долговязого парня толкнули в сторону. Лист споткнулся, расставляя руки в стороны, но устоял. Алхимики, маги слабенькие (считай никакие), так что изворотливость и находчивость наше все. Я вот не могу выдавить хоть один приличный файер, но зато как я по заборам лажу! Вот и Листик обладал очень слабенькой магической силой, но неимоверным упорством. Но что такое упорство против двух тупых и жадных до злых забав бугаев?

– Давай, доходяга. На голос иди. Или может тебя кротом обернуть?

  Этот может. Я Зорана знаю, та еще гнида. Но заковыка в том, что магию примененную друг к другу в Академии считают и накажут за это. Так что, мучить Листа предполагалось лишь силой собственной мускулатуры. Это знает Лист, это знают боевики. И наша с ними вражда протекает в премилом  расставлянии друг на друге гематом и ссадин.

– К лешему топай! – Лист, хоть и видит плохо, но вот слух у него хороший.

  Секунда, и в лицо Зорану полетела горсть песка. Вот за это я Листа и уважаю, он не сдается. Отбивается конечно коряво, но старается ведь! И ногами себя топтать не дает. Пока не падает.

– И в кого вы такие уроды удались? – решилась я обозначить свое триумфальное появление.

– О! Юродивая, и ты тут? – отозвался Линь.

– Топай отсюда, доходяга конопатая. – не отставал от дружка Зоран, поплевываясь песком.

– Данка? – отозвался Лист.

– С добрым утром, Сева. Разминаешься? – обратилась я к другу. – Ты почему от своих отстал?

– Проспал.– вздохнул Лист, подкрадываясь к Зорану, пока я болтала.

    Проверенный маневр. Это у нас тактика такая. У меня в этой тактике отвлекательно-убегательная функция для Линя. Ну, иногда могу прийти другу на помощь в пинании врага, но пока пинать ни кого не получилось. Вот мы и разбегаемся. Если повезет, то и сегодня разбежимся. Но, судя по алчному блеску в близоруких глазах друга, сегодня Лист надеется на реванш. Мы уже так два года над боевиками измываемся. Они над Листом, мы над ними. Потом они нам мстят за то, что мы над ними издеваемся, а потом мы над ними за то, что они над нами...извечный круговорот мести в природе. Хорошо что мне еще только год до окончания остался, а Лист в этом году отмучается. А то, вся эта канитель в догонялки и обзывалки меня очень утомила.

– Зачитался видать. – протянул Зоран.

– Шла бы ты отсюда. – рыкнул мне Линь. – Чего ты за ним ходишь? Влюбилась?

– А вы чего? – я отставать в хамстве не намерена. – Тоже запали? Заметьте, мой интерес к мужчинам естественный.

  Линь сдался первый, и с рычанием попер на меня. Видать, что-то в нем не то, он на такие намеки всегда реагирует бурно. Замерший на месте Зоран, стал жертвой нападения слепого, но при этом высокого и злого Листа. Это он подвижный предмет ударить не может, а вот неподвижный сколько угодно. Я с визгом рванула в сторону, прочь от разъяренного Линя. Нет, надавать черенком от метлы я могу, но только он боевик последнего выпускного курса, здоровый, мускулистый сильный, а главное – злой. А я маленькая, хиленькая, и надо признать, боюсь я его. А когда ты меньше любого из нападающих, то ловкость и сообразительность как-то сама развивается. И у меня на развитие этой самой ловкости времени прилично ушло, прежде чем меня Болот подобрал.

Опершись на черенок от метлы, я с легкостью взобралась по витому забору особняка мастера-ювелира. А лазать я еще до своих приключений отлично умела.

– Ану слезь! – рычал Линь, карабкаясь следом. – Я тебе сейчас покажу свои «естественные интересы».

– Все обещаешь, обещаешь.– запыхавшись, огрызнулась я. – А как приставать, так к Листу.

– Так ты слезь. Я те докажу. – рычал, лезущий следом Линь.

    Теперь мы уже живенько передвигались по каменному забору мастера-парфюмера. Хороший такой забор, кирпичный, широкий. Гуляй не хочу.

– Я так с ходу не могу. – перепрыгивая через башенки на заборе, отозвалась я. – А как же цветы, конфеты? Серенады наконец!

– А ты рыжуль, бегать от меня прекращай, я тебе и цветы, и конфеты, и небо в алмазах. А то, ты все перед нами скачешь. Думаешь, я не понимаю.– рычал мой преследователь.– Поди, Болот не фонтан. Я лучше. Или ты старых предпочитаешь?

  Вот это он зря. Очень зря. Линь, кстати, относится к той кучке людей, которые, не верят в доброту мастера. Вот он (в смысле Линь) из тех, кто говорит про меня гадости, и не только за спиной. Ну, я же уже говорила что характер у меня скверный? Я нервно осмотрелась в поисках камня. Нету. Жаль. Очень жаль! В лоб Линю полетел мой башмак. Метко так, прямо в левый глаз. Знай наших!

– ЫЫЫЫЫ. – подтвердил Линь, меткость моего попадания.

– Это, за оскорбление девичьей чести! – решила пояснить я.– И мастера не трожь!

– Ну, зараза рыжая, догоню и урою. – понеслось мне в след.

    В след мне еще понесся слабенький файер. Ну, как слабенький? В юбке дыру прожег, но я же ловкая, поэтому стала убегать зигзагами. Поди теперь попади. Второй файер прошипел у самого уха и с гулом утонул в зеленой кроне деревьев. Третий, так и вообще параллельно со мной несся, видать боевички в Академию из трактира топали, силенки все растеряли. Так мы и мчались по забору, я зигзагами, Линь, швыряющий в меня то проклятия, то файеры. А бодренько утро началось!

– Изжарю! – летело мне в след.

– Ты сначала попади! – обернулась я, занося для метания второй башмак.

  И...забор неожиданно закончился. Обидно даже! Там еще один здоровый глаз остался, и не доведенный до белого каления Линь. Жаль. Очень жаль. 'А там брусчатка. – печально подумала я. – А мазь от ушибов закончилась.'  Но, вот до брусчатки я не долетела. Шлепнулась на что-то пушистое и движущееся. Потом меня схватили сильные руки, не дав с этого самого движущегося свалиться. И на чем это я? На всякий случай зажмурилась.

– Оборотень! – выдала я, ошалевшая от падения.

– Так, ведь утро. – раздался над головой чей-то вкрадчивый голос.

– И то верно! – признала я, все еще жмурясь от страха. – Тогда кто? А вы кто?

– А вы глаза откройте. – с улыбкой в голосе предложили мне.

– Страшно. – призналась я.

– А так не страшно? – незнакомец явно уже потешался.

– Пока не знаешь что, то не страшно...и не стыдно. – сверкнула философской жилкой я.

– Интересная точка зрения. – ответил задумчивый собеседник. – А как же 'встреться со страхом лицом к лицу'?

    Я перестала жмуриться. Первое, что увидела– это огромную рыжую спину грифона на, котором я восседала. Ну, как восседала. Грифон ехал, на нем ехал всадник, а я, без тени смущения, седела у него на руках. Чудесно. Надо бы еще кого-то из знакомых встретить. А то сплетня обо мне и Болоте как-то устарела. Краснеть я отучилась уже давно, так что абсолютно бледная, я подняла глаза в сторону говорившего. Взгляд скользнул по черной рубашке, широким плечам, по рассыпавшимся по этим самым плечам светлым волосам. Мой взгляд полз, полз и медленно дополз до загорелого лица незнакомца. Так себе лицо, на любителя. Но привлекательное. Четкие скулы, прямой нос, тонкие губы, кошачий разрез глаз, нахальный взгляд. На меня с усмешкой смотрела парочка фиолетовых глаз со змеиными зрачками. Жуткий взгляд. Въедливый. Я дракона так близко видела впервые, и сразу вспомнила все то, что о них говорят. Много всего говорят, и мало хорошего. Поэтому само собой вырвалось:

– Ох ты ж, Пресветлая Богиня.

– Да, ну. Мы с ней даже не похожи. – с издевкой ответили мне.

– Леший. – с досады выдала я привычное ругательство.

– И что, похож?– незнакомец удивленно вскинул бровь. – Неожиданно, если уж быть честным.

– Мама .– пискнула я, осознавая весь идиотизм своего положения.

– Это еще неожиданней и чего уж там, невозможней. Я и на вашего папу по возрасту не подхожу. – на тонких губах дракона заиграла лукавая улыбка.

– Язва! – донеслось из-за наших спин.

  Как оказалось, все время беседы грифон продолжал идти, мерно постукивая когтями по мостовой. И от того места, где я так удачно свалилась, отъехали мы уже довольно далеко. Линь видать, сиганувший за мной и озадаченный моим исчезновением, отправился на мои же поиски. Нашел. Незнакомец удивленно глянул на меня и потянул грифона за уздечку. Зверь покорно повернулся в сторону орущего и хрипящего от забега выпускника боевого факультета. Я от страха вцепилась в рубаху незнакомца. Ну да, он хоть вменяемый и спокойный, а вот Линь с перекошенной от гнева рожей вменяемостью не отличался.

– Что? – спокойно вопросил дракон, удобнее меня перехватывая на руках.

– А? – Линь растерянно моргнул и уставился на меня.

– Данка! – раздалось, надрывное, из той самой подворотни, где я, оставила Зорана на растерзание злого студента-алхимика.

   Перепуганный, растерянный и уже в очках Лист вылетел на дорогу, едва не затоптав грифона. Следом выскочил Зоран весь в песке и с подбитым глазом. Листик делает успехи в кулачных боях!! Моя гордость за друга расправила крылья.

– Как у вас тут все занятно. – протянул незнакомец, окинув взглядом фиолетовых глаз, наш живенький балаган.

Мы безмолвствовали. А что скажешь? Я так вообще от стыда умирала. Попыталась сползти со зверя. Не дали, сжали крепче и усадили на место.

– Кадет, я жду объяснений. – в голосе дракона прозвучала отчетливое раздражение. – По какой причине, вы преследовали девушку?

– С целью надругаться! – заявил, отдышавшийся Листик.

– Что? – лицо у Линя стало белым как полотно. – Да как...

– Как, как? – разошелся Лист. А он такой, когда разойдется, хоть вяжи. – А то ты не знаешь «как»?