Текст книги "Признания грешницы"

Автор книги: Анна Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Дина Робертовна, я сделаю все, о чем вы меня попросите, чтобы только Гера избежала опасности. Если хотите, я все свободное время буду проводить с девочками. В смысле, буду привозить их сюда, чтобы и соседи мои тоже поняли. Что их мама где-то рядом.

– Что ж, это неплохая мысль, да только у вас здесь нет подходящих условий для детей. – Дина Робертовна обвела рукой пространство вокруг себя, намекая на неприбранность и грязь в квартире-мастерской. – Посмотрим, что можно придумать. Валя, прошу вас, сделайте так, как я вам сказала. Постелите постель, я не знаю, на двоих… Разложите в ванной комнате и спальне ее вещи…

– Да я все понял, Дина Робертовна, не беспокойтесь. Все сделаю в лучшем виде. Но только вы должны понимать, что я сильно подпорчу репутацию Гере…

– Бог с ней, с репутацией! Кому есть дело до нашей семьи?! Мы люди не очень общительные. И все это делается для полиции, прокуратуры… Хоть бы все поскорее закончилось, и Гера нашлась! Ну куда, куда она уехала? К кому? Я ведь и сама словно с завязанными глазами, ничего не понимаю. Мне Лева сказал так сделать, и я сделала. И я, как и вы, не думаю, чтобы Гера была причастна к этому убийству.

Она ушла, Валентин, проводив ее, вернулся к своим сокровищам. Взял в руки маленький розовый кружевной комочек трусиков и прижал к лицу.

– Чем же тебя так обидел этот Рыбин? – прошептал он, погружаясь в темные воды своих тайных желаний.

11

Приехав в Маркс и поселившись в гостинице поздним вечером, Глаша, оставив в номере вещи, вышла прогуляться по городу, спустилась к заливу, размышляя над тем, с чего начать поиски родственников Рыбина. Побродив немного вдоль берега, она вернулась в его центральную часть, на площадь, и была приятно удивлена тем, что город не спит, что по улицам прогуливаются нарядно одетые горожане, много молодежи, отовсюду слышна музыка, вероятно, скоро в центральном клубе начнутся танцы. Было бы утро, она бы сразу же направилась в полицию и попыталась там расспросить о Рыбиных, а сейчас с кем можно поговорить?

Неподалеку от нее остановилась старая «Волга», вероятно, местное такси, из нее вышла пожилая пара, мужчина был подвыпивший, и его жена, пухленькая розовощекая женщина в помятом кружевном костюме, подставила ему свой локоть:

– Виталя, осторожно…

Воздух в городе был розовым от заката, пахло цветами, духами и как будто бы вином. Аккуратные, ухоженные цветники, высокие ели, старинное здание католического собора, превращенного в клуб, медленно загорающиеся уличные фонари. Город был уютным, красивым. И даже эта супружеская пара, направляющаяся к близлежащему кирпичному домику рядом с площадью, навевала романтическое настроение.

Глаша поравнялась с ними и обратилась к женщине:

– Добрый вечер! Вы извините меня, я только что приехала… Город у вас небольшой, все наверняка знают друг друга… Я разыскиваю человека по имени Владислав Рыбин. Какое-то время тому назад он владел санаторием где-то поблизости от Маркса…

– Владислав Иванович? – быстро отреагировала женщина, еще крепче прижимая к себе пьяненького мужа. – Как же, конечно, знаю. Да кто его здесь не знает? Он живет в Воруй-городе.

– Где-где?

– У нас тут район такой есть, люди назвали его Воруй-город… Да вам всякий покажет, где живет Рыбин.

– А как туда добраться? Это далеко? Такси можно вызвать?

– Да просто остановите любую машину, и вас отвезут. Здесь вам не Саратов, такси маловато, хотя расстояния не очень-то и маленькие. Вон мы тоже приехали на такси, вернее, нас просто подвезли…

Глаша поблагодарила женщину и отправилась искать попутную машину до Воруй-города. Подвернулся желтенький «жигуленок» с веселым и пьяненьким парнем за рулем. В машине было грязно, пыльно и пахло перегаром.

– Почему этот район называется Воруй-город? – спросила Глаша, рассматривая в открытое окно проплывающие мимо частные дома, магазины, банки, автовокзал.

– А там буржуи живут, – пояснил водитель, усмехаясь. – Сами сейчас увидите, какие там дома понастроили…

– Понятно. А вы Рыбина знаете?

– Владислава Ивановича? Конечно, знаю! Так вы к нему? – Он покосился на Глашу и оценивающе осмотрел ее. – Родственница или как?

– Да я племянника его ищу, Германа Рыбина. Или Вадима. Мы с ними знакомы еще с Иркутска…

– А… Ну, тогда все понятно. Только, боюсь, вы не по адресу едете. И вряд ли Владислав Иванович поможет вам. Во-первых, эти ваши знакомые сильно ему кровь подпортили, когда здесь жили. Чуть санаторий его не спалили, он даже хотел посадить Герку, но потом пожалел. Племяш все-таки. Ну, а во-вторых… – Он сделал паузу и посмотрел задумчиво впереди себя, словно на время забыв о пассажирке. – Сгинули они, братья-то!

– Как это – сгинули? Что вы такое говорите?

– В Африке их лев сожрал, что ли. Погибли они на охоте. Намибия ли, Колумбия, не знаю… Отправились туда золото искать, да и сгинули. Давно уже, лет пять тому назад. Так что зря вы к Рыбину приехали. Ничем он вам не поможет.

– А вы ничего не путаете?

– Да я их как облупленных знал! Они всегда золото искали. Они и на кладбище могилы разрывали, склепы, то бишь, немецкие, то в Турцию отправились искать какие-то захоронения… Очень они верили в то, что найдут золото. Страсть у них была. Золото и бабы. Все, приехали! Вон, видите большой дом с красивым фонарем? Это Рыбинский. Ну, женщина, желаю вам удачи. Ночевать-то вам есть где?

– Да, есть, да только с транспортом здесь у вас напряженка. Может, оставите свой телефон, я вам потом позвоню?

Владислав Иванович Рыбин, крупный высокий мужчина, оказался довольно приятным и вежливым человеком. Показав свое удостоверение помощника адвоката, которое Рыбин внимательно изучил при свете фонаря, стоя возле калитки, Глаша сказала, что хочет поговорить с ним о его племяннике, Вадиме Рыбине.

– А почему ко мне? У него же отец есть, – пожал плечами Владислав Иванович и потом добавил: – Хотя он наверняка на рыбалке сейчас, его сроду дома не застанешь. Недавно поросенка закололи, хотел угостить брата, поехал к нему с мясом, а у него все заперто. Ну да ладно, проходите, пожалуйста, Глафира. Какое богатое у вас имя!

Стало совсем темно. Глаша уже и пожалела о том, что отправилась на поиски вечером. Надо было прогуляться по городу, поужинать где-нибудь да и отправляться спать в свой номер.

– Проходите, проходите… – Рыбин распахнул дверь и пригласил ее войти в дом. – Таня! У нас гости!

Вышла невысокая худенькая женщина в майке и джинсах. Волосы стянуты на затылке узлом, высокий лоб, гладкий, без единой морщинки. Кроткая, работящая, молчаливая – так охарактеризовала ее про себя Глаша.

– Это помощник адвоката, Глафира, она приехала к нам поговорить о Вадиме. Накрой нам чего-нибудь…

И Таня принялась собирать на стол. Глафира поначалу хотела ее остановить, сказать, что она сыта и что ничего не надо, но потом, вспомнив про поросенка, передумала. В таких домах всегда есть чем угостить городских жителей.

– Танечка как раз карасей нажарила! А какой окорок! Проходите вот сюда, в кухню, здесь у нас человек пятьдесят поместиться может! Я вообще люблю простор!

– Скажите, Владислав Иванович, когда вы последний раз виделись со своими племянниками – Германом и Вадимом Рыбиными?

– Ну… точно и не помню, давно это было. До того, как они отправились в Иркутск.

– А поточнее можно?

– Дайте-ка подумать… Это было в 2009 году, я тогда же выкупил свиноферму в Павловке… Скажите, а почему ими, вернее, Вадимом, заинтересовались адвокаты?

Глафира отметила про себя, что до Рыбина, пожалуй, еще не дошел местный слушок о том, что его племянников благополучно проглотил африканский лев.

Татьяна поставила перед Глафирой тарелку и блюдо с жареными карасями, потом на столе появилось нарезанное ломтями копченое свиное мясо, графинчик с водкой. Все выглядело так аппетитно, что Глафира не смогла удержаться и набросилась на еду.

– Вы меня извините, но у вас такие деликатесы!

– Угощайтесь!

Глафира промокнула губы салфеткой и откинулась на спинку стула. Первый голод был утолен.

– Так вы не ответили мне на вопрос: что натворил Вадим?

– А почему вы не спрашиваете о Германе?

– Потому что, когда вы пришли, сказали, что хотите поговорить со мной о Вадиме.

– Понимаете, я не знаю, насколько они вам дороги, ваши племянники…

– Два балбеса, – невольно перебил он ее, пожав плечами. – Вот и все, что я могу о них сказать. Фантазеры, романтики в определенном смысле, типа кладоискатели, но на самом деле просто ищут способ быстро разбогатеть.

– Но они работали на золотых приисках… А там – тяжелая работа. И не очень-то похоже на романтику.

– Вероятно, эта работа для них была вроде карточной игры, азартная, пахнущая золотом и возможностью прибрать к рукам это самое золото, вы понимаете, о чем я? Глафира, зачем ходить вокруг да около? Что еще натворили мои племянники?

– Насколько мне известно, Герман погиб в Африке, в Намибии, где оба брата занимались тоже золотом, но, вероятнее всего, все-таки алмазами…

Рыбин нахмурился.

– А вот Вадим совсем недавно объявился в областном центре, с деньгами и большим желанием вложить эти самые деньги в довольно-таки перспективный бизнес – производство минеральных удобрений…

– Хотите сказать, что Вадим сейчас в Саратове?

– Вам фамилия Северов о чем-нибудь говорит? Это его партнером стал ваш племянник.

– Постойте… Минеральные удобрения, Северов… Уж не про того ли Леву Северова вы говорите? Он жил и работал здесь у нас, в Марксе, какое-то время, очень хороший парень! Умный, работящий, ответственный… Мы были с ним и компанией моих друзей на охоте, он тогда как раз и познакомился с дочерью одного моего приятеля, Мышкина – Герой и женился на ней. Господи, сколько же воспоминаний сразу нахлынуло!

– И я тоже помню Северова, – сказала появившаяся в кухне с банкой молока в руках Татьяна.

– Татьяна, Вадим-то, племяш мой, разбогател, оказывается, и сейчас работает в Саратове! Как раз с Левкой!

– Думаешь, они были знакомы? – спросила Татьяна.

– Нет, точно нет. Когда Лева приехал сюда, Герка с Вадиком уже были в Сибири.

– Владислав Иванович, Вадима убили, – тихо произнесла Глафира, испытывая страшный стыд за то, что так плотно поужинала перед тем, как огорошить хозяев этой трагической новостью. – Вот почему я здесь. Елизавета Сергеевна Травина, адвокат, на которого я работаю, помогает расследовать это убийство. Полиция и прокуратура тоже, разумеется, работают, но в списке подозреваемых у них пока только один человек, это как раз ваш знакомый – Лев Северов.

– Постойте, дайте-ка все переварить… Когда?

– 11 мая.

– Как его убили?

– Его вытолкнули из окна собственной квартиры.

– Владик, как же это так? Вадима убили, а нам никто ничего не сообщил! – воскликнула Татьяна. – И где он сейчас? Его есть кому хоронить? А то мы поедем в Саратов… Господи, какой удар для отца…

– Думаю, что хоронить его некому, – ответила Глафира. – Хотя точно не знаю. Мы только начали заниматься этим делом. Нам до сегодняшнего дня было известно, что у него нет семьи, что он жил один, вот поэтому я и предположила, что хоронить там, в Саратове, некому.

– Мы с его отцом и похороним… – сказал Рыбин. – Я вот одного не могу понять: почему подозревают Леву? Зачем ему убивать Вадима? И как его убили, говорите, вытолкнули из окна? Да он молодой еще. Крепкий мужик! Вы можете рассказать подробнее?

Глафира рассказала о конфликте Северова с Рыбиным и об исчезновении Геры.

– Может, это несчастный случай? И вообще… Если Лева врезал ему там, на дороге, то это еще ничего не значит. Мало ли кому я бил морды, что же это, сразу подозревать человека в убийстве?! И кого? Левку-то? Глупости! А куда же Гера пропала? Да еще и детей бросила. Очень все это странно, но и совпадением это тоже трудно назвать. Тем более что она исчезла в день, когда убили Вадима… Я тоже думаю, что все это связано.

– Это больше похоже на бегство, – тихо произнесла Татьяна и прикусила губу. – Может, она что-то знает?

– Гера, Лева… Они не могут убить человека. Это очень светлые люди.

– А вам не показалось странным, что и Гера, и Вадим – оба из Маркса?

– Да кто их знает… Может, Вадим позволил себе что с Герой, а Лева об этом узнал, потому отвез за город, чтобы разобраться и врезать ему хорошенько… Но если бы он хотел его убить, что я не допускаю, то почему же он не сделал этого на дороге за городом? Кто-то помог Вадику выпасть из окна… Это мог быть кто угодно!

– Скажите, а нет ли кого-нибудь, кто мог бы рассказать о том, были ли Гера и Вадим знакомы раньше, было ли между ними что-то по молодости? Может, у них роман был, и Лева об этом узнал, или что-нибудь в этом роде?

– Даже и не знаю, – задумчиво произнес Владислав Иванович. – Город у нас, как вы правильно заметили, небольшой, поэтому, может, они и пересеклись где…

– У вас есть дети, Владислав Иванович? Это я к тому, что, может, они что-нибудь знают о своих братьях?

– Нет, к сожалению, детей нам Бог не дал…

– Надо спросить у Захара, в смысле у Вениамина Захарова, соседа Мышкиных, – сказала Татьяна. – Вот он точно все знает. Он всегда защищал ото всех Геру, был ей вместо старшего брата. Если Гера встречалась с Вадькой, то он точно знает.

– Адрес его можно?

– Карла Либкнехта, сто тридцать пять, кажется. Или сто тридцать семь, точно не помню.

– Татьяна, ты бы позвонила своей сестре, она должна знать номер его телефона…

– Да-да, я сейчас, – всхлипнула та. – Господи, да как же такое может быть? Гера погиб, Вадю убили… И никто нам не позвонил, ничего не сказал… Получается, если бы не вы, мы бы так ничего и не узнали?

– Я дам вам сейчас свою визитку, позвоните попозже, когда я вернусь в Саратов, и я помогу вам связаться со следователем, который ведет дело вашего племянника, он вам все расскажет, когда и где можно будет забрать тело для похорон. Да, вот что еще я хотела спросить. Скажите, Владислав Иванович, это правда, что кто-то из ваших племянников то ли ограбил санаторий, где вы были директором, то ли поджег…

– Да я вообще-то и сейчас там директор, вернее, хозяин. Да, было кое-что… Днем, когда двери были открыты, мои пацаны прятались там в коридорах, открывали окна, чтобы туда пробраться ночью в здание… Напаивали сторожа…

– Но что они там делали ночью?

– Да дураки – вот что! Там же кухня, и всегда остается еда. Вот они и подъедали там все, что было, это когда мальчишками совсем были. Ну а потом, когда повзрослели, они уже учились в строительном техникуме, стали приносить с собой вино, приглашать девчонок, устраивали там свои посиделки-полежалки… Один раз сигарету кто-то не погасил, постель задымилась… Музыкальный центр по пьяни вынесли, чуть ли не продали, хорошо, меня люди предупредили, я поймал их, мерзавцев… Значит, говорите, их больше нет…

– Скажите, неужели их отец, ваш родной брат ничего не знал о смерти Германа? Вы вообще знали, что они в Намибии?

– Мы ничего о них не знали. И не потому, Глафира, что мы такие черствые, бездушные люди, нет, совсем не поэтому. Просто и Гера, и Вадим всегда жили по своим, особым правилам, нормальная жизнь была не для них. Эгоистами были страшными, прости меня, Господи. – Рыбин перекрестился. – Они и про отца-то своего никогда не вспоминали. Вот вы говорите, они золото добывали. Думаете, бедно жили? Уверен, что нет. Так хоть прислали бы старику копеечку! Ведь брат мой, Саша, после смерти жены Кати, лет семь уже прошло, совсем в себя ушел. Только и делает, что рыбу ловит. Как уйдет утром, прихватив рюкзачок, так на островах и пропадает сутками, время убивает, а заодно и себя, как мне кажется. У него там, на островах, свои места есть. Скромный, тихий человек. Ничего ему не надо. Так на рыбе и хлебе и живет. Правда, рыбку продает, чтобы было чем за газ, за свет заплатить… Когда молодой был, все в его руках горело, такие дома строил, у него же руки золотые! Нутрий еще выращивали с Катей. Все в семье было, и достаток, и любовь. Не понимаю, в кого мальчишки такими бандитами выросли. Ну просто оторви и выброси! Не будь они моими племянниками, давно бы посадил их.

Глафира позвонила пьяненькому водителю, который, как оказалось, ждал ее звонка, похрапывая в своей дурно пахнувшей машинке, поблагодарила Рыбиных за гостеприимство, тепло распрощалась с ними и вернулась в гостиницу.

Она приняла душ и легла спать. И все пыталась представить себе, как завтра утром Рыбин разыщет несчастного в своем одиночестве, пропахшего рыбой брата и расскажет ему о той участи, которую уготовила для его сыновей судьба. Переживет ли отец такое двойное горе или же организм его с атрофированным болевым порогом после смерти любимой жены легко справится с известием, и Рыбин-старший, собрав рюкзачок и снасти, вернется на свою лодку и поплывет на острова?

Перед самым сном Глафира позвонила мужу, поделилась впечатлениями о Марксе, сказала, что хочет заиметь в своем хозяйстве коптильню.

– Глаша, я тебе две коптильни куплю, ты только брось свою работу, – услышала она старую песню Димы. – Мы с мальчишками тебя совсем не видим.

– Хорошо, я подумаю, – улыбнулась она. – Люблю тебя, милый. И спокойной ночи. Завтра буду дома.

– Спокойной ночи.

12

Ангина лишила Дениса той привычной и приятной жизни, которой он жил последнее время и которая была тесно связана с адвокатской конторой Лизы Травиной, где он работал. Вместо того чтобы принимать участие в расследованиях, выслеживать свидетелей или настоящих преступников, с легкостью перемещаться в пространстве, добывая информацию, чтобы потом принести ее своим обожаемым Лизе и Глафире, как собака приносит добычу своему хозяину, он провалялся в постели целую вечность, борясь с саднящей болью в горле, с высокой температурой и досадной слабостью во всем теле.

За ним попеременно ухаживали его знакомые девушки, заглядывала мама, чтобы прибраться, приготовить горячую еду, навещала и Глафира, которую он, правда, не пускал дальше порога, чтобы она не заразилась.

Он страдал от вынужденного безделья, от невозможности поскорее встать на ноги и включиться в работу.

Об обстоятельствах убийства бизнесмена Рыбина и всего, что с ним было связано, ему рассказала Глафира. Денис, еще окончательно не выздоровев, принялся собирать информацию по Рыбину. И первое, что он нашел, это небольшая заметка в интернетовской версии местной газеты «Самокат», где журналистка с дребезжащим именем Настя Агренич брала интервью у своей коллеги, пишущей для московской прессы, которая делилась своими впечатлениями от поездки в Намибию. Вот там, в тексте, пестрящем экзотическими названиями и именами, и высветилась фамилия «Рыбин». Речь шла о несчастном случае на охоте, где одного из братьев Рыбиных (русских везунчиков, купивших патент на добычу золота), Германа, загрыз леопард. На охоте. Однако сказочная, сверкающая алмазными россыпями жаркая африканская страна Намибия, убившая чужака, позволила его родному брату Вадиму Рыбину благополучно вернуться на родину и заняться совсем не романтическим бизнесом – производить минеральные удобрения.

Узнав от Глаши адреса квартиры и места работы Рыбина, Денис, смыв с себя ангинную слабость и запахи лекарств, побрился, надел джинсы, рубашку и поехал в офис фирмы «Агрореколта», где еще недавно пытались партнерствовать Лев Северов и Вадим Рыбин.

Уговорив секретаршу Милу выпить кофе в соседнем кафе, Денис, пересыпая свои многочисленные вопросы комплиментами хорошенькой девушке с голубыми, словно эмалевыми глазами, выяснил, что Лев Северов – душка, человек, которого обожает «вся «Агрореколта», что он прекрасный человек, для которого главное – это жена Гера и его маленькие дочки. Но об этом Денис и так знал. Что же касается Вадима Рыбина, то обаяния ему было не занимать. Однако он был «человеком себе на уме», «таинственным и романтичным», что ему постоянно звонила журналистка Агренич, которая, по мнению Милы, писала о Рыбине не статью, а целый роман. Возможно, что между ними и был роман, но в конторе поговаривают, что у Вадима была и другая любовница, более шикарная, скорее всего, замужняя, потому что он ее ото всех скрывал. Но ее видели в его машине неоднократно. Она прячет лицо за темными очками, у нее длинные темные волосы и ярко-красные губы – это все, что удалось увидеть любопытным женщинам «Агрореколты» через автомобильные стекла. Рыбин был человеком вежливым, осторожным, старался всем понравиться, и это-то больше всего настораживало. Он был неестественен, взгляды бросал на людей короткие, неуверенные, часто оглядывался, словно опасался, что за ним следят.

Чувствовалось, что у него есть деньги, он любит дорогую одежду и хороший парфюм. У него большая квартира с видом на набережную и дорогая машина.

Ничего о прошлом Вадима Рыбина никому не известно. Кто-то рассказывал, что он сделал себе капитал в Москве, кого-то там разорил, другие шептались о том, что он долгое время жил в Африке, где купил (нашел, украл) большой алмаз. Третьи вообще поговаривали, что он разбогател на синтетических наркотиках.

Щебеча что-то о калориях, Мила между тем проглотила два больших пирожных с кремом и напоследок сказала, что коллективом «Агрореколты» написано большое и «страстное» письмо, которое будет отправлено главному прокурору города с просьбой отпустить Льва Северова, поскольку никто не верит в его виновность.

Денис, поцеловав девушку на прощанье в разрумянившуюся щечку, поблагодарил ее за полезный разговор и отправился на поиски Анастасии Агренич.

Журналистку он поймал по наводке еще не успевшего разочароваться в людях новичка – охранника здания, в котором размещались редакции местных газет: «Вон и ваша Агренич!»

Высокая эффектная брюнетка в черных шелковых брючках и белой блузке, украшенной тонким шифоновым, напоминающим маленькое цветное облачко, шарфом, спускалась, покачиваясь на тонких каблучках, по мраморным ступеням крыльца.

Денис подбежал к ней, схватил за руку:

– Осторожно, мрамор, это очень опасно и скользко!

Девушка резко обернулась, встретилась взглядом с Денисом и нахмурилась. От нее сладко пахло пудрой и лаком для волос.

– Вы кто? Мы знакомы?

– Я работаю на Елизавету Сергеевну Травину. Нам, Настя, надо поговорить…

– На Травину? Хорошо. У меня сейчас как раз небольшой перерыв, а потом надо будет ехать на интервью.

Она двигалась легко и грациозно, с видом человека, привыкшего окружать себя свитой. Даже не оглянулась, уверенная в том, что за ней последуют.

– Мне кофе с молоком и с сахаром, – сказала она, устраиваясь на стуле напротив Дениса. – Хотите статью заказать? Или?

– Да нет, мы пока без рекламы обходимся… Вадим Рыбин. – Денис сделал паузу, во время которой быстро заказал подоспевшей официантке кофе. – Мы помогаем следствию искать его настоящего убийцу.

– И кто же вас нанял?

– Семья Льва Северова, конечно.

– Понятно. – Она опустила глаза. – Я любила Вадима. А он меня – нет. Я и сейчас его люблю. И никак не могу поверить в то, что его нет в живых. Это как затянувшийся сон… Понимаете, он недавно здесь, я уверена, что не успел еще никому попортить кровь. Но его убили. Это точно. И никакой это не несчастный случай. Кто-то, кому он бесконечно доверял, пришел к нему в тот день, позвонил, Вадим открыл. Возможно, они о чем-то говорили. И вот во время разговора убийца сделал так, чтобы Вадим открыл окно. И в какую-то долю секунды, когда он меньше всего ожидал нападения, его толкнули, с силой. Был человек – и нет его. А у меня перед глазами стоит живой Вадим. Молодой и красивый. Мне даже иногда кажется, что я чувствую его запах. Просто наваждение какое-то…

– Вы встречались с ним?

– Мы были любовниками.

– Где вы с ним познакомились?

– Я брала у него интервью.

– И как часто происходили ваши встречи? Я спрашиваю это не из праздного интереса, конечно. Мне важно знать, что вы знаете о жизни Рыбина, с кем он дружил, кто ему звонил, с кем, быть может, переписывался, о ком рассказывал. Быть может, ему кто-то угрожал? Словом, вы понимаете.

– Знаете, он был похож на командировочного, нет, правда! Словно и квартира, и машина и даже работа – все это дано ему как бы во временное пользование. И что где-то там, откуда он к нам приехал, его все еще ждут, и что он как будто бы колеблется: то ли ему возвращаться в свою прежнюю жизнь, то ли нет. Быть может, у меня это чувство возникло от того, что в его квартире еще много не распакованных вещей, мебели… Что в багажнике его машины лежат новые костюмы, джинсы, майки и даже ботинки! Он ничего не стирал. Вместо этого он снимал с себя одежду и выбрасывал либо в окно, либо оставлял возле лифта в коробке. Соседи уже знали эту его причуду и каждый раз забирали одежду.

– Что, настолько был богат?

– Думаю, да.

– А он не рассказывал, откуда у него столько денег? Не хвастался?

– Нет. Но когда он что-нибудь рассказывал, то часто произносил две фразы: «Это было еще до Намибии» или «Дело было в Иркутске». Из чего я сделала вывод, что его жизнь была поделена словно на два отрезка: Иркутск и Намибия. Понятное дело, что он занимался алмазами. Возможно, с кем-то не поделился, и его убили. Но, с другой стороны, понимаете, он был слишком спокоен для человека, который, к примеру, знал, что его ищут, что с ним хотят рассчитаться, что он кому-то задолжал… Понимаете? Он спокойно жил, пытался работать, как все нормальные люди.

– А вы не знаете, почему он из всех сфер бизнеса выбрал именно минеральные удобрения? И почему решил вложиться в фирму Северова? Быть может, они были знакомы раньше?

– Ну, на этот вопрос я вам могу ответить со всей определенностью. Он сам однажды рассказал мне, как, пролистывая в самолете какой-то журнал, увидел фотографию человека, чье лицо показалось ему, как он сказал, открытым, симпатичным, которое вызывало доверие. Вот человек, сказал Вадим себе, которому я мог бы доверить свои деньги.

– Вы серьезно?

– Во всяком случае, именно так он мне и сказал.

– И вы ему поверили?

– А почему бы и нет? Он сказал, что никогда не увлекался физиогномикой, однако у него есть внутреннее чувство, которое как бы подсказывает ему, с кем он имеет дело. Так вот, Лев Северов показался ему глубоко порядочным человеком. Он собрал о нем информацию, наняв детектива, ну и плюс Интернет, конечно. Потом сам пришел к нему и предложил поучаствовать в его бизнесе.

– А что, у Северова дела шли не очень, раз он с такой легкостью пошел на то, чтобы сделать совершенно неизвестного ему человека своим партнером?

– Дела у него шли как раз отлично, по словам Вадима. И он хотел расширяться. А для этого нужны были средства. Можно было взять кредиты, а можно было привлечь инвестиции конкретных людей, что было более выгодно. И тут как раз на горизонте появился Вадим Рыбин. Просто все удачно сложилось. И они понравились друг другу.

– Скажите, Настя, Рыбин никогда не произносил в вашем присутствии имя Гера?

– А кто это?

– Так зовут жену Льва Северова.

– Какое странное и вместе с тем красивое имя! Нет, он никогда не произносил это имя и о жене Северова тоже никогда не говорил. Просто как-то упомянул, что Северов – примерный семьянин. Это все.

– А о своем брате что-нибудь говорил?

– Да, конечно, говорил. Что ему не хватает Германа… Постойте! Герман, Гера… Да-да, иногда он называл своего брата Герой или Геркой. Он погиб в Африке. Они были на охоте, там было много людей… И вот на глазах у всех Германа растерзал леопард. Напал на него, повалил на землю и растерзал. Об этой истории была даже заметка в местных газетах, это Вадим рассказывал. Еще он сказал, что у него был хороший брат, что они с ним были очень дружны и понимали друг друга. И что если бы не эта братская дружба, возможно, они бы давно женились и обзавелись семьями. Еще говорил, что они с братом всегда стремились к свободе, которая возможна только при наличии больших денег. А еще он любил повторять, что когда денег очень много, то становится скучно.

– Он давал вам деньги?

– Он купил мне машину. Только радости от этого подарка не испытали ни я, ни сам Вадим. Все произошло как-то пошловато, что ли, и тоже скучно. Словно я поднабралась у него этой скуки… Так странно…

– Когда вы бывали у Рыбина, к нему кто-нибудь приходил? Знакомые, друзья…

– Я же говорю, что он еще не успел обзавестись знакомыми.

– А женщины?

– Мы встречались с ним примерно два раза в неделю, и с кем он встречался в остальное время, я не знаю.

– Настя, я понимаю ваши чувства… Но это очень важно. Быть может, его убила женщина? Приревновала к вам, например, они поссорились, и она, будучи не в себе, вытолкнула его в окно!

– Конечно, я тоже думала об этом. Как не думать, когда молодой сильный мужик умер так нелепо! Его выбросили, как куль с мусором, из окна собственной квартиры! И тогда я вспомнила, как однажды вечером мы пили с ним шампанское, стоя возле открытого окна. Этого злополучного окна. Прошел дождь, Вадим распахнул окно и сказал, что очень любит этот запах листвы и травы после дождя… Потом мы целовались, и он стоял, прижатый к подоконнику…

– И вы сказали ему, что заниматься этим на подоконнике опасно, не так ли?

Агренич вспыхнула, схватила нервным движением салфетку, скомкала ее, скатала в шарик и запустила им Денису в лицо, он едва увернулся.

– Нет, все было не так… Во всяком случае, не у нас с ним. Но могло произойти с другой женщиной, так я подумала.

– Настя, вы всегда такая скрытная? Вашего любовника убили, ну, или… возлюбленного, я пытаюсь помочь найти убийцу, а вы рассказываете мне только какие-то общие, ничего не значащие вещи… Какие-то женщины, которых вы никогда не видели, какой-то брат, которого разорвал леопард… Все это я и так знал. Мне нужны какие-то детали, информация, которая подсказала бы мне разгадку. Среди бела дня, что называется, к Рыбину кто-то пришел и убил его. Вы правильно сказали, он этому человеку доверял, очень. Если учесть, что он человек состоятельный, то, надо полагать, и в квартире у него было много чего ценного. Это я к тому, что постороннего он бы к себе не пустил. Тем более что, как вы говорите, он более-менее разбирался в людях. Стало быть, к нему пришел кто-то из недавних знакомых…

–..или же он открыл дверь человеку из прошлого, – предположила Настя.

– Хорошо, предположим. Но почему тогда этот человек из прошлого не взял деньги? Вы знаете, что у Рыбина в доме обнаружили довольно приличную сумму денег в ящике письменного стола?

– Нет, то, что обнаружили деньги после убийства, я не знала, но то, что он их там хранил, свои наличные, об этом мне известно. Но почему вы решили, что его прошлые грешки или даже преступления связаны непременно с деньгами?

– Настя, все это только предположения, версии. Убит человек, мотив – неизвестен. Задержан Северов – просто лишь потому, что накануне он врезал Рыбину по морде…