Текст книги "Сказки о дятле, принцессе и политических играх (СИ)"

Автор книги: Анна Ихсанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Сказка о главном колдуне

Мы ехали уже вторые сутки, и пейзаж за окном, если и радовал первую половину пути, то сейчас вызывал только отторжение и скуку. Во дворце я представляла, что буду спать всю дорогу, но норовистые лошади и извилистые горные дороги явно были в сговоре против моего сна.

Я поднялась с пола кареты и отряхнула испачканное платье.

Несколько часов назад я попыталась привязать себя поясами и шарфами к скамейке, но ни к чему толковому это не привело. Разве что теперь после падения следовало первым делом распутать узлы на шарфах и поясах, и только потом подниматься с пола кареты.

Со скуки я потянулась к корзинке с провизией. Добрые кухарки, догадываясь о дорожной скуке, нагрузили наш скромный экипаж тройным запасом провианта, благодаря чему мне удавалось поддерживать благостное расположение духа.

Не нашарив любимых грейпфрутов, я принялась выкладывать на платок все продукты из корзинки.

Благоразумно откладывая в сторону яблоки и мандарины, старательно игнорируя аромат колбас, отказываясь поверить, что грейпфруты закончились несколько километров назад, я провела пальцем по дну корзины. Картон на дне сложился в гармошку, открыв мне аккуратно упакованный в розовую бумагу сверток, перевязанный серебряной ленточкой – кто-то из заботливых кухарок положил несколько книжек в мягких обложках.

Мне доводилось видеть такие ранее, люди любят покупать подобные перед тем, как отправиться в долгое путешествие. На обложке обязательно должна быть нарисована влюбленная пара, демонстрирующая свою сердечную привязанность в наиболее доступных при данном рейтинге позах, а название должно сочетать в себе интригу и романтику. Вот и те три книги, лежащие у меня на коленях, имели яркие заголовки «Утренняя страсть в замке», «Моя нежная простушка» и «Бал во время урагана». Даже псевдоним автора – Услада Страстная – отвечал выбранному жанру и вызывал ощущение приторной сладости во рту.

Я убрала провизию обратно в корзину, взяла одну из книг и открыла на первой попавшейся странице:

«Граф смотрел на ее нежные налитые перси и шептал что-то на своем родном языке. Она мило краснела и отводила взгляд, не осознавая, насколько прекрасна. Граф опустился на колени перед своей милой наложницей и покрыл поцелуями ее руки.

– О, нет! Мой дорогой граф, пожалуйста, остановитесь!

– Зачем, милая, мы же будем счастливы!

– Нет! Нет! Нет…

– Да, – прошептал граф»

Меня всегда интересовала диктаторская политика, потому я продолжила чтение.

Нам оставалось ехать еще двое суток.

* * *

Мы приехали в замок главы ордена крестенрозеров графа Федора Львовича Мышкина на рассвете.

Имение графа находилось на северной границе королевства, потому здесь уже лежал снег. Я закуталась в шерстяной плащ и накинула капюшон, который постоянно падал мне на нос, отчего я лишалась зрения и величественного вида, но носить теплые платок или шапку я так и не приучилась.

– Ваше Величество, Вам не кажется странным, что нас не встречают? – спросил меня старый кучер, подавая мне руку.

Я пожала плечами. Когда дело имеешь с главой магического ордена, отсутствие засады – тоже дружелюбная встреча.

Мы с кучером шли по скользкой тропинке, петляющей среди деревьев. Можно было подумать, что граф любил проверять трезвость своих гостей с помощью этой змейки. Было бы куда удобнее, если бы карета могла подъехать прямо к замку, но нам пришлось обойти все деревья, посаженные в хилый рядок.

– Это поместье всегда принадлежало Мышкиным? – спросила я у кучера.

– Да, но оно заметно отстроилось за последние годы. По слухам, лет пятнадцать назад мальчики жили во флигеле прислуги, поскольку замок нуждался в капитальном ремонте, а денег на него у главы семейства не было, – поведал мне старик.

– Мальчики? – переспросила я.

– Да, – мы с кучером остановились у ступенек замка. – У старого графа было два сына. Его жена умерла от оспы спустя год после рождения младшего. Лев Мышкин кутил, посещал сомнительные клубы, где проматывал состояние, доставшееся ему от предков, играя в карты. После – наложил на себя руки, когда старшему из его сыновей исполнилось шестнадцать.

– Поместье не выглядит запущенным, – отметила я. – Как получилось, что молодые люди смогли так быстро его отстроить?

– Отремонтировать, – поправил меня старик. – Не знаю, но подозреваю, что занятия магией могут приносить хороший стабильный доход…

Я натянула приветливую улыбку и поднялась по лестнице. Вдруг огромные двери распахнулись перед нами. На пороге стоял высокий худощавый бледный юноша со светлыми вьющимися волосами и поразительно яркими зелеными глазами. В одной руке он держал светящийся магический шар, в другой – факел.

– Ваше Величество! Мое почтение, – юноша улыбнулся, однако его глаза не выразили никакого чувства или намека на него.

Его голос оказался выше, чем я представляла, но не звучал комично, даже наоборот – он звенел своей холодностью.

Шар повис в воздухе, и юноша взял мою руку и поднес к своим сухим губам. Мне показалось, что его глаза хищно сверкнули.

– Я всегда рад оказать посильную помощь августейшим особам.

– Отлично, – я вытащила свою ладонь из его пальцев. – Будьте добры подать горячий завтрак и сопроводить меня в жилые комнаты. Мне будет удобнее говорить о деле после короткого отдыха.

Зеленые глаза графа снова сверкнули.

– Конечно, как вам будет угодно, Ваше Величество. Следуйте за светящимся шаром, Ваши комнаты уже готовы.

* * *

Стены комнаты были обиты темно-синим бархатом. Насколько это было практично, я не знала, но жизненный опыт подсказывал, что после одного-двух сезонов тополиного пуха ткань будет невозможно очистить.

Мне понравилось черное покрывало, которым застелили кровать, как и иссиня-черное постельное белье. А вот то, что кровать поставили прямо в центр огромной пентаграммы, вызывало некое недоумение. Потому, решив сохранить себе нервы, я отодвинула кровать в сторону, поближе к стене.

Когда я спустилась к завтраку, за длинным столом в огромном обеденном зале уже кто-то сидел.

– Доброе утро, – приветливо поздоровалась я.

– И вам, – довольно хмуро ответил мой собеседник. – Насколько я понимаю, вы и есть Королева?

У него тоже были кудряшки, только темные. И выглядел он куда более живым, чем выгодно отличался от главы ордена крестенрозеров.

– Насколько я понимаю, Вы и есть второй сын Льва Мышкина? – вопросом на вопрос ответила я.

– Андрей Мышкин, – представился мой собеседник, посыпая свою порцию овсянки сахаром. Я не смогла представить его брата с таким же аппетитом что-то поглощающего: мне казалось, что под взглядом Федора все съедобные продукты обязательно испортятся.

– Отчего вы не пошли в маги по стопам старшего брата? – спросила я, ковыряясь в каше.

– Не было таланта, – лаконично отозвался он.

– К магии? – уточнила я.

– К логике, – усмехнулся Андрей, – у брата. Потому он обучался у спятившего колдуна. А у меня степень доктора естественных наук. Ешьте овсянку, она полезна для цвета лица.

– Проще измазаться свеклой, – отмахнулась я.

Андрей неодобрительно на меня посмотрел поверх тарелки.

Я скривилась, но послушно зачерпнула ложкой теплое вязкое месиво. Закрыла глаза и на выдохе положила ложку в рот. Покатав кашу по небу, проглотила ее, стараясь не замечать вкуса. Я открыла глаза и заметила, что Андрей наблюдает за мной сквозь опущенные ресницы. Его тарелка была прилично пуста, а по его довольной улыбке было понятно, что сейчас он наслаждается своим будущим прекрасным цветом лица, выгодно отличающимся от моего настоящего. Я попыталась натянуть на физиономию величественное выражение, но у меня практически не получилось: видимо, только истинный аристократ способен хорошо совмещать величие и овсянку. Готова дать руку на отсечение, со стороны казалось, что перед второй ложкой каши я скривилась еще больше.

– Королева, Вы когда-нибудь играли в покер? – вдруг спросил Андрей, разглядывая дно своей чашки.

– Нет, – я не стала врать.

– Не играйте, у вас не получится, – вежливо сказал он. – Забыл сказать, брата вызвали по срочным делам, он будет только к обеду. Всего доброго.

Он встал, манерно поклонился и вышел, оставив меня наедине с моим утренним кошмаром.

* * *

«Барон целовал ее тонкие пальчики, сжимающиеся вокруг ножки золотого кубка. Да, она могла ударить его, но он решил рискнуть, и, черт возьми, этот риск был оправдан. В своем простеньком форменном платье она казалась такой юной и молодой, что сердце барона переполнилось нежностью.

Он подхватил ее на руки, такую легкую и податливую, гибкую и сильную, и понес в библиотеку…»

Я потянулась на кровати. После дороги болела голова, но сон не шел, потому я закуталась по самые глаза в одеяло и читала, поедая мандаринки – сухой паек из запасов добрых дворцовых кухарок.

– Принцесса, Вас не учили, что есть в кровати – дурной тон? – раздался знакомый шебуршащий голос.

Мне показалось, что кровать подо мной покачнулась, словно лошадь за мгновение до того, как тронуться неспешным шагом. Я резко захлопнула книгу и села. На подоконнике, наклонив голову на бок, посматривая на меня хитрыми глазками-бусинками, сидел мой старый знакомый дятел – существо, которое я старательно ненавидела и по которому безумно скучала.

И рисковала, когда испытывала эти слишком сильные для политика эмоции.

– А комментировать поведение девушек в постели – не дурной тон? – уточнила я.

Дятел рассмеялся очень неприятным смехом, звучащим будто бы один кирпич потерли о другой. Его глаза отражали огонь факелов или камина, отчего он казался еще более мудрым и старым, чем был.

Без сомнения, он улыбался, довольный собой.

– Смотря где, – мой пернатый товарищ перелетел на спинку кровати. – Читаешь?

Я убрала книгу под подушку, стараясь спрятать от него обложку. Не люблю вопросы, которые задаются ради самого вопроса.

Мы сидели друг напротив друга в молчании. Он был доволен произведенным на меня эффектом, я видела. Его хитрые глазки-бусинки были прищурены. Мне хотелось задать ему массу вопросов, но я знала, что он не будет отвечать, если не захочет. А если захочет, то будет говорить даже тогда, когда я не пожелаю его слушать.

– Ты изменилась, – вдруг нарушил тишину он.

Я усмехнулась. Мне всегда казалось, что подобные фразы люди придумали для того, чтобы не говорить о важном. Или чтобы говорить, когда говорить не о чем.

– А ты? – вдруг спросила я.

– В моем возрасте и состоянии меняться не принято, – иронично сказал дятел. – Это было бы дурным признаком.

Я улыбнулась одними губами.

Я чувствовала, что он хочет подлететь ближе, но не решается. Я знала, что смахнула бы его с колен, если бы он вдруг попытался усесться на них, но мне бы хотелось, чтобы подлетел ближе. Как раньше, когда мы пили какао на балконе во время часов завтрака за разговорами ни о чем. А еще мне хотелось ударить его. Это было бы очень вульгарно, но, скорее всего, безумно приятно.

– Ты не хочешь спросить меня о чем-нибудь? – дятел снова нарушил тишину.

– Я слишком боюсь услышать ответ, – покачала головой я.

В замке зазвонил колокол. Андрей предупреждал, что так здесь принято сообщать о начале ужина. Я встала с кровати, одернула покрывало пошла к выходу из комнаты.

– Принцесса, наши фигуры в этой партии одного цвета, – дятел усмехнулся.

Я хотела обернуться и поинтересоваться, кому же придется исполнить роль пешек, но решила, что слова прозвучат слишком пошло. Потому я без слов вышла из комнаты.

* * *

Я поняла, что заблудилась, когда прошла мимо одной приметной трещины в стене в пятый раз. До этого момента еще можно было тешить себя надеждой, что получится отыскать столовую и кухню по запаху еды. Я бы могла позвать на помощь, но это было бы слишком унизительно и не по-королевски.

В последнее время я стала слишком часто себя одергивать своим официальным титулом.

Внезапно я почувствовала холод. Это ощущение было сравнимо с тем, что я испытала, когда маленькой девочкой с головой провалилась под лед во время весенней прогулки.

Испытывая непонятный ужас, я резко обернулась, но ничего не увидела. Тогда я медленно вдохнула и выдохнула и повернулась, чтобы продолжить путь. И завизжала.

На полу, подобрав под себя ноги, сидела темноволосая девушка. Из аккуратно очерченного рта красавицы ниточкой бежала струйка крови, капельками падая на белое кружево на ее груди. Таким кружевом обычно украшали дорогое нижнее белье или ночные рубашки.

– Портрет…

– Что? – не поняла я, сделав несколько шагов ей навстречу.

– Бойся портрета, – она выплевывала слова между приступами кашля. – Сама спасайся и спаси…

Я присела перед ней на корточки, пытаясь разобрать слова, как вдруг она схватила меня за волосы и притянула к себе так близко, что наши лица практически касались друг друга. Я видела ее карие глаза с расширенными светящимися зрачками, растрепанные темные волосы и полупрозрачную кожу поразительного оттенка луны.

Она захохотала, а я сама потянулась к ней, перестав бояться и не чувствуя опасности.

– Портрет, – прошептала она. – В нем нет спасения.

– Королева, Вы целы? – краем глаза я увидела Андрея Мышкина.

Девушка в ту же секунду исчезла. Юноша подошел ко мне и рывком поставил меня на ноги. Стоять у меня получалось не очень хорошо, потому мы медленно дошли до стенки. Я вцепилась руками в камни так, что почувствовала боль в пальцах.

– Кто это был? – спросила я, когда отдышалась.

– Призрак Настасьи Филипповны, – пояснил Андрей. – Он часто здесь ходит, но обычно очень тихо, не припомню, чтобы он мешал кому-нибудь.

Андрей вглядывался в мое лицо так, словно пытался расшифровать по нему ответы на все загадки Вселенной. Это было, по меньшей мере, странно.

– Королева, может быть, Вам стоит отложить разговор? – спросил юноша спустя минуту или две.

– Зачем? – я попыталась улыбнуться. – Из-за такой ерунды не будем терять время.

Я окинула его высокомерным взглядом и медленно пошла вперед, ожидая, когда он меня догонит, чтобы незаметно позволить ему довести себя до столовой.

* * *

За столом нас было трое. Меня, как почетную гостью, посадили в центр. Потому мне было очень неудобно следить за братьями. Как я и предполагала, Федор ничего не ел, только цедил красное вино из высокого бокала, подозрительно густое и неприятное на вид. Андрей же ел с аппетитом. Слуга принес ему большую порцию тушеного мяса и копченых перепелов. Мне предложили тушеные овощи, видимо, младший Мышкин был настроен приучить меня к здоровому питанию.

– Сложно представить, что столь высокородная особа посетила мой замок просто так, – вкрадчиво начал Федор.

Днем его глаза не светились, однако все еще казались неестественно зелеными, а кожа – слишком серой. Похоже, он, как и я, отказывался от утренней овсянки.

– Отчего же, здесь отличный климат, – будничным тоном ответила я.

Федор замолчал и замялся. Я ожидала дальнейшего продолжения, по красоте сравнимого только с народными гуляниями на свадьбе, богатыми такими эвфемизмами и метафорами в сторону молодых, которые еще не каждый приглашенный может расшифровать. Но Федор в игру не включился, отчего упал в моих глазах.

– В королевстве открываются порталы, через которые хочет прорваться Чупакабра – древний огненный демон, – без зачина начала я. – Наши маги не могут ее контролировать, говорят, что это какое-то иное волшебство. Потому я решила обратиться к Вам.

Федор посерел еще сильнее. Потом его растянулись в неприятной улыбке.

– Что мне будет за разрешение проблемы? – голос мага вновь звучал холодно и несколько высокомерно.

– Редкие ингредиенты, земли, должность придворного мага, денежное вознаграждение в валюте любого королевства…

– Смерть, – продолжил за меня Андрей.

– Мы рассматривали такой вариант, – не стала отпираться я, – но не думаю, что в этом будет необходимость. Признаться, не люблю казни.

Столовая погрузилась в молчание. Федор сделал несколько глотков своего отвратительного напитка.

Андрей отложил приборы и искоса поглядывал на брата. Я нацепила на вилку брокколи.

– Я возьмусь за эту работу, – манерно сказал Федор. – Мне понадобится провести три информационных жертвоприношения. Ваше Величество, Вы были когда-нибудь на жертвоприношениях?

Я отрицательно помотала головой. Граф Мышкин криво ухмыльнулся и положил свои пальцы на мое запястье.

– Королева, пойдемте лучше на вскрытие! – предложил Андрей, уплетая тушеное мясо за обе щеки. – У меня как раз случай интересный: умерла деревенская баба, предположительно, от перитонита. Им обычно как брюхо вскроешь, так требуха-то наружу и повываливается…

Я положила вилку рядом с тарелкой. Маг отцепился от моей руки и продолжал невозмутимо пить вино. Андрей с аппетитом поглощал ужин.

Я пожелала всем удачи и ушла к себе, сославшись на нервное потрясение, головную боль и плохую погоду.

* * *

Когда я вошла в комнату, дятел спал, прислонившись спиной к стене. Мне всегда было любопытно увидеть, как он спит: прячет ли голову под крыло, укрывается ли одеялом, ложится ли… Но он просто закрыл глаза и откинулся на опору.

На моей кровати на шелковом платке лежали два грейпфрута и несколько свежих булочек с корицей.

Я улыбнулась и приложила грейпфрут к щеке.

– Я летал в ближайший город в паре километров отсюда. Вспомнил, что ты их любишь, – тихо сказал дятел.

Я вздрогнула от его голоса. Мне было жаль, что он проснулся.

– Этот маг… Он кажется мне странным, – сказал дятел.

Мелодия его речи была ровной, но резкой. Как звуки летнего тяжелого дождя или шагов военных во время парада. Я села на покрывало и начала чистить грейпфрут. Дятел перелетел на подушку рядом со мной.

– Тебе доводилось видеть нестранных магов? – вскинула брови я.

– Как ни забавно, да. Как правило, ни одного из опытных колдунов невозможно опознать в толпе. А что мы имеем в нашем случае? Одевается, как попугай, да и жилье такое же…

Я пожала плечами. В том, что дятел опытнее меня, сомнений не возникало.

– Я здесь несколько дней… За эти дни мне довелось узнать, что у него масса теоретических трудов. Вот скажи, ты бы занималась теорией, если бы могла творить новое, колдовать направо и налево, вершить судьбы других людей?

Я отрицательно помотала головой. Дятел забавно фыркнул и стащил у меня дольку грейпфрута из рук. Я попыталась щелкнуть его по клюву, но он ловко увернулся.

– Кроме того, я узнал от местных крестьян, что он не очень-то им помогает. Допустим, он позиционирует себя как творческую личность, но живет Мышкин на деньги, зависящие от урожая крестьян. Ему было бы выгодно лишний раз обеспечить им солнечный день или, наоборот, засыпать поля снегом или дождем.

– Ты предлагаешь поговорить с ним? – я вытерла пальцы салфеткой.

Дятел кивнул, потом отломил кусочек от булочки и демонстративно начал есть его, кроша мне на колени. В этот момент он показался мне настолько забавным, что я не удержалась и погладила его по огненно-красным перьям.

* * *

Федор практически не отпирался, когда я пришла к нему в спальню для разговора. Возможно, потому что я успела увидеть его милую розовую пижаму с разноцветными зайчиками. Или решающим фактором для него стал мушкет, направленный ему в грудь. Боялся он, впрочем, зря. Я умела пользоваться только психологическим оружием. Например, петь.

Буквально через две минуты я узнала, что Федор всегда был исключительно теоретиком, но теоретиком талантливым и способным. Парочке фокусов он научился, а больше ему нужно не было…

Он говорил что-то еще, но я не слушала мага. Федор Мышкин был моей последней надеждой в борьбе с Чупакаброй. Я открыла дверь для того, чтобы уйти, как вдруг обернулась и задала вопрос, который стал неожиданностью для меня самой:

– Федор, извините, но на какие деньги вы отремонтировали замок?

– Деньги… Я заработал кое-что на публикациях, но этого было мало… Остальное добавил Андрей.

– А ваши глаза? Почему они так странно светятся? – продолжала допрос я.

Федор рассмеялся. Не своим демоническим холодным смехом, а другим, более приятным.

– Когда-то помогал Андрею с опытами, – вспомнил он. – Младшенький был в маске, а я – нет. С тех пор что-то вроде болезни. Ничем вывести невозможно.

– А цвет лица?

– Пишу по ночам, не высыпаюсь, – развел руки в стороны граф Мышкин. – Сейчас, например, работаю над статьей о проклятых украшениях.

Он взял с письменного стола шкатулку и подошел ко мне.

– Видите, вот это кольцо? – Федор сунул мне под нос маленькое колечко с изумрудом. – Любого непосвященного оно может убить, а для знающего человека станет оберегом. Или этот медальон? Возьмите, не бойтесь.

Я послушно дотронулась до серебряного кругляшка. Мне доводилось видеть подобные медальоны больше сотни раз, они, как правило, легко закрываются, а внутрь вкладывается портрет или локон дорогого человека.

– Я разгадал его секрет, – граф довольно улыбнулся. – Оно лишит чувств любого, у кого окажется на шее, стоит лишь провести пальцем по этому узору. Пока человек не сделает этого, он будет в безопасности… А хотите, я подарю его Вам?

– Не думаю, что смогу по достоинству оценить Ваш дар, – начала дипломатично отказываться я.

– Берите! – Федор накинул цепочку мне на шею и выставил за дверь, чтобы я не вздумала вернуть ему медальон. – У меня еще полная шкатулка таких богатств!

Гадая, что же мне делать с Чупакаброй, я поплелась в свою комнату.

* * *

В комнате меня ждал сюрприз.

У окна, спиной к двери стоял Андрей Мышкин и задумчиво смотрел на небо. Я бросила быстрый взгляд на дятла – он сидел на спинке кровати и весьма недовольно щурился в сторону незваного гостя.

– Королева, я должен предупредить Вас, – взволнованно начал Мышкин, когда за мной захлопнулась дверь.

– Мы в курсе, – тщательно проговаривая каждый звук, сказал дятел. – Принцесса, возьмите его на мушку.

– Почему птица называет вас "Принцессой"? – удивился Андрей.

– Имею право, – парировал дятел.

– По старой привычке, – ответила я.

Дятел недовольно посмотрела на меня, а я – на него. Андрей переводил взгляд с меня на моего пернатого приятеля.

– Андрей, у Вас есть какие-то предложения? – устало спросила я, присаживаясь на кровать.

Дятел щелкнул клювом и перелетел ко мне на плечо.

– Как ученый, я давно интересовался поведением Чупакабры, – признался Андрей. – И увидел некую закономерность, вот.

Юноша достал из кармана исписанный листок бумаги. Я попыталась прочесть текст, но Мышкин проворно перевернул его, и я увидела карту королевства. На ней звездочками были отмечены предыдущие появления Чупакабры. Дятел спрыгнул на карту и прошелся по ней, внимательно сверяя отметки.

– Она появляется там, где скопились залежи метана, – пояснил Андрей. – Очевидно, ей необходимо поддерживать свою огненную сущность природным горючим. Появляется она раз в три дня, как можно ближе к Вам. Следовательно, следующий раз она возникнет сегодня ночью вот здесь.

Андрей нарисовал еще одну звездочку в самом уголке листа.

– Это в километре от замка, – прокомментировал дятел.

– И вы знаете, как можно победить Чупакабру? – спросила я.

– Думаю, да. Я создал специальный порошок, которым можно рассеять Чупакабру, – Андрей тяжело вздохнул. – В теории.

– Вы проводили какие-то эксперименты? – голос дятла звучал настолько иронично, что даже мне было не по себе.

– Да… Я пробовал сбивать простое пламя с места, откуда метан выходил на поверхность. У меня получилось.

Мы молчали. Я сложила карту и положила ее на подоконник. И дятел, и Андрей ждали моего слова, которое мне очень не хотелось произносить. Я дотронулась пальцем до холодного стекла. Мне было проще думать, когда я не видела никого из них.

– Нам стоит рискнуть, – мой голос звучал непривычно глухо. – Если не получится, то Чупакабра все равно достанет меня. Мать обещала ей в жертву слишком многое.

– Рисковать стоит только тем, что легко заменить, – эхом отозвался дятел.

Я проигнорировала его реплику. Он грязно выругался, впервые в моем присутствии. Мой пернатый товарищ знал меня достаточно хорошо, чтобы осознать, что мысленно я уже где-то рядом с Чупакаброй. Дятел перелетел с кровати на мое плечо и коснулся клювом виска.

– Сейчас мы ляжем спать, – спокойно сказал он. – Вы разбудите нас перед выходом. Нам понадобится около десяти минут на сборы, не больше.

Я слышала, как Андрей встал с пола и вышел из комнаты. Оборачиваться не хотелось. Мы смотрели в окно, и перед нами было только звездное небо.

И ни одного огненного монстра.

* * *

Андрей оказался прав.

Каким-то невероятным образом он рассчитал время появления Чупакабры вплоть до минуты. Он постоянно пытался объяснить нам свои формулы, но мы с дятлом не хотели его слушать.

Несмотря на наше ожидание, огненный монстр появился внезапно и так же внезапно атаковал. От его первого фиолетового луча мне удалось отскочить, зато второй меня едва задел.

Было ужасно. Мне казалось, что мои глаза вытекают, кости плавятся, а плоть обугливается. Я чувствовала раскаленный свинец в пищеводе. Я задыхалась, потому что воздух в легких превратился в раскаленный дым и пар.

Луч прошел дальше. Я прислонилась к дереву, осматривая себя на предмет повреждений. Мне доводилось читать, что весь кошмар жертв Чупакабры творится у них в голове, но сложно было поверить, будто существо может умереть от болевого шока, не имя даже царапины. Теперь я не сомневалась в возможностях монстра.

Я снова почувствовала приступ боли и попыталась уйти от луча, но сил не было.

Вдруг стало легче.

Я бы не открыла глаз, если бы хриплый крик не разнесся над поляной. Он звучал долго, пока не превратился в сдавленное бульканье. Зрение долго отказывалось фокусироваться.

Сперва я увидела Андрея, почти погасившего Чупакабру. Она шипела и извивалась, осознавая, что это ее последнее появление, и отдавала все свои силы лучу, нацеленному в дятла. Чупакабра не могла отвести луч в сторону, но тем сильнее была ее ярость и желание уничтожить моего пернатого приятеля, он же не в силах был издавать какие-либо звуки от уничтожающей боли.

Испугавшись, что скоро он пополнит список жертв огненного демона, я стянула с себя медальон и накинула цепочку на дятла. Плохо слушающими пальцами я обвела рисунок на крышке. Медальон засветился холодным синим свечением и открылся под мелодичный перезвон.

Мне казалось, что Чупакабра где-то далеко. Как в тумане, я видела, как она исчезла также внезапно, как появилась. Дольше всего в воздухе висел фиолетовый луч.

Дятел упал мне на руки.

Не обращая внимания на слезы, я прижала его к груди. Птичье сердце билось очень часто, и его сбивчивый торопливый ритм одновременно успокаивал и волновал меня.

Боясь повредить дятла, я положила его на траву. Медальон зацепился за мой браслет, только потому я взглянула на подарок мага-теоретика.

Кокетливо наклонив голову и улыбаясь художнику, из-за тоненькой рамки-венка выглядывала Настастья Филипповна.

* * *

Когда я проснулась, было темно. Мне было безразлично, день на дворе или ночь. Но что-то мне подсказывало, что сейчас ранние вечерние сумерки. На спинке моей кровати сидел дятел. Я знала, что он смотрел на меня, пока я спала. Это мне не мешало. Я даже была готова спать еще, но рука затекла, и нужно было пошевелиться.

Он увидел, что я проснулась, и улыбнулся одними глазами.

– Ты спала четверо суток. Хорошо, что успела, – ласково сказал он. – Пока я еще…

Он закашлялся. Я почувствовала, как на моих щеках появляется горячий румянец.

– Вот ты мне и отомстила, как хотела когда-то, – он повернулся так, что я не могла видеть его лица.

– Никогда не хотела, – призналась я. – И не знаю, месть ли это. Возможно, для тебя это будет благословением.

Он усмехнулся, но сам не поверил в эту усмешку. Как и я.

– Я слетал в город. Принес тебе в дорогу булочек с корицей и грейпфрутов. Еще и книжку твоего любимого автора положил. Говорят, новинка. "Королева и пастух". Там есть забавные места, – его голос звучал очень глухо, как сухой крошащийся тростник. – Я разговаривал с Федором. Говорят, проклятье снять практически невозможно. С людей. Дятлы же абсолютно не изучены…

– Разве для тебя есть что-то невозможное? – спросила я.

Он перелетел ко мне на колени. Мы долго молчали. Я гладила его по красным перьям, а он забавно фырчал.

– Пусть это останется загадкой для тебя, – тихо сказал он, когда я успела забыть свой вопрос. – Тем более, теперь я почти супергерой. Не боюсь боли. Не нуждаюсь в еде и сне. Сплю и ем, скорее, по привычке.

Мы снова замолчали. Он легко вспорхнул с моих коленей и перелетел на подоконник. Я осталась полулежать в кровати.

– Прощай. Есть вещи, которые не стоит делать по привычке, – он коротко рассмеялся. – Я хочу быть далеко, когда… Когда будет все.

– А сейчас не все?

– Не все, – ответил он через некоторое время. – Думаю, ты почувствуешь. Прощай, может быть, и увидимся когда-нибудь, но не хотелось бы.

Он легко открыл окно и вылетел навстречу звездному небу. Я закрыла глаза и почувствовала его: как он скользит между потоков ветра, как ныряет вниз, как петляет среди деревьев…

– Прощай, – эхом отозвалась я.

Я слушала себя еще очень долго, находя в себе его эмоции. До тех пор, пока снова не заснула.

* * *

Я спустилась к завтраку из вежливости. Есть мне не хотелось. Особенно, кашу. За столом уже сидел Андрей. Он выглядел неприлично позитивным, размазывая овсянку по тарелке.

– Доброе утро, Ваше величество, – поздоровался он.

– Вам того же, – хмуро отозвалась я. – Надеюсь, вы не планируете упасть передо мной на колени, смотреть на мои перси, покрывать поцелуями мои тонкие пальцы, а потом тащить куда-нибудь?

Андрей поперхнулся. Впервые за многие дни нашего знакомства с его приятного смуглого лица сошел румянец.

– Королева?

Я достала из-за спины книжку, которую мне оставил дятел, раскрыла ее и принялась читать с выражением:

– Грациозность королевы не могла не вскружить пастуху голову. Едва ее аккуратная туфелька ступила на ромашковое поле, он подхватил девушку на руки и понес ее в хлев. Опустив королеву на сено, пастух опустился перед ней на колени и покрыл поцелуями ее ладони, запястья и плечи…

– А там разве дошло что-то до персей? – тихо спросил он.

– Это-то и самое обидное, наличие персей вы нагло игнорируете на протяжении всей сцены! – возмутилась я. – Почему безродных девиц тащат в библиотеку или кабинет, а королева должна мерзнуть в хлеву? Не хочу показаться занудой, но там еще и пахнет неприятно…

– Как Вы догадались? – он выглядел очень беспомощным, словно я собралась его пытать.

Я долго смотрела на Андрея, прищурив глаза. Никогда не думала, что Мышкин может быть таким забавным.

– Дятел помог. Мы оба не могли понять, на какие средства вы с братом существуете. Он догадался первым, вероятно, обнаружив Ваш черновик. Если помните, на нем Вы начертили карту, которую оставили на подоконнике. Потом он слетал в город, как раз тогда, когда начали продавать ваш новый шедевр, – рассказала я. – Вы очень быстро пишете. А как быстро Вас печатают!