Текст книги "Пленница чужих иллюзий"

Автор книги: Анна Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

5. Надя. Саратов, 2014 г

– Тебе может показаться это глупым, просто абсурдным, особенно учитывая положение дел, но я предлагаю тебе, Катя, немного развлечься…

Катя, и без того потрясенная тем, как это Наде удалось за столь короткое время привести в порядок квартиру, стояла посреди вычищенной кухни, не в силах выразить свое удивление и восхищение. Надя приняла из ее рук тяжелые пакеты с покупками и принялась разбирать.

– Когда вернется твой бывший муж?

– Вечером, но точно я сказать не могу. Они могут после работы пойти в кино, а могут прийти в семь часов. Или в шесть. Или в восемь. Когда как.

– Скажи, а он не понимает, что причиняет тебе боль, приводя сюда другую женщину, которая моется в твоей ванне, жарит картошку в твоей сковородке, оккупировала половину квартиры, да попросту дразнит тебя. И эта музыка, и этот смех… Поверь мне, даже охваченные страстью и новизной отношений пары, вот как твой муж и его подруга, к примеру, не могут в течение долгого времени находиться в таком вот возбужденном состоянии, на пике эмоций, когда организму просто необходима громкая музыка, когда люди смеются беспричинно, просто от радости жизни… Время от времени им захочется покоя, тишины. Ты слышала когда-нибудь тишину в их комнате?

– Я понимаю тебя… Нет, не слышала. Когда они возвращаются, квартира просто заполняется какофонией звуков, словно кто-то нарочно увеличивает громкость, как в плейере или телевизоре, просто повернув ручку. Даже когда она ставит сковородку на плиту, раздается неимоверный грохот. Хотя, Надя, возможно, это мне так кажется, может, у меня просто нервы оголены, понимаешь? И обыкновенные звуки кажутся мне громом небесным?!

– А я думаю, что она делает это нарочно. А он – не возражает. Они попросту хотят выдавить тебя из квартиры. Или довести до самоубийства. И вообще, что за человек этот твой Саша?

– Как выяснилось, он женился на мне не по любви, а из-за квартиры, да и возраст, пора было уже… Он живет по указке своей матери. Я работала вместе с ней и понравилась ей. Вроде деревенская, скромная, работящая. Вот она нас и поженила.

– Здесь-то как раз все ясно. А вот что ты сказала о квартире? Чья это квартира?

– Понимаешь, когда мы с ним познакомились, у меня была однокомнатная квартира. Потом мне удалось продать бабушкин дом в Сенной, может, знаешь, в самом конце улицы, возле колодца… Я продала свою однокомнатную, добавила денег и купила вот эту двухкомнатную. И сделала все это до заключения брака, я же понимала, что к чему, что если квартира будет куплена до брака, значит, она будет полностью моя и при разводе не будет делиться. И я подсуетилась, что называется. Все успела. Да только Саша, который помогал мне с оформлением документов, подкупил, как тоже потом выяснилось, нашего риелтора, и хотя фактически сделка прошла за три дня до регистрации брака, в регистрационной палате она проведена как раз на три дня позже регистрации брака. Вот такой вот хитрый, я бы даже сказала – подлый ход.

– Да… не слабо он тебя кинул. И теперь получается, что эта квартира куплена как бы в браке? И поэтому он чувствует себя так свободно?

– Ну да.

– И ты еще решила ему помочь устроить свою жизнь, вскрыв себе вены?

– Получается, что так.

– Вы официально в разводе?

– Да, и квартира сейчас поделена на две части. Если бы у меня были деньги, я бы выплатила ему стоимость его половины, и он бы сразу оставил меня в покое. И эти деньги у меня будут, да только мне нужно время.

– Не поняла…

– У меня в другом селе есть еще один дом, достался мне по наследству от одной дальней родственницы. И место там хорошее. Рядом – дачный кооператив, кусок земли большой, я уверена, что мне удалось бы продать его за хорошую цену. Но я до весны не доживу, и у меня нет сил заниматься этим вопросом, нанимать риелтора, платить ему… Я и физически тоже чувствую себя неважно.

– Еще бы! Перенести такой стресс! Порезать себе вены. Я уверена, что ты ничего и не ела несколько дней… Я же видела остатки еды на тарелках, видела и твою полочку в холодильнике, во всяком случае, я так решила, что она твоя, поскольку на ней была одна баночка консервированной скумбрии и тарелка с засохшим кексом, а на других полках – колбаса, ветчина, сыр, виноград, апельсины и все такое… И в сковороде у них котлеты, картошка… Словом, живут люди. Питаются, ни в чем себе не отказывают. А ты чего раскисла?

Катя расплакалась. Надя обняла ее, прижала к себе, словно согревая.

– Я помогу тебе. Мы наладим твою жизнь. Для начала я пойду сейчас в кухню и приготовлю нам ужин. Но сначала давай выпьем чайку с бутербродами. Я вижу, ты купила колбаску…

Перекусив, Надя отправила Катю в комнату, уложила ее на диване, укрыла пледом, включила телевизор.

– Ты лежи здесь и постарайся ни о чем не думать. Я буду в кухне, готовить. Когда придут твои соседи, я представлюсь твоей сестрой и постараюсь отвоевать пространство и право на спокойную жизнь, поняла?

Катя молча кивнула.

Надя вернулась в кухню, достала мясо из пакета и принялась готовить отбивные. Пока варились овощи для салата «Оливье», она распарила чернослив, набила его орехами и полила взбитыми сливками с сахарной пудрой. Вынув из кислых яблок сердцевину и нафаршировав их орехами с медом, она поставила их запекаться в духовку. Вскоре кухня наполнилась ароматными запахами еды.

Она не сразу поняла, что в кухне не одна. В дверях совершенно бесшумно возникла высокая крепкая девица в красном, отороченном норкой, пальто и в пунцовом берете, украшенном сбоку стразами. Румяная, лицо обрамлено черными локонами, очень красивая девушка. Брови ее взлетели, да так и замерли в удивленном изломе.

– Не поняла… – сказала она, и рот ее пикантно, по привычке, искривился, показывая ряд белоснежных зубов. – Кто такие?

– Это я должна вас спросить, кто вы такая? – Надя, подойдя к ней вплотную и дыша ее сладкими духами, посмотрела ей прямо в глаза. – Приезжаю к сестре, и что я вижу? Она, совершенно больная, голодная, лежит на кровати без признаков жизни! Квартира превращена в бомжатник! Повсюду грязь! Спрашиваю Катю, она говорит, что развелась с Сашей и что он привел в дом какую-то женщину. Это вы, надо полагать?

– А вам-то что за дело?

– Вы, дамочка, слабоумная, что ли? Говорю же: я ее сестра, Надя! А сегодня вечером приедут ее братья – Артем и Денис, и будут во всем разбираться! И в том, кто купил квартиру и за какие деньги, а я сразу скажу, что эту квартиру покупала Катя, а деньги собирали на эту «двушку» всей семьей… И уж не для того, чтобы в ней поселился Саша с любовницей…

– Вообще-то мы собираемся пожениться.

– Да это вообще не мое дело.

– Саша!!! – Девушка развернулась на каблуках и застучала ими по коридору в направлении комнаты, где, предположительно, обитал ее Саша.

Надя, пока ее не было в кухне, сняла со сковороды отбивные, разложила на блюде и занялась салатом, полила его майонезом и перемешала. Когда пробовала, услышала шаги у себя за спиной.

– Вы кто?

Она резко развернулась и увидела молодого мужчину, красивого брюнета с зелеными глазами. Он нахмурился и смотрел на нее подозрительным взглядом.

– Ты – Саша?

– Ну да, я, и что?

– А то, что ты ответишь за все, что здесь произошло за последние месяцы… За то, что чуть не отправил на тот свет свою жену, за махинацию с регистрацией квартиры, за покушение на убийство…

– Чего?!! Какое еще убийство?

– Обыкновенное! Ты же со своей бабой убивал ее каждый день. Разве я не права? Мало того что бросил ее, предал, так еще и довел практически до самоубийства!!! Ты видел хотя бы, что она ест? И ест ли вообще? Разве ты не знал, что она бросила работу, что у нее нет денег, что она находится на краю пропасти… Она погибала, а вы здесь слушали музыку и веселились, смеялись над ее горем! Даже если бы она умерла, вы узнали бы об этом лишь по запаху… И ты думаешь, что наша семья оставит все это вот так, безнаказанным? Я знаю свою сестру, она такая, ни за что не позвонит и не пожалуется, и я не знаю, чем бы вся эта история закончилась, если бы я не приехала сюда, к ней!

– Да какого черта вы мне здесь устраиваете допрос? И чего вы вообще кричите на меня? Мы – в разводе. Официальном разводе. И одна часть квартиры уже оформлена на меня. У меня и документ есть!

– Понятное дело… Подсуетился. Или твоя мамочка расстаралась? И что теперь? Так и будешь здесь жить? Других вариантов нет?

– Почему же, есть. Пусть съезжает, я дам ей триста тысяч, и катится в свою Сенную.

– Почему триста тысяч? Квартира, я думаю, стоит под два миллиона.

– А вы не думайте. Это всего лишь мое предложение, а уж соглашаться с ним или нет – это ее дело. Но я, повторяю, готов выкупить ее половину за триста.

– Хорошо. Значит, вы можете гарантировать, что, если она даст вам триста тысяч, вы съедете отсюда?

– Миллион.

– Ты что, сволочь, берега попутал? Квартира стоит под два миллиона, однако ты готов заплатить ей всего лишь триста тысяч за половину, в то время как за свою половину требуешь с нее миллион?!

– Да у меня просто больше денег нет. А у нее дом в Каменке, вот пусть продает, и тогда решим вопрос.

– Хорошо. Сделаем так. Через три дня, раньше просто нереально, в десять утра буду здесь, я привезу нотариуса, мы подпишем документы, по которым квартира вернется к Кате, а ты получишь свой миллион и свалишь отсюда.

– Что, серьезно?

– Может, конечно, не миллион, а меньше, мы же сейчас так, навскидку, оценили квартиру, да и я не знаю, сколько мы сумеем собрать, занять под ее деревенский дом, но в любом случае это будут реальные, живые деньги. И после этого ты съедешь отсюда.

– Да без проблем!

– Вот и договорились. А сейчас дай мне пройти, – Надя взяла в руки блюдо с отбивными и пронесла их прямо перед носом мужчины. Притормозила, посмотрела ему прямо в глаза: – Когда-нибудь, тварь, ты за все ответишь. И не советую сегодня твоей девушке выходить в кухню, да и тебе тоже… Могу раскаленным маслом нечаянно обжечь или уксусной кислотой ей в лицо попасть… Да и вообще вам здесь больше делать нечего, собирайтесь потихоньку, вещички складывайте. И на будущее – если не в состоянии помыть за собой посуду или вычистить унитаз, то нанимайте домработницу или пусть ваша мама убирает за вами.

Она открыла дверь и скрылась за ней.

– Дуры! – услышала она за своей спиной. – Две дуры! Миллион они мне дадут! Не смешите!

Надя, вернувшись через минуту в кухню, где еще пребывал в недоумении Саша, поспешила сделать ему еще одно предложение:

– Есть еще один вариант.

– Интересно, что на этот раз? – Саша ухмыльнулся. Он до сих пор находился под впечатлением от первого предложения и мысленно прикидывал, на что потратить миллион рублей.

– Мы прямо сейчас с Катей съедем отсюда и больше никогда не вернемся, если ты в присутствии нас и твоей любовницы возьмешь вот этот нож, – Надя поднесла к его лицу большой кухонный нож для резки мяса, – и отрежешь себе яйца.

– Ну что, ты видела его? Что ты ему сказала? Я слышала только твой голос.

Катя нервничала, она сидела на диване, кутаясь в плед, и ждала от подруги только плохих новостей.

– Красивый. Ничего не скажешь. Но дурак. Если мы с тобой найдем миллион рублей, чтобы выкупить квартиру, то он оставит тебя в покое. И ты заживешь новой жизнью.

– Ты шутишь? Откуда у меня такие деньги? Весной, в сезон, я смогла бы продать дом в деревне самое большее за четыреста тысяч, но сейчас… – Она горько вздохнула. – Надя, разве могла я когда-нибудь представить, что моя жизнь так повернется… И что человек может настолько измениться! Нет, конечно, он никогда не был особенно ласковым, нежным, но я была влюблена, и мне было достаточно того, что чувствую к нему я. Теперь-то я понимаю, что так нельзя, что наш брак был с самого начала обречен… Ему нужна была другая женщина, более красивая, интересная, раскрепощенная… Он – мужчина с фантазией, я не могла сделать его счастливым.

– Да козел он, а не мужчина с фантазией. И наверняка извращенец! Знаешь, вот глядя на твоего Сашу, начинаешь ненавидеть мужчин, честное слово! Ладно, Катюша, не горюй. Я одолжу тебе денег. Отдашь, когда сможешь.

Катя посмотрела на нее испуганно, с недоверием.

– Ты шутишь? Надя, что вообще происходит? Ты выиграла в лотерею? Или у тебя появился богатый покровитель?

– Ни то, ни другое. Но когда-нибудь, я же обещала тебе, я тебе все расскажу. А сейчас давай пировать! Доставай фужеры, тарелки, а я принесу все остальное!

В какой-то момент Надя вдруг почувствовала странное ощущение, словно она летит куда-то в пропасть. Голова ее закружилась, и она присела рядом с Катей, вцепилась в ее руку.

– Знаешь… У меня сейчас такое чувство, будто бы все, что происходит со мной, срежиссированно кем-то сверху… Что меня будто кто-то ведет и указывает мне, как поступать, что говорить. Вот и сейчас я разговаривала с твоим бывшим мужем так, как никогда и ни с кем не разговаривала. Словно в меня вселилась другая женщина. Решительная, смелая, даже грубоватая. А ведь я не такая…

– Вероятно, в какой-то момент жизни мы все меняемся, включаются какие-то другие чувства, и мы начинаем вести себя так, как того требует ситуация. Вот бы и мне тоже измениться, как бы мне хотелось стать сильнее!

– Я помогу тебе.

– А насчет денег – это шутка?

– Нет. Просто у меня есть человек, который одолжит мне эту сумму, – солгала Надя, сама не понимая, как ее угораздило принять такое решение. По первоначальному плану она должна была вернуть миллион евро Виталию Бузыгину. Для этого она ушла из дома. Но что такое миллион рублей для такого человека, как он? Да он и не заметит! Зато она спасет Катю. Ради этого стоит рискнуть. К тому же, оформив квартиру, Катя в знак благодарности позволит Наде жить у нее, сколько понадобится.

Конечно, выпив вина, Надя захотела рассказать Кате всю правду. Но уж слишком большой был риск признаваться в том, что в сумке, под кроватью, лежат такие деньжищи! Соблазн невероятный. А вдруг Катя захочет вернуть себе мужа с помощью денег? Пообещает ему купить машину или бизнес? Катя, Катя… Кто знает, какие мысли бродят в ее голове и куда они могут ее привести…

Однако не рассказать ей ничего о том, что произошло с ней самой, было бы тоже неправильным. Поэтому пришлось прямо на ходу придумывать более-менее правдоподобную историю, из-за которой ей пришлось на время расстаться с семьей и покинуть дом. Решила сыграть на особенностях профессии Бориса, напустить туману и одновременно расположить Катю к себе, посчитав, что обещанный беспроцентный кредит будет для зарождения их дружбы недостаточным.

– Я должна найти одного человека. Это связано с работой моего мужа, поэтому я не могу тебе всего открыть. Вот найду, поговорю с ним, все выясню и вернусь.

– Прямо как в романе! Обещаю тебе, Надечка, что не стану допытываться, это вообще не мое дело. Уж если ты, Надя Юфина, человек в высшей степени серьезный и ответственный, а я знала тебя именно такой, так поступила, значит, на это были серьезные причины. Я так подозреваю, что от разговора, ну, с этим человеком, зависит твой муж, быть может, его безопасность или даже жизнь! Можешь располагать мной, моим временем, словом, я готова сделать для тебя все.

– Для начала мы должны избавиться от твоего бывшего мужа, оформить квартиру, а потом ты вернешься на свою «кондитерку», восстановишься на работе и будешь себе спокойно жить. Единственное, что ты для меня можешь сделать, это позволить мне какое-то время жить здесь у тебя, прятаться. Ну и держать язык за зубами, конечно. Борис, мой муж, будет меня искать. Я уверена, что он уже нашел меня в списках пассажиров московского поезда…

С тех пор, как Надя ушла из дома, ее не покидало ощущение полета, парения над реальностью. Она словно бы видела себя со стороны, как это бывает во сне, и именно это чувство, подаренное ей инстинктом самосохранения, уберегало ее рассудок от срыва и придавало силы. Если бы не это чувство, не эта естественная, природой дарованная защита, она давно бы уже сошла с ума, поскольку все, что она делала, начиная с того момента, как увидела сумку, полную денег, и заканчивая разговором с Сашей, было ей совершенно несвойственно.

И словно для того, чтобы она все же не забывалась и не оторвалась окончательно от этой самой реальности, ее психическая броня на время исчезала, и Надя с ужасом осознавала, что она наделала. И когда мысли обращались к недавнему прошлому, ей хотелось схватить сумку и бежать к мужу, разрыдаться перед ним и объяснить свой поступок. Тем более что, по большому счету, она же ни в чем и не была виновата. И ушла она из дома исключительно для того, чтобы Виталий своим появлением не травмировал Бориса, не нарушал покоя их семьи.

И в то же самое время в моменты просветления, когда нервы заменяли кожу и все происходящее приобретало более острый, болезненный характер, Надя спрашивала себя, не подменила ли она страх любовью? Что, если стремлением оградить мужа от волнения и ревности она прикрывает свой страх перед ним? И так ли уж надо дорожить браком, где постоянно нужно себя сдерживать, жить вполсилы, завися от настроения и жизненных принципов другого человека?

Ну появился Бузыгин из ее прошлого, ну подарил ей миллион. Но это же его поступок, а не ее. Это он вторгся в ее жизнь. И Борис, как ее муж, как мужчина, как отец ее детей, должен был бы сделать все возможное, чтобы Виталий снова исчез. И так бы все, может, и случилось, если бы Надя сразу же после того, как ей передали сумку с деньгами, позвонила Борису и все рассказала, но, зная своего мужа, испугалась его реакции.

К тому же она помнила Виталия и могла себе представить, на что он может быть способен, чтобы, во-первых, произвести на нее впечатление или даже вернуть ее себе, во-вторых, чувствуя, что Надя никогда к нему не вернется, оклеветать ее в глазах мужа. Придумать, скажем, какую-нибудь историю о том, что все это время, что он был на свободе, они находились в связи. Да мало ли что может придумать отвергнутый мужчина?!

Это сейчас она все это анализировала, пыталась понять собственный поступок, а тогда, когда все это случилось и она приняла быстрое решение, ею двигал все же инстинкт. Или же кто-то там, наверху, действительно двигал ею?

– Ты очень хорошо готовишь, – голос Кати вернул ее в действительность. – Не помню, чтобы раньше я получала столько удовольствия от еды. Отбивные просто роскошные, а этот чернослив… Надя? Ты слышишь меня?

– Да-да, просто задумалась…

– И где ты планируешь искать этого человека? Как его хотя бы зовут? Ой, извини, забылась… Молчу-молчу.

Катя разрумянилась, ожила.

– Мне нужно найти частного детектива, иначе как? У меня же никакой информации.

– И где будешь искать этого частного детектива?

– Куплю газеты, поищу в объявлениях. Был бы компьютер, поискали бы в Интернете. Вот, кстати! Завтра купишь мне хороший ноутбук и подключишь Интернет.

– Интернет есть! Сашка еще в прошлом году установил беспроводной Интернет. Вот утром он уедет, привезу компьютер, и мы все подключим! Пароль я помню!

– Катя…

– Что?

– Ты ничего не слышишь?

Они обе замолчали.

– Тишина, – прошептала Надя. – Разве ты не заметила, в квартире – тихо! Твои соседи притихли и сидят как мышки. Ни тебе музыки, ни грохота посуды в кухне.

– На самом деле… Да они вообще, похоже, в кухню не выходили, иначе бы я услышала. Ничего себе! Значит, сидят голодные. Или же ушли куда-нибудь в ресторан или кафе… Что же такое ты ему сказала?

6. Надя. Саратов – Адлер, 2014 г

Она перевернула страницу, закрыла на время то, что было связано с Катей и ее практически решенными проблемами, и теперь смотрела в окно купе поезда Саратов – Адлер, в котором ехала в Лазаревское, туда, где, по рассказам Виталия, проживала его сестра, единственный человек, по мнению Нади, который мог знать его фактический адрес или номер телефона. Сестра. «…Вот поработаю немного, накоплю деньжат, и мы рванем с тобой в Сочи или Лазаревское, купим там дом на море, чтобы и сад был… У меня там сеструха живет, они с мужем недавно дом купили, коз держат, все для туристов, понимаешь? Развернулись короче». – «У тебя есть сестра?» – «Ну да, Тонька! Она хоть и косит немного, еще с детства, а мужика отхватила себе нормального, с понятием».

Вот и отправилась она в Лазаревское искать «косую» женщину по имени Антонина (девичья фамилия предположительно Бузыгина), у которой есть приличный муж «с понятием», дом и козы.

…Частный детектив, которого она наняла, уже через сутки дал ответ, что человека с такой фамилией в городе нет, вернее, что он нигде не зарегистрирован: ни в одной гостинице, ни по адресу. Зато его данные сохранены в базе МВД. В 2001 году он был осужден, отправлен в колонию строгого режима в Сургут и выпущен на свободу в прошлом, 2013 году. Возможно, он зарегистрирован в другом городе, но для того чтобы его найти, требуется время.

А Надя не хотела ждать. Она понимала, что человек с таким прошлым, да еще и с «меншиковским» кладом в кармане, вряд ли станет светиться где бы то ни было, он, возможно, вообще сменил имя и фамилию и живет по фальшивому паспорту. И пока еще живет здесь, в России. Ведь нашел же он Надю зачем-то, не уехал сразу за границу, куда уезжают практически все нормальные люди с большими деньгами, да еще и с криминальным прошлым. Начинают жизнь в какой-нибудь красивой цивилизованной стране, покупают дома, яхты… Женятся, наконец, заводят детей.

Она не верила в то, что он нашел ее для того, чтобы позвать за собой в дальние страны, в новую жизнь. Такой любви не бывает. Все-таки прошло почти тринадцать лет, и за это время он, сидя в тюрьме, наверняка списался с какой-нибудь женщиной, которая ждет его, реально строит планы на будущее.

А что Надя? Она никогда не интересовалась им, хотя думала часто. Особенно в первые годы, приходя в себя после перенесенных страданий. И это чудо, что ее не осудили, не посадили, что судьба распорядилась таким образом, что она встретила Бориса, который полюбил ее всем сердцем и по сути спас, дал ей шанс начать все заново.

Когда она вернулась после всего пережитого, после следственного изолятора, где мысленно прощалась с нормальной жизнью, домой, к Лере, она несколько дней пролежала в постели, чистая, с вымытыми, очищенными от запаха нечистот, которым была пропитана камера, волосами, глядя в окно на падающий снег и желая только одного: чтобы эта чистота никогда не кончалась. Она несколько раз в день принимала ванну, и психолог Крупнин, который работал с ней по настоянию Леры, объяснял это ее желанием очистить не столько свое тело, сколько мозги и душу.

– Зачем мне психолог, я и так знаю, что и зачем, – говорила, умываясь слезами, Надя, когда за Крупниным, маленьким человечком с внимательными большими глазами, закрывалась дверь. – Скажи ему, что мы больше в нем не нуждаемся. Он приезжает к нам из областного центра, ты платишь ему большие деньги, а легче мне от его визитов не становится. Наоборот, когда я вижу его, мне начинает казаться, что я нездорова, больна, что еще немного, и мне потребуется помощь уже не психолога, а психиатра, а это далеко не одно и то же.

Лера рассчитала Крупнина, но как-то так сложилось, что они стали чуть ли не друзьями. Лера, казалось бы, деревенская простая женщина, иногда подолгу разговаривала с ним, умным интеллигентным человеком, по телефону, и разговоры эти были вовсе не о психологии, а о жизни. Надя предположила даже, что Крупнин, ровесник Леры, влюбился в нее. Лера же, продолжая жить с соседом, Родионом Чащиным, время от времени ездила в город на свидания с Крупниным. Нет, конечно, Лера и раньше ездила в город за покупками и по делам, но одевалась при этом просто, по-деловому, в костюм или брюки, а в ту весну 2001 года она сшила у местной портнихи Валеевой несколько ярких платьев, купила блузку с кружевами и начала красить ресницы.

Зиму пережили, Надя вернулась в школу, где никто ее особенно не доставал в связи с Бузыгиным. По Сенной сначала ходили слухи о беременности Нади, но никакой беременности, слава богу, не случилось, да и к местной акушерке Надя не обращалась. Посудачили-посудачили да и забыли.

К ним домой зачастил Борис. Никогда не вспоминал Виталия, ни слова не говорил об убийствах и грабежах. Понимал, что ей будет больно. Говорили на самые нейтральные, разные, обычные житейские темы.

Февраль выдался холодным, никому и в голову не приходило гулять или даже идти в клуб, вот и сидели втроем – Надя, бабушка Лера да Борис – в кухне за столом, пили чай, играли в карты, смотрели телевизор. Потом Лера уходила к Чащину, и Надя оставалась с Борисом вдвоем. Видела, как он смотрит на нее, как страдает от того, что не может признаться в своих чувствах, но сама-то к нему ничего не испытывала. Сравнивала с тем, что с ней было, когда она оставалась наедине с Виталием. Как жарко он ее обнимал, какие сильные у него были руки и сладкие губы. Вот все умом понимала, что он бандит, настоящий, убийца, что у него нет сердца, раз он так легко убивал людей, но почему-то она долго не могла забыть о нем и ночью, забывшись, искала рядом с собой его, такого желанного, родного.

Вот это-то и убивало ее больше всего: за что она его любит? Может, она сама такая? Разве можно вообще любить убийцу? Значит, она как бы простила ему все, что он натворил. Ее любовь к Виталию была одновременно и тайной радостью, и тяжелой ношей. Вспоминались самые приятные минуты, проведенные с Виталием. Свадьба, потом безумие, которое захватило ее и бросило в объятия незнакомого парня. Снежная тихая ночь, разрезаемая ее веселым, счастливым смехом и визгом, когда они кувыркались в снегу, который залеплял ей лицо и таял под горячими губами Виталия.

Виталий. Он проникал в нее настолько глубоко, что, казалось, заполнил каждую пору ее существа, его здоровая, густая кровь, источник энергии, словно заполнила и ее вены, и его плоть сделала более грубой и ее тело, она после его объятий чувствовала необычайный прилив сил, как если бы этот молодой мужчина поделился собой с ее хрупким девичьим телом.

Понятное дело, все это были ее фантазии. Но она так его чувствовала, так понимала, и долгое время он снился ей, и тогда ее сон казался ей самой настоящей реальностью.

Что это все-таки было? Любовь? Или мощное впечатление от первого мужчины? Или все это вместе, помноженное на сильнейший нервный стресс?

С Борисом все было совершенно иначе. Он был красив, умен, говорил ей ласковые слова, привозил из города живые цветы и экзотические фрукты, словом, ухаживал красиво, и чувствовалось, что он испытывает к ней самые чистые и глубокие чувства, но вот огня в нем не было. Ни искры. Даже когда он в отсутствие Леры, сидя рядом с Надей, пытался обнять ее, она ничего к нему не чувствовала. Ей нравилось нравиться ему. Но любви, которая, словно землетрясение, всколыхнула бы ее, не было.

Всю правду о Наде и Борисе говорила умная и очень тонко чувствующая внучку Лера:

– Твой Бузыгин как током тебя ударил, вот ты, девочка моя, и ждешь чего-то похожего. Но Боря другой, понимаешь? Он – его противоположность. Зато в нем есть такие качества, которые подходят для брака. Он надежен, спокоен, с ним у тебя всегда все будет ровно, как сейчас говорят, хорошо. Не думаю, что тебе следует от него отказываться. Борис – прекрасный молодой человек, и по сравнению с ним все другие мужчины, которые у тебя могут появиться, будут хуже.

– Откуда ты знаешь, какие мужчины могут у меня появиться? Может, кто-то будет лучше Бориса.

– Может, и будут. Богатые, например. Но богатство не всегда есть счастье. К тому же мужчина, у которого много денег, рано или поздно свыкается с мыслью, что он достоин чего-то большего, лучшего или, во всяком случае, разнообразия, и вряд ли он ограничится одной-единственной женщиной – женой. А Борис – верный. Поверь мне, это немало.

Он приходил к ним почти каждый день, Надя с Лерой кормили его, они все вместе проводили вечера. Когда наступила весна, сошел снег и потеплело, Борис с удовольствием перекопал огород, подремонтировал забор, перекрыл крышу. Он все чаще и чаще стал оставаться у Юфиных на ночь, но спал в большой комнате на диване. Никаких страстных порывов с его стороны к Наде никогда не было, ни решительных прикосновений, ни настойчивых поцелуев. Чувствовалось, что он ждет. Надя же не торопилась. Но самое сложное в их отношениях было то, что Надя стыдилась его. Пока его не было, она могла включить свои любимые песни на полную громкость и даже мыть полы, танцуя. Когда светило солнце в окна и дом наполнялся жизнью, теплом, Надя чувствовала, как и в ней тоже встает солнце, и такое неизъяснимое и непонятное счастье охватывало ее, такая радость поднималась, такое начиналось сердцебиение, что хотелось взмахнуть руками и приподняться над полом, коснуться головой потолка…

Когда же она слышала звук отпираемой калитки, видела в окно Бориса, решительным шагом направляющегося к крыльцу, она моментально опускала крылья своей души, застегивала кофточку на все пуговицы, надевала юбку, забирала в хвост свою рыжую гриву, и руки ее принимались сами, машинально все вокруг приводить в порядок, укладывать рядами, стопками, выравнивая все в строгие линии. Даже тапочки у порога выстраивались, как солдаты на плацу.

Надя показывала миру другую, сделанную в угоду обществу и, главное, Борису девушку. Скромную и сдержанную, мечтающую выйти замуж за молоденького опера Бориса Гладышева.

Свадьбу сыграли в 2003 году, в областном центре, куда Борис привез Надю в свою собственную маленькую квартирку и где ему предложили должность следователя прокуратуры.

Жизнь потекла циклично, как все в этом мире: первая беременность, роды, вторая беременность, роды, круг домашних обязанностей, ожидание мужа с работы, прогулки с детьми в парке, редкие праздники. И все это считалось примерной семьей с примерными супругами и родителями.

Надя мечтала научиться водить машину и в один прекрасный день забрать детей и покатить с ними на море. Без Бориса. И это при том, что мужа она по-своему любила, даже понимала его и тем не менее никогда не чувствовала себя рядом с ним свободной…

…В купе постучали. Надя предположила, что это снова проводница, никак не желавшая мириться с тем, что пассажирка выкупила целое купе и едет в нем одна, в то время как есть желающие даже в январе добраться до юга. Надя, уверенная в том, что вообще будет в вагоне одна, поскольку понятия не имела, чем можно заняться в Сочи или в окрестностях зимой, задала этот вопрос проводнице, на что та ответила, что некоторые пассажиры едут просто по делам, некоторые – в гости к родственникам, и их поездки не связаны с курортными особенностями края, а так вообще-то зимой туда едут парочки, чтобы спокойно отдохнуть, пожить в спа-отеле, посетить форелевое хозяйство или страусиную ферму, где угощают жареной форелью и страусиными яйцами, или дельфинарий в Адлере, где в выходные даже в зимний период дают зажигательные представления. Не говоря уже о горнолыжных курортах.