Текст книги "Кукла из темного шкафа"

Автор книги: Анна Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава IV
Пожиратель маленьких девочек

Маша вошла в салон «Флора» и поняла, что совершенно не готова к активной деятельности. Во-первых, она еще не оправилась от шока, явившегося результатом ее галлюцинаций. Увидеть в шкафу Валерию – это уж слишком! Во-вторых, она не представляла себе, что ей делать и к кому обратиться в косметическом салоне, чтобы попытаться помочь Светлане в поисках ее матери.

Десятки, а может, и сотни женщин приходят сюда, чтобы сделать прическу, макияж, маникюр. И среди них была Клара Конобеева. Предположим, Маше сейчас удастся выяснить, кто конкретно являлся ее парикмахером. А что будет дальше? Она подойдет к этому мастеру и скажет: «Здрасьте, я пришла расспросить о вашей пропавшей клиентке, Кларе Конобеевой. Вы не знаете, где она сейчас может быть?» И что останется делать бедной уставшей парикмахерше, как не покрутить пальцем у виска? Наверняка она скажет что-нибудь вроде: «Деточка, а не пошла бы ты… делать маникюр…» И будет абсолютно права, между прочим.

Маша вздохнула и хотела было уже повернуть назад, как увидела направляющегося прямо к ней низенького и щуплого мужчину. Он был похож на гнома с пышной черной шевелюрой и такими же шикарными усами и бородой. Очевидно, не дав ему нормального размера тела, природа решила одарить его породистой, густейшей растительностью.

– Не желает ли маленькая леди сделать косметическую масочку на лицо?

Мужчина так близко подошел к Маше и буквально впился в нее взглядом, что девочка шарахнулась в сторону и от страха чуть не закричала.

– Ты что, маленькая, испугалась? Я такой страшный?

И тут он вдруг улыбнулся так ласково и приветливо, что все Машины страхи рассеялись. Ей даже показалось, что она где-то уже видела этого человека. Но больше всего ее поразил его голос. Приятный, мягкий и какой-то обволакивающий. Она поняла, что буквально загипнотизирована им. Причем в самом хорошем смысле этого слова.

«Действительно, почему бы не сделать себе какую-нибудь маску? Чтобы не было морщин», – подумала Маша.

– Вы всех своих будущих клиенток встречаете вот так… прямо у порога? – спросила она для начала, перед тем как согласиться.

– Нет, малышка, только таких хорошеньких, как ты. Я заприметил тебя еще из окна, когда ты еще подходила к салону. И ты видишь перед собой пожирателя маленьких девочек. Сейчас я заведу тебя в свой мрачный кабинет, привяжу к креслу и пообедаю тобой… – Мужчина-гном тут же состроил жутковатую рожицу, сделал еще один шаг к Маше, нацелив на нее свои крючковатые пальцы-веточки, и тихо хохотнул, показав желтоватые зубы.

Но Маша уже не боялась его.

– Ладно, валяйте. Делайте свою маску. Она дорого стоит?

– Всего-то ничего – сто рублей.

Маша достала из кармана своих новых красных брючек помятые сторублевки, которые Горностаев выделил ей из «бюджета «Фоссы», как он сказал, «на дело», и утвердительно кивнула головой. Мол, денег у нее хватит. «Нет худа без добра, – решила она. – Пока буду вести расследование, себя приведу в порядок. Если повезет, что-нибудь да узнаю».

Гном провел Машу в маленький уютный кабинет с длинным, словно кушетка, кожаным креслом наподобие тех, какие бывают в кабинетах стоматологов. Рядом на прозрачном столике выстроились в ряд флаконы с разноцветными жидкостями, глиняные мисочки, наполненные чем-то вроде кашицы, пакетики с порошками и металлические инструменты, напоминающие кукольные ложечки.

– Устраивайся поудобнее, девочка, ножки вытяни. Вот так. Умница.

Он разговаривал с ней, как с маленькой, и Маша возмутилась:

– Разве можно так говорить: вытяни ножки. Во-первых, ко мне нужно обращаться на «вы», а во-вторых, мне еще рановато вытягивать ножки.

Но все это она произнесла про себя, вслух же только громко вздохнула, после чего уставилась на белые занавески.

– Я сделаю тебе легкую питательную маску на основе апельсина, и ты сразу же почувствуешь себя настоящей маленькой женщиной.

– А вы не знаете Клару Конобееву? – Эти слова вылетели у Маши помимо ее воли.

Сначала было тихо, затем сильно запахло апельсином, и Маша услышала:

– Клару? Знаю, конечно. Я знаю всех своих клиенток. Приятная молодая женщина. Она сильно располнела в последнее время, но кожа у нее прекрасная, матовая. А почему ты про нее спрашиваешь?

В это время Маша почувствовала еще и аромат полевых цветов. Теплый пряный запах.

– Я дружу с ее дочкой. Представляете, тетя Клара пропала. Ее нет уже несколько дней.

В это же мгновение перед ней появился аппарат, над которым ей предложили склониться, чтобы распарить лицо. Вдыхая ромашковый пар, Маша продолжала внимательно слушать гнома. Казалось, он нисколько не удивился подобной информации. Словно это в порядке вещей, что его клиентки время от времени пропадают.

– Найдется. С женщинами такое иногда случается. Надоест им сидеть дома, они возьмут да и уедут куда-нибудь. К подружке, например.

Маша понимала, что он говорит это просто так, особо не придавая значения сказанному. И, конечно же, мужчине было глубоко наплевать, куда делась его клиентка Клара Конобеева. У него таких, как она, пруд пруди.

Тогда Маша подняла раскрасневшееся лицо и нахмурила брови:

– Да нет, вы не понимаете, тетя Клара не такая. Она – человек ответственный. Она не могла вот так запросто куда-то уехать, не предупредив хотя бы Свету, свою дочку. Ее похитили!

– Похитили?

Что-то звякнуло, и наступила тишина. Гном явно обдумывал услышанное. Затем он унес аппарат с травяным паром, жестом приказал Маше лечь поудобнее и принялся смешивать что-то белое в миске.

– Следовательно, похитители требуют выкупа? – наконец задал он вопрос.

– В том-то и дело, что нет. Я, если честно, и пришла-то сюда только лишь затем, чтобы что-нибудь узнать о…

Но она ничего не успела сказать. Нечто холодное, влажное и тяжелое шлепнулось ей на лицо.

– Спокойно, это одна из моих самых любимых масок, – услышала она откуда-то издалека. – Полежите с ней минут пять-десять, а потом я вам наложу апельсиновую. – Мастер вдруг стал обращаться к Маше на «вы». – Так, говорите, выкупа не требуют? Странно. Очень странно, хочу вам сказать. И что же предпринимает ее муж?

– Конобеев?

– Постойте. Так ведь это муж Клары Конобеевой? Но ведь я и с ним знаком! Его, кажется, зовут Михаил? Он крупный бизнесмен. Руководит строительной фирмой.

«Да, это он», – хотела ответить Маша, но поняла, что не может этого сделать. Маска на ее лице постепенно окаменела. Кожу стянуло так, что свело скулы. Поэтому она лишь утвердительно промычала.

– И что же, он хотя бы ищет свою жену?

Маша и на этот раз промычала.

– А… Пардон! Я забыл, что вы не можете сейчас разговаривать. Сейчас… Потерпи еще немножечко… – опять заговорил на «ты» гном. И после паузы продолжил: – А ты красивая девочка. Тебе никто не говорил об этом? Понимаю, ты еще сущий ребенок. Но поверь мне, когда подрастешь, станешь еще красивее. Мне вообще нравятся красивые люди. Если бы у меня была такая возможность, я бы коллекционировал красивых людей… Но только в молодом возрасте. Красота увядает очень быстро. И кому, как не мне, косметологу, этого не знать. Ко мне приходят, кстати, не только женщины, но и мужчины. Да-да, представь себе. Никому в мире не хочется стареть и дурнеть. Все хотят выглядеть привлекательными. Но как этого достичь? Даже косметология здесь бессильна. Можно, конечно, оставить фотографии, когда человек в молодом возрасте. Но этого мало. В них нет фактуры. Разве что заморозить… Кстати, – заметно оживился мастер, – в Подмосковье один предприимчивый человек устроил что-то вроде гигантского холодильника. Большое помещение, охлаждаемое изнутри. Там хранятся тела умерших. За большие деньги любой человек может позволить себе прийти и увидеть, словно живого, своего покойного родственника или друга. По-моему, этот человек гений. Я бы и сам занялся подобным, если бы меня не мучала одна мысль…

Маша от всего услышанного и от маски, которая давила на лицо, застонала. У нее уже не было сил ни слушать слова гнома, ни терпеть эту дурацкую тяжелую маску.

– Спокойно, душенька, сейчас снимаю…

Мастер умелыми, не причиняющими боли движениями снял с лица белую маску и куда-то унес. После чего принялся очищать Машино лицо жидкостью, напоминающей спирт.

– Секундочку… – сказал он, и теперь уже оранжевая душистая кашица покрыла лоб, щеки и нос Маши. – Так вот. Одна мысль мучает меня…

– Какая? – с трудом произнесла Маша.

– А что, если электричество в том подмосковном поселке вдруг отключат? Как же быть тогда? Ведь трупы начнут разлагаться…

Нет, это было уже слишком! Вместо того чтобы рассказать что-нибудь о Кларе Конобеевой, он несет весь этот бред про холодильник с мертвецами!

– Вы не о том думаете, – решительно сказала Маша, отодвинув пальцем мякоть апельсина с губ. – Вы сказали, что знакомы с самим Михаилом Конобеевым, так?

– Да, разумеется.

– Дело в том, что его тоже похитили. И тоже не требуют выкуп. А Света плачет, потому что ей позвонили и сказали, чтобы она не обращалась в милицию. Теперь вы понимаете, зачем я сюда пришла? Клара бывала здесь. Вы знаете Конобеева. Так помогите мне найти их! Может, Клара вам рассказывала что-нибудь о себе? Когда вы видели ее в последний раз?

– У тебя автоответчик мигает! – радостно воскликнул Сашка Дронов, когда они со Светой вошли в ее квартиру.

И действительно, красный огонек пульсировал так, словно сообщений было несколько.

– Саша, я боюсь…

– Но, может, это кто-нибудь из твоих родных или друзей звонил? – не унимался Саша. – Нельзя же постоянно думать только о плохом.

Света подошла к телефону и села на стул, не решаясь нажать на кнопку.

– Ладно, давай я… – Саша включил автоответчик.

Сначала было несколько коротких гудков, затем взволнованный далекий женский голос сказал: «Доченька, это я, твоя мама. Я жива и здорова… Все, целую. Не переживай…» И снова короткие гудки.

– Это мама! Останови и прокрути еще раз!

Сашка перекрутил. И снова комната наполнилась голосом Клары Конобеевой.

Светины глаза наполнились слезами.

– Она мне позвонила, позвонила… Значит, жива. Но ей кто-то помешал говорить. Я ее знаю, если бы у нее была такая возможность, она бы сказала мне гораздо больше. Но она не объяснила главного: зачем ее держат и где?!

– Успокойся. Давай прослушаем дальше.

Второй звонок был еще удивительнее первого:

«Клара, это я. Никому не говори о звонке. В милицию не обращайся. Это бесполезно. Береги девочку. Целую…»

Света смотрела на телефон, словно видела аппарат впервые в жизни.

– А это звонил мой отец. Значит, он ничего не знает о маме.

– А вот мама почему-то уверена, что автоответчик первой услышишь ты. Может, она знает про отца?

– Что знает? – не сразу поняла Света.

– То, что его тоже дома нет.

– Мне страшно… Саша, как же мне страшно!

– Ты не бойся, я ведь с тобой. Главное, твои родители живы. А раз так, значит, они скоро вернутся домой.

Сашка успокаивал ее как мог, хотя сам прекрасно понимал: плохо дело. Судя по всему, родителей Светы держат в разных местах. И, кажется, их похищения между собой никак не связаны. Непонятно, почему им в один и тот же день позволили позвонить домой? Что это, совпадение?

– Света, а раньше ты включала автоответчик? – догадался спросить Дронов.

– Нет… – растерянно ответила она. – А что?

– Значит, ты все эти дни безвылазно сидела дома?

– У… вообще-то нет… Постой-ка… Ох, я тебя обманула. Да, я и раньше включала автоответчик, но у нас в доме есть и другой телефон, с дистанционным управлением. Вот он, на диване… Я пользовалась им, и к этому телефону даже не подходила. Ты можешь мне не поверить. Я практически все время находилась в своей комнате и не сообразила, что мне что-то могут оставить на автоответчике. Я никогда им раньше не пользовалась…

– А по-моему, ты снова меня обманываешь, – перебил ее Саша.

Света подняла на него свои большие, полные слез глаза и опустила голову.

– Да, ты прав. Я видела эти мигающие огоньки. Я знала, что кто-то оставил мне или кому-то из родителей сообщение. Эти красные сигналы появились еще вчера утром…

Он видел, как ей трудно говорить, поэтому закончил за нее:

– Но ты боялась услышать что-то страшное?

– Да.

– И нам ничего не сказала?

– Нет.

– Ну и трусиха же ты, Светка!

Она посмотрела на него. Он говорил все правильно. Да, страх делает людей очень странными. Поступки человека, находящегося под давлением страха, трудно объяснить. Но Сашка понял ее. Света вдруг вспомнила, как он и Горностаев, когда впервые появились возле ее квартиры, представились родственниками из Воронежа, и слабая улыбка осветила ее лицо.

– Да, ты прав, я страшная трусиха. Но с тобой мне ничего не страшно.

– Вот и хорошо. А что касается сообщений на автоответчике, то здесь все просто. Мы не знаем точно, когда они оставлены, но нам теперь известно, что сначала позвонила мама, а потом папа. Правильно?

– Правильно. Выходит, мама могла позвонить еще вчера утром? И я до сих пор не знала об этом, потому что побоялась включить эту штуковину?

Сашка кивнул. Он уже решил про себя никому не рассказывать о том, что Света скрыла информацию об автоответчике. Он сейчас словно увидел перед собой насмешливое лицо Маши. Уж кто-кто, а она точно не поймет Светиных страданий, ее нерешительности.

Еще Дронов ловил себя на том, что сейчас каждым своим нежным взглядом, обращенным на Свету, он предает Машку. А ведь он был в нее влюблен, и, как ему думалось, на всю жизнь. До гроба.

«Ладно, время покажет», – принял он мудрое, как ему показалось, решение ничего не менять в своей жизни, и еще раз прослушал сообщения.

– По-моему, я слышу какие-то посторонние звуки… Вот послушай внимательно мамино сообщение…

Дронов включил автоответчик, и они услышали, как голос Клары Конобеевой накладывается на какой-то музыкальный фон.

– Ты не знаешь, что это за музыка? – спросил он Свету.

– По-моему, это звучит саксофон… Грустная мелодия… Господи, да это же мамин любимый Фаусто Папетти!

– Любовник, что ли? – пробормотал извиняющимся голосом Дронов. – Итальянец?

– Это музыкант, – улыбнулась Света. – Саксофонист. Мама его очень любит. Но не может же быть такое, чтобы, украв, похитители ублажали ее любимой музыкой!

Сашка не знал, что и ответить.

– Давай теперь повнимательнее послушаем голос твоего отца.

Он нажал на кнопку. Но нет, никаких посторонних звуков при его сообщении не было.

– Судя по всему, он находится в помещении, потому что не слышно городского шума, – с важным видом заявил Дронов.

– Ладно, Саша, будем ждать дальше… Ты не возражаешь, если я попрошу тебя почистить картошку? Приготовим что-нибудь на обед. Глядишь, и время пролетит незаметно. И я не так сильно буду нервничать.

И только Света это проговорила, как телефон взорвался звонком. В другое время он навряд ли показался бы таким громким, но теперь, когда нервы ребят напряжены, они аж подскочили на месте.

– Я возьму, тсс… – Сашка взял трубку. Он молча слушал, потом кивнул головой: – Понял…

Затем, не кладя трубку и обратившись к Свете, сказал:

– Не волнуйся, это Пузырек…

Только выслушав его до конца, Саша положил трубку и пересказал его слова Свете:

– Никита только что вернулся из парка. В штабе никого нет, он звонит из дома. Говорит, что нашел сумочку Валерии. А в ней любопытные фотографии. Он сказал еще кое-что, но это следует проверить.

– Что?

– Говорит, что если судить по фотографиям, которые ты оставила в штабе, то на снимках, обнаруженных в сумочке Валерии, – твой отец!

И вдруг Саша, вспомнив разговор, произошедший еще раньше здесь, на квартире Конобеевых, спросил:

– Послушай, разве ты не говорила нам, что у вас телефон с определителем номера? Или я что-то путаю?

– Нет, ты не спутал. Говорила.

– Но ведь не бывает таких телефонов, чтобы в них были и автоответчик, и определитель номера.

– В маминой спальне стоит такой телефон. Я же говорю, у нас в каждой комнате по телефону.

– Так чего же ты молчишь?! Бежим скорее, посмотрим, откуда звонили твои родители! Вот чучело! – сорвалось у Сашки с языка, и он бросился в спальню.

Дронов выписал к себе в блокнот все последние номера телефонов и скомандовал:

– А теперь бежим. Я чувствую, что мы уже совсем скоро найдем твоих родителей.

В штабе собрались все, кроме Горностаева. И если у Маши, которая считала, что впустую потратила время во «Флоре», было грустное лицо, то остальные прямо-таки светились радостью.

Пузырек торжественно достал из зеленой сумочки Валерии фотографии (точнее, их клочки) и бережно разложил на столе.

– Да, – сказала Света, увидев на снимке обнимающихся Валерию и своего отца. – Это он. Но я не думала, что они могли быть знакомы. Мой отец – человек занятой. Ему некогда… Да и вообще, он не такой!

– Успокойся. Может, это фотомонтаж. Мало ли чего не бывает на свете.

Эти слова, конечно же, принадлежали Дронову. Его забота о Светлане в глазах Маши выглядела вызывающей.

Между тем все по очереди рассматривали разорванные снимки.

– Ну, ты, Пузырек, даешь! – с восхищением проговорил Сашка, похлопывая Никитку по плечу. – Надо же, как события-то интересно разворачиваются. Сначала ты находишь в парке Валерию, а на следующий день прямо на видном месте в каком-то шалаше на старой эстраде обнаруживаешь и ее сумку. Просто невероятно! Я только до сих пор не понял, а что ты вчера, собственно, делал в парке, да еще и в такую погоду?

– Один пацан должен был принести мне жаб, – замялся Пузырек. Он ждал этого вопроса еще и раньше, но все равно не успел подготовиться, а потому говорил чистую правду.

– А зачем тебе жабы? – не унимался Дронов.

Маша, которая прекрасно знала, зачем брату жабы, сидела в сторонке и молчала, что называется, «как рыба об лед».

Дело в том, что с жабами Никита собирался производить биологические опыты. Не понимая природу работы сердца – что за источник энергии заставляет его биться, – он хотел сам, собственноручно, разрезать жабу и поглядеть, «что там внутри». На все протесты Маши Никита отвечал всегда одно и тоже: я не садист, мне просто интересно. Ну что на это возразишь?

И лишь одно обстоятельство успокаивало Машу: ее брат все равно никогда не смог бы взять и разрезать на кусочки живую тварь. Не так воспитан, во-первых. А во-вторых, у него от природы доброе жалостливое сердце. Сколько бы он ни собирался произвести подобную операцию, а все равно не смог бы.

И вчерашний дождь, как подозревала Маша, наверняка оказался Никите на руку. Она была уверена в том, что ее брат даже обрадовался, когда понял, что никто никаких жаб ему в такой ливень не принесет. Зато вместо жабы появилась Валерия… Как из сказки.

– Вам не кажется, господа, – словно очнувшись, сказала Маша, – что нам необходимо встретиться и поговорить с Валерией? Заодно покажем ей эти снимки и спросим ее, как давно она знакома с твоим отцом, Света. Кроме того, я лично так и не поняла, что же с ней на самом деле произошло. То, что ее поколотил муж, это одно. Но почему в парке? Непонятно. Не мешало бы, в конце-то концов, просто навестить ее.

– Ты предлагаешь поехать к Людмиле Николаевне? – спросил Саша.

– А куда же еще? Только поеду я одна. А вы ждите меня и Горностаева здесь. Кстати, нам больше никто не звонил?

– Нет, я проверял, – буркнул Никита.

– А как же тот бедолага, которого собирается убить собственная жена? – Дронов напомнил Никитке второй звонок, который так и не был реализован.

Пузырек покраснел от удовольствия. «Да, классно я их тогда разыграл!»

Маша уже набирала номер Людмилы Николаевны, но Дронов остановил ее:

– Постой, мы же не рассказали вам самого главного! Светины родители объявились. Они позвонили ей и оставили сообщения на автоответчике.

И Сашка принялся с жаром рассказывать. А когда достал блокнот и показал записанные им номера телефонов, Маша поняла, что она полное ничтожество. Ей, в отличие от всех остальных, похвастаться было нечем. Лучше бы она вообще никуда не ездила. Или же раньше догадалась навестить Валерию и сделала это.

– Покажи свои номера, – она взяла в руки блокнот. – Здесь много номеров. Света, что ты можешь сказать?

– Я знаю почти все – это звонили наши друзья. Кроме двух последних.

– Так мы сейчас мигом выясним… – Сашка включил компьютер. Через несколько минут выяснилось, что первый из двух номеров принадлежит кафе «Саламандра», что на Большой Дмитровке. А вот второй…

– Дронов, выключи компьютер, – заметила Маша мрачно. – Эх ты, великий компьютерщик! Последний номер наш. Нашего штаба.

Наступила тишина.

– Подождите, – первым нарушил ее Никита. – Дрон, а ты не мог ничего спутать? Может, цифру не ту записал? Хотя бы одну?

– Нет, я ничего не спутал…

– Выходит, твой отец, Света, звонил отсюда… – развела руками Маша.