355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анджей Збых » Пароль » Текст книги (страница 2)
Пароль
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 20:19

Текст книги "Пароль"


Автор книги: Анджей Збых



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

3

Жанна Моле, хозяйка пансионата «Лё Тру», пользовавшегося недоброй славой среди жителей Сен-Жиля, провожала последних гостей. С сожалением покидал ее заведение двадцатидвухлетний летчик с детским, покрытым пушком лицом, то и дело заливающийся краской, как девушка.

Подойдя к зеркалу, Жанна Моле посмотрела на свое бледное от усталости лицо. «Надо бы пойти к косметичке и привести себя в порядок, – решила она. – Если удастся операция с тюрьмой, то отправлюсь в Гавр и потрачусь на самую лучшую косметичку». Мадемуазель Моле мечтала поскорее принять горячую ванну, чтобы смыть вместе с косметикой грязь от липких поцелуев, обнимавших ее мерзких рук и похотливых взглядов людей в ненавистных ей мундирах. И тут она вспомнила, что в ее будуаре, откуда доносились звуки патефона, находится еще один посетитель. Взглянув на себя в зеркало и поправив прическу, она, улыбаясь, открыла дверь. Капитан инженерных войск вскочил с дивана и окинул ее масленым взглядом.

– Наконец-то, Жанна, я жду вас целую вечность! Капитан внешне не был похож на человека нордической расы. Из памяти молодой женщины вылетело даже его имя. Известно было только, что он строит вторую линию обороны где-то в районе Сен-Жиля. Поэтому, а вовсе не ради его лысой, как колено, головы, обвислых, как у бульдога, и нечисто выбритых щек и кривых коротких ног позволила она ему остаться здесь подольше. Это знакомство может оказаться для нее полезным. Центру небезынтересно знать об этих укреплениях на Атлантическом валу. «Из этого убогого офицерика с вечно потными ладонями удастся кое-что вытянуть», – подумала Жанна.

Ловко выскользнув из его рук, она громко рассмеялась и ласково похлопала его по шершавым щекам.

– У меня к вам небольшое дело, господин капитан. И поэтому я разрешила вам остаться.

– А я думал… – глубоко вздохнул сапер и облизнул пересохшие губы.

– На вашем месте я бы не теряла надежды, – рассмеялась Жанна, – но дело прежде всего. – Она открыла большой гардероб с зеркалом, достала с полки завернутый в бумагу отрез яркого цветного материала. – Привезла из Парижа специально для вас, господин капитан. Нравится?

– Да. Но больше нравитесь мне вы! – Капитан наклонился и жадно поцеловал ее руку.

– Сколько лет вашей жене? – охладила она его пыл.

– За сорок.

– А какой она комплекции?

– Худая, сухопарая, не то что вы, дорогая Жанна.

– Тогда этот материал ей подойдет, и надеюсь, что понравится. И еще французские духи. Какой запах вы любите?

– Тот, который у вас.

– О, это будет стоить значительно дороже, но вам я никогда не отказывала в кредите. Надеюсь, вы в ближайшее время не уезжаете?

– Что вы! У меня здесь столько работы, что хватит на полгода. А если бы вы, дорогая Жанна, разрешили, то я бы остался навсегда. – И он снова попытался обнять ее.

– Ну что вы, господин капитан! – Жанна вежливо отстранила его руки. – Оказывается, вы такой же, как и все мужчины, да еще и страшный лгунишка.

– Жанна, как вы можете! – прохрипел он и, пытаясь поцеловать женщину, обхватил ее за талию.

Хозяйка пансионата незаметно для лысого капитана нажала ногой кнопку, укрытую под ковром. Подавляя в себе чувство брезгливости, она все же позволила ему поцеловать себя. «Когда же наконец явится эта Марлен? – мелькнуло у нее в голове.

Раздался стук, и дверь открылась. На пороге стояла толстая прислуга.

– Рыбу привезли, мадемуазель.

– Проводи господина капитана, – сказала Жанна, поправляя прическу.

– Нам всегда кто-нибудь мешает, дорогая Жанна. До завтра.

Измученная Жанна опустилась в кресло, прислушиваясь к стуку закрываемой двери. Потом подошла к окну и, убедившись, что капитан вышел из пансионата, поднялась по лестнице.

Услышав ее шаги, Анри открыл дверь. Он держал в зубах черную, прокуренную трубку.

– Ну что? – спросил он.

– Работы у них еще на полгода. – Жанна подошла к умывальнику и умылась. – Дай, пожалуйста, сигарету, – обратилась она к мужчине в мундире организации Тодта, сидевшему у окна. – Ну как, встретился с ним? – поинтересовалась она, когда тот давал ей прикурить.

– Жан-Пьер, видимо, провалил все дело, – сказал Анри. – Теперь кусает себе локти.

– Почему провалил? – пожал плечами Жан-Пьер. – Я установил контакт с молодым офицером, как и ожидалось. Правда, он был не обер-лейтенант, а просто лейтенант. Но я проверил, что за это время больше никто из немецких офицеров в Сен-Жиль не приезжал.

– Он ответил на пароль? – спросила Жанна.

– Нет. Видимо, это не тот человек. Поторопился я с паролем. Если догадается…

– Как он себя вел? Ничего не заподозрил?

– А дьявол его знает! Этакий пижон с моноклем в глазу. Надутый, как индюк, и почти не улыбался. После того как он не ответил на пароль, я попытался отвлечь его внимание и начал рассказывать, чем занимаются молодые француженки на площади Пигаль. Но он не стал слушать и сказал, что это его не интересует. И вообще, он не стал больше со мной разговаривать.

– Думаю, что Жан-Пьеру необходимо выехать из Сен-Жиля на некоторое время, – забеспокоилась Жанна.

– Нет, – сказал Анри, – это исключено. Завтра проводим, как и было намечено, нападение на городскую тюрьму. В любой день Марка могут вывезти оттуда. Если мы не сделаем этого завтра, будет уже поздно. А Жан-Пьер в этом деле необходим – его мундир организации Тодта, удостоверение личности, отличное знание немецкого… Ясно?

– Ты прав, Анри, – согласился Жан-Пьер, – я должен остаться и принять участие в операции. Может быть, мы напрасно нервничаем. Тот фон Ворман не проявил особого интереса ко мне и не обратил внимания на пароль.

– Ну хорошо, – сказал Анри. – Поговорим о завтрашней операции. – Он положил на стол спичечную коробку, из которой перед этим вытряхнул все спички. – Предположим, что это здание мэрии, – начал он. – Камеры тюрьмы выходят в сторону улицы Республик. Ты, Жан, подъедешь на грузовике и остановишься здесь, – положил он спичку около коробки. – Остальное мы берем на себя…

4

В тот день лейтенант фон Ворман был в приподнятом настроении. Он вспомнил о совете полковника Элерта и решил прогуляться по городу, чтобы ознакомиться с Сен-Жилем и его жителями. Это пустое, по его мнению, времяпрепровождение мало интересовало его, однако он увлекся прогулкой по приморскому городу и неожиданно стал свидетелем и участником серьезного происшествия. Эрик решил пройти до самого конца бульвара, там улица переходила в обычную дорогу, обсаженную платанами. Изумительной красоты побережье, где должны были бы располагаться богатые виллы и пансионаты, занимали убогие домики с развешанными во дворах рыбацкими сетями. Возвращаясь, лейтенант фон Ворман решил немного отдохнуть и выпить рюмочку коньяка и свернул с бульвара на улицу Республик, где еще было открыто уютное кафе.

Вдруг он увидел, как к мэрии подъехала грузовая автомашина. Невдалеке послышались выстрелы и крики. Со стороны школьного здания бежали солдаты.

Когда началась стрельба, Эрик, к своему удивлению, не почувствовал страха, наоборот, это возбудило в нем интерес. Предположив, что партизаны пытались напасть на тюрьму, где, как известно, содержались государственные преступники, он выхватил пистолет, из которого с самого начала войны еще ни разу не выстрелил, и побежал в ту сторону, где слышалась стрельба.

Какой-то солдат выпустил осветительную ракету, и в ее свете лейтенант увидел грузовик и мужчину, который пытался на ходу вскочить на подножку. От Эрика до этого мужчины было не более десяти метров. Фон Ворман выстрелил несколько раз и с удовлетворением увидел, как мужчина, уцепившийся уже за дверцу грузовика, вдруг разжал пальцы и свалился на мостовую. С грузовика раздались выстрелы. Ни одна из пуль не задела фон Вормана, но уже сам факт, что в него кто-то стрелял, привел Эрика в волнение.

Он подбежал к группе солдат, склонившихся над раненым, лежавшим на мостовой, приказал развернуть его так, чтобы от уличного фонаря на него упал свет, увидел лицо и сразу же узнал: этот человек вчера подсел к его столику в кафе и заговорил о каких-то каштанах на площади Пигаль.

Мужчина был еще жив, и фон Ворман распорядился отнести его в находившийся рядом тюремный госпиталь. Несколько минут он говорил с врачом в мундире унтерштурм-фюрера СС, а потом, злорадствуя, что может разбудить шефа, решил доложить полковнику о происшествии. Однако, к его разочарованию, полковник Элерт еще не спал. Он сидел за письменным столом, держа рюмку коньяку в руке, и изучал какие-то документы.

– А, господин лейтенант, садитесь, – без всякого интереса проговорил он, даже не послушав официального рапорта о прибытии.

Через несколько минут Элерт уже знал о попытке нападения на тюрьму. В этом городе такого еще не случалось. '«Видимо, – подумал полковник, – среди арестованных находится крупная рыба, если французы осмелились напасть на тюрьму, расположенную в самом центре города». Он пытался еще что-то вычитать из протокола, лежавшего перед ним на письменном столе, но ничего интересного не обнаружил. Не перебивая выслушав фон Вормана, что немало удивило лейтенанта, Элерт спросил:

– Вы думаете, из этого типа удастся что-нибудь вытянуть?

– Он в тяжелом состоянии, господин полковник. Я ранил его в голову и грудь, а один из солдат продырявил ему автоматной очередью живот. Я разговаривал с врачом тюремного госпиталя – раненый в безнадежном состоянии.

– В безнадежном?

– Да. – Фон Ворман пожал плечами. – Проживет часа два-три.

– Итак, господин Ворман…

– Фон Ворман, господин полковник.

– Прошу не перебивать, лейтенант Ворман. Итак, с этим бандитом вы встречались в кафе еще вчера и он вызывал у вас подозрение. Потом, как вы утверждаете, он направился в пансионат «Лё Тру». Это весьма интересно. Почему сразу не доложили? Повторите еще раз, что он говорил.

– Он сказал, что в Париже самые лучшие каштаны на площади Пигаль.

Полковник поднял телефонную трубку.

– Машину! – коротко бросил он. Поедем в госпиталь и там поговорим с раненым.

– Извините, господин полковник, когда вы упомянули о пансионате «Лё Тру», вы сказали: «Это весьма интересно». Должен ли я так понимать, что…

– Вы ничего не должны понимать, лейтенант Ворман. Понимать могу только я, ваш шеф. А вы обязаны беспрекословно исполнять все мои приказы и распоряжения.

Может быть, именно выказанное полковником пренебрежение к фон Ворману заставило лейтенанта в дальнейшем самостоятельно вести игру в этом деле. Он многое дал бы за то, чтобы сбить спесь с этого кичливого полковника-грубияна.

Тюремный госпиталь размещался в темном и сыром подвале, окрашенном в белый цвет. Три топчана, покрытых грязноватыми грубошерстными одеялами, колченогий стол со шприцами и убогими медикаментами– вот и все, что было тут.

Когда Элерт и фон Ворман вошли в подвал, они услышали хриплое дыхание человека, неподвижно лежавшего на топчане и бессмысленно смотревшего в потолок. Врач в эсэсовском мундире, на который был наброшен белый халат, повернулся, увидев вошедших офицеров.

– Агония, – коротко бросил он.

– Сделайте ему какой-нибудь возбуждающий укол, – сказал Элерт и добавил: – Такой укол, чтобы он мог говорить. Мертвые меня не интересуют.

Врач с размаху всадил иглу шприца в предплечье тяжелораненого.

Полковник наклонился над лежащим. На секунду глаза раненого ожили. Он посмотрел на Элерта, потом опустил ресницы.

– Где я нахожусь? – негромко спросил он по-французски.

Фон Ворман быстро перевел это полковнику, но Элерт сделал знак, чтобы он замолчал. Раненый вздрогнул. Его руки блуждали по одеялу, как будто бы чего-то искали, пальцы сжимались и разжимались.

– Больше он ничего не скажет, господин полковник, – заметил врач.

Элерт отвернулся, поискал что-то на столе, открыл из пузырьков и понюхал.

– Спирт? – спросил он, а когда врач кивком подтвердил это, добавил: – Попробуем. Люблю простые способы оживления.

– Это для него смертельно, – предупредил врач. – Каждая капля спирта…

– Влейте это в его горло. Какая разница – двумя часами раньше или позже?

Эрик отвернулся, намереваясь выйти, но полковник схватил его за руку:

– Вы куда, лейтенант Ворман? Учитесь – вам пригодится. Это наша настоящая работа, а не та, что в Мюнхене. Или, может быть, вам не нравятся мои методы?

Ворман посмотрел шефу прямо в глаза:

– Нет, господин полковник.

– Привыкайте, – с укором проговорил Элерт.

Он подошел к врачу, чтобы помочь ему разжать стиснутые зубы раненого. Поперхнувшись спиртом, умирающий жадно хватал воздух. Глаза его оставались закрытыми.

– В Париже самые лучшие каштаны на площади Пигаль, – четко проговорил Элерт над ухом раненого.

– Сюзанна любит их только осенью, – прошептал мертвеющими губами раненый, а потом добавил: – Она пришлет вам свежую партию.

Умирающий открыл глаза. Увидев склонившихся над ним немецких офицеров, он почувствовал опасность. На его лице отразились беспокойство и ненависть. Полковник схватил умирающего за плечи и безжалостно потряс:

– Говори, кому предназначается этот пароль? Будешь жить, если скажешь. Уже и так много сказал. К своим больше не вернешься. Они убьют тебя… – Он почувствовал бесполезность дальнейших усилий и отпустил несчастного. – Больше нам здесь делать нечего, – бросил он фон Борману, – пошли.

– Я вас предупреждал, что это смертельно, – проговорил врач в эсэсовском мундире и прикрыл грубым одеялом лицо умершего.

В автомашине полковник Элерт закурил сигарету, глубоко затянулся и выпустил клубы дыма прямо в лицо лейтенанту.

– Прошу вас, господин лейтенант, запомнить, что для меня вы только лейтенант Ворман. Никаких «фон» я не признаю. Ясно? И еще я был бы вам очень признателен, если бы вы покончили с этим свинством, – показал он на монокль, вставленный в глаз лейтенанта, и замолчал, как будто ожидая реакции Вормана. – Что же касается дела, прошу забыть о том пароле. Я займусь этим сам. Хочу лично попробовать вкус каштанов с площади Пигаль, – проговорил полковник, явно довольный собой. – Вы поняли меня, лейтенант Ворман?

– Так точно, господин полковник.

Однако Эрик не собирался забывать тот пароль. Он подумал, что ему представился случай, может быть единственный в жизни, чтобы показать этому грубияну Элерту, кто настоящий офицер абвера.

Ворман узнал от людей Элерта, сновавших по городу, что полковник приказал им обращаться ко всем офицерам ближайших гарнизонов со словами: «В Париже самые лучшие каштаны на площади Пигаль». Это была грубая работа. Даже его, фон Вормана, остановил какой-то подозрительный тип и спрашивал о каштанах.

– Прочь, идиот! – раздраженно сказал ему лейтенант. – и чтобы ты больше не показывался мне в глаза!

Фон Ворман сам был не против того, чтобы попытать счастья и найти человека, который ответил бы на эту фразу о каштанах. Он верил в свою счастливую звезду, которая до сих пор хранила его от вражеской пули.

Кто не знал лейтенанта фон Вормана, тот, Наблюдая за ним, мог бы подумать, что это необычайно общительный, компанейский человек – пай-мальчик, а не офицер абвера. Он часто посещал ближайшие армейские гарнизоны, с удовольствием вступал с людьми в контакты, вел пространные беседы, угощал вином и коньяком, непременно рассказывал о своих приключениях, девушках и, конечно, о самых лучших в Париже каштанах на площади Пигаль.

Даже когда Эрик поехал в гости к своей сестре Ренате фон Ворман, певице, которая услаждала жизнь немецких офицеров в Гавре, и застал у нее какого-то полковника Теде, он не отказал себе в удовольствии использовать эту возможность. Когда они остались наедине, он между прочим упомянул и о каштанах, но безрезультатно. Теде, как и многие другие, не понял, о чем идет речь. Пришлось объяснять ему, что на площади Пигаль не только самые лучшие каштаны, но и прелестные француженки.

Фон Ворман не терял надежды, что встретит того, кто ответит ему на пароль, а тогда… Что будет тогда, он еще и сам не представлял. Во всяком случае, он не побежит докладывать об этом полковнику Элерту, который все успехи сразу припишет себе и не даст ему, фон Ворману, отличиться.

О нет, не так уж наивен лейтенант фон Ворман! Если он встретит человека, который ответит ему на пароль, то попытается выйти на вражескую подпольную сеть и только потом преподнесет тщеславному полковнику Элерту неожиданный сюрприз и тем самым утрет нос этому грубияну, который с таким пренебрежением относится к нему, родовитому Эрику фон Ворману.

А может быть, поступить иначе? Положение немецких войск на Восточном фронте ухудшилось, да и на Западе англосаксы готовятся открыть второй фронт. Что будет дальше, трудно предугадать. Поэтому излишнее рвение и проявление патриотизма может привести к нежелательному результату. Молодые офицеры вермахта теперь больше нужны на фронте. Как знать, чем все кончится, если фюрер проиграет войну… Необходимо побыстрее разыскать того, кто мог бы ответить на пароль отзывом: «Сюзанна любит их только осенью… » Это нужно использовать с выгодой для себя.

Лейтенант заказал вторую рюмку коньяка и тут увидел, как в казино вошел, оглядываясь по сторонам в поисках свободного места, какой-то незнакомый фон Ворману капитан авиации. Ворман жестом показал ему на свободный стул за своим столиком.

Летчик был в приподнятом настроении, шутил, много говорил, и с лица его не сходила улыбка. Он прибыл с Восточного фронта и не скрывал радости, что ему повезло.

– За ваше здоровье, господин лейтенант! Только во Франции немецкие офицеры чувствуют себя отлично. Они живут! Тут и вино, и девушки. Не поверите, – наклонился капитан к лейтенанту, – там, в этой проклятой Польше, люди боятся высунуть нос на улицу.

– Господин капитан, вы давно из генерал-губернаторства? – спросил Эрик.

– Десять дней назад покинул убогое местечко в Польше, где прослужил около года, так и не запомнив его названия. Получил недельный отпуск – и вот я во Франции! Как вы думаете, хватит мне недели? Наш фюрер, видимо, был прав, когда говорил, что это гниль, – он на секунду замешкался, – но боевому офицеру не мешает попробовать этой парижской гнили с ее французскими прелестями.

– В Париже самые лучшие каштаны на улице Пигаль, – сказал Эрик и внимательно посмотрел в глаза капитану.

– Каштаны? – удивился капитан. – Вы любите жареные каштаны, господин лейтенант? Я только один раз попробовал их, и мне они показались прескверными. Но если речь идет о площади Пигаль…

– Знаю, знаю, там прелестные француженки, – прервал его Эрик. – Извините, но мне пора, – сказал он, чувствуя усталость и разочарование.

5

Клос был обеспокоен. Он торопился, как можно быстрее добраться до Сен-Жиля. Видимо, Центр сообщил по своим каналам о его выезде и кто-то уже ожидает его. Если он снова лишится связи… Об этом лучше не думать. Уже дважды с ним такое случалось, и он знал, что, когда агент теряет контакт с Центром и вынужден все брать на себя, он чувствует полное одиночество и его работа практически теряет смысл. Но и в такой обстановке разведчик обязан продолжать выполнение задания с учетом сложившихся обстоятельств, надеясь на память и отработанный механизм безошибочного самостоятельного принятия решения, запоминая и фиксируя все, что может быть полезным для Центра. Сознание того, что с трудом и риском добытая ценная информация, которую не передадут в Центр вовремя, окажется уже ненужной, не может не беспокоить и не волновать настоящего разведчика. Поэтому Клос стремился быстрее приехать в Сен-Жиль и установить контакт с тем, кто должен был по приказу Центра помочь ему в выполнении нового задания.

Вчера он удивил медицинскую комиссию госпиталя, где все еще находился после контузии, тем, что отказался от положенного ему отпуска и попросил как можно быстрее отпустить его в часть согласно имеющемуся у него служебному предписанию. Комиссия, которая еще не встречалась с подобным служебным рвением, восприняла просьбу Клоса как признак еще продолжавшегося шока после контузии. Однако, посоветовавшись, врачи решили: если обер-лейтенант Клос чувствует себя уже здоровым и настаивает на выписке, он может отправляться в свою часть.

Как назло, поезд, в котором ехал обер-лейтенант, прибыл в Париж почти с двухчасовым опозданием. Клос никого не спрашивал о причинах опоздания – и так все было понятно. Когда поезд приближался к Парижу, в окнах вагона мелькали разбомбленные пригородные вокзалы, разрушенные пристанционные постройки, дома, целые железнодорожные составы, наскоро восстановленные мосты. Авиация англосаксов действовала безнаказанно.

Поскольку в Сен-Жиль предстояло прибыть только через четыре часа, Клос решил, что неплохо было бы еще до приезда в Нормандию, из Парижа, сообщить Центру о своих дорожных приключениях и о том, что он прибудет в назначенное место с двадцатидневным опозданием.

Год назад он был в Париже. Клос знал, что где-то в Восемнадцатом округе находится конспиративная квартира. Он смутно припомнил небольшую третьеразрядную гостиницу. В вестибюле ее пол был выложен терракотой. Клос помнил также полную регистраторшу, мимо которой надо было молча пройти, прежде чем откроешь дверь с надписью: «Администрация». И это все.

Клос вошел в метро, посмотрел на маршрутную схему, пытаясь найти нечто такое, что напомнило бы ему о той гостинице. Он быстро нашел то, что искал: «Анвер» – так называлась станция. Теперь он все вспомнил. По выходе из метро необходимо пересечь улицу и идти по правой стороне тротуара в сторону музея, за белым зданием которого находилась улица… И он вспомнил, что эта улица Труа Фрер, а гостиница – «Идеаль».

Осторожно, с каким-то внутренним волнением, Клос вошел в вестибюль гостиницы, увидел терракотовый пол и узкое окошечко регистратуры. Неожиданно из окошка показалась голова незнакомого мужчины.

– Вы к кому?

– К хозяину, – ответил обер-лейтенант и направился к двери администратора.

– Вы куда? – спросил мужчина. – Разве вы не знаете? Он уже полгода как депортирован. – А потом, разглядев мундир немецкого офицера, мужчина добавил: – Я новый владелец гостиницы и ничего общего не имею…

Когда он закончил объяснение, Клоса уже не было в вестибюле. Так исчез единственный шанс связаться с Центром и доложить о положении, в котором он оказался в силу обстоятельств.

Действительно ли прежнего владельца гостиницы депортировали или, может, по приказу Центра изменился адрес конспиративной квартиры?

Клос зашел в первый попавшийся ресторан, наскоро пообедал и отправился в небольшой кинотеатр. Во время демонстрации военной хроники зрители, не стесняясь, свистели и хохотали. Клос с удовлетворением отметил, что еще год назад ничего подобного в Париже не было. Когда он вышел на улицу, уже стемнело. Идя к станции метро, Клос купил у уличного продавца жареные каштаны. Необходимо попробовать, действительно ли они самые лучшие на площади Пигаль.

Поезд Париж – Сен-Жиль вышел с опозданием. Двигался он медленно, ибо англичане снова разбомбили какую-то узловую железнодорожную станцию и мост на пути следования. И лишь только ранним утром следующего дня обер-лейтенант добрался до места назначения.

В комендатуре Клос узнал, что полковник Элерт выехал по заданию и возвратится только во второй половине дня. Клос оставил в проходной свой чудом уцелевший после бомбежки чемодан (его вытащили из-под груды обломков) и вышел на улицу, чтобы осмотреть город. Моросил мелкий дождь, сырой ветер с моря проникал сквозь тонкий плащ. «Холоднее, чем в Польше», – подумал Клос. Он оказался напротив гостиницы «Мажестик», у входа которой на обычной доске было написано кривыми буквами: «Офицерское казино». Решил войти, чтобы выпить что-нибудь горячего и отогреться.

В конце зала какой-то щуплый лейтенант с моноклем в глазу пытался играть сам с собой на бильярде. Шары с треском валились в лузу.

Клос выпил поданную ему чашечку кофе, рюмку коньяка, но все еще чувствовал себя продрогшим. «Видимо, еще не окреп после госпиталя», – решил он. Подошел к бильярдному столу.

– Сыграем? – предложил Клос.

Лейтенант ни слова не говоря, подал ему кий и мел.

Начали первую партию. Ее Клос позорно проиграл. Лейтенант с моноклем молча, даже не улыбнувшись, записал результат на черной доске, висевшей на стене. Клос предложил реванш. На этот раз щуплому лейтенанту поначалу не везло, но к концу Клос снова уступил ему.

– Выпьем, – предложил победитель. – Мое имя фон Ворман. Эрик фон Ворман.

– Рад познакомиться – обер-лейтенант Ганс Клос. Позвольте мне, как проигравшему, угостить вас, господин лейтенант фон Ворман.

– Вижу вас впервые, господин обер-лейтенант, – проговорил Ворман, когда они уселись за маленький столик с мраморной столешницей и металлическими ножками.

– Это естественно, – ответил Клос. – В Сен-Жиль я прибыл два часа назад. Не успел даже представиться своему шефу.

– Значит приехали только что, господин обер-лейтенант! – уточнил фон Ворман. – Если вы прибыли в распоряжение полковника Элерта, то мы – коллеги. – И добавил: – Я рад, что наконец-то буду иметь приятного партнера для игры в бильярд.

– Мне тоже приятно было познакомиться с вами, господин фон Ворман. Но, как вы убедились, бильярдист я слабый, дважды проиграл.

– Нет ничего удивительного, что вы, господин обер-лейтенант, проиграли. Я отличный игрок. В этом паршивом городишке можно умереть со скуки, если бы не этот стол… – указал он на бильярд. – И еще в этом Казино всегда в избытке выпивка. Вы откуда приехали? – спросил неожиданно фон Ворман.

– Из госпиталя, – ответил Клос. – Из Висбадена. – Он рассказал фон Борману, как разбомбили поезд, которым он должен был приехать в Сен-Жиль еще три недели назад.

Фон Ворман в свою очередь поведал Клосу, как оказался здесь. В этой ужасной дыре, где нет ни одного порядочного человека.

– Так значит вы, господин обер-лейтенант, как говорят фронтовики, побывавшие после ранения в госпитале, – выздоравливающий, – витиевато проговорил фон Ворман. – Завидую вам. Видимо, получили отпуск и прекрасно провели время.

Клос ничего не ответил, и Эрик продолжал:

– Готов биться об заклад, что господин обер-лейтенант провел отпуск в Париже. Для нас, немцев, Париж, что называется, настоящий рай на земле.

– Великолепно сказано! Но думаю, Париж – это нечто большее… – усмехнулся Клос.

– Париж, Париж, сладкий Париж… – вздохнул фон Ворман и, наклонившись к Клосу, тихо проговорил: – В Париже самые лучшие каштаны на улице Пигаль…

Клос онемел. Это было так неожиданно, что в первую минуту он не мог произнести ни слова. Чтобы Центр имел двух агентов в офицерских мундирах абвера, да еще в таком убогом месте как Сен-Жиль? Такое казалось ему невероятным. Однако же пароль произнесен правильно и он должен ответить. Клос колебался, интуитивно чувствуя недоверие к этому тщедушному лейтенанту. Но вместе с тем Клоса сверлила мысль, что не один он боец подпольной армии, одетый в мундир офицера вермахта. Есть и другие. Может, фон Ворман – один из них?

Лейтенант вынул из глаза монокль и нервно крутил его в костлявых пальцах, пристально глядя в лицо Клосу и с нетерпением ожидая, что он скажет.

– Сюзанна любит их только осенью, – спокойно ответил Клос, даже не посмотрев на фон Вормана. Большим усилием он скрыл нервную дрожь. – Она пришлет вам свежую партию.

– Ну, кажется, все в порядке, обер-лейтенант Клос. Ваше имя Ганс, да? – Фон Ворман снова вставил монокль в глаз.

– Да, – ответил Клос машинально. – Какие передали для меня инструкции?

– Опоздал ты, Ганс, – сквозь зубы процедил Эрик. – Слишком поздно. Это плохо.

Клос подумал, что фон Ворман напоминает ему змею, которая ужалив свою жертву, наслаждается победой. Однако тут же отмел это сравнение.

Оба одновременно повернулись и увидели в двери унтер-офицера, который, прищелкнув каблуками, доложил:

– Просят к телефону господина лейтенанта фон Вормана.

– Мы еще поговорим, Ганс, у нас так много дел, которые необходимо обсудить. Надеюсь, ни один из нас не собирается покидать Сен-Жиль, правда? – И, не дожидаясь ответа, фон Ворман последовал за унтер-офицером.

Идя в штаб, Клос размышлял о встрече в казино с лейтенантом фон Борманом.

Несколько лет тяжелой и опасной работы в самом логове врага научили его необходимости доверять каждому, кто назовет пароль. С какими только людьми не приходилось ему встречаться, поддерживать контакты и сотрудничать! С босяками, аристократами, женщинами легкого поведения, незаурядными интеллектуалами и неграмотными батраками…

Внешний вид и манеры еще ничего не значат. И если фон Ворман наш человек и скрывается под маской немецкого офицера-аристократа, то нельзя не признать, что его прикрытие весьма удачно. А это самое важное для разведчика. Сжиться со своей маской и вести агентурную работу – это большое искусство, здесь нужны огромная сила воли, выдержка и смелость.

… Полковник Элерт бегло просмотрел документы, поданные Клосом, потом внимательно окинул взглядом стройную фигуру молодого офицера.

– Ожидаю вас почти месяц, господин обер-лейтенант Клос, почти месяц, – подчеркнул полковник.

– Прибыл прямо из госпиталя. Отказался от отпуска.

– Это указано в ваших документах. Достойно похвалы. Прошу садиться. Сигару или сигарету? – Полковник прикурил от огня, поднесенного Клосом. – Я просил, чтобы прислали офицера, который знаком с переброской агентов. Имеете ли вы подобную практику?

– Да, я занимался подготовкой агентов в Кольберге, в школе абвера.

– Прекрасно. Ваш опыт нам необходим. Дело не терпит отлагательства. Только не думайте, господин обер-лейтенант Клос, что вы приехали отдыхать. Англосаксы готовятся высадить морской десант. Это точно установлено разведкой, только нам еще не известно, где и когда это начнется. Может быть, на Балканах, а может, в Марселе или Тулоне, но не исключено, что и здесь, на побережье, в Сен-Жиле. Мы должны точно знать о времени и месте высадки англосаксов, поэтому необходимо как можно быстрее забросить наших агентов в Англию. Видимо, вам известно, что я полковник Элерт. И должен вас предупредить, господин обер-лейтенант, что перед моей фамилией нет никакого «фон». Я родом из Брема, из семьи торговцев и не терплю пижонов и аристократов, которые спят с моноклем в глазу и ходят так, будто на них римские доспехи…

Клос усмехнулся – полковник нарисовал точный портрет фон Вормана.

– Господин полковник, я также недолюбливаю пижонов и аристократов.

– Ну и прекрасно. Кажется, мы поняли друг друга. В нашей работе, обер-лейтенант Клос, не всегда бывают чистые руки и Деликатные манеры… Сегодня вы можете заняться своим устройством. Вам выделят подходящую квартиру, познакомьтесь с этими убогими местами, а завтра приступайте к работе. В помощники дам вам некоего лейтенанта Вормана. Фон Вормана, – поправился полковник с усмешкой. – Потом вы узнаете, что это за тип. Его отец генерал, достаточно известная личность. – На мгновение шеф помрачнел, а потом, как бы отметая недобрые мысли, добавил: – Но его отпрыск до этого не дослужится. Как говорят там, в генерал-губернаторстве: «На злотый амбиции и на грош амуниции». Надеюсь, вы, господин обер-лейтенант, понимаете, что я хочу этим сказать?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю