Текст книги "Каждому своё"
Автор книги: Андрей Басов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Товарищи по несчастью последовали его примеру. Глухой сразу же налил ещё и опять, никого не дожидаясь, выпил. Буквально через минуту он налил ещё, но уже только себе. Другие и глазом не успели моргнуть, как он опустошил свою тару. Немного отдышавшись, Глухой самодовольно крякнул.
– Хорошо пошла, родимая. Хорошо зажгло, – говорил он, неизвестно кому. – Теперь и закурить можно.
У Разгуляева тоже в голове зашумело.
– Надо второй сбагрить, – обратился Глухой к Пузырю. – Пока она тепленькая, иди один. Мы тебя здесь подождём.
Прошлой ночью, возвращаясь с очередной попойки, Глухой и Пузырь напоролись на фургон, гружённый линолеумом, который используется для настила полов. Тягач был брошен бесхозным атрибутом прямо посреди улицы. Заметив такое дело, они прихватили с собой пару рулонов. А когда рассветало и люди заполнили тротуары, они выбрались из укрытия, взяли один рулон и обменяли его на самогон. Именно в тот момент и встретил их Стас. Оставался ещё один рулон.
– Иди, Пузырь, отдавай его, – сказал Глухой.
Тот с покорностью холопа вышел за дверь. Разгуляев не спешил уходить. Глухой облокотился и уснул прямо за столом. Когда он засопел, Стасу сделалось скучно, и он отправился в комнату к Светлане.
– Не приближайся ко мне, сволочь! – увидев его, запаниковала она. – А то сейчас милицию вызову.
– Не суетись, крошка, – улыбнулся захмелевший Стас. – Я же по-дружески. Просто пообщаться с тобой хотел.
– О чём мне с тобой говорить? – отошла она от него подальше.
Разгуляев сел на диван и, смотря на неё наглым взглядом, молчал. Затем стал осматривать комнату. Обычная обстановка, и ничего примечательного. Так было в основном у всех. Диван, пару кресел, телевизор, видеомагнитофон, аудиомагнитофон, мебельная стенка, на стене ковер, на полу палас. На окне шторы и тюль. Он пытался выглядеть крутым, и напускал на себя туман. Но Свету не проведёшь. Она всякого добра насмотрелась и сразу поняла, что опасность от него не исходит.
– Что ты из себя крутяка корчишь? – выставила Света на вид его наигранное поведение. – Разве алкоголик может быть крутым? Алкоголики самые бесхарактерные личности. От таких, как ты, один вред и ни какой пользы.
– Ты не ругайся, хозяйка. Я здесь совершенно случайно, – не понимая зачем, стал он искать оправдания.
Ему было неприятно смотреть на Глухого и Пузыря. А услышав Светины слова, и себя увидел со стороны. «Я такая же чесотка, как и они», – подумал он про себя.
Так прошло неизвестно сколько времени. Вдруг в дверь стукнули. Глухой, как по сигналу, на кухне заёрзал и ринулся открыть дверь.
– Где тебя черти носят? – напустился он на товарища. Я уже выспаться успел. – Где Разгул?
– Здесь я, – откликнулся Стас, услыхав его.
– Канай сюда, Пузырь вернулся, – сообщил он повеселевшим голосом.
Разгуляев вошёл в кухню. Пузырь выставлял на стол самогон.
– Вот ещё, – самодовольно произнёс Пузырь и отдал Глухому сто рублей.
– Наш ход, – обрадовался тот. – Ну, поехали, – предложил он, и пьянка продолжилась.
Вскоре вернулся Светланин муж Александр и привёл с собой ребенка. Он брал его с собой на работу. Проходить в кухню он не решился. Света их накормила прямо в гостиной. Пузырь пару раз выпил и засобирался домой.
– Всё, Глухой. Я отчаливаю, – сказал он, поднялся и вышел за дверь.
Разгуляев еще оставался какое-то время. Но позднее понял, что его сморило.
– Иди, падай на диван, – предложил Глухой.
Стас, не сопротивляясь, последовал данным рекомендациям. Коснувшись подушки, он мгновенно отключился.
Проснулся Разгуляев от звона бутылок. Глухой гремел ими на кухне в надежде найти хоть глоточек. Света утром ушла на смену. Она работала на заводе вахтёром. Александр забрал ребёнка и тоже удалился. Стас поднялся и пошёл на звон бутылок. Прогремел звонок. Глухой чуть не сбил Стаса, открыл дверь и чуть слышно попросил Пузыря.
– На сотку и мчись к таксистам. Возьми две бутылки.
Пузырь взял деньги и пошёл. Глухой по новой открыл дверь и крикнул вдогонку:
– На всю сотню бери! Четыре флакона бери! Слышь?!
Не успел Пузырь отойти от дома, Глухой засуетился и заходил по квартире туда-сюда.
– Ну где же он? – причитал Глухой. – Да я бы уже сносился туда и обратно, – он прошёлся по комнате и вновь принялся ныть. – Вот где ходит уже столько времени? А? Ответь мне, – выставился он тупо на Стаса. – Я бы…
– Что ты завёлся? – упрекнул его Стас, устав от его нытья.– Он ведь только что ушёл.
– Где же только что? – малахольно возмутился Глухой. – Уже столько времени прошло. Но вот где он ходит? Не пойму, – заходил он опять.
Не успокоился он до тех пор, пока Пузырь не вернулся. Увидев его, он схватил бутылки, заскочил в кухню, откупорил одну, налил себе больше половины стакана и залпом опустошил. Подобную процедуру он сразу же повторил.
– Хорошо пошла, – стал он гладить себя по животу. – Хорошо зажгло. Можно и закусить теперь. Он достал из холодильника кусок «докторской» колбасы, порезал кусочками и стал есть. Гости молча наблюдали за ним.
– Ты чё, Разгул, – тряхнул он бутылкой и глянул на Стаса. – Будешь?
Не понимая его поведения, Стас согласился.
– Тебе сколько наливать? – поинтересовался Глухой, смотря на него наивным взглядом.
– Наливай как себе, – ответил Разгуляев.
– Ты чё так много пьешь? – неподдельно удивился Глухой.
– Ну можешь чуть меньше, – окончательно заблудился Стас.
В подобных ситуациях он не знал, как себя вести, и поэтому начинал тупить. Ведь по здравой логике так быть не должно. Это и вводило его в состояние аффекта. Да и голова трещала. Не давала полностью сфокусироваться на определённой мысли.
– Да нет, я так. Просто, думаю, надо же, как он много пьет? – с нотками упрёка заявил он и наполнил стакан. – На, брат, лечись.
Разгуляев выпил и, как это делают заправские алкаши, занюхал корочкой.
– Ты тоже будешь? – обратился он к собутыльнику.
– Сам-то как думаешь? – возмутился тот, отвечая вопросом на вопрос.
– Мне чё думать!? – возник Глухой. – Я уже давно не думаю. Я тебя спрашиваю. Пить будешь?
– Чё ты можешь спросить? – вышел из терпения другой. – Ты можешь поинтересоваться, но не больше!
Его бесило поведение Глухого. Но какие-то рамки сдерживали его от каких-то действий.
– Ты чё возмущаешься? – продолжал наезжать Глухой. – Гуляешь на халяву, ещё чего-то выпендриваешься, как целка! Я тебя по-людски спрашиваю. Бухать будешь?
– Буду! – повысил тон Пузырь.
– Так и отвечай! Конкретно! Среди людей сидишь. Я не стану сюсюкаться с тобой. Выставлю за дверь – и тусуйся на стороне.
Эти слова остудили прыть Пузыря, и он молча ждал, когда ему подадут выпить. Глухой ещё немного подождал, смотря на него наглым взглядом. Затем все-таки налил и подал.
– На, скотина. Троглодит несчастный. Захлебнись. Все нажраться не можешь.
После этого обстановка разрядилась. Видимо, Глухого зацепила выпивка, и он испытал блаженство. Разгуляев ещё немного с ними побыл и ушёл.
Глава 4
Утро стояло туманным. Туман спустился ночью плотным слоем и застлал собой весь город. Огоньки еле заметными маячками светили, словно далёкие звёзды. Улицы они не освещали, и проку от них на данный момент абсолютно никакого не было. Вадим Скоров проснулся, как обычно, в пять утра. Глянул в окно и почувствовал себя на какой-то миг героем в фильме ужасов. Его супруга, Лариса Скорова, так и не смогла уснуть до утра. Она ждала от Вадима мужского внимания. Но вновь ничего не произошло. Вся заплаканная, она смотрела, как он одевается, и ненавидела его больше всего на свете. Она чувствовала себя несчастной и обделенной человеческим теплом, считая во всём виноватым Вадима.
«Он рушит меня как женщину», – думала она.
– Ты не любишь меня! – неожиданно вырвалось из её груди. – Ты мне даже элементарного внимания не уделяешь, – продолжала Лариса выплёскивать накопившиеся обиды. Ей хотелось броситься на него пантерой. Уронить на пол, растоптать ногами, искусать зубами, раздавить. Отомстить за разбитую любовь. Ведь если бы он её не взял замуж, возможно, она бы встретила настоящую любовь. Но на Вадима не влияли её реплики. Он видел абсолютно иные цели. Скоров мечтал о расширении своего предприятия и бизнеса. Его дела уверенно двигались в гору, и побочными проблемами он не интересовался. А к Ларисе он утратил всяческий интерес. Он жил лишь планами. Каждый раз к возвращению мужа Лариса красиво одевалась, делала оригинальную причёску. Пыталась его завлечь, заинтересовать. Вызвать в нём мужское желание. Скоров не мог не заметить заманчивые этюды жены. Не увидеть подобное явление фактически невозможно. Но какие-то невидимые барьеры удерживали его, чтобы подойти к ней, обнять, приласкать, поцеловать. Чем был вызван тупик, трудно сказать. Да и сам бы он навряд ли смог объяснить данный фактор. Перебороть себя он был не в силах. Поэтому, полностью уйдя в работу, находил в ней отдушину от семейных неурядиц.
Слушая, как Лариса льёт свою женскую горечь, в конце концов, он испытал напряжение. Он полностью осознавал, что дальше так быть не может, что надо что-то менять. Жизнь рядом с ней становится всё сложнее и утомительнее. Но поделать с собой абсолютно ничего не мог. Душевные преграды были намного сильнее его самого. Каждый раз, возвращаясь домой, он испытывал рядом с ней дискомфорт.
Накинув на себя домашний халат, Вадим выполнил несколько физических упражнений и зашёл на кухню, чтобы выпить стакан соку. Лариса зашла следом и села напротив него. Не выдержав её пристального и чего-то просящего взгляда, Скоров покинул квартиру и направился к гаражу, который находился в пятидесяти метрах от дома.
Туман увеличил свою завесу, но Скорова не остановила его плотность. Он всмотрелся вперёд и выехал на дорогу. Противотуманки освещали часть улицы, и это давало возможность передвигаться вперёд. Нервная система немножечко пошатнулась. Думы о Ларисе и о совместном с ней проживании не отпускали. Они давили и давили на сознание с полной жестокостью и коварством.
Позади него неотступно светили фары, и в итоге они стали действовать ему на нервы. Скоров надавил на газ, и фары с той же скоростью приблизились к нему. Сработало нехорошее предчувствие. По Ангарскому мосту машин передвигалось немного, и Скоров выжал из своей девятки всю мощь.
За последнее время он впервые пережил сильное душевное потрясение. Ангара подняла облако. Но Вадим не обращал на это внимания и давил на газ. Мысли о будущем его терзали, словно изголодавшиеся волки в лесу на загнанного ягненка. Приближался каменный пьедестал кольцеобразной формы с обозначением «Кировский район». Одновременно с двух улиц, огибающих кольцо, выскочили две Волги и помчались прямо на него. Отвернуть было некуда. Вадим надавил на тормоз. Но в этом уже не было абсолютно никакого смысла. Машину с бешеной скоростью понесло прямо на каменную стену. Скоров закрыл глаза и увидел несколько кадров из прошлой жизни.
Плотников с профессором Кремнёвым имел самые доверительные отношения. Владимиру было поручено привязать к себе бесхарактерную личность. Стас Разгуляев сам попался в этот капкан. Оставалось лишь показать его профессору Кремнёву. Плотников привёз Разгуляева в институт. Профессор оценил молодого человека визуально и, заплатив художнику часть его гонорара, направил к Шаманову. Мнение мага оставляло за собой не последнее слово. Ведь он в данном мероприятии играл немаловажную роль. От него требовалось путём оккультных способов поменять души испытуемых, что само по себе говорило о его непосредственном участии. Смотря из своего дома на Стаса, он сказал Владимиру:
– Вы не зря кушаете свой хлеб. Этот молодой человек нас вполне устраивает. Держите его постоянно в поле зрения. В ближайшее время он нам понадобится.
Дважды отсчитав Разгуляеву часть своих денег, Плотников окончательно привязал его к себе. Теперь он примчится к нему по первому зову даже в горячую точку города.
Уйдя от Глухого, Разгуляев весь день бесцельно прошатался по улицам Иркутска. Его голову посещали разные мысли. В первую очередь то, что каким-то образом необходимо упорядочить свою жизнь. Надоело двигаться в неизвестном направлении. Но что для этого необходимо сделать? На этом месте и выставлялись стопори в его мозгах, которые не давали сфокусировать мысли в нужном направлении. С появлением сумерек он явился к Кате.
– Тебя со вчерашнего дня ищет Плотников, – сообщила она, как только он пересёк порог. – Просил, как ты появишься, чтобы срочно позвонил ему. Зачем-то ты ему понадобился? – Катя была взволнована.
Разгуляев не стал откладывать звонок на потом. «Вдруг какие заработки предложит», – подумал он.
– Алло, – раздался голос художника. Он специально находился у телефона с номером, известным Стасу.
– Это Стас, – обозначился Разгуляев. – Ты просил позвонить.
– Наконец-то я слышу твой голос, – обрадовался Владимир, словно уже потерял надежду на его появление. – Бросай всё и срочно мчись ко мне.
– Что за спешка? – устало ответил Разгуляев. Больше всего в данный момент ему хотелось напиться горячего чая, завалиться в тёплую постель, прижаться к Кате и отключиться до утра. Но непредвиденные обстоятельства его вновь толкали в дорогу.
– Вопросы потом, – торопил Плотников. – Бери такси и срочно мчись ко мне.
– Что случилось? – спросила Катя, заметив перемену его настроения.
– Просит срочно прибыть к нему, – сказал Стас и уставился на неё непонимающим взглядом. Дескать, в чём проблемы, я не знаю.
– Что-то у меня предчувствие нехорошее, – тяжело вздохнула она. – Может, не стоит ехать? – попыталась она отговорить его. Но он загорелся неудержимым желанием узнать суть дела. Чем вызвана сама срочность?
– Нет, Катя, надо ехать, – сказал он. – Может, какие-то заработки будут предложены.
В Стасе не было самостоятельности. Ему был необходим толчок со стороны. Чтобы кто-то придумал, как заработать деньги. Сам бы он никогда не решился на доходную сделку.
– Поел бы хоть тогда на дорожку, – заботливо предложила она, предвидя в своём сердце ужасную картину, дать объяснения которой была не в силах.
– Ничего страшного, – натянуто улыбнулся Стас. – Не умру с голода. Если что, я позвоню, – пообещал он и вышел за порог.
– Вчера попал в автомобильную катастрофу бизнесмен среднего уровня Вадим Скоров. Возрастом с Разгуляевым он был одного. Кремнёву из больницы поступил звонок. Ему сообщили, что на три дня он может забрать пострадавшего в НИИ.
– Жена бизнесмена, Лариса Скорова, просила разрешения докторов встретиться с мужем.
– К нему пока нельзя, – отвечали ей. – Он в тяжелом состоянии.
С утра до вечера она находилась в фойе клиники и донимала врачей вопросами в надежде, что, может быть, ей все-таки разрешат пройти к мужу. Надо было спешить, и поэтому Кремнёва торопили.
Операционный кабинет Кремнёва по воскрешению людей был оборудован по самым последним технологиям. Большая часть оборудования была закуплена за рубежом. Купол, что был вывезен из северного научного центра, был сооружён в этом же кабинете. Скоров находился в коме. Датчики, подсоединённые к его телу и выведённые на приборы, указывали на то, что он ещё жив. Его душа находилась рядом с его телом, и Шаманов специальными оккультными способами держал её под контролем.
Плотников доставил Разгуляева, и с ним сразу же началась работа. Шаманов уложил его на вторую кушетку. Ввёл в транс, и Кремнёв его опутал датчиками. Приборы указали его жизнеспособность. Шаманов попросил всех выйти и приступил к ответственному моменту. Чем он занимался, никто не знает. Однако вскоре, закончив ритуал по перемене душ, он пригласил Кремнёва, чтобы тот закончил акцию.
Вживление чипов в головной мозг в области мозжечка требовало кропотливого и терпеливого труда. Эти чипы были рассчитаны на один год действия. После чего они самостоятельно растворятся. Вслед за этим уничтожится искусственно вживленная информация. В течение последующей недели у человека восстановится память прошлой жизни. А что с ним происходило за год, окончательно забудется.
Две девушки, Лена Литвиненко и Марина Гуськова, ассистировали ему. Они помогали профессору проделывать операции разных характеров. За время их совместного сотрудничества они зарекомендовали себя с положительной стороны. Основной задачей девушек являлось за пределами НИИ держать язык за зубами. И они с ней справлялись отлично. Операции, связанные с головным мозгом, профессор проделывал неоднократно. Многие из них составляли огромную сложность. Однако все они имели удачное завершение. Самыми лучшими экспериментами профессор делился с другими докторами. Опираясь на эти трудоемкие знания, было спасено много значимых жизней.
Последние два-три года профессор заинтересовался неодинаковым социальным уровнем людей. Углубившись в данные исследования, он пришёл к выводу, что внутренняя дисциплина регулирует жизненный уровень человека. Кроме того, он понял, что христианская теория, основанная по пути добра, подтверждает свою версию в любом бытие.
Вадим Скоров, скорее всего, был сильной личностью, и о нём ничего не было известно. Но слабые духовные качества Разгуляева навряд ли способны разбудить мысленные процессы бизнесмена.
С духом Вадима Скорова игра затеивалась рискованной. Он мог на подсознательном уровне увидеть себя в прошлом. И тогда перед ним откроются многие карты. По крайней мере, он мог наломать дров. Но Кремнёва это беспокоило меньше всего. Он был поглощен самим процессом. Основной интерес заключался в наблюдении за их дальнейшим поведением. В своем предположении он не сомневался.
– Я вам всем докажу, что дух в тело вселяется неоднократно, – кричал Кремнёв после заседания профессорам. – Тем самым, он проходит несколько ступеней, прежде чем достигнет совершенства. Один находится на первом уровне, другой на третьем, третий на шестом. Вот почему один смелый, а другой трусливый. Один сильный, а другой слабый. Один дисциплинированный, а другой бесшабашный.
С первым солнечным лучом Кремнёв завершил трудоёмкое дело. Тело бизнесмена включилось в сознание. Его надо было срочно транспортировать в клинику. Кремнёв позвонил профессору Гришину, и тот направил в НИИ машину скорой помощи.
В тело Разгуляева был вселён дух Вадима Скорова. Привести его в чувства особого труда не составило. Профессор вывел его из рабочего кабинета. Плотников находился недалеко от операционной. Удобно развалился в кресле, листал журнал и терпеливо ожидал окончания процесса. Кремнёв прогулялся с Разгуляевым по коридору. Художник заметил их и подошел.
– Я поздравляю вас с еще одной удачей, – пожал он Кремнёву руку.
– Рано, мой друг, ликовать триумф, – сказал профессор.
Плотникову нечего было добавить.
– Я сам доставлю его домой, – предложил он, указав кивком головы на Стаса.
– Хорошо, – согласился Кремнёв и, ещё раз убедившись, что пациент вполне дееспособен, дал Плотникову ряд рекомендаций. Он их взял на вооружение и вместе с Разгуляевым покинул НИИ. Стас ничего не помнил, и Владимир, пока они шли к остановке, объяснял ему кто он и что.
– Ты вчера сильно ударился головой. Пришлось тебя показывать доктору, – он взял его руку и провёл в области подзатыльника. – Сейчас привезу тебя домой. Отлежишься пару деньков, восстановишься, и твои дела опять пойдут в гору. Твоя жена, Катя, наверное, уже переживает. Ведь тебя со вчерашнего дня не было дома. – Плотников поймал машину, но сразу решил не везти его домой.
– Сначала покатаемся по городу, – подумал он. – Необходимо побольше информации вложить в его голову.
Водитель, получив приличный взнос, был не против подобного развлечения.
– А помнишь, как мы с тобой в «Бригантине» познакомились? – загружал Владимир в Разгуляева информацию.– Ты приехал туда с Катей какое-то событие отмечать. Помнишь?
Разгуляев углубился в свои размышления. Перед ним всплывали мутные фрагменты минувшего времени. Он пытался их склеить с услышанным, но даже не мог вспомнить, как выглядит его супруга. «Видно, здорово ударился», – подумал он.
– А помнишь, я вас на концерт Николаева бесплатно проводил? Затем мы втроем коньяк пили. Ты ещё меня приревновал к Кате. Хотя причины для этого не было. Ну, помнишь, нет?
Что-то припоминалось из прошлого. Проблесками всплывали затемненные кадры, сложенные рассказами художника. Стас напряжённо работал мозгами. Ему хотелось хоть что-то вспомнить красочно. Хоть на чем-то поймать яркий ориентир. Но в его голове была полная пустота
– Видимо, я чётко головой ударился, – сказал Разгуляев. – Ничего не помню.
– Постепенно восстановишься и придёшь в себя, – успокаивал его Плотников. Затем попросил водителя подъехать к своей художке. – Подожди немного здесь, – сказал он ему и повёл Разгуляева в мастерскую. – Вот, это те самые коттеджи, которыми ты восхищался, – показывал он Стасу картонные макеты.
И опять перед ним всплывали смутные картинки.
– В этой комнате мы всегда любили находиться, – сказал Плотников, когда они оказались в комнате отдыха.
Немного побыв в ней, они покинули мастерскую. Сели в машину, и водитель тронулся с места. Владимиру надо было протянуть время до Катиного возвращения с работы. И это ему удалось. Стрелки часов указали на нужные цифры.
– Это твой дом, – указал Плотников на пятиэтажное жилое строение.
И вновь перед Разгуляевым всплыли смутные картинки. Плотников рассчитался с водителем, и они вошли в подъезд. Катя открыла дверь и облегчённо вздохнула.
– Ну, Слава Богу, – сказала она. – Я уже вся испереживалась. Думаю, что за срочность такая?
– У нас произошла небольшая авария, – объяснил Владимир. – Стас вчера упал и ударился головой.
В данное время он находится в некоторой амнезии. Но ты, главное, не переживай. Он восстановится.
– О, Господи, а ведь я предчувствовала неладное, – запричитала Катя. – Но теперь что, будем надеяться на лучшее. Вы проходите в гостиную, – пригласила она их. – Я чай приготовлю.
– Разве что недолго, – согласился Плотников. – У меня ещё много своих дел не завершено.
Разгуляев в основном молчал и пытался хоть что-то вспомнить. Но ничего не выходило. Катя накрыла столик в гостиной и всем принесла чай.
– Угощайтесь, чем богаты, – улыбалась она.
Ей было приятно осознавать, что Стас жив и здоров. Вскоре Плотников попрощался.
– Я позвоню, – пообещал он напоследок и уехал.
Как и вчера, Лариса Скорова утром рано приехала в больницу. Но посетить мужа ей опять не разрешили. Она настойчиво ожидала хоть каких-то известий о состоянии здоровья Вадима. Со своими родителями и родителями Вадима она поддерживала контакт по телефону. Выглядела она утомлённо. Последние две ночи Лариса фактически не спала. Неизвестность её измучила до такой степени, что взгляд был абсолютно безразличен к окружающему миру. Она думала только о нём. Все остальные проблемы отошли в сторону и некоим образом не цепляли её чувства. Глаза наполнились слезами, и казалось, что эта накопившаяся влага вот-вот брызнет, покатившись ручьями по бледным щекам, делая у её ног лужу.
Лариса закончила исторический факультет Иркутского педагогического института. Несмотря на то что со школьной скамьи она мечтала давать детям знания, по своей прямой специальности устроиться не смогла. По кое-каким связям своей подруги Ирины Киселевой она поступила в краеведческий музей и по сегодняшний день работала экскурсоводом. Неожиданная трагедия внутренне подломила Ларису. В данный момент она была полностью потеряна. Каждая её мысль на половине обрывалась, и появлялась новая, которая перекрывала последующую, не доходя до полного фокусирования. Лариса не могла найти себе места.
«Как же теперь я проживу?» – думала она.
Последнее время совместная жизнь с Вадимом отчего-то не заладилась. Но потерять его ей очень не хотелось. Она уже привыкла к роскоши и достатку. Буквально перед аварией Вадим подарил ей десять процентов акций. Но её беспокоил вопрос, сможет ли она ими воспользоваться самостоятельно без Вадима? Взволнована она была многими вопросами. Посидев немного на диванчике, она поднималась и подходила к окну.
Наблюдая за подъезжающими и отъезжающими машинами, Лариса на миг отвлекалась. Но буквально через минуту образ Вадима вновь всплывал в её воображении, и она возвращалась на диванчик. Соединив колени и положив на них ладони, Лариса отрешённо смотрела в пол. Она хорошо знала своего мужа и не могла поверить в то, что он самостоятельно врезался в бордюр. Ведь он фактически не употреблял спиртного и всегда, находясь за рулем, был крайне осторожен.
На заре перестройки Вадим Скоров одним из первых открыл видеосалон. Деньги на раскрутку одолжил дядя по отцовской линии, который свято верил в удачу племянника. И не ошибся. Вадим зацепился за эту идею всеми своими конечностями, создав за короткое время целую сеть. В каждом районе города он имел свой видеосалон. За фантастически короткий период его финансовое положение выросло до таких размеров, что он невольно задумался о более масштабных проектах. Скоров часть денег вложил в ремонтные работы, и они принесли хорошую прибыль.
Тогда-то и посетила Скорова мысль о создании строительного кооператива. И опять запланированные стратегии свершились. Компания прогрессивно набирала обороты, и появились новые соображения. Вадим составлял новые и новые планы. Однако в жизни не бывает всё гладко. Мост через пропасть, по которому Скоров шёл к своему апогею, надломился. На месте надлома он был до того ненадёжен, что каждый шаг мог оборвать все страховые канаты, которыми он был опутан при нормальном функционировании собственной жизни.
Лариса несколько раз ездила в контору. Её там успокоили тем, что все прежде заключенные контракты своей стабильности не потеряли и выполняются с точностью их условий. Сотрудники были тронуты случившимся. Но в больницу до сих пор никто не приехал.
Профессор Гришин появился после обеда.
– Извините, Лариса Сергеевна, – обратился он к ней вежливо. – Вашего мужа из реанимации перевели в платную палату. Он пришёл в сознание, и я вас сейчас к нему проведу.
Ларисе нелегко было говорить. Ей хотелось скорее увидеть Вадима, притронуться к нему, убедиться в том, что динамика положительная и скоро он встанет на ноги. Поэтому она просто покачала головой знаком согласия.
Поднявшись лифтом на девятый этаж, они прошли по коридору и остановились возле двери, отделанной пластиком. Гришин её открыл и, отойдя в сторону, пропустил даму вперёд.
– Вы можете с ним быть, сколько хотите, – сказал профессор и удалился.
К Скорову была подсоединена система. Через катетер на груди поступали лекарственные препараты. Лариса прошла и села возле кровати больного. Вадим молчал и смотрел на неё изучающе. Его предупредили, что сейчас к нему войдет супруга Лариса. Но он не мог признать в ней близкого человека.
– Как же так, Вадик? Я чуть с ума не сошла, – с горем пополам выдавила она из себя, и слезы брызнули на простыню, которой был накрыт бизнесмен.
Он молчал и делал попытки хоть что-то вспомнить. Но всё его напряжение не было увенчано успехом.
– Я Кирилла отправила к маме в Первомайский, – сквозь слезы сообщила Лариса. – Мне некогда забирать его из садика.
– Кто такой Кирилл? – произнёс Вадим первые слова.
– Как кто такой? – ещё сильнее разрыдалась женщина. – Это же наш с тобой сын.
В своём беспамятстве Скоров мучился. Внутренне он очень переживал. Ему хотелось приласкать эту несчастную женщину. Сказать ей какие-то успокоительные слова. Но он чувствовал себя абсолютно беспомощным. Он взял её руку и, несильно сжав, сказал:
– Прости меня. Но мне нелегко вспомнить какие-то события. Я даже аварии не помню. Что говорить о большем?
– А помнишь, как мы с тобой познакомились? – спросила Лариса.
Скоров отрицательно покачал головой и виновато отвёл в сторону взгляд. Однако в этот момент в Ларису словно вселились свежие силы. Она поняла, что от неё в данный момент требуется. Она решила рассказать ряд случаев из их совместной жизни.
– Ты учился старше меня на два курса на математическом факультете. В институте проходил бал, и ты в тот вечер обратил на меня внимание. Ты пригласил меня на танец и объяснился, что любишь. Весь вечер мы провели вместе. Затем до утра гуляли по городу и встретили рассвет. А на другой день ты приехал ко мне домой с огромным букетом цветов. Я была в восторге. С того момента мы не расставались. А помнишь, как мы на Байкале медовый месяц справляли? Было очень здорово. Ты, я и природа. Два года назад я родила тебе сына. Институт я закончила заочно. А ты постоянно спешил куда-то, боялся опоздать. Последний год полностью ушёл в работу, и нам с Кириллкой совсем не уделял внимания. Я тебе всё прощала и ждала домой.
Скоров её слушал и представлял перед собой образы. Лариса, заметив его углублённый взгляд, решила ненадолго оставить его одного. Пусть проанализирует полученную информацию. Да и перегружать его нельзя.
– Побудь немного один, – сказала она. – Я пойду, обрадую всех, что ты в сознании и что скоро поправишься.
Скоров маякнул головой. Мол, давай, моя девочка, сходи, позвони всем. Может за счёт их удастся что-то вспомнить.
