Текст книги "Красивая, богатая, мертвая…"

Автор книги: Анна Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11

18 июня 2011 г.

– Расскажите, как она умерла. Пожалуйста.

Ольга Виноградова сидела за столом, напротив Глафиры, и плакала. О смерти сестры она узнала только что, хотя Глафира была уверена, что люди Мирошкина уже расстарались и разыскали сестру Ирины. Оказывается, Лиза опережает Сергея, и значительно. Тем более что Ольга – единственная наследница погибшей, а потому уж кто-кто, а она точно должна была попасть в круг его подозреваемых. Но он пошел по легкому пути и схватил первого, кто попал под руку, – Дмитрия Родионова.

– Значит, из полиции вам еще не звонили?

– Нет. – Ольга, в домашнем халате, растрепанная, выглядела довольно жалко. Да и вообще, все, что окружало ее, тоже свидетельствовало о страшной нищете молодой женщины. – Что, не нравится, как я живу? – Она мрачно улыбнулась одними губами, из глаз ее продолжали литься слезы. – И мне тоже не нравится. К тому же это и не моя комната. Я ее снимаю. Вот как-то так все сложилось… Вернее будет сказать – ничего у меня не сложилось.

– Да вы не комплексуйте… Люди по-разному живут, уверена, что это у вас временные трудности…

Хотя, безусловно, напрашивался вопрос: почему же ее сестра, Ирина, не помогала ей? Поссорились? Из-за мужчины? Глаша сталкивалась с подобными семейными конфликтами, поэтому предположила именно эту версию.

– Значит, меня еще могут позвать на опознание?

– Скорее всего, нет, вашу сестру уже опознал ее жених.

– А… – прошептала Ольга и высморкалась в большой несвежий платок.

– Скажите, Оля, когда вы в последний раз виделись со своей сестрой?

– Давно, – ответила она, глотая слезы. – Очень давно. Больше пяти лет тому назад.

– Вы не общались?

– Нет.

– Что между вами произошло?

– А вам зачем? Это же наши внутренние, семейные дела.

– Мы расследуем убийство вашей сестры, а потому чем больше мы будем о ней знать, тем быстрее вычислим убийцу.

– Вы думаете, что это я? – Голос ее звучал устало.

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошла женщина неопределенного возраста, тоненькая, с туго стянутыми на затылке темными волосами, сомнительным украшением которых была тонкая серебряная прядь надо лбом, в черных брюках и серой шелковой блузке. Взгляд одновременно внимательный, сердитый и озабоченный.

– Можно полюбопытствовать, кто это? – обратилась она к Оле с видом хозяйки, которая застукала свою постоялицу с незнакомым мужчиной.

– Валя, это Глафира, помощница адвоката… – Оля поднялась, губы ее снова растянулись в некрасивой гримасе, и она с новой силой разрыдалась. – Валя, у меня сестра умерла…

Валентина остановилась посреди комнаты, закрыла лицо руками, словно и для нее эта весть оказалась убийственной. Она, казалось, была потрясена услышанным.

– Ирина? Твоя сестра умерла? Да она же совсем молодая!

– Ее убили, – сказала Глафира. – А вы, наверное, хозяйка квартиры?

– Да, – лицо Валентины как-то сразу смягчилось, и она мгновенно из сердитой тетки превратилась в другого человека. Сочувствие читалось в ее потеплевшем взгляде. – Хозяйка, но мы с Олей как подружки, как сестры, ведь правда, Оля? И денег я с нее не беру…

– Да, правда, – подтвердила Ольга.

– И как же она умерла? Вернее, как же ее убили? – Брови Валентины взлетели в ожидании ответа.

– Валентина, Оля вам потом сама расскажет, что сочтет нужным, а пока что у нас с ней серьезный разговор… – вежливым тоном сказала Глафира.

– Понимаю-понимаю, извините… – И Валентина, нисколько не обидевшись, отступая, пятясь и как бы кланяясь при каждом шаге, покинула комнату.

– Скажите, Оля, так в чем суть вашего конфликта с сестрой?

– Она собралась выходить замуж за человека не по любви… Из-за денег. И все, кто ее знал, знали об этом. Мне, как сестре, было больно за нее, я же понимала, что она потом пожалеет. Мы с ней поругались. Она сказала, что я ничего не понимаю в этой жизни, что деньги – это важно и что я глупая, дура, в общем. Я обиделась, прогнала ее. Потом случилось ужасное, этот парень, который должен был стать ее мужем, неожиданно умер. Молодым. От некроза. И оставил ей завещание. Словом, она разбогатела, моя сестричка…

– Вы были на похоронах Виктора?

– А… Вам, значит, обо всем этом известно? Нет, я там не была. Просто даже не знала, как себя вести. Вроде и надо бы, но ведь у моей сестрицы характер не ангельский, к тому же она была в трауре, нервы на пределе. Короче, я не рискнула, не пошла на кладбище. Я пришла к ней потом, уже после того, как Виктора похоронили. И на этот раз она меня прогнала. Набросилась на меня как сумасшедшая, сказала, что это я накаркала… Чуть ли не меня обвинила во всем. Сказала, что я все это устроила…

– Каким образом?

– С помощью черной магии.

– А вы увлекаетесь черной магией?

– Нет, что вы! Никогда ничем таким не занималась, не обращалась… Но я понимаю ее, просто она была тогда не в себе, ей было очень плохо. Возможно даже, что она успела уже полюбить парня или привязаться к нему.

– И что было потом?

– А потом я заболела. Перенесла операцию. У меня удалили матку. Ирина знала об этом, Валентина ходила к ней, просила ее навестить меня, помочь, но она так и не пришла.

– У вас еще какие-нибудь родственники есть?

– Нет, никого не осталось. Разве что тетки какие-то в Новгородской области. Но мы не общаемся. А родители давно умерли…

– А вы сами местные?

– Да…

– Что же, родители не оставили вам жилья?

– Оставили. Хорошую квартиру на Некрасова. Мне не хотелось бы об этом говорить… Понимаете, мы остались совсем одни, подсказать нам некому было… Ирина уговорила меня продать нашу квартиру и вложить деньги в бизнес, в магазин точнее. Она хотела открыть магазин и торговать вещами. Квартира-то была, да только денег она не давала. К тому же надо было получать образование… Короче, я согласилась. Ей помогал тогда один человек. Его звали Борис Исаковских. Жулик. Он принимал непосредственное участие в этом деле, помогал ей с продажей. Я же только подпись свою поставила… Ну и, как вы уже, наверное, догадались, он обманул нас, вернее, Ирину. Скрылся с денежками. Понятное дело, что они были любовниками. Он ее буквально околдовал…

– Получается, что по вине вашей сестры вы лишились родительской квартиры… Потом еще и поругались из-за ее замужества… А помириться не пробовали?

– Я же вам все рассказала! После операции у меня были осложнения… Мне очень нужны были деньги. Так вот, когда к ней пришла Валентина, она знаете что сказала? «У меня нет сестры, и не приходите сюда больше». Вот так-то вот.

– А у вас не было желания отомстить сестре?

– Вы что, думаете, что это я ее убила? – На ее бледном лице появились красные пятна. – Ну да, мне в моей жизни осталось только в тюрьму сесть… Или сразу в гроб лечь.

– Но вы не можете не понимать, что после смерти сестры вы – ее единственная наследница! И теперь все то, чем владела она, станет вашим. Так что, Оля, у вас у одной был мотив…

Глафира знала, что говорила. Ольга вообще мало походила на женщину, в отличие от своей сестры. Так, человеческое существо, цепляющееся за жизнь. Неухоженная, плохо одетая, опустившаяся. Правда, непьющая. Скорее всего, больная. По-видимому, она со своими болезнями и проблемами была интересна лишь единственному человеку – своей хозяйке Валентине, которая то ли по доброте душевной или с корыстью какой не берет с нее плату за комнату. Значит, Ольга отрабатывает ей тем, что убирается, может, готовит еду. Ну, и они вроде бы как дружат.

– У вас работа такая – искать мотивы. Но я ее не убивала. Если бы я знала, зачем вы ко мне пришли, – Ольга сощурила глаза и часто задышала, раздувая маленькие аккуратные ноздри, – то уж точно не стала бы рассказывать о своих болячках, обидах и о квартире, о том, как мы ее лишились… Теперь вы, узнав, что по ее вине была продана наша квартира, тем более уверитесь в том, что это я укокошила свою сестрицу из мести. Но я ее любила. Можете мне не верить, но это так. И всегда жалела. Но раз уж пошел такой разговор, то да, сейчас, когда у меня ничего нет и когда я так больна, мне и правда кажется, что Ирина была права, когда выходила замуж по расчету. Если бы Виктор был жив, она была бы и при деньгах, и с Ильей…

– Как вы сказали: с Ильей?

– Ну да… Илья Туманов – это и есть ее любовь. Парень, которого она любила, но за которого так и не вышла замуж.

– Почему?

– Так трудно догадаться? Да потому, что у него не было денег! Думаю, что он и сейчас беден. Хотя, возможно, моя сестра и помогла ему, вероятно, он и открыл уже какой-нибудь свой бизнес. Я мало что о нем знаю, разве что он женился на какой-то стерве.

Глаша, слушая Ольгу, подумала о том, что многие больные люди, истерзанные болью и социальными трудностями, в большинстве своем ипохондрики, превращаются в настоящих мизантропов. Ирина, красивая, пышущая здоровьем, успешная, богатая не могла не раздражать Ольгу одним своим существованием. Если же прибавить к этому еще историю с квартирой, то есть получается, что именно из-за Ирины Ольга вынуждена была все эти годы скитаться по чужим углам, то почему бы на самом деле не заподозрить Ольгу в убийстве сестры?

Другое дело, каким образом она могла ее убить? Ясно, что не своими руками. Тогда, быть может, это сделала ее хозяйка-подружка? На вид-то она баба умная, хитрая, глаза вон как стреляют!

Попросив у Ольги воды, Глаша, дождавшись, когда та выйдет из комнаты, закрепила видеокамеру на рамке с выгоревшим, бирюзово-розовым морским пейзажем, висевшим на стене как раз напротив продавленного дивана (судя по смятым подушкам и пледу, любимого места обитания Ольги), решив, что после ее ухода в комнате непременно появится сгорающая от любопытства Валентина. Увидеть их и услышать их комментарии Глаша посчитала очень важным.

В целом картина взаимоотношений двух сестер была ясна. Как ясно и то, что смерть Ирины теперь сделает Ольгу весьма обеспеченной женщиной. Кто знает, может, к ее благополучию каким-то образом примажется и Валентина?

– Скажите, Ольга, как вы думаете, кому понадобилось убивать Ирину?

– Если бы я общалась с ней все эти годы, то могла бы, наверное, предположить. Но так… Мы же с ней не виделись. Я не была знакома с ее женихом, да и вообще ничего о ней не знаю. Но поверьте мне, мне очень жаль, что она погибла… Вот только я не поняла… Вы сказали, что ее сбила машина. Так, может, это просто несчастный случай?

– Вот, Оля, моя визитка, если что вспомните или узнаете – звоните.

Глава 12

18 июня 2011 г.

– Проходи, Серега, – Лиза впустила Мирошкина в приемную. – Глафиры нет, я отправила ее собирать материал по Виноградовой.

– Лиза, знаю, что ты злишься на меня из-за Родионова, но правда, так много уже всего накопали против него…

– Сережа, пожалуйста, вот только не делай скоропалительных выводов. Садись за стол, сейчас я сварю тебе кофе…

Лиза ушла на кухню и вернулась, потирая ладони.

– Сейчас все будет готово… У меня такая классная кофеварка!.. Ну, и что там у тебя еще?

– Насколько тебе известно, телефона при трупе обнаружено не было, так? Однако у меня имеется распечатка звонков Виноградовой.

– Сережа, не томи!

– Значит, так. Мусинец говорит, что они выехали от них примерно в восемь вечера. Они бы остались часов до одиннадцати, как все гости, но из-за ссоры уехали так рано.

– Послушай, а тебе не приходило в голову, что это по меньшей мере странно…

– Что именно?

– Четырнадцатое июня – это был вторник. Гости у Мусинцов собрались когда?

– В шесть. Это был день рождения Риты.

– Ты представляешь, сколько надо было выпить Ирине, чтобы так быстро опьянеть?

– Да, представляю… Вернее, представляю себе, как гости пришли, сначала просто посидели-поговорили, потом принялись выпивать, закусывать… Думаю, что вот так плотно пить Ирина начала около семи, а? И через час она дошла до такого состояния, что потеряла контроль над собой.

– Думаю, что этому всему есть простое объяснение: она действительно решила напиться!

– Вот и я тоже так думаю.

– Так что там с распечаткой?

– Родионов привез Ирину к себе домой в половине девятого. Экспертиза показала, что смерть ее наступила между 21.30 и 22.30 часами вечера. Итак. Они приехали в половине девятого, поскандалили, пусть на это у них ушло полчаса. После этого Родионов, как он говорит, вошел в дом, а Ирина осталась курить. Но она не просто так курила. В 21.15 она вызвала по телефону такси! Поэтому-то и сидела, ждала машину.

– Значит, правильно о ней говорили все, кто ее знал: она никогда бы не остановила попутку, да и сама бы не села за руль в таком состоянии. Поэтому она вызвала такси. И что?

– А то, что сейчас я с этим таксистом только что разговаривал! Его привезли ко мне, в прокуратуру…

– Ну?!

– Да, на самом деле на диспетчерский пункт женщина, назвавшая адрес Родионова, позвонила в 21.15, но такси приехало почти через час. Женщина еще раз перезвонила через двадцать минут, в 21.35 (этот звонок также, разумеется, зафиксирован), и диспетчер ответила ей, что машина уже выехала, что это не ближний свет, это же не город, подождите… И все.

– Но машина-то приехала? Что сказал таксист?

– Лиза, наберись терпения! Водитель сказал, что он приехал в поселок примерно в 22.10, но искал нужную улицу и нашел ее минут через десять.

– Стало быть, в 22.20. Да уж, прошло довольно много времени. Теперь понятно, почему она выкурила так много сигарет…

– Да нет, не так уж и много. Зато за это время и произошло все самое страшное. То есть между 21.35, когда она вторично позвонила диспетчеру, и 22.30 ее и убили.

– А что таксист?

– Он сказал, что приехал по указанному диспетчером адресу, но никто не вышел. Он посигналил, подождал, потом сообщил диспетчеру, что клиентка не появилась.

– Он не попытался открыть калитку и войти во двор, чтобы все-таки найти свою клиентку?

– Нет, он сказал, что уже научен горьким опытом. Что хозяева таких хором, как правило, держат серьезных собак и что однажды, когда он вот так же выехал на место и клиент не вышел, он открыл ворота, хотел уже войти, а на него сразу же напал ротвейлер, и водитель чуть не стал инвалидом. Он продемонстрировал мне даже шрам на запястье, который остался у него после схватки с этим зверем. Знаешь, впечатляюще! Вот после этого случая он никогда не рискует. Ждет некоторое время, потом сообщает диспетчеру, и та связывается по телефону с заказчиком. И в этот раз она поступила так же, но ей уже никто не ответил.

– Он не сказал, сколько простоял возле ворот?

– Минут двадцать.

– А что, если это он ее убил? Сначала сбил, нечаянно. Может, Ирина все-таки вышла на улицу, решила, предположим, встретить такси, и водитель, не заметив, сбил ее. Потом, испугавшись, ведь его легко вычислить, решил добить ее, чтобы после рассказать всю эту байку, а? Такое могло случиться?

– Да запросто! Особенно если учесть, что он не очень-то хорошо ориентировался в поселке и, как он сам мне сказал, сначала поплутал по нему, а когда Ирина двинулась в сторону выезда, то есть шла вдоль дороги, ведущей в город, он налетел на нее сзади! Он же ехал с другой стороны, с той, откуда его никто не ожидал!

– Вы проверяете машину?

– Само собой. Эксперты сейчас работают, проверяют на наличие следов крови на протекторах, на днище машины… Я разговаривал с одним человеком по поводу этого способа убийства и того, какие следы и где могут остаться после такого вот наезда… Он сразу спросил, длинные ли были у жертвы волосы и, когда узнал, что длинные, предположил, что на колесах могут остаться обрывки волос. Могут накрутиться клочья материи… И, безусловно, на днище машины непременно останется кровь, как бы ее ни замывали… И в трещинах протекторов непременно останутся какие-нибудь улики – частицы крови, эпителия, ткань, волосы…

– Так позвони прямо сейчас экспертам, может, они уже что-нибудь нашли!

– А ты думаешь, я не звонил?

– И что?

– Внешний осмотр ничего такого не подтвердил. Материалы отправили в лабораторию, будем ждать.

– Ты сказал, что много накопал на Родионова. Что именно?

– Да то, что чувствую я сердцем – таксист не имеет к этому никакого отношения. Я взял с него подписку о невыезде, но уверен, что он к смерти Ирины непричастен. Конечно, он нервничает, да и любой бы на его месте нервничал, все-таки убили его потенциальную клиентку… Но это нормально. А за то время, что Ирина его поджидала, ее мог убить твой Родионов.

– Во-первых, он никакой не мой, во-вторых, откуда вдруг такие умозаключения?

– Лиза, ну, подумай сама! Кто еще мог ее прикончить в этом маленьком поселке, вечером, пьяную, да еще после того, как Родионов застукал ее на месте преступления?! Ты же не знаешь, а я встречался с ее любовничком…

– Любовничком?

Мирошкин рассказал ей о своей встрече с Ильей Тумановым.

– Я даже представляю, что могло произойти после того, как они, Родионов и Виноградова, вернулись домой… Может, он сначала действительно вошел в дом, да только вы, бабы, дуры, и она, пьяная, могла крикнуть ему вслед нечто такое, что просто вывело его окончательно из себя… Хотя нет, скорее всего, он дома выпил, добавил и, может, хотел было уже угомониться и лечь спать или устроиться, как он говорит, на диване перед телевизором, да только Ирина явно спровоцировала его на дальнейшие действия…

Лиза понимала, к чему клонит Мирошкин. Да, и такое могло случиться, что Ирина, влюбленная давным-давно в Туманова, могла сообщить об этом Дмитрию в самой пошлой и раздражающей форме. Выкрикнуть ему в лицо, мол, я уже давно с ним, а ты, слепой, ничего не замечаешь… Это окончательно добило Диму, и он, не выдержав, бросился на нее, сначала ударил по лицу, а потом схватил первое, что попалось под руку, и ударил ее по голове. Удар по голове ей точно нанесли, об этом свидетельствует прижизненная травма, и к наезду она не имеет никакого отношения.

И вот Ирина лежит без сознания, а Дмитрий, оглушенный биением собственного сердца и страшной, окружающей его тишиной, понимает, как же он ненавидит ее, лживую, подлую… Возможно, что не так давно он сделал ей какой-нибудь подарок или накануне они вели задушевные беседы о будущем, о детях, уже распланировали, какого цвета будут обои в детской, а тут вдруг такое… Возможно также, что она в вульгарной форме сообщила ему и о том, что все друзья давно знают об этой их связи с Тумановым и посмеиваются над рогоносцем Родионовым…

Неужели Сережа прав, подозревая Диму?

– Сережа, я даже представила, как они могли окончательно разругаться, и даже допустила, что Дима ударил ее… Пусть. Такое возможно. Но где он взял машину, которой переехал ее? Его машина, насколько мне известно, исследована и на ней ничего не найдено?

– Да, ты права. Его машина чиста в этом смысле. Ну, значит, где-то взял. Может, на дороге нашел… Случайную.

– Да, она стояла на обочине, как раз напротив его дома, и была открыта, так?

– Понимаю, что бред.

– Тогда ты должен отпустить его.

– Я подумаю…

– Но у тебя нет на него никаких улик, кроме следов кроссовок его размера. Предположительно, его кроссовок.

– У него был мотив, понимаешь? И за время, прошедшее с момента, когда она вызвала такси, до момента, когда такси приехало, ее кто-то убил…

– Постой, а почему ты решил, что ее отвезли за поселок и убили именно там до появления такси? Убийца мог оглушить ее, положить в авто и, дождавшись, когда уедет такси, вывезти из деревни, раздавить машиной, проехав по ней пару раз, чтобы потом бросить в кусты…

– Но тогда этот убийца должен был знать, что она вызвала такси, – покачала головой Лиза.

– Ладно, расскажу тебе тогда еще кое-что, чтобы уж окончательно запутать… – неожиданно произнес Сергей. – Мои эксперты обнаружили еще кое-что в доме Родионова. И не только там…

– Мирошкин, я тебя сейчас убью!

– Поосторожнее с угрозами! Вот так люди скажут, а потом становятся первыми подозреваемыми… Там была еще одна женщина.

– Где?

– У Родионова в доме. Женщина в туфлях на каблуках. Эти следы не могут принадлежать ни убитой Виноградовой, ни домработнице Саловой, они очень маленькие, тридцать третьего размера!!! Представляешь?

– На самом деле очень редкий размер. И где были обнаружены эти следы?

– В холле, на лестнице, в гостиной, в спальне… Женщина словно вошла в дом, поднялась по лестнице, все осмотрела и потом вернулась обратно. Следов не так уж много, то есть создается впечатление, что она была там единожды. Пришла и ушла. Да, еще потопталась на террасе, была в беседке, ее след теряется на обочине дороги, буквально в двух шагах от ворот. Скорее всего, эта Золушка приехала туда на машине, там очень четкий след от протектора…

– Ну вот!

– Но этот след не совпадает, правда, с тем следом, который оставил убийца на своей машине.

– Послушай, Сережа, на въезде в город есть камера видеонаблюдения…

– Да, я уже дал задание, мне должны прислать сведения, касающиеся всех машин, которые въезжали в город или выезжали на трассу, ведущую в сторону «Волги», четырнадцатого июня с восьми до одиннадцати часов вечера.

– Сережа, ты действительно считаешь, что это мог быть Родионов?

– Лиза, я понимаю твои чувства, ты переживаешь и все такое… А теперь представь себе, что я не прав и что Родионов не при делах, а вот убийца, который находится сейчас на свободе и замер в ожидании, что же мы будем предпринимать дальше, кого подозревать и судить, не такой уж и дурак…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что пусть этот убийца и дальше продолжает думать, что мы подозреваем Родионова. Если мы его сейчас выпустим, то убийца забеспокоится и тогда уж точно подкинет ему пару-тройку неопровержимых улик…

– Сережа, да ты вообще соображаешь, что говоришь! Значит, ты и сам понимаешь, что это не Дима, но все равно будешь продолжать держать его в изоляторе? Ты подумал о том, какая это для него душевная травма? Сначала он узнает, что его девушка изменяет ему с Тумановым, о том, что все его знакомые (предположим, она так сказала) в курсе их отношений, потом эту девушку убивают, и это убийство вешают на него! Да он нормальный, душевный и совестливый человек, он не заслуживает такого к себе отношения! Возможно, на свободе он и вспомнит что-то, поможет следствию…

Последнюю фразу она сказала сгоряча, понимая, что уж такого точно не может случиться. Однако на Мирошкина эти слова произвели какое-то магическое действие.

– Думаешь? Вспомнит? Может, ты и права… Хорошо, я его отпущу. Но надо сделать так, чтобы сокамерники, с которыми он сейчас сидит, знали, будто его уже отправили по этапу, на зону…

– Сережа, ты прелесть! Я и сама хотела тебе это предложить, но не посмела…

– Ох, Лиза, не посмела… Да кто тебе поверит? Но ты должна спрятать его.

– Не вопрос! У Глаши и поселится! И ни одна душа об этом не узнает!

– Ну, тогда ждите его с Глашей сегодня, в девять вечера, на пятом километре, ты знаешь, где это…

– Еще бы не знать, мы же там с тобой уже однажды обменивались нашими «клиентами»…

– Да, помню я это дело. Ты мне тогда здорово помогла. Твой клиент и предположить не мог, что ты его сдаешь с потрохами…

– Поменьше бы таких клиентов… Убил жену, дочь и пришел ко мне, мол, спаси… Думал, что я не разберусь, все решил повесить на собственного сына, гад…

– А ты, когда передавала его нам, не боялась, что когда он выйдет…

– Я нормальный человек, Сережа, как и ты. Боялась, конечно. Но бог спас тогда меня, он сам, как ты помнишь, умер в камере…

– Или ему помогли.

– Да уж… Зато сняли подозрение с его сына, он теперь человеком стал, в правительстве области работает… Поздравляет меня со всеми праздниками, присылает цветы, а Глафире – конфеты… Хорошо, значит, сегодня вечером на пятом километре. Постой, мы обо всем с тобой поговорили, но ты так и не рассказал мне толком о том, что еще интересного нашел в распечатке звонков Ирины.

– Вот веришь? Ничего интересного. В основном она общалась с Дмитрием, звонила Рите Мусинец, редко – Илье Туманову, да еще у нее несколько коротких разговоров с человеком по имени Михаил Семенович Кравченко.

– И кто же это?

– Выясним. Да, мы проверили Салову, домработницу твоего подопечного. Тем вечером она действительно была дома, с детьми. Это подтвердили ее домашние и соседка, которой она помогала шить какой-то там фартук… А у соседки полный дом детей, муж…

– Хорошо. Спасибо тебе, Сережа!