Текст книги "Автобан нах Познань"

Автор книги: Анджей Земянский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Анджей Земянский
Автобан нах Познань

* * *

Бетонные коридоры перекрыли наглухо. Весь Вроцлав теперь был отрезан от своих подземных бункеров, в прошлом являвшихся более чем трехсотлетними туннелями метро, часть из которых осталась еще от немцев. Котлы повозок разогревались, и шипенье пара заглушило все прочие звуки. Люди и звери изъяснялись жестами. Температура в выходном бункере росла все быстрее. Вагнер видел, что многие солдаты, избавившись полностью от мундиров, надели пуленепробиваемые жилеты прямо на голое тело. Шлемы, очки, платки, защищающие глаза от льющегося пота… Неплохо переносили жару только животные.

Долгоруков подошел к Вагнеру и сказал:

– Слухай Андрей, йа взал гроссе гевер унд я его примосовал до танка с верха… (Слушай, Андрей, я взял большую пушку и прикрепил ее к танку сверху… )

– Не пенджи, (Не болтай.) – Вагнеру уже давно надоел польско-российско-немецкий слэнг, да еще и с английскими словечками. Он имел майорский чин, был урожденным вроцлавянином, обладал первым классом чистоты… Он, конечно, знал настоящий польский язык, и более того, умел на нем без запинки разговаривать. Однако в данной ситуации, для того, чтобы пользоваться правильной литературной речью, надо было предварительно раздать всем наемникам словари. – Собирай аллес групен. (Собирай всю группу.)

– Яволь! – Иван отдал честь. – Так точно!

Вагнер, злой и уже прилично пропотевший, забрался в башню своего транспортера. Хейни поприветствовал его усмешкой, Зорг только зевком.

– Аллес в порядке? ( Все в порядке?)

– Одвал Хейни! Дай мне ейн момент! (Отвали, Хейни! Дай мне одну секунду!)

– Даааа… Натюрлих, херр майор, – поручик уменьшил давление в котле.

Вагнер снял мокрый от пота мундир и надел на голое тело бурнус. В кошмарной тесноте еле-еле управился с кевларовым жилетом, тюрбаном, шлемом, платком, очками и маской.

– Фриц, Вацлав, Алексей! Что у вас? Хорен меня? (Слышите меня?)

Его слова заглушало шипение пара, и услышал их только сидевший ближе всех чех. Ну и Зорг, конечно же. Вот только Зорг редко отвечал на вопросы. Все-таки он был поручиком и гордо носил вытатуированный на левом ухе знак своего чина, ну и, кроме того, гепарды не слишком-то умели говорить. Генетические изменения их организмов, случившиеся еще до китайской бомбы Чен, коснулись их органов речи самым незначительным образом. Между прочим, Зорг был еще исключением. Иногда из его рычания можно было что-то понять. Благодаря этому он был единственным настоящим офицером среди животных. Фактически он мог даже приказывать людям низшего чина. Особенно доставалось от него сержантам и прапорщикам. «На цепь этого поручика, намордник на него!» – шептали по углам.

Как же…

Непосредственным начальником Зорга был Вагнер, и все завистники могли сколько угодно скрежетать зубами, ведь именно этот гепард спас майору жизнь три года назад, на самой середине познаньского автобана. Теперь он лениво щурил глаза, зевал, пытаясь избавиться от излишков тепла, и демонстрировал, как при каждом зевке из-за его клыков выглядывают ядовитые зубы. Зверь не мог удержаться от этого и будил страх одним своим видом. В общем-то его вины здесь не было. В конце концов, это не он почти сто лет назад планировал генетические изменения своего организма.

– На унд, катзурки? – Вагнер погладил его по загривку, – Вшавы день, них вар? (Ну что, котик? Паршивый день, правда?)

– Ййййееееааааа… – Зорг неплохо знал польский, но предпочитал использовать «Бреславский енглиш». – Фукххинг дхай, йеееп. Шхххит! (Да, дурацкий день. Плохо!)

Кто-то отворил снаружи дверцы транспортера. Капитан в парадном, великолепно сшитом мундире подал Вагнеру запечатанный конверт.

– Особый приказ генерала Барилы! – польский капитана был так же так же идеален, как и его мундир. – Прошу подтвердить получение, пан майор.

Вагнер размашисто расписался, и сломал печать. Быстро пробежал глазами несколько строк текста. После этого вернул бумагу капитану и опять закрыл дверцы. Клубы пара скрыли это событие от всех, кроме Хейни и Зорга.

– Вххххери шхххит дай? Йееееп? – спросил поручик. (Очень плохой день? Да?)

– Яволь, – Вагнер толкнул Хайна и кивнул на ворота, почесал поручика за ухом и затянул пояс. – Где находятся познаньские войска…

Остальные его слова заглушили громкие гудки. Находящиеся перед ними стальные ворота дрогнули и стали раскрываться, показывая ослепительную белизну предвроцлавской пустыни.

– Форвертс! Форвертсуйте! Наступай! Вперед! – закричали наемники.

Паровые двигатели заработали на полную мощность, и бронемашины двинулись. Первыми выехали разведчики, потом взвод поддержки, штабной отдел, в котором была машина Вагнера, взвод штурмовиков и заслон.

– Фердамте автострада! (Проклятая автострада) Автобан, джепан в лот! (Непереводимая игра слов) – наемники проклинали свою судьбу, вновь отправившую их в чертовски опасную дорогу на Познань, но чувствовалось, что они делают это пока по привычке. Они все еще находились в пределах досягаемости вроцлавской артиллерии, в поясе, занимающем несколько сотен километров, где были бетонные укрытия, а также неиспользуемые, но дающие некоторую защиту противовоздушные башни.

– Звяд нах обен! (Разведка вперед!) – поднимая руки вверх, крикнул Вагнериц

– Заааа еархххлу! (Слишком рано) – Поручик зевнул, снова показывая свои наводящие ужас ядовитые зубы. Потом неожиданно фыркнул и выставил голову в люк.

Вообще-то он, как обычно, был прав. Не стоило зря волноваться. Впрочем, Вагнер был одним из наиболее добросовестных офицеров Крепости Вроцлав, надеялся на повышение по службе и не собирался по-глупому рисковать жизнью своих подчиненных.

Большой белый орел вскарабкался по специальной жерди на крышу транспортера. Вагнер не имел понятия, кто сделал этого недоумка начальником отдела наблюдателей. Вернее всего, он получил чин сержанта только потому, что его изображение являлось национальным гербом. На самом же деле тот был ничуть не умнее своих подчиненных-соколов, в данный момент поднимавшихся в воздух с передовых бронемашин. Зорг взглянул на взлетающую птицу и непроизвольно облизнулся.

Может быть, поручику захотелось попробовать сержанта на зуб?

Караван ехал мимо остатков бетонных укреплений, оставлял за собой противотанковые рвы, траншеи, взорванные радарные станции, лазерные отражатели. Все кто был свободен, выбирались на крыши и ложились за приваренными к бортам броневыми плитами. Ветерок, вызванный движением, приносил заметное облегчение. Симпатичная венгерка Марта, вооруженная ручным пулеметом, спустилась в люк и, прежде чем спрыгнуть на пол, на мгновение повисла, цепляясь за его края руками. На ней кроме ремней амуниции, были только кевларовый бронежилет, тюрбан и чадра. Вагнер и Зорг, насладившись зрелищем ее обнаженных ног, обменялись взглядами.

– Ты… тебе нравятся человеческие самки?

Гепард покрутил головой и ответил по-польски, чтобы никто из экипажа его не понял:

– Ну-у-у-у… немного… Эт-т-ха выглядит неплох-х-х-хо…

Вагнер никогда не слышал, чтобы измененные звери проявляли чувство юмора. Ему даже не хотелось думать, что гепарды делают с попавшими к ним пленными.

Он высунул голову из башенки и, поднеся к глазам бинокль, оглядел тянущиеся до самого горизонта песчаные дюны… В небе медленно кружились соколы. Бронемашины, выпуская из труб клубы дыма, ехали восьмиполосным шоссе. Наемники, большей частью обнаженные, а некоторые в бурнусах, скорчившись за броневыми плитами, пили воду, но экономно, понемногу. Никто еще не втирал себе ничего в десны, не делал уколов в руки или бедра. Придет время и этому. Пока же необходимо миновать поворот.

Вагнер усмехнулся, припомнив поговорку: тяжела дорога туда, но обратно – еще хуже.

Пока же им ничего не грозило, если, конечно, не считать парочки одуревших от жары идиотов, способных садануть по машинам из панцерфаустов. А вот во время возвращения… Познаньские машины с полным грузом были для мутантов слишком лакомым кусочком, чтобы колонна могла рассчитывать на беспрепятственную дорогу домой. Вот тогда начнется настоящая война. А пока звери прятались в засыпанных песком руинах, справедливо рассудив, что атаковать штурмовую группу, подвергаясь риску погибнуть ради одних лишь боеприпасов, не имеет смысла. Вот при возвращении каравана, когда в нем будут сотни огромных познаньских грузовых машин, до отказа набитых жратвой, боеприпасами, топливом и целыми тоннами иного добра, они покажут, на что способны. Пока же имеет смысл просто зарыться в песок и ждать.

Оказалось, что Вагнер слегка ошибся: орел, командующий наблюдателями, был не так уж глуп. Он приказал двум соколам, и те оторвались от основной группы каравана. Немного погодя майор разглядел в бинокль голубя. Птица летела с трудом. Похоже, была ранена. Один из соколов теперь летел ниже курьера, защищая его, на случай если кто-то с земли надумает пальнуть, к примеру, из охотничьей двустволки. Второй защищал курьера сверху – от возможных атак вражеских ястребов. Все по уставу. Еще выше кружили три сокола и орел. Они были готовы в любую минуту прийти на помощь. Как и положено.

Голубь, тратя последние силы, опустился на крышу бронемашины Вагнера. Тот снял с ноги посланца капсулу с письмом и крикнул:

– Алексей, пся твоя мутти! (непереводимая игра слов!) Займуй курьером! (Займись курьером)

Русский ветеринар взял посеченного дробью голубя.

– Спокойна, господин майор. Будет лебен. (жить)

Вагнер развернул маленький листочек.

«Первому командиру ударной группы: Генерал Павелец, гарнизон твердыни Познань! Миновали Чекпойнт Лесно. Получил известие, что передовой конвой остановлен возле бункеров фойербазы Равич. Пробка! Требуется помощь в пустыне, за Тржебницкими горами. Срочно! Исполнять!»

– Есус! – промолвил Вагнер.

Зорг высунул голову из люка.

– Вхххат? (Что?)

– Пробка. Два конвоя одновременно. За горами мы можем потерять сразу четыреста пятьдесят грузовых машин.

– Йхххзуз – протянул гепард.

Для него это было лишь присловием. Звери, к счастью, не имели представления о Боге. Поэтому, вместо того чтобы молиться, поручик, не теряя времени зря, отправился искать валериановых капель, которые этот сукин кот прятал где-то в багаже.

Вагнер выругался.

Насосавшиеся водки наемники, нализавшиеся валерианы коты… Это было все, чем он мог помочь двум попавшим в засаду познаньским конвоям.

Вскинув руку, он несколько раз крутанул ею в воздухе. Сигнальщики бронемашин тотчас же принялись дублировать его приказ «полный вперед!». Паровые двигатели заработали на полную мощность, вырывавшийся из труб дым стал заметно гуще. На Тржебницкие взгорья они взбирались уже на скорости в сто тридцать километров.

– Ахтунг! Внимание! Готувность! – крикнул Вагнер, узрев ставшую легендарной, во многих местах продырявленную пулями табличку, так часто описываемую в повестях, посвященных сражениям на познаньском автобане. «Сейчас ты окажешься вне защиты артиллерии Вроцлава. Теперь ты должен защищать себя сам. Гарнизон Фестунг Бреслау желает тебе большой удачи!»

Вагнер подумал, что эта надпись никогда раньше не казалась ему такой зловещей.

Если бы только не четыреста пятьдесят грузовых машин одновременно. Есус Мария…

– Аллес поволи (Все потихоньку). Лангзам (Медленно). – Вагнер толкнул ближайшего сигнальщика, ту самую чешку, вся амуниция которой состояла из нового пояса-патронташа, с висевшим на нем пистолетом-пулеметом, и флажков. – Звяд на автобан. (Разведку на шоссе).

Первые машины уже сбавляли ход и из них выскакивали разведчики. По обочинам дороги бежали коты. Они весили так мало, что могли не опасаться противопехотных мин, а уж находили их просто превосходно. В общем, кошки были гораздо эффективнее миноискателей тех времен, когда на свете еще было электричество. Правда, бегали они не слишком быстро, и движение конвоя это замедляло страшно. Кошки не пропускали ни одного подозрительного места, суетились, обнюхивали каждое подозрительное место. Один маленький кот, недавний рекрут, даже умудрился заснуть на вершине бархана. На счастье сержант, старый, опытный, рыжий котяра, укусил его за хвост и погнал на работу.

Алексей, ветеринар, высунул голову в люк и показывая пальцем направление, завыл:

– Собаки! Собаакккии!

– Хунден! – подхватили остальные наемники. – Хунден!

Вагнер тоже увидел псов. Немного погодя их стало больше. Мутанты, а также всякие придорожные ублюдки, похоже, собирались покрошить разведчиков. И совершили ошибку, атаковав слишком рано. Коты кинулись наутек организованно, разделяясь на две группы. В тот же момент Зорг отправил свой отряд гепардов на убийц. Сто… сто двадцать… сто сорок километров в час! Пятнистая смерть набросилась на псов и все они были уничтожены чуть ли не в одну секунду.

Где-то затрещал станковый пулемет. Наемники, защищая зверей, ответили огнем. Еще немного погодя гепарды возвратились в машины, а жутко довольные коты принялись обследовать трупы тех, кто еще недавно угрожал их жизни. Теперь можно было снова возвращаться к поиску мин.

К Вагнеру подскочил Долгоруков и заявил:

– Нам надо шнеллеровать. (торопиться)

– Знаю!

– Они все буда тодтне (они все погибнут). Эти ласткрафтвагоны (машины) из Познани…

– Знаю их. Молчи, Иван.

– Шайсе, (непереводимая игра слов) – пробормотал Хайнс и ткнул пальцем в горизонт.

Вагнер увидел клубы дыма от стартовавших ракет.

– Шайсе, – повторил он за своим шофером.

Ракеты. Остановленный конвой. Йееесуууусе… Что за день!

– Катце шнеллер! (Кошки быстрее) – крикнул он. – Быстрее кошки, такие важе матен, ( непереводимая игра слов)

А котам было на его приказы наплевать. Они вовсе не хотели погибать ради идиотских людских интересов. Они делали свое дело как надо, тщательно, но не спеша. Автостраду, конечно, заминировать было нельзя, поскольку дыры в бетоне были заметны издалека, но никто не мешал сделать под нее подкоп. Именно поэтому скорость конвоя не превышала скорость бегущего кота. Не более тридцати километров в час. А из машин, при желании, можно было выжать и все двести.

Дьявол! Проклятый автобан!

Десятки бронемашин потихоньку сползали с Тржебницких гор, почти напрасно исходя паром и дымом.

Тихий ужас! А коты все осторожничали.

Мутанты, избрав самоубийственную тактику, устраивали собачьи атаки еще дважды. И два раза Зорг в знак быстрой победы приносил Вагнеру отгрызенное собачье ухо. Чужие гибли от огня автоматов, умирали от осколков мин, исходили кровью от укусов ядовитых зубов гепардов… Но они задерживали продвижение польской ударной группы, которая была вынуждена ехать медленнее, объезжая мины и подкопы, жаря яичницу на перегревшихся кожухах паровых котлов, тратя водку, порох и валерианку. А в это время два окруженных познаньских каравана отбивались от врагов буквально на расстоянии протянутой руки.

Часов в восемнадцать они достигли Чекпойнт Жмигрод – брошенный несколько лет назад передовой пост, от которого теперь остались только присыпанные песком руины. Только тут Вагнер смог развернуть свои силы. Под защитой выжженных еще столетие назад противовоздушных башен он предпринял атаку на левое крыло мутантов, которые, почувствовав на себе убийственный огонь самоходной артиллерии, тотчас отступили.

Потом в пустыню ушли разведчики. Коты были измучены, как черт знает кто, но Алексей каким-то чудом умудрился их заставить двигаться. И наконец…

Они услышали паровые сирены познаньских машин.

– Форвертсовать! Форвертс! Наступай! Наступовать…

Русский штурмовой отряд очистил подступы. Бронемашины резко увеличили ход. Немцы и чехи занялись флангами и вымели их убийственным огнем. Вагнер приказал двигаться быстрее. Они, сопровождаемые мяуканьем шарахавшихся от гусениц котов и руганью, преодолели песчаное взгорье…

И наконец увидели те самые четыреста пятьдесят машин. Они занимали круговую оборону. Так, словно ими командовал наиглупейший стратег на свете, кретин, почерпнувший все знания о тактике из книжек для подростков о покорении дикого запада. Индейцы, вооруженные луками, и ковбои с кольтами в руках… Круговая оборона в двадцать третьем веке! Словно бы только для того, чтобы их противникам было удобнее целиться. Причем, у них не было ни луков, не шестизарядных кольтов. Зато у них имелись пулеметы и базуки.

Бойня.

Вагнер выругался. Зорг фыркнул. Долгоруков отпустил такое замысловатое ругательство на русском, что, по идее, должен был получить за него Нобелевскую премию по категории «владение языком».

– Майн готт… – Вагнер закрыл глаза, видя, как пошли в атаку два познаньских паровых танка. Один моментально налетел на мину. Другой, обшитый броне локомотив, забуксовал в песке, потерял управление и упал в ров. У него взорвался котел, заливая кипятком экипаж, и минуту спустя с ними было покончено. – Йа… Что они делают?

– Йа-а-а. Зер гут, – буркнул Хайнс, – Почернвера ам кампф ( Познаньцы на войне).

– Уууу… – Долгоруков плюнул на кожух. – Поляк, дай мне свой взвод.

– Пепрц шен, (Перебьешься) – Вагнер не собирался отдавать никому командование над своими двумя взводами. А о взводе миротворцев вообще не могло быть и речи. Кроме того, он ждал повышения и не мог позволить опередить себя какому-нибудь поручику. Чешская сигнальщица, наполовину высунулась из люка, и ехидно хихикнув, спросила:

– Ну, ребяты, так будет хоть какой-то приказ?

– Пусть выступает штурмовой взвод и взвод миротворцев!

– То йеее… Вир махен им впердол (мы их сделаем)? Йеа?

– Йеа.

Все еще похихикивая, она замахала флажками.

Машины Вагнера потихоньку спускались вниз. Самоходная артиллерия садила в пустыню наугад. Можно было уже расслышать крики познаньцев: «Вроцлав! Вроцлав! Задайте им жару!». А сигнальщики все еще вовсю орудовали флажками. Русские из штурмового взвода строились в цепь… И тут чешка еще больше высунулась из люка.

– Дева Мария! Бункер! Там йе вердамте песи бункер! (Там проклятый собачий бункер)

– Йезус! Йя пер… О мамуси моя кохана, (о мама моя любимая) – Наемники в бронемашине обменялись ошарашенными взглядами.

Бункер!!!

Проклятые мутанты умудрились построить настоящий бункер. Да такой, что ему и огонь артиллерии нипочем.

Долгорукий отреагировал первым.

– Русские назад! – крикнул он высовывая в люк. – Быстро возвращайтесь!

Штурмовой взвод отступал, попав под огонь пулеметов. Артиллерия стала бить по вспышкам, но это не принесло никакого результата. У противника был бункер. Построенный тайно, под носом у проезжавших здесь ежедневно патрулей… Чудо какое-то.

Проклятые мутанты. Как они сумели это сделать? Кстати, теперь стало понятно, почему силы твердыни Познань применяли такую странную тактику.

Бункер.

Вагнер некоторое время сидел неподвижно, пытаясь придумать, что можно сделать в такой ситуации. Бункер… Как его взять? Отправить людей на штурм? Мутанты подпустят их метров на тридцать и всех выкосят. Отправить зверей? И каким образом он вернется во Вроцлав без котов и гепардов?

Зорг вернулся из задней части бронемашины. Несло от него валерианой так, словно он опустошил всю аптечку.

– Шхххо? Вххххатс нув? (Что теперь)? – пробормотал он, пытаясь сфокусировать глаза.

– Фек дих! (Чтоб тебя!) – Вагнер высунул голову в люк, получил по шлему либо срикошетировавшей пулей, либо осколком и спрятал ее обратно. Дьявол! На счастье, шлем был одет на тюрбан. Иначе на голове у него был бы приличный синяк. – Артиллеристы! Накройте их!

Голая чешка не рискнула покинуть бронемашину и передавала сообщения семафором.

Расстояние между транспортерами сокращалось. У Вагнера для маневра осталось совсем мало времени. До ближайших познаньских машин было рукой подать.

– Долгоруков… не разочаруй меня!

Русский слегка усмехнулся. Потом кивнул и закурил сигарету.

– Выводи миротворцев и штурмантейленген, (штурмовую группу), – приказал Вагнер. – Нех шен роспеджа за нашими панцерояздами. (Пусть разгонятся за нашими бронемашинами) Атаковать их нада уж на волл (полной) скорости. Понимаешь?

– Так точно, герр майор.

Иван открыл эвакуационный люк в полу, опустил свое большое тело на бетон и замер, выжидая, пока машина проедет над ним.

– Хейни. Немцы с фойерферами (огнеметами) пойдут вслед за ними. Их вилл нихт (я не хочу), чтобы хоть кто-нибудь в том бункере дожил до ночи.

– Яволь, герр майор.

Хейни, на счастье, неплохо понимал по-польски. Вагнер, если нервничал, время от времени начинал говорить на своем родном языке, забывая отдавать простейшие команды по-немецки. В предыдущий раз это едва не погубило атаку, когда он приказал немцам «напепчать сукинсунов», (навалиться на сукиных детей). Легче всего было с россиянами. Они знали все языки, вплоть, кажется, до венгерского.

– Кошечка, – толкнул он чешку, – Гиб мир Посерн командир (дай мне командира познаньцев).

Девушка шустро заработала рукояткой семафора.

– Ано (Да). Вас мам указать (что нужно передать)?

– Прикройте меня. Хэви граунд атак! (Атакую крупными силами)! Тьфу! – Вагнер сообразил, что разговаривает с поляком и теперь можно обходиться без жаргона. – Атака на подавление. Сделай, что можешь.

Сигнальщица закончила сообщение и приникла к перископу.

– Они отвечают… Х-о-р-о-ш-о-п-р-и-к-р-о-ю. У-м-е-н-я-е-щ-е-е-с-т-ь-ч-е-т-ы-р-е-т-а-н-к-а.

Вагнер выскочил из транспортера через боковые двери и, укрывшись за броневыми плитами, крикнул:

– Долгоруков вперед. Наступление!

Взвод миротворцев, состоящий из тридцати тигров, двинулся вперед под охраной транспортеров. Наемники открыли огонь, вскоре заговорила артиллерия, двинулись познаньские танки. Немцы накачивали баки со смесью, поднимая в них давление, чтобы можно было использовать свои огнеметы.

Потом тигры выскочили из-за машин и бросились в атаку. Один моментально налетел на мину, три пришли в замешательство, остальные продолжали наступать.

– Зорг!

Гепарды перемешались с немцами. Снова мина. Вторая, третья… Йесууус… Атака могла захлебнуться. Марта, красивая венгерка, умеющая прекрасно готовить, вечерами певшая исполненные ностальгии песни и четырнадцать уже раз пытавшаяся покончить с собой, высунулась из-за броневого щита. Она стреляла из ручного пулемета по бункеру. И, конечно, ее вскоре должны были снять меткой очередью, но буквально в этот же момент один из познаньских танков остановился и засадил-таки снаряд в амбразуру вражеского укрытия! Это решило все. Тотчас же после этого в бункер ворвались тигры, а за ними – гепарды. Потом у амбразур оказались немцы со своими огнеметами.

– Вег! Вег! (Прочь!) Раусовать (Назад)! – кричали они зверям. – Ди катцен, (кошки)… Все раус (назад)!

Немного погодя, когда звери уже убегали коридорами, обозначенными котами, люди пустили в ход огнеметы. Смесь, которой они были заправлены, имела свойство прилипать к любой поверхности. И горела. Огонь этот нельзя было погасить ничем, ни водой, ни пеной. Еще эта смесь обладала собственным окислителем и сгорала полностью. Как и обещал ее производитель.

После того как крики из бункеров слегка стихли, с холмов застрочили пулеметы, прикрывая убегающих. Впрочем, в бункере уже не было никого, кто мог попытаться унести ноги. Артиллерия скорректировала огонь, и очереди стали стихать.

Доложить о потерях.

Отдав это приказание, Вагнер покинул транспортер и вышел на дорогу.

Взвод миротворцев уже начал чистить поле битвы, и теперь можно было не опасаться случайных выстрелов. Шоферы грузовых машин все еще сидели в укрытии, однако познаньские солдаты уже выходили на дорогу. Они представляли из себя хорошо вышколенное и великолепно оснащенное войско. Вот только воевать в пустыне им не приходилось, и ничего они в этом не понимали. Все еще верили в свои танки, лобовые атаки и превосходящую огневую мощь. В отличие от вроцлавян, контактов с бедуинами они не имели и, соответственно, ничему от них научиться не могли.

– Сигнальщица и офицеры – ко мне, – приказал Вагнер.

Вся свита поспешно собралась. После этого он отправился на встречу с командованием конвоя, которое как раз выгружалось из бронемашины весом более ста тонн, увенчанной броневыми башенками: из них торчали дула гранатометов и пулеметов.

– Пан генерал, майор Вагнер рапортует о прибытии ударной группы.

Сэм Павелец был старым волком автострадных боев. Однако вокруг него столпилось много молодых офицеров, одетых в причудливые мундиры, соединившие в себе признаки униформы иностранного легиона и африканского корпуса со времен второй мировой войны. А еще на них красовались кожаные сапоги до колен, кожаные пояса и кожаные патронташи. Как они в этом всем не сварятся по такой жаре? Впрочем, познаньцы тоже посматривали на наемников с некоторым удивлением. Как это возможно, чтобы майор имел на себе только бурнус и тюрбан? Почему на поручиках были одеты лишь бронежилеты, а их сигнальщица была попросту голой и ничуть этого не смущалась?

Павелец заметил недоуменные взгляды и объяснил:

– Они в первый раз.

Сэм знал, что совершенно бесполезно пытаться в рядах наемников наладить хоть какую-то дисциплину, поскольку сюда попадали в основном индивидуалисты с непомерно раздутым эго. Однако если кто-то умудрился прорваться через убийственную пустыню, для того чтобы прийти товарищам на помощь, он, несмотря на все свои причуды, прирожденный солдат.

– Пан поручик, – генерал подошел к Зоргу и приложил два пальца к головному убору. – Ваша атака мне очень понравилась.

Познаньские офицеры окаменели. Как можно отдавать честь зверю? Зорг бросил на них взгляд и тихо фыркнул. Потом поднял и выпрямил свой цепкий, как у обезьяны, хвост, заканчивающийся скорпионьим жалом, и это означало, что он тоже отдает честь.

Чешка приняла сведения о потерях, подаваемые с поля азбукой Морзе и отрапортовала:

– Наши потери: айн (один) тигр, драй коты (три кота), три люди. Познаньцы потеряли: фюнф (пять) танков, один бефордер (транспортер), двадцать девять ЛКВ, и да, ахт унд зехцинг люди (да, шестьдесят восемь людей).

– Неплохо, – Вагнер обернулся к своим солдатам и крикнул. – Разбито двадцать девять грузовиков. Берите себе, что пожелаете. Только быстро.

По-польски понимал, наверное, всего лишь один из десяти наемников. Однако смысл именно этого приказа все уразумели тут же. Все кто были, люди, гепарды, тигры, коты и даже птицы стремглав кинулись к обломкам на автостраде.

– Пан майор, вы, кажется, допускаете ошибку, – не выдержал кто-то из познаньских поручиков. – Мы погибаем для того, чтобы доставить груз во Вроцлав, а вы разрешаете его грабить?

– Грузовики разбиты, а дополнительный груз на боевые машины я взять не позволю. Все лишнее придется сжечь.

– Как это сжечь?

– А вы что думали? Оставить все это мутантам?

– Йезуз… но ведь в тех машинах есть трупы наших товарищей.

– Мне очень жаль. У меня не хватит смеси, чтобы сжечь еще и тела.

– Зачем жечь? – повторил поручик. – Мы должны устроить им достойные похороны.

Павелец рассмеялся, но как-то невесело.

– Ты думаешь у мутантов нет лопат? – он отер пот со лба. – Ночью же выкопают наших и съедят.

– Боже! – молодого офицера едва не стошнило. – А что сделаем мы?

– Что обычно… – генерал тяжело вздохнул. – Напичкаем каждого шестого ядом по самые уши и… – он снова вздохнул. – И оставим здесь.

– Йесус… Йесус. Ну ладно, а почему мы не отравим все тела? – поручик, кажется, начинал проявлять признаки рассудка.

– Тогда они придумают какое-нибудь противоядие, – объяснил Вагнер. – А каждый шестой нанесет диким больший урон, чем все наше сражение. Так поступают бедуины и, уверяю вас, получают неплохие результаты.

– Тааак… солдаты воюют даже после смерти, – Павелец взял Вагнера под руку и отвел его в сторону. – У меня для вас, пан майор, есть особый груз.

– Знаю. Барила меня об этом предупредил, – Вагнер припомнил письменный приказ, полученный им перед самым выездом. – Кажется, курьер из США? Такое возможно?

– Несомненно, – Павелец открыл дверцу ближайшей машины. – Сью! Передаю вас в руки адресата.

Из машины появилась рослая негритянка в полном мундире морского пехотинца.

– Приветствую пана майора, – она протянула руку. – Полковник Кристи-Андерсон. Корпус морских пехотинцев Соединенных Штатов Северной Америки.

Вагнер вытаращил глаза. Это была первая американка, которую он видел в жизни. Да к тому же еще и чернокожая.

– Вы неплохо разговариваете по-польски.

– Вы тоже, – Они обменялись рукопожатием. – Прошу обеспечить мне охрану. Выполняю очень важную миссию.

Павелец только махнул рукой и решил поторопить своих людей. Вагнер слегка улыбнулся. Не мог себе представить, какую важную миссию может выполнять в Польше офицер из-за океана.

– Зорг! Опекай даму. Только, когда заснет, не откуси ей ноги, как той, последней курьерше.

Американка на этот не очень изящный крючок не попалась. Отдав честь, она сказала:

– Приветствую пана поручика.

Зорг проглотил слюну, потом удивленно взглянул на Вагнера и буркнул:

– Хай!

А американка уже внимательно разглядывала вроцлавские машины, их вооружение и снаряжение.

– Почему они в пять раз меньше познаньских? – спросила она, ткнув пальцем в монстроподобную бронемашину за спиной.

– Бедуинская мудрость, – объяснил Вагнер. – Они меньше, но зато могут развивать скорость до двухсот километров в час. Это помогает быстрее уносить ноги.

Девушка снова не обратила внимания на подколку. Похоже, принципиально.

– Называй меня Сью. По-польски это кажется Сусанна?

– Мммм… Точнее Зося, – Вагнер подмигнул Зоргу.

А негритянка все приглядывалась, сравнивая вооружение войск из разных городов, подмечая малейшие особенности. Похоже, из нее мог вырасти неплохой специалист пустынных войн.

Наконец она прекратила это занятие и, повернувшись к Вагнеру, посмотрела ему в глаза.

– О’кей! Расскажи мне, как здесь можно выжить. Хорошо? У меня действительно важная миссия.

Вагнер пожал плечами, потом прикоснулся ладонью к ее прекрасным косичкам, спускавшимся аж до середины спины.

– Первым делом – волосы. Они должны быть очень короткими. И не только на голове. Если же ты этого не хочешь, то придется ходить голышом, – в подтверждение своих слов он показал на чешскую сигнальщицу. – Остальные инструкции будут потом.

– Понимаю. О, кей! – кивнула американка.

К этому времени вокруг уже столпились нагруженные добычей наемники и с удивление пялились на необычного гостя. Вагнер призвал Марту. Та взяла из транспортера свою парикмахерскую машинку и поводила пани полковника в какое-то уединенное место, словно барана на стрижку. Солдаты уселись на награбленное барахло. Им хотелось увидеть, чем все это закончится.

Сью Кристи-Андерсон вернулась уже через несколько минут, остриженной «под мальчика». Череп у нее оказался идеальной формы.

– Волосы на голове и… хм… это для того, чтобы не подхватить насекомых? У вас водятся какие-то специфические насекомые?