Текст книги "Ночь в больнице"

Автор книги: Анджей Збых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

8

В операционной на полу лежал труп санитара Стефана Вельмажа.

– Смерть наступила мгновенно, – сказал доктор Ковальский. – Выстрел в область сердца с очень близкого расстояния.

В дверях толпились сотрудники больницы. Клос видел лица медсестёр Кристины и Клары, а в глубине перепуганное, вспотевшее лицо Вацлава Стоковского.

Обер-лейтенант наклонился над мёртвым, быстро проверил его карманы. Ничего не обнаружил, кроме нескольких десятков злотых, паспорта, выданного оккупационными властями, и удостоверения личности, подтверждающего, что Вельмаж работает в больнице.

Кто убил этого парня?

Клос был уверен, что существует только один ответ: Стефана Вельмажа убил агента абвера. Только этот агент, действующий под псевдонимом «М-18», мог иметь оружие. Даже если кто-то из сотрудников больницы был подпольщиком, то маловероятно, чтобы ему разрешили носить при себе оружие.

Клос прекрасно знал, что в подобных случаях следует делать офицеру абвера: немедленно доложить своему шефу фон Роде, передать дело в руки абвера и гестапо. Однако сделать это Клос не мог, ибо в больнице находилась Ева, которой грозила смертельная опасность.

Начать следствие под свою личную ответственность – это был единственный выход в данной ситуации. Возможно, ему удастся не только найти убийцу, но и обнаружить агента абвера. При этом от Клоса требовались быстрые и точные действия.

Агент «М-18» может почувствовать опасность и скрыться из больницы, чтобы доложить о случившимся фон Роде. Следовательно, Клосу оставалось только одно…

– Никто не должен выходить из больницы, – строго сказал он и обратился к доктору Ковальскому: – Прошу дать необходимое распоряжение вахтёру на проходной. Я буду допрашивать всех по очереди…

Клос приказал медицинскому персоналу войти в операционную. Теперь они были в полном составе: две медсёстры, фельдшер и доктор. Остался только вахтёр, которого Клос не принимал во внимание. Это был старик, который не покидал своего поста.

– Я хотел бы установить, – начал Клос, – где каждый из вас находился в момент выстрела…

Отвечали все по очереди. Медсестра Клара сказала, что уходила на склад за одеялами для больных из третьей палаты.

Медсестра Кристина находилась в перевязочной, готовила шприцы для уколов больным после операций.

Доктор Ковальский был в ванной.

Фельдшер Вацлав Стоковский признался, что, когда прозвучал выстрел, он находился в коридоре около кровати мужчины, привезённого из села. Вацлав утверждал, что больной мужчина в то время как раз пришёл в себя и может подтвердить, что он видел Вацлава именно в тот момент, когда раздался выстрел. Это было пусть слабое, но всё же алиби.

Фельдшер Стоковский с самого начала показался Клосу личностью подозрительной. Точно так же, как и любой другой человек, он мог войти в операционную и выстрелить в санитара. Но только он один находился в коридоре, и если он не убийца, то должен был видеть человека, выбегавшего из операционной после выстрела.

– Я должен допросить каждого. Буду вызывать вас по очереди в комнату для дежурных, – сказал Клос, – а пока можете заниматься своими делами… Вас, доктор Ковальский, прошу остаться… Это не допрос… Мне просто хочется поговорить с вами.

Ковальский закурил сигарету, потом подошёл к умывальнику, начал мыть руки.

– Мне кажется, – проговорил Клос, – что убийство санитара не очень удивило вас, пас доктор.

– Убийство теперь стало обычным делом. Когда вы, госродин обер-лейтенант, доложите полиции о случившемся? – спросил Ковальский.

– Меня сейчас больше интересует девушка. Когда она сможет покинуть больницу?

Доктор пожал плечами:

– Точно не знаю, но думаю, что не раньше чем через два дня.

Клос внимательно наблюдал за Ковальским. Он не мог до конца понять этого человека. Иногда доктор казался ему человеком искренним, а иногда просто подозрительным.

– Вы, пан доктор, заинтересованы в том, чтобы убийца Вельмажа был найден?

Ковальский ответил не сразу.

– Надо бы из операционной убрать труп убитого, – пробурчал он. – А если говорить о сути дела… как-то ещё не думал об этом, господин обер-лейтенант.

Тот, кто застрелил Вельмажа, видимо, боялся санитара. И убийца пока что не покинул больницу, хотя, если бы захотел, мог бы убежать… Распоряжение, данное старику вахтёру, не остановило бы того, кто захотел бы исчезнуть из больницы. Клос сам убедился в этом, когда поговорил с вахтёром в проходной. Старик, сидевший в небольшом помещении, освещённом керосиновой лампой, заверил, что никого не выпускал из больницы, ибо пан доктор так велел. Но при этом вахтёр смотрел на немецкого офицера с таким презрением и ненавистью, как будто готов был наброситься на него.

Что же оставалось Клосу? Пригрозить всему больничному персоналу оружием? Абсурд!.. Положение было очень сложным. Но ещё больше оно осложнилось после разговора с Евой. Девушка лежала в одиночной палате с забинтованным плечом. Клос закрыл за собой дверь и склонился над Евой. Она спросила тревожно:

– Ты видел того мужчину в коридоре?

– Который лежит в конце коридора? Я не обратил на него особого внимания, даже не подходил к нему.

– Это он!

– Кто? – спросил Клос.

– Он, – повторила Ева. – Тот немец. Инженер Круцке… Когда мы захватили его и начали отходить к лесу, то попали в облаву. Немцы вели плотный огонь из автоматов. Лис приказал всем залечь, но, к сожалению, это было на открытой местности. Мне приказали доставить Круцке в домик лесника. Но я с ним не успела добраться до леса. На опушке появились два эсэсовца. Один из них бросил гранату. Она взорвалась очень близко от нас, и я подумала, что Круцке убит. Потом Лис сразил этих эсэсовцев очередью из автомата, а я доползла до леса и вышла к домику лесника… Оказалось, что Круцке жив. Один из крестьян нашёл его в канаве на лугу и привёз в эту больницу.

– Где портфель с документами? – спросил Клос.

– Не знаю, – ответила Ева. – Но главное – этот немец узнал меня.

Клос почувствовал страшную усталость. Ему казалось, что из этой тяжёлой ситуации уже не найти выхода. Всё, буквально всё складывалось против него и Евы…

9

Фон Круцке снова пришёл в себя. Увидел наклонившегося над ним доктора в белом халате, вспомнил, что видел уже этого человека, это было недавно, когда его, фон Круцке, привезли в больницу. Немец говорил с трудом, каждое движение причиняло ему боль. Он попытался приподняться, но обессиленный, снова упал на подушку.

– Я Иоганн фон Круцке, – прошептал он. – Прошу сообщить немецким властям…

Ковальский внимательно слушал его. Проверил пульс, потом приложил ладонь ко лбу немца.

– Прошу сообщить немецким властям, – повторил Круцке. – Вы понимаете, доктор, что я говорю?

– Понимаю, – ответил Ковальский. – Завтра сообщим. – Он знал немецкий, но пользовался этим языком только в редких случаях.

– Необходимо сообщить срочно! – настаивал Круцке. – Если вы этого не сделаете… Это ваша обязанность, доктор… Та девушка…

– Какая девушка? – будто бы не понял Ковальский.

– Вы доктор? – прошептал Круцке. – В этом городе немцы?

– Да, – ответил Ковальский. Круцке с облегчением вздохнул:

– Та девушка, что везли по коридору… Она была ранена… Ковальский молчал.

– Была ранена, – повторил Круцке. – Я знаю… – он закрыл глаза, но Ковальский понимал, что немец не спит.

Ковальский повернулся и увидел в дверях больницы фигуру девушки. «Кристина? Клара? – подумал он. – Скорее, Клара. Кристина, пожалуй, повыше ростом». Медсестра с минуту постояла на пороге. Возможно, заметила во дворе доктора Ковальского. Когда вахтёр выглянул из своей проходной, девушки в дверях уже не было.

Ковальский не ошибся. Это была Клара. Девушка вернулась в коридор, постояла около двери комнаты для дежурных, в которой Клос уже допрашивал сотрудников больницы. Через несколько минут она вошла в операционную. Тела убитого Вельмажа уже не было, его унесли в морг.

Около окна стоял Вацлав. Он резко повернулся, когда услышал, как хлопнула дверь.

– Это ты, Клара? – проговорил он с облегчением. – он, наверное, арестует меня.

Вацлав дрожал от страха. Клара с жалостью посмотрела на него, подошла к нему поближе:

– Успокойся, возьми себя в руки.

– Слушай, – прошептал он, – этот немец действительно начал следствие? Но почему? Какие у него на это полномочия? Ведь он не из гестапо и не из жандармерии…

– Ты думаешь, что их очень волнует смерть поляка? Они могут всех нас расстрелять не моргнув глазом… или обвинить в убийстве Стефана.

– Да, но он уже начал допрос, – сказал Вацлав.

– Это, наверное, забавляет его. – Клара присела на низенький табурет и, приподняв голову вверх, смотрела на лицо Вацлава. – Ты был в коридоре, когда раздался выстрел, – негромко проговорила она. – Знаешь, кто убил Стефана?

Вацлав долго молчал.

– Не знаю, – наконец прошептал он.

– Мне казалось, что ты недолюбливал его.

Вацлав втянул голову в плечи. Он смотрел на девушку как зверь, попавшийся в капкан.

– Не бойся, – еле слышно сказала она, – я тоже не очень любила его.

Какое-то время оба молчали. Потом Вацлав наклонился к Кларе, протянул руку, как будто бы хотел обнять её.

– Оставь, Вацлав.

– Клара, ты же знаешь, давно уже знаешь…

– Я не хочу об этом говорить сейчас…

– Неизвестно, что будет с нами завтра, – вздохнул Вацлав. – Может быть, у нас осталась всего одна ночь.

– За себя я не боюсь, – ответила девушка. Вацлав отошёл от окна:

– Я знаю, о ком ты беспокоишься. О нём, о Ковальском?

– Да, о Ковальском, – подтвердила она. Вацлав внезапно повернулся.

– Этот докторишка… – со злостью прошептал он. – Ради этого докторишки ты могла бы даже убить…

В дверях появилась медсестра Кристина.

– Вацлав, тебя вызывает на допрос немецкий офицер, – сказала она. – Будь осторожен.

10

Инженера фон Круцке необходимо было уничтожить. Иного выхода не оставалось.

Клоса удивляло, что «М-18» до сего времени не предпринял никаких попыток, чтобы сообщить обо всём Роде. Если бы шефу Клоса стало известно о нахождении в больнице Круцке и Евы, он немедленно прибыл бы сюда. Кто бы из персонала больницы ни был агентом «М-18», непонятно одно: почему он притаился и не принимает никаких мер, чтобы связаться с полковником фон Роде.

А может быть, убитый Вельмаж и был агентом фон Роде? Задав себе этот вопрос, Клос, поразмыслив, ответил на него отрицательно. Никто из подпольщиков не мог ликвидировать предателя без приговора организации.

Нужно быть, наконец, безумцем, чтобы убить немецкого агента, когда в больнице находится офицер абвера. И тем не менее это произошло…

Все сотрудники больницы казались спокойными и даже безразличными, как будто бы смерть Вельмажа никого из них не касалась. Но так ли это? Какие отношения связывали, например, убитого с Вацлавом Стоковским? Они вместе работали, наверное, хорошо знали друг друга…

Клос посмотрел на руки Стоковского. Они дрожали, и фельдшер, видимо, заметив взгляд офицера, быстро спрятал их в карманы. На вопросы он отвечал не торопясь, но был чем-то взволнован. Клос понимал, что, если этот молодой парень не глуп, он ничего конкретного не скажет немецкому офицеру, даже если и знает что-нибудь.

Вместе с тем Клос понимал, что «М-18», беседуя с немецким офицером с глазу на глаз, не станет скрывать, что сотрудничает с немцами.

– Во время выстрела, – ещё раз повторил свой вопрос обер-лейтенант, – вы были в коридоре?

– Да, – ответил Вацлав.

– Что вы делали, когда раздался выстрел?

– Сидел около больного.

– И даже не повернулись на звук выстрела?

– Не повернулся, – ответил Вацлав.

Клос обыскал его, но ничего, кроме паспорта, не обнаружил.

– Это вы убили Вельмажа! – твёрдо сказал он.

– Нет! – крикнул Вацлав. – Я его не убивал!

– Садитесь. Скажите честно, кто первый появился в коридоре после выстрела?

– Все одновременно, – прошептал Вацлав.

– Но кто-то, однако, пришёл раньше? Хотя бы на секунду. Вспомните как следует.

– Кажется, доктор Ковальский, – ответил парень шёпотом.

– А потом?

– Медсестра Клара и вы, господин обер-лейтенант, вошли почти одновременно.

– А последней была медсестра Кристина?

– Да, – сказал Вацлав.

Это уже кое-что значило.

Наконец-то этот парень начал говорить более связно. Теперь Клосу надо было выяснить, какие отношения были у Стефана Вельмажа с Кларой и Кристиной. Голос Вацлава заметно дрожал, когда он говорил о Кларе. Он сказал, что Кристина была любовницей Стефана.

Клос угостил Вацлава сигаретой и отпустил:

– Это всё. Можете пока идти. Вас допросит ещё раз полковник фон Роде. – И добавил: – «М-18»…

Однако последние слова Клоса не произвели на Вацлава никакого впечатления. Он встал и спросил:

– Я могу идти?

Затем в комнату вошла медсестра Кристина.

Клосу был известен такой тип женщин: кроткие, послушные, обычно привязанные к одному мужчине. У Кристины были натруженные руки, гладко зачёсанные волосы и чистое, без следов косметики, лицо.

«Этой девушке, – подумал Клос, – видимо, нелегко было удержать около себя Стефана Вельмажа».

На вопросы обер-лейтенанта девушка отвечала сдержанно и без особого желания.

– Да, я была знакома со Стефаном Вельмажем уже два года… Да, я была его любовницей… Действительно, он сидел в тюрьме. За что? Напрасно господин немецкий офицер спрашивает меня об этом… Ничего интересного для немецких властей я сообщить не могу… – Она встала, выпрямилась и, презрительно посмотрев на Клоса, с вызовом сказала: – Больше я вам ничего не скажу. Оставьте меня в покое!

Клос вынужден был прикрикнуть на неё, чтобы не вызвать у девушки подозрения:

– Вы забываете, что говорите с немецким офицером!

– Я вас не боюсь, – ответила Кристина, – Мне теперь всё равно. Я знаю, как у вас там допрашивают и добиваются признания. Я готова на всё!

Её ответ был неожиданным для Клоса. Он не мог даже предположить, что эта кроткая молодая женщина могла решиться так разговаривать с немецким офицером.

Как и Вацлав, Кристина не обратила внимания на слова Клоса о полковнике Роде и агенте «М-18». Значит, она не могла быть немецким агентом.

Клос ничего не добился, а время шло…

Допрос медсёстры Клары также не дал ничего нового. Клара повторяла, что, когда раздался выстрел, она находилась в бельевом складе.

– Кого из персонала больницы вы увидели, когда выходили из склада в коридор? – спросил он.

– Всех, – ответила не задумываясь Клара.

– Медсестру Кристину тоже?

– Да.

Она лгала. Вацлав Стоковский на допросе утверждал, что Кристина появилась в коридоре последней. Поэтому Клара не могла её видеть, когда выходила из склада.

– Вы лжёте, – сказал Клос.

Девушка молчала.

– Я думал, вы поможете мне найти убийцу. На лице девушки появилась усмешка.

– Убийцы, – прошептала она, – находятся на свободе. Клос почувствовал, как теплота подступает к его сердцу.

Нужно иметь исключительную смелость, чтобы сказать подобное немецкому офицеру. Однако девушка вела себя неосторожно.

– Может быть, это вы убили Вельмажа? – повысил голос Клос.

– Нет. Я не убивала, – спокойно ответила Клара.

– Это мы ещё выясним… Что вам известно об отношениях Вельмажа с медсестрой Кристиной?

– Ничего.

– Она была его любовницей?

– Не знаю. Вам бы лучше спросить об этом у неё.

– А Стоковский? Он дружил с Вельмажем?

– Возможно, – ответила девушка.

Клос подумал, что избрал не самый лучший способ допроса.

Впервые в течение этой ночи он понял, что, играя роль немецкого офицера, ничего не добьётся от этих людей. Они будут или молчать, или говорить неправду.

Только агент «М-18» вёл бы себя иначе с немецким офицером. Но кто из них агент фон Роде? Если это всё-таки Стоковский? Или… Он боялся даже подумать об этом, но и такое было вполне вероятно… доктор Ковальский?..

Клос решил рискнуть.

– Если это не вы, – сказал он Кларе, – то остаётся только одно – подозревать в убийстве доктора Ковальского. – И тут же он заметил в глазах девушки страх.

– Нет! – крикнула она. – Нет! – И добавила: – Если господин офицер так думает, то прошу арестовать меня!

Этот искренний порыв девушки не удивил Клоса.

«Она любит доктора», – подумал он и разрешил ей уйти. А сам, с беспокойством посмотрев на часы, попытался систематизировать факты.

После тщательного анализа Клос понял, что до цели ещё далеко. Вахтёр больницы, последний из допрашиваемых, также ничего нового не сказал. Он признался, что уважал Стефана Вельмажа как вежливого парня, однако об отношениях убитого и Кристины старик ничего не знал.

Клос начертил на листе бумаги план расположения больницы, обозначил очерёдность появления сотрудников в коридоре после выстрела. Ясно было одно: Кристина появилась в коридоре не последней. Он хорошо помнит, что, когда услышал выстрел и выбежал из дежурки, Кристина уже была в коридоре, он видел её.

Но тогда зачем лгал Стоковский, утверждая, что она пришла последней?

И вдруг неожиданная мысль возникла у Клоса. Но если эта мысль верна, тогда он должен не разыскивать убийцу… а защищать.

Он снова вызвал медсестру Кристину. Девушка, как и прежде, держалась спокойно и с достоинством.

– Мне осталось задать вам ещё один вопрос, – сказал он. – Кого из персонала больницы вы увидели в коридоре после выстрела, когда выходили из перевязочной?

Девушка с минуту молчала и наконец ответила:

– Никого.

– А Стоковского?

– Не помню.

– Стоковский утверждает, что он в это время находился около больного, лежавшего в коридоре.

– Если он это утверждает, то, значит, так и было, – спокойно сказала Кристина.

Клос хотел крикнуть ей, что она лжёт, но не стал. Он приказал ей выйти. Девушка покинула комнату, даже не взглянув на него. Он только видел её слегка ссутулившиеся плечи.

Итак, оставались доктор Ковальский и лежавший в коридоре немец, инженер фон Круцке. Этот человек располагает ценной информацией о новом оружии, которую ожидает Центр… Сколько погибло людей из подпольной организации, чтобы раздобыть эту информацию! Но какими бы ни были жертвы, задание Центра должно быть выполнено.

Круцке узнал Еву, поэтому его необходимо было устранить. Но прежде надо было получить от него нужную информацию об испытаниях нового оружия или хотя бы узнать время испытаний.

В дверях показался доктор Ковальский. С ним предстоял самый трудный разговор.

– Всех допросили, господин обер-лейтенант? – Доктор сел на стул и с наслаждением вытянул ноги. Он выглядел очень уставшим.

– Да, – ответил Клос.

– Теперь очередь за мной? – В голосе Ковальского сквозила ирония. – Я никак не пойму, зачем вы ведёте это следствие?

Клос с минуту присматривался к доктору, но лицо Ковальского было невозмутимым.

– Представьте себе, – сказал наконец Клос, – что найти убийцу для меня не самое главное.

– Я так и предполагал. – Ковальский встал и подошёл к телефону. Покрутив в руке перерезанный провод, он с недоумением посмотрел на Клоса:

– Вы, господин обер-лейтенант, боялись, что в больнице находится человек, который может вызвать… полицию?

«Как это понимать?»– подумал Клос, но всё же решил ответить откровенно:

– Девушка, которую вы, доктор, оперировали сегодня, участвовала в бою. Здесь, в больнице, её опознали.

Ковальский ничуть не удивился, услышав это.

– Я знаю, – ответил он. – Знаю даже, что она была ранена неподалёку от домика лесника…

– Вы узнали это от того немца? – Да.

– Где он лежит?

– Я распорядился перенести его в перевязочную, – ответил доктор и добавил; – Что вы намерены делать?

– У меня нет выбора, – сказал Клос. – Завтра, даже сегодня здесь может появиться гестапо. Надеюсь, вы понимаете, чем это грозит…

– Кто вы? – спросил доктор.

– Не имеет значения… Важно только одно, доктор, – я вам поверил. Этого немца, Круцке, хотя это и нелёгкое дело, мы должны ликвидировать.

– Он находится под моей медицинской опекой, – прошептал Ковальский. – Я не знаю, просто не знаю… Нет, нет, я не могу это сделать! Вы должны понять меня. Я врач… Необходимо найти другой выход.

– Какой? Пан доктор, вы или слишком наивны, или…

– Что?

– Или вы агент гестапо.

Итак, все карты раскрыты, брошен последний козырь. Как ответит Ковальский?

Доктор рассмеялся.

– В больнице действует немецкий агент под псевдонимом «М-18», – добавил Клос.

– И вы думаете, что этот агент – я? – спросил Ковальский.

11

Полковник фон Роде не бездействовал. Он дважды уже разговаривал с Берлином, обещая, что в ближайшее время разыщет инженера фон Круцке. Полковник понимал: от этого зависит его карьера. Он приказал блокировать городок, начать облавы и обыски в городке, соседних сёлах и деревнях.

Результаты предпринятых действий были незначительными. Вечером жандармский патруль задержал на дороге, ведущей из Божентова к лесничеству, крестьянина, ехавшего на телеге с сеном. На сене были заметны пятна крови.

Роде решил лично допросить крестьянина. Это был мужчина среднего возраста. Перепуганный, он стоял перед немецким офицером, повторяя, что каждый день ездит из села в город, по пути заехал в придорожную закусочную и, как увидел жандармов, испугался и хотел убежать. Но он ничего плохого не сделал. Господин офицер может навести справки о нём в местной полиции. Он всегда своевременно сдавал сельхозпоставки немецким властям.

– Не валяй дурака! – рычал эсэсовец, которому фон Роде приказал вытянуть из задержанного всё.

Эсэсовец был мастером заплечных дел местной СД. Сам фон Роде недолюбливал подобные методы и не участвовал в таких допросах.

Полковник терпеливо дожидался конца допроса. Через час вызвал к себе допрашивающего.

– Ну как, сказал что-либо? – спросил Роде.

– Не слишком много… Сказал, что нашёл кого-то на дороге и завёз в больницу.

– Кого?

– Не знаю. Я даже не разобрал, в какую больницу… Вы же знаете, господин полковник, как говорят эти поляки.

– Допрашивайте его дальше.

Эсэсовец усмехнулся:

– Извините, господин полковник, но он уже больше ничего не скажет.

Роде едва сдержался, чтобы не накричать на этого молодчика в чёрном мундире.

– Я сам выясню, кого привезли в больницу, – только произнёс он. – Вы поняли? Сам, лично…