Текст книги "Полуночные рассказы (СИ)"
Автор книги: Анна Гринь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Выражаю искреннюю и щедрую благодарность всем знакомым циникам и эгоистам, к коим и сама отношусь; а так же большое СПАСИБО n -ному количеству друзей за информацию и доведение меня (вредной вредины) до состояния излюбленного мной сарказма. Нельзя так же обойти стороной настоящих романтиков. А так же искренняя признательность тем, кто удосужился сие прочитать. Не судите меня строго и да не осуждены мной (лично) будете!
А.Г.
ПОЛУНОЧНЫЕ РАССКАЗЫ
Четыре часа утра
Неприятный холодок пробежал вдоль спины. Так-так. Что тут у нас?
Ага. Открытое на ночь окно похоже привлекло непрошенных гостей.
Что за люди? Что за нравы?
Хотя…
Люди ли?..
Мда-а-а!
Сидя в постели, я во все глаза рассматривал полуночного гостя. Точнее… Я глянул на часы. Интересные гости у меня в четыре утра.
Совсем точнее, гостья.
За окном уже медленно растворялись сумерки, еще не светло, но рассмотреть девушку я смог во всех подробностях. Хороша!
Такая яркая брюнеточка с неплохой фигурой. Не худая, скорее атлетичная. А глаза, небось, зеленые, как в кино.
– Привет, – молчать было как-то не уютно, особенно если я под одеялом в одних трусах. А трусы, дернула же меня напасть, в милые такие цветочки. Полные тебе ромашишки, черт! Спасибо любимой тете за подарок на какой-то там праздник.
А мне теперь перед девушкой не удобно. И из-под одеяла я не вылезу ни за что! И, даже если вы будете меня пытать, я не позволю отодрать от своего мужественного тела этот оплот моей гордости!
Что-то я… Девушка смотрит на меня как-то слишком подозрительно. Она спросила что-то?
– Простите? – Пришлось прикинуться глухим.
Что вы! В детстве медведь не наступал мне на ухо! Как вы могли такое подумать?! Бери выше. На моих многострадальных ушах вся медвежья семья отработала твист! Они достигли огромных успехов!
– Пить, – голос у моей гостьи довольно приятный, только сильная хрипотца портит все впечатление.
– Чего изволите?
Она что, специально ко мне на третий этаж через балкон залезла, чтобы водички попросить? Ничего другого не держу, принципиально.
– Крови, – ответила нахальная особа и осклабилась.
Ого-го, какие у нас зубки! Черт!
– Моей, что ли? – немного забеспокоившись, спросил я.
– Если хочешь, то можно и твоей, мне все равно, – улыбка девушки превратилась в ехидную ухмылку. – Но я и от любой другой не откажусь.
Я медленно холодел изнутри. Очень медленно. Примерно на той же скорости до меня доходило, что сказанное этой девицей не шутка. А передо мной…
Вампир!
Черт!..
Спокойно. Только спокойно! Все хорошо. Если бы она хотела твоей крови, то ты уже лежал бездыханный, логично? Железно! Спокойно!
Так, теперь себя ущипнуть.
Больно, черт!
Ее ущипнуть? Э, нет. Себе дороже.
Вывод: я не сплю, все на самом деле, у меня в комнате девушка, у меня в комнате вампирша.
Все? Все.
Ничего особенного.
Так, теперь быстренько что-нибудь придумаем. Для начала…
– Отвернись, – попросил я девушку, протягивая руку за штанами.
Она фыркнула, но голову поворотила. И то ладно. Я как человек никогда не служивший в армии тут же, за четыре с половиной секунды, напялил на себя портки, представ перед гостьей пусть и не во всей красе, но зато не при позоре.
– Пошли в кухню, что ли?
Интересно, что я там искать собрался? Мамонта? Дяденька Мамонт, а кровушки не дадите сироте? Дожили!
Я включил свет и быстрым взглядом опытного холостяка оценил развалы своей кухни. Да! Однако ж!
Настоящие развалины!
В раковине полно немытой посуды, оставленной дожидаться лучших времен. Лучшие времена грозили наступить уже завтра, когда к груде присоединится последняя чистая чашка, и я просто физически буду вынужден заняться уборкой.
Посреди стола сиротливо маячит пепельница. В ней из окурков красиво выложен «Апофеоз войны». По крайней мере, эта пирамидка именно им и была бы, если бы художник вздумал нарисовать апофеоз моей борьбы с курением. Каюсь, грешен.
В холодильнике было чисто. Если даже здесь когда-то обитала мышь, то она давно ушла жить к соседям. Только на верхней полке ютилась миска с куском мерзлого мяса, который я вчера, в угоду проснувшегося гурманства, вытащил из морозилки. Говядина уже немного подтаяла, образовав на дне неприятную лужицу.
Меня аж передернуло. А девушка вдруг отстранила меня в сторону и вытащила миску. Принюхалась. Сморщилась. Но, поднеся край плошки к губам, принялась пить…
Я поперхнулся. И сел мимо стула. Вампирша не обратила на меня никакого внимания. В два длинных глотка она сцедила всю жидкость и вернула миску в холодильник.
– Гадость какая! – прошипела она утробно. – Ты бы еще дольше его в морозилке подержал, и было бы тебе дивное отравление с летальным исходом. Да и сейчас не советую его есть.
Девушка потянулась всем телом, скрипнув сведенными лопатками.
– Толку почти никакого, только до дома долететь, – себе под нос шепнула она.
Только теперь, сев на стул, я заметил, что выглядит девушка довольно потрепанно. На скуле, шее и руках ссадины, джинсы на коленке порваны, и плотная ткань залита кровью.
– Кто это тебя? – спросил я.
– Свои, – честно ответила она.
– За что? – удивился я.
– Да так, за все хорошее, – неопределенно промычала девушка. – Ладно, мне пора. А то еще гости на огонек залетят.
Она открыла форточку и проворно полезла в нее.
– Ну, ты заходи, если что, – освобождено напутствовал я.
– Лучше уж ты к нам, – почти неслышно отозвалась вампирша.
– Да упаси Бог, – честно буркнул я.
Девушка исчезла в форточке. Даже закрыла ее за собой, вися перед моим окном. Помахала мне рукой.
Я постоял еще несколько минут, тупо пялясь в растворяющиеся сумерки. Выкинул мясо в мусорку.
Вот так!
Я посмотрел на часы: четыре утра.
К кому-то в четыре утра приходят странные мысли…
А ко мне вампиры?
Я рассмеялся, отправляясь спать.
****
Кто стучится в дверь мою?!
Кто стучится в дверь мою?!
Кому ухи надрать?
На дворе ночь! Я глянул на часы – четвертый час. Солнце еще не взошло, а ко мне уже гости ломятся.
Да еще и в балконную дверь. Неописуемая наглость!
Я вскочил с постели и, как был, почти нагишом, – я вам не чукча, одетым спать! – подошел к окну.
Ага!
Так и есть, старая знакомая!
Хотя, знакомая довольно молода – лет двадцать с хвостиком, но хвост еще не волочится по земле – и, если честно, даже симпатична, но, при всем уважении к слабому полу, я не готов к свиданию на собственном балконе в лучах восходящего солнца.
Я не мыт!
Не чесан!
Да и зубы почистить не мешало бы…
В конце концов, я даже не одет, как подобает джентльмену.
Продолжая мысленно восклицать, я открыл дверь. И на меня очень нагло упало бессознательное тело.
Неужели? Неужели я наконец-то дожил до того возраста, когда девушки просто таки падают к моим ногам?
Хм… Не похоже. А жаль…
Я подхватил девушку на руки и перенес на диванчик. Уложил, как мог аккуратно. Сбегал в кухню и принес аптечку.
Вопрос на засыпку: можно ли лечить вампира простыми лекарствами или так обойдется. На них же все заживает как на беспородных псинах! Хотя… Это же я решил, что девушка вампир, а кто она на самом деле, я не знаю.
Осмотр выявил наличие трех переломов, восьми колотых ран и почти перегрызенную шею. Черт!
Как ее хоть звать-то? Катя? Маша?
– Девушка, – позвал я. – Вы живы?
Нет ответа. Черт! А утром у меня в квартире обнаружится труп. Вот тебе, малыш, подарок!
А если не завтра, то через неделю по всему дому начнут искать дохлого кошака, и опять же выйдут на меня. И доказывай после этого, что ты не слон.
– Эй, не смей умирать здесь, – строгим голосом велел я, даже не надеясь быть услышанным.
– Постараюсь…
Я никогда так высоко не прыгал. Я даже порадовался, что на мне так мало одежды (еще немного – и пришлось бы стирать!).
– Ты как? – придумал спросить я.
– Чувствую себя мертвой, – улыбнулась моя гостья. Блеснули алым клыки, девушка закашлялась.
– К тебе в ванную можно?
– Да, конечно. – Я молниеносно припомнил, как выглядит это место моей квартиры, и чертыхнулся. – Давай я помогу тебе дойти.
Она кивнула. Но даже не удосужилась мне помочь. Пришлось мне проделать пятнадцать нелегких шагов в сторону оазиса чистоты с девицей на руках. Я не хлюпик какой-нибудь, но и гостья мне попалась – не балерина. Кстати!
– Тебя как зовут?
– Катрина, – прошептала девушка, рассматривая остающийся за нами кровавый след. Черт! Это ж мой раритетный ковер (не смотрите на эти потертости, это не грязь, а пыль времен!)!
– Влад, – я посадил Катю на край ванны и вышел.
Долго сидел в кухне.
Пил кофе, чтобы не заснуть.
Качал ногой от безделья.
Замерз.
Вспомнил, что я в одних трусах…
Сходил прогулочным шагом в комнату, натянул джинсы и майку.
Выпил еще чаю.
И еще чаю.
На третьей кружке из ванны выползла моя гостья, посмотрела на меня, качнула головой. Странно, я понимаю девушек без слов?! Что же я? Я ж мечта любой барышни!
Я налил Катрине чаю, она благодарно приняла дымящуюся кружку.
Мы пили чай. Долго. Как простые люди. Странным было только, что часы упрямо показывали четверть пятого.
– Ты прости если что не так, – нарушила молчание она. – Я не специально.
– Да что уж там, – улыбнулся я (надеюсь, этот оскал сойдет за обворожительную улыбку!). – Прости, а ты вампир?
Она долго смотрела на меня, потом улыбнулась. Встала. От ее ран остались только бурые следы на одежде. Походка очень плавная. Кошачья какая-то!
– Мне пора. Пока, – она отправилась в комнату. Хлопнула балконная дверь, потянуло сквозняком. Я не стал ее провожать.
– Кто-то теряет,
А кто-то находит.
Кто-то приходит,
А кто-то уходит…
Черт! Да когда ж я высплюсь!
****
ИГРА
А кто это у нас такой синенький? Местами даже зелененький!
Я?
Может лампочку поменять?
Оттянул веко. Ничего хорошего не нашел.
Вздохнул.
М-да!
Теперь понятно, почему даже мой начальник – черт пучеглазый! – от меня шугается!
С такой рожей только на теплотрассе и жить.
Хорошо хоть, что лето – можно очки напялить.
Состроил сам себе рожу в зеркале. Жуть!
От расстройства дико захотелось есть. В холодильнике нашлась раритетная пачка пельменей, спрятанная от самого себя на черный день.
Черный день пришел! Это день траура.
По сему решил не экономить – сварил всё.
В умилении поливал я исходящие паром пельмени последним в доме майонезом. Все завтра наступит на меня еще и голод.
Мало жизнь по мне топталась (могу предъявить следы в виде синяков в местах приближенных к глазам!)!
Только я собрался отчалить в комнату с оплотом моего утешения, как оттуда донесся оглушительный шум…
Ё…
Что это? Я машинально глянул на часы – половина двенадцатого. Это не она, рано еще.
Тогда что?
Точнее, кто?
Сосед досверлил стены, и они трухой провалились ко мне?
Под напором стараний местной одуваноподобной бабки Матвевны, единолично заливавшей весь подъезд, вода просочилась ко мне, и теперь выплескивается через окно на улицу?
Черт!
Я схватил первое, что попалось под руку – сковородку с присохшими макаронами – и бросился в комнату, разбрызгивая вокруг белесые желеобразные куски моего ужина недельной давности.
У! Держите меня все!
Дверь открывал медленно, хотя оттуда доносились вопли и хруст чего-то, очень напоминавшего стекло.
Дверь со скрипом отошла в сторону.
Ё…
Когда-то это было жильем. Сейчас это нельзя было назвать даже беспорядком!
В ужасе я схватился за голову. Черт! Макароны скользкими жирными плетями посыпались мне за шиворот.
Виновники произошедшего живописным клубком дрыгали ногами на полу, в куче стекла, некогда украшавшего мое окно. Из целого остались только упавший на бок шкаф, и тумбочка в углу (а за тумбочкой на скотч приклеена заначка!).
Я рванул было проверить целостность конвертика, но вовремя вспомнил о непрошенных свидетелях.
Так-так, кто тут у нас.
Ага! Катька!
И хмырь какой-то, тянущий тощие ручонки к ее горлу. И рожа у него вун какая серая!
Щас-с-с!
Как истинный киноман я в мгновение ока представил себя героем из фильма. Сэмом из «Властелина Колец»! Не подумайте ничего такого, я не толстый карапуз со сковородкой.
О нет!
Я размахнулся и приложил серолицего чугунной утварью по голове.
«Бум-с», – сковорода отскочила от головы, оставив на память макаронный газончик. Красотища!
– Кто?.. – гаркнул верзила, отворачиваясь от Катьки.
Увидев меня с металлическим предметом на перевес, он в секунду позеленел. И попятился к окну.
А я еще переживал за цвет лица! Да этот меня в пять раз страшнее.
– Кать, это кто? – Отвернулся я от обляпанного макаронами. – И что вы тут устроили?
Звук ломаемого дерева оповестил, что серолиций убрался, прихватив кусок моего подоконника. Ремонт будет стоить мне сумасшедших денег. И еще всем объясняй, как я умудрился окно и разбить, и сломать.
– Да, так, знакомый, – девица поднялась с пола, вытирая кровь со щеки.
– Что здесь вообще происходит?
Я, конечно, не барышня какая-нибудь, но очень хотелось истошно завопить.
– Игра, – вдруг улыбнулась брюнетка, с разгону прыгая в окно.
Черт!
Черт!
Черт!
И кто-то еще жалуется на своих гостей!
Решетки на окна поставлю!
Игра? Что за игра?
****
Ни за что!
Ни за что!
Ни за что я не открою глаза. Даже если меня будут пинать ногами!
Э?! Ну не в прямом же смысле!
Я все-таки открыл один глаз. И тут же сел, а уже потом разлепил второй.
Черт.
Я медлененько так принялся отползать по кровати к стеночке… Катрина, видимо, приняв это за предложение, тут же плюхнулась на нагретый мной пятачок.
Я быстро осмотрел окно. Все на месте. Но как?
– Ты зачем железку навесил? – улыбнулась мне девушка. – Неудобно же.
Да. Неудобно.
Значит ради этого ее «неудобно», я выгребал из комнаты обломки мебели под покровом ночи. Навешивал шторки, оставшиеся мне еще от прошлого жильца. До утра наблюдал, как эти тряпки ветер раздувает.
Я простудился, небось!
Я пока точно не знаю...
Потом терпел усмешки и косые взгляды соседей, обнаруживших утром дивную картину вместо окна, с потрясающим видом внутрь пострадавшего помещения.
Матвевна участкового вызвала. И что я ему сказать должен? Само сломалось, а я не заметил? Или инопланетная сила терроризирует народ посредством разбивания окон?
Дожили!
Рабочие, ставившие мне окно – деревянное, между прочим! – хохотали в голос, выламывая остатки рам. А мужики, варившие мне решетки, все допытывались, от кого я надумал защищаться на третьем-то этаже.
И после всего этого – неудобно.
Решетка-то на месте, а Катька внутри!
– Зачем пришла? – Я был хмур, зол и бесконечно расстроен.
За что мне такие мучения! Все люди как люди!
Кстати о людях, эти с … рабочие – ух, я бы им! – унесли мою сковородку! А она у меня была единственная. Даже макаронами не побрезговали.
– Ты прости меня. И Зака прости тоже, – сказала она.
Сидит, – аки белый кузнечик! – пальчиком в простыньке дырочку ковыряет. Пальчик с ноготком, простыньке двадцать лет. Я прикинул шансы на спасение раритета.
– Прощаю, – смилостивился я. – Но чтоб этого здесь больше не было. А ты, если не объяснишь, что вообще происходит, можешь тоже не появляться.
Как она на меня зыркнула!
На секунду подумалось, сейчас загрызет. Я даже натянул одеяло до ушей.
Врешь! Не возьмешь!
Подавишься!
Но нет, передумала.
– Чаю дашь?
А как же! Я страсть как люблю чаю попить в такое время (механика констатировала, что наступило время самоубийц – три часа). Я в другое и не пью, вас дожидаюсь.
В слух я, конечно, ничего такого не сказал. С нее станется надавать мне по шее. Вун какие глазищи злые.
– Пошли, – я встал. Как был, в трусах, направился в кухню – моя квартира, как хочу, так и хожу!
По дороге зарулил в ванную и облачился в халат: чудесный такой, прикупленный мне моей любимой тетей, в жутких розочках.
Плевать! Я тут живу, между прочим!
Чайник вскипел в считанные минуты.
– И так, – я вопросительно взглянул на Катрину.
– Да что объяснять-то? – попыталась увильнуть та.
Щас-с-с! Виляй не виляй, а я все узнаю. Я что, просто так которую ночь не сплю?!
– Во-первых, кто ты? – Я сел, закинув ногу на ногу, тут же поправив махровое чудо, расползающееся на коленках. – Что вообще происходит? И последнее, почему я?
Катька помолчала. Помешала чай ложкой.
Я только теперь заметил, что впервые за наше недолгое знакомство она без каких-либо ран. Красивая, надо отметить.
А я, как идиот, в халате! Кстати, почему «как»?!
– Ты был прав, я вампир, – наконец-то я дождался от нее хоть какого-то подтверждения своих догадок.
– Ты сказала «игра». Что это? – настаивал я.
– Игра? – Она задумчиво сделала глоток. – Вряд ли ты сможешь понять смысл.
И кем это она меня только что назвала?!
– А ты объясни, – предложил я.
– Вампиры из века в век ведут только одну игру…
– И не надоело? – я рассмеялся.
Но тут же смолк.
Игра?
Охота…
Я даже догадываюсь на кого…
– А почему этот … Зак? за тобой гонялся? – спросил я.
– Чтобы убить, – просто ответила девушка.
– Убить? – Моя челюсть с грохотом упала на пол. – За что?
– Я не такая, как они.
Ё…
Где-то я это уже видел. Там обычно главный герой выживает, но теряет мужественного и верного друга.
Стоп!
А я что, этот самый мужественный друг?!
Спокойно. Спокойно!
Может это сон? А?
Себя ущипнуть.
Больно!
Ее ущипнуть?
Не поймет.
Так. Челюсть на место вернули.
Ты пока жив и вполне здоров.
Значит, возможно, все обойдется.
Логично? Железно!
Только слово «возможно» как-то пугает.
– А я? – решил все-таки уточнить.
– Зачем ты им? – удивилась Катька. – Ладно, пора мне.
Вот так всегда.
Ничего толком не сказала и удрала в форточку.
А мне сиди, думай.
Что от них ждать, вампиры они, эти бабы, или нет.
Так, захлебываясь в праведном негодовании, я отправился спать.
****
Здравствуйте, я ваша тётя!
И силы оставили меня…
Я полулежал в кресле, сонно почесывая пузико, рассматривая свисающие над моей головой листья фикуса.
Листья медленно колыхались.
Во мне колыхался борщ.
Первое, второе и … не забудем, компот!
Жизнь вновь расцвела всеми красками.
Двигаться не хотелось. Да, и вряд ли я смог бы это сделать. Мои передвижения по квартире больше напоминали ковыляющую утку, перетягивающую желудок с места на место.
И тут я чихнул.
Опять?!..
О нет! Только не это!
Я, честное слово, надеялся, что насморк покинул меня еще утром, но, похоже, этот гад, полный ехидства, просто затаился.
Пришлось вытянуть из-под себя полотенце, служившее мне сопливчиком.
– Привет, – знакомый голос застал меня в процессе поднесения полотенца к носу. Я хотел было остановиться, но громадная капля с позором изукрасила мою майку.
Вот ужас-то!
Кошмар. Всем кошмарам кошмар.
Кто-то во мне сейчас орал в голос и заламывал руки.
Дайте яду! Жить дальше после такого позора невозможно.
– Что ты здесь делаешь?
Похоже, плотный ужин способен заглушить в человеке все. Даже гордость.
– Да так, мимо проходила, – Катя мило мне улыбнулась.
Вы видели где-нибудь милую улыбочку вампира? Нет? Поверьте мне на слово, – вполне честное, между прочим – там нет ничего милого!
– Владюшиииик, с кем ты там разговариваешь? – донеслось из кухни.
Черт!
Я забыл совсем.
Тётя!
Любимая моя тётушка, примчавшаяся из-оттуда-куда-я-сам-по-доброй-воле-ни-ногой-ни-в-жизнь, как только уловила в моем голосе нотки простуды.
Она в моей кухне и через секунду будет здесь!
За шторку?
Под кровать?
В шкаф!
Вампирша зашипела, когда я плечом закрывал дверцу, пытаясь одновременно схватить пульт.
На пороге возникла тётя. Она осмотрела меня подозрительным взглядом доброго бульдога. Я с самым невинным видом прикидывался, что смотрю телик.
По чуду видеотрансляции шли новости.
– Мне пора, дорогой, – тетушка заботливо разукрасила мне щеки помадой, и напутствовав: – Не забудь надевать на ночь носки, – покинула мое жилье.
Уф!
Пронесло!
Носки!
А то как же!
У меня и отдельный ящик для носков от тетушки заведен. Самые безобидные из них – белые махровые с микки-маусами.
Вы где-нибудь видели носки двадцать седьмого размера с микки-маусами?
А мужика в таких?!..
А у меня есть!
Я первый…
Катька!
Я с грохотом открыл дверцу. Девица, шипя и воя, как заправская гиена, накинулась на меня сверху…
– Осторожнее, – завопил я, – а то будет первое, второе. А сверху компот!
– Я тебя… – наконец в визге девушки я смог разобрать слова.
Да, говорила мне мама, не приставать к девушкам!
Хотя, это еще надо уточнить – кто к кому!
Я немелодично попискивал и копошил ногами, пытаясь встать.
Великое действо не удалось.
В какой-то момент я смог перевернуться и встать на колени. Вампирша и не подумала с меня слезть. Царапаясь и вопя, она повисла у меня на спине.
Э! Я в дикие мустанги из прерий не записывался!
– Меня, в шкаф! – крикнула Катька мне прямо в ухо.
Я оглох!
Пособие мне дайте!
Я инвалид! Я больше никогда не смогу работать!
О горе мне несчастному!
– Что здесь происходит? – мы с Катькой дружно повернулись на голос. Я на четвереньках, вампирша на мне.
Опять непрошенные гости! Сколько можно! Почему в мое открытое окно ломятся все время? И к тому же вампиры!
То, что передо мной был еще один (кроме сидящего у меня на загривке) вампир, было неоспоримо. Хуже того, это была вампирша.
– Катрина! – голосок-то у дамочки ого-го! Все соседи уже, небось, в курсе. Завтра Матвевна опять участковому нажалуется, что у меня оргия была, а я ж человек тишайший!
– Тётя! – в свою очередь воскликнула девица.
Ну вот, еще одна тётя.
Здравствуйте, я ваша тётя! Я приехала из Бразилии, где много-много диких обезьян!
– Ну, раз вы родственница, то будьте так любезны принять девушку с меня, – взмолился я не своим голосом, из-под пятки Катьки.
Что было дальше я не помню, но, судя по синяку в центре лба, «девушке» не понравилось, как я обращался к тёте!
****
ПРЫНЦ!
Возмутительно!
Мало им, что я теперь по собственной жилплощади без штанов даже до одного общеизвестного места не могу дойти, так теперь еще синяками меня разукрасили!
Все!
На работу не пойду!
Ну, как я там с такой рожей покажусь?
Ой! Вы знаете, случайно вышло, ударился лбом о косяк!
Тут же сразу назревает два вопроса:
а) что пил, что до приложения головы к деревяшке дошло,
и б) где делают такие косяки.
Мог быть и третий, плавно вытекающий из двух предыдущих:
в) кто помог мне побить меня.
Да-а-а!
И что теперь делать?
Пришедшая в голову мысль показалась гениальной! Воплотить ее в жизнь оказалось проще простого, особенно притом, что орудие исполнения в моем доме наличествовало.
Стоя перед зеркалом, я с упоительной тщательностью мазал лоб тональным кремом «Балет», цвет бежевый, оставшимся по какому-то случаю то ли от одной давней подруги, то ли от тёти. В этот самый момент подобные мелочи меня не интересовали.
Крем лег ровным, изумительно неприметным оранжевым пятном, дивно сливаясь с зеленовато-синей кожей.
Подумав, я решил, что бритье немного улучшит мой внешний вид.
Ну-у-у...
Да! Я не красавец! Что скрывать!
Хотя в детстве я мечтал, что выросту большим и сильным…
Ну, с силой вышел подвох, обидно.
Но вот если переехать к тёте, так эдак на недельку, то быть большим мне гарантировано. Ушей из-за живота видно не будет!
В довершение ко всему, в шкафу обнаружилась только одна чистая рубаха… Моя любимая!
Да я надеваю ее только по праздникам!
И то не в каждый!
Я обреченно натянул изделие какой-то, давно канувшей в Лету, трикотажной подсобки.
– Красавец! – констатировали у меня за спиной. – Тебе бы еще веревочкой подпоясаться, и вылитый сказочный персонаж!
– Прынц? – с надеждой спросил я.
– Его конь! – съехидничала Катрина.
Сами бьют, сами же потом оскорбляют!
– И чем это так воняет? – Сморщила носик девушка.
Это она мой супер крем имеет ввиду?
Все!
Я обиделся!
Я ухожу!
– Постой, ты куда? – Похоже, мой гордо задранный нос возмутил Катьку.
– На работу, – воскликнул я и, подражая одному всем известному дедушке народов, продекламировал: – Работать, работать и еще раз работать!
– В таком виде?
А удивления же сколько!
– Да, – мой тон был призван пресечь любые возмущения.
Но нет, вы посмотрите на это!
– Ужас! – воскликнула девушка.
Конечно, это я должен на труд мой каторжный в розовой рубахе в горох идти. А они, сие прорицатели моды и стилю, только на табуреточке повозмущаются чуток, и все.
Ах, я бедный!
Ах, я несчастный!
Всеми забытый!
Я даже подумывал пустить скупую мужскую слезу, но, похоже, со скупостью были проблемы, зато злорадно выглянул из-за угла мой мучитель – насморк.
И я чихнул.
И чихнул еще раз.
А потом уже не мог остановиться.
Когда на секунду я смог сдержать себя, то расслышал какое-то шуршание.
Глаза открылись сами собой.
Катька все так же сидела на стуле и с превеликим аппетитом поедала шоколадку.
Кинотеатр на выезде!
Никакого сочувствия к человеку!
Я обиженно всхлипнул и сел на диван.
Ну, не сел, а скорее упал, как оскорбленная барышня.
– У тебя поесть нет чего-нибудь? – спросила Катька, доев шоколадку.
Я захлебнулся возмущением и пробурлил:
– Посмотри в холодильнике.
Девица ушла в кухню, оттуда долго доносилось громыхание и скрип.
– У тебя тут даже мышке не на чем повеситься! – крикнула Катрина.
Нет, ну кто виноват, что от расстройства я вчера доел трехдневные запасы?!
Это стресс!
И вообще!..
– Что на этот раз привело тебя в моё обиталище? – прищурившись на стенку, между комнатой и кухней, сказал я.
– Да вот, приглашаю тебя сегодня в гости, – невинно моргая ресничками, выглянула из-за угла девушка.
Ага!
Щас-с-с!!!
Бери меня без целлофана!
– В виде главного блюда? – спросил я. – Или только закуски?
– Да как ты такое мог подумать?! – ответила она.
Какое натуральное возмущение!
– Так куда? – продолжил я.
– Ко мне, – Катька улыбнулась.
Ну вот.
Девушка приглашает меня в гости, а я так отчаянно сопротивляюсь. Дожил!
– Ладно.
После этой рубахи терять уже нечего.
– Я за тобой зайду, – заверила Катька.
– Угу, – кивнул я головой, выходя за порог. Закрывать окна нет никакого смысла с этими нахальными налетами.
Без вас как-то спокойнее было!
****
Завтрак с вампиром
Я возвращался домой с чувством жестоко поруганной невинности. Очень хотелось упасть в прихожей на коврик и биться головой о стену.
За что мне это? Издеваются они что ли?
Сначала в собственном доме побили, потом все отделы с шутками и улюлюканьем ходили на мои смотрины.
Народные гуляния! Улыбающиеся лица. Люди приветственно машут!
Выставка я им что ли, бесплатная, или как?
Хотя…
– Надо было за смотр деньги брать, – запоздало подумал я вслух, – смог бы в отпуск в какие-нибудь теплые и дружелюбные страны податься.
Прозевал я свое счастье! Горе мне горе.
А хуже всего то, что начальник, вызвавши меня к себе, долго распинал мой шедевральный труд (коим я его до этого считал!).
Расстрел проходил красиво, вдохновенно, с огоньком.
Начальник начальничьем кулаком о стол стучал, им же мне грозил. Порывался даже ботинок с ноги содрать, только чтоб в голову мою вдолбить мою же неправоту.
Мол:
а) сколько можно?
б) когда это закончится?
и в) не пора ли мне поискать другую работу, где мой обширный и неуемный, но неудобоваримый талантище воспримут благосклонно.
По крайней мере, начальник от меня страдал изжогой.
Потом он вслух зачитал мой шедевр, костеря чуть ли не каждую фразу.
Судя по столпившимся за задернутыми жалюзи, но прекрасно видимым сослуживцам, крики отчетливо разносились по всему отделу.
И за что только меня распекать?
Якобы в моих рассказах нет смысла! Будто бы это вовсе не текст, а так, набор фраз, никак между собой не связанных.
Обидно. А я так старался. Целых пять минут морщил лоб! Думал! А потом набирал! Аж вспотел весь!
В печали я открыл дверь и переступил порог собственной квартиры.
Мать моя женщина!
Что это?!
Меня обокрали?
Или, что хуже…
О, нет!
Тётя без моего ведома прибралась в моем холостяцком лежбище!
Почти хныкая и бессильно постанывая, я обошел квартиру в поисках своих вещей.
Вещи перекочевали в шкаф и на полки. Я же теперь ничего не найду! Где?!.. Где мой творческий беспорядок?!
Кстати, где моя одежда? Хоть какая-нибудь…
А у меня сегодня…
Тоже, кстати. Что же у меня? Свидание? Дружеские посиделки с вампирами?
Надо одеться по приличнее, соответственно моменту.
Мытый, бритый, одетый и даже причесанный я долго валял дурака – то бишь себя! – по дивану, помял все, что можно было помять и чуть не пролил на рубашку чай.
Катька явилась ближе к полночи.
Какое это было явление!!!
В открытом окне сначала показалась девушкина попка, обтянутая черной ждинсой, а уже потом все остальное. Запыхавшаяся Катрина обернулась ко мне, и ошалело икнула.
Потом чихнула.
Потом хохотнула на высокой ноте.
– Ты чего? – я уже чувствовал запах неприятностей.
– А ты сам-то чего? – в тон мне спросила вампирша. – Во что ты вырядился?
– А что такое? – недоумевая поинтересовался я.
Ну, что такое?
Я осмотрел себя, ожидая увидеть, что забыл надеть штаны. Но нет, все на месте. Черные брюки, черная рубашка, ботинки и носки того же гробового цвета. Ну, плащик черненький, какой же вампир без плаща!
Очень я эту красоту люблю и уважаю!
– Ты чего в плаще летом? – Катька наконец смогла задать связный вопрос.
– А что?
– Средневековье какое! – авторитетно заявила она. – Бледный, в черном! Тебе только накладных зубов не хватает!
– А у тебя, кстати, их нет? – с надеждой протянул я. – Мне бы пошли?
По лицу вампирши легко читался мой диагноз. Кажется, я был безнадежен.
– Снимай, – Катька ухватила плащ за отвороты и встряхнула меня в нем.
Пришлось снять. Потом мы еще рубашку переодели на «более-менее приличную», синюю.
Вся моя таинственность пропала.
Вздыхая и корча печальную мину, я сидел на диване в позе бедной сироты, взирая на Катрину. Время перевалило за вполне ненормальное.
– А это будет поздний ужин или ранний завтрак? – качая ногой спросил я.
– И то, и другое, – Катька махнула мне рукой, направляясь к двери.
То есть?
Моя челюсть отвисла до пола, с грохотом об него ударившись, и так и осталась лежать.
Катька впервые на моей памяти собиралась выйти из моей квартиры таким способом.
– А почему не через окно? – уточнил я на всякий случай.
– Ну, ты то летать не умеешь, – ответила мне моя догадливая знакомая.
А жаль! Ах, как жаль, что я не умею летать. Такая бы птица счастья привалила кое-кому на голову.
Мы вышли из дому в глухую ночь, оглохшую благодаря разбитому еще две недели назад фонарю. Девушка, силуэт которой я едва различал в темноте, тут же свернула в подворотни. Там мы довольно долго блуждали, пока не оказались перед приличного вида многоэтажкой.
Как выяснилось, Катька здесь жила.
Я внутренне расстроился. Это значит, что нет ни замка, ни фамильного склепа, ни любимого дядюшки Дракулы в дальней темной запертой на ключ комнате?
Квартирка не впечатляла размахом. Простая однушка, как у меня. Зато в этой малогабаритной квартирке происходило что-то, издававшее странный звук. Напоминал он глуховатое бульканье.
Звук был нами выявлен еще при входе. По единодушному мнению доносился он из кухни, куда мы и рванули, обгоняя друг друга.
Картина, писанная маслом, предстала перед нами во всей красе: катаясь по полу и протягивая один к одному ручонки, двое пытались то ли подраться, то ли обняться. После довольно продолжительного определения по частям, я опознал в одной фигуре ту самую «тётю» Катьки, а во второй – серолицего Зака, от натуги превратившегося в краснолицего.
