Текст книги "Королевство викингов"

Автор книги: Анела Нарни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Анела Нарни
Королевство викингов

Предисловие

Рагнар Лодброк – это имя наводит ужас на жителей европейских стран только при упоминании его. Жестокий язычник и потомок бога Одина! Могущественный король Дании и Швеции. Именно он разорил Францию – буквально за несколько дней его пятитысячное войско просто не оставило от этой сильной страны и камня на камне. Он не щадил никого: ни женщин, ни детей, ни стариков… Великий конунг никогда не хотел останавливаться на достигнутом – ему нужны были новые земли, новые владения, приумножающие его богатства. Говорили, что у Рагнара была не только его страшная сокрушительная сила, дарованная самим Одином одному из своих потомков, но и меч, перед ударом которого не мог устоять ни один противник. И это было абсолютной правдой. Конунг практически никогда не расставался со своим мечом – его острое лезвие карало любого, кто был не угоден великому Рагнару. И последнее, что видел несчастный перед тем как погибнуть – это сияние оружия, нанесшего ему смертоносный удар. Меч конунга сиял, словно солнечный луч. Вынуть его из ножен значило принести смерть, и Рагнар, получивший меч в наследство от предков, таких же великих воинов, как и он сам, знал об этом очень хорошо. Он также знал и о том, что нельзя было вложить меч в ножны, не омыв его теплой кровью своего врага. И ни самый лютый зверь, ни один человек, ни любое другое живое существо, не могли дожить до утра следующего дня, если получали рану от этого меча. Каждый раз, беря его с собой в новое сражение, Рагнар знал, что он одержит победу, а его смертоносные удары нельзя будет отразить.

Рагнар плавал на Запад, чтобы покорять новые земли и собирать дань с монастырей и церквей в уже принадлежащих ему селениях и городах. Когда предстояла долгая дорога, Лодброк направлял свои корабли вдоль побережья и посылал на берег отряды грабителей, чтобы пополнить свои запасы свежей еды, необходимые для дальнейшего путешествия. Или зимой когда его войску требовалась небольшая разминка после не слишком удачных набегов, он разрешал викингам сойти на берег и захватить любую добычу, которую они смогут найти в деревнях. Больше всех добычи всегда доставалось избранным воинам – берсеркам, именуемых также «волчьими шкурами». Они, как и их господин, получали силу от самого Одина, да такую, что эти викинги могли сражаться практически без оружия и какой-либо защиты, полные животного бешенства, – воины бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты, и были сильными, как медведи или быки. Они убивали людей, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда…

Глава 1
Британия

Рагнар считал людей низшими существами. Не способными к быстрой реакции и неимеющими принимать какие-либо взвешенные и правильные решения.

– Стадо. Глупое стадо, – говорил конунг, с корабля наблюдая за тем, как люди мечутся, стараясь спрятаться от его воинов. Удавалось это мало кому. Говоря откровенно, стоит заметить, что это вообще практически никому не удавалось!

Его набеги всегда были разрушительными и кровопролитными. Рагнара забавляло смотреть, как люди в ужасе бегают по улицам, ища спасения. Но стоит заметить, что в отличие от спонтанных набегов, вторжение в Британию было Рагнаром спланировано до мелочей. Конунг, который, по мнению европейских вельмож, даже не умел писать и читать, подробно изучил историю страны, его волновали политическая обстановка, сложившаяся в Британии, расположение сил… Все это его викинги учитывали при захвате.

Скандинавию и Британию разделяло только Северное море, и расстояние между странами было весьма незначительным. Да и не первый раз великий король Дании и Швеции высаживался на эти европейские берега. Рагнар знал, что политическая ситуация в Европе для него – самая что не на есть лучшая: междоусобицы, государственная слабость… Многие сражения викингов на этих землях становились удачными и, свергнув королей, воины шли грабить и уничтожать города.

Особенно, Рагнару запомнился один из эпизодов, еще больше убедивший его в людской глупости. В июне викинги под его предводительством совершили нападение на монастырь на Линдис-фарне, небольшом острове у северо-восточного побережья Англии. После этого, как говорил сам Рагнар, простенького и легкого грабежа «для души», и задуманного то ради того, чтобы дать его воинам разминку – ну какое сопротивление ему – великому конунгу – могут оказать глупые монахини и их прихожане, единственный уцелевший человек – ученый по имени Алкуин, направился прямо к королю, чтобы рассказать о произошедшем. Там он, вздымая руки к небесам, сказал что викинги «осквернили храм Божий, пролив кровь святых вокруг алтаря, разрушили дом нашей надежды, растоптав мощи святых в храме Господа».

Ох, и смеялся же тогда Рагнар – «варвары разрушили и опустошили храм Господа, прибегнув к грабежам и убийствам». Да знали бы вы, сколько еще таких грабежей совершил конунг! Кстати, чуть позже этот же ученый в своей хронике заставил людей поверить в то, что нападение викингов – это кара.

– В этом году были гигантские вспышки молний и огненные драконы в воздухе, а немного позже этого случился набег язычников, разрушивших церковь Бога на Линдисфарне – говорил он.

А сам Рагнар, когда ему донесли о произошедшем, только усмехнулся и сказал гонцу:

– Алкуин не иначе как думал, что мы являемся признаком надвигающегося Апокалипсиса. Это же надо было так сказать: «От севера откроется бедствие, которое настигнет всех обитателей сей земли». Наверняка, решил, что наши бесконечные вторжения – это наказание, которое их Бог ниспослал им за грехи, – смеялся Рагнар вместе со своими воинами на пиру, который они закатили после этого веселого дельца.

– Да это мы и есть апокалипсис! – подхватили викинги. И зал, в котором вино лилось рекой, а яства как будто были нескончаемы, снова огласился громким смехом.

– О, славный Рагнар! Ты еще не слышал, что сказал монах Симеон Даремский после нашего «визита»? – крикнул один из викингов. – Он так нас прославлял, рассказывая всем на острове о том, что мы «пришли в церковь на острове Линдисфарн, разгромили все, что можно было, и разграбили, топтали грязными ногами святые места, выкопали алтари и захватили все сокровища святой церкви! Он так сокрушался, что некоторых братьев его мы просто убили или утопили в море, а других пленили и увезли с собой. Но больше всего его возмутил тот факт, что многих монахов мы попросту гнали гуртом, раздев наголо и обсыпая ругательствами…

– Мне стыдно за вас, ребята, – под дружный гогот произнес Рагнар. – Вы поступили слишком мягко с ними!

Хохот снова прокатился по залу и до самого утра не стихали смех и песни, а вино ни на минуту не переставало литься из кувшинов.

Викинги пировали до утра, а Рагнар поднялся в свои покои… Он должен был продумать новый маршрут к новым землям, но вместо этого взял курительную смесь, от которой его всегда так тянуло на философские думы. Раскурив душистый табак, Рагнар уселся поудобней в своем глубоком и мягком кресле. Точнее сказать, роль кресла в покоях конунга играл настоящий трон, раньше принадлежавший казненному им правителю и привезенный сюда в качестве трофея…

Считал ли Рагнар себя жестоким? Нет.

Задумывался ли он хоть на минуту, что его действия не верны? Тоже нет.

Потомок Одина стоял выше людской боли и страданий. Ему нравилось чувствовать свою власть во всей мощи, например, в то время как его воины увешивали городские деревья телами жителей и ровно 200 голов отправляли европейским правителям, графам, лордам и прочим влиятельным жителям городов, пока не покоренных викингами. Ему нравилось то, что людишки не могут противостоять ему…

Был ли он жесток, когда он ослепил 12 000 крестьян, плененных им во время сражения? Нет! Ведь тогда его бравые воины ослепили не всех: каждому сотому человеку повезло и ему оставили один глаз, чтобы он мог отвести других 99 плененных человек обратно, к их поверженному правителю. А что касается храма в Линдисфарн… Это его забавляло и только. Все, чего хотел конунг, – это власть, богатства и сокровища: и то и другое в изобилии имелось у христианской церкви. Так как можно ли было пройти мимо?!

– Наверное, прихожане хотели, чтобы нас разбила молния, – тихо пробормотал себе под нос Рагнар. И на его лице появилась усмешка.

Будучи язычником, Рагнар не верил в Бога христианского, считая его пустой выдумкой, надеждой для слабоумных. Рагнар верил в стихию, верил в Бога воды и Бога ветра… Он видел мощь Тора в отрытом море, когда там разыгрывался шторм, и потому верил. Он чувствовал их силу и чувствовал, что они могут карать. А выдуманный Бог не может ничего – ведь он не смог защитить своих последователей от его воинов…

Однажды, правда, решив проверить новую религию, Рагнар взял на борт из разоренного селения священников. Они должны были принести ему хорошую погоду, являясь проводниками своего всемогущественного бога. Но не успели викинги выйти в отрытое море, как разыгралась сильнейшая буря. Воины Рагнара тут же, не задумываясь, выбросили всех плененных священников за борт.

«Пожалуй, я поступил даже гуманно. Ведь я давал шанс их Богу проявить себя. А мог бы выбросить их при первых же признаках портящейся погоды»… – самодовольно думал Рагнар.

Глупость человеческая всегда поражала и радовала викинга. Кстати, реакцией населения, подвергшегося первым нападениям викингов, стало не желание укрепить или создать войска, а всеобщее удивление, граничащее, с тревогой. Все тот же ученый Алкуин говорил: «мы и наши прадеды жили на этой земле около 350 лет и никогда не испытывали такого ужаса и таких бедствий, которым мы подверглись в Британии, и которые должны сейчас вынести от язычников. Невозможно было и представить, что когда-либо может быть произведено такое опустошение».

Никто и не подумал защищаться – напротив, нападения были восприняты как отмщение Бога за людскую нечестивость. Что ж, это было только на руку викингу. Какая разница, как побеждать? Главное – побеждать!!!

Рагнар любил своих бешеных белокурых гигантов-воинов, державших в жутком страхе добрую половину побережья всей Европы – всю территорию, от жаркой Африки до холодных льдов севера далекой Руси. И вряд ли найдется берег, не усвоивший уроки, преподнесенные его воинами. А их знамя с изображением ворона теперь знают все. Да и о самом Рагнаре глупые люди слагают легенды.

Окутанный этими легендами, Рагнар стал знаком смерти для доброй половины всей Европы. Он исследовал Белое море, он плавал в Средиземном, брал Париж, воевал в Англии и был верховным правителем Дублина. А теперь – он король Дании и Швеции.

Англия чувствовала каждый удар, нанесенный Рагнаром. Набег следовал за набегом, целые флотилии викингов атаковали британский берег. Его воины были поражены, сколько же наживы в этих краях! Бери все, что хочешь: золото, деньги, украшения, красивых женщин. Такая добыча, как маленькое поселение или одинокая церковь, больше не могла их удовлетворить, и уже совсем скоро два самых богатых города Англии услышали страшный треск горящей соломы. И в тот же момент на реке Стаур к Кентербери и на другой реке Итчен в Винчестер местные жители увидели черные ладьи.

На корме одного такого судна стоял сам Лод-брок, положив начало истории о разграбленных монастырях, о множестве безжалостно убитых людей, о детях, которых, подбрасывая вверх, насаживали на копья, о тысячах украденных женщин. Его описывали как очень сильного, кажется, совершенно нечувствительного к боли и ранам, как лучшего в бою. Его звериный рык и репутация внушали ужас всем, кто когда-либо видел его бесчинства.

Испуганные люди рассказывали у домашнего очага истории о том, как пришедший в ярость викинг, мог спокойно съесть горячие угли, вырвать с корнем любое дерево или рассечь пополам одним ударом человека.

С материнским молоком Рагнар впитал свою северную доблесть и почитание суровых северных богов, он никогда не искал легких путей. И в поисках славы Рагнар со своими войсками покидал холодные земли и отправлялся бесстрашно бороздить моря и покорять новые территории. Стоит ли говорить, что британские города, избранные викингом, были повержены? От них практически ничего не осталось – все ценное воины увезли с собой, а уже в скором времени путешествие конунга по землям Британии продолжилось – флотилия Рагнара, состоящая из трех тысяч судов, причалила к песчаной отмели в Кенте. О, что это было за время! Корабли его войск беспрепятственно курсировали от одного берега Ла-Манша к другому. Англия была покорена!

Но для бедных англичан это были жестокие года – и без того разобщенные междоусобицами и скудно вооруженные, они медленно и с трудом собирали народное ополчение. Собственноручно Лодброк рубил головы саксонским воякам-любителям, не способным отразить удары его меча. И вскоре скоротечные набеги, поджоги и грабежи по всей стране превратились в систематические походы, часто длящиеся целое лето.

Каждый день мольбы монахов, обращенные к Богу, не прекращались: «От ярости норманнов избави нас, Господи!».

Войска Рагнара редко проигрывали, но жестокие методы викингов вызывали такие же жестокие ответные действия по отношению к заблудившимся судам северных воинов или попавшим в плен. И сегодня если верить легендам, то доказательством жестокости англичан служат обрывки, похожие на высохшую кожу, и их до сих пор можно увидеть в Суссексе прибитыми к воротам многих церквей. И как гласит предание, словно труп хищной птицы, прибитой к сараю лесника, висит и кожа норманнов, пойманных и освежеванных саксами.

Но проиграть для Рагнара было равносильно тому, чтобы признаться в собственной слабости. И поэтому он дрался как лев до последнего и если оказывался без оружия, мог загрызть противника, вцепившись зубами ему в шею. Рагнару все было нипочем. Как будто это все – лишь игра и развлечение.

– Еще бы! – трепетали перед своим правителем его войны и благоговейно шептали: – Великий конунг – потомок Одина.

Но не только целые города падали в сражениях с викингом, но и самые красивые женщины были у его ног… Кто-то по своей воли, а кто-то – совсем нет… Рагнару было плевать.

Глава 2
Женщины викингов

Конечно, у многих викингов из его войска были жены. Обожаемые и почитаемые. И провожая своих мужей в плавание, они каждый раз пели им печальные песни.

Жены викингов всегда были переданы им. И ждали их долгие годы… Но многие так и не дожидались…

Женщины пользовались у норманнов особым уважением и обладали особыми правами. Правильность поведения и красота женщины были для викингов особенно приятны, если соединялись со здравым умом, с чувством собственного достоинства и твердым духом. Викинги считали, что у мужественных женщин будут такие же дети. Сам Лодброк говорил: «Я выбрал для своих сыновей такую мать, которая передала им свое бесстрашие». Такие неженские качества матерей своих будущих детей были одними из главных ведь викингам Севера приходилось надолго покидать свои дома, отправляясь в дальние походы, и воспитывать будущих сильных воинов приходилось женщинам.

У самого Рагнара было три сына и любимая жена. И лишь однажды Лодброк чуть было не разрушил свой брак с супругой своей Кракой, дочерью норвежского бонда. Тогда он воспылал любовью к более знатной женщине и даже захотел жениться на ней.

Ингибьерге, дочь шведского конунга, также была бы не против этого брака, но, Крака открыла своему конунгу великую тайну которую хранила много лет, она оказалась дочерью славного героя, Сигурда Победителя Дракона, и настоящее имя ее было Аслауг… Услышав это, Рагнар был потрясен. Его жена – дочь великого воина! Только она может стать матерью его детей. С того момента он не поминал больше об Ингибьерге.

Рагнар как правитель не был против высокого положения женщин, и поэтому законным женам в его королевстве жилось хорошо. Женщина пользовалась многими правами в обществе. Лодброк разрешил женщинам владеть собственностью и управлять ею, наследовать землю не только после смерти мужа, но и после смерти детей, у которых не было близких наследников. Сами же викинги с женами предпочитали не ссориться. Сильные мужчины уважали и оберегали своих избранниц, ведь несмотря на то, что жены их отличались суровым нравом и слез понапрасну не лили, они умели и любить – и любили своих мужей «до гробовой доски».

Из уст в уста передавалась легенда о верности жены Ньяля.

Когда недруги пришли в деревню и хотели сжечь сыновей Ньяля, заперев их в собственном доме, по кодексу чести викингов, самому Ньялю, уже очень пожилому человеку, и его жене было предложено покинуть дом, потому что безвинные не должны были погибнуть. Но Ньяль отказался, потому что, он был человеком старым и едва ли смог бы когда-нибудь отомстить за своих сыновей, а жить с позором не хотел. Жена же его просто сказала, что была отдана Ньялю молодой и пообещала ему, что будет у них одна судьба, и предпочла сгореть заживо в доме с мужем и своими детьми и внуками.

Но девушкам, вышедшим замуж без обряда, сманенным, похищенным или военнопленным, была уготована другая участь. Они считались наложницами, несмотря на то, каким было их происхождение. Да, конечно, стать наложницей было почетно, ведь повышался социальный статус… Но это касалось наложниц, а не рабынь и уж тем более захваченных женщин…

* * *

Один из походов Рагнара длился вот уже несколько месяцев. И все были измучены долгой дорогой, да и погода не баловала войско – постоянный шторм мешал двигаться быстро. Но дисциплину все воины держали строго. Таков был закон, который знали все воины, еще только поступая на службу к Рагнару: никого не следует принимать старше пятидесяти или моложе восемнадцати лет, но все в пределах этого возраста должны считаться равными. Кровное родство не должно учитываться при решении, брать ли человека или нет. Никто и никогда не должен бежать от человека, одинаково с ним вооруженного, и всякому следует мстить за каждого члена группы как за кровного брата. Пусть не сорвется с их языка слово страха или отчаяния, как бы безнадежно ни было положение. Все, что они приобрели во время набегов, следует складывать у стяга, независимо от стоимости добычи, и всякий, кто не подчинится этому, должен быть изгнан. Всякое злословие запрещено, и какие бы ни были новости, они должны сообщаться единственно предводителем, но никем иным. Никому не позволено приводить женщину в их лагерь без разрешения и самому отсутствовать более чем три ночи.

Никто не смел преступить этот закон ведь такой проступок карался смертью. И вот, наконец, увидев город, который предстояло захватить, викинги как разъяренные звери бросились вперед. Разорив и опустошив все, они нагрузили повозки награбленной добычей и двинулись обратно к морю. Сам поход занял около двух месяцев, а уничтожили город они всего за пару часов.

Рагнар ехал верхом на черной лошади и с нескрываемым желанием (впрочем, как и все его войско) рассматривал пленниц. Девушки же в ужасе отворачивались при взглядах викингов, истосковавшихся по женскому телу. Хотя многие уже успели удовлетворить свои потребности, и воспользоваться женщинами как им хотелось и столько сколько хотелось, казалось, что это только разожгло в них еще больший аппетит.

Еще пара метров и из-за скалы появилось изящное судно длиной чуть более шестидесяти футов. Искусно вырезанная фигура чудовища на носу корабля бесстрастно взирала на несчастных пленниц. Девушки, многие из которых от усталости уже не могли даже плакать, сейчас как нельзя лучше поняли, что их увозят на чужую землю, а привычный мир, в котором они жили, будет навсегда потерян.

Гордый корабль викингов покачивался на волнах и как только двое охранявших галеру увидели невредимых и возвращающихся товарищей, сейчас же приблизили галеру к берегу. Рагнар велел поднять квадратный парус и готовиться к отплытию.

Несколько человек принесли жертву Тору, моля своего могущественного бога о том, чтобы их путешествие прошло благополучно, в это время остальные споро грузили добычу на судно.

Девушек отвели на корму, там для них разбили шатер и оставили одних. На корабле викингов оказалось шестеро девиц: Уна, Тордис, Раннвейг и еще три какие-то совсем молоденькие девочки из их деревни. Когда варвары вторглись в их селение, большинство мужчин они убили, за исключением тех, кто все-таки успел бежать и скрыться в лесу, и тяжелораненых, которым не удастся дожить и до следующего утра…

Корабль Рагнара отчалил от берега и викинги, закончив свои дела, вспомнили и пленницах, ожидавших своей участи в шатре. В течение следующих нескольких часов, женщин насиловали, многих по несколько раз. Всех, кроме Уны, которая, понравилась самому Рагнару. Потом, варвары успокоились – похоже, они удовлетворили свою похоть и жажду крови.

Уна видела собственными глазами весь этот ужас, царивший в полыхающей огнем деревне, и ее душу сейчас терзали ни с чем несравнимые муки. Она не смогла защитить своих любимых мужа и сына, не говоря уже о ней самой. Ее дом сгорел дотла, вождь викингов Лодброк, собственноручно убил ее семью. И ее ненависть к этому человеку превосходила все мыслимые пределы. И самое ужасное, что она ничего не могла с этим сделать. Ей приходилось сидеть и ждать, когда король Дании и Швеции захочет воспользоваться своей новой наложницей. От всех этих мыслей Уну трясло и хотелось выбросится в море, но она знала, что воины Рагнара не допустят этого.

Галера скользила по волнам, словно грациозное чудовище. Берега родной Британии остались далеко позади… Шли дни. Девушек не морили голодом. Напротив, кормили дважды в день сушеной рыбой, ветчиной или вяленым мясом, лепешками и маслом. Еда была настолько не вкусной и холодной, что с непривычки многих рвало, особенно Тордис. Видя это, викинги от души забавлялись, и их громкий раскатистый смех делал позор женщин еще ощутимее.

Уна ела лишь затем, чтобы поддержать силы, необходимые для побега или же для того, чтобы, если представится возможность, убить Рагнара, отомстив за свою семью. Она не разговаривала с остальными и не слушала их слезливых жалоб. А когда Раннвейг пыталась утешить подругу, она никак не реагировала на проявление участия и молча отворачивалась от нее. Уна копила силы.

Иногда Рагнар приходил взглянуть на Уну. Высокого роста, широкоплечий, чем-то смахивающий на медведя викинг, с его копной длинных чуть вьющихся волос и пронизывающим взглядом одним только своим видом вселял страх в сердца врагов, всех, кроме самой Уны. Он так пока и не притронулся к ней. Только смотрел на нее с нескрываемым любопытством, ведь он впервые видел девушку, которая, несмотря на страх и безысходность, вела себя очень мужественно. Уна отвечала ему злобным взглядом, полным такой неприкрытой враждебности и ненависти, что Рагнар недоумевал – неужели она до сих пор не поняла, что она пленница? И бежать ей некуда!

Каждый раз при взгляде на молодую красавицу Уну, Рагнар чувствовал приятную истому где-то внизу живота. Гордость этой девицы его возбуждала, ведь нет ничего приятнее, чем сломить неповиновение женщины и заставить ее делать то, что хочет сам Рагнар.

– Странные существа эти женщины, – сказал сам себе Рагнар, заходя в каюту.

Лодброку нравилось чувствовать власть во всем, в том числе и над женщинами. Но прекрасный пол всегда оставался лишь игрушкой для великого короля. Хотя самые умные и красивые задерживались дольше прочих, например, этих несчастных пленниц, которые и до родного севера то вряд ли доплывут. Такие женщины становились его наложницами, но и они слишком быстро надоедали Рагнару. Конунг, как маленький жестокий мальчик, мог быстро наиграться в новую игрушку и забыть о ней раз и навсегда.

Ему нравились красивые женщины, и он пользовался ими так, как хотел. Не жалея, не думая о том, насколько приятно или не приятно девушкам то, что он делал с ними. Развлечение. Все они – лишь еще одно развлечение для него и не более того. Красивые куклы были нужны для того, чтобы Рагнар мог удовлетворить свою похоть и желания. «Но с этой упертой девкой будет еще интереснее развлечься, – подумал конунг. – Растоптать ее гордость, что может быть приятнее?»

Межу тем, переплыв бурное Ирландское море, они, остановившись у острова Мэн на ночлег. Викинги вновь насиловали плененных женщин, но к Уне, смотревшей на происходившее с безумной ненавистью, опасались даже приближаться. Все знали, что эта пленница принадлежит Рагнару, и прикоснуться к ней значит навести гнев на свою голову, а возможно и погибель. И как не соскучились мужчины по женскому телу, быть убитым из-за девки никому из них не хотелось.

Через несколько дней судно вошло в Северный пролив, миновало берега Шотландии, а оттуда, проплыв мимо Оркнейских островов, причалило к берегу, где Рагнар и остановился на ночь.

Утром корабль вышел в незнакомые воды. Суши уже не было видно. Викингам так и казалось, что на поверхности воды в любую минуту могут появиться чудовища и проглотить всех живьем. Девушки и так пребывавшие в постоянном страхе, еще больше перепугались и лишь испугано жались друг к другу в шатре. К вечеру неожиданно налетел ледяной шторм, зловещие и огромные волны перекатывались по палубе галеры, и океан словно манил, открывая свои объятия для всех, кто не удержится на борту.

Одна из девушек – Тордис, сама не меньше чем остальные встревоженная и перепуганная, прилагала все усилия, чтобы успокоить других. Она умоляла Уну помочь ей, но та лишь отвернулась. Больше всех в истерике билась Раннвейг.

Не будь Тордис так напугана, она, скорее всего, испытала бы искреннюю радость при виде страдающей Раннвейг. Ведь за все время, пока они находились в плену, молодая женщина не проронила ни единой слезинки по погибшему мужу. Это было просто омерзительно. Казалось, только одна огненноволосая девушка ничем не расстроена. Всего пару часов назад она бахвалилась, что будущее ее абсолютно не страшит, поскольку все мужчины-викинги на корабле, включая и самого короля, предпочитали ее всем остальным. А Уну вообще никто не выбрал ни разу. Рыжеволосая была твердо уверена, что найдет для себя удачное местечко в этом мире лютых варваров.

Сама Тордис каждый раз, когда вспоминала, как грубо ее изнасиловали двое викингов, съеживалась от стыда. Правда, больше, ее почти не трогали, если не считать самого предводителя. Но Рагнар по сравнению с теми двумя не был так жесток с ней. В другой бы ситуации она бы сказала, что он обращался с ней даже нежно. И за все время, что они провели на судне, Тордис потеряла волю к борьбе. И даже если ее не утопят, как котенка, в море, у нее нет никакого будущего в той чужой стране, куда их всех везут!

Шторм продолжался еще долго, и вся команда и девушки были измучены уже до предела, но когда к утру буря утихла и выглянуло солнышко, все были необыкновенно счастливы. После шторма особенно было приятно чувствовать, что палуба перестала раскачиваться из стороны в сторону и корабль больше не кренится на один бок. Девушки немного успокоились и тихо сидели, прижавшись друг к другу в одном углу. Все кроме рыжеволосой, которая считала, похоже, что вытянула счастливый билет, и гордой Уны.

Вдруг полог шатра резко распахнулся и на пороге появился сам Рагнар с одним из своих воинов. Он молча обвел взглядом вынужденную «тюрьму» девушек. Скользнув холодным взглядом по Уне, указал на нее и вышел. Стражник тут же подскочил к зашипевшей, словно кошка, девушке, ловко заломил ей руки и вытащил из шатра. И как Уна не старалась выкрутиться от викинга, у нее ничего не получалось. Мужчина внес сопротивляющуюся Уну в каюту Рагнара, поставил на пол и захлопнул дверь. Сам конунг, стоявший к Уне спиной, медленно повернулся.

«Он действительно похож на огромное чудовище», – проскользнула мысль в голове девушки, вспомнившей дошедшие до них сказания о суровом варваре.

Рагнар молча рассматривал свою пленницу. «Да, эта девка одна стоит всей добычи», – подумал он.

– Не зря я все время не подпускал к тебе своих воинов, – сказал Рагнар, уже вслух обращаясь к Уне. – Я хотел первым попробовать тебя!

И с этими словами он в один прыжок оказался рядом с Уной, минутная схватка и девушка уже лежала на постели лицом вниз. А Рагнар, держа ее руки за спиной, ловко задирал ее юбку и стаскивал белье. Девушка брыкалась и извивалась, но в ответ только слышала довольный смех Рагнара. Все ее ничтожные попытки вырваться еще больше заводили варвара. Она почувствовала как он всем своим телом навалился на нее, не оставляя ей никаких шансов, еще минута и он резкими толчками ввел в нее свой член. От боли, стыда и унижения из глаз Уны брызнули слезы, и она почти беззвучно заорала в подушки, в которые Рагнар утыкал ее лицом.

Казалось, секс с варваром продолжался целую вечность, но вот Уна, которая так обессилила, что уже не могла и пошевелится, почувствовала, как викинг сделал еще пару резких движений в ней, и горячая жидкость хлынула в ее лоно. Рагнар издал хрипловатый стон и повалился на Уну. Собрав оставшиеся силы, девушка с огромным трудом выползла из-под варвара, с омерзением ощущая, как его член выскальзывает из нее. Уна отползла в самый дальний угол кровати и забилась в него. Рагнар не пытался больше удерживать девушку. Он еще некоторое время лежал на постели, тяжело дыша. Затем, чуть приподнявшись, он резко вытянул вперед руку и, схватив Уну за щиколотку, притянул к себе.

– Ты думаешь это все? – спросил Рагнар, глядя в глаза испуганной девушки. – Я буду с тобой всю сегодняшнюю ночь и завтра до самого заката.

И с этими словами конунг навалился на нее сверху и, зажав рот рукой, с силой раздвинул Уне ноги…

День и ночь смешались воедино. Уна чувствовала только, как трясется под ней кровать и как ее ноги проскальзывают по покрывалу в тщетной попытке освободиться. Затекшие руки нещадно болели. Рагнар держал их над головой девушки после того, как она оцарапала его лицо. Она уже не могла кричать, сорванный голос отказывался повиноваться, и Уна молила только об одном – чтобы это ужасное действо прекратилось. Она была замужем лишь один раз. Ее муж был ее первым мужчиной, и сейчас, когда любимый супруг погиб, ее тело не хотело принимать в себя никого больше, а уж тем более убийцу ее любимого мужа!

Уна никогда не знала, что секс может быть таким грубым и омерзительным, ведь ее любимый всегда был с ней нежен и внимателен. Но хуже всего было то, что у Уны была тайна, о которой она так и не успела рассказать супругу – она ждала второго ребенка… И тем омерзительнее сейчас было понимать, что с ней делает Рагнар.

Викинг, получив все, что хотел, наконец, слез с кровати и громким голосом, от которого Уна вздрогнула, позвал стражника. Когда тот вошел, конунг велел связать Уне руки и выбросить ее за борт… Воин тут же схватил девушку и вытащил из каюты, волоча ее к борту корабля. Девушки в ужасе прибились к борту галеры, наблюдая за тем, как стражник быстрым движением крепко связывает запястья их подруги. Уна уже не сопротивлялась, жить после такого позора она бы все равно не смогла, да и ребенка она наверняка потеряла… Она жалела только об одном, что не отомстила Рагнару за свою семью. И вот когда уже она почувствовала, как палуба галеры уходит у нее из-под ног, а соленые морские брызги летят в лицо она, что есть силы крикнула: «Рагнар, я тебя проклинаю».