Текст книги "Заметки начинающего аналитика"

Автор книги: Анна Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Заметки начинающего аналитика
Анна Федорова

© Анна Федорова, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

I. Пролог

Эти заметки были написаны по двум причинам.

Первая из них заключается в том, что с некоторых пор в различных Интернет-сообществах стали появляться вопросы из разряда «Как стать аналитиком?» Чтобы не отвечать на них каждый раз, я теперь буду переадресовывать всех интересующихся помимо специальной литературы еще и сюда.

Вторая причина совсем не прикладного характера. Недавно, просмотрев свои рабочие документы, я обнаружила, что из-под моей клавиатуры вышло как минимум двадцать три технических задания, три руководства пользователя, презентация и несколько инструкций по установке программ. И никогда прежде не удавалось остановиться, чтобы осмыслить накопленный опыт. Сейчас пришло время исправить это досадное упущение.

Помимо всего перечисленного, эти заметки, которым я честно посвятила некоторую часть своего времени, энергии, души и разума, остаются художественным произведением и не могут рассматриваться как руководство для людей, желающих освоить некоторую профессию. Но всем испытывающим такое желание она поможет морально подготовиться к тому, что их ожидает на этом пути.

II. Трудоустройство

Для меня все началось унылым пасмурным днем, на которые так щедра Питерская осень. Был октябрь, капал дождь, и я шла на работу. Первый раз – на свою первую здесь работу.

Надо сказать, что несколько собеседований, предшествовавших этому знаменательному событию, полностью перевернули мои представления о процессе трудоустройства, а вернее, отбора кандидатов. До тех пор я свято верила в ценность дипломов об образовании, профессиональных навыков и имеющегося опыта работы по специальности. Реальность оказалась несколько проще, с одной стороны, – потому что все перечисленное, хотя имело значение, но не являлось решающим фактором, – и сложнее, поскольку, помимо образования и опыта, требовалось еще умение произвести впечатление на собеседника. И не зная, как это делается, вполне можно было остаться никому не интересным безработным специалистом.

Разумеется, последний вариант меня не устраивал.

Поиск работы – это всегда продажа, ты продаешь свои знания и навыки за ту зарплату, которую назначит работодатель. В зависимости от общего количества специалистов в твоей области иногда есть шанс продать себя дороже, чем ты предполагал, отправляясь на поиски, но бывают и ситуации, когда приходится соглашаться на меньшее, чем хотелось бы. Критичным параметром, как правило, является время.

Времени мне хватило только-только до наступления зимы, которая, как известно, приходит совсем не по календарю, с такой мерзкой в этих краях погодой, что пропадает желание не только искать работу, но вообще высовываться из теплого места.

Итак, требовалось произвести впечатление. Возможно, определенные профессии дают для этого необходимые навыки, как, например, секретарь, маркетолог, журналист или телеведущий. Мне трудно об этом судить, потому что из всех перечисленных работала только журналистом, и то весьма недолго. В нашей же области – информационных технологиях, – сотрудники в должности ниже руководителя отдела настолько слабо ассоциируются с необходимостью производить впечатление, что в институтах этому не учат даже факультативно. Что, с потерей советской практики направлять свежевыпущенных молодых специалистов на работу принудительно, крайне отрицательно сказывается на конкурентоспособности этих самых специалистов.

Мне пришлось обратиться к двум авторитетам – психологу и преподавателю, обе члены моей семьи и обе по долгу службы имеют богатый опыт общения с самыми разными людьми. В результате я все равно сделала все по-своему.

Как бы там ни было, первое собеседование состоялось, за ним последовало второе, тестовое задание и устройство на работу. И немаловажно, что из нескольких организаций, которые я рассматривала, меня приняли именно в ту, куда больше всего хотелось.

III. Компания

Компания, куда я устроилась, называлась «СОИ» и занималась разработкой и сопровождением программных продуктов. Основной продукт был один, включающий в себя несколько крупных составных частей, а на его основе создавались различные мутанты, оптимизированные под потребности конкретных заказчиков. Позже эти мутанты эволюционировали в самостоятельные продукты, предназначенные уже совсем для иных целей, нежели их прародитель. К эволюции, а лучше сказать, к страшным опытам по скрещиванию обезьяны с кенгуру и тому подобному я тоже приложила свою руку, мозги и унаследованный от предков безупречный русский язык.

То, что я начала работать аналитиком, не перестает до сих пор приводить меня в изумление, и вот почему.

Идея родилась в голове у Гоши, моего будущего начальника. Он же проводил первое собеседование и предложил мне вместо вакансии специалиста службы сопровождения, на которую я нацеливалась, должность аналитика, чем я раньше никогда не занималась. Вкратце обрисовав обязанности, он предоставил мне решить, куда идти. Вспоминая об этом, я каждый раз благодарю Гошину проницательность, посредством которой мне ясно было дано понять, чем вообще следует заниматься в жизни.

Гоша – фигура в «СОИ» особая. Он работал, когда я пришла, и продолжает работать до сих пор. Под его руководством находился самый многочисленный отдел, куда входила служба сопровождения, тестировщики и я. Добродушный, тактичный, с чувством юмора, проявляющимся в те моменты, когда оно уместно, Гоша напоминал большого медведя, надежно защищающего свою берлогу. Не забывая при этом, образно выражаясь, давать подзатыльники слишком уж зарвавшимся медвежатам.

В любой организации важно выдержать испытательный срок, это что-то вроде первых семестров в ВУЗе, когда тебя еще не знают, а потому оценивают, чтобы в последующие годы просто переписывать оценки с одних страниц зачетной книжки на другие. Не имея выдающихся способностей, но потрудившись над тем, чтобы заполнить первые страницы отметками «отлично», можно обеспечить себе относительную свободу и комфорт в будущем. Но если не позаботиться об этом заранее, то после придется расшибиться в лепешку, чтобы убедить хоть кого-то из преподавателей в своем знании предмета больше, чем на «четыре».

IV. Адаптация

Дресс-код – одно из тех модных словечек, которые приводят меня в бешенство. Почему, спрашивается, нельзя говорить «форма одежды»? Впрочем, на тему модных словечек можно много чего порассказать, и когда-нибудь я еще до них доберусь. В разных компаниях с проблемой адекватного внешнего вида борются или пускают ее на самотек по-разному, а в «СОИ» сначала и вовсе не обращали на нее внимания. Тем не менее, я установила себе несколько простых правил в отношении того, как нужно выглядеть, и соблюдала их свято, несмотря на затраты времени и эпизодические вопли протеста от своего организма. На этом фоне расслабленный вид некоторых коллег вызывал у меня примерно такие же чувства, какие, вероятно, посещают человека на диете при виде поедающей деликатесы веселой компании. Но испытательный срок – это же от слова «испытание».

Удивительный и загадочный факт – сколько не провозглашай приоритет внутреннего над внешним, первое впечатление от нас остается для других людей более ярким, чем все наши заслуги. Под первое впечатление будут подгонять все, и хорошее и плохое, что вы совершили за время своей профессиональной деятельности. Бороться с этим бессмысленно, отрицать – глупо. Остается только подчиниться.

При ответственном отношении к делу из таких деталей, как внешний вид, манера двигаться и разговаривать, громкость и интонация утреннего приветствия, реакция на отвлекающие факторы, можно сваять, даже не будучи опытным лицедеем, качественный, убедительный и непротиворечивый образ. Один из необходимых атрибутов профессионала.

Почему необходимых?.. Каждый из нас живет множеством разных вещей, среди которых работа далеко не первая, хотя относиться к ней нужно с той ответственностью, какой требует источник доходов, для кого-то единственный. Наш образ это интерфейс, посредством которого мы выполняем свои рабочие функции, скрывая детали их реализации. Поскольку открывать все имеющиеся функции нам совершенно ни к чему.

Например, кто-то нетерпелив и не дослушивает фразы до конца. Для аналитика это большой недостаток, потому что терпеливое выслушивание позволяет понять задачу. Другому трудно сосредоточиться после того, как его отвлекли. В проекте бывают такие периоды, когда кто-то отвлекает постоянно – обычно во время разработки или тестирования. Всеми этими моментами нужно управлять, не вызывая раздражения у коллег и у себя. Ибо раздраженные люди в среднем допускают больше ошибок и вообще плохо пригодны для работы.

Чтобы облегчить себе жизнь, я начала создавать образ, который поддерживала на протяжении следующих нескольких лет. Был ли он убедительным, мне трудно судить, но я приложила все усилия, чтобы он был адекватен текущей ситуации. Поскольку без него работать в постоянном контакте с людьми невозможно.

Наверное, многие считают, что они ведут себя на работе естественно, не создавая специально никакого образа, что это не нужно или даже плохо. Наверняка среди таких людей найдутся профессионалы. Многие будут утверждать, что у них есть друзья среди коллег по работе. Не буду оспаривать их точку зрения, но позволю себе предположить, что подсознательно мы формируем какой-то образ всегда, когда вступаем во взаимодействие с внешним миром. И лучше, если наше взаимодействие будет осознанным и продуманным, помогая обеим сторонам достигать поставленных целей.

V. С чего все начинается

Все проекты начинаются одинаково. К тебе подходит твой начальник или руководитель проекта, приносит какие-то бумаги, или присылает тебе по почте письмо с вложениями, и просит посмотреть на то, что в них содержится.

– Нужно изменить вот это меню, добавить несколько пунктов. Какие, перечислено вот здесь. И написать ТЗ на доработку.

ТЗ – это техническое задание. То, ради чего аналитик просиживает штаны и юбки, что является результатом его труда. То, за что его потом матерят программисты и тестировщики. То, за что он бодается с клиентом, требующим поменять формулировку или втиснуть в строку длиной пять символов слово «Глазовыколупывательница». Ну и все в таком духе.

Прочитав бумажку слева направо, а потом на всякий случай справа налево – чтобы ничего не упустить, – я понимаю, чего от меня хотят. На схеме изображено голосовое меню программы-автосекретаря и сделаны пометки, описывающие изменения. Мне нужно нарисовать новую схему и написать несколько строчек, поясняющих, что требуется от программистов.

В такой форме чаще всего и попадает к нам первичная информация. А еще в форме телефонных разговоров, что гораздо печальнее, так как они не документируются, и приходится работать заодно и стенографисткой.

Два часа я трачу на то, чтобы нарисовать высокохудожественную схему. Час – на поиск примеров ТЗ и их изучение. Еще час обдумываю формулировки и добавляю техническую информацию, которая пока мне лично ни о чем не говорит, но имеет тайный и глубокий смысл для отдела прикладной разработки. Итого четыре часа. В десять утра готовое ТЗ падает Гоше в почтовый ящик.

Спустя год тот же процесс занимал у меня не более часа.

Придирчивый Гоша не принимал работу с первого раза, делая замечания, по которым я меняла исходный документ до полного просветления. Но с ростом моего стажа количество итераций уменьшалось, и в конце концов мы достигли такого состояния, когда небольшие ТЗ принимались в первой редакции. Тогда наставала очередь разработчиков.

Ершов был главным разработчиком в компании. Он держал в трепете свеженанятых сотрудников и внушал уважение ветеранам, потому что владел Знанием. Думаю, в каждой организации есть такое Знание – неформализованное, скрытое в умах лучших специалистов, которое они выдают порциями, или совсем не выдают, когда по каким-то причинам сломался их знаниевыдающий конвейер. Ершову я не нравилась. Он нашел меня слишком самостоятельной после того, как увидел, что в файловом менеджере я применяю сортировку по расширению, а не по имени.

Обязательная демонстрация ТЗ программисту до того, как оно будет согласовано с клиентом, или в процессе, практиковалась в «СОИ» по нескольким причинам. Во-первых, чтобы оценить сложность проекта и, как следствие, затраты на разработку. Во-вторых, чтобы программист морально и отчасти материально подготовился к тому, что ему предстоит, поскольку в противном случае иногда рисковал пережить шок средней продолжительности. Разумеется, компании это было невыгодно, потому что на выход из состояния шока требуется драгоценное время. В среднем по двадцать пять убитых енотов в час.

Ершов сделал пометки в моем документе в режиме исправлений и отправил его обратно. Часть его замечаний казалась такой же тарабарщиной, как если бы была написана на языке урду. Правда, с каждым месяцем я понимала эту тарабарщину все лучше и лучше, изучая систему, клиентов и Ершова.

По-видимому, мы учимся понимать других людей, конструируя для каждого индивидуальный дешифратор, позволяющий переработать его словесно-мыслительный код в наш. И шифратор для передачи информации в обратную сторону. За время работы аналитиком я убедилась в том, что каждый из нас обладает уникальной системой понятий и соответствующих им знаковых обозначений, которая совершенно бесполезна при общении с другими людьми. Мы произносим одни и те же слова, подразумевая при этом разные вещи, и наоборот, называем одни и те же вещи разными именами. В результате оказываемся полностью дезориентированы, не представляя даже масштабов взаимного непонимания. Ситуация усугубляется, когда в ней участвуют носители разных языков или жители разных территорий, со своими языковыми особенностями. Наладить обмен данными без потерь можно только тогда, когда построены эти самые шифраторы-дешифраторы. В неформальной обстановке понимание рождается естественным путем, как результат интенсивного общения и взаимного изучения, подкрепляемого интересом друг к другу. На работе достичь необходимого уровня понимания можно только приложив целенаправленные усилия. И умение его достигать в разных условиях является одним из профессиональных качеств аналитика, таким же, как умение не раздражаться и терпеливо выслушивать собеседника.

VI. Профессиональная терминология

Хотя моей основной обязанностью была постановка задач, Гоша поведал, что в штате компании отсутствует технический писатель, и часть его функций предстоит выполнять мне. К счастью, через полгода я была почти полностью от них избавлена. Но до тех пор успела приложить руку к пользовательской документации и получить от этого некоторые впечатления.

Вынуждена признаться, мне нравится говорить и думать на русском языке. Из своего скромного языкового опыта могу упомянуть еще испанский, как приятный на вкус и слух. Английский не вызывает у меня сильного восторга или сильного отвращения. Весьма неприятен на слух немецкий, французский кажется совершенно несуразным. Итальянский великолепен для пения, поскольку в нем много гласных и достаточно длинные слова. Интересно слушать, как поют на арабском. Польский и украинский тоже довольно приятны на слух. Но из всего перечисленного, так исторически сложилось, владею в совершенстве я только русским, и наблюдаю, как его коверкают на письме или в речи, с плохо скрываемым сарказмом. Поэтому, участвуя в создании документации, я приложила максимум усилий для истребления орфографических ошибок и профессионального мата.

Специфика нашей деятельности такова, что большая часть сотрудников имеет техническое образование. Поскольку информационные технологии плотно связаны с англоязычными источниками, то многие слова приходят из английского языка. Человеку с техническим образованием проще воспользоваться транскрипцией этого слова на русский, чем подобрать точный перевод. К тому же звучит короче, а время у нас, разумеется, экономят. В результате испуганный непосвященный пользователь, открыв какое-нибудь руководство, может обнаружить там нечто такое, что навсегда отвратит его от данного продукта, и даже под страхом увольнения этот продукт не постигнет никогда.

Чтобы не пугать пользователей, и, как следствие, не терять клиентов, компании нанимают технических писателей.

Но и во внутренних документах, где профессиональный мат еще более распространен, встречаются явно провокационные слова. Можно понять «интерфейсы» и «дистрибутивы», если так уж не хочется говорить «пакет установки», но для чего, спрашивается, и кому нужны «инсталляции», «темплэйты», «юзерлибы» и тому подобная чертовщина? Программист нередко мыслит такой чертовщиной и чувствует себя уютно в окружении этих понятий, в чем его святое право, лишь бы код писал как следует. Зачем же прогибаться под чужие понятия в ущерб языковым нормам и создавать целые документы на тарабарщине, с которыми потом будут работать другие люди, далеко не всегда успевшие изучить тарабарский язык, совершенно непонятно. Возможно, это искусственный способ ограничить распространение знаний, тех самых, которые являются частью общего Знания компании. Да и приятно завести сугубо профессиональный разговор с коллегой в присутствии пользователей и подавить их своим могучим интеллектом – тем, кому это требуется, чтобы комфортно ощущать себя в жизни. Но скорее всего, тарабарщина в наших документах от элементарной безграмотности.

VII. Первый проект

Первый проект, как первая жена, первая машина, и так далее, запоминается надолго. Самые очевидные, академические ошибки допускаются в первом проекте. Все последующие посвящены уже отработке частных случаев.

Когда получаешь задание, не всегда удается ясно представить себе масштабы того безобразия, в которое ты ввязываешься. Частично это проходит с опытом. Но в отношении некоторых вещей опыт бессилен, обычно, когда включаются случайные факторы или речь идет о поведении клиента. Другими словами, почти невозможно заранее угадать, завершится проект через несколько месяцев или не завершится никогда. Даже руководители не всегда это знают. Они могут утверждать прямо противоположное, чтобы не деморализовать команду. Не верьте. Они тоже ничего не знают.

Тем чудесным январским днем, когда в моем почтовом ящике обнаружилось письмо с коммерческим предложением на создание некоей диковинной системы, я и не подозревала, что работа над ТЗ займет у меня четыре месяца вместо запланированного одного, а сам проект, хотя и закончится формально через семь месяцев после начала, однако будет требовать постоянно к нему возвращаться, что-то доделывая, подчищая, обрабатывая напильником.

Нам заказали систему документооборота между небанковской кредитной организацией и Регулятором, которому в очередной раз вздумалось что-то отрегулировать. Что конкретно, разобраться было трудно. Одно только описание этого процесса оказалось разбросанным по нескольким нормативным документам, поправки к которым пеклись, точно блины на масленицу.

До того проекта мне не приходилось даже работать с правовой системой. Я понятия не имела, где найти свежие выпуски изменений в законодательстве и вообще в глаза не видела ни одного закона. Само собой, юридического образования у меня тоже не наблюдалось. Вспоминая это сейчас, я понимаю, какой авантюрой был тот проект, и каким неутомимым оптимизмом должны были обладать люди, принимающие в нем решения, чтобы доверить мне, сотруднику без опыта, такую работу сразу после испытательного срока. Единственным аргументом в их пользу можно считать тот факт, что других аналитиков в компании просто не было.

Представителем заказчика выступал джентльмен с украинской фамилией Ткаченко, который руководил каким-то отделом кредитной организации. От нас он находился на расстоянии нескольких сотен километров. Поскольку руководство не нашло в себе сил обеспечить наше непосредственное общение, мы улаживали дела по телефону и почте. Причем делали это регулярно и с полной ответственностью как в течение первого месяца работы, так и после срыва всех запланированных сроков, в чем надо отдать должное нам обоим.

Организация, где работал Ткаченко, по своим оборотам и количеству клиентов была далека от сотни крупнейших Российских банков, но успела наплодить с десяток отделений в разных городах. Наша система должна была обеспечивать связь всех отделений с центральным, куда направлялись потоки документов, чтобы затем объединяться в один общий поток. После объединения данные специальным образом дробились на куски, упаковывались в посылки и по защищенным каналам передавались Регулятору. От нас требовалось создать такие условия, при которых данные соответствовали бы по своей структуре и содержанию действующему законодательству, а попадут ли они живыми и невредимыми в конечный пункт, за это мы несли ответственность только на участке передачи между региональными отделениями и их «головой». Разбор ответов на посылки тоже входил в наши обязанности, из них же узнавали о том, насколько правильно выполнена остальная часть работы.