Текст книги "Мертвое сердце. Книга первая"
Автор книги: Анна Цой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Обещай, что когда‑нибудь снова сходим в наше кафе, и ты мне все‑все расскажешь! – сказала подруга, в глазах которой разгорался огонёк любопытства.
Банда уже шумела, что‑то бурно обсуждая и заглушая наш разговор. Вновь прибавили громкость музыки, а пара девчонок разливала напитки. Про меня забыли уже сейчас, не успела я и уехать. В душе от этого что‑то скреблось и кусалось, но так было даже правильней. Я не хотела, чтобы кто‑то горевал по этому поводу.
– Обещаю.
Мы с Кариной не были подругами детства. «Не разлей вода» – не про нас. Мы с ней совершенно разные. Но я буду помнить ее любимые песни, голос и цвет глаз. Она стала для меня роднее и ближе тысяч и тысяч других. Она стала моей семьей.
И я справлюсь с грядущими проблемами ради того, чтобы увидеть, как она улыбнётся мне в угрюмом кафе, где мы бывали сотни раз. Расскажет тысячу историй из Дома. Мы выпьем пару коктейлей и будем громко смеяться, как делали это всегда.
Беззвездная темнота ночи сменилась холодными лучами солнца, что пробивались сквозь полупрозрачные облака нового дня. Со стопроцентной вероятностью это был переломный момент моей жизни. Даже будущее сегодняшнего вечера пугало своей неопределенностью. Думать об этом было бы жестоко по отношению к самой себе, так что я полночи просмотрела глупые комедии на стареньком телевизоре в общей гостиной, а остальную половину проспала, отключившись все там же.
Переживания все же стучали где‑то на задворках подсознания, стремясь сломать бетонную стену, которую я выстроила. Думать о грядущем – глупо, пока не узнаешь хоть что‑то, что поможет развить мысль. Сейчас я могла впасть в истерию по поводу "Ах, как же страшно бояться!", но это было бессмысленно. Все же я старалась рационально использовать энергию и нервы, дабы не совершить глупость и потратить их попозже, но с умом.
Но вот наступил сам волнительный момент.
Я медленно выходила из главного здания Дома, ступая по хрупкому льду, который хрустел под подошвами изношенных потрескавшихся ботинок. Точно так же сейчас ломалась моя старая жизнь.
Шаг. Ещё один. Я подаю небольшой чемодан на колёсах с моими немногочисленными вещами. Я взяла все, но, тем не менее, заполнила его лишь на половину, что вызывало на моем лице усмешку негодования.
Я хотела лучшей жизни. Вот, мечты сбываются. Желала камешек – лови, Алиса, кирпич от вселенной. Да такой, что попадёт ровно в голову и собьёт с ног.
Оборачиваюсь и просто стою, всматриваясь в Дом. В одночасье я осознала насколько старым и покосившимся выглядит здание, какой обшарпанный забор ограждает территорию, и насколько я боюсь уезжать.
Здесь я прожила почти шестнадцать лет, и все закончится так? Почему‑то в моем воображении все рушилось, стоило мне только ступить за пределы корпуса. Или солнце падало на землю, сжигая все живое. Но нет, также, как и всегда, дует промозглый ветер, стоит угрюмый детский дом "Надежда", а из окон торчат десятки любопытных лиц воспитанников.
Секретарь аккуратно кладёт в багажник мои пожитки и открывает мне дверь чёрного «крузака», на котором мне предстояло ехать к отцу. Благодарно киваю мужчине и сажусь на кожаное сидение. Дверь плавно закрывается, отгораживая меня от прошлой жизни.
Шмыгаю носом, стягивая с головы вязаную зеленую шапку, которую подарила мне Карина лет пять назад. Она тогда была другой: любила вязать, играть в карты и морщила нос от сигаретного дыма.
Я вытерла набежавшие слезы и нервно сжала рукав собственного плаща. Но через секунду сдалась и повернулась назад, вглядываясь в пейзаж через тонированное стекло отъезжающего автомобиля.
– Вам стоит пристегнуться, Леди Алиса, – произнес секретарь моего отца, смотря на меня через зеркало заднего вида.
Кивнула ему и собралась уже обезопасить себя, как краем глаза заметила приближающуюся машину Барсика. Парень выскочил, и, не закрывая дверцу, бросился за нами. Глупое как по мне действие, которое все же спровоцировало у меня новую волну сожаления и печали в сердце.
Но выбор был сделан, а с намеченного пути я сворачивать не привыкла. Потому уверенно отвернулась, села удобнее, пристегнула ремень безопасности и взглянула на дорогу впереди.
Прости меня, Барислав. Может я и стала для тебя важнее других, но я уверена – это быстро пройдёт, и я забудусь, как и десятки, встреченных тобой. Достала из кармана нещадно вибрирующий телефон и отклонила вызов. Хоть на душе от этого стало погано, но я сделала правильно. Все‑таки я безумная трусиха.
Водитель одобряюще кивнул и направил все своё внимание на дорогу.
Мимо мелькали серые здания, редкие лысые деревья и машины. Сердце билось в груди испуганным воробьем и вопило, как пойманный в клетку зверь.
Что я могла поделать в этой ситуации? Определенно ничего. Отказаться или сбежать не представлялось возможным с логической точки зрения. Оставалось лишь смириться и плыть по течению быстроходной реки, что несла меня если не на скалы, то к большущему водопаду. Выбор не велик: утонуть или разбиться. Как бы я была рада сейчас спасательному кругу! Да только рядом – никого, а кислород подходит к концу.
Пятиэтажки сменялись приземистыми домиками, что говорило о близком выезде из города. Никогда не покидала его пределов, так что уставилась по сторонам в надежде увидеть, как минимум черепаху с тремя слонами и конец неба. Увы, мимо проносились скучные поля с уже убранным к зиме урожаем и редкие деревья, что так же потеряли свою привлекательность, раздевшись и потемнев.
Через час дорога стала ощутимо ровнее, ямы и провалы исчезли, а мои веки медленно начали опускаться. Я положила голову на спинку дивана и вяло продолжила следить за хмурым небом.
– Держитесь, Леди, – сказал секретарь, который не удостоил меня и словом за последний час.
Я огляделась было, но с первого взгляда ничего не увидела. Секундная задержка и меня вжимает в сидение, а в глазах пляшут искорки.
В трёх метрах от машины появилось золотое кольцо размером с футбольный мяч. Я поморгала и потёрла глаза.
Что?!
Светящийся круг резко вырос и ярко запылал, наполняясь густым темным дымом. Клубы вспыхивали голубоватым светом, но не выходили за золотое ограждение.
Предприняла попытку быстро отстегнуться и вырваться из салона машины, потому как мы на огромной скорости неслись в зияющее чернотой кольцо. Бешеный стук сердца, мой визг и по непонятной причине не отстегивающийся ремень безопасности сыграли свою роль – машина резко остановилась, а я на глазах у повернувшегося водителя вырвалась из пут и открыла дверь.
Меня вывернуло на каменную брусчатку. Я села ровнее, откашлялась и вздохнула свежего воздуха.
Ну и галлюцинации! На фоне нервов, наверное.
Мне вручили украшенный вышивкой белый носовой платок и подали руку. Пока вытиралась, разглядывала мужчину, который все ещё стоял с протянутой рукой. Пепельно‑серые глаза смотрели на меня пристально и холодно, я подала руку, без которой и вправду было трудно, и на подрагивающих ногах вышла из машины.
Мужчина выглядел странно: высокий, волосы светлые, будто крашеные, нос длинный в веснушках и уставшие глаза, овитые россыпью морщинок. Межбровная складка говорила о том, что ее владелец часто хмурится, что он и продемонстрировал. На отца не похож, значит, мне повезло.
Однако, где же папочка? Неужели ему не интересно взглянуть на собственную дочь? Мне вот интересно его увидеть. Желательно тут же развернуться и забыть как страшный сон. Но все же!
Отошла от машины, отпустив руку и поняла, что меня не отпустило.
Слева был виден огромный метров триста в ширину водопад, заставивший меня в удивлении и восхищении открыть рот. Стены явно старинных сторожевых башен, опоясанных белой каменной кладкой, мост, перекинутый через быстроходную и шумную реку, горный хребет, со всех сторон, кроме въезда окружающий машину, одновременно напрягали и восхищали. Но больше напрягали, потому как в нашем регионе совершенно не могли образоваться горы и реки с водопадами! Расположение вообще этого не подразумевало, так как ближайшая возвышенность находилась в нескольких сотнях километров.
Может я уснула по дороге и не заметила, как меня на самолёт садили? Здесь даже дорога не асфальтированная, а каменная. Не помню, чтобы такие были где‑то поблизости!
Так. Собираюсь с мыслями и сажусь на каменный бортик клумбы, которую мы успели объехать, а я не заметила. Цветы здесь были странные – зеленые с красными стеблями, потому тянуть к ним руки я не решилась.
– Лорд Асгард, Ваша дочь прибыла, – отрапортовал секретарь мужчине, который подал руку, заставив меня при этом удивленно оглядеть обоих.
Вот, значит, какой ты, отец… Не похож на меня ни капли. Значит ли это, что я пошла в мать? Наверное, так и есть, несмотря на то, что бабушка по маминой линии была просто моей противоположностью.
Со всей уверенностью, на которую я сейчас была способна, можно сказать, что любить и ценить меня здесь не будут. Не думаю, что возможно добиться хорошего отношения от мужчины, который смотрит на тебя с таким презрением. Он пугал меня сильнее, чем зрительные галлюцинации и сам факт приезда сюда. Потому я молча смотрела на него и даже не шевелилась.
– Леди устала с дороги, – сказал папочка грубым властным голосом и направился к двери ближайшего здания.
Я хватала ртом воздух, не понимая, что означает эта фраза и что мне делать дальше. Что вообще здесь происходит?
Но, спасая меня от разрыва мозга, в эту же секунду ко мне подошла женщина в синем платье в пол и воротником под горло. Это на пару секунд ввело меня в ступор.
– Леди, – мне поклонились, – прошу за мной.
Ни один мускул на вышколенном лице не дрогнул, даже глаза казались пустыми и тусклыми.
Резко поднявшись и шикнув на звездочки, плясавшие вокруг головы, заправила спутавшиеся волосы за уши и направилась вслед за, скорее всего, управляющей этого замка. Коттеджем это здание у меня язык бы не повернулся назвать.
Возможно, мы проехали несколько сотен километров, а я проспала в дороге сутки или чуть меньше. А это просто дом моего отца в горах.
Звучит так, будто я под кайфом и пытаюсь выдать фэнтезийный замок за избушку.
– Расскажите, пожалуйста, где я.
Это могло ничего не дать, но попытка – не пытка. Тем более, разбираться во всем лучше начать сейчас, а то потом может стать поздно.
Женщина даже не обернулась на мои слова, все так же шагая с прямой как линейка спиной и отстранённым взглядом. Даже если она работала управляющей или кем‑то подобным у моего отца, то меня считала не важнее ногтя на мизинце. Нет, а на что я рассчитывала? На красные ковровые дорожки и фанфары?
Мы шли по широкой каменной площади с огромной клумбой посередине. Странные сине‑зеленые цветы в ней источали такой приторный аромат, что мне захотелось чихнуть. Это тебе точно не пионы за стеной, может гибридные или генно‑модифицированные?
Я все больше убеждалась в собственном сумасшествии или наличии галлюцинаций. Ну не бывает такого резкого скачка в природе между близкорасположенными территориями! А я не настолько глупа, чтобы не знать места, в котором прожила шестнадцать лет.
Женщина, не поднимая глаз, начала рассказывать, даже не удивившись моей просьбе. Она, по‑моему, вообще эмоции выражать не могла.
– Замок включает восемь башен, так как все замки этого времени, а именно периода войны за будущее строились по единому образцу. А восемь является священным числом у каждой народности этого мира.
Я захлопала глазами. Но промолчала, что странно. Может они здесь курят что‑то?
– Белокаменный замок – школа для одаренных детей, директором которой является ваш отец.
Мм‑м. Так вот оно что. Буду ли я учиться здесь? Не сказала бы, что у меня появилась безумная тяга к знаниям, но если здесь учат "одаренных" детей, то и программа сложнее, и я не буду скучать. Если не окажусь среди них самой глупой.
– Две из башен, а именно находящиеся ближе всего к нам, заняты общежитиями, собственно, для девочек и мальчиков. Северная, – она указала на ту, в сторону которой мы шли, – и Южная.
Я, еле как заставив себя шагать, попыталась собраться с мыслями. Получалось плохо. Так что пришлось забросить это дело и просто идти.
Мы подошли к одной из башен, прошли по паре коридоров, поднялись по лестнице и зашли в первую от лестницы дверь.
Это была довольно большая комната, стены которой были выкрашены в нежно‑сиреневый цвет. У стены напротив находился камин, выложенный изразцами уже бело‑сиреневой расцветки с изображением причудливых цветов и птиц. На стенах рядом поместились гобелены, расшитые золотой нитью. На них были изображены дивные сады, с гуляющими по ним женщинами и мужчинами в праздничных нарядах. На полу стояли огромные фарфоровые вазоны с живыми цветами, источающими приятный аромат. Напротив камина находилась огромная кровать с прозрачным практически невесомым балдахином. По левую сторону были расположены большущее зеркало и дверь гардеробной. Правую стену же занимало окно, перед которым стоял резной столик и стул с высокой спинкой. Вид из окна был потрясающий: слева находились три белоснежные башни, из центральной струился водопад, шума которого слышно не было.
Это было захватывающе, волшебно, но очень странно. Может у них тут в воздухе что‑то распылено дурманящее? Наркоманы хреновы.
– Это ваша комната. В течение получаса придут слуги, чтобы искупать вас и привести в порядок. Я еще нужна вам, миледи?
Помахала головой, ничего не понимая, но искренне веруя, что разберусь во всех проблемах в порядке их поступления.
По факту все, что произошло, можно списать на мою сонливость. Ну или стресс. Или на вещества, которые здесь распыляют.
Я аккуратно села на пол у большой двуспальной кровати. По сравнению с монструозной обстановкой я казалась себе одинокой пылинкой на кристально чистой поверхности мрамора – слишком уж я сюда не вписывалась. Поэтому портить это собою казалось мне кощунством.
Я чувствовала себя некомфортно. Хотелось к маме и Карине. Это было нормально, но я все равно ощущала собственные малодушие и слабость, которые проявляла в этой ситуации. Я должна быть сильнее. И не потому, что я так считаю, а потому, что так сказала Рая – женщина, которая воспитала меня. Придёт время, и она будет здесь. Где бы это "здесь" ни было.
Ещё одним кошмаром звучала фраза "Придут слуги, чтобы искупать тебя и привести в порядок". Что это вообще может значить? Я и сама могу принять ванну, хоть и не кажусь себе грязной. Да, моя одежда не такая новая, как платье этой управляющей, но она чистая и даже не помята. Я всегда за этим следила – ненавижу неопрятных людей.
Эфемерные "слуги" меня вообще пугали, потому как, если они такие же, как их начальница, то можно мне обратно в Дом? Там ко мне относились лучше.
Я ощущала себя маленькой девочкой, которая, будучи загнанным зверьком, забилась в угол и не может решиться выйти к людям. Человеком, который боится перемен и бежит от них, постоянно упуская что‑то важное. Наверное, я просто устала. От грубости окружающих, от вечных проблем и ожиданий близких мне людей, которые слой за слоем сковывают твой выбор.
Возможно, завтра или через неделю наступит солнечный день, и он будет ко мне ласков. Жаль только, что этот день – не сегодня.
04
Походив по комнате как зомбированная, я вышла в пустой коридор. Мне нужно было освежиться после жуткой поездки и последовавшей за ней тошноты, а с другой стороны от лестницы я заметила значок туалета на двери. Подмечать детали – нужное как по мне качество, и именно им я обладала на достаточно высоком уровне. Не раз это спасало мне жизнь или хотя бы направляло в нужную сторону.
Ковровая дорожка немного скользила по начищенному полу, вызывая улыбку на моем лице. Забавная деталь интерьера, правда совсем не практичная. Кажется, мой отец – транжира.
Дверь была самой обычной и неприметной, однако сейчас из‑за нее доносились крики и что‑то отдаленно похожее на плач. Я толкнула её и вошла в чистое помещение уборной. На секунду остановилась, потому как на кафельном полу сидела девушка и лепетала что‑то непонятное, слезно умоляя парня, стоящего над ней. Картина была достаточно знакомой, так что я, не обращая внимания на то, что они замерли и умолкли, прошла до раковины и включила холодную воду.
– Эриен? – неожиданно спросил парень.
Я повернула голову в его сторону, понимая, что он обращается именно ко мне. Язык был мне незнаком, я пожала плечами и отвернулась от них. Мне было все равно, какую драму я им тут испортила, потому как у самой все было наперекосяк. Если я им мешаю, пусть идут в более уединенное место. Всегда считала, что выяснение отношений в общественных местах – повод для распространения сплетен. Хочешь славы, значит устрой трагедию на потеху остальным.
– Валас эрикэ генро? – очередная абракадабра, на которую я так же не обратила внимание.
Брызгаю водой себе на лицо и чувствую себя легче. Ну, хоть голова не болит, и не тошнит больше. Улыбнулась самой себе в зеркале. Отражение имело такой измученный вид, что в гроб краше кладут.
Никогда не считала себя красавицей, однако тут все было просто кошмарно. И даже не из‑за растрёпанной старой одежды или розовых секущихся волос – сама я выглядела болезненно бледной и уставшей.
– Мирав!
Он когда‑нибудь заткнется?
– Я тебя не понимаю, – сказала я и вышла из помещения, – и я искренне этому рада.
Не считаю нужным быть вежливой с человеком, который с усмешкой смотрит на девушку, упавшую к его ногам. Возможно, происходи там что‑то действительно жестокое, я бы вмешалась, но сейчас это было лишним. Девушка, скорее всего, виновата сама, потому как сейчас униженно сидела перед издевающимся парнем и плакала, даже не предпринимая попытки подняться. Её вина как минимум в том, что она слаба и…
И я захожу обратно, подлетаю к парочке и хватаю ошарашенную брюнетку за руку. Несмотря на хрупкую комплекцию, физической слабостью я никогда не страдала, так что относительно легко подняла ее и поставила на ноги. А дальше: вывела из туалета и захлопнула перед носом ее спутника дверь. Хотелось бы запереть, но здесь даже щеколды не было.
Мы долетели до моей комнаты в скоростном режиме, пробуксовав пару раз на скользком ковре. Перед самой дверью я резко затормозила, не учтя того, что я с прицепом, из-за чего мы вместе завалились на блестящий пол. Что странно, прицеп никак на это не отреагировал – она лишь села поудобнее и опёрлась на стену. Я же продолжала лежать пластом посреди коридора и втыкать в потолок.
В этот момент у меня словно закончились все силы, и смысла продолжать шевелиться не стало. Надо мной раскинулась завораживающая лепнина в викторианском стиле, о которой мне хотелось думать в миллиард раз больше, чем о собственном будущем.
– Не нужно было… – шепотом сказала девушка, заставив меня вздрогнуть.
Значит, только парень говорит на другом языке? Может он вообще меня не понял?
Сама по себе ситуация патовая: подбегает ненормальная, хватает тебя и бежит куда‑то, чтобы потом уронить и просто лежать, глядя в потолок. М‑да. Я бы как минимум смотрела на нее с непониманием.
Но, кажется, я не одна такая с "жизненными" нерешаемыми проблемами. Мы обе ничего не хотим.
– Эй! – к нам вразвалочку шел тот самый парень из туалета, – ты что творишь?
Грубо. Даже не смотря на то, что первая ему нагрубила я. Неприятно, однако я не очень понимала, зачем идти за нами, если по виду девушка доставляла ему одни неудобства.
– Уйди, – под стать ему грубость, между прочим.
Под стать ему грубость, между прочим.
– Как тебя зовут? – высокомерно, но заинтересованно спросил он.
Ну вот, я опять во что‑то ввязалась. Почувствовав острую необходимость обуздать свой скверный характер, я села в позу лотоса. Некомфортно общаться с человеком, когда ты в прямом смысле лежишь у его ног.
– Майкл, не надо! – взмолилась девушка, жалобно глядя на высокомерного урода, который решил развлечься ещё и за мой счёт.
Было приятно, что кто‑то решил за меня заступиться, однако я не чувствовала себя в опасности перед ним. Меня вообще мало что интересовало, кроме собственной глупости и неосторожности.
– Я не с тобой разговариваю! – бросил он девушке.
Голова вновь загудела так, что я потёрла виски и закрыла глаза.
– Алиса. Меня зовут Алиса, – ответила я, пытаясь сгладить назревающий из‑за меня конфликт.
Но или вид у меня не подразумевал неконфликтность, или этот Майкл был слишком высокого о себе мнения, допрос продолжился:
– Из какого ты рода?
Непонимающе на него взглянула и для пущего эффекта нахмурила брови. Мою сквашенную физиономию проигнорировали, все так же выжидающе наблюдая. Он бы ещё ногой притопнул!
– Эмм… Астафьева?
Нет, у меня при слове «род» только фамилия в голове всплывает. Может, он неправильно со своего языка перевёл? Или у них это так называется?
Парень хмыкнул и сквасился мне в ответ. Все же не то? Или ему моя фамилия не понравилась?
– Ясно. Значит так, Алиса. В этой школе вместе учатся как наследники великих родов, вроде меня, так и такой мусор как ты, – глядя на меня сверху вниз произнес он, – но это вовсе не означает, что мы равны.
Я улыбнулась, вспоминая, сколько таких слов было сказано мне в Доме. Да там каждый второй считал себя лучше всех! Раньше я что‑то отвечала на это, но сейчас… сейчас мне были побоку высокомерные слова напыщенного индюка, который не стоил и ноготка той, что сидела у его ног в уборной. Девушка хотя бы попыталась защитить незнакомого ей человека, он же сразу начал унижать. Ну и кто из нас мусор?
– Так что, если ещё раз посмеешь меня игнорировать – тебя ждёт очень невеселое будущее! – угрожал он, даже не замечая, как моя улыбка переросла в оскал, – надеюсь, ты меня поняла!
Парень резко разворачивается и уходит, держа спину, будто солдат на плаце.
Я хохотнула и взглянула на девушку, которая снова всхлипывала и обнимала себя за плечи. Ей было плохо, но она старалась плакать тихо, словно не желала, чтобы ее услышали.
Красивая, даже очень: длинные каштановые волосы с легкой волной, яркие голубые глаза и кукольные черты лица. Если этот парень, который, по моему мнению, не особо блистал красотой, отверг такую модельную красавицу, то я здесь буду чупакаброй.
– Тебе стоит прислушаться к его словам! – девушка вскочила на ноги.
Ее легкое шифоновое платье взлетело вслед за хозяйкой и раздулось от порывов воздуха. Туфли зацокали звонкими каблуками по полу, а руки старательно вытирали набежавшие слезы с лица. Она подняла подбородок вверх и пошла в сторону лестницы, качая бёдрами. Нет, чупакабра здесь бы ещё вписалась, я – уже нет.
Я же встала и отряхнула одежду. Да, не царевна, зато самомнение ниже, чем у них. Или нет? Не думаю, что не сказала бы спасибо, помоги мне кто‑нибудь. Так уж меня воспитали. Интересно то, что они, скорее всего, росли в семьях с родителями, а выросли… Так, не буду думать об этом сейчас.
Сейчас я должна зайти в комнату. Теперь я живу здесь, это мой "дом". Такой же холодный, неблагодарный и злой. Да, здесь нет мамы и банд, что были моим утешением в прошлом. Но я справлюсь. Даже если это будет очень сложно.
Долго просидеть без дела мне не дали. Дверь открылась минут через двадцать, явив за собой восемь девушек с управляющей во главе и кучу коробок, что они несли в руках. Мне бы стоило испугаться уже сейчас, однако я спокойно встала и дала увести себя в ванную. Это было ошибкой, потому как меня стали раздевать. На самом деле это было очевидно, но я как‑то понадеялась на собственное помешательство и на то, что меня не тронут по соображениям безопасности.
Ироничным был тот факт, что из этой комнаты существовало ответвление в личную ванную и туалет. То есть, если бы я обследовала помещение как подобает, то легко бы нашла двери за плотным гобеленом. М‑да, видимо, ума мне все же не достаёт. Ну или тяги к чему‑то. Какой человек в здравом уме будет сидеть как истукан в огромном замке и заниматься самобичеванием? Правильно, никакой.
Мое вялое, потому как удивленное сопротивление встретили непреклонно и без эмоций.
– Девушке вашего положения не престало все делать самой. Привыкайте, Леди, – сказала мне главная, когда я испуганно сжалась, держа у груди остатки одежды и собственного самообладания.
Ее слова заставили меня сесть на пол и опустить взгляд. Неприятная ситуация, но я не могу позволить чужим людям, пусть это и является их работой, раздевать и мыть меня.
– Я в состоянии сама принять ванну, без чьей‑либо помощи! – я поднялась и зашла в приготовленную комнату.
Тихо прикрыла за собой дверь, немного жалея, что замков здесь снова нет. Просторное помещение встретило меня паром и запахом трав и масел. Я сняла последний оплот моего сопротивления и легла в широкую ванну, что стояла перед небольшим окном. Кто вообще окна в таких комнатах делает?
Мыло и другие принадлежности нашлись на сервировочном столике рядом, однако половина из кремов и масел мне была незнакома, так что использовать их я не рискнула. И это было большой проблемой, ведь даже мыло здесь было зеленое и пахло как‑то странно, ни то травами, ни то деревом. Звать ту злыдню, у которой высокомерие как домашнее животное – всегда на привязи, не хотелось. Гордость ли это была или вредность, но она мне не нравилась от слова «совсем». Не люблю, когда мной командуют.
Вскоре в двери показалась испуганная голова девушки, которая на этот раз уважительно и со страхом спросила:
– Могу я помочь вам принять ванну?
Я кивнула. Выбор передо мной стоял такой: или я ищу шампунь сама или спрошу у прислужницы. Рациональность победила.
– Как тебя зовут? – спросила я, не желая видеть испуг в ее глазах.
Странно, я даже не сказала ничего плохого, а последовала такая реакция. Может они подумали, что я – как та "девушка из туалета"? Кошмар. Надеюсь, она меня простит за такое прозвище, но имени ее я не знала.
– Оша, миледи.
Девушка еле слышно подошла, взяла в руки бутылёк с чем‑то пахучим и аккуратно вылила мне на голову. Ванная наполнилась тягучим паром, заставив меня в отчаянии потереть собственную макушку. Меня сейчас что, без волос оставили?
К счастью лысины я не нащупала, эффект был прямо противоположный – волос стало больше. А ещё они противно завились и… отрасли? Я сидела и перебирала собственные кудри, в то время как служанка пшикнула на них из нового бутылька. Это было чем‑то вроде средства для смывки цвета, что меня не удивило. Сама давно хотела вернуть родной цвет. Да и не думаю, что папочка высоко оценил мои розовые локоны.
– Спасибо, Оша, – какой бы упрямой и своевольной я не была, но девушка заслужила хорошего отношения.
Через час таких СПА‑процедур я сидела на кровати и под веселый щебет служанок выбирала что надеть. Главная ушла относительно недавно, отчего все разом выдохнули и посмеялись. Мы быстро подружились, однако они никак не могли перестать называть меня "леди", отчего я каждый раз хмурилась и чувствовала себя неприятно.
Из всего, что я услышала, можно было сделать несколько выводов:
1. Мой отец богат. Настолько, что может позволить себе замок в горах и слуг.
2. Все здесь говорят на другом языке, однако мне приставили тех девушек, которые хоть немного, но знают мой родной. Это удручало, потому как мне предстоит учить новый язык. Медленно, скрипя зубами, но я должна с этим справиться.
3. Здесь, то есть в Белокаменном замке существует огромное количество ограничений для девушек, в частности строгий дресс‑код. С чем это связано – непонятно, но очень хочется узнать.
Надеюсь это не из‑за религии, потому как набожной я никогда не была. И не думаю, что стану.
4. Это другая страна. Нет, прямо мне об этом никто не говорил. Более того, при прямом вопросе разразился такой хохот, что мне стало немного стыдно. Однако все указывало именно на это: язык, природа и странные правила, граничащие с законами.
Неясным оставалось то, что никто не хочет сказать мне, где я нахожусь, и что здесь происходит, потому как, что бы я не говорила про галлюцинации, наркотики и прочую гадость, это были лишь отговорки для собственного успокоения.
В ходе моего отрицания и настойчивых утверждений девушек, мы сошлись на свободных брюках и рубашке, что по мне, было достаточно неплохим вариантом. По сравнению со строгим платьем в пол, которое они предложили изначально, так вообще сказка.
Забавным было то, что выглядела я теперь лет на тринадцать – волосы по плечи вились задорными пружинками, создавая детский образ. Но меня отговорили их выпрямлять, под предлогом "Вы такая милая". Смысла не верить им у меня не было, к тому же я хотела понравиться отцу, а это было хоть и малой, но составной частичкой образа идеальной дочери. По крайней мере я так думала. Видела бы меня сейчас Карина – смеялась бы, пока не лопнула.
Вскоре пришла управляющая, одобрительно кивнула и неожиданно улыбнулась мне:
– Простите меня, Леди, за мою несдержанность. Этого больше не повторится.
Ее улыбка была настолько доброй, что я кивнула и улыбнулась ей в ответ. В конце концов, она делает свою работу.
– Лорд Асгард ждёт вас для беседы в гостиной на первом этаже. Вы готовы спуститься? – спросила женщина.
Несмотря на странное обращение, я догадалась, что это она про папандра. Надо будет узнать его имя, наконец.
Сейчас главная цель – дожить до появления мамы, а там мы будем вместе и разберёмся со всей этой кошмарной историей. Несмотря ни на что, Рае я верила безоговорочно. А значит, она придёт за мной. Стоит только дождаться.
Я сдержанно кивнула и, дождавшись пока женщина откроет дверь, собралась с мыслями и вышла в коридор. Сзади я услышала робкие пожелания удачи от служанок и улыбнулась. Не так страшен черт, как его малюют.
Мы свернули в левый коридор, спустились вниз по лестнице и вышли в просторное фойе. Здесь была лишь пара диванчиков с напольными лампами по бокам и большие портреты на стенах, что весело смотрели друг на друга. Из этой комнаты также вели двери, в одну из которых и постучала управляющая.
– Милорд, Леди Асгард прибыла, – сказала женщина в приоткрытую дверь.
Меня уже ждали, из глубины комнаты сразу же послышалось строгое "пусть зайдёт". Звучало это грубо и не очень привычно, потому как я не понимала, зачем нужны все эти условности, если я сама могла постучать и войти.
Меня завели в помещение поменьше, в котором вокруг чайного столика стояли два кожаных дивана и пара кресел, в подсвечниках ярко горели свечи, распахнутые двустворчатые окна выходили на водопады и горный хребет, опоясывающий замок. Последние лучи заходящего солнца скрылись за грядой, и комната наполнилась подрагивающими тенями. В камине весело потрескивали разгорающиеся поленья, а напротив друг друга сидели отец и тот парень из туалета.
Я напряглась ещё больше. Кто знает, что про меня мог наплести этот неадекватный.
