Текст книги "Битва за ресурсы"

Автор книги: Андрей Архипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Ну, что тебе, искин?.. Что?! Какие, к чертовой матери, пираты?! Дурных романов на ночь начиталась, железяка бестолковая?!

Глава 2

Готов испить даже горькую чашу испытаний. Была бы закуска.

Ледяной солнечный зайчик скользнул по зеркальной поверхности скафандра и убежал прочь, потеряв интерес к предмету, который нельзя было потрогать или хотя бы согреть.

Митька приподнял голову. Маленькое и холодное солнце на горизонте висело рядом с грузовиком, беспомощно раскинувшим в стороны полураскрытые панели фотоэлементов.

Обездвиженный рейдер со стороны был похож на раскормленного майского жука, расправившего крылья, но так и не взлетевшего со своего насиженного на орбите места. Казалось, тонкие перепонки солнечных батарей сейчас взмахнут, чтобы приподнять тушку насекомого над горизонтом, но шли секунды, а она всё так же недвижимо висела в проблесках автономных габаритных огней. Яркими мерцающими сигналами корабль словно бы звал того, кто придет и прогонит сковавшую его немощь.

Митька вздохнул.

«Жди, жучара, я на подходе, транспорт уже прибыл…»

Истребитель, пустивший на скафандр блик света, завис над поверхностью астероида и мягко провалился в нее своими шасси, подняв взвесь пыли, копившуюся тут миллиардами лет.

Митька задействовал ранец и взмыл к носовому шлюзу, ожидая, когда тот до конца раскроет входную диафрагму. Куда удобнее было бы забираться в корабль через откидывающийся фонарь, но создатели этого типа истребителей пренебрегли удобством пилотов и техников, предпочтя минимизировать затраты и уменьшить вероятность разгерметизации на две десятые процента.

Отстрелить его – пожалуйста, откинуть в сторону – боже упаси!

Теперь Митьке предстояло пробираться в тесную кабину ужом, надеясь что тяжелый скафандр пролезет через шлюзовой отсек, а здоровенный прямоугольный кофр с инструментом позволит ему закрыться. Без оборудования, позволяющего вскрыть обшивку, на грузовик он не попал бы: пираты контролировали практически весь корабль, не получив доступа лишь к системам пилотирования, навигации и связи. Точнее они его получили, но были незаметно блокированы кошкой, которая имитировала неполадки в основном и дублирующем контроллерах шины, вынудив взломщиков терять время и раз за разом менять в упомянутых комплексах прошивки и внутренние модули памяти.

Мурка явилась в ответ на мольбу о помощи, выразившуюся в непрерывных подергиваниях колокольчика на виртуальном экране Митькиного вычислителя, и сразу же развила бурную деятельность. Вот только ее последствия оказались весьма неожиданными – Митька с ней поругался вдрызг, почти до полного разрыва всех отношений.

Как оказалось, защита у пиратов была на уровне. Точнее говоря, никакими внешними интерфейсами они не пользовались, предпочитая даже в переговорах между собой использовать обычный человеческий язык, а не вычислители. Что интересно – язык использовали английский.

Взломанные модули управления они сразу изолировали от сети, и лишь недокументированная способность нескольких комплексов корабля напрямую общаться с маяками ретрансляции и дронами позволила кошке вернуть частичный контроль над этими устройствами себе, а заодно подслушать, что творится на корабле. На контроллер беспроводной связи, который Митька при доработке своей системы сигнализации подключил к общей шине в какой-то технологической нише, взломщики попросту не обратили никакого внимания.

Точнее они его просто не нашли. В стандартной документации на корабль данное оборудование не упоминалось, на широковещательные запросы в принципе не отвечало. Короче говоря, узкоспециализированный модуль, запрограммированный на коленке торопливым любителем.

Но вот злоумышленники были профессионалами. Разве будут специалисты своего дела, гордо несущие по жизни накопленные знания и опыт, ползать по пыльным технологическим лючкам корабля в поиске неведомых изменений? И вообще, человеку проще несколько раз переустановить систему и поменять память на компьютере, веря системным сообщениям, нежели вдумчиво читать логи и разбираться в причинах появления ошибок.

«Что тут думать! Прыгать надо! Время поджимает!»

Конечно, рано или поздно пираты до причин постоянно возникающих проблем докопались бы, но пока как только они подсоединяли какое-либо из подчищенных и подломанных устройств к общей шине, кошка вновь в них залезала и оставляла закладки, где только было можно. Однако с выводом из строя самих взломщиков дело у нее ожидаемо застопорилось. Ни один компьютерный гений во вселенной не способен достучаться до изолированных от внешнего мира человеческих мозгов.

В итоге она предложила Митьке провести полную разгерметизацию сектора корабля, в котором находились злоумышленники, и таким незамысловатым образом решить все возникшие проблемы. Проще говоря, взрезать обшивку рейдера лазерным комплексом штурмовика, после чего продезинфицировать отсеки от любых взбунтовавшихся «макроорганизмов», покончив с ними самым кардинальным способом. Успеют те уйти из-под удара – ничего страшного, можно продолжить вскрывать рейдер дальше, главное – ценное оборудование не задеть.

Невинные человеческие жертвы Мурку не волновали. Особый акцент она делала на Степаниде, которая по последним данным комплекса связи находилась в том же помещении, что и пираты. Кошка, несомненно, тревожилась за ее знания, которые могли попасть к злоумышленникам, но пыталась обыграть совсем другие темы.

«Ну, зачем тебе теща, скажи? У вас, у людей, бешеное количество анекдотов об этой неоднозначной части человечества! В конце концов, я тебе не любимой девушкой предлагаю пожертвовать…»

Поняв, что она предложила это всерьез, Митька впал в шок и долго молчал, выслушивая лекцию о том, что небольшое зло позволит ему избежать траты нервных клеток и неминуемых в ближайшем будущем неприятностей. Того же подрыва пиратами грузовика, если они поймут, что сбежать не удастся, а церемониться с ними никто не собирается.

В итоге он довольно зло прошелся по мерзкой натуре одной своей знакомой, предположив, что она не слишком сильно отличается от искусственных индивидуумов, за ней гоняющихся. Кошка в ответ на это лишь презрительно фыркнула и исчезла, оставив его расхлебывать свои проблемы самостоятельно. Правда успела обвинить в том, что он заразился политкорректностью и гуманизмом и совсем с ними не борется, абсолютно не представляя, с какими опасными вирусами имеет дело.

Митька даже не успел возразить, что делит людей на своих и тех, кто по другую сторону баррикад. И за первых, к коим он причислял и Степаниду, он пойдет в огонь и воду (ну ладно, только на штурм грузовика), в то время как последние из названных ему по барабану.

Ну не успел так не успел, ушла так ушла.

На обидчивых, говорят, воду возят.

Однако в результате размолвки ему пришлось напрягать свои мозги, пытаясь не обращать внимания на сгустки боли в подвергшейся операции ноге. Ожидаемо под такой аккомпанемент те отказались работать, и кроме как явиться на рейдер и перестрелять всех пиратов в стиле примитивных западных боевиков он ничего не придумал.

Вот только мало-мальски приличного оружия у него не было, даже имевшийся в наличии бластер после аварии сигнализировал о неисправности своей батареи. Именно ее заряд Митька выцедил до конца, приваривая ранец к носу своего бота (благо, что с питанием лазерного резака она была унифицирована по напряжению, а у него нашлись зажимы для подсоединения клемм аккумулятора). Но вот до нуля подобные батареи разряжать было категорически запрещено, и теперь бластером можно было забивать гвозди и только.

И чем ему было вооружаться?

Митьку поджимало время, и он ограничился напылением зеркального слоя на тяжелый шахтерский скафандр, сбором инструментов по вскрытию обшивки и зарядкой обычного строительного пневмопистолета.

Рисковал ли он? Конечно. И не только собой.

В случае бегства пираты неминуемо прикрылись бы заложниками, но тогда они хотя бы оставили их живыми и, возможно, невредимыми. А вот подстрелив Митьку при подлете к рейдеру или внутри корабля, они могли творить вообще всё что хотели. Доступ к базе у Степаниды был, и Митька предполагал, что самого высокого уровня, поскольку та ее и разворачивала. Даже если он и сменит все права доступа вместе с кодами прохода минных полей, рано или поздно пираты вынудят женщину рассказать, как их все обойти (даже если она сама пока об этом не знает).

«Ладно, поиграем в ковбоев», – решил Митька и отправился на рейдер в надежде, что кошка смогла достаточно наследить там своими грязными лапами. В противном случае пираты могли восстановить работу общей шины, увидеть истребитель на радарах, сбить его на подлете и отправиться пить шампанское.

И хотя искин базы сигнализировал, что модуль беспроводной связи на рейдере всё еще не видит большую часть систем корабля, это предположение нельзя было исключать полностью.

* * *

Грузовик встретил его издалека и довольно весело: подсветка малого шлюза зашлась такими всполохами сигналов, как будто на борту праздновали старый Новый год и потому созывали всех, до кого только могли дотянуться.

Почему прозвучал намек именно на этот праздник? Наследникам великой евразийской империи так нравилось, что никто из окружающих не понимает смысл сего исторического события, что этот день в космосе они стали праздновать с вселенским размахом, затмевающим торжественные мероприятия по случаю самого Нового года.

«Что случилось? – каждый раз спрашивали те, кто первый раз видел подобную иллюминацию. – Наступил день их великого святого? Обретения независимости? Первого выхода на орбиту Земли?»

«Да нет, – отвечали всезнайки, проведшие последние месяцы в космосе, – это русские отмечают очередной юбилей: две недели с того момента, как начали праздновать очередной Новый год! Опохмеляться же когда-то надо…»

Смех смехом, но праздничные «гирлянды» в этот день на всех кораблях Федерации включались на полную мощность. Однако сейчас в мельтешении огоньков Митька заметил некую осмысленность. Если бы он не учился в Полтавском летном, такого, возможно, и не произошло бы, только в считанных училищах Федерации курсантам преподавали столь древнюю архаику, как азбуку Морзе. Хотя ради справедливости стоит отметить, что первые ее азы он начал осваивать гораздо раньше.

Пришлось ему как-то в дни своей юности стоять на шухере, когда подельник выносил дом какого-то зажравшегося банкира, перед этим научив пользоваться тангентой древней аналоговой радиостанции для передачи тревожных сообщений. Научил так, что даже разбуди его среди ночи, Митька отбил бы любую комбинацию нужных слов тревоги без ошибок и запинок.

Почему они вдвоем пошли на столь постыдное деяние? Да не настолько и постыдное, по правде говоря. По крайней мере, с позиций той общественной прослойки, в которой они тогда прозябали. Как мальчишки туда попали? Да они там существовали с самого своего рождения, вот только в один совершенно не прекрасный момент резко опустились на самое ее дно.

Началось все с того, что домик Митькиных родителей после их смерти ушел с молотка за ипотечные долги, и ему стало попросту негде ночевать. Нормальную работу пареньку в четырнадцать лет никто не желал давать (с предлагаемых грошей он точно не смог бы платить банковские проценты по ипотеке), а поскольку, начиная с этого возраста, он уже считался полноценным гражданином и на пособие рассчитывать не мог, временных подработок ему хватало лишь на еду и дешевую ночлежку.

Подельник его попал, по сути, в ту же ситуацию. У Семёна заболела сестренка, а поскольку родителей он тоже похоронил, ему пришлось продать неказистый домик в деревне, доставшийся по наследству, и попытаться в городе хоть как-то заработать ей на лечение…

Слишком много совпадений, хмыкнете вы. И будете правы.

Но что вы хотите от развитого либерального капитализма в самом расцвете его жизненных сил?

Кроме того, такие совпадения встречались в то время сплошь и рядом.

Смертоносная эпидемия, в основном поражающая жителей юго-западных областей Федерации сорока-пятидесяти лет, прокатилась по Полтавщине и оставила сиротами тысячи семей. Болезнь медленно, но неотвратимо разрушала кроветворную систему человека, после чего он начинал сохнуть не по дням, а по часам.

Средства массовой информации пестрели сообщениями о глобальной бактериологической войне, но Митька всегда подозревал, что в этот раз военная лаборатория одного из вероятных противников распылила свою отраву в достаточно ограниченных масштабах и совершенно по другой причине. Возможно, лишь для того, чтобы проверить ее работу или принудить Федерацию отступить в каком-нибудь наболевшем финансовом противостоянии.

В парламенте страны само собой грозились ответными акциями, но в итоге все свелось к обычной «газетной» шумихе, затихшей через год. Если нападение и было, то мафиозные правительства разных стран как-то договорились между собой. Деньги, как известно, не пахнут.

Конечно же, государство выделило средства на лечение пострадавших людей, но сделало это лишь для конкретной возрастной категории, в процентном отношении более всего пострадавшей от эпидемии. Казалось бы, попытайтесь вылечить еще и детей, ведь некоторые из них тоже стали жертвами бактериологической атаки и их не так много! Однако до властей было не достучаться, поэтому лечебные учреждения с завидной регулярностью отказывали в помощи. Чопорные больничные администраторы каждый раз долго и нудно соболезновали, но потом категорично доводили до сведения, что принятый правительством закон они нарушить не могут, это сразу приведет к лишению их учреждения лицензии на медицинскую деятельность.

Обращения в благотворительные фонды тоже ни к чему не привели, хотя денег у тех было немерено. Средства массовой информации были заполнены призывами известных артистов жертвовать в пользу детей и неимущих. Митьке всегда было интересно, они сами что-то переводили или эти выступления и были их вспомоществованием? Или, может быть, им даже платили гонорары за подобные воззвания?

В любом случае Семёну из этих средств не досталось ничего. Вероятность летального исхода при лечении его сестренки была настолько большой, что правила подобных фондов (большая часть которых предназначалась для отмывания денег или уменьшения налоговой базы) просто не позволяли тратить деньги «благотворителей» впустую.

Собирать деньги в сети? Пришли такие крохи, что сразу стало понятно: богатые особы в таких акциях участия попросту не принимают, у них другие проблемы и заботы. У одного космическая яхта сочится воздухом при длительных переходах, у другого сексуальное расстройство от частой смены партнеров, третий тоже болеет… депрессией от вчерашних омаров.

Семен был готов убить каждую бездушную сволочь, проигнорировавшую его объявление на страницах популярного новостного сайта, но списков данных субъектов ему никто не предоставил, да и сестренке это не помогло бы никак. Проблема ведь заключалась не в скупых богачах, а в государстве, благодаря которому сложились такие невыносимые условия жизни. Хотя, возможно, и в них, поскольку некоторые из этих субъектов государство и контролировало. Вот только добраться до этих контролёров было попросту невозможно.

Так что ему пришлось самому платить за лечение пятилетней Маши, которая оказалась восприимчивой к удару отравы, предназначенной вовсе не для нее, а для взрослых. Средства, вырученные за деревенский домик, быстро закончились, потому парень устроился подрабатывать в мелкую обслуживающую контору следить за роботами, которые убирали мусор с придомовой территории, осуществляли покос травы и мелкий ремонт в квартирах.

Денег ему никто не платил, но немудреное служебное жилье (больше похожее на полуподвальную подсобку для хранения инструмента) выделили, что уже достаточно компенсировало часть его повседневных расходов. А то, что новый работник не имел соответствующего образования… Для управляющего жилищной конторы было важно, что тот с работой справляется, поскольку других желающих пахать на подобных условиях долгое время не находилось.

Незадолго до этого Семён снимал комнату у Митькиных соседей, и когда тот оказался на улице, в беде знакомого паренька не оставил, тем более тот был почти его ровесник. Как известно, люди воспринимают чужую беду острее, если сами переживают что-то подобное. И потому Митька почти всегда ночевал у него, основательно делясь своими немудреными заработками и частенько сопровождая маленькую сестренку своего друга при посещении ею многочисленных поликлиник и больниц.

Помог он ему и в налете на дом банкира.

Семён был программистом и техником от бога, запчастей от дворовых роботов у него было навалом, а потому закольцевать сигнализацию какого-то новоявленного нувориша, запретив ей выдавать сигналы в сторону полицейского участка, было для него плевым делом. А уж имитировать срыв работы подстанции и выжечь камеры по пути на место – тем более.

Почему он выбрал именно этот дом, Митька знал абсолютно точно и потому сам вызвался участвовать в налете.

В офисе этого ублюдка его друга не просто вежливо выставили за дверь, дав понять, что на кредит ему не стоит рассчитывать, но в прямом смысле вышвырнули на улицу, заявив, что голодранцам тут не место. А потом еще и занесли в федеральный черный список, после чего тот окончательно потерял шансы получить хоть какие-то деньги на лечение. Хорошо, что не поломали ничего, хотя рука у Семёна болела еще долго. Именно поэтому лично для него налет выглядел не грабежом, а благородным мщением. И даже богоугодным делом, поскольку с Митькиной точки зрения речь шла не только о подонке, которого следовало наказать, но и о каре господней.

Разница в уровне жизни между верхами и низами в Федерации достигла такого уровня, что понятие справедливости в определенных слоях общества трансформировалось. Слишком многим были недоступны обычные услуги доктора, да и о хлебе насущном им приходилось задумываться каждый божий день, в то время как некоторые индивидуумы купались в роскоши, а иногда даже в шампанском, заливая его в бассейны своих вычурных домов в закрытых кварталах города.

Что обычным людям оставалось? Некоторые смирялись со своей участью, другие пытались воспользоваться бессмертной фразой Симонова: «Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей». Богачи для них были ничуть не лучше нацистов, память о которых еще жила в тех местах.

Надо признать, что подобные «убийственные» настроения витали в молодежной городской среде повсеместно, а именно там и жили напарники. Так чему было удивляться? Олигархические и мафиозные системы всегда приводили к расслоению общества и его радикализации. Слои отделялись друг от друга этажами, заборами и полицейскими кордонами, после чего просто переставали понимать друг друга.

В закрытые кварталы олигархов попасть было очень непросто, но этот конкретный тип до такого уровня еще не дорос и потому вкушал прелести жизни в обычном районе для богатеев, снабженном всего лишь усиленным пропускным режимом, маниакальной видеофиксацией и поголовной сигнализацией по периметрам участков. И потому попал под раздачу.

В итоге этих самых «прелестей» Семён с Митькой взяли достаточно, но закончилось все ожидаемо печально.

Ювелирные украшения, банковские чипы и разные новомодные гаджеты Семён пристроил удачно и на вырученные деньги успел поместить сестренку в какую-то известную клинику на полное довольствие. Вот только спустя несколько месяцев принявший краденое барахло барыга сдал своего клиента со всеми потрохами, и парню припаяли десятилетний срок, выслав его на поселение в тайгу. В момент «раздачи» ему как раз исполнилось шестнадцать.

Там он тоже следил за роботами. Те то ли валили деревья в каком-то буреломе, то ли прокладывали очередной газопровод в соседнюю страну, но работа по слухам была тяжкой, судьба к Семёну повернулась не самой приятной частью своего тела. Помимо этого частные детективы, нанятые вернуть хоть что-то из украденных ценностей, проследили его денежные потоки, и контракт с лечебной клиникой оказался под угрозой расторжения.

Однако маленькой Маше к тому времени было уже все равно.

Когда Семёна отправили в СИЗО, она тихо и незаметно скончалась, напоследок вспомнив Митьку, своего доброго и веселого соседа, водившего ее по врачам и дарящего дешевые, но забавные плюшевые игрушки. По крайней мере, так передавали ему медсестры. Не дозвонившись до ее брата, они связались с ним и сообщили печальные известия: борьба с очередной супербактерией, не поддающейся никакому лечению, и в этот раз закончилась неудачей.

На похороны Митька вырваться не смог. Он как раз сдавал экзамены в летное училище, и даже кратковременная отлучка в тот момент лишила бы его шансов на поступление. Позволить себе рисковать он не мог, в космосе (куда его Семён, кстати, всячески толкал), да еще с военной профессией жилось куда лучше, чем на грешной земле.

Потом он несколько раз пытался узнать, где похоронена Маша, но все его усилия разбились о стену молчания лечебного заведения. Он был ей никем, а персональная информация такого рода выдавалась только родственникам. Медсестры и так нарушили все мыслимые правила, сообщив ему о смерти. Видимо, запали последние слова девочки им в душу.

А азбука Морзе, кстати, пригодилась Митьке на вступительных экзаменах. Точнее на собеседовании, прошедшем уже после их сдачи. После того, как он провел демонстрацию своих знаний перед Колобком, тот пошел к начальству и попросил за подающего надежды паренька. То ли помогла эта просьба, то ли Митька действительно набрал приличное количество баллов, но его приняли.

Судя по тому, что доучился он без проблем, друг его не заложил, а следователи глубоко копать не стали.

* * *

Первым делом в малый шлюз рейдера пришлось толкать инструменты и пневмопистолет – кофр так раскорячился в проходе истребителя, что разминуться с ним в тесной кабине Митька был не в силах. Надеясь, что на том конце его видят, он просигнализировал посадочными огнями.

«Принимайте груз!»

Судя по короткому, но согласному миганию световой иллюминации, сообщение было получено, поэтому Митька откинулся на подголовник пилотского кресла и вновь начал рассуждать.

Кто бы ни ждал его внутри корабля, врагом он не был. В расшифрованных сообщениях не было никаких попыток подвести его к грузовику так, чтобы подставить под удары лазерных систем. Собеседник вполне мог задействовать противометеоритную защиту, пусть и в ручном режиме, поскольку истребитель был у него как на ладони (в присланных данных был вполне четко заявлен номер его борта).

А еще незнакомец не стал прикрываться другими членами экипажа, просто сообщив, что ситуацией владеет не в полной степени и представляет в своих посланиях только себя.

Даже если заподозрить неведомого собеседника в том, что тот ведет тонкую игру, было много разных мелочей, до которых этот субъект никогда не додумался бы, будь он простым провокатором. Неужели в сообщениях нужно было передавать заводские коды доступа к оборудованию шлюзов и краткие данные по давлению и воздушной смеси в отсеках? И это вместо того, чтобы простыми словами сказать, что некоторые параметры во внутренних помещениях достигли критического предела и часть Митькиных сотрудников в беде, поэтому ему надо поторопиться?

Конечно, пират тоже мог выйти на связь, но при этом, скорее всего, молол бы всякую чушь. Например, на вопрос, почему не Степанида докладывает о проблемах, всегда мог ответить, что у нее климакс или она сидит на унитазе и не желает ни с кем общаться!

Наивному молодому пилоту и этого должно быть достаточно! Он вообще мог ничего не говорить, а просто сбить Митьку на подлете или захватить в плен, когда истребитель пристыкуется к кораблю! Зачем придумывать лишние сложности?

Вряд ли кто-нибудь на грузовике мог даже предполагать, что сведения о захвате просочились наружу. Рейдер прервал обмен с базой настолько резко, что Митька до сих пор недоумевал, как искин определил, что случилось. Если бы кошка не подтвердила выводы умной железки, дополнительно констатировав, что Степанида находится в заложниках, он бы и сейчас сомневался, что пираты существуют.

Подумаешь, связь прервалась! Обычная неисправность техники, да еще и грузовик чужой!

А собеседник подтвердил, что на борту бунт, но его конечных итогов он не знает.

Так что Митька задавил в себе паранойю и стал обрабатывать полученные данные. В первую очередь показания датчиков давления.

Больших стыковочных шлюзов на рейдере было два: один в носу корабля, другой в районе двигательного отсека. Еще рядом с кормой существовал уже упомянутый малый, но он грузы не принимал и служил лишь для выхода людей наружу с целью диагностики двигателей и наружных систем (воздух в космосе достаточно ценный ресурс и его обычно старались экономить). Никаких автоматических диафрагм на нем не было: грубые металлические крышки с двух сторон трубы и минимумом электроники. И, конечно, на рейдере были большие ворота, через которые и вылетали штурмовики, но шлюзованием в них и не пахло. Обычные герметичные створки с двойным вакуумным уплотнением и все.

Внутри вместительный грузовой отсек можно было по желанию делить мобильными переборками на конечное число секторов, в зависимости от доставляемого груза. Помимо прочего это также позволяло экономить воздух при необходимости открытия больших грузовых ворот.

Судя по Митькиным воспоминаниям и отчету искина, на рейдере таких отсеков было восемнадцать, и экипаж перемещался по ним достаточно хаотично, выполняя текущие работы.

Переборки были стандартные, в виде обычных гармошек из квазиполимеров, применявшихся на базе. Их монтировали, раздувая давлением воздуха в плоскую поверхность и последовательно соединяя с дверьми и технологическими переходами из такого же дешевого негорючего пластика. После черновой сборки и подсоединения коммуникаций их накачивали теплоизолирующей пеной и путем подачи последовательности определенных импульсов замораживали в единое целое. Материал стен просто «запоминал» свое состояние и застывал в нем навсегда.

Конечно, существовала технология обратной сборки, заключающаяся в «размораживании» пены и вакуумной откачке воздуха из объемных переборок, но на практике ей никто не пользовался – легче было все разломать и выбросить в открытый космос, после чего заново возвести нужную планировку. Человечество предпочитало мусорить в космосе так же, как и на Земле, объясняя это целесообразностью.

Так вот, судя по присланным данным, кто-то целенаправленно пытался понизить давление в двух внутренних отсеках, стараясь «выкурить» остатки Митькиной команды из их нор. Понятно, что некоторое время они продержаться могут, держась на запасах воздуха в аварийных скафандрах, но что потом?

Потом все выйдут и сдадутся на милость победителю.

Значит, следовало поторопиться, иначе количество заложников у пиратов резко увеличится.

Митька обреченно вздохнул. Электроника малого шлюза просигнализировала, что тот готов принять новый груз, и он с замиранием сердца полез в автоматически открывшийся зев тесной камеры. Точнее вытолкнул себя из носового люка корабля и схватился за рычаг внешней створки малого шлюза.

Поскольку истребитель с данным типом переходного отсека стыковаться физически не мог, а собеседник ждал его именно за ним, Митьке пришлось синхронизировать свой корабль относительно грузовика и попытаться проникнуть на рейдер через открытый космос. Сначала он передал незнакомцу на борт кофр с инструментами и строительный пистолет, теперь настала и его очередь. Однако с этим возникли проблемы.

Кое-как запихнув себя в шлюз вперед ногами, Митька не смог закрыть за собой створку – габариты тяжелого шахтерского скафандра не были предназначены для таких помещений. Да еще и в бедро что-то уперлось, мешая двигаться.

Упершись руками в обод люка, он включил сервоприводы и продвинул себя дальше. Нога, на которой проходила операция, отозвалась кратковременной болью, но створка закрылась. Автоматика проверила герметичность закрытия, и над головой загорелся огонек выравнивания давления. В глаза ударил пучок света – прозрачного гермошлема на шахтерском скафандре не было, и за окружающей обстановкой приходилось следить с помощью многочисленных камер, одна из которых как раз и уперлась в яркий световой квадратик на сигнализирующей панели. Сменив точку наблюдения, Митька с надеждой уставился на противоположный люк, появившийся на экране вычислителя. Однако тот и не думал открываться.

Возмутившись про себя медлительностью своего таинственного информатора, Митька скомандовал вычислителю подключиться к автоматике шлюза. Однако высветившееся сообщение его несколько огорошило – коды доступа, прошитые им лично в оборудование рейдера несколько дней назад, не проходили.

Холодный пот пробил его до пят. Судя по всему, он оказался в ловушке, поверив незнакомцу.

«Я даже строительный пистолет ему передал, балда, пусть он и не выстрелит без идентификации! И коды не проверил, когда он шлюз открыл изнутри! Черт, теперь ни назад, ни вперед, застрял!..»

В принципе для опознавания можно было использовать даже генетический маркер, если была такая возможность, а уж набрать цифровой код доступа можно было даже снаружи корабля, вскрыв на обшивке лючок с панелью управления, однако если они не подходили, то попасть внутрь было невозможно. Обычная мера безопасности от проникновения.

Митька коротко выдохнул и попытался взять себя в руки.

«Вновь использовать сервоприводы?»

Тяжелый скафандр, надетый им в качестве защиты от выстрелов бластера, предназначался для работы в очень непростых условиях и позволял выжить даже при обвалах, случавшихся в космических шахтах. Теоретически Митька с его помощью мог попробовать отжать слабенький замок внешней заслонки шлюза (пальцы уже нащупали обводы запорного механизма) и вернуться обратно на истребитель, но тогда его шансы прорваться на грузовик катастрофически уменьшались, – кофр с инструментами для вскрытия обшивки был уже на борту.

«Выдавить внутреннюю створку? С больной ногой, что ли? Тут со здоровой не знаешь, справишься ли!»

Неожиданно Митька вскинулся, умудрившись заехать гермошлемом в стенку шлюза.

«Действительно, болван!»

Он поискал заводские коды доступа, присланные незнакомцем (и где тот только их достал, зараза!) и опробовал их на шлюзе. Вместо обычного меню появился длинный список возможных команд на исполнение. Никакой упорядоченности не было, но через несколько секунд его взгляд наткнулся на надпись «Привод внутренней створки». Нажав на кнопку, он попробовал в открывшемся подменю выполнить разные действия, но эффекта не было.