Текст книги "Клан. Выбравший тень."
Автор книги: Андрей Руб
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глава 3
Опять дорожная
О мертвых либо хорошо, либо ничего.
Так что же скрывается за словами:
«Почтим молчанием, память усопшего»?
Из размышлений на досуге.
Спокойно переночевав в гостинице и прихватив девчушку, по имени Стора, отряд благородного барона поехал дальше. Вопросов о происшествии в гостинице, мне никто задавать не стал. Я в своём праве. Что здесь, мне нравиться, никто не задается глупыми вопросами о справедливости или прочей чуши. Можешь силой доказать, свои претензии? Докажи! Нет? Сиди и не выступай. Многие из мирных жителей, видящих кровь только по телевизору, скажут в ответ на мой приказ убить, что это жестоко и так далее.
Я просто объясню, если бы воин не выполнил прямой приказ, недвусмысленно отданный ему, я бы просто убил его. Невзирая на заслуги и опыт. Потому, что прав начальник или нет, мы будем обсуждать потом, за чашкой чая. А в бою, именно в БОЮ! Я должен быть уверен, что мой приказ будет выполнен. А соплежуйские рассуждения о ценности человеческой жизни оставьте, на тот момент, когда вас начнут грабить или насиловать возле вашего подъезда. Там вы сможете проявить все свое красноречие, об общечеловеческих ценностях.
Я, такой как я есть! И меняться кому-то в угоду, староват-с. Сдохну, вместе со своими глупыми принципами, о верности и чести.
Извините, отвлекся.
Еще четыре дня, заняла дорога до следующего, «очага цивилизации».
В ночь, перед въездом в следующий город, мне приснился престранный сон.
Хотя следует упомянуть, что сны посещают меня все время, но этот поразил меня своим реализмом. Обычно сон, это сон, а тут я очнулся в подвале какого-то замка. В углу вонял и потрескивал факел. Поднявшись с охапки вонючей соломы, на которой я лежал, подошел к двери камеры. Сомнений, что я в камере почему-то не возникло. Открыв дверь, почему-то не закрытую, я стал подниматься вверх. Поднявшись на третий этаж сооружения, я внезапно услышал дребезжащий старческий голос.
– В это, теперь добавим настойки сухарника и у нас все получится.
Приоткрыв дверь, я с удивлением заглянул внутрь. Перед моим изумленным взором предстала типичная лаборатория алхимика. Почему типичная? Представьте себе комнату, вернее зал с десятком свечей по углам, со столом, заваленным какой-то химической хренью и ретортами, в которых, что-то булькало и весьма гадостно воняло, и вы поймете, что ничем иным как средневековой лабораторией – это быть не могло.
Пока я пялился на эту картинку сюра, прикидывая насколько я подвинулся умом, фигура мужика что-то заканчивавшая вычерчивать на полу, разогнулась и произнесла загадочную фразу: – Заклинаю тебя именем всесущего и Маргота, появись!
Ничего умнее, я не придумал, как распахнув дверь и ввалившись внутрь, произнести: – Ну и чего ты хочешь, сын мой?
Рожа заклинателя лягушек, была достойна кисти Веласкеса[54]54
Веласкес – Веласкес, Диего (Velasquez, Diego) испанский художник, один из величайших представителей испанского золотого века. Портрет его ученика мулата Хуана Парехи (1644-50; Нью-Йорк, Метрополитен-музей) был восторженно встречен в римских художественных кругах. Веласкес был избран членом римской Академии св. Луки и общества виртуозов Пантеона.
[Закрыть], если бы я еще знал кто он, такой. Ну смысле, чего нарисовал. Рожа же представителя околонаучных трудов, не поддавалась описанию. Изумление на его морде, когда он переводил взгляд от двери, где стоял я, то на пентаграмму, не поддавалось описанию.
– Чего хотел-то мужик? Золота?
– ПОЛУЧИЛОСЬ! – ликование во взоре.
– Чего получилось?
– Демон пришел!
Именем создавшего тебя, ответь на мой вопрос! – пафоса в его речи, хватило бы на тройку ученых мужей защищающих диплом, на ученом совете.
В это время в пентаграмме начал клубиться тьма, изредка разбавляемая сполохами разрядов. Потом, внезапно в ней хлопнуло, и я проснулся. В руке оказалась кованая ручка от двери, а лицо в копоти, которую и обнаружил Гмырт, когда я пошел умываться. Интересно, как такое может быть?
Стора оказалась, неплохой рассказчицей и поражала своими знаниями, о травах и растениях. Гоша по-детски ревновал меня к ней, и относился с тщательно замаскированной неприязнью. Тролль со своей дубиной тоже с интересом прислушивался к нашим беседам, предпочитая больше слушать, чем говорить.
Въехав в очередной городок, поразило безлюдье на улицах. Наша кавалькада проследовала к центру, где и обнаружилась причина этого. На площади проводилась казнь. На эшафоте, стоял кат и с угрюмой уверенностью взирал на толпу, под ногами. Рядом с ним стоял дедушка с подбитым глазом, весьма импозантного вида, в каком-то рванье, ранее видимо бывшим кафтаном и гордо озирал толпу, не подбитым глазом. На вид ему было лет семьдесят не меньше. Длинные волосы, орлиный профиль, и весьма гордый вид, не смотря на предстоящую казнь, видимо так и не сломившего его духа.
– Что здесь происходит? – вопрос был задан ближайшему горожанину, стоящему ко мне спиной.
– Казнь, Ваша милость
– И в чем, он виноват?
– Дак известно, воровал, а на отступное денег пожалел.
– Гмырт, я хочу с ним поговорить!
Тролль расчистил мне дорогу, двигаясь как ледокол. Я шел за ним и наслаждался. Акбар! Иду за тушей тролля сминающего и раздвигающего толпу, как белый человек. Воины, клином идущие за мной, не давали ей сомкнуться. Так и добрался до эшафота. Судейский в длинной мантии, соизволил обратить на меня своё благосклонное внимание.
– Чего надо?
– Да вот интересуюсь, что здесь происходит?
– Казним вора. Вот и все.
Что-то в фигуре казнимого, царапнуло взгляд. Я вгляделся, зрение скакнуло и я увидел, как его фигура светится в магическом свете.
– И в чем тебя обвиняют?
Он уставился на меня с надеждой в глазах.
– Обокрал судью и попался на этом.
– Ну, обокрасть судью – это святое! Что еще за тобой?
– Клянусь господин только это!
– Не ври, я этого не люблю.
– Они не смогли доказать, еще три эпизода.
– А почему казнь? Обычно ведь, рубят руку?
– Оскорбление действием.
– ??
– Заехал в рожу судье. Когда меня прихватили.
– Хорошо хоть, треснул?
– Хорошо! – в глазах бесшабашность, уже шагнувшего за грань.
– Я заберу его с собой, – бросил судейскому.
– Но господин, отрубление головы, утверждено господином судьёй.
– Тогда, проводи меня к нему.
Вмешиваться в события, похоже начинало ставиться нехорошей привычкой.
– Веди.
Через пару минут мы оказались в покоях у судьи, располагавшихся в Ратуше, на этой же площади. И какого спрашивается хрена, я все время вмешиваюсь в то, что меня никоим образом не касается? Может потому, что я впервые делаю, что хочу? Что подсказывает мне сердце, а не этот сраный закон, которому мы привыкли следовать? И пусть проживу я не долго, зато так как мне подсказывает совесть, а на том свете сочтемся!
Меня провели к «столпу справедливости и светочу закона». М-да! Правоохранительная система, везде работает только на себя! Покои судьи, поражали своей роскошью. Стены были оббиты материей, и сам этот урод, сидел в кресле поражавшим своей тонкой резьбой.
– Слушаю Вас?
– Там казнят олуха, покусившегося на устои государства. А не сможет ли Ваша милость продать его мне?
Видели ли вы калькулятор с улыбкой? Вот и я увидел это в первый раз!
– Двести золотых!
Сколько?
Двести! Двести золотых это месячный доход хорошего графства. Оглянувшись в сторону Гмырха, я кивнул ему головой. Задушено пискнув, судейский, приведший меня в эту «обитель порока», скрылся за могучей дланью тролля. Дверь захлопнулась.
– Слышь ты, «бескорыстный любитель денег». Нас в кабинете осталось – двое?
Видимо он, еще питал иллюзии по поводу своей безнаказанности. Удар моей ноги, прервал столь сладостную идиллию. Сидя на полу и размазывая сопли и кровь, он уже начал адекватно воспринимать действительность.
– Чего, Вы хотели?
– Теперь я хочу узнать, как дорога, тебе твоя жизнь? И сколько ты готов выложить, чтобы остаться в живых?
Поняв что шутки кончились, он по широте своей таморской души, предложил мне два золотых, видимо надеясь на скорую помощь стражи и явно тугой интеллект, заезжего барончика из Пограничья.
– Ты видимо мужик не догоняешь? – разводки в стиле незабвенных девяностых, здесь были в новинку и поймать за базар, глупого судью не представляло особой сложности. Выдернув из-за спины катар, сунул лезвие ему под нос.
– Ты гнида, значит ничего не стоишь? Получается мне дешевле прирезать тебя?
– Нет! Вы неправильно поняли меня, я готов заплатить, и освободить заключенного.
– О…, твоя жизнь дорога тебе, как память?
Судя по его роже Ильфа и Петрова он, не читал.
– Ты оскорбил барона и теперь, оскорбление можно только кровью! – я добавил пафоса в голос. – Какое оружие ты выбираешь?
– Что мне мешает, убить тебя прямо сейчас, и объявить, что ты покончил жизнь самоубийством?
– Три золотых!
Как оказывается, развита интуиция всех власть предержащих, это видимо общий принцип, во всех мирах. Своя жопа, ближе к телу!
– А заключенный продается в рабство, барону Ольту, навечно?
– Да, да! Навечно! – с инстинктом самосохранения, у него было все в порядке.
– Смотри не обмани меня? А то, я жутко обидчивый, после того, как меня треснули палицей по башке. Еще бываю и жутко злопамятным.
Оставив штафирку в полуобморочном состоянии, я вышел во двор и проорал: – Казнимый, передается барону, в вечное рабство! Народ остался недовольным, из-за лишения зрелища, но мне как представителю правящего класса было на это абсолютно наплевать.
Гостиница не порадовала ничем, кроме своей кухни. На первое подали фаршированный картофель[55]55
Фаршированный картофель. Ингредиенты:
1 кг картофеля, 1 копченый окорочек (или любое копченое мясо), 200 г помидоров, 50 г сыра, зелень, майонез, соль, перец.
Рецепт приготовления
Картофель отварить (не очищая от кожуры) в подсоленной воде до готовности.
Затем картофель остудить, почистить. Разрезать вдоль на две половинки. Чайной ложкой сделать углубление, вынуть мякоть.
Мякоть картофеля нарезать кубиками. С окорочка срезать мясо, нарезать его кубиками. Зелень мелко покрошить. Помидоры нарезать кубиками. Смешать мякоть картофеля, мясо, помидоры, зелень. Немного посолить, поперчить, добавить майонез, хорошо перемешать. Сыр натереть на мелкой терке.
Полученной массой нафаршировать картофель. Посыпать картофель сыром, поставить в духовку.
Запекать при температуре 180 градусов до тех пор, пока сыр не зарумянится. 10 мин.
[Закрыть] и к нему домашнюю сметану. А пиво, с тоски заказанное мной, было абсолютная дрянь.
* * *
Интерестно
Особое место в истории велосипедного спорта занимают такие виды, как гонки за лидером, велобол, фигурное катание на велосипеде. В этих видах разыгрывается официальное первенство мира, а также устраиваются скоростные заезды на побитие мировых рекордов на велосипедах специальных конструкций и за лидером-автомашиной, оснащенной специальным плексигласовым колпаком, в разряженной зоне которого спортсмен способен на коротких участках в 1 км развить невероятно большую для велосипеда скорость – свыше 240 км/ч.
Глава 4
Диалоговая
Если вы заблудились в лесу и очень устали,
найдите медведя, бросьте в него камнем
– и вашу усталость как рукой снимет
Совет бывалого туриста-экстемала.
Да, что ж за сволочная судьба, только и вытаскиваю то свою, то чужую жопу из неприятностей. Это видимо такая карма, как говорят индусы. Эти суки могут оправдать любые неприятности, которые случились с вами и поставить это вам же в заслугу.
Зачем я спас заслуженного вора? Этого и сам я себе, объяснить бы не сумел.
– Ну давай «раб». Двигайся за мной. Поехали жратеньки.
– Зачем «ваша милость», вмешалась в мою судьбу?
– Ну, ты дед спросил? Если бы я это знал, то фамилия моя была бы Эдисон[56]56
ЭДИСОН, ТОМАС АЛВА (Edison, Thomas Alva) (1847–1931), американский изобретатель. У его отца был небольшой завод по производству дранки, а мать работала школьной учительницей. Здесь мальчик пошел в школу, однако вскоре Томаса забрали из школы, так как учитель считал его пустоголовым мечтателем, «который никогда ничего не добьется». После этого мать начала учить его дома.
11 октября 1868 получил патент на изобретение электрического регистратора числа голосов. Следующее изобретение имело более практическое применение и позволяло передавать информацию о биржевых курсах с помощью телеграфного аппарата. На этом изобретении Эдисон заработал 40 тыс. долларов. В 1875 Эдисон открыл явление термоэлектронной эмиссии (эффект Эдисона). В 1878 Эдисон обратился к проблеме электрического освещения и, создал в 1879 первую пригодную для коммерческого производства лампу с угольной нитью, сконструировал для нее патрон и цоколь.
Эдисон создал сверхмощный электрогенератор и участвовал в сооружении и пуске в Нью-Йорке первой в мире центральной тепловой электростанции. Помимо этого, Эдисон изобрел щелочной железо-никелевый аккумулятор, предохранитель, поворотный выключатель, мегафон.
В 1891 Эдисон получил патент на кинетоскоп, осуществил 23 апреля 1896 в Нью-Йорке первый публичный показ кинофильма, а в 1913 продемонстрировал кинофильм с синхронным звуковым сопровождением.
Несмотря на почтенный возраст, Эдисон проводил за работой многие часы, занимаясь усовершенствованием беспроволочного телеграфа, радио, силового электрооборудования, киноаппаратуры, автомобилей и самолетов. Всего Эдисон запатентовал более 1000 изобретений. Умер Эдисон в Вест-Ориндже 18 октября 1931.
[Закрыть]. Рассказывай?
– О чем?
– Как ты докатился до такой жизни? Как зовут?
Да кстати, то что совершил ваш покорный слуга, вполне по закону. Приговоренного за бытовые преступления, можно выкупить – буде на то воля и деньги.
– Зачем воровать-то полез? Судя по твоей одежде, ты ведь не бедствуешь?
– Не буду обманывать, есть кой-какие сбережения. Я мастер-вор! Зовут меня Итор. Эта сволочь судья, приговорил моего ученика к каторге, за два пирога – ценою в медяк! И не взял отступного, из принципа. Вот я решил его наказать. Да видимо стар стал, попался как пацан.
– Добрался хоть, до денег?
– Нет, не успел.
Вся эта беседа проходила в зале, где мы расположись поесть. Заказав вина и с удовольствием попивая его. После пива, разница была колоссальная.
– Вам нужно срочно уезжать! Господин Кисэаль, не простит вам, то что вы вмешались в его решение. Я хмыкнул и кивнул на тролля и воинов, сидевших за соседним столом.
– Такого аргумента хватит, чтобы он не стал делать глупостей?
– Не знаю господин, он злопамятный дурак….
– А почему не спрашиваешь, о своей дальнейшей судьбе?
– Большой опыт, подсказывает мне, что я нужен вам для чего-то другого.
– Ты прав. Но об этом позже. Ты еще не оставил мысль отомстить судье?
– Вы хотите убить его?
– Я похож на идиота?
– Тогда как же….
– Ты выяснил, где у него деньги?
– В кабинете, за панелью!
– Видите ли…
– Зови меня наедине, Джок!
– Странное имя. Ну, в общем, я немного владею магией.
Я сделал стойку как охотничья собака.
– И что ты умеешь?
– Могу увидеть и обезвредить магические ловушки. Обычно тайники прикрывают магией. Вот я вижу.
– Скоро стемнеет и нам надо навестить, перед отъездом господина судью.
Надо было видеть его рожу. Благородный, который из какой-то своей прихоти освободил вора, а теперь предлагает обворовать судью.
– Не беспокойся, я в своём уме. Убить судью – это только убить! Вот отнять у него, самое ему дорогое….
– Если вы поможете мне, я ваш раб навечно!!
– Ну-ну, поменьше пафоса. У тебя будет помошник и прикрытие. Как быстро сможешь купить двух коней?
– Быстро!
– Когда открывают ворота?
– Когда начтет светать.
Гоша сидевший сбоку и блестя глазенками, внимательно слушал, наш диалог, не вмешиваясь и чувствуя себя причастным к большой политике.
– Гоша сможешь незаметно пробраться в дом и забрать золото?
– Вождь, Гоша готов!
– Только – судари мои, в этот раз я иду с вами! Стора, солнце – мое подойди сюда.
Подошедшая девушка внимательно уставилась на меня.
– Скажи, ты знаешь траву, которая при сжигании дает вдохнувшим сон?
– Конечно – это круиза, только её опасно часто вдыхать, однажды можно не проснуться. А трудно её купить?
– Совсем нет, она продается в о всех лавках и служит приправой.
– Какая хорошая страна, наркота продается в виде приправ. Наших бы торчков, сюда.
– Витим! Ты и два бойца, сопроводите Стору до лавки и сюда.
– Хозяин! Комнаты мне и моим людям! – это уже хозяину гостиницы.
Обсуждение экса, в комнатах куда мы поднялись, заняло не так много времени. Решили не мудрить, усыпив всех в доме, спокойно взять кассу и утром отбыть в столицу.
– Вот господин, – гордость на лице девчушки, оказавшейся полезной, была явно видна, сквозь румянец на щеках.
– Итор, можно достать меха для закачки воздуха?
Мгновенно сообразив для чего это мне, он удивлено спросил, не являюсь ли я главой гильдии воров, неизвестной ему.
– Просто я читал в детстве много. Собаки там, есть?
– Были! Но теперь нет.
– Охрана?
– Стража периодически проходит, внутри трое слуг и два охранника.
Дождавшись темноты, мы двинулись на дело. Неплохо живут судьи. Домик в центре города, и огородик в двадцать соток. Тролль, играючи перебросил нашу троицу на ту сторону забора.
Кругом тихо и мы двинусь, на простое дело по отъёму неправедно нажитой собственности. Итор открыл замок и мы тихо, разложили пучки травы по углам. Подожгли и вышли, тихонько прикрыв за собой дверь.
Интересно, успеем забежать и открыть окна?
Успели! И выскочили обратно. Вскоре дым рассеялся, и мы смогли войти и приступить к вдумчивому потрошению тайничка.
Прежде чем назначить виноватых, спроси, есть ли добровольцы?
* * *
Опять интересный факт.
Существует расхожее мнение, что при испуге страус закапывает голову в песок.
Расхожее мнение о том, что страусы прячут голову в песок, спасаясь от хищников, берет начало в работах Римского ученого Плиния – старшего, (в четырех томах – Всемирная география) в записях которого читаем: «страусы представляют, что когда они засовывают голову и шею в землю, все их тело кажется сокрытым». На самом деле, страус просто наклоняет голову, чтобы быть меньше уязвим.
Глава 5
Проезжательная
Самым страшным предметом,
следует признать дверь туалета изнутри
– увидев её, люди сразу делают по большому.
Из наблюдения профессионального автостопщика.
Прихватив золото судьи, мы поехали дальше. Было там несколько женских побрякушек и семьдесят монет золотом. Ну что сказать о дороге, ехали мы грязные, слегка вонючие, пропахшие дымом костра. Движение по ней было, не то что бы сильно большое, но и назвать тракт малоезжим, как-то не поворачивался язык. Несколько раз подворачивались деревеньки, но их вид откровенно внушал опасения, своей антисанитарией. Несколько было заброшенных. Попалось несколько замков местных феодалов, пара сборщиков подорожной или мостовой подати. Глядя на этих убогих, хотелось им просто подать.
Иногда вспоминались «собачки», оставленные в замке, которых с таким трудом удалось убедить остаться.
Гоша, проклиная меня втихомолку, был вынужден каждое утро и вечер, заниматься зарядкой и водными процедурами (по возможности). Чего у него не отнять, так это способности часами полировать и начищать оружие. Арбалет его – несколько раз пригодился, когда он выцелил среди веток, какую-то мерзко завопившую при нашем приближении, птицу. И как законный итог – она украсила своей откормленный тушкой, вечерний кулеш.
Все его стали хвалить, втихомолку прикалываясь, после чего морда непривыкшего к такому отношению гоблина, становилась цвета молодой листвы. Видимо шутливые похвалы, задели тонкую и ранимую душу тролля и он тоже решил получить свою порцию лести. На очередном привале он, смущаясь поведал, о своём горячем желании разнообразить стол мясом, каковое он обязуется принести с охоты, куда и собирается немедленно отбыть.
Мое разрешение было получено и пока еще солнце не опустилось за горизонт, прихватив свою любимую дубину, он двинулся в пеший поход, за мясом.
Сварив кашу, в которую Стора добавила какие-то травки и корешки, мы поели и оставили охотнику его порцию. Получалось варево в походных условиях, у девчушки весьма аппетитно. Любознательный гоблин внимательно запоминал все добавки и запоминал все рассказанное ею, о травах. После того, как я проговорился о своем желании тоже поучиться магии, она пыталась разговорить меня под разными предлогами о том, чем я владею.
После ужина, по привычке распределив вахты и рассказав, какой-то бородатый анекдот, заставивший народ смеяться минут десять, так и не дождавшись тролля с охоты, все угомонись.
Проснуться меня заставил дикий визг. Это был крик души, насилуемого хряка, в кромешной темноте кем-то спутанного с самкой. Через секунду, он повторился, но теперь ему вторил визг со стороны часового и раздававшийся почему-то сверху. В той стороне, где мы оставляли его сторожить. Видимо часовой испытывал те же ощущения, что и ранее протестовавший против насилия. Пнув ногой кучу хвороста в тлеющие уголья, с топором в руках, я прижался спиной к дереву, готовясь подороже продать свою жизнь.
Странно, но Итор, сидел в свете разгорающегося костра совершенно индифферентно и почесывался, глядя на суету в нашем маленьком лагере. Мгновение подившись на столь странную реакцию, я заметил, что кроме меня, на ногах никого нет.
– А чего…, – начало вопроса, перекрыл визг из-за моей спины. Мгновенно обернувшись, я увидел что-то, барахтающееся в мешке. Это что? – спросил я, указывая на него.
– Это крикун, милорд.
– Кто?
– Крикун. Он абсолютно безопасен, но голос у него сильный. Он так, защищается….
Поблизости раздался треск, а затем рев, который был намного ниже: – Пошла вон скотина!
– Он говорящий?
– Нет. Это тролль.
Пару раз вслух высказав своё доброе отношение к происходящему, я закончил тем, что спросил: – Где часовой?
Подскочив десятник, метнулся с бойцом в темноту проверить часового. Через десяток секунд раздался какой-то голос, после чего раздалось гомерическое ржание.
Когда они вернулись, картина прояснилась.
Добрейший души Гмырт, вернулся с охоты, когда все уже спали, и оставив живую добычу в мешке, аккуратно лёг спать. Добычей оказался этот самый крикун – животное, похожее на енота, с непомерно раздутой грудной клеткой. Тролль, как оказалось, приволок самку, а за ней по следам пришел и самец. Первый вопль разгневанного супруга, раздался в темноте около меня. Второй прозвучал около часового, заставив его с похвальной быстротой взлететь на ближайшее дерево и ответить любвеобильному супругу, своим криком радости. Подскочивший от криков тролль, спросонья кинулся на звук, прокладывая на своем пути, целую просеку.
– Вагшар, отпусти скотину, – я показал ближайшему воину на трепыхающийся мешок.
– Да, милорд.
Взревывания и треск вокруг стоянки не стихали, изредка прерываемые ревом, обманутого в своих сексуальных домогательствах самца.
– Гмырт иди сюда, – проорал я в темноту. А вы не забудьте его похвалить за мясо и прекрасный отдых на природе, – и я показал воинам кулак. Через минуту, до первого из недоуменно переглядывающихся, дошло. Раздался первый робкий смешок, потом второй….
И в темноту понеслось: – Охота закончена!
– Выходи! – голос Гоши, был полон сопереживания.
Раздался треск и на поляне появился незадачливый охотник. Весьма взъерошенный, в порванном походном пончо и с неизменной дубиной в руках.
– Не поймал! – кротким голосом, он объяснил свою неудачу.
– Но как ты мужественно сражался!
– Как ты силен, много ли деревьев повалил? – разнообразные поздравления посыпались со всех сторон.
– Молодец! – все это было произнесено с абсолютно серьезными лицами. Потому, что никто не хотел свести близкое знакомство с дубиной тролля.
– Животное – не такая скотина как человек! – наставительным тоном, умудренного старца произнес Сим.
– Всем спать! – скомандовал я, завалился первый. Неясное ощущение тревоги появилось на самой грани восприятия и начиная раздумывать об этом, незаметно заснул.
Проснулся я от тревоги, чувствуя на самой грани восприятия, как что-то опасное двинусь к нам.
– Быстро собираемся! Похоже за нами погоня! – моя команда, была выполнена с похвальной быстротой.
Видимо судья сообразил, что освобождение приговоренного и кража, звенья одной цепи. И послал погоню. Теперь следовало решить, убивать их или нет.
Ладно, убить их никогда не поздно, надо посмотреть и поспрашивать вдумчиво. Глядишь чего и прояснится, а то нарвешься в столице, как Абдула на товарища Сухова.
Через пару часов место для задуманной засады нашлось. Это был довольно узкий отрезок дороги, к которому близко подступали густые заросли кустов.
Объяснив каждому, что делать и заставив повторить по два раза, мы дружно приготовились ждать, благо опасность приближалась с каждой минутой.
На дорогу выскочила дюжина разномастно одетых и вооруженных бойцов и увидела перед собой совершенно мирную и можно сказать идиллическую картинку. Посреди дороги, с самыми миролюбивыми лицами, стояла тройка личностей, отчего-то весьма напоминавшую мне Труса, Балбеса и Бывалого. Роль Труса, конечно же, досталась Гоше.
Разглядев препятствие в виде мордоворота с топором, гоблиненка едва достигавшего ему до середины груди и согбенного годами дедушку, с корявой клюкой в руках, толпа разразилась гоготом.
– Брось топор! Порежешься дурень! Дед давай махнемся! Я тебе копьё, ты мне клюку! Эй, зеленый, ты веревку для себя приготовил!
Я прошептал ответ Гоше. Он гордо выпятив, то что у остальных называется грудью подбоченился и проорал в ответ: – Можете набрать в рот говна…, и плюнуть в меня!
У примолкнувшей толпы, несколько секунд ушло на обдумывание столь замысловатого для их интеллекта, оскорбления. Надо отдать им должное, они сообразили! Потом раздался вопль негодования.
Одетый чуть богаче остальных, крикнул: – Вы сами выбрали свою судьбу! Мне достаточно ваших голов! И скомандовал: – Бурш и Лысый убейте их!
Остальные приготовились насладиться зрелищем.
Выхватив мечи, двое рванули практически друг за другом, на нас.
Я прихватив топор, как кухарка скалку и изобразил самую нелепую стойку, какую только смог придумать.
Отодвинувшийся от меня Гоша, мгновенно раскрутил и метнул бола в ноги впереди скакавшей лошади. Та оценила замах и точность лучшего друга коней – гоблина и припала на колени. Сидевший на ней парняга, не ожидал столь откровенной подлости и ощутил себя вспорхнувшей птицей…. При этом у него на лице отразилось огромное изумление. Надо же…, не ангел, а воспарил! Тем жестче оказалась к нему суровая правда жизни, с размаху ляпнувшая, «так и не пожившее» тело, о коварный суглинок проселочной дороги. Пролетая мимо проскакавшего вперед бойца, он так удивил его своей скоростью и способностью к полетам, что тот проводил его полет, не менее изумленным взглядом. И совершенно напрасно не обратил внимания на висящую ветку перед своим лицом. А зря! Теперь уже он, не успел удивиться тому, что его верная коняга поскакала дальше. А он, внезапно остановившись, почему-то уже никуда не скачет. А после удара клюкой, видит только красивые и разноцветные звезды, в которые превратился круп его удаляющегося коня.
Вопль негодования от такой подлости сотряс воздух.
Теперь уже тройка «рыцарей-любителей» с копьями, пришпорила горячих скакунов и с гиканьем, аки дикие монголы, поскакала на тройку, неказистых вояк со скромным видом стоящих посреди дороги. Только подлая рука неблагородного тролля, внезапно дернувшая веревку, замаскированную посреди дороги и мгновенно протянувшуюся чуть выше голов их коней, остановила такой героический порыв. Смешались в кучу кони люди.
Остальных, пример видимо ничему не научил! И с дикими воплями долженствующими изображать воинственный крик, они устремились всей толпой на нас.
Как выяснилось, народной игрой у троллей оказались городки! И славу мастера-городошника, тролль тут же подтвердил…, броском своей немаленькой дубины, вынесший из седел, сразу двоих.
Остальные трусами не были! Они стали кучей инвалидов, расстрелянных в голову тупыми стрелами, из засады пятеркой самых лучших воинов замка, взятыми мною с собой. Один из них был ранен, в… ну, в неприличное место. Получив в задницу болт от расторопного гоблина, из заранее припасенного арбалета.
Сноровисто перевязав «романтиков с большой дороги», моя команда ждала дальнейших распоряжений.
Теперь их точно потянут на цугундер[57]57
Цугундер: – (От нем. Zu hundert) – к сотне (ударов), из старого военного арго, где употр. для обозначения приговора к телесному наказанию.
[Закрыть].
