Текст книги "Райское место"

Автор книги: Андрей Пучков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Сергей Иваныч! – засмеялся я. – Не вы первый здесь такой сообразительный! Да, ритм есть, однако, по словам биологов, работа сердца не совпадает с частотой излучения, потому что сердце живое и частота его сжатия не является постоянной. Хоть на десятые доли секунды, но его удары по времени отличаются один от другого, в результате чего постоянная частота излучения не может синхронизироваться с частотой работы сердца.

– Ясненько, – усмехнулся полковник, – однако, дрянью это быть не перестало.

– Это излучение не такая уж и дрянь, – улыбнулся я, – на биологические объекты оно, по уверениям наших медиков, должно оказывать положительное воздействие. Но, как вы понимаете, желающих поселиться в зоне воздействия излучения по вполне понятным причинам нет. Так что опровергнуть или подтвердить предположения наших врачей некому.

Полковник задумчиво покивал головой, а потом сказал:

– Ну ладно капитан, пора возвращаться, заболтались мы тут с тобой.

Он взял с капота шлем, ловко водрузил его на свою бритую голову и, уже усаживаясь рядом со мной, вдруг добавил извиняющимся тоном:

– Ты, капитан, на парня не обижайся. Молодой он. Влюблённый. Приревновал тебя к доктору. А кто такие охотники, толком ещё и не знает. Хотя им всем сообщается, что охотники сплошь и рядом – бывшие их коллеги. Вот он и нарвался.

– Всё нормально, полковник, – улыбнулся я, – сам таким же бестолковым когда-то был.

Я действительно не обижался на этого парня. Любовь она такая – жестокая и циничная, любит над нашим братом поиздеваться. Вот и этого парня она подставила.

Он сразу же почуял во мне соперника. Как только я зашёл в спортзал, где десантники прилагали нешуточные усилия для поддержания себя в форме, он первым бросил молотить ногами манекен и уставился на меня. А мне надо было представиться им в качестве проводника. Оттягивать дальше встречу с моей несостоявшейся любовью было нельзя. А то уже как-то некрасиво получалось. Прошла неделя, а своего проводника отряд так и не узнал.

Светлану я увидел сразу же, как только вошёл. Постоял несколько секунд, осматриваясь, а потом не торопясь направился через весь зал к махнувшему мне рукой полковнику. Не заметить меня, идущего через пустую площадку, было невозможно. Я светился на ней, как свечка в ночном поле. И Светлана меня заметила. Сначала она, видимо, не поняла, кого увидела, даже головой встряхнула, а когда наконец убедилась, что это действительно я, пошла мне наперерез.

Мы с ней встретились посреди зала и остановились друг напротив друга.

– Почему ты не убрал шрам? – вместо приветствия спросила она и вдруг, к несказанному моему удивлению, провела тонкими пальчиками по моему лицу.

– Умный человек посоветовал не делать этого…

– Вот как?! Интересно, почему умный человек дал такой неразумный совет?

– Он сказал, что я всегда должен вспоминать собственную глупость, когда буду в зеркало видеть свою физиономию.

– Извини!.. Твой советчик – действительно умный человек. Кстати, – улыбнулась она, – шрам тебя совершенно не портит, он делает твоё лицо более мужественным. Мне нравится!

Она ещё раз прикоснулась к моему лицу, но уже просто так, наверное, чтобы увериться, что это действительно я, и, провожаемая взглядами трёх десятков молодых мужиков, пошла на выход из зала.

Все эти пятнадцать лет, что я её не видел, рухнули на меня как лавина, которая своим стремительным потоком начала выворачивать из глубин памяти булыжники воспоминаний и греметь ими в моей ставшей вдруг очень лёгкой голове.

Господи! Как же она мне нравилась! Она, по-моему, стала ещё красивее, чем была! Короткая стрижка придавала ей какой-то неповторимый подростковый шарм. Ярко-синие глаза, маленький носик, красивые, кажущиеся чуть припухлыми губы, маленький аккуратный подбородок, высокая шея. Даже широкие спортивные плечи не портили её, их ширина скрадывалась высоким ростом.

Я смотрел ей вслед и с тоской понимал, что вся моя бестолковость никуда не делась. Она, оказывается, всегда была со мной! Только притаилась до времени!.. Когда же пришла пора, точнее, когда я опять увидел эту женщину, моя дурость выбралась наружу, энергично встряхнулась и довольно заворчала, требуя, чтобы я немедленно отправился к синим скалам. Я просто обязан преподнести Светлане пару килограммов центория!

Однако недолго праздник продолжался! Как чёрт из табакерки вылез этот Ромео, по всей вероятности, влюблённый в Светлану, которого вдруг начали мучить сомнения, подхожу ли я в качестве проводника для геройского десантного племени. И прямо тут же предложил мне подтвердить высокий статус охотника. Уговаривать меня не пришлось, с удовольствием послушав начавшего было материться полковника, я разулся, сбросил куртку и приступил к работе.

Лейтенант был отличным бойцом, других у них и не держали. Если ты просто хороший боец, значит тебе место в других войсках. Парень сам себе всё испортил: он с каким-то маниакальным упорством стремился разбить мне физиономию, ну или, на крайний случай, синяков наставить, вместо того чтобы просто меня вырубить, что, собственно, и является основной целью любого боя.

Он проиграл не только потому, что был моложе, и даже не потому, что я знал всё, чему их учили. Был и ещё один не учтённый им фактор. На моей стороне играла сама планета. Десантники, в силу своей профессии, большую часть времени проводили в условиях невесомости. На кораблях хоть и имела место искусственная гравитация, однако она была заметно меньше планетарной, вследствие чего при попадании в зону повышенного тяготения реакция у людей замедлялась.

Полковник это знал, поэтому и попытался его остановить, но потом, придя к решению, что неразумность необходимо искоренять, позволил мне повалять парня по полу. А когда решил, что воспитательный процесс прошёл успешно, остановил бой и, построив свою команду, на исконно русском языке объяснил, почему в ближайшие пару лет соперников среди присутствующих у меня не будет.

Глава 3

После нашего со Светланой разговора прошли ровно сутки. Вернее, это я смог выдержать сутки. И на следующий день, вечером, когда, по моим прикидкам, все мероприятия десантников были уже закончены, набрав в запретной зоне цветов, пошёл сдаваться.

Я шёл по коридору и успокаивал себя резонными рассуждениями о том, что, если за все эти годы она не перестала мне нравиться, значит, надо попробовать начать всё сначала. Не просто так же она сама подошла ко мне? И потом, она сказала, что я ей нравлюсь, вернее, что ей нравится моя физиономия, а это, с моей точки зрения, хороший сигнал.

Недалеко от комнаты Светланы я машинально кивнул идущему навстречу «Ромео» и, потоптавшись возле двери, нерешительно нажал кнопку вызова. Услышав лаконичное «войдите», толкнул щёлкнувшую замком дверь и шагнул в комнату.

– Я тебя ждала ещё вчера! – улыбнулась Светлана и, взяв из моих рук цветы, отупила в сторону, приглашая меня войти.

Несколько часов пролетели незаметно. Мы говорили обо всём. Вспоминали своих друзей и общих знакомых. Она рассказывала о своей службе, я – о своей работе. В общем, время мы провели приятно, однако, когда я вернулся в свою комнату и завалился на кровать, то вдруг с удивлением понял, что всё то время, пока мы были вместе, я был в некотором напряге, словно подросток на первом свидании.

На следующий день я опять съездил за цветами и вечером заявился к Светлане. Так продолжалось дней пять. Для меня это стало неким ритуалом – поход за цветами, визит к Светлане, разговоры ни о чём. Пока в один прекрасный день я не пришёл пораньше…

Светлана, видимо, только что вышла из ванной комнаты, потому что держала в руках полотенце и была одета в короткий синий шёлковый халат. Предложив мне войти, она неторопливо повесила полотенце на спинку стула, зачем-то аккуратно расправила его и только после этого сказала:

– Извини! Ты сегодня пришёл раньше, я не успела переодеться.

– … Это тебе, – проскрипел мой голос в пересохшем вдруг горле, и я протянул ей цветы.

Светлана взяла букет, поднесла его к лицу и, закрыв глаза, постояла так несколько секунд. А потом, утопив меня в своих синих глазах, улыбнувшись, произнесла:

– Знаешь!.. Ты, пожалуйста, не носи мне больше цветы, а то мне их ставить некуда! Ты меня ими уже завалил! Тебе не кажется, что ты слишком уж разошёлся? К чему бы это?

– К тебе!.. – прошептал я и, мысленно приготовившись к появлению на моей физиономии ещё одного шрама, взял её за пояс халата и подтянул к себе поближе.

– Подожди, пожалуйста! – улыбнулась Светлана и, чуть отстранившись, заглянула мне в глаза. – Скажи, ты что, все эти года помнил меня? Думал обо мне?

– Нет, конечно, – прошептал я и отвёл глаза, – у меня была своя жизнь!.. Тебя вот увидел и вспомнил. А ты, оказывается, уже не та. Ты стала другой. Мне кажется, что я с тобой только сейчас познакомился.

– А ты поумнел! Надеюсь, бестолковые поступки уже не совершаешь?

– Сейчас я за это уже не поручусь…

– Если ты отпустишь пояс и просто потянешь за его короткий конец, – улыбнувшись, прошептала Светлана, закидывая руки мне на шею, – будет гораздо лучше, ты уж поверь!

И она прижалась к моим губам своими мягкими и нежными губами, заставив замереть тяжело ворочавшиеся в моей голове булыжники прошлого и дав мне возможность наслаждаться настоящим моментом.

Я охотно воспользовался советом и, бросив развязавшийся поясок на кровать, невольно задержал на нём взгляд.

– Туда мы ещё успеем! – засмеялась Светлана, перехватив мой взгляд. – Но, не сейчас, рано ещё! – И она снова прижалась к моим губам.

«Что такое не везёт, и как с ним бороться?» – должен был я задать себе вопрос, когда Светлана неожиданно отстранилась от меня и, глядя мне за спину, заледеневшим вдруг голосом проговорила:

– Лейтенант, вам кто давал право входить к старшему по званию без разрешения?

– Зачем он здесь? Что он у вас делает? – спросил лейтенант, не обращая внимания на заданный ему вопрос.

Я медленно развернулся и напрягся, по привычке прикидывая, есть ли у визитёра оружие и где он мог бы его прятать. Почувствовав это, Светлана меня успокоила:

– Всё в порядке, расслабься! Он, конечно, неразумен, но не до такой же степени!

Потом она обратилась к ставшему красным как варёный рак офицеру:

– Вы хоть понимаете, лейтенант, что вот этим своим поступком вы можете перечеркнуть всю свою будущую карьеру? Вы, в конце концов, разумный человек! Для чего вы это сделали?

– На последнем офицерском балу вы ни разу не отказали мне в танце, и я подумал, что вы тоже испытываете ко мне какие-то чувства!

– Лейтенант! На балу я танцевала с добрым десятком мужчин! – зазвенел от злости голос Светланы. – Но ни один из них в результате этого не пришёл к выводу, что он мне нравится!

Она коротко выдохнула и уже почти нормальным голосом продолжила:

– Принимая во внимание всё, что только что произошло, я пришла к выводу, что вы думаете далеко не тем местом, которое предназначено для этого природой. Поэтому через десять минут я жду вас вместе с полковником Николаевым в медицинском боксе! Всё!.. Свободны!

Когда несчастный Ромео, хлопнув дверью, вышел, я расслабился и, усевшись на стул, с сожалением сказал:

– А я-то думаю, что это он мне каждый вечер возле твоей комнаты встречается! Вот что значит не закрыть за собой дверь!.. Кстати, а что с парнем-то будет?

– С учетом его некоторой психической неустойчивости он будет временно отстранён от службы. Я не могу позволить, чтобы в отряде находился человек, который явно ненавидит одного из своих собратьев по оружию! То есть тебя!

С этими словами Светлана распахнула халатик, толкнула меня на кровать и уселась верхом:

– Знаешь!.. А я ведь сейчас, как и этот лейтенант, тоже думаю совершенно другим местом, – прошептал я, запуская руки женщине под халат и прижимая к себе горячее тело.

– Ты думаешь, я этого не заметила? – улыбнулась Светлана. – Вообще-то, обращаясь к лейтенанту, я имела в виду то место, на котором он сидит, а не то, на котором я сейчас сижу у тебя!

Тут она встала и, запахнув халат, опять подвязалась пояском.

– Дразнилась?

– Да!.. Дразнилась! Чтобы ждал с нетерпением!.. А сейчас мне пора, ты же слышал.

Утро мы встретили в одной постели. На завтрак не пошли, не до того было!..

Полковник быстро расправился со своими неумираемо-вечными, по крайней мере, в Российской армии, макаронами по-флотски и теперь с удовольствием прихлёбывал горячий чай, терпеливо ожидая, когда я со Светланой закончу обед. Он, по все вероятности, как и я, не любил говорить о делах за едой. Дождавшись, когда я выдул под занавес пол-литра кваса, он негромко сказал:

– Ну, капитан, ты обещал сообщить, что обо всём этом думаешь! – и, поставив пустую чашку на стол, откинулся на удобную спинку стула. – Пора бы уж. Не можем же мы тут вечно сидеть. Надо начинать работать. Говори, что нового надумал.

– Нового, Сергей Иваныч, ничего! Я по-прежнему думаю, что местные животные каким-то непостижимым образом могут определять угрозу, которую несёт для них оружие. И всё началось с того первого выстрела, когда был убит первый представитель местной фауны. Если бы этого не случилось, мы спокойно ходили бы за центорием и всегда возвращались бы обратно. До тех пор, пока у кого-то из охотников не сдали бы нервы.

– Это понятно. Нервы уже не выдержали, и выстрел уже был!.. Дальше!

– Я далёк от мысли, что местные животные разумны, но они умны и, как мне кажется, обладают какой-то ментальной связью друг с другом.

– О как! – усмехнулся полковник. – Обоснуй!..

– В первый выход охотники были вооружены лёгким стрелковым оружием, из которого и была убита первая животина. Во второй раз, будучи вооруженным этим же оружием, отряд охотников понёс потери, так как на них напали животные, которых с первого раза из имеющихся стволов убить уже было гораздо сложнее. Дальше хуже! Как только мы вооружились более серьёзно, сразу же появились более опасные твари. И чем мощнее становилось наше вооружение, тем крупнее и опаснее становились нападавшие на нас твари.

– Ты хочешь сказать, что если имеющиеся твари не могут справиться с угрозой, – удивлённо протянул полковник, – то они призывают тех, кому это сделать по силам?

– Именно, Сергей Иваныч! И помните, – улыбнулся я, – вы обещали не смеяться!

– А я и не смеюсь! Значит, говоришь, чем мощнее оружие, тем больше твари?!

Полковник повозился на стуле, словно ему вдруг стало неудобно сидеть, и задумчиво проговорил:

– Знаешь, честно говоря, не очень верится во все эти ментальные дела.

– Тогда откуда появился «пасечник»? Он что, на шум пришёл? Тогда почему раньше не приходил? А мы ведь в лесу несколько лет изрядно так шумели!

– Может, просто совпадение, – пожал плечами полковник, – этого тоже не стоит исключать.

– Слишком много подобных совпадений! Как новый выход, так новые, более опасные, чем предыдущие, твари! И потом, как вы объясните, что «пасечник», топчась своими ножищами прямо по отряду, с ювелирной точностью умудрялся не наступать на рабочих? Он охотился только на вооружённых людей, я сам видел, как эта тварь раздавила охотника, умудрившись при этом не задеть стоящего рядом с ним работягу.

– Ну и каков же твой вывод? – усмехнулся полковник.

– Они убивают только вооружённых, а, значит, опасных для них людей. Не спрашивайте, как они это определяют! Не знаю.

– Уверен?.. – хмыкнул полковник.

– Уверен! И чтобы доказать это, завтра я один, без оружия, схожу за центорием.

Полковник долго, наверное, целую минуту внимательно меня разглядывал, а потом, видимо приняв решение, сказал:

– Хорошо! Ты пойдёшь за центорием без оружия! Можешь хоть догола раздеться, но пойдёшь не один! Ты возьмёшь с собой вон её, – и он кивнул в сторону внимательно слушавшей нас Светланы.

– А что, с тобой я пойду! – улыбнулась мне Светлана. – С тобой мне не страшно. Тем более что ты будешь голым…

– Ну, уж нет! – встал я из-за стола. – Ты, полковник в, своём уме?

– Что, капитан! – ехидно засмеялся полковник. – Уверенности-то поубавилось? Значит, сомнения всё же есть! Не хочешь её жизнью рисковать?

Он тоже поднялся из-за стола и уже совершенно серьёзно сказал:

– Вот и я не собираюсь рисковать твоей жизнью! Поэтому выходим в составе специально снаряжённого отряда. А на его специальное снаряжение ты сейчас и посмотришь. Пошли…

И он лёгким, пружинящим шагом направился к выходу из столовой, видимо, ни на йоту не сомневаясь в том, что мы со Светланой последуем за ним.

– Ну и что ты об этом думаешь, капитан? – довольно спросил меня полковник, когда я вдоволь налюбовался на броню десантника, которая был разложена на сдвинутых вместе двух столах. Столы установили в спортзале, превратившемся в штаб-квартиру по подготовке к выходу за центорием.

– Сергей Иваныч! Если ты хотел меня удивить, то у тебя не получилось! – засмеялся я. – Поверь, я не один день и даже не один месяц провёл именно в такой броне. Единственное отличие в том, что эта броня не окрашена, а, судя по синеватому отливу, чем-то покрыта.

– Совершенно верно, капитан! Совершенно верно! – радостно потёр руки полковник. – Есть на ней напыление, в результате которого она теперь стоит, как двухэтажный особняк в самом престижном районе столицы.

Я присвистнул и, ещё раз проведя ладонью по пятигранным пластинам, пробормотал:

– Вы хотите сказать, что они покрыты…

– Именно! Имен-н-но!.. – не дал мне договорить полковник. – Ты, капитан, прав! На обычную броню напылили центорий, и сейчас ни одно биологическое создание не сможет её прокусить. Он улыбнулся и, погладив броню своими короткими мощными пальцами, добавил:

– По крайней мере, мне очень хочется в это верить.

– Возможно, что и не прокусят, – решил я добавить ложку дёгтя в полковничью радость. – А как насчёт «пасечника»? Она выдержит, если он на неё со всего маха опустит свою ногу?

– Вот умеешь же ты, капитан, настроение испортить! – нахмурился полковник и, зыркнув в мою сторону, пробормотал:

– Нет, конечно!.. Не выдержит!.. Невозможно от всего уберечься…

– Я так понимаю, «пасечник» – это здоровенное ходячее бревно, рисунки которого нам показывали? – вопросительно посмотрев на меня, спросила Светлана.

– Ну да, можно сказать и так, – грустно усмехнулся я. – Такое впечатление, что эта тварь действительно состоит из соединённых между собой брёвен! Самое большое – это его тело. Диаметром примерно метра три и длиной метров десять. С одной стороны у этого бревна есть косой срез, на котором размещена пасть с большими зубами. Причём размер её такой, что туда свободно пройдёт человек!.. В броне… с напылением!.. Над пастью болтаются несколько щупалец, похожих на толстые лианы. Ну и в завершение вся эта дрянь перемещается на шести ногах, тоже напоминающих брёвна метрового диаметра. Предположительно, насколько я смог определить, когда убегал от этого создания, ноги у него высотой метров восемь! И, к сведению, не думайте, что брёвна неповоротливые: эта тварь довольно резвая, хотя увернуться от неё и можно.

– Так, всё! Хорош тебе людей пугать! – нахмурился полковник и, хлопнув пятернёй по броне сказал:

– Это твоя, под твой размер подогнали, примеряй. Послезавтра выходим.

Напялить броню мне помогала Светлана, которая, после того как защёлкнула на мне последнюю застёжку, спросила:

– А почему «пасечник»? Странное какое-то название, оно что, как-то с пасекой связано?

– Да нет! Я сам не видел, но говорят, что один из рабочих, увидев, как этот монстр стоит над одним из его товарищей по фамилии Пасечник, стал тыкать в его сторону пальцем и, чтобы привлечь внимание, заорал: «Пасечник, Пасечник!..» Так и прицепилось!.. Ну ладно, к обновке притереться надо.

И я, перейдя на лёгкий бег, всё ускоряясь, потрусил по беговой дорожке.

– Ты чего сюда впёрся! Сюда нельзя! – возмутилась Светлана, когда я этим же вечером без приглашения зашёл в процедурную, которой она пользовалась с разрешения местного эскулапа.

– Завтра выходим, и я хочу ещё раз попробовать убедить тебя остаться и не ходить с нами.

– И ты для этого выбрал место, куда нельзя заходить в обуви и без халата! Подождать ещё часок не мог?

– Извини! – вздохнул я. – Это место, по-моему, как раз для такого разговора и подойдёт.

– Ну, хорошо! – улыбнулась Светлана. – Начинай!..

– Скажи, я смогу найти слова, чтобы отговорить тебя?..

– Ты каждый день пытаешься найти эти слова с того самого момента, как первый раз выбрался из моей постели! – засмеялась Светлана, не дав мне договорить. – Неужели что-то новенькое придумал?

– Придумал, – пробормотал я и, взяв её левую руку, поцеловал ладошку. – Вот только к словам это отношения иметь уже не будет…

– Ты становишься похожим на Иваныча. Он тоже всю дорогу пытается отговорить меня от похода. Слава Богу, устав не позволяет ему в приказном порядке запретить мне выход. Медик в отряде должен быть! И давай закончим на этом. Веских аргументов ты найти не смог!

– Да. Не смог. Поэтому я должен буду сделать то, за что ты меня не только возненавидишь, но и забудешь о моём существовании. Я хочу, чтобы ты жила. У меня просто нет выбора. Прощения не прошу. Знаю, что такое не прощают!