Текст книги "Отпуск на тот свет"

Автор книги: Анна и Сергей Литвиновы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Хотелось бы не ночевать, – обронил Игорь.

– А, вот еще что, – сказала Таня. – Жилье будет там, где вода. Нужно искать ручей, идти по его течению. Он приведет к речке, а речка – к людям.

– А озеро не подойдет? – спросил Игорь.

– Наверно, подойдет. Только как найти озеро?

– Я видел одно – километрах в десяти левее отсюда.

– Не было там никакого озера! – в один голос воскликнули Таня и Дима.

– Было. И большое.

– Тебе почудилось. Наверно, пить со страху захотелось, – подколол Дима.

Игорь спокойно сказал:

– Мне никогда ничего не чудится. Озеро в десяти километрах левее.

Таня взглянула на Диму. «Поверим ему?» – говорил этот взгляд. Дима охотно бы НЕ поверил. Но у него не было лучших предложений. Он молча отвернулся.

Таня поднялась. Решение было молчаливо одобрено. Незнакомец, которого она столь неожиданно спасла, второй раз оказывался прав.

Надо собираться. О Димином парашюте, конечно, можно забыть, с елки его не снимешь, а свой Таня не бросит ни за какие коврижки. Дело даже не в том, что стоит он почти две тысячи долларов. Разве можно бросить старого друга, столько раз спасавшего ее?

Они очистили от крупных комков земли и сучьев небольшую площадку, на которой Таня минут за десять уложила свой купол. «Как ты испачкался, мой мальчик», – приговаривала при этом она...

И двинулись в направлении озера, которое никто, кроме Игоря, не видел.

* * *

В то самое время, когда незадачливые парашютисты отправились в путь, капитану Петренко в Пулково позвонил старлей Перышкин из Москвы и сообщил, что, как рассказали ему в аэропорту Шереметьево, на борту самолета находились двое пассажиров с уложенными парашютами.

– Сколько было парашютов? – кричал Петренко. – Два? Они уверены?

Два парашюта. А борт недосчитался троих...

Вскоре на тех троих пришла установка.

Первый – Дмитрий Викентьевич Полуянов, 25 лет, журналист, работает в газете «Молодежные вести», москвич. Служил в десантных войсках, совершил около ста прыжков с парашютом.

Вторая – Татьяна Ивановна Садовникова, 25 лет, сотрудник московского представительства транснационального рекламного агентства «Ясперс энд бразерс», москвичка. Садовникова – мастер парашютного спорта, совершила около шестисот прыжков.

Скорее всего именно эти двое пронесли на борт уложенные парашюты.

Третьим был Игорь Сергеевич Старых, 31 год, без определенных занятий. Известен в Москве как картежный игрок. Не кидала. Не шулер. Однако, возможно, близок к криминальным кругам. Неоднократно был замечен в компании авторитетов. Его отец, математик-академик Сергей Старых, Герой Соцтруда и прочее, ныне проживает в США: женат вторым браком на американке.

– Пожалуйста, – обратился Петренко к старлею Васькину, – найди мне московские телефоны Савченко и Хохлова.

Майор Савченко, выходец из Питера, работал теперь в «доме два», в отделе, курировавшем средства массовой информации. Хохлов, тоже начинавший службу на Литейном, занимался игроками всех мастей. У первого можно будет в неформальной обстановке выяснить что-нибудь про Писаку (так Петренко в соответствии со своей методой окрестил про себя журналиста). Второй наверняка поможет с Игроком. Но звонить им Петренко сможет только завтра – уже хотя бы потому, что нынче воскресенье, а оба они старше по званию.

Итак, Писака и Игрок. Хорошо, что ему сразу же удалось дать им клички. Вот только для девицы с первого захода имя никак не находилось. Какая она? Работает в солидной иностранной фирме – и шестьсот раз прыгнула с парашютом. Как-то одно с другим не вязалось.

И тут Петренко сообразил: да она же просто авантюристка. Похоже? Вполне... Точно, эта Татьяна будет проходить у него как Авантюристка.

В 16.40 капитану Петренко позвонил сам полковник Зимянин. Петренко доложил ему обстановку. Затем выслушал указания полковника – стоя.

Положив трубку, упавшим голосом сказал своим сотрудникам:

– Дело очень серьезное. Москва берет его на контроль.

* * *

Как хорошо вечером в воскресенье, когда Сашенька уже спит, утомленная играми, а ты можешь в одних трусах выйти на кухню и заварить себе крепкого чая. Как хорошо, что Танька отправилась на этот Северный полюс и оставила ему ключи от своей квартиры. С родителями – это не жизнь.

Влад нехотя выбрался из-под толстого пухового одеяла. Дома было холодно. Топить еще не начинали. Слава богу, что завтра ему во вторую смену. Можно вечером потусоваться подольше.

Сашенька заворочалась, устраиваясь поудобнее, и подтянула к себе его подушку.

Влад поставил чайник и подошел к Таниному аквариуму. Включил рыбам свет. Меченосцы засуетились, выпрашивая поесть. А красные попугаи по-прежнему сидели за камнями и носа не казали – болеют.

Таня, уезжая, сказала: «Если попугаи сдохнут – ключей от квартиры больше не получишь». И оставила ему инструкцию – каждый день менять по ведру воды, поддерживать температуру не ниже двадцати пяти градусов и давать рыбам по таблетке бициллина, растворенной в стакане воды.

Чайник вскипел. В одной чашке Влад заварил себе крепкого чая, а в другую налил кипятку и принялся размешивать бициллин. Вечно его сестра чего-нибудь учудит! Сама прыгает на Северный полюс – это ж надо было додуматься так проводить отпуск! – а он тут мучайся с ее рыбками!

В дверь позвонили. Кого это несет на ночь глядя, удивился Влад. Они с Сашенькой никого не ждали, да и само местонахождение их конспиративной квартиры для большинства друзей было тайной.

На пороге стояли двое мужчин.

* * *

Евгения Станиславовна посмотрела за окно – и порадовалась. Пешеходы, укутанные в плащи, зябли на автобусной остановке. Как все-таки хорошо, что она наконец вышла на пенсию!

Евгения Станиславовна взяла из спальни плед и устроилась в гостиной. Рядом с ней на диване разлегся наглый Бакс – любимый Димин кот. Почитать? Посмотреть телевизор? Или послушать джаз?

Ее размышления прервал зуммер домофона.

* * *

Влад отступил, пропуская в квартиру двух казенного вида мужчин. И, только когда они вошли, поинтересовался:

– А вы, собственно, кто?

С удивлением разглядывая удостоверения, он спросил:

– ФСБ? С какой стати?..

* * *

Евгения Станиславовна долго не хотела пускать их в квартиру.

– Если вам угодно шутить – то вы не по адресу, – сказала она им по домофону.

Пришлось проходить в подъезд с помощью других жильцов.

Наконец разобравшись, что ее не разыгрывают, Евгения Станиславовна долго допытывалась, в чем дело, а когда «шпики» (так она их про себя назвала) рассказали, то возмутилась до глубины души:

– Мой Дима? Пытался угнать самолет? Да вы, господа, извините, с ума спятили!.. Чаю вам не предлагаю!

У ее ног сидел жирный кот и с таким же сдержанным гневом смотрел на оперов.

* * *

В восемь вечера, когда уже темнело, БП вывел из подземного гаража одну из своих машин. Сегодня ему захотелось проехаться на «Порше». БП выехал на Рублево-Успенское шоссе и погнал по резервной полосе в сторону города со скоростью двести километров в час. ГАИ он не боялся. Как может опасаться ГАИ человек, у которого в кармане «корочки» помощника депутата Госдумы и удостоверение сотрудника ФСБ!

При этом БП никаким помощником никакого депутата не был и уж тем более не являлся сотрудником «гэбухи». В то же время БП за свои пятьдесят шесть лет ни разу не сидел и потому не мог считаться вором в законе. К тому же он никогда и ничего не украл – своими руками. И никогда никого своими руками не убил. Однако был он авторитетнейшим в преступных кругах человеком. Самые остроумные замыслы самых масштабных из числа случавшихся в России афер, ограблений, похищений принадлежали именно ему. Когда он обращался за помощью к кому угодно – будь то руководитель группировки, «бригадир», офицер РУОПа или из «конторы», – те с радостью помогали ему. Знали – благодарность БП превысит самые смелые надежды. Причем людей БП практически всегда использовал втемную. Идею и смысл всей операции в целом разрабатывал и знал только он.

Бывают гении математики, карт или репортажа – так БП был подлинным гением преступления.

Сейчас он осуществлял дерзкий проект, который должен был сделать его богаче как минимум на десять миллионов долларов. И надо ж такому случиться – тщательно продуманная комбинация срывается на ровном месте, когда до успешного финала оставалось всего два-три шага. Два-три спокойных шага по ровной поверхности!

Свой «Порше» БП оставил за километр от генеральской дачи. Прогулялся в теплых осенних сумерках. Генерал и без того рисковал, согласившись на встречу с ним. Небесплатно, впрочем, рисковал. Чего не сделаешь ради дочки.

Пошли прогуляться по участку, и Паскевич в подробностях обрисовал БП все, что случилось с рейсом 2315.

БП на ходу выстраивал в уме версии случившегося.

Вариант первый. Все эти взрывы на борту и вынужденная посадка – не что иное, как хитрая игра «гэбухи». Но зачем им такие сложности? Они, если б прознали, могли бы взять товар тихо. Да и Паскевич клянется, что «конторе» о перевозке ничего известно не было.

Возможен вариант второй. Двое курьеров решили вести свою игру. Для этого они устроили шум-тарарам на борту, а товар припрятали. Где? И их, и самолет тщательнейшим, по заверению Паскевича, образом обыскали. Впрочем, умный человек смог бы придумать не меньше пяти «схоронов». А быть может, они втихую передали товар кому-то из тех пассажиров, кто преспокойно уже улетел из Питера в Архангельск. Тогда вычислить этого «крота» среди восемнадцати пассажиров – дело нелегкое. Если курьеры сами, конечно, не расскажут.

И, наконец, вариант третий, наиболее вероятный. Наиболее потому, что БП не верил в случайные совпадения. Итак, кто-то из этих троих, спрыгнувших, прознал о перевозке. Втроем они решили организовать нападение. Задумано все было остроумно, БП отдавал им должное, хотя исполнено и непрофессионально. Но наезд на курьеров тем не менее удался. Товар эти трое взяли. Значит, сейчас он у них, и прежде всего надо добраться до троих этих прыгунов.

БП распрощался с Паскевичем в девять вечера. В дом заходить не стал – там у генерала наверняка полно «жучков».

Он не спеша вернулся к машине, обдумывая план действий. В операции принимали участие многие. Но никто из них не был связан друг с другом. Никто не знал ее общего смысла.

О конкретной перевозке знали, помимо самого БП, только четыре человека. Те двое, что в самолете. Третий – Суслик, который должен был встречать борт в Архангельске. Четвертый – Скелет из Подольска, отправлявший груз.

Тех двоих, что сидят в Питере, генерал Паскевич к утру обещал выпустить. Надо позвонить питерским ребятам, пусть сразу берут их и вплотную прессуют. Если расколются, в живых можно не оставлять.

Уже из машины БП отзвонил своим друзьям в Архангельск и в Подольск. Смысл указаний тем и другим был один и тот же: найти Суслика и Скелета, мочить их до тех пор, пока те не вякнут, кому сдали маршрут.

Затем до трех утра БП, не доверяясь телефонам, сам объездил явки своих самых надежных знакомых «бойцов».

Результатом этих поездок стало то, что шесть джипов, в каждом из которых сидело по два-три головореза, сереньким утром понедельника выехали из столицы в разных направлениях, выдерживая примерно один и тот же курс на северо-запад России. Каждой из команд было обещано в случае успеха сто тысяч гринов. Но только в случае успеха. Ненашедший не получает ничего.

У каждого из экипажей были фотографии троих прыгунов и приказ: брать живыми. Держать пленников в строгости. Обращаться аккуратно. Ждать указаний. И ста штук гринов.

* * *

Таня, Дима и Игорь продолжали пробираться по вологодскому лесу.

Они никогда и не думали, что бывает такая непролазная глушь. Что там их подмосковные леса, куда они изредка выбирались за грибами! Уже через пару километров пути они выбились из сил. Мужчины по очереди несли Танин парашют. Каждые сто метров давались с трудом. Казалось, мощные деревья, оплетенные какими-то кустами, никогда не выпустят их из своего плена.

– Какое тут озеро... и что толку от озера... – потихоньку ворчал Дима.

Игорь шел молча. Он нисколько не сомневался в том, что через пару часов они выйдут к воде.

* * *

В ту ночь Ванечка – теперь уже Иван Петрович – особенно хорошо выспался. Он вышел на крыльцо – вода под утренним солнцем переливалась всеми цветами радуги. Навстречу ему выпрыгнул голодный Дик, радостно приветствуя хозяина. Иван Петрович вынес ему краюху хлеба, позавтракал сам и затопил баню. Сегодня воскресенье, он славно попарится. Посидит у озера – погода отличная, наконец началось бабье лето. А вечером почитает. Из города он привез десять новых книг – целое состояние!

Иван Петрович жил здесь уже восемь лет. И каждое утро радовался. Тому, что он ОДИН. Что рядом только верный беспородный Дик, который никогда не предаст. Что лишь случайные браконьеры могут изредка потревожить его покой. Иван Петрович постарался забыть о тропических лесах, о большом городе, о порочной Арише. Он был почти счастлив.

* * *

– Черт возьми, и вправду озеро! – ошеломленно воскликнула Таня.

Казалось, только что они шли глухим лесом, который и не думал редеть, и вдруг – вода. Прямо в чаще!

Кинулись умываться. Вода выглядела абсолютно чистой, кристально прозрачной. Стали с жадностью пить.

Напившись, принялись оглядываться – нет ли следов цивилизации. Таня отправилась в кусты – как она сказала, «поправить прическу». И пулей выскочила оттуда:

– Мужики, там какой-то сарай!

* * *

– Опять принесла нелегкая, – вздохнул Иван Петрович, услышав голоса у озера. Проклятые браконьеры, чтоб они друг друга сами перестреляли! Он свистнул Дика, взял двустволку и пошел разбираться с незваными гостями.

* * *

– Где сарай? – закричал Дима.

– Сарай мой, – услышали они голос откуда-то справа. – А вы лучше уносите-ка ноги!

* * *

В 20.00 воскресного вечера капитан Петренко собрал своих сотрудников на оперативное совещание.

– Эти трое, Полуянов, Садовникова и Старых, объявлены во всесоюзный розыск, – начал он. – Особое внимание следует уделить данному району. – Он очертил на карте прямоугольник шириной примерно километров пятьдесят и длиной километров двести, в центре которого тянулся нарисованный красным путь злополучного самолета. – Сейчас наши московские товарищи выясняют все о них, прокачивают все их связи. Выясняют, как и когда они познакомились. Давно ли связаны друг с другом...

– Каков у них мотив? – спросил старлей Васькин. – Злостное хулиганство?

– Мотив? Хрен его знает, товарищ старший лейтенант, каков мотив! – вдруг выкрикнул ни с того ни с сего разозлившийся Петренко. Потом, успокоившись, добавил тихо: – Однако московские товарищи настаивают, чтобы при задержании этих парашютистов милиция и наши люди проявляли максимальную осторожность и обязательно взяли их живыми.

* * *

Нет, эти ребята не браконьеры, подумал Иван Петрович. Одеты совсем не по-лесному, да и оружия при них нет. И потом – девчонка. Браконьеры женщин с собой не берут.

Но Иван Петрович все равно был очень сердит. Девушка удивительно походила на его бывшую жену Арину. Глаза блестят, голос звонкий. И по лесу гуляет сразу с двумя мужиками. Интересно, она и спит с обоими? Или тоже предпочитает блондинок?

Один из парней, тот, что помоложе, вежливо обратился к нему:

– Пожалуйста, помогите нам! Мы заблудились. Пошли за грибами и заплутали напрочь.

Иван Петрович недоверчиво смотрел на всю компанию. Какие грибы – у них даже корзинок с собой нет! И обуты в кроссовки. А тот, что постарше, – в ботиночках и брючках. И в пиджачке. Кто ж так по лесу ходит?

– Вы откуда, грибники? – насмешливо спросил Иван Петрович.

Путники переглянулись.

– Мы... из Грязищ, – на мгновение задумавшись, ответил все тот же молодой парень. В каждой нашей области, мгновенно прикинул много попутешествовавший Дима, есть свои Грязищи. Не промахнешься.

Иван Петрович прекрасно знал здешние края. Умирающая деревенька Грязищи находилась километрах в семидесяти отсюда. Далековато. И откуда там молодежь – тем более такого городского вида? Живут в этих Грязищах три с половиной столетние бабки....

Таня поймала его недоверчивый взгляд и проговорила жалобно:

– Мы правда заблудились. Пожалуйста, помогите нам!

Помочь тем, кто нуждается в помощи, тем паче сам просит о ней, – это закон леса. И не надо спрашивать, кто спасенный и откуда. Иван Петрович опустил свою двустволку и успокоил Дика. Придется ему сегодня немного пообщаться с людьми.

– Пошли! – коротко пригласил он.

* * *

Путешественники направились в дом. Хорошо, что Игорь успел прикрыть Танин парашют ветками, и Хозяин Озера его не заметил.

* * *

– Таня, ты когда-нибудь была в деревенской бане? – поинтересовался Дима.

– В сауну ходила.

– А в русской бане с паром была?

– Это в которой вениками лупят? Нет, не приходилось.

– Вот здесь будет такая баня. И я отлично умею обращаться с вениками.

Таня перехватила осуждающий взгляд Хозяина Озера и ослепительно улыбнулась:

– Спасибо, Дима, но я обойдусь без веников и попарюсь сама.

Иван Петрович облегченно вздохнул – вроде эта девчонка не из блудливых.

* * *

Они оказались ничего, эти незваные гости. Особенно тот, что постарше, – Игорь. Он мужик умный. Двое остальных хоть и выглядят взрослыми, а по тому, как ведут себя и как разговаривают, – чистые дети.

Девчонке он поручил чистить картошку. Она грустно посмотрела на свои лакированные ногти, но взялась за ножик.

– Что ж ты такую толстую шкуру снимаешь? – ужаснулся Иван Петрович.

– Да в Москве привыкла. У нас картошка нитратная. А нитраты все скапливаются в кожуре.

– Ну, у меня тут нитратов нет.

И Таня стала снимать шкурку потоньше. Только чистила она теперь гораздо медленнее. Ясно – чистить не умеет. Как и его бывшая жена.

Ну и оголодали же его гости! Навернули кастрюлю картошки, сало ели и нахваливали, малосольных огурцов умяли целую тарелку – только хруст за ушами стоял. «Водки, – хмуро сказал Иван Петрович, – сам не пью и в доме не держу». Но гости, сразу видно, не из пьющих. Держались они почтительно, обо всем его расспрашивали и искренне восхищались тем, как он устроил свое хозяйство.

Хозяйство у Ивана Петровича в самом деле было обустроено так, что ни одна баба не справится. Блестели кастрюли и тарелки. На стол постелена чистая клеенка. В доме одна огромная комната, но вся опрятная, светлая, любовно обшита деревом. Печь-голландка, а рядом с ней камин. А за широкими не по-деревенски окнами плещется, синеет озеро.

Потом пришло время отмыть перепачканных гостей. Таня вызвалась, противу обычая, париться первой и сидела в бане не меньше пары часов. Дима уже начал злиться: «Колдует она там, что ли?»

Но Таня вышла из бани такая зарозовевшая, расслабленная и красивая, что Дима решил: пусть женщины хоть по три часа парятся, если баня так идет им на пользу.

Когда напарились мужчины, уже смеркалось.

– Нам надо добраться до города, – сонным голосом напомнил Дима. После бани разморило так, что хотелось только спать. Забыть все и спать, спать.

Иван Петрович ничего не ответил.

Уложил их. Таню – на кровать за печкой. Мужиков – на матрац на пол. Они заснули мгновенно. Иван Петрович посмотрел на Таню, которая завернулась в два одеяла и забилась в дальний уголок. «Неужели и она такая же стерва, как все женщины?»

В тот вечер он долго не мог заснуть, сидел у озера и слушал плеск воды. Завтра его гости уедут, и он снова останется один. Какое счастье. Счастье?

* * *

Поздно ночью, когда путники спали, Иван Петрович взял свой драгоценный, приберегаемый для особо важных случаев электрический фонарь и пошел к тому месту на берегу, где он повстречал незваных гостей.

Без особого труда он обнаружил в кустах холщовый тюк. Вытащил на открытое место. Посвечивая фонариком, ослабил веревки, заглянул и увидел шелковую ткань и стропы.

* * *

Под утро заснул. Слышал сквозь сон, как ходил куда-то старший, Игорь. Окликнуть не было сил, сон был рваный, вязкий – а, может, и приснилось это?

* * *

Иван Петрович разбудил гостей чуть засветло.

Позавтракали медом в сотах да парным молоком. Хозяин был хмур и неразговорчив.

После завтрака молодые люди переглянулись. Дима, преодолевая смущение, вытащил из кармана две сотенные бумажки, положил их на стол и слегка пододвинул их хозяину.

– Я вам что, гостиница? – исподлобья глянул Иван Петрович.

Дима покрылся пунцовой краской. Купюры так и остались лежать на столе, а когда Таня стала собирать посуду и вытирать стол, хозяин веско произнес:

– Ты деньги-то прибери.

Пришлось сотенные спрятать. Совсем неловко получилось.

Когда гости курили на крыльце, Иван Петрович подошел, сказал:

– Я в город еду – в Горовец. Хотите, туда вас подкину. Вот за бензин можете мне заплатить.

В десять утра, после двух часов вытрясывающей душу дороги, «газик» Ивана Петровича остановился на главной площади уездного города Горовца.

21 сентября, понедельник. Утро

Домой! Домой!

Эти сладкие слова звучали в Таниной голове, когда она спрыгивала с высокой подножки «газика» на главной площади Горовца.

Отсюда наверняка ходит автобус в областной центр, а там – на поезд или на самолет, и завтра утром – здравствуй, столица! Хватит с нее романтики. Ни на какой полюс она не прыгнула – значит, так тому и быть. Значит, создатель так распорядился. Значит, хватит этих прыжков, полетов, каруселей. Пора начинать оседлую жизнь. Может, даже замуж выйти. Вот Дима – чем не пара? Или, допустим, Игорь. Так Дима или Игорь?

Дима был весь нетерпение, когда оказался наконец вблизи от цивилизации. Интересно, прошла ли информация об аварии самолета по каналам ТАСС или Интерфакса? Разнюхали об этом телевизионщики? Но даже если разнюхали, репортаж с борта горящего лайнера – это круто. Прыжок с парашютом из терпящего бедствие самолета – это сенсация. Это тянет на пятьсот строк, первая полоса с продолжением на вторую. Сегодня понедельник, газеты-конкуренты не выходят. А в завтрашний номер он может вполне успеть. Вчера, когда все уснули, он набросал план статьи. Придумал самое главное – заголовок, начало и концовку. У него было великолепное преимущество перед любыми другими репортерами – он был там. Вот только он не мог объяснить читателям, что же случилось на борту. Какие-то взрывы, дым... Отчего? Кто виноват? Ну, да это московские коллеги живо узнают в милиции и в ФСБ. Там уже, наверно, во всем разобрались. Дадут к его суперрепортажу небольшое послесловие. А он сейчас забабахает в редакцию свой кусок. Правда, в Горовце, в этой дыре, скорей всего нет факса. Придется передавать материал дедовским способом – диктовать его стенографисткам. Ну да ничего, зато он сможет не выписывать каждую строчку заранее, а импровизировать на ходу. Скорей бы только добраться до телефона.

Игорь, в отличие от своих слегка инфантильных сверстников, был вполне взрослым человеком. И гораздо больше, чем они, повидавшим. Поэтому и не строил никаких планов. Он просто оценивал ситуацию. Память, никогда не изменявшая ему, услужливо подсказала карту местности и строки из когда-то прочитанной энциклопедии. Горовец – город в Вологодской области, в ста пятидесяти километрах к северо-западу от Вологды. Основан... это неважно... 22 тысячи жителей. Приборостроительный завод. Монастырь, памятник архитектуры XVI века... Вот он, на главной площади, этот памятник. Мощные белые стены. За ними – блистают золотом на утреннем солнце золотые купола... Что еще? Пристань на реке Чуре. Автобусная станция... Железнодорожной ветки здесь, стало быть, нет... А жаль. Скорый поезд – это лучшее, что можно было бы придумать.

Наши герои тепло распрощались с огромным розовощеким Иваном Петровичем. Таня чмокнула его в щеку.

– Будете в Москве – звоните. – Дима протянул Ивану Петровичу визитную карточку.

– Знаю я эту вашу Москву, – как-то непонятно сказал Хозяин Озера, сел в «газик» и был таков.

После девственного леса, после уединенного озера райцентр Горовец показался путникам почти столичным городом. «А ведь я вчера утром пила кофе в пижонском «Новотеле», – подумала Татьяна. – Всего сутки прошли. А позавчера гуляла по Праге». Все это казалось таким далеким, почти нереальным.

– Где здесь почта? – обратился Дима к киоскерше, которая, казалось, одна (не считая бронзового Ленина) была на площади в своей будке с газетами.

Та словоохотливо объяснила, и через пять минут Дима уже совал в окошечко пятидесятирублевку: «Москву, по срочному!»

Почтальонша лениво отсыпала Диме пять кривых жетонов:

– Автомат в первой кабине!

Дима решил звонить по «прямому» главному – все равно насчет статьи под рубрикой «Срочно в номер!» решение будет принимать он один.

– Я нашел «гвоздь»! – сразу же заорал он, когда редактор ответил.

– Ты из Москвы звонишь? – перебил его редактор.

– Нет, а что?

– А откуда? – вопросом на вопрос ответил главный.

– Из Горовца.

– Это где?

– В России, – хмыкнул Дима. – А в чем дело?

Главный неуловимо замялся. Потом проговорил, тщательно взвешивая слова:

– К тебе приходили товарищи. Хотели знать о тебе все, даже сколько раз в день ты ходишь в гальюн. Просили немедленно связаться с ними, если ты возникнешь на горизонте. Я не знаю, что ты там натворил, но мне с ними связываться не хочется. Ты меня понял?

– Да, – выдавил Дима.

– Тогда клади трубку.

Дима повесил трубку и тут только вспомнил, что редактор совершенно не заинтересовался его «гвоздем».

В первую минуту он даже не сообразил, что случилось. Какие товарищи? Почему? И тут до него дошло: ВСЕ думают, что это ОН пытался взорвать самолет.

Обескураженный, Дима вышел из домика почты. Таня подставляла лицо последним осенним солнечным лучам.

– Нас, кажется, ищут, – выдохнул Дима.

– Кто ищет, спасатели?

– Похоже, что милиция. Точнее даже – КОМИТЕТ.

– Дима, у тебя началась мания преследования, – насмешливо сказала Таня и отправилась в кабинку.

А Игорь – Игорь промолчал.

– Ой, Танька, привет, ты уже с полюса звонишь? – затараторила ее коллега-подружка по рекламному агентству. – А тут к тебе только что заходили два молодых интересных мужчины. Такие искусствоведы в штатском. Ты что там, самолет угнала?

– Ледокол, – проговорила Таня и повесила трубку.

Двое ее спутников ждали Таню на лавочке в чахлом сквере. В конце сквера бронзовый Ленин указывал перстом на монастырь.

– Нас ищут, – подтвердила Таня.

– Но зачем? – Дима все еще не верил, что его, законопослушного человека и подающего надежды журналиста, который наконец нашел свой «гвоздь», считают преступником. Не просто преступником – террористом, который пытался взорвать самолет.

Таня пожала плечам. Этот небрежный жест удался ей с большим трудом.

– Наверно, чтобы арестовать.

– Но почему нас?

– А что еще думать чекистам? В самолете начался пожар. Трое оттуда выпрыгнули, а самолет спокойно полетел дальше. Вот они и думают, что мы там набуянили и спрыгнули от греха подальше. В глазах Чека именно мы взорвали самолет.

– Но мы же этого не делали!

– Ты будешь доказывать это, сидя в камере.

– Это смешно! – раскипятился Дима. – Мы ж не виноваты! Я приеду в Москву, дам статью в свою газету – они не посмеют меня тронуть!

– Тебе придется писать свою статью в Бутырках. Сидя у параши, – спокойно проговорил Игорь. А потом продолжил, внимательно глядя Диме в глаза: —Таких молоденьких, как ты, обычно сажают у параши. Рассказать,что еще с такими молоденькими и интеллигентными делают в камерах? – спокойно осведомился Игорь.

– Ты!.. Ты!.. – У Димы не хватило слов.

– А он прав, – хладнокровно произнесла Таня. Ей было жаль огорошивать Диму, но ведь действительно – их считают террористами! Почему она не догадалась об этом раньше? Ей хотелось держаться спокойно и смело, но голос предательски дрогнул: – Какие будут предложения?

– Вы решайте сами, – проговорил Игорь. – А я делаю отсюда ноги. И совсем не в направлении Москвы.

– Пожалуй, это единственный выход, – сказала Таня. – Я не хочу просидеть в ментовке ни дня.

– В Москве ты прячешься или бегаешь по стране – какая разница? Все равно, если Чека захочет поймать – поймает. Не будешь же ты всю жизнь от них бегать! – проговорил Дима.

– Я бегал год, – спокойно, без всякой рисовки, сказал Игорь.

– Но тебя все же взяли?

– Теперь я на десять лет умнее.

Фантастика! Татьяна не могла поверить своим ушам. Из законопослушного (в общем и целом) члена общества она за какие-то десять минут превратилась в беглую преступницу! Более того, это не кажется ей диким.

Казалось, происходящее – сон или роман. Она взглянула на себя со стороны. Вот она, так любящая комфорт и ласку, стоит, невыспавшаяся, на площади сонного провинциального городка и спокойно обсуждает планы того, как скрываться от милиции!

– Может, поделишься с нами опытом, как бегать? – распетушился Дима.

Игорь пожал плечами:

– Я бежал на восток. А надо было – на запад.

– Почему?

– Граница ближе, – веско сказал Игорь.

Через десять минут все было решено. Они попытаются уйти от погони. Перейдут государственную границу. А там... Там будет видно.

– В финских тюрьмах хотя бы не параши, а унитазы, – мрачно сказал Дима.

* * *

На жалком, продуваемом ветром рынке города Горовца появились трое молодых людей – явно нездешние птицы.

Перебрасываясь шутками с задубелыми от утреннего морозца продавщицами, они покупали приглянувшийся товар быстро и не торгуясь.

Спустя полчаса, нагруженные пакетами, они вошли на территорию бывшего монастыря. Огромная пятиглавая церковь была заколочена. Из пяти маковок три были покрыты золотом, оставшиеся – зеленой краской. Покосившиеся строительные леса, на которые давно не ступала нога человека, опоясывали главки церкви.

Спутники зашли за церковь. Никого здесь не было видно, только кошки мохнатыми ракетами шныряли по заросшей территории покинутого монастыря.

«Прости меня, господи», – перекрестилась на главки Танюша.

Совсем скоро спутники с помощью приобретенной одежды уже не выглядели как столичные штучки.

На Тане повис мохеровый свитер. Наряд дополняли джинсы-»варенки», модные десяток лет назад, а также черный, невыносимо жаркий парик. Под стать даме – чем посконней, тем лучше, – приоделись и мужчины.

– Ручки-то выдают, – беззлобно сказала Татьяна. Пальцы ее спутников были ухоженны, без следов въевшейся в ногти машинной грязи, не тронутые глиной и застарелыми мозолями.

Свою старую одежду – все эти пижонские штучки, джинсы «Ливайс» и «Кэлвин Кляйн», все эти рубашечки от «Маркс энд Спенсер» и кроссовочки «Рибок» и «Найк» – пришлось сложить в пакеты. Она, эта одежка, здесь, за семьсот километров от Москвы, выдавала своих хозяев, словно смокинг на байкерском шоу. Рядом с пакетами с одеждой упал на землю Танин парашют.

Дима, оглядевшись – территория монастыря была пустынной, – вошел в заколоченную худыми досками церковь. Под битым кирпичом спрятал вещи и парашют.