Текст книги "Вальс в полосе прибоя (СИ)"
Автор книги: Анна Аникина
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Глава 4
Утром на осознание произошедшего вечера у Кати ушла большая кружка кофе и восемьдесят километров пути до дачи.
Сначала, едва проснувшись, она обрадовалась, что вчерашнее просто ей приснилось. Мало ли фантазий у недавно разведенной обиженной жизнью женщины сорока двух лет.
Кофе она пила принципиально растворимый. С молоком и сахаром. Потому что Вадим терпеть его не мог, считая плебейством. А Кате нравилось именно так. Не из крохотной чашки вязкую крепкую горькую жижу, а из огромной керамической кружки, расписаннной вручную стамбульскими умельцами. Грея об неё руки. Вдыхая пар.
Но на лобовом стекле машины Катя обнаружила чайную розу. И свернутую в трубочку записку. "Роза похожа на тебя", дальше шли десять цифр номера телефона. Их дрожащими руками Катя переписала в телефон в контакт "Принц сказочный 14", стёрла "14", подумав, что у неё он явно первый, а не четырнадцатый.
Всю дорогу до дачи родителей Катя чувствовала, как у неё горят щеки. Было одновременно стыдно, радостно и страшно.
Третье воскресенье сентября было по-летнему солнечным. Машин на шоссе было немного. Дачники уехали вчера.
Уже в посёлке она купила свежего хлеба и разливного молока с соседней фермы. Не удержалась, откусила горбушку.
С недавних пор она выцарапывала радость, удовольствие и положительные эмоции из всего, что видела, слышала или держала в руках. Пусть хоть чайную ложку радости. Пусть каплю. Иначе её одолевало желание выйти в окно.
На работе удавалось спрятать свое состояние за вагоном дел. По крайней мере, Кате хотелось верить, что удавалось.
Дома становилось худо. Чувство никчемности и потраченных впустую лет выжигало дыру в сердце.
Посигналив у ворот, Катя вылезла из машины. Мама выбежала из дома, кинулась открывать. Пока парковалась, пока разгружали сумки, Катя всё думала, как бы так сделать лицо попроще.
– Как ты вчера сходила?
– Прекрасно, мамуль. Тебе персональный привет от Лозовой. Она ещё работает, представляешь! Ванька такой же. Только седой. Ленка приезжала. Самойленко был.
Катя выдавала информацию, как пулемет.
– Тебя обидели? – Лариса Михайловна остановила дочь.
– Нет.
– И Самойленко прилично себя вёл?
– А почему он должен был вести себя неприлично?
– Потому что ты ему со школы нравилась, и исхитрилась не попасть в его сети. Даже Звонарева с ним в десятом классе встречалась. Недолго, правда.
– Ну и память у тебя, мам, – буркнула Катя, – Какой у нас фронт работ?
– Ты мне зубы не заговаривай. Фронт подождёт. Пойдём. Оладьи готовы. И про вес свой можешь даже не начинать!
Катя хотела было сказать, что после вчерашних хачапури оладьи со сметаной и домашним яблочным вареньем будут лишними. Но вовремя заткнулась. Это умение, вынесенное из двадцати лет замужества, Катя считала полезным.
Внимание Ларисы Михайловны быстро переключилось на дачные новости, новый сорт георгинов у их соседки. И на воспоминания, как хорошо тут было, пока папа был жив. Обеим снова стало грустно.
Сергея Антоновича не было уже почти пять лет. Но в этом доме было полное ощущение его присутствия. Будто он снова просто вышел к соседу сыграть партию в шахматы.
Вот сейчас вернётся, снова закурит прямо в доме. А мама начнёт демонстративно о гонять дым рукой, хотя и сама иногда покуривает, и выгонять мужа на крыльцо.
Катя ясно вспомнила запах папиных сигарет.
"Фронтом" оказался сбор яблок, которых в этот год уродилось много.
"Как хорошо, что урожай случается раз в два года. Мы бы не успевали все это съесть", – подумала Катя, стоя на лестнице и орудуя специальным приспособлением для сбора яблок.
– А почему Олежек с Андрюшей не приехали? – Лариса Михайловна задала Кате вопрос, на который та не знала ответа. Эта манера матери спрашивать с неё за поведение и поступки двадцатилетних сыновей, раздражала последнее время всё больше.
– Мам, я не знаю. Я с ними не живу, – получилось резковато.
Лариса Михайловна поджала губы и потащил большую корзину в сторону веранды.
– Мама, ну куда? Давай вместе!
Провозившись с яблоками до позднего вечера, Катя засобиралась в Москву. Отказалась от предложения матери переночевать и поехать рано утром. Ещё несколько месяцев назад она бы чувствовала себя виноватой, что оставила маму одну.
Но сейчас на вину перед кем-то у Кати совершенно не было душевных сил.
Делиться же тем, что сейчас происходило у неё внутри, она не собиралась пока ни с кем. Самой бы понять.
Как так случилось, что она, Катя Агапова, ещё со школы нравилась, как выяснилось, и первому плейбою школы Самойленко, и "сказочному принцу" Демичеву, а провела двадцать с лишним лет не считая себя привлекательной и достойной мужского внимания?
Почему всё это время она "работала над собой", думая, что недостаточно вдохновляет своего мужа? Носила юбки в пол, чтобы обрести женскую энергию. Делала дыхательные упражнения для "прокачки женственности". Готовила, стирала, рукодельничала. И сыновей растила. А Вадим всё равно смотрел на неё, как на мебель. Слегка отстраненно. Она всегда отказывалась недостаточно хороша или умна для него. Или недостаточно стройна. А "спасательный круг" вокруг её талии рос совершенно независимо от количества съеденного.
Почему сейчас на вопрос: "Что ты хочешь?" она не может дать ясного ответа? А если спросить, чего она хочет для себя, то становится ещё и бесконечно грустно.
С таким багажом мыслей Катя ехала домой. Потому что ей так удобно – поехать на работу из дома, а не с дачи. Потому что ей удобно помолчать этим вечером.
Ощущение, что она сделала так, как хотела, не оглядываясь на других, жгло спину и было похоже на радость от большой шоколадной конфеты, полученной в подарок.
Глава 5
Утро понедельника редко бывает добрым. Так уж повелось. Особенно если идёт дождь.
"Хорошо, что в выходные была отличная погода", – вынула из этого позитив Агапова, глядя на глубокую лужу ровно перед дверью её машины.
Катерина потопталась на краю лужи, примеряясь, можно ли будет как-то перешагнуть. Но в одной руке у неё был открытый зонт, а в другой сумочка.
Знакомый голос прозвучал из-за спины не то чтоб неожиданно.
– Катя, доброе утро!
По законам мыльной оперы герой обязан был появиться. И появился. С букетом светлых чайных роз.
"Вот же ж засранец. И куда я теперь с букетом? Прошлый раз с розочкой пришлось домой возвращаться, в вазу её ставить."
Катя злилась. На погоду. На ситуацию. На Артёма, который эту ситуацию создавал. И на себя, которая теперь должна была это как-то разгрести.
– Привет! – она заставила себя улыбнуться.
– Я некстати, да? Ты не позвонила.
Артёму удавалось считать с её глаз мысли. Сладкая улыбка его не обманула.
– Я рада тебя видеть, – выдохнула Катя, – но мне надо на работу. Тут лужа. Букет мне сейчас некуда деть. А явиться с цветами на работу я не могу.
– Почему?
– Потому что работаю в одной компании с бывшим мужем и его нынешней…, – Катя не знала как назвать ту, которая сейчас пыталась занять её место, – мне сплетни там не нужны. Ты же даже не поинтересовался, вдруг я замужем, – Катя ещё крепче сжала ручку зонта и сумочку.
– Давай по порядку. На работу я тебя отвезу. Это первое.
– Артём, но ты же не можешь возить меня туда-сюда! Мне и домой надо как-то попасть вечером, – перебила его Катерина.
– Ещё раз, Катя, на работу, с работы везу тебя я. Это первое. Второе. Букет до вечера постоит у меня в кабинете. И третье. Я знал, что ты не замужем.
– Откуда? – у Кати кончился боевой запал. Она как-то поникла. Ей захотелось бросить всё, вернуться домой, залезть под плед и никуда не выходить. Месяц.
– Самойленко проговорился. Когда ты зашла в зал в школе, он сказал, что ты бывшая жена его сокурсника. И назвал тебя Снежной королевой.
Демичев выдал Кате лайт-версию высказывания Алексея. На самом деле тот сказал: "О, смотри, Агапова она же Вершинина. Однокурсника моего бывшая жена. Кому бывшая, а кому и сейчас сгодится. Снежная королева, мать её. Но под этим платьем точно не льдышка". В этот момент в Артеме включился животный инстинкт. Не отдать свое. Хотя то, что права у него на Катино внимание меньше, чем у Самойленко, он понимал ясно. Они даже не были знакомы. А потом она села в кресло прямо перед ним.
Это было слишком для утра понедельника. Кате захотелось сесть прямо в эту лужу. Она опустила зонт.
– Катя, садись в мою машину, пожалуйста, если хочешь попасть на работу.
– Честно? Я не хочу на работу, – Катя подняла на Демичева взгляд, – Сил моих нет ни на что.
Артем мягко взял её под локоть. Забрал и сложил зонт, усадил в свою машину вперёд. Положил букет на заднее сидение. И сам сел за руль.
– Предлагаю план. Сейчас ты попробуешь написать заявление на отпуск. Два дня. У меня завтра намечается поездка в Питер. По делам, но это ненадолго. Мы можем вместе поехать на машине. Погуляем. Выспишься. В театр сходим.
– Артём, почему ты тут? – в тепле салона хорошей машины Катю развезло окончательно.
– Всё просто. Я пытаюсь ухаживать за женщиной, которая мне нравится, – пожал плечами Демичев, не отрывая взгляд от дороги.
– У тебя всё просто, – с некоторой завистью проговорила Катя.
– Я очень стараюсь не усложнять. Самые лучшие рабочие алгоритмы – всегда простые.
– Я так не умею, – вдруг призналась Катя, – у меня не выходит "просто". Особенно последнее время.
– Да, я это понял. Вопрос только в том, чего ты сама хочешь.
– Да, вопрос в этом, – тяжело вздохнула Катя, – я очень хочу в Питер "просто" гулять. Но с тобой не поеду. Прости. На мне студенческая стажерская программа. Она начинается как раз сегодня. И я не могу бросить её. Понимаешь?
– Понимаю, конечно.
– Кроме того, я должна была бы как-то объяснить маме свой отъезд.
– Маме? – не понял Артём, – Ты серьёзно?
– К сожалению, серьёзней некуда, – ещё больше расстроилась Катерина.
У Агаповой крутились в голове кадры их последней поездки в Питер всей семьёй лет 5 назад.
Вот они идут по набережной, мальчишки дурачатся. Вадим разговаривает по телефону по работе. Он говорит постоянно. То одно, то другое. Держит дистанцию. Катя бредет одна где-то между мужем и сыновьями. Ей холодно. Но об этом она не скажет никому, чтобы не портить прогулку. И всё равно ей тогда понравилось. Неприятные детали почти стёрлись. А сейчас всплывали мутной жижей откуда-то снизу, из глубины памяти.
– О чем думаешь? – выдернул её из воспоминаний голос Артёма.
– Вспомнила последнюю поездку в Питер. Я там замёрзла. Только не говори, что ты меня согрел бы, – Катя чувствовала, как её начинает трясти.
– Не буду говорить. Приехали. Я заберу тебя вечером. Во сколько ты заканчиваешь?
– Формально в шесть, но реально раньше семи редко. Может не надо меня встречать? Я доберусь.
Артём промолчал. Вышел из машины, открыл Кате дверь и помог выбраться. Открыл над ней зонт.
– До вечера.
Сел в машину и уехал.
– Пока…, – Катя вслед уже отъезжающей машине.
Она поднималась по ступеням в офисное задние. Ноги еле двигались. Кляла себя на чем свет стоит: "Ты его зачем так? Что плохого он тебе сделал? Мужик в рабочий день утром приехал с цветами. Можно подумать, с тобой такое хоть раз в жизни случилось! До работы довёз. С работы заберёт. Тебя Вершинин возил? Ты вспомни, дура, как ты на метро ехала, пока у него "совещания" были! Маме тебе надо доложить! Тебе сорок два! В кой то веки что-то хорошее в твоей жизни. Но нет! Тебе жизнь – боль. "
Ситуация была идиотская. Но Катеринина интуиция кричала, что этот Демичев не такой мальчик-зайчик, каким кажется.
Глава 6
Работала Катя в этот день на автомате. Благо колоссальный опыт работы и преподавания позволял голове существовать почти автономно от выполнения должностных обязанностей. Опомнилась она в начале восьмого. Голова кружилась. Мутило.
Она собрала вещи и вышла на улицу. Длинный серебристый автомобиль мигнул фарами. С водительского места вышел Артём.
– А ты не такая девочка-колокольчик, какой хочешь казаться, – вот уж некстати так некстати черти вынесли сюда Вадима Вершинина. Катя обхватила себя руками.
– Моя жизнь тебя не касается, Вадим.
– Ошибаешься. Ты мать моих детей и должна вести себя прилично, – шипел на неё бывший муж.
– Что-то ты не очень помнил о приличиях на конференции в Самаре, – из последних сил выдохнула Катя. Вадим схватил её за локоть, развернул к себе. И уже набрал в грудь воздух, чтобы сказать очередную гадость.
Краем глаза Катя увидела, что Артём двинулся в их сторону. Она качнула головой, мол, не подходи. Вырвала локоть из захвата и скатилась с лестницы, едва не упав. Сама быстрым шагом добралась до машины Артёма и села на пассажирское сидение, на ходу бросив ему: "Тёма, не надо, пожалуйста!"
Артём застыл на месте. Покрутил головой сначала на Катю, съежившуюся в кресле, потом на мужика на крыльце. Сжал кулаки. Повернулся на каблуках и вернулся в машину.
– Кто это был? – Артём вырулил от офисов на улицу, – Расскажешь? Или это не моё дело?
– Вадим Вершинин. Мой муж. Бывший.
– Он тебя сейчас обидел?
Катя пожала плечами.
– Я не успела обидеться. Для этого силы нужны. А у меня их на эмоции совсем нет последнее время.
– Последнее время – это сколько?
– Полгода почти.
Артём присвистнул.
Демичев остановил машину возле Катиного подъезда. Они сидели молча, думая каждый о своем. Катя думала, удобно ли сейчас позвать Артёма на чай. У неё нет готовой еды, а он с работы. Да и бардак в квартире. Артём же размышлял, правильно ли будет напрашиваться. Не слишком ли он давит.
В итоге он протянул руку на заднее сидение, достал букет. Отдал Кате.
– Твои розы.
– Спасибо, Артём.
– Отдыхай. Я не буду напрашиваться. У тебя тяжёлый день был. Позвони, если что-то нужно. Хорошо?
– Договорились.
Катя пошла к подъеду, обходя лужи. Артём застыл у машины.
Вдруг она резко развернулась, подошла к нему вплотную. Подняла голову, чтобы видеть его глаза.
– Тёма, скажи мне, зачем я тебе?
Демичев смотрел на неё серьёзно и как-то грустно.
– Скажи, Кать, а ты тогда, в школе, правду говорила, что родила бы мне пятерых? Или это так, игра такая? Только честно.
– Правда.
Катя вдруг поняла, что те слова, сказанные спонтанно в порыве эмоций и ощущений и были самой настоящей правдой.
Артём снова смотрел ей прямо в лицо.
– Ты мне для того, чтобы мы были вместе. И очень жаль, что этого не случилось раньше.
– Но ты же меня не знаешь! Может быть я совсем не та девочка с фотографии. Ты придумал себе про меня черт знает что двадцать пять лет назад. Но я – не она.
– Это правда. Ты – не она. Она тогда даже не посмотрела в мою сторону.
Чувствовалось, что Артём ещё что-то хочет сказать. Но он сделал шаг назад. Катя опустила голову.
– Отдыхай, я поеду. У меня выезд в Питер в четыре утра.
– Хорошей дороги.
– Спасибо. Я скоро вернусь.
Артём сел в машину, завёл мотор.
– Я буду ждать, – одними губами. Но он её уже не слышал.
Глава 7
О реальности Демичева Кате напоминали розы. Одна на кухне и большой букет в спальне.
Она не звонила ему. Не писала. Но была уверена, что у Артёма есть номер её телефона. И Демичев ей тоже почему-то не звонит и не пишет.
К пятнице все события недели уже казались далёким прошлым.
За эти дни Катя перебрала в уме все возможные варианты развития их с Артёмом отношений. Опыт в этом смысле у неё был, прямо скажем, не богатый.
Вадим был её вторым мужчиной. Первым – однокурсник, с которым она встречалась первые два года в институте. В педагогическом мальчики были редкостью.
С танцевальными партнёрами у неё никогда не было романтических отношений. Видимо, мальчики-танцоры не видели в партнершах ничего загадочного и недоступного. А следовательно, нечего было и желать. За руку и не только они её уже держали. Ноги видели. Чувства, которые надо было выражать в танце, показывали. Иногда очень натурально.
В школе все были уверены, что партнёр, с которым Катя выступала на показательных, влюблен в неё по уши. Но у Серёжи была своя девушка, к танцам не имевшая никакого отношения. Это ей он носил цветы и её встречал после школы. Катю же с тренировок встречал у метро папа.
Когда они познакомились с Вадимом на новогодней вечеринке у Самойленко дома, тот казался ей взрослым и умным.
Катя училась на втором курсе, Вадим на четвёртом в Финансовой академии. Однако Агапова затеяла с ним в спор про математику. Тогда ей не хватало опыта. Она заваливала парня всё новыми фактами, сыпала определениями и формулировками. Вадим потом сказал, что она ему в самом начале страшно не понравилась.
Что заставило сноба Вершинина добиваться её внимания, а потом ещё и жениться на ней в рекордные сроки, Катя не осознала до сих пор. Как её угораздило ввязаться и закрутило этими отношениями, Агапова тоже не поняла. Возможно, это было исполнение правила "доводи начатое дело до конца".
Она и институт дотягивала, повторяя эту фразу, как мантру. Пятый курс заканчивала уже беременная Олегом.
Катя с первым то кавалером рассчитывала на "жили долго и счастливо, умерли в один день", но его мамаша однажды поставила парню условие: или она или Катя Агапова. Тот выбрал маму.
Сейчас Катя уже никого не осуждала. Она представляла на его месте одного из своих сыновей. Вопрос в том, что она сама никогда бы не поставила их перед таким диким выбором. И сейчас всячески поощряла их самостоятельную жизнь и собственные взгляды на отношения. Просила даже не знакомить её с девушками, которые для них ничего не значат.
Вадим ещё долго припоминал Кате наличие у неё некоторого опыта. Самолюбие не переваривало, что он не первый и единственный её мужчина. И уж совсем она не могла представить, что их брак развалится так банально и пошло. На двадцать первом году своего существования.
Теперь она ловила себя на том, что последние годы ей хотелось, чтобы всё закончилось. Придирки и обиды Вадима, его эмоциональная холодность доводили её Катю до истерик, а потом и до глубокой депрессии. Понятно было, что если муж не спит с ней, значит он спит с кем то ещё. И когда тебе кажется, что от него пахнет женскими духами, а вот эта заколка в ванной явно не твоя, то тебе не кажется.
А ведь у Демичева тоже все эти двадцать пять лет была своя жизнь. И семья, наверное. Не мог же такой парень оставаться один. Ревновать Артёма было очень глупо. Но Катя ревновала. Не знала к чему и кому. Внутри будто разливалось грязное пятно. Не вытравить.
Глава 8
В субботу утром от абонента «Принц сказочный» пришло сообщение. Катя боялась даже смотреть, что там.
" Если есть настроение, жду тебя в 20.00 у подъезда. Надень туфли, пожалуйста. "
Очень странно. И до жути интересно, куда же Артём её зовёт. Сердце стучало так быстро, что закружилась голова.
"Стареешь, Агапова, не по силам тебе уже такие эмоции. Так, глядишь, давление подскочит. И никаких тебе свиданий" Свидание – надо же! В её то возрасте!
В восемь тридцать утра звонила мама. Каждый день. Суббота, конечно, не исключение. Желала знать всё и в подробностях. Звала вечером к себе. Катя дрожащим голосом сообщила, что приехать не сможет.
– Это ещё почему?
Врать было бессмысленно. Лариса Михайловна чуяла ложь за километр и изобличала её изощренными способами. Это был один из способов развлечься.
– Мам, я иду на свидание.
Катя притаилась с трубкой в руках.
На том конце возникла пауза. Видимо, мама придумывала, на что она обижена больше, что дочь не приедет или что Катя скрыла от матери наличие в её жизни мужчины.
– И кто он?
Ага, значит всё-таки мужчина интереснее.
– Мам, ты его не знаешь. Он в нашей школе учился.
– Но это не Самойленко?
– О Господи, дался тебе этот Самойленко!
– Не хами! И куда вы пойдёте?
– Я не знаю.
– И давно ты его знаешь, чтобы ходить с ним неизвестно куда?
Катя мысленно досчитала до десяти. Если она сейчас просто положит трубку, бомба всё равно рванет.
– Мама, я понимаю, что тебе одиноко и грустно. Особенно после смерти папы, – начала Катя осторожно, – Но давай я всё таки сама решу, как и с кем мне проводить время.
– Ты не понимаешь, во что ввязываешься! Куда ты с этим типом собралась на ночь глядя?
– Мама, – Катя начала заводиться, – этого типа зовут Артём. Спрашивать твоё разрешение я не намерена. Мне сорок два года, и я в состоянии решить с кем и куда ходить в свой выходной.
– Не смей напоминать мне о моем возрасте! Что это за поздние встречи? Это неприлично в конце концов!
– Ах, неприлично? – зашипела Катя. Предохранитель с её мозга сорвало. – Мама, дай мне наконец дышать! До двадцати лет вы с папой контролировали каждый мой шаг. К подругам с ночёвкой нельзя, в другой город с однокурсниками нельзя, новый год вне дома – нельзя! Быть до двадцати двух.
– Ты жила у нас в доме и должна была нас уважать! – не сдавалась Лариса Михайловна.
– Потом я вышла замуж и вы принялись контролировать меня с трех сторон. Вы, Вадим и свекровь. Каждый мой шаг, каждое моё слово, каждый телефонный разговор и потраченный рубль! – Катя уже кричала, – А теперь, когда всё рухнуло, ты решила, что опять можешь делать это одна? Ты каждый день звонишь мне дважды. И хоть раз спросила меня, удобно мне говорить в восемь тридцать утра? – голос всё-таки сорвался, Катя еле шептала, – Мама, родная, я тебя люблю. Очень. Но ради бога! Не спрашивай. Будет что – я сама расскажу. Не потому, что должна, а если захочу. Дай самой дышать, у меня и так нет ни на что сил! – Катя беззвучно рыдала.
В трубке было тихо.
– Я только хочу, чтобы с тобой всё было хорошо.
– Будет. Обещаю.
В тот день Катя напоминала себе Людмилу Прокофьевну из "Служебного романа". Она привела в порядок квартиру, сделала причёску, сто раз пересмотрела свой гардероб, перемерила платья и нижнее белье, сходя с ума от непонятного чувства.
Напоследок перестелила кровать, стыдясь себя самой. Мысль, что она может привести сюда Артёма жгла мозг.
Она была совершенно готова к выходу в семь вечера. До назначенного времени оставался целый час.
И Катя решилась на звонок Звонаревой.
Ленка отозвалась почти сразу, было слышно, что у той на плите что-то готовится. Агапова поняла, что за целый день не съела ни кусочка. Прижав к уху телефон пошла делать себе кофе и бутерброд.
– Агапова, колись давай! Ты ж не просто так молчишь уже неделю!
– Вообще то это ты молчишь, и я первая позвонила, – парировала Катя.
Они знали друг друга с первого класса, с момента, как их поставили в пару, чтобы вести в столовую. Высокую черноглазую Лену и светленькую хрупкую Катю.
– Ну ладно, что ты хочешь от меня услышать? Много не скажу, а то тут Юрка уши греет.
– Ты с Борисовым поговорила?
– А как ты себе это представляешь? – Ленка перешла на шёпот. В трубке было слышно, как хлопнула дверь. – Как я должна была ему сказать? "Привет, Коля, давно не виделись, у нас сыну 15 лет?"
– Звонарева, не смешно. Доиграешься.
– Это ты у нас, мать, мужиками вертишь так, что они морды бьют. Рыжий то с секретом оказался!
– В смысле, морды? – не поняла Катя.
– Сначала, когда ты рванула к выходу, этот парень ломанулся за тобой, как сайгак. Видела бы ты, как перекосило Самойленко!
– Дался вам всем этот Леха, – пробормотала Катя.
– А кому он ещё дался?
– Звонарева, не отвлекайся! Что потом?
– Потом, Екатерина свет Сергеевна, ты со своим Мио станцевала. Фокстрот, кажется. И ушла в закат, оставив всех стекать по стенам. Особенно Самойленко. Ибо тот по недомыслию назвал тебя сукой, а рядом стояли Лозовой и Борисов.
Катино воображение быстро нарисовало картинку. Почти квадратный Лёша, высоченный Лозовой и бывший гандболист Коля Борисов.
– Почему Мио?
– Ну помнишь, фильм был "Мио, мой мио", там Кристиан Бейл ещё играл. Веснушки такие же.
– А я почему-то Людвига Четырнадцатого вспомнила… Так, стоп, и что?
– То есть тебя не смущает, что этот урод назвал тебя сукой?
– Лен, не томи.
– Лозовой сказал, что ещё одно слово в твою сторону, и Самойленко вылетит в окно, как ракета Першинг. Леха размахнулся, но налетел на Колин кулак. И Ванька и Колей отправили Самойленко думать о жизни на крылечке. Но ты, конечно, этого всего уже не увидела. – было понятно, что Ленка улыбается.
– Вот ведь блииин…
– Да, Кать, зажгла! Но оно того хотя бы стоило?
– Лен, я с ним сегодня встречаюсь. Вот прям сейчас. Его зовут Артём. И меня трясёт. Зачем я в это ввязываюсь?
– Агапова, ты в уме? Подбирай сопли! Мы тебя шесть месяцев от пола отскребали! Такой мужик! Офигеть! Как целуется?
– Звонарева!
– Я за неё. Значит хорошо. Всё, беги давай. Потом, если захочешь, расскажешь. Держу за тебя кулачки.
Катя не смогла дождаться лифт. Спустилась по лестнице. Знакомая машина уже ждала. И Артём с небольшой круглой коробкой в руках.
– Привет! Это тебе. Я помню, что букет – это неудобно. Это цветы в коробке и им на нужна ваза.
– Привет! Спасибо. Очень красивые!
В коробочке были альстромерии всех возможных оттенков. Пахли они просто упоительно.
– Поедем?
– А куда?
– Увидишь. Я почему-то думаю, что тебе понравится.
– Тёма!
– Ммм? – Демичев среагировал на имя.
– Тём, поцелуй меня сейчас, пожалуйста, – вдруг попросила Катя.
– И ты не боишься, что на нас будут смотреть все эти почтенные дамы? – Артём взглядом показал на полную скамейку пожилых соседок, вышедших почесать языками в тёплый вечер. И подошёл к Кате вплотную, обнял.
– Я не боюсь даже того, что они доложат об этом моей маме, – выдохнула Катя.
– Смелая девочка, – Артём наклонился близко-близко к её лицу, – Ты что-то выпила для храбрости?
– Нееет, только кофе, – почти ему в губы.
– Вкусная, смелая, нежная, – Артём будто пробовал её губами.
У Кати опять исчезло чувство реальности. Было только тепло его рук на её спине и затылке. Его запах вокруг неё. Нежность, настойчивость и даже требовательность его губ.