Текст книги "100 знаменитых чудес света"

Автор книги: Анна Ермановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Лумбини – место воплощения Будды

Вопрос об определении дат рождения и смерти Будды является одним из самых спорных в буддологии. Буддийская традиция признает две даты прекращения земной жизни Будды (Махапаринирваны) – 544-й или 486 год до н. э. Учитывая, что Будда прожил 80 лет, можно определить и годы рождения, как 624-й или 566 год до н. э. соответственно. Современные исследователи, опираясь на изучение сохранившихся источников, склонны считать, что Будда жил примерно с 480 по 400 год до н. э. Согласно традиционным буддийским текстам, описывающим жизнь Будды, Бодхисаттва (Будущий Будда), прошедший бесчисленный путь перерождений и достигший высокого уровня духовного развития, выбрал для своего последнего рождения семью царя народа шакьев Шуддходана (столица г. Капилавасту, район Лумбини).

В ту ночь жена царя, царица Майя Деви, увидела во сне белого слона, вошедшего в ее бок, и поняла, что она должна родить великого человека. Незадолго до родов царица отправилась в дом своих родителей. По пути, в роще близ местечка Лумбини, в день майского полнолуния на берегу озера под сенью раскидистого дерева царица Майя родила сына Сиддхартху, чье имя переводится как «исполнивший свое предназначение».

Появление мальчика на свет сопровождалось множеством знамений, и, чтобы истолковать их, в Лумбини собрались сто восемь мудрецов. Они объявили, что Сиддхартха станет либо великим правителем, либо учителем, какого еще не бывало на Земле. Принц Гаутама Сиддхартха рос и воспитывался во дворце в столице Капилавасту до 29 лет. С годами он достиг полного просветления и стал первым Буддой, основателем новой религии.

В течение тысячелетия в Лумбини сооружались монастыри, храмы, ступы. Индийский император, буддист Ашока Маурья, в 250 году до н. э. посетил Лумбини, и здесь по его указанию была воздвигнута колонна. Сохранившаяся на ней надпись гласит: «Император Пьядаси (Ашока). Любимый богами, на двадцатый год коронации совершил свой визит. Будда Шакьямуни был рожден здесь, каменная ограда и колонна установлены. Бхагаван (другое имя Будды) был рожден здесь, поселение Луммини (Лумбини) освобождено от налогов». Высота колонны 7,79 м, окружность – 2,78 м. Уже через 150 лет после возведения колонна была разбита на две части, а затем и вовсе куда-то исчезла.

И только в 1896 году археологические раскопки увенчались успехом, когда была найдена колонна Ашоки. Позднее рядом с колонной были обнаружены руины храма, посвященного матери Будды царице Майи Деви, возраст которого археологи исчисляют примерно в 2500 лет. По преданию, он построен на том месте, где раньше стоял дворец Сиддхартхи. При раскопках храма был обнаружен каменный барельеф, на котором изображены Майя Деви и младенец Гаутама. Специалисты относят срок его создания к XI–XV векам. Колонну Ашоки и храм Майа Деви окружают остатки различных культовых сооружений, – большая квадратная ступа II века н. э. и группа из 16 малых ступ (VIII–IX вв.), священный бассейн Пускарни, в котором, по преданию, Майя Деви совершила омовение после рождения Будды, и другие. Недалеко от колонны Ашоки и храма Майи Деви расположены два буддийских монастыря, представляющих две основные школы буддизма: махаяну и тхераваду.

Над камнем, отмечающим место рождения Будды, в стершейся от времени небольшой скульптуре IV века можно различить фигуры Майи Деви, схватившейся за ветви древа боддхи, и ее сестры Гаутами Праджапати, держащей новорожденного Будду.

Майя под древом боддхи с младенцем – традиционное изображение. Обычно оно рисует маленького Будду, уже делающего первые шаги: под его ножками распускается семь лотосов. А в этой ранней скульптуре запечатлен сам момент рождения. Многоствольное дерево боддхи, символизирующее единение людей и разных течений буддизма, – баньян, или пипал, (по-латыни ficus religiosa) – конечно же, растет рядом с храмом. Оно увешано буддийскими флажками. И ему немало лет, хотя и не 2600. И здесь же священный пруд (Пускарни), в Индии сопутствующий любому храму. Здесь, по преданию, омылась Майя Деви, прежде чем дать рождение Сидхарттхе, и тут же впервые искупала маленького Будду.

Вокруг – среди каменных дорожек и влажной травы – развалины монастырей, которые располагались здесь с III века до н. э. по V век н. э. Период расцвета буддизма начался в Лумбини, как и по всей Индии, со времен императора Ашоки.

Посещавшие Лумбини в V и VII веках китайские паломники Фа Хьян и Хьен Цзянь оставили детальное описание буддийских памятников и сооружений того времени. Имеются материальные свидетельства, что вплоть до XIV века паломничество в Лумбини носило регулярный характер. Последовавший за этим период средневековых войн, а также сопровождавшие их разрушения и эпидемии заставили местное население покинуть район Лумбини, исторические памятники пришли в упадок, территория заросла лесом. В течение почти 600 лет точное месторасположение Лумбини было не известно и снова открыто учеными только в последней четверти XIX столетия. Постоянные археологические работы продолжались в 1930–1939 годах, а затем, после перерыва, возобновились с начала 60-х годов XX века и продолжаются до настоящего времени.

Храм Майи реставрировался последний раз 16 мая 2003 года, на 2547-ю годовщину рождения Будды (праздник Вайшакха Пурнима). После этого он стал красным (красный – традиционный цвет непальских пагод), а раньше был белым. Сам Лумбини как памятник стал вновь развиваться недавно: с 70-х годов XX века, когда правительством Непала при участии ООН был принят план создания парка и монастырской зоны. Эту зону открывает огромный колокол и вечный огонь в каменной чаше в начале километрового канала с лотосами, призванного хоть немного осушить местное болото. По обеим сторонам его располагаются буддийские ступы и монастыри, которые активно строятся разными странами – 13 храмов с восточной стороны и 29 – с западной.

Здесь есть вьетнамский монастырь с изогнутыми драконами на крыше и столь же изогнутым мостиком при входе. Новый тибетский монастырь с яркими фресками, вращающимися барабанами мантр и колесом круга жизни Калачакры. Китайские пагоды с желтыми крышами и шриланкийские с красными. Совершенно белый королевский тайский храм, с белыми же язычками огня в уголках многоэтажных треугольников крыш. Японский храм, внутри простой, с несколькими золотыми скульптурами и группой обучающихся детишек, и японская белая Ступа Мира. Золотая ступа Бирмы окружена садиком, скульптурами святых и дней недели и четырьмя столбами с колесом дхармы на спинах слонов. Приземистый домик индийского общества Махабоддхи в Калькутте в виде елочки. Желто-зеленые пагоды камбоджийского монастыря, явно построенного одним из первых. В Лумбини есть ступа Великий Лотос, построенная Германией, и буддийский храм, который возводится Австрией, хотя эти страны никак нельзя назвать буддийскими.

Карфаген не может быть разрушен

Дочь правителя главного финикийского города Тира Элисса (или Дидона у Вергилия) должна была вместе со своим мужем Сихеем наследовать царский престол. Но брат Дидоны Пигмалион убил своего шурина, и принцесса, опасаясь, что и ее ждет та же участь, бежала со своими приближенными в Африку. Ее корабль пристал к берегу недалеко от города Утика. Изгнанница обратилась к нумидийскому королю Гиарбу с просьбой выделить ей немного земли для постройки дома для себя и своей свиты. Гиарб позволил Дидоне построить дом, но разрешил занять земли столько, сколько покроет бычья шкура. И тогда Дидона на глазах пораженных советников Гиарба разрезала шкуру вола на тонкие полосы и огородила ими такую территорию, на которой можно было построить целый город. Поставленная на этом месте цитадель называлась Бирса, что означает «шкура», а вскоре у стен крепости раскинулся город Карфаген.

Временем основания Карфагена принято считать 814 год до н. э. Легенда более чем символична: карфагеняне долгие века славились как лучшие в Средиземноморье торговцы и отличались прекрасной деловой хваткой.

Как и большинство древних легенд, миф о Дидоне, видимо, отражает какие-то реальные события финикийской истории – слишком уж удачным оказалось место, выбранное для постройки Карфагена, чтобы приписать честь основания его лишь одному уму и случайности. Город в течение нескольких столетий держал под своим контролем основные торговые пути между востоком и западом Средиземноморья. К V веку до н. э. новой столице были уже подчинены все финикийские колонии в Африке, многие земли Испании, Балеарские острова, Сардиния. Карфаген к этому времени стал одним из богатейших городов Средиземноморья.

Карфагенские купцы снаряжали экспедиции к неведомым землям с целью найти, говоря современным языком, новые рынки сбыта своих товаров. До нас дошло немного свидетельств античных авторов о карфагенских экспедициях, но даже то немногое, что мы знаем, поражает своим размахом и мощью. Карфагенский флот в то время не знал себе равных во всем Средиземном море. Триеры и пентеры пунийцев (так называли карфагенян римляне), движимые сотнями весел, стали основным орудием экспансии Карфагена. Боевые галеры строились так, что могли легко двигаться в любом направлении. Они доставляли наемников в Испанию и Ливию, на Сицилию и Сардинию. Вслед за ними двигались торговые суда с высокой кормой и прямым парусом. В них плыли колонисты – обживать новые земли, приращивать Карфагенскую державу.

«Морские люди», как называли их в древности, пунийцы совершали и более дальние переходы. Считается доказанным, что мореплаватель Ганнон в V веке до н. э. во главе флотилии из 50 судов вышел в Атлантику, обогнул Западную Африку и достиг Гвинейского залива. По сведениям Плиния, карфагенянин по имени Гимилькон добрался до современного пролива Ла-Манш.

Пунийцы поставили морское дело с размахом. В каменных эллингах, стоявших по берегам военной гавани, одновременно могло находиться в работе до 220 судов. Посередине гавани, на острове, размещалось адмиралтейство, там стоял шатер командующего флотом. Гавань защищала высокая стена.

О финикийцах рассказывали, что они поклоняются кровожадному чудовищу Ваалу, или Молоху, который живьем заглатывает маленьких детей и сжигает их в своей утробе. Эти рассказы были не совсем справедливы к Баал-Хаммону, богу жестокому, но справедливому – по понятиям того времени.

Обычай человеческих жертвоприношений известен с глубокой древности. Например, библейский старец Авраам по велению Бога готовился принести в жертву своего единственного и горячо любимого сына Исаака. Но этот акт не состоялся – Господь удовольствовался проявленной старцем решимостью. Подобно Аврааму, карфагеняне без колебаний подносили Баал-Хаммону своих первородных сыновей. Во время осады города войсками сиракузского тирана Агафокла Совет ста четырех (верховный орган управления республикой) выбрал двести знатных семейств, которые должны были отдать младенцев Баалу. Но самое поразительное, что еще триста шестимесячных мальчиков патриотически настроенные граждане отдали на заклание добровольно. Карфаген выдержал осаду.

Спасение города являлось высшим оправданием понесенных жертв и свидетельством справедливости Баал-Хаммона. Бог и государство были для горожан ценностями более высокого порядка, чем жизнь собственных детей. Но этот обряд способствовал дурной славе Карфагена и, вероятно, послужил одним из оправданий уничтожения города. Хотя, справедливости ради, надо признать, что в последний период существования своего государства пунийцы приносили в жертву богам все же не детей, а ягнят.

В общем виде ритуал выглядел так: младенец, предназначенный в жертву, умерщвлялся жрецом в храме, затем неостывшее тельце возлагалось на вытянутые руки бронзового божества, откуда оно скатывалось в погребальный костер. Непременной составной частью этого обряда был своего рода маскарад. Вокруг костра устраивались бешеные пляски, звучали десятки флейт и лир, гремели тамбурины. Участники этого действа закрывали лица отвратительными личинами, чтобы отогнать, испугать демонов, слетавшихся, дабы осквернить священные жертвы. Потом жрецы собирали пепел в специальные керамические сосуды. Множество их было обнаружено при раскопках пунических городов. Урны с прахом искупительных жертв хранились в храмах.

Правители Карфагена свое могущество поддерживали союзом с этрусками, и этот союз был щитом, который преграждал древним грекам движение к торговым оазисам Средиземноморья. Но под ударами римских легионов военная мощь этрусков стала клониться к закату, и Карфаген стал искать союза с Римом, своим будущим убийцей.

Впервые договор о союзе с Римом карфагеняне заключили в конце VI века до н. э. В это время Карфаген вел ожесточенную борьбу с Грецией за владычество на Сицилии. Эта борьба шла более трех веков – до IV века до н. э. Владея крупнейшим островом Средиземного моря и утвердившись в Испании, Карфаген был в конце VI века до н. э. могущественнейшей морской державой Древнего мира.

Но в 480 году до н. э. в битве при Гимере в Сицилии объединенное греческое войско сокрушило непобедимых карфагенян. Единовластие Карфагена на торговых путях Средиземноморья закончилось. Он, правда, еще боролся, и карфагенская армия, пополнившаяся африканскими воинами, вернула себе Сицилию в начале III века до н. э. Но уже в середине того же века против Карфагена поднялся Рим, не желавший ни с кем делить Средиземное море. 118 лет с перерывами продолжалась борьба Карфагена с Римом, вошедшая в историю под названием «Пунические войны».

После I Пунической войны, длившейся двадцать три года – с 264-го по 241 год до н. э., – Карфаген потерял Сицилию и уплатил 1200 талантов контрибуции (финикийский серебряный талант равнялся 43,59 кг). Но Карфаген решил взять реванш. Вторая война длилась семнадцать лет – с 218-го по 201 год до н. э. Прославленный карфагенский полководец Ганнибал совершил со своей армией невероятный переход из Испании в Италию, подошел к Риму, громя отборные римские легионы. Но и эта война в конце концов закончилась поражением. Карфаген потерял Испанию и уплатил 10 тысяч талантов контрибуции. Но через пятьдесят лет Карфаген снова процветал! Зеленели поля, заключались крупные торговые сделки, в сундуках менял оседали монеты разных государств, рудники исправно поставляли серебро, свинец и медь, со стапелей сходили суда. Рим на это спокойно смотреть не мог.

Сенатор Марк Порций Катон прославился словами, которыми заканчивал каждую свою речь, чему бы она ни была посвящена: «Кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен».

Катон побывал в Карфагене в составе римского посольства в середине II века до н. э. Он ожидал увидеть бедный, еще не залечивший раны от поражения в двух войнах городишко, а увидел шумный, процветающий город. Подобно птице феникс Карфаген возрождался, а значит, вновь представлял опасность для Рима.

Катон нашел способ заставить сенаторов слушать себя. Говорят, он прихватил с собой мешочек с отборными карфагенскими оливками. Сенаторы перебирали прекрасные плоды, а Катон заявил с обезоруживающей прямотой: «Земля, где они растут, расположена всего в трех днях морского перехода». Именно в тот день в римском сенате впервые прозвучала фраза, благодаря которой Катон вошел в историю.

Изречение сенатора можно трактовать двояко: как призыв к войне («Карфаген следует разрушить») и как пророчество («Карфагену суждено быть разрушенным»).

В 149 году до н. э. Рим потребовал от Карфагена 200 тысяч боевых доспехов, 2 тысячи катапульт и все имевшиеся в наличии корабли. После того как эти условия были выполнены, сенат неожиданно объявил приговор: карфагеняне должны были покинуть родные места и поселиться в пятнадцати километрах от моря. Приговоренный к смерти город решил бороться до конца. Отчаяние породило взрыв героизма и самопожертвования его защитников. Ежедневно в оружейных мастерских изготавливались сотни мечей, пик и щитов, тысячи стрел и метательных снарядов. Женщины жертвовали своими волосами, чтобы сплести из них веревки для катапульт.

Но Карфаген был разрушен. Шесть дней длилась агония обреченного города. Легионеры Сципиона Эмилиана захватили военный порт и постепенно заняли весь нижний город. В погибающем от голода и жажды Карфагене начались пожары. На седьмой день 55 тысяч горожан сдались на милость победителей.

Тяжелые плуги вспахали то, что осталось от его улиц, а в землю, на которой еще вчера были виноградники, рос хлеб и стояли деревья, была посеяна соль, чтобы навечно обесплодить ее.

Легенда гласит, что сам Сципион плакал, глядя, как в небытие уходит великий город, и его свита слышала, что полководец шептал слова Гомера: «Будет некогда день, и погибнет священная Троя, с нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама».

При Цезаре, в 44 году до н. э., римляне на этом месте все же построили новый город. Все, что осталось от финикийского Карфагена, пошло как строительный материал для зданий и храмов Карфагена римского – Колонии Юлия Картаго. Карфаген очень быстро стал административным, экономическим и культурным центром всей африканской римской провинции. В 29 году уже нашей эры император Август даровал Карфагену права, которые были у него до Пунических войн. Город на севере Африки снова стал богатым и могучим. Вновь были застроены белокаменными домами, храмами, дворцами сбегающие к морю холмы, вновь многоязычно зашумел невольничий рынок. Карфаген стал чем-то вроде курорта для богатых римлян. Они построили здесь для себя термы, уступающие по размеру лишь римским термам Траяна, огромный амфитеатр на 50 тысяч мест, по акведуку доставлялась вода и стекала в водохранилище, роскошные виллы украшали невероятной красоты мозаики. Может быть, чувство вины за бессмысленное уничтожение города все-таки мучило римлян?

Шесть веков Карфаген был римским. В V веке его завоевали вандалы и он стал столицей их королевства. В VI веке Карфаген оказался под властью Византии. В VII столетии арабские завоеватели смели с лица земля римский Карфаген.

В IX веке на месте Карфагена был лишь маленький поселок, в котором проживало всего около тысячи жителей. В конце XI века началась долгая эпоха крестовых походов. В 1270 году, в ходе восьмого из них, в Карфагене, вернее по-арабски в Картаже, в результате внезапно вспыхнувшей в лагере эпидемии чумы умер король Людовик IX Святой. Много лет спустя, уже при французском господстве, в память об этом монархе на холме Бирса был построен большой кафедральный собор. Теперь это тяжеловесное сооружение превратилось в концертный зал. А в XVI веке Карфаген – финикийский, римский, византийский – был окончательно разрушен испанцами.

Однако великий город не забыт, как о том мечтал Катон. Сейчас это пригород столицы Туниса. И любители древности все еще надеются обнаружить след флоберовской Саламбо в руинах древнего Карфагена.

Нимруд-Даг – святилище исполинов

В 1953 году из турецкого городка Самсата, лежащего у подножия горы Нимруд-Даг, отправилась в путь экспедиция. Руководитель экспедиции Тереза Гелл хорошо знала, что она будет исследовать. Четырнадцать лет она готовилась к этому сезону и узнала все, что было возможно, и о святилище, и о государстве, и о властителе, создавшем это чудо света.

Тихий Самсат не всегда был таким невзрачным городком. На рубеже нашей эры он назывался Самосатой и был столицей небольшого, но богатого торгового государства Коммагены, которое, как Пальмира и Петра, выросло на торговых путях с Запада на Восток, из Римской империи в Индию.

Коммагена располагалась на берегах Евфрата, господствуя над одной из переправ через реку. Здесь отдыхали после долгого пути через горы караваны из Греции, Сирии и Персии, селились купцы-перекупщики, лодочники, чиновники персидского двора. Город рос и богател, и уже его купцы сами снаряжали караваны во все стороны света.

Когда рухнула под ударами Александра Македонского Персидская держава, а затем распалась недолговечная империя, созданная Александром, Ближний Восток и Центральная Азия превратились в клубок маленьких и больших царств и империй. Поначалу Коммагена входила в состав государства Селевкидов, но уже в 162 году до н. э. стала самостоятельным государством.

Впоследствии Коммагена оказалась буферным государством между Римской империей и Парфянским царством. Она была желанной добычей и для той, и для другой стороны, но все-таки долгое время сохраняла самостоятельность, играя на противоречиях между сильными соседями, торгуя и с теми, и с другими, угождая и тем и другим. Властители Коммагены – гордые и хитрые потомки великих государей – балансировали между враждующими колоссами, а в 64 году до н. э. царь Коммагены Антиох I даже сумел заключить договор с Помпеем, по которому римляне обещали сохранить неприкосновенность его торгового царства.

Но с тех пор как тот же Антиох I связался с парфянами, врагами римлян, это царство всегда рассматривалось Римом как неблагонадежное. В 38 году до н. э. Марк Антоний сместил коммагенского царя. В конце концов император Веспасиан в 72 году включил Коммагену в состав римской провинции Сирия. Но и после этого Коммагена еще некоторое время продолжала процветать, и купцы ее отправляли караваны в Индию и Армению.

Коммагена была крохотным государством, может быть, именно поэтому ее царей снедало непомерное тщеславие. И поэтому в ней родилось творение уникальное, не имеющее ни в одной стране мира ни аналогов, ни прототипов.

Царь Антиох I по материнской линии был потомком Александра Македонского, а со стороны отца принадлежал к династии Ахеменидов. Царь был молод, горяч и тщеславен. Он искренне считал себя личностью исключительной, объединившей в своем лице кровь персидского царя Дария I и Александра Великого. Антиох объявил себя богом. Подданные восприняли это известие спокойно, сложность коммагенского пантеона приучила их к самым разным божественным комбинациям: греки принесли с собой культы Аполлона, Зевса, Тихе (греческой богини судьбы); население поклонялось персидским богам – Митре, Ахурамазде. Потом появились римляне со своими богами. Объединяясь, эти боги приобретали дополнительные имена, и почти каждый бог представлял собой сразу нескольких. Это было удобно и жителям торгового царства, которым некогда было углубляться в теологические вопросы, и немногочисленным жрецам, которые с каждого бога получали мзду и от поклонников его первого имени, и от поклонников второго, и от поклонников третьего. Все это сделало подданных Антиоха в религиозном отношении если не равнодушными, то, по крайней мере, терпимыми: если Антиох хочет быть богом, пусть будет.

Причислив себя к пантеону богов, царь Антиох заложил часть своих владений, установил дополнительные налоги и приказал начать возведение на горе Нимруд святилища всем богам. Он даже заранее приготовил надпись, которая гласила: «Я, Антиох, возвел этот храм, чтобы восславить себя и моих богов!» И началось строительство удивительного святилища, посвященного богам Европы и Ближнего Востока, а также тщеславию одного человека, жаждущего вечной славы.

Название Нимруд, возможно, восходит к ветхозаветной традиции, согласно которой под этим именем фигурирует сын Куша и внук Хама, могущественный богатырь-охотник Нимруд (Нимврод). В мифологии Нимруд представлен возмутителем народа против бога Яхве. По преданию, он руководил сооружением Вавилонской башни. Эти предания нашли отражение и в облике святилища НимрудДага, где веет мистическим духом древних сказаний, сверхчеловеческая мощь царит в этом уникальном сооружении, расположенном там, где вершины гор, овеваемые ветрами, соприкасаются с небом.

Горные вершины во многих мифологиях являются обителью богов. И вот на вершине Нимруд-Даг, которая возвышалась над Самосатой на высоте 2200 метров, в скалах были высечены три террасы (каждая шириной в несколько метров), охранявшиеся двумя каменными орлами и двумя каменными львами. На самой верхней террасе поставлены в ряд пять колоссов размером с пятиэтажный дом. Они так велики, что только головы их превышают в высоту пять метров. Зевс-Ахурамазда – отец богов. Короткая борода кольцами обвивает подбородок, глаза из-под высокой персидской шапки смотрят отрешенно вдаль. Рядом голова бога Антиоха, молодого, красивого и тоже одетого в высокий персидский колпак-тиару. Лицом он похож на Александра Македонского, тиара говорит о том, что он принадлежит к роду Ахеменидов. Чуть подальше – голова бога Солнца Аполлона-Митры-Гелиоса-Гермеса (пожалуй, это самый сложный из богов – он объединил в себе сразу четыре имени) и, наконец, голова полубога, любимого героя Антиоха, Геракла-Артагна-Ареса. Лица всех статуй выполнены по канонам эллинистического искусства, но все боги, начиная с отца богов Зевса и кончая Антиохом, несут на головах высокие персидские колпаки-тиары. Вероятно, перед каждой статуей был алтарь для воскурения фимиама.

С тыльной стороны фигур имеется длинный текст, написанный на греческом языке, где говорится: «Я, Антиох, возвел это святилище, чтобы прославить себя и моих богов». Далее из текста следует, что правитель принес в дар святилищу часть царских земель, привел туда жрецов и музыкантов и повелел, чтобы отныне там совершались торжественные церемонии в честь рождения и восшествия на престол царя Коммагены и в каждую декаду месяца. Текст описывает торжественный ритуал, который должен был совершаться по установленным дням: «День моего рождения должен праздноваться каждый год. В этот день следует жрецу для богов и для меня возлагать на изголовья статуй золотые венцы. Для всех нас он должен приносить обильные жертвы, расточать милости, приносить в жертву животных, ставить священные столы с прекрасными яствами и питьем. Мой народ должен здесь полностью предаваться отдыху и увеселениям».

Статуи можно идентифицировать по надписям, как и человеческие фигуры на барельефах, изображающие самого царя, его предков, их настоящие и вымышленные подвиги и гороскопы. Именно по этим гороскопам ученым и удалось установить, когда началось сооружение этого святилища. На одной из каменных плит изображен лев с разбросанными по телу животного и вокруг него девятнадцатью шестнадцати– и восьмиконечными звездами, положение их соответствовало трем планетам – Юпитеру, Марсу и Меркурию. Расположение звезд и планет повторяет особую констелляцию светил, которая наблюдалась астрономами 7 июля 62 года до н. э. Эта дата и была принята за день начала строительства памятника.

Основные статуи, рельефы и фигуры зверей выполнены замечательными мастерами – царь Антиох не жалел денег на лучших скульптуров и архитекторов Персии и Рима. А может быть, нашел среди своих немногочисленных подданных. Царь оставил надписи и о себе, и о своих предках, но имен художников нет нигде. Антиох нисколько не сомневался, что принадлежит к числу бессмертных богов: на хорошо сохранившемся барельефе восточной террасы показано, как он пожимает руку Аполлону, Зевсу и Гераклу.

На восточной стороне могильного холма находится алтарь. Это дает ученым основание предположить, что обе террасы (западная и восточная) соединялись обнесенной стенами дорогой, подойти к которой можно было через проложенную ниже горную тропу.

После смерти царя жители Коммагены похоронили его бренные останки на вершине, воздвигнув над усыпальницей 50-метровую сверкающую пирамиду из мрамора. И забыли о боге-царе Антиохе…

Исследование горы Немруд началось в 1838 году. В то время османское войско готовилось к подавлению восстания в Египте. Для изучения обстановки в регионе направили немецкого генерал-полковника Гельмута фон Мольтке. Во время изучения местности, Мольтке использовал гору Немруд в качестве обзорного пункта. Генерал интересовался историей искусства, он по достоинству оценил исторические памятники горы Немруд и описал их в «Письмах про события и положение в Турции».

В 1882 году инженер Карл Сестер сообщил о найденных на ее вершине скульптурах и величественном троне. Королевская академия наук в Берлине организовала экспедицию в Турцию. Ее руководителем был немецкий археолог Отто Пухштайн. Начались раскопки, которые с перерывами продолжались до 1985 года.

В результате многолетнего труда раскопано и приведено в порядок самое малоизвестное из чудес света. Но несмотря на то что археологи покинули вершину горы, осталась неразгаданной одна из тайн Нимруд-Дага. Не разгадана тайна пятидесятиметровой пирамиды. Зачем ее поставили? Никто не знает, что таится под пирамидой. В самом ли деле там погребен Антиох, как предполагала Тереза Гелл, обнаружившая у святилища надпись, которая гласит: «Высочайшую вершину являет тот, кто находится рядом с небесным троном Зевса»?

Некоторые из загадок Коммагены смог разрешить немецкий археолог Дорнер, который проводил раскопки на соседней горе. Археолога заинтересовало название, которое дали этой горе местные жители: «Эскикале», т. е. «старый замок». На вершине горы никакого замка не было, но когда Дорнер стал исследовать ее, он увидел на одной из отвесных скал следы надписи. Когда скалу расчистили, обнаружили одну из самых больших в мире греческую надпись – больше семи метров длиной и трех высотой. Антиох сообщал в ней, что его отец Митридат избрал данную вершину в качестве собственного святилища и потому все жители Коммагены должны ему поклоняться. Далее подробно описывалось, как они должны это делать, какие выбирать благовония для алтаря и какую еду для паломников.

Дорнер раскопал поблизости от надписи прекрасно сохранившийся четырехметровый барельеф, изображающий двух коренастых мужчин. Один из них совершенно обнажен, в левой руке держит суковатую дубину, другой – пышно одет, со скипетром в руке, в персидской тиаре и странной греческо-персидской одежде. Мужчины дружелюбно пожимают друг другу руки. Барельеф изображает личную встречу Митридата и Геракла.

Продолжая раскопки, археологи нашли вход в подземный зал, который был полностью разграблен римлянами в 72 году, когда их легионы покончили с независимостью страны. Должно быть, здесь и находился храм Митридата.

И еще одна находка ждала археологов на Старом замке – голова статуи, изображавшей прекрасную женщину, чья высокая переносица и полные чувственные губы, унаследованные сыном, подтверждают предположение Дорнера, что это статуя матери Антиоха – царицы Лаодики.

Есть предположение и о том, что на самом деле в гробнице Нимруд-Даг покоится прах Александра Македонского. Уж очень похож Антиох на молодого македонского царя. Да и родился Александр под знаком Льва…