Текст книги "Кремлевский синдром"

Автор книги: Андрей Анисимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ладно, ребята, давайте закончим с закусками. Сейчас нам горячее принесут, осетринку на вертеле. У Петровича чудно готовят и порции нормальные. – Он хотел еще что-то сказать, но увидел Ярцева. Секретарь быстро шел к их столику. Приблизившись к Фигману, наклонился и что-то тихо прошептал хозяину.

– Когда? – громко спросил Фирман.

– Сегодня утром у себя в кабинете.

– Хорошо, иди. Я пообедаю и позвоню Зинаиде. А ты спроси у нее, нужна ли помощь, ну сам знаешь, что сказать.

Секретарь кивнул и так же быстро зашагал обратно.

– Что-то случилось, Яша? – поинтересовался депутат.

– Случилось. Сегодня утром застрелился мой компаньон и друг юности Сергей Дроздецкий.

– Почему? – в один голос откликнулись министры.

– Откуда я знаю. Он последнее время почти в офисе не появлялся. У него любовь…

– Любовь для бизнеса штука опасная, – философски заметил Карелин и, налив себе водки, молча выпил.

– Если тебе надо поехать к вдове, мы тебя не задерживаем, – предложил Тищенко.

– Сережу не воскресить, а не отведав осетрины, я от стола не двинусь, – ответил Яша и, знаком подозвав официанта, распорядился подавать рыбу.

* * *

Когда Татьяну Аскольдовну Могилец привезли на допрос, следователь ее едва узнал. Без румян и грима она выглядела усталой старухой с потухшим недобрым взглядом заплывших глаз. Долго не хотела садиться. И только когда Борисевич повысил голос, мгновенно плюхнулась на стул:

– Чего вы от меня хотите?

– Я от вас ничего не хочу. И если бы не служба, честное слово, с удовольствием бы никогда в жизни с вами рядом не сел. Вы просто мразь, простите за выражение. Я не имею права так с вами разговаривать, но по-другому язык не поворачивается. Вы же женщина! Как вы могли спокойно присутствовать и смотреть, как на ваших глазах растлевают детей? И даже не смотреть, а за деньги помогать этим подонкам в их отвратительном бизнесе.

– У меня маленькая пенсия, – ответила пожилая дама и театральным жестом извлекла платок.

– Теперь вам и маленькая пенсия не понадобится. Я позабочусь, чтобы вы остаток дней провели за решеткой. Это я вам говорю, следователь Борисевич.

– За что? Я девочек только кормила и укладывала спать.

– С грязными мужиками, – добавил майор и минуту сидел, закрыв лицо руками. Затем, словно стряхнув с себя все личное, включил магнитофон и официальным бесстрастным тоном приказал:

– А теперь рассказывайте.

– Что рассказывать?

– Сначала все, что положено. Имя, фамилию, год рождения.

Могилец назвалась и опять спросила:

– А дальше что?

– Дальше вы мне подробно изложите, при каких обстоятельствах приезжий «толстый дядя» изнасиловал Катю Танцкову.

– Я не видела.

– Все, что делалось в этом вертепе, вы видели и знали. А будете запираться, получите еще больше. Вы хоть понимаете, что единственный способ хоть немного смягчить наказание – это ваше сотрудничество со следствием?

– Я несчастная пожилая женщина, волей обстоятельств оказалась замешана.

Борисевич выключил магнитофон:

– Что ты, старая блядь, мне здесь лапшу на уши вешаешь. Ты же еще двадцать лет назад была выселена из Минска за проституцию. На тебе, старая гадина, пробы ставить негде. Убери свой платочек и выкладывай все начистоту. Я же знаю, что ты своими руками ему живот зашивала, когда Катя его укусила. И лапшу мне на уши не вешай. Иначе я тебе еще в СИЗО такую жизнь устрою, мало не покажется.

Могилец быстро заморгала глазами, послушно убрала платок в карман и уже совсем другим тоном ответила:

– Я все расскажу, товарищ начальник. Фамилию этого толстого я, правда, не помню.

– Подожди, я магнитофон включу. Теперь продолжайте.

– Шурик называл его Яшей. Это я помню.

– Шурик – это Александр Суманов?

– Да, он.

– Давайте дальше.

– Катя тогда только начинала работать. С мужчинами ее еще не снимали. Позы, попку, сисички, ножки и все такое. Толстого привел Шурик.

– Подождите, гражданка Могилец. Сейчас я вам предъявлю фотографию. Вот посмотрите, это тот человек, о котором вы рассказываете?

– Да-да, он самый, – едва взглянув на карточку, подтвердила дама.

– Его зовут Яков Моисеевич Фирман. Говоря о нем в дальнейшем, будете называть его по фамилии. Понятно?

– Хорошо, гражданин начальник.

– Итак, Катя, по вашим словам, только начинала свою работу в детской порнографической студии братьев Сумановых. Так?

– Да.

– Вы помните точно, когда это было?

– Точно не скажу. Помню, что была весна. Потому что ремонт в студии только начинали.

– Продолжайте.

– Шурик привел этого мужика на съемки.

– Мы договорились, не мужика, а господина Фигмана.

– Да, да, господина Фигмана.

– Что было дальше?

– Господин Фирман и Шурик полчаса наблюдали за работой Кати и оператора.

– В чем заключалась эта работа?

– Они снимали сюжет купания. Катя должна была раздеться, завернуться в махровое полотенце и уйти за дверь. Само купание они хотели снимать на другой день. Для этого нужно было приготовить декорацию. В купании намечалось снять трех девочек.

– Давайте не будем уклоняться от темы.

– Хорошо, не будем. Эпизод снимали трудно. Катя еще стеснялась показывать писю. Оператор злился. Режиссер кричал на Катю и топал ногами. Тогда господин Фирман сказал Шурику: «Дай мне этого ангелочка на полчасика, потом она тебе все покажет». Шурик долго смеялся и велел сделать перерыв. Все вышли. В помещении остался только господин Фирман и девочка. Я слышала, как сильно она кричала.

– Она звала на помощь?

– Нет, она кричала: «Дяденька, не надо. Мне больно». Потом она кричала «Не хочу».

– Кто, кроме вас, слышал ее крик?

– Никто. Кроме меня, все покинули студию.

– Что было дальше?

– Дальше она затихла. Потом закричал господин Фирман.

– Что он кричал?

– Он ругал девочку нецензурными словами.

– Дальше.

– Дальше он выбежал в холл. Он был голый, и весь живот у него заливала кровь. Я намочила полотенце, стерла кровь и заклеила ранку пластырем. Катя очень сильно его укусила.

– Что делал в это время ребенок?

– Катя убежала в комнату, где спали девочки, и забилась под кроватку.

– А Фирман?

– Господин Фирман уехал, и больше я его не видела.

– Кто еще помимо господина Фигмана вступал с Катей в интимную связь?

– Потом все вступали. Катя больше не кричала и не отказывалась.

– Кто все? Прошу по фамилиям.

– Оператор, режиссер, Шурик с братом. Остальных не помню.

– Если Катя уже привыкла спать с мужчинами, почему она выбросилась с балкона?

– Катя очень боялась Джима. И не хотела с ним сниматься. И зря боялась. Джим парень добрый и девочку бы не обидел.

– Джим – это тот самый негр?

– Да, он профессиональный артист таких фильмов, и Шурик ему много заплатил, чтобы он выделил два съемочных дня. Он прилетел из Швеции специально на съемки. Но из-за Кати съемки отменили. Джим по-настоящему плакал. Ему было жаль девочку.

– Съемки отменили до его приезда?

– Когда Катя сделала это, Джима только встречали в аэропорту.

– Если девочка не видела негра, чего она испугалась?

– Ей показали его фотографию, а она сказала, что сниматься с черным мужиком в кровати не будет. Тогда Шурик пригрозил, что снова отдаст ее господину Фигману, и Катя бросилась с балкона. Никто из нас не думал, что так получится…

Борисевич выключил магнитофон:

– Вот тебе, тварь, бумага и ручка. Все напишешь. И подробно. Вспомнишь еще подонков, что пользовали девочек из вашей студии. Всех перечислишь, кто они, и укажешь фамилии.

Татьяна Аскольдовна подобострастно кивнула и принялась ровным, каллиграфическим почерком заполнять листы. Борисевич смотрел на эту старую женщину и не мог отделаться от ощущения, что ему противно находиться с ней в одной комнате. Когда, наконец, ее увели, он спустился в отдел архивов и снял две копии с ее показаний. Затем поднялся к криминалистам и сдублировал запись допроса в магнитофоне. Вернувшись в кабинет, оригинал показаний вложил в папку с делом братьев Сумановых, а копии спрятал к себе в портфель. Туда же убрал и дубль пленки с записью допроса. Опытный сыщик понимал, что расследование, где в качестве подозреваемого фигурирует олигарх, легко провести не удастся. Майор Борисевич давно жил на свете и многое умел предвидеть.

* * *

Жора Ковецкий оплатил двухместное купе и возвращался из Москвы домой в комфортном одиночестве. Денег на свой комфорт молодой человек не жалел, хотя по натуре транжирой не был, и зарабатывать приличные деньги научился со студенческих лет. Молодой человек рано оценил возможности новых информационных технологий. Если его приятели и проявляли интерес к компьютеру, то скорее, использовали его развлекательные возможности. Жора быстро сообразил – компьютер для умного человека это ящик, набитый деньгами, и занялся изучением возможностей виртуального мира с фанатичным упорством. Через два года ему уже могли позавидовать опытные хакеры. Жора предположил, что часть человечества, склонная к пороку, быстро запутается в виртуальных сетях. На пробу открыл собственный сайт с азартными играми. Желающих нашлось много. Но сразу возникла проблема оплаты услуг. Поначалу использовал почту. Но почтовые переводы оставляют после расчета документы. Азартные игры в Белоруссии запрещены. Стоило одному из множества безымянных игроков донести на Ковецкого, и срок обеспечен. Лишаться свободы молодой гений виртуального мира совсем не стремился. Пока он раздумывал, как поступить, его талант уже заинтересовал братьев Сумановых. Именно они, а вовсе не милиция вышли на его электронный след и размотали нехитрую цепочку его финансовых потоков. При наличии своих осведомителей и солидного штата шестерок братьям без проблем удалось выяснить адрес и телефон интернетного крупье. Однажды вечером, возвращаясь домой, Жора увидел у своего подъезда двух крепких парней. Интуицию Ковецкий имел удивительную. Он тут же понял, что парочка по его душу. Но бежать было поздно. Его вежливо попросили сесть в автомобиль. Пожалуй, это были самые страшные минуты в жизни программиста. Сидя между двумя здоровенными амбалами, он уже представлял, как его привезут в лесок, а там размозжат голову. За что с ним разберутся, он даже не пытался понять. Среди его виртуальных клиентов оставались игроки, проигравшие ему крупные суммы. Жора вполне допускал, что среди игроков могут оказаться и бандиты. А для бандита, потерявшего деньги, он враг. Но к удивлению Ковецкого, его привезли не в лес, а на проспект Рокоссовского, в один из самых дорогих ночных ресторанов Минска «Матрицу», и провели в отдельный кабинет. За столом сидели трое. Два явных уголовника. Один с фиксой, другой с живописной наколкой на правой руке, а третий вполне респектабельный полный господин без всяких уголовных признаков. Внешность господина Жоре показалась знакомой. Но где и когда они могли встречаться, программист припомнить не сумел.

– Здравствуй, бля, Жора, вот мы и познакомились, так сказать, лично. Меня зовут Шурик, – отрекомендовался один из уголовников и представил своего брата, которого величали Димой. Имя полного господина Шурик поначалу гостю не назвал. Ковецкий понял, что убивать его в данное время и в данном месте не будут, но оправиться от странного «приглашения» не успел. Поэтому сидел тихо и ждал, чем все закончится. А закончилось все неожиданно. Ему предложили участвовать в большом деле. Братья задумали организовать бизнес, торгуя дисками с детской порнографией. Жоре предлагалось создать виртуальный филиал в сети Интернет. Ковецкий не возражал, но предупредил о сложностях с оплатой виртуальных услуг. Тут братья и представили ему толстяка. Услышав фамилию, Ковецкий тут же сообразил, откуда его знает. Перед ним сидел не кто иной, как российский олигарх Фирман, портретов которого в сети имелось великое множество. Богач протянул Жоре свою пухлую ручку и скромно представился – Яша.

Первым порывом Ковецкого стало эту ручку поцеловать. Но программист вовремя удержался. Однако впечатления своего от знакомства скрыть не смог. Фигману это понравилось. Он быстро и точно объяснил Жоре схему платежей, которую можно проводить посредством электронных карточек его банка. И, громко сопя, нарисовал фломастером на салфетке эту схему. Будучи высоким профессионалом, Ковецкий тут же сообразил, что перед ним Клондайк, и радостно согласился сотрудничать. Братья-уголовники брали на себя производство товара. Жора получал снимки, сделанные цифровой камерой, прямо на свой почтовый адрес в Интернете, а дальше проявлял собственные способности в создании завлекательного сайта для любителей недозрелой клубнички. Кроме этого, братья осуществляли охрану и безопасность деятельности Ковецкого. То есть, говоря их языком, становились его «крышей». Здесь же за столом родилось и название сайта – «Машенька и медведь». В том, что количество «медведей», пожелавших виртуально потрахать «Машеньку», позволит бизнесменам получить прибыль, никто из присутствующих за столом компаньонов не сомневался. После ужина, затянувшегося до рассвета, Жору на шикарном «Мерседесе» доставили домой. Через месяц сайт был готов и сразу начал приносить прибыль. Заинтересованных в «Машеньке» «медведей» оказалось куда больше, чем даже рассчитывали компаньоны. Несколько лет работы с сайтом сделали Жору если и не миллионером, то вполне состоятельным человеком. Без тысячи долларов в кошельке он обычно из дома не выходил. Программист завел себе автомобиль с водителем и шикарную квартиру. Лишь ателье для работы он продолжал снимать в невзрачном домике, построенном еще пленными немцами. Там его и прижал Василий Танцков.

Сотрудничая с уголовниками, молодой специалист прекрасно понимал, насколько нестабильно их положение. В республике, где президент ненавидит жулье и бандитов, слишком долго оставаться на свободе братьям Сумановым не светило. Слухи об их подвигах в народе гуляли давно. Оставалось схватить братков за руку. Что следователь Борисевич и сделал. Теперь они со своей бандой прятались в лесах и в Минск носу не казали. Предусмотрительный Жора, предвидя подобное развитие событий, давно готовил базу для открытия собственного сайта. Материалы, что поставляли братья из своей студии, намного превышали возможности виртуального борделя компаньонов. Их хватило бы и на десять подобных изданий. После провала бандитов ему оставалось сменить адрес в Сети и полюбившееся клиентам название «Машенька и медведь». С таким запасом прочности сайт можно было открывать в любой точке земного шара. Но от Фигмана он продолжал зависеть. Без электронных карточек банка Омега бизнес терял смысл. Поэтому после бегства братьев он связался с Яшей и попросил о встрече. Олигарх милостиво согласился. Все шло нормально, и вдруг на его голову свалился этот жуткий мужик. Кто он и почему навалился столь внезапно и неожиданно, Жора гадал долго. Он даже предположил, что его ночной визитер связан со службой государственной безопасности. Но тот никого сдать не принуждал, денег не требовал, а только просил устроить некого Василия на работу к Фигману. Еще по дороге в Москву Ковецкий тягостно размышлял, как ему поступить. Если предупредить богача-компаньона и признаться, что он не знает, кто такой этот Василий, то будет выглядеть весьма неправдоподобно. Фирман теперь уже миллиардер, и от прибыли виртуального сайта не слишком зависит. Чтобы не устраивать себе головной боли, он может просто послать Жору куда подальше. Что тем более вероятно после статьи Коханкина. Умный программист просек – олигарх двинул в публичную политику. А публичная политика и детская порнография стыкуются слабо. Жора решил промолчать и просьбу странного мужика исполнил. Фирман не стал вникать в суть вопроса, а отослал Жору к начальнику службы своей личной безопасности Амирову. Тот выслушал и сказал: «Пусть твой друг приедет, я на него посмотрю, а там видно будет. Можешь дать ему мой мобильный номер», – и, отделив от пачки клейкий листок, написал цифры.

За окном давно рассвело, границу они уже проехали, через час дома, а Жора так всю ночь и не заснул. Вроде все в Москве сложилось удачно. Фирман предложил ему переехать в Питер и, как только эпопея с братьями-уголовниками затихнет, открыть сайт по-новому и с новым названием. Придумать название олигарх доверил Жоре. Долгой беседы не получилось. Фирман был озадачен смертью друга, и для разговора с визитером из Минска выделил десять минут. Но их на переговоры хватило. Руки у Ковецкого были развязаны, и только странный мужик с огромными кулаками портил ему настроение. Жора не верил, что тот, получив желаемое, оставит его в покое. Он боялся дальнейшего шантажа.

Макушки сосен позолотило восходящее солнце. Над Белоруссией поднимался новый день, за который Ковецкий рассчитывал собрать вещички и дать деру. Оставаться в республике ему казалось стремным. Скорый притормозил, плавно замедляя ход. Жора взял полотенце и направился в туалет. Пора умыться и готовиться к выходу. Скоро начнется санитарная зона Минска и туалет закроют.

Вернувшись к своему купе, раскрыл дверь и вздрогнул. На диване сидел мужик, а на столике лежал пистолет. Раньше ни мужика, ни пистолета в купе не находилось. Жора попятился:

– Простите, я, кажется, ошибся дверью.

– Заходи, гостем будешь, – пригласил его незваный сосед. По голосу Жора тут же узнал ночного визитера и опасливо вошел. Мужик задвинул за ним дверь, защелкнул замок и пихнул на диван так, что у программиста затряслись внутренности: – Рассказывай.

– Я сделал все, что вы просили.

– Что же ты сделал?

Жора пересказал свою беседу с начальником безопасности Фигмана и трясущимися руками достал из бумажника липкий канцелярский листок с номером мобильного телефона Амирова:

– Вашего Васю просили приехать в Москву и позвонить.

– И его возьмут на работу?

– Этого я гарантировать не могу. Все будет зависеть от встречи с этим парнем. Понравится ему ваш Вася – возьмет.

– Похоже на правду, – мрачно согласился Танцков, схватил пистолет и приставил Жоре к виску: – Где затаились братки Сумановы?

Жора ответил раньше, чем сообразил, о чем его спрашивают. Поезд тем временем подошел к перрону и остановился. Василий встал и, приказав побледневшему Ковецкому оставаться на месте, быстро покинул купе.

* * *

Слежку за собой Танцков заметил на кладбище. В последний день перед отъездом в Москву он решил попрощаться со всеми близкими. И с живыми, и с мертвыми. Начал с живых. Вася не знал, чем закончится его поездка. Он даже не слишком опасался за свою жизнь. Важно совершить акт возмездия, а потом пусть его убивают, судят или сажают в тюрьму. Потом ему все без разницы. Марьяну Вася не видел полгода и семь дней. От приятеля, который жил с бывшей невестой по соседству, он имел информацию, что Марьяна работает в пункте переливания крови медицинской сестрой. Приятель три месяца назад ушел в море. За это время Марьяна могла несколько раз сменить место работы, но Василий решил зайти на пункт. Он почему-то верил, что увидит девушку, и не ошибся. Охранник спросил, что ему надо и, услышав имя невесты, Танцкова впустил. Марьяна была занята в процедурной, и ему пришлось ждать. Минут через двадцать она вышла. Увидела Василия, вздрогнула и побледнела:

– Ты?

– Я, Марьяночка.

– Зачем пришел?

Спросила строго, а глаза загорелись. Вася тут же понял, что она его все еще любит:

– Проститься пришел.

– Мы с тобой давно простились.

– Ты замуж вышла? Когда?

– Неделю назад. Ждала, ты не пришел. На что же мне еще было надеяться…

– Рад за тебя. Я уезжаю. Возможно, больше сюда не вернусь. Пришел сказать, что всегда тебя любил. Только жениться права не имел.

– Хоть объяснил бы, почему. Я бы не так мучилась.

– Объяснить не могу. Ни тогда, ни сейчас. Но сказать про любовь свою считал нужным. Никого лучше и красивей тебя у меня на свете не было и, наверное, уже не будет. Прощай.

Она шагнула к нему, словно желая обнять, остановилась и убежала в процедурную. Он повернулся и вышел на улицу. У крыльца стоял тип в кепочке и внимательно изучал вывеску пункта переливания крови.

Распрощавшись навсегда с живой любимой, Вася направился прощаться с мертвыми. Теперь у него оставалось только кладбище – мама и Катя. Тут он и обнаружил слежку. Стоя у могильной плиты, обратил внимание на мужчину. Тот медленно брел по дорожке и нес в правой руке белую гвоздику. Это был тот же тип, что болтался возле места службы Марьяны. Направляясь к выходу, Вася оглянулся и снова заметил его, тот вышагивал сзади, на расстоянии примерно двадцати метров. И хоть мужчина пытался делать вид, что Василий его вовсе не интересует, а он просто зашел навестить могилу родственника, Танцков шпика расшифровал. Чтобы развеять последние сомнения, свернул с главной аллеи и начал петлять по кладбищу. Мужчина продолжал держать его в поле зрения. Василий решил подыграть филеру. Он вышел из парка и сел в автобус. Поглядывая в заднее окно, скоро заметил «Волгу». Машина тащилась сзади. Когда автобус тормозил на остановке, «волжанка» его обгоняла, останавливаясь где-то впереди, ждала, пока он тронется. Затем снова оказывалась за ним.

Танцков сошел на конечной остановке, в микрорайоне Зелен Луг, и присел за столик возле ларька с пивом. «Волжанка» медленно прокатила по автобусному кругу и скрылась за ближайшими домами. Но Танцков уже не сомневался – слежка за ним продолжается. Он купил бутылку пива и, потягивая зелье из горлышка, размышлял, что бы это могло значить?

За исключением «бесед» с Ковецким Василий жил вполне добропорядочным гражданином, и если в данный момент не работал, даже по белорусским законам ничего преступного в этом не было. Но о Ковецком в милиции знать не могли. Тот скорее наложит на себя руки, чем обратится к органам. Конечно, он мог пожаловаться бандитам, но те не ходили бы за Василием хвостом, а применили бы куда более действенный метод. К тому же Жора вполне правдоподобно изложил в купе свою беседу в Москве. Его заявление, что взять моряка на службу в банке не обещали, но встретиться и провести предварительную беседу согласились, звучало правдиво. Так что к Ковецкому хвост отношения не имел.

Логические построения довольно быстро привели Танцкова к мысли, что слежка за ним связана с недавним посещением майора милиции. Либо Борисевич с его помощью желает выйти на преступника, погубившего Катю, либо опасается, что Танцков начнет действовать самостоятельно. Других вариантов, послуживших поводом для появления хвоста, он не видел. Сама слежка в Минске Танцкова не волновала – хотят, пусть следят. Но сегодня вечером он собрался ехать в Москву. А там навязчивый интерес милиции вовсе не нужен.

В кабинете следователя бывший моряк не сдержался, за что потом себя сильно ругал. Высказав сомнения майору по поводу ареста виновника смерти Кати, он дал понять, что сам решил свести с ним счеты. А этого делать было нельзя. Настраивал же себя перед визитом в Управление, что лишнего не сболтнет. Насчет Любы это удалось, а тут сплоховал, не сдержался и ляпнул.

С Любой обстояло все не так просто. Хоть он и заявил Борисевичу, что она ему больше не сестра, сердце за Любу болело. Не сразу. В первые месяцы, кроме ярости, поступок девушки у него ничего не вызвал. Но шло время, и ее вина переставала ему казаться столь страшной. Отдавая Катю в вертеп Сумановых, сестра думала, что там снимают рекламу. А когда узнала правду, испугалась. Димка Суманов ухаживал за Любой и называл себя бизнесменом. Но вскоре она поняла, что он обыкновенный бандит и способен на все. Димку Люба бросила, но продолжала его бояться. После гибели Кати, вместо того чтобы пойти в милицию, она тут же вышла замуж за Чарльза и укатила с ним в Америку. Чарльз ухаживал за Любой с первого курса. Студент из Америки гордился левыми взглядами и выбрал Минский университет, выказав этим протест официальному курсу Белого дома.

Перед отъездом Люба брату все рассказала. В том числе и о связях бандитов Сумановых с верхушкой Омега-Групп, и о Яшке Фигмане. Димка очень гордился знакомством с московскими банкирами и, приняв стакан, любил козырнуть своими связями перед девушкой. Василий назвал сестру гадиной и не пошел с нею прощаться. Неделю назад Люба прислала письмо, где снова умоляла о прощении. В письме был ее теперешний адрес, но Борисевичу Василий его не сообщил. Танцкову показалось, что следователь их беседой и так удовлетворился. Но, оказывается, не совсем. Ему ехать в Москву, а тут слежка.

Размышляя, как поступить, снова увидел знакомую «волжанку». Она еще раз прокатила по автобусному кругу. В салоне находилось несколько человек. Танцкову показалось, что один из них – тип с кладбища. Машина остановилась у табачного киоска, и водитель вышел за сигаретами. Василий решил действовать – залпом допил пиво и быстро подошел к «Волге». На переднем сиденье развалился тот самый мужик в кепочке, но белой гвоздики в его руке уже не было. Танцков постучал в закрытое стекло. Стекло опустилось.

– Чего тебе?

– Отвезите меня в управление. Мне надо срочно поговорить с майором Борисевичем.

Мужик закрыл окно и о чем-то посовещался с сидевшими сзади. Через минуту задняя дверца приоткрылась и ему сказали «залезай». Водитель вернулся с пачкой сигарет и уселся за руль.

– Халтуру тебе нашли, – усмехнулся мужик с кладбища. – Молодой человек просит отвезти его в управление. Поможем товарищу?

– Отчего не помочь… – невозмутимо согласился водитель и тронул с места.

* * *

Они взлетели. Пристегивать ремни, как ни просила стюардесса, Яша не стал. Он не любил стеснять живот. Пока самолет набирал высоту, оба молчали. Скоро табло над салоном погасло, и стюардесса покатила между пассажирами тележку с напитками.

– Если хочешь выпить, возьми. Тут все бесплатно, – радушно предложил Фирман спутнице.

Алла усмехнулась:

– Бесплатно, небось, и ты напьешься.

– Я выпью минеральной. Ты же знаешь, я вообще не пью.

Она вспомнила его недельный загул, но дипломатично промолчала. Стюардесса остановилась возле них и выдала голливудскую улыбку:

– Господин Фирман, все члены экипажа просили передать вам привет. Мы очень рады, что вы выбрали нашу авиакомпанию для полета со своей очаровательной спутницей. Это для нас большая честь. Надеюсь, вам все у нас понравится.

– Что у вас может понравиться? – проворчал миллиардер. – Самолет старый, жуткий грохот, да еще трясет, как в самосвале.

– Мы не виноваты, – стараясь сохранять улыбку, защищалась девушка: – Конечно, это не ваш личный «Гольфстрим», но что касается внимания команды, тут можете не сомневаться. Выпьете что-нибудь?

– Она выпьет, – ответил придирчивый пассажир и кивнул на Аллу.

– Нет, спасибо, Яша, мне не хочется, – отказалась девушка. – Лучше предложи своему телохранителю. А то он сидит со своим детективом, который, по-моему, давно прочитал.

Своего личного телохранителя олигарх держал при себе всегда, и Алла давно перестала обращать на него внимание. Молчаливый субъект не стеснял ее даже во время их близости.

– Ему пить не положено, он на службе, – Фирман выбрал бутылку с минеральной и отвернулся от стюардессы. Та покатила тележку дальше.

– Яша, а почему мы летим на этом корыте, а не на твоем самолете? Это было бы куда комфортнее, – спросила Алла.

– Ты с ума сошла?! Знаешь, сколько сейчас стоит керосин?! Я уж не говорю о цене за его обслуживание на Мальте.

– Зачем же тебе самолет, если ты на нем не летаешь?

– Дурацкий вопрос! – удивился олигарх. – Самолет мне нужен для официальных визитов. А для путешествия на пляж со шлюхой и бизнес-класс вполне сойдет.

– Продолжаешь хамить? Наверное, скоро я пошлю тебя в жопу. Надоело!

– Не пошлешь.

– Почему ты так уверен?

– Здраво рассуждаю.

– Поделись с девушкой.

– Пожалуйста. Дочь известного политика, мэра города, богатая, допущенная в бомондные тусовки, притворяется дешевой блядью, чтобы познакомиться со мной. Зачем же ей теперь кидать свои труды коту под хвост? Я понятно излагаю?

– Я догадывалась, что ты будешь наводить обо мне справки. Не думала, что так быстро.

– Ты не ответила.

– Да, Яша. Я никогда не была проституткой и никогда не трахалась за бабки. Здесь ты прав. Насчет папы тоже. Правда, он был мэром не города, а городка, но это роли не играет.

– А что играет? – Фирман допил минеральную и вытер бумажной салфеткой капли пота, проступившие на лбу.

– Ты меня заинтересовал. Во-первых, ты умный мужик, а это мне нравится. Ты не просто умный, умных я видела много, ты человек космического масштаба, а меня это заводит. Во-вторых, я тебя несколько раз видела на разных приемах. Внешне ты меня тоже не разочаровал. Люблю крупных мужиков. Не могу сказать, что влюбилась, но что-то меня к тебе потянуло. Думала женить тебя. Приятно иметь мужа миллиардера. Но теперь поняла, что напрасно все это затеяла.

– Почему напрасно?

– Потому что иметь в мужьях хама радости мало. Теперь жалею, что решила тебя охмурить. Время только зря потеряла.

– И зря сыграла роль дешевой шлюхи?

– Я заплатила штуку, чтобы попасть в твой гарем.

– Вот видишь. Зачем же теперь посылать меня так далеко? Денежки пропадут, и любовь наша закончится, едва начавшись.

Она рассмеялась:

– Не говори о любви. Это в твоих устах звучит слишком цинично. Что касается моего заявления, оно вполне искренне. Я же не подозревала, что ты такая скотина. Во время запоя мужику можно многое простить. Я прощала, понимая твое состояние. А ты и в нормальной жизни свинья, да еще и жадный.

Фирман надулся и потрогал свой перстень:

– Я жадный?! Везу ее на дорогой курорт, в бизнес-классе, плачу ей бабки за то, что она со мной спит, и еще разговариваю с ней, как с человеком! Ты неблагодарная девка.

– Бабки мне твои не нужны. Я их не тратила, можешь забрать обратно. А будешь хамить, я точно тебя брошу.

– Бабки отдашь? – изумился Яша. Такого поворота в их отношениях он никак не ожидал. Он бы сам никогда не отдал деньги: – Врешь.

Она открыла сумку и достала толстый конверт. На нем имелась надпись авторучкой «Деньги Фигмана»:

– Можешь пересчитать.

– Не надо. – Он покрутил конверт и засунул в карман рубашки: – Я тебе верю. Хорошо, я постараюсь больше не называть тебя шлюхой.

– Сделай одолжение. – И Алла отвернулась к окну. Яша взял ее тонкую руку своими пухлыми пальцами, сопя наклонился и поцеловал запястье. Она посмотрела на него долгим изучающим взглядом и тихо проговорила:

– Что-то человеческое в тебе все же есть… – и неожиданно спросила: – Перстень у тебя красивый. Что за камень?

– Сапфир. Это волшебный перстень.

– Чем же он волшебный?

– Стоит повернуть его камнем вниз, и мой враг умрет.

– Ну и шуточки у вас, боцман. Выпусти меня, я хочу в туалет.

Он, кряхтя, встал. Как только она скрылась с глаз, выхватил из кармана конверт и пересчитал деньги. Он помнил каждый цент, который она от него получила. Алла вернула ему все. Без денег девушки с ним давно не спали. Хотя некоторые претворялись в «чувства». Он имел любовниц среди разных слоев общества, и на разных материках. Но что бы его красавицы ни плели в постели, Фирман знал: их интересуют только его бабки. А Алла сама отдала деньги… Это было что-то новое, и очень приятное. Он уселся в кресло и, откинув голову на подголовник, блаженно улыбнулся.