Текст книги "Байт V. Возвращение Матери Драконов"

Автор книги: Андрей Вичурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

I

«Нужно уметь проигрывать – к этой мысли следует постепенно приучать своих врагов».

Конор МакГрегор.

Антон.

Мальта.

Ни злости, ни ненависти к Черте, к своему удивлению, я не испытывал. Сам виноват!

Я, пришибленный ее неожиданным предательством пошел на кухню, взял стакан и, вернувшись к бару, налил минералки. Постоял еще несколько минут, не осмеливаясь сделать задуманное, но все-таки решился. Достал пачку снотворного, оставшегося у меня еще со времен борьбы с накатившей некогда непреодолимой депрессией, тогда, – после расставания с Верой и безумного круговорота связанных с нею событий. Выдавил все таблетки в ладонь и, забросив их в рот, открыл дверь в спальню.

Когда меня найдут, лучше лежать в кровати…

Да, возможно, именно так все и было бы, если бы это был не я, а я не увидел в прозрачной двери, ведущей во двор вставшую на задние лапы Шштелльсси, и указывающую носом на дальний угол зала, который от двери спальни было неплохо видно. Он вроде как пустовал, но я хорошо усвоил данный ею урок. Поэтому в этот раз дурацких вопросов задавать не стал.

Как и планировал, я зашел в спальню, не закрывая за собою дверь, и свернул налево к комоду, так чтобы меня нельзя было рассмотреть из зала. Едва зайдя, выплюнул начинающие растворяться таблетки, прилипшие к небу и языку. Пришлось и пальцем помочь. Затем, уже не сомневаясь, активировал подарок саламандры. Теперь я стал невидимым, одновременно получив возможность, это самое невидимое видеть.

Как оказалось, теперь я мог еще, и слышать неслышимое. Демиург, наверное, рассказал бы о каких-то смещениях мировых линий или о сдвиге по фазе, но мне в данный момент было по барабану. Из соседней комнаты доносились тихие всхлипы. Откуда-то из угла, скорее всего из-за камина.

Я осторожно выглянул из двери.

Вот оно как! Бродит как у себя дома, тварь!

В правом дальнем углу, раскинув кожистые крылья и зачем-то высунув длинный язык, над сжавшейся в комочек Чертой нависала уродливая летучая мышь переросток, стоя на одной лапе, второй придавив ее к стене и угрожающе что-то шипя. Насколько я знаю, летучие мыши общаются ультразвуком, но тут было именно шипение. Высокочастотное модулированное шипение.

И при каждой очередной режущей слух руладе, вампиресса сжималась все больше, пытаясь втиснуться в стенку, лишь бы оказаться подальше от этого уродливого чудовища.

Тут бы и сказать: «Так тебе и надо! А нечего воровать чужое! Предательница! В жены она намылилась, кидала!» Но почему-то не захотелось.

Я тихонько, стараясь не шуметь, потянул стоящий у двери спальни слева рюкзак и вернулся на цыпочках в спальню.

По-моему, в нем было что-то подходящее. Только бы сработало! А, судя по тому, как тут шастают всякие, кто ни попадя, из других реальностей – виртуальностей и вообще…

Шанс есть.

Ага! Вот оно! Сработает?

Вау! Получилось!

«Умение «Конструктор» активировано. Желаете изменить взаимосвязи в предмете Излучатель инфразвуковой «Прибой Стикса»?

Возможные изменения:

Излучатель нейтронов «Делись, ядро!» (доступно с «К-VII», возможно).

Излучатель стоячих волн «Прости, Эдисон!» (доступно с «К-VI», возможно).

Излучатель ультразвуковой «Кыш мышь!» (доступно с «К-IV», возможно).

Излучатель звуковой «Долби Сэр раунд» (доступно с «К-III», возможно).

Выберите доступное изменение».

Ну что, Десмод – деспот? Посмотрим, что ты на это скажешь?

Излучатель ультразвуковой «Кыш мышь»!

Выбираю.

Вместо солидного девайса, каким выглядел «Прибой Стикса», передо мной появилась неказистая серая пластиковая коробочка с одним тумблером и надписью «Вкл/Выкл». И это все?

Ладно, за неимением гербовой, будем писать на клозетной, как некогда предлагал, не помню кто…

Осторожно выглянул. Из-за камина плохо видно, блин!

Но насколько я знаю, это ультразвуку совершенно не помеха. Пробую? Перекинул тумблерок на «Вкл»…

Сначала, вроде как, не происходило ничего. Десмод только головой начал крутить из стороны в сторону недоуменно, я по торчащим над камином широким уродливым ушам видел.

А через пятнадцать секунд он принялся попискивать. Прикольно так, как настоящая мышка – норушка. Только раз в тысячу больше. И от Черты отступил на шаг, теперь мне стало его видно хорошо. Он бы меня тоже увидел, но спустя еще пять секунд ему стало не до того. Потому как, колбасить его начало не по-детски. Задергался как кукла на ниточке, за голову схватился, одновременно пытаясь обратиться обратно в человека. И, по крайней мере, с ногами у него это вполне получилось, а вот дальше дело почему-то не пошло, видимо что-то в процессе трансформации нарушилось и человеческим, кроме ног, стало только лицо.

Смотреть на это безобразие было противно. Тем более оно, это безобразие, уже очень громко выло на весь дом. У меня даже уши заложило. Однако палец с тумблера на всякий случай убрал, чтобы ненароком не перекинуть его на «Выкл».

Завывал Десмод сравнительно недолго, – сначала пошла кровавая пена изо рта, а затем со звуком новогодних хлопушек, лопнули выпученные глаза и из несоразмерных с человеческой головой ушей, струей хлынула кровь. Потом с гулким «бум» разбивающегося переспелого арбуза, и она лопнула на разлетающиеся по комнате кроваво – серые ошметки…

Легендарный Первый Вампир упал у ног Черты, немного судорожно подрыгался и затих.

Я, честно сказать, просто выпал в осадок!

Слабоват оказался практически вечный свидетель эпических событий против современных дешевых китайских полупроводников! Мне его даже жалко стало. Прапра…….дед, как-никак! По матери.

Я убил своего далекого предка! Ё!

Ведь не собирался я его кончать, честно–пречестно! Просто думал, этот простенький прибор подействует на него точно также, как и на обычных грызунов. Мышь же, все-таки! Хоть и огромная. Те просто разбегаются, куда глазенки глядят, лишь бы от излучения подальше. А прапра, взял и мозгами пораскинул! На ровном месте в буквальном смысле! Как я теперь я Диане в глаза посмотрю?! Особенно, если ей эта предательница, которая не в себе за камином трясется, преподнесет все так, как надо…

Блин! Да что ж это такое! Что за очередная случайная непруха? Наверное, вся проблема в том, что он летучая мышь, только наполовину…

«Вы получили уровень!» – прозвучал в голове бесполый голос. – «Вы получили уровень!»

И так, раз двадцать! У меня уже мозги заворачиваться начали от этого монотонного бубнения. Короче, надо срочно доводить дело с Объединением до конца! И помогать Всеславу, чтобы он скорее что-нибудь придумал со всем этим цифровым бедламом. Не хватало еще и здесь, на Земле, все эти оповещения и прочую навязчивую мутотень слушать!

«Поздравляем! Вы превзошли сами себя, цинично отринув даже прочные кровные узы! Теперь жители всех миров узнают, чье лицо в действительности у безликого бога Ба-Пефа! Звание «Кандидат в Темные Боги» изменено на «Новорожденный Бог Случайности». Ваш класс изменен на «Повелитель Боли». Вами получена способность «Дарующий нелепую смерть». Вами получена способность «Инверсия Ауры Страданий»».

Снова кучка игровых достижений не нужных мне и даром! Заткнитесь уже, кто бы вы там ни были! И заберите свои сомнительные награды! Не надо мне их! Достаточно! На самом деле, меня надо было бы назвать «Богом Нелепой Случайности, Сомнений и Бестолковых Решений»! Именно так – все с большой буквы!

– Черта! – позвал я, отчаянно злясь на себя. Она сидела неподвижно в углу и не отвечала, расширенными зрачками уставившись в одну точку. Точнее на то, что осталось от головы бессмертного Десмода. Меня и самого от этой картины едва не стошнило. Вся эта часть комнаты оказалась забрызгана кровью и мозгами супервампира, в том числе и сжавшаяся в комочек за камином вампиресса.

Я подошел и внимательно осмотрел ее, помахав пятерней перед глазами.

– Черта!

Ни черта! Ноль реакции!

Что ж, посиди пока…

Куда же ты спрятала медальон, предательница?

Я прощупал карманы пиджака ее замызганного влажной слизью костюма. Пусто. В брюках карманов нет. Это я тоже проверил.

Да, ладно! Не может быть!

Неужели все так до банальности просто? Почему же тогда Десмод ее упрашивал полчаса? А-а, блин! Точно! Хотел, чтобы она передала медальон добровольно!

Но это моя вещь! И я ее заберу! Извини, Черта, – я не извращенец!

Посомневавшись еще секунду, я решился, – там ведь, на той стороне портала, Шшлемхх Аинн загибается! Так что, пожалуй, момент немного не подходит для щепетильных переговоров! А ну-ка!

Рука нащупала налитую упругую теплую грудь. Одну. Та-ак… Здесь нет…

Медальон нашелся под второй, такой же приятной на ощупь, и уютно ложащейся в ладошку. Так и хотелось задержаться, но нельзя, нельзя…

И тут я поймал осмысленный взгляд вампирессы, упершийся мне в глаза. Я ожидал увидеть там что угодно: презрение, ярость, бешенство, наконец! Но, там их не было. Только удивление. И зарождающиеся слезы.

– Э-э! – только и смог промямлить я, отпуская грудь, извлекая медальон и пряча его в карман. – Черта? Ты плачешь?

Она отерла рукавом лицо, стирая кровь и мозги Десмода, и внезапно поднялась, крепко обнимая меня за шею. И приникла своим прохладным телом, содрогающимся от вырывающихся рыданий.

– Скажи, что любишь меня! – прерывающимся голосом потребовала она через мгновенье, отстранившись и покрывая мое лицо быстрыми влажными поцелуями. – Скажи, что любишь!!! Что я не последняя дура, отказавшаяся ради неразделенной любви от господства над Мирами! Скажи же мне, Антоша!!!

И снова, целуя страстно и жадно, приникла к моим губам словно бедуин, проплутавший неделю без воды по пустыне, и наконец-то получивший возможность выпить целое озеро. А я, сам для себя неожиданно отвечая на поцелуй и чувствуя своим языком ее скользкий язычок, подумал: «Как я могу тебе чего-то сказать, если у меня рот занят?!»

О том, что она предательница, я промолчал…

Естественно только по причине занятого рта.

Когда она оторвалась от меня, пытаясь сфокусировать ошалевшие глаза, я мягко отодвинулся.

– Нас ждут! Не забыла?

Черта облизнула вишневые припухшие губы, покосившись на безголовое тело, и заглянула мне в глаза с затаенным страхом.

– Он был самым сильным вампиром на Земле! Он мог убить любое существо, а ты уничтожил его, даже не прикасаясь! Как? Я не знаю никого, кому бы такое оказалось по силам! Точнее, не знала…

– Теперь знаешь! – сообщил я, и попробовал легонько отстранить ее. – Пойдем?

Однако отпускать мою шею окончательно и куда-то бежать, она явно не собиралась, ожидая ответа на все свои вопросы. Но не готов я был на них пока отвечать, даже сам себе.

Портал по-прежнему слегка светился сиреневым маревом по центру зала. Я вышел из состояния невидимости, вампиресса последовала моему примеру, тяжело вздохнув. Она уже поняла, – никакого немедленного признания от меня, здесь и сейчас не будет.

И снова прижалась, ловя мои губы и крепко схватив за предплечья, не желая отпускать, но я не поддался, аккуратно снимая ее руки и увлекая к порталу.

– Какого черта, Черта?! – донеслось от него. – Руки свои загребущие убери!

Уперев руки в бока, у кромки перехода стояла Ксюша. Ее золотые глаза наливались оранжевой яростью, а зрачки стали вертикальными и сузились до тоненьких черточек.

Черт! Одни Черты и черточки везде! На творившийся вокруг кроваво – мозговой бедлам, Ксюша не обратила ни малейшего внимания, буравя улыбающуюся ей вампирессу уничтожающим взглядом.

– И клыки свои ненасытные спрячь! – посоветовала дракона, начиная изменяться. О боги! Она превращается в свою вторую ипостась! Как? Она же еще не инициировалась до конца! Или это близость Матери Драконов сказывается таким образом?

Стол и стулья, обиженно скрипя, поспешили уступить свои места растущей в размерах Ксюше, испуганно прижимаясь к стене.

– Кси! – не переставая улыбаться, панибратски обратилась к ней вампиресса, тем не менее, неохотно отпуская меня, и отвечая обращающейся драконе твердым взглядом. – Не начинай, подруга, а? Ты так до сих пор и не поняла?

– Что я должна была понять? – выдохнула облачко дыма в нашу сторону симпатичная мордочка с сияющими, словно звезды глазами и убийственной зубастой улыбкой.

– А то! – Черта сделала шаг назад и разделилась на пять совершенно одинаковых вампиресс, которые стали обходить трансформировавшуюся в золотого дракона Ксюшу, охватывая полукругом, не смотря на практически отсутствующее в комнате свободное место.

– То, моя солнечная подружка, что Антоша – Объединитель! А мы с тобой теперь, благодаря ему – одна мандала! – хором произнесли все пять Черт.

– Сама ты мандала костлявая! – огрызнулась Ксюша, примеряясь для удара хвостом и выбирая с какой аватары начать. – Каким боком к его миссии твои откровенные заигрывания, кровососка?

– Девочки! Не ссорьтесь! – обалдевая от происходящего, воззвал я, выскакивая между ними, ну, насколько это оказалось возможным в такой толпе и при этом несколько картинно взмахнув руками. Я поскользнулся на мозгах Десмода и весьма неэстетично грохнулся на пол, сопроводив неожиданный полет тихим сорвавшимся ругательством.

– Мандала, – это всего лишь условное изображение сакрального единения двух противоположностей! – пояснил я золотой драконе, поднимаясь и потирая левую ягодицу. – Которые, будучи взаимно переплетены, и только вместе, составляют единое полное целое!

Я, распростерши руки в стороны всех моих любимых противоположностей, вертя туда – сюда головой растерялся, не зная в какую сторону дернуться, ноги снова разъехались, скользя, и я повторно упал на многострадальный зад, больно приложившись копчиком и растягивая связки в паху.

Возможно, в любом другом случае это бы и не помогло, но не сейчас. Все присутствующие дамы сначала посмотрели на мою скривившуюся от боли физиономию, потом переглянулись и, недолго поиграв в гляделки, облегченно рассмеялись, постепенно возвращаясь к своему обычному, более привычному для меня внешнему виду.

Фу-ух! Кажется, пронесло!

– Как там Шшлемхх Аинн? – вернул я их к насущным проблемам.

– Блин! – совсем по-человечески всплеснула руками Ксюша. – Давайте быстрее! Акса, наверное, уже на последних крохах маны! Кровь нашли?

– Нет! – отрицательно мотнул я головой, подталкивая их к порталу.

Черта шагнула на ту сторону первой, а Ксюша притормозила. Но, я ее успокоил, легонько оттесняя к переходу:

– Я нашел кое-что получше!

Она посмотрела с надеждой мне в глаза.

– Надеюсь, ты не ошибаешься… – и, коротко чмокнув меня в губы, шагнула на ту сторону. Я последовал за ней.

Шшлеммх Аинн по-прежнему лежал на вытоптанном пыльном пятачке за гаражами без малейших признаков жизни. Рядом, прямо на земле сидела бледная Аксинья с темными кругами вокруг глаз. Угрюмый Всеслав обнимал ее плечи, уставившись остановившимся взглядом куда-то поверх ограждавших гаражи кустов.

– Не нашли… – обреченно констатируя очевидное и даже не обернувшись в нашу сторону, с тоской произнес он.

– Только это! – я протянул на ладони ему в спину медальон, ставший, почему-то теплым, почти горячим.

– Что это? – вяло отреагировала ведунья, чуть обернувшись и бросив на неприметный позеленевший кругляш безразличный взгляд. Однако в следующее же мгновение вскочила, будто подброшенная мощной пружиной. – Откуда?!

Она схватила его и поднесла к глазам, рассматривая и что-то шепча.

– Ты чудо! – ведунья чмокнула меня в щеку и показала медальон оторопевшему Всеславу. – Это законсервированный геном Апполота!

И видя наши вытянутые в непонимании лица, пояснила:

– Генетический материал последнего царя Гипербореи, который должен был затонуть вместе с хранилищем Первого Жреца во время ее гибели! Это кровь его брата! Вот, смотрите!

И она, выдавив последнюю каплю маны, подсветила проявившуюся и засверкавшую в центре обратной стороны медальона, ранее невидимую вычурную заглавную букву «А».

– И что нам это дает? – поинтересовался Всеслав, оживая. Он уже понял, – ведунья не стала бы так радоваться, если бы содержимое медальона оказалось бесполезным для агатового дракона.

– Дайте нож! – нетерпеливо потребовала Аксинья.

– Кинжал подойдет? – я достал из рюкзака, вытащил из ножен и протянул ей «Маднесс».

– Все равно! – горячечно заверила она, беря бежу и вставляя ее кончик в медальон где-то в районе ушка для цепи, расположив его горизонтально. Повернула и что-то прошептала. Тот раскрылся с тихим «щелк», представив на обозрение свое содержимое.

Темно – коричневая густая жидкость, больше похожая на сироп из шиповника, непонятно как не высохший за все эти тысячелетия.

– Шприц! – в отчаянии вскричала ведунья. – Я совсем не подумала! Нужен шприц! Срочно! С очень длинной иглой! Мне надо сделать укол прямо в сердце!

Такой иглы у меня не было, хотя, кажется, что-то подобное в моей аптечке на все случаи жизни есть. Просто инъекции адреналина прямо в сердце давно уже никто не делает, лет уже пятьдесят как. И у меня в ней лежала только игла для плевральной пункции, предназначенная для удаления воздуха или жидкости из полости под легкими. Иногда так можно спасти жизнь. После падений со скал, к примеру.

Длинная, сантиметров двенадцать – тринадцать и толщиной миллиметра два. Возможно, и в сердце точно такими же кололи раньше?

– Этого достаточно? – я снова полез в рюкзак, вытащил из аптечки и протянул иглу, и шприц на пять кубиков. Большего по объему, у меня в медикаментах просто не хранилось.

– Ты чудо! – радостно рассмеявшись, повторилась Аксинья, осторожно вложила раскрытый медальон в руку Всеслава и снова чмокнула меня в щеку. Увидев это, обе части моей черно – белой «мандалы» угрюмо насупились. Я им ободряюще – виновато улыбнулся, слегка пожимая плечами. Мол, не переживайте, – противоположности бывает только две!

Может быть, немного не в тему, однако, глядя на них, мне пришла на ум ассоциация с картиной Тивадара Костки Чонтвари, «Старый Рыбак». Если интересно, скачайте из сети, распечатайте и увидите, что получится, если поставить зеркало ровно посредине картины. Или просто к монитору приложите. Посмотрите сначала слева, а потом справа. Думаю, вы впечатлитесь увиденным и отдадите дань уважения гению венгерского, по большей части, художника. Я так говорю, потому что его биография, сама по себе символизм и магический реализм, как пишут умники в энциклопедии.

Ведунья тем временем набрала в шприц содержимое из лежащей в ладони Всеслава половинки медальона и задумчиво посмотрела на него, критично оценивая, достаточно ли? Добавила до максимума. Получилось еще примерно два кубика. Удовлетворенно кивнула своим мыслям и, подойдя к меловокожему Шшлемхх Аинну, распахнула расстегнутую рубашку, оголяя ему середину груди. Что-то нарисовала на ней пальцами левой руки, а затем правой, уверенно вонзила шприц, только в ей одной известную точку и сосредоточенно застыла, медленно вводя содержимое.

II

«Мне кажется, что красота зависит от того, какой мужчина рядом. Женщина расцветает, только если чувствует себя любимой, важной, единственной».

Наталья Водянова.

Все.

Земля 2008 г.

Шшлемхх Аинн, как, впрочем, и все мы, сидели за столиком в бабушкином дворе, который на наше счастье был практически пуст. Ранний осенний вечер уже начинал вступать в свои права, разогнав случайных свидетелей по диванам и кухням. Портал дракон закрыл, как только оказался способен на это. Правильно, – не дай боги сунется кто-нибудь любопытный, геморроя потом не оберешься.

Антон успел после короткого рассказа о происшествии с Десмодом, сгонять с Чертой на ту сторону – искупаться по-быстрому и переодеться. Под бдительным присмотром Ксюши, естественно. После взрыва головы Первого Вампира, оба они выглядели не слишком презентабельно. Черта, видимо все-таки получив одобрение Ксюши, одела одно из ее платьев, – то самое, ассиметричное, купленное Антоном ей самым первым – от Alexander McQueen. Смотрелась та в нем сногсшибательно, но все же, на мой взгляд, не так эффектно, как Ксюша. Черта – жгучая брюнетка и красно – черная гамма, ею самою выбранная для своего образа, однозначно больше ей к лицу. Однако выглядела она в нем, по-своему офигенно. Мягче, женственнее и миловиднее.

Пока, возможными последствиями дурацкой смерти Антошиного далекого предка, решили не заморачиваться. Время покажет. В его гибели Антона никто не винил, – не он же к нему в дом залез, а Десмод к нему.

Где-то вдалеке коротко вякнула сирена и на придомовую дорожку с щербатыми бордюрами, опоясывающую панельную девятиэтажку унылого мышиного цвета, въехал белый микроавтобус с красными полосами и крестами с зеркальной надписью над лобовым стеклом «Ambulance».

Из него вышли санитары с хмурыми лицами и, не обращая ни на кого внимания, скрылись в подъезде.

– В этой машине она была? – обратился ко мне Шшлемхх Аинн, вполне уже оклемавшийся и внимательно следящий за происходящим у дома. Сделанная ему Аксиньей инъекция генома Апполота подействовала быстро и, я бы даже сказал, – чудотворно. Потребовалась всего минута, чтобы дракон пришел в себя, и еще десять, чтобы он приобрел здоровый внешний вид. Не знаю, как этот таинственный геном работает, но в данном случае сработал он безупречно.

– Я пошел! – сообщил дракон, решительно поднимаясь. – Заберу ее!

– А если это не она там? – поинтересовался я. – Что тогда?

– Значит, не заберу, – пожал плечами тот. – Все равно я должен это узнать!

– И куда вы потом? – спросила Аксинья, поднимаясь следом за ним.

– Пока не знаю, – признался дракон. – Потом, – будет потом!

Он направился к скорой помощи, возле которой уже крутились откуда-то появившиеся вездесущие любопытные подподъездные кумушки. Но дойти не успел. Еще более хмурые санитары неожиданно быстро вернулись с носилками, с лежащим на них накрытым покрывалом телом и, выйдя из подъезда, деловито загрузили их в микроавтобус, принявшись рассаживаться по своим местам.

Вышедшая последней врачиха, молодая девушка, задержалась на пару секунд и, что-то сказав парню, провожавшему ее и остановившемуся на ступеньках крыльца, сочувственно хлопнула того ладонью по плечу и прошла к машине. Паренек застыл, напряженно всматриваясь внутрь открытого кузова «скорой помощи». Врач захлопнула заднюю дверь, прощально махнула ему рукой и забралась в кабину. Автомобиль, поворачивая налево, тронулся.

Шшлемхх Аинн досадливо сплюнул, развернулся и пошел обратно к столу.

Паренек, скользнув по нам затуманенным слезами взглядом, скрылся в подъезде. Это был я. Я, шестнадцатилетний. Никогда не забуду этот момент. И поэтому, поглощенный тяжелым воспоминанием, пропустил высказывание подошедшего дракона.

– …делать?! – донесся до меня конец фразы. – Слишком много людей присутствовало. Могли быть жертвы!

– Нам надо узнать, куда ее везут, – предложил я наобум, еще не до конца вынырнув из воспоминаний.

– И как? – едва не закричал он. – Я не могу здесь обратиться и полететь за машиной! Не получается! Черт!

– Проблема только в этом? – вклинилась в разговор Черта. – Надо проследить за катафалком, от которого за три версты несет кровью?

– Ты сможешь? – с надеждой в голосе не поверил дракон. – Они уже неизвестно где!

– Не так уж и далеко! – не согласилась вампиресса, хищно улыбнувшись. – Если надо…

– Надо! – подтвердил я, кивая. – Очень надо! Проследи, пожалуйста, куда ее отвезут! И вот тебе смартфон, сфотографируй здание и территорию больницы, возможно, нам пригодится.

– Нет! – отказалась она. – Некогда мне будет с этой штукой играться! Потом приведу вас, сами на месте и посмотрите.

– Добро! – не стал спорить я, а Черта, улыбнувшись Антону и подмигнув Ксюше, просто исчезла, растворившись в воздухе.

– Так и будем здесь торчать? – поинтересовался Антон, оглядывая пустынный двор, поглощаемый скоротечными сумерками и освещаемый только окнами квартир. – Место, конечно, довольно уютное, только есть уже очень хочется!

– Пока Черта не вернется, мы будем здесь! – отрезал я, поймав согласный взгляд Аксиньи. – А за едой, можно в магазин сходить!

– У тебя есть деньги этого времени? – поинтересовался Антон, удивившись.

– Деньги? – вот уж, елки-палки! Не подумал! Но кое, о чем вспомнив, подтвердил: – Деньги будут! Немного, но на еду хватит! Главное до закрытия магазина успеть! Ждите меня здесь!

– Может быть, не надо? – не так понял мои намерения дракон. – Не настолько уж мне и хочется кушать, чтобы позволить тебе грабить местных жителей!

Ксюша подозрительно посмотрела на меня. Антон с Аксиньей тоже бросили по вопросительному взгляду.

– Тьфу на тебя, Шшлемхх! – опешил я. – Ты что? Делать мне больше нечего! Никакого криминала! Ждите меня здесь

Я пошел к такому знакомому облезлому подъезду. Какой там был код домофона? А-а, надо же, помню! 1405!

Набрал комбинацию, открыл металлическую дверь и вошел внутрь.

Те же самые затхлые запахи мусоропровода и сбежавшего у соседки борща. Тот же самый лифт, заходя в который, так и хочется по-маленькому. И запах соответствующий.

Я ткнул в кнопку с цифрой «5». Лифт, натужно вибрируя от нагрузки, доставил меня наверх. Выйдя на площадку, я подошел к двери, обитой коричневым дерматином с тонкими проволочками, придающими рельефность потерявшей блеск обивке. Сколько же лет прошло с детства?

Отошел от двери и поднялся еще на пол пролета лестницы, – там справа была самостройная соседская кладовка в виде перегородки из беленого кирпича с облезлой дверью посредине из ДВП, упирающаяся в оконный проем, но не до конца, – между стеклом и кирпичом можно было просунуть руку.

Там за кирпичом, в спокойные годы моего детства, обычно лежал ключ от квартиры, воровать из которой было нечего. Ключ от квартиры моей бабушки. Квартиры, в которой закончилась моя юность.

Он оказался на прежнем месте. Я помнил точно, – сейчас я лежу в спальне, отгородившись от всего мира, а может быть, скорее даже, просто спрятавшись от него, под большой пуховой подушкой, плотно накрывающей мою голову, и глотаю горькие слезы неожиданной утраты.

Стараясь не отвлекаться на ностальгические воспоминания, навеваемые каждым предметом в квартире, я на цыпочках прошел в зал, где в серванте в фарфоровом баянисте, присевшем в лихом танце, хранились деньги, – так было заведено еще бабушкой. Тихонько достал оттуда две тысячи, – этого будет достаточно на продукты. Теперь я знал причину своего недоумения четырнадцатилетней давности. Тогда я недосчитался этих двух тысяч, и был очень озабочен их пропажей. Невелика сумма, и я обошелся тогда без них. Обойдусь и сейчас. Точнее обойдется он – тот доверчивый и чистый душой я, которым был когда-то…

Мне посчастливилось, магазин еще не закрылся, и я нес друзьям три упаковки круассанов, два нарезанных батона, кило «Докторской», четыре помидора и столько же огурцов, два литра обычной воды и две двухлитровых «Кока-Колы». А еще три шоколадки «Рот-Фронт» для девочек и десяток одноразовых стаканчиков. Деньги потратил не все, – какая-то часть осталась, но возвращаться, чтобы положить их на место я не стал. Тогда из гармониста исчезли ровно две тысячи. Пускай точно также будет и сегодня.

В этот момент я вспомнил слова Шшлемхх Аинна о невозможности изменить прошлое.

Меня посетила мысль: «Хотел бы я встретиться с самим собою?» Предупредить, оградить от будущего геморроя? Ведь тогда моя жизнь могла бы сложиться по-другому. И тут же возник другой вопрос: «А зачем?»

Что мне не нравится в моем сегодня? Беготня? Распухшая от навалившихся проблем голова? А что бы я делал, будь все как раньше? Протирал штаны в офисе? В лучшем случае. Или погиб на войне, как Серега… Так что, к черту перемены! Лично меня устраивает все и полностью!

«А люди? Они, почему должны страдать из-за тебя?»

А что «люди»? Какие «люди»? Не ушли бы в другой мир, миллиарды подсевших на виртуальность игроманов? Так это был их личный выбор! Только их, и тут я ни в чем не виноват!

Мог я изменить, прошлое? Думаю, мог. Всего лишь стоило положить остаток денег на место. Хотя, скорее всего дракон прав, – ничего от этого не поменялось бы! Ну, исчезнет для меня прошлого, на шестьсот рублей меньше, и что? Откуда мне тогда было знать, сколько их пропало на самом деле, или могло пропасть?

Так что, все это ерунда!

Пока шел из магазина, мысли плавно переключились на Асю.

Ведунья оказалась женщиной того типа, симпатия к которому видимо, заложена во мне генетически. Так бывает, – увидел человека и понимаешь – вы одного поля ягоды и тебе с ним будет хорошо. Просто хорошо.

Без надрыва чувств, самобичевания, сладкой щемящей боли сомнений и холодных жестких щупалец ревности. Будет даже лучше, чем было бы с самим собой, разделись ты на две половинки. Себя ты знаешь долго, и хорошее и плохое сотни раз в себе видел, конечно же, храня в памяти чаще второе. Самоунижением занимался не раз, ненавидя себя за слабости и безволие. А тут…

Впервые я почувствовал, как это – когда женщина видит, что нравится тебе и купается в твоем взгляде. Без глупого жеманства, пошлых намеков и назойливого кокетства. Не желая ни понравиться тебе еще больше, ни приручить, ни проучить, ни поиметь с тебя что-либо. Просто расцветает рядом с тобой. От одного твоего присутствия и внимания. И мне очень пришлось по душе это ощущение своей безусловной необходимости.

А еще мне нравилось, и ее осязаемое желание быть рядом со мной. И то, что с ней с первой секунды оказалось легко. Пока мы, уже совершенно не веря в спасение Шшлемхх Аинна, сидели, обнявшись, у его бездыханного тела, я просто предложил ей остаться со мной до самого конца, каким бы он ни был. Она, не жеманясь и не набивая себе цену, так же просто согласилась. Может быть, кому-то покажется, что все произошло как-то слишком быстро или, скажем прямо, поспешно. Но я так не считаю. Произошло так, как произошло, и только!

Хотя, честно признаюсь – я сам от себя такого не ожидал! Думал, – наболевший образ Дианы не даст мне увлечься кем-либо другим, но…

Где она, та Диана, которую я полюбил? Циничная стерва, о которой в последнее время до меня периодически доходят неприглядные слухи, – совершенно не та Динка – Льдинка, под чьим окном я хотел петь серенады, если бы тогда охрана и их сторожевые доберманы позволили…

Так что – аллодоксофобией я не страдаю, и мне совершенно наплевать на чужое иное мнение! Как и на свои непонятные, большей частью, совершенно детские ожидания, с той бездушной стервой связанные. Сегодня мое затянувшееся детство, наконец-то закончилось! Только что. К сожаленью это или нет, пока не знаю. Время покажет.

Я просто перешел на очередной новый уровень. На котором все иначе. Другие интересы, другие друзья. Другая любовь…

Мне импонировало то, что ей оказался не интересен мой предыдущий гендерный опыт. Она даже не поинтересовалась, любил ли я кого? Хотя, скорее всего она и так знала. Я и сам теперь не мог сказать, любил ли? Новое неожиданное чувство меняло все. Раньше мне сравнить было не с чем. Теперь же я знал, как может быть по-другому, когда тебе просто хорошо с женщиной, сидящей рядом.