Текст книги "Перстень некроманта"

Автор книги: Андрей Петерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

«Во! А ты брать не хотела! Если бы не я…»

– Каюсь! Гений – это ты! Я была не права! Довольна? – Осси рукавом вытерла капли пота, стекающие по всему лицу.

«И не спорь впредь никогда!»

– Ладно… Значит, это меч Лехорта! Это, конечно, здорово и очень романтично, но что это нам дает?

«Слушай! Так он потому так и хотел, чтобы ты его взяла с собой! Он хотел вернуться сюда! Он знал, что должен быть здесь!»

– Он здесь… Острие меча здесь… А значит…

Леди Кай посмотрела на руку… Кровь еще текла, но на раскаленном воздухе стала совсем густой.

«Смочит кровью меча острие! Точно! Давай!»

Осси послушно разжала кулак и макнула острие клинка в густую, запекающуюся от немыслимого жара кровь.

Вопреки всем приятным ожиданиям и, соответственно, назло надеждам, с огнем в тот же миг ничего не произошло – он не угас, не утих и никуда не делся. Казалось, что наоборот – он вжарил, что называется, еще сильнее. Вопреки и назло.

Ответ на вопрос «Что произойдет раньше – они сгорят либо задохнутся, потому что еще чуть-чуть, и сгорит весь воздух?», – предстояло получить опытным путем уже совсем скоро.

С клинком же все происходило совсем не так, как давеча с мечом, пусть и каменным. Кровь по лезвию растекаться не собиралась, наоборот, она медленно, будто живая, собралась в одну очень большую каплю, причем, что характерно, на самом что ни на есть острие. Капля лежала на самом кончике бывшего меча, а теперь – кинжала, Гасителя и Клыка в одном лице, дрожала и набухала все больше и больше.

Сам клинок по своему обыкновению начал светиться красным светом, пульсируя все ярче и ярче, озаряя уже все вокруг, отчего сходство с пожаром усилилось еще больше, и теперь для полноты картины не хватало только суеты зевак.

А еще больше не хватало воды…

В какой-то момент капля перестала увеличиваться в размерах и сразу же перестала дрожать и колыхаться, словно желе. Затем, словно в аттракционе заезжего факира, она оторвалась от клинка и медленно, но все время ускоряясь, бордовым шариком начала подниматься вверх, к рвущимся навстречу языкам пламени. Миг, другой, и она кровавой пулей ворвалась в самое сердце огня.

И тут же все стихло.

Не стало гула и рева. Пропали, будто никогда их и не было, огненные столбы. Без следа растаяли во мгновение ока языки пламени, бесновавшиеся наверху, а жаркий воздух пустыни, заполняющий крипту со всех четырех сторон, казался свежайшим морским бризом, смешанным в равной пропорции с холодным дыханием Главирских гор.

Лишь тихое потрескивание остывающего камня и редкие шлепки падающих на пол капель пота – вот и все, что напоминало о только закончившемся разгуле стихии.

Кинжал перестал пульсировать и теперь слабо и ровно светился красноватым светом.

Три каменные колонны стояли на своих местах, как и должно поддерживая, крышу, словно и не уходили никуда погулять. А вместо четвертой в полу зияла не очень большая черная дыра.

Дорога была открыта.

Осси вздохнула, опустилась на каменный пол и привалилась спиной к постаменту. Некоторое время она сидела так, не шевелясь и не открывая глаз, затем сняла с пояса коробочку Целителя, прижала к порезу на ладони и держала, пока кровоточащая рана не превратилась в тонюсенький, едва заметный шрам, который должен был пропасть через несколько дней.

«Здорово, – сказала Хода. – Красиво было… Как вечером развлекаться будем?»

Глава пятая

Раззявленное жерло колодца не то чтобы манило, но деваться в общем-то было некуда. А поэтому Осси, постаравшись изобразить на лице подобающую сему торжественному случаю мину, бодро направилась к чернеющей пустоте. Подойдя к самому краю, она замешкалась, всего-то на мгновение, но этого было достаточно, чтобы услышать ехидный голосок стервы, пригретой в хозяйстве по какому-то фатальному недоразумению:

«Соберись, на тебя смотрит самая элита нашего социума…»

Дернув в досаде плечом, словно отгоняя назойливую муху, Осси обернулась назад.

На краю котлована замерла в немом ожидании ее грядущего подвига многочисленная массовка: расфуфыренные в полевую мишуру и закутанные в пыльные балахоны послушники, невозмутимые даже сейчас легаты и разомлевшие от жары, утирающие градом льющийся пот наблюдатели Пресвятого Апостолата, пара невнятных барышень в новенькой черной с иголочки униформе, другой столь же непонятный люд из служб обеспечения жизнедеятельности и, конечно же, высочайшая тройка незабвенных Магистров. Неподвижная, нелепо мешковатая фигура Денсо Эрдалла, взирающего на Осси из-под густых зарослей седых бровей, настороженный, застывший прижизненным памятником в предвкушении исторического шага силуэт Кройссо и напряженный, но все равно чуть лукавый взгляд Корффи – вот и все последнее «прощай» благодарного Ордена.

«Надо бы сказать что-нибудь подходящее… Все-таки историю, как-никак, творим…» – мелькнула нескромная мысль.

«Скорее никак, – эхом отозвалась Хода. – Но все-таки скажи. Скажи… Не то припишут тебе чушь какую-нибудь – век краснеть будем».

– Ну, пойду, что ли… – выдавила из себя Осси и, смутившись собственной растерянности, повернулась к колодцу.

«Умница! Ну что за чудо! Такой незабываемый посыл всему прогрессивному человечеству…»

– Заткнись! – Взрыв ярости и досады на саму себя выплеснулся, естественно, на ближнего своего.

Девушка сделала последний шаг и подошла к черному провалу. Затем легла на плиты пола и свесила голову внутрь.

Колодец вел в коридор, с одной стороны которого был тупик, а другая терялась в темноте. Воздух в коридоре был немного затхлый, но по крайней мере он был. А после недавно пережитого уже и это можно было почитать за счастье. Так что вроде бы все было не так уж и плохо…

Леди Кай поднялась с пола, машинально отряхнула комбинезон, сняла с руки Ходу и бросила змейку вниз.

– Ну что?

«Все тихо, так что – добро пожаловать. Правда, нас тут никто не встречает».

– Это хорошо, – буркнула себе под нос Осси и, немного рисуясь, рыбкой, с переворотом, нырнула вниз, в темноту.

Приземлилась, как учили – в полуприсяде, будто сжатая, готовая в случае опасности мгновенно распрямиться пружина.

Опасности не было, а рядом поблескивала в свете какого-то заблудившегося лучика Хода.

Леди Кай выпрямилась, подобрала Стража, щелчком пальцев сотворила светляка и движением руки отправила его вперед. Голубоватая звездочка неспешно поплыла по коридору, освещая вверенное ей пространство. Действительно, встречающих не было.

Осси сотворила еще одного. Некоторое время провозилась, размещая его так, чтобы свет не бил в глаза, и зашагала догонять медленно удаляющийся огонек.

Коридор был прямой, как стрела, облицованный светлым, почти белым камнем, немного грубовато, правда, отесанным. Высота позволяла идти нормально, не сгибаясь, но подпрыгивать в таком помещении горячо не рекомендовалось, потому как неровные массивные камни потолка, скругленного в плавную арку, периодически задевали по волосам. Сюда бы со всего Королевства свозить толпами лиц, страдающих агорафобией, а самой билеты у дыры продавать…

Ширина коридора позволяла бы спокойно идти рядом двум путникам, да вот беда – единственный напарник висел на руке, чутко прислушиваясь к тому, что ждало впереди. А впереди пока не было ничего. Коридор и коридор…

Шли в полнейшей тишине. Единственным звуком было легкое шуршание пыли под ногами, которая приличным довольно-таки слоем покрывала плиты на полу. К слову сказать, слой этот лежал аккуратненьким, ровненьким и нигде не нарушенным. А это, между прочим, резко увеличивало вероятность того, что леди Осси Кай и Хода были тут первыми гостями за очень много-много лет. Так что, прежде чем устраивать здесь целебные экскурсии, сначала следовало провести тут влажную уборку.

Шли уже долго, приличным таким шагом, и прошли, наверное, фаронга полтора, а то и больше. И опять, как давеча в резиденции, – ни одного изменения в пейзаже. Будто один и тот же маньяк-архитектор ваял – эдакий апологет воинствующего лаконизма в строительстве.

Неожиданно светляк впереди начал притормаживать, а вскоре и вообще остановился, упершись в стену.

– Все, приехали? И это – весь аттракцион? – Тихий голос Осси прозвучал неожиданно громко и совершенно непохоже сам на себя, усиленный и многократно отраженный от стен и низкого потолка. Как прыгающий мячик, он то удалялся, то, будто прыжком, возвращался назад, искажаясь до неузнаваемости и приобретая все более пугающие интонации, совершенно чужие и не очень человеческие. Эхо разносило слова далеко, раскидывало их в разные стороны и собирало вновь в каких-то немыслимых сочетаниях.

Осси поежилась.

«Еще нет. Поворот». – Хвала Страннику, никто еще пока не придумал эхо для мыслей, а потому «голос» Ходы звучал совершенно обычно, спокойно и даже чуть лениво.

Действительно, подойдя к застывшему светляку почти вплотную, Осси обнаружила, что мысленные ее стенания об однообразности бытия услышаны, и коридор резко изломан назад под очень острым углом. Притом так, что еще с двух-трех шагов стена кажется абсолютно сплошной.

Отправив мановением руки остановившийся в нерешительности светящийся шар в дальнейшее странствие, Осси отправилась следом и очень скоро убедилась, что двигаются они почти в обратном направлении по тоннелю-близнецу, ничем, кроме количества пыли, от предыдущего не отличающемуся. Пыли было больше, а в остальном – те же стены, такие же плиты под ногами и все так же голова норовит зацепить низко нависающий потолок.

А коль скоро тоннели были похожи, будто зеркальные отражения, то и закончился этот тоннель в строго положенное время, причем ровно тем же самым манером. Разве что поворот на этот раз был не справа, а слева.

И все началось сначала. Уже в третий раз.

Правда, очень скоро Хода определила, что движутся они не просто зигзагом, а еще и под уклон, а вскоре это стало очевидно и всем остальным членам экспедиции.

И еще, в этом, третьем по счету, тоннеле совсем не было пыли. То есть вообще не было. Стены и пол сверкали чистотой и новизной. Сверкали иногда буквально, отражая голубоватый свет плывущих в воздухе светляков.

Потихонечку начинали гудеть ноги. Все-таки темп был изначально взят приличный, да и прошагали уже изрядно.

Наконец пейзаж стал меняться, хотя, с другой стороны, кто сказал, что изменения всегда к лучшему? Как бы то ни было, но изменения были налицо, и заключались они в том, что в конце тоннеля забрезжил свет.

«Ну вот, наконец и светлое наше будущее появилось. А то я уж думала, так и будем в темноте гулять», – подала голос змея на руке.

– Сейчас так и будем, – ответила Осси и двойным щелчком пальцев правой руки загасила обоих светляков.

С легким пшиком они рассыпались мелкими искрами, и наступила почти полная тьма. От полной она отличалась только тем, что где-то очень далеко, почти на пределе видимости, действительно горел свет.

– Давай-ка вперед, посмотри. – Осси решила, что такое радикальное изменение окружающей среды вполне достойно того, чтобы отправить вперед дозор. И не было в таком ее поступке ничего постыдного и трусливого, а была одна только рациональная осторожность и осторожная рациональность.

Хода развернула свои кольца, которыми удерживалась на излюбленном месте чуть ниже локтя левой руки, и мягко соскользнула на пол, умудрившись сделать это абсолютно беззвучно.

«Я мигом», – долетело откуда-то из темноты, а Осси осталась ждать.

Конечно, можно было и не застревать тут одной, а просто шарахнуть издалека чем-нибудь могучим, благо и сил пока еще было достаточно, и полный рюкзак сюрпризов разного радиуса поражения. Шарахнуть, а потом гордо войти в уже зачищенный этим самым «чем-нибудь могучим» круг света эдакой победительницей. Но, с другой стороны, и задержка получалась не очень большой, да и не на войну же они шли, в самом-то деле, а так – на рядовую прогулку подземными тропами за древними сокровищами.

«Все в порядке, заходи». – Мысль Ходы, нисколько не ослабленная таким небольшим, в сущности, расстоянием, прервала эти военно-приключенческие размышления, и Осси, как мотылек, устремилась к свету.

Коридор, он же тоннель, упирался в комнату. Небольшую и абсолютно пустую. А в стене справа была дверь. Обычная деревянная, чуть потемневшая от времени, но почти что совсем новая, особенно если учесть, сколько времени она тут уже простояла.

Но не она привлекла внимание искательницы сокровищ. Не она заставила остолбенеть прямо, можно сказать, на пороге, хотя никакого порога не было и в помине, – просто тоннель заканчивался, и начиналась комната. Если честно, то дверь леди Кай поначалу вообще не заметила.

Светильник…

Не подумайте только, что графиня Кай Шаретт никогда в жизни не видела этого достижения неукротимо двигающегося вперед прогресса. И дома, в столице, и в своем замке, в котором она, к великому огорчению папеньки, бывала крайне редко, этого добра хватало. За годы странствий, путешествий, скитаний и побегов Осси Кай повидала светильники, наверное, всех возможных конструкций и назначений, до которых смогла только долететь в своем полете инженерная мысль. Газовые, химические, магические и всякие другие, но такого…

Такого Осси Кай не видела никогда. Слышать – слышала, иногда про такое читала, но не очень-то верила, и вот теперь она стояла перед ним, разинув свой прелестный ротик, не только в фигуральном, но и в самом буквальном смысле.

Светильник в комнате был один, и висел он в углу между тоннелем и дверью. Представлял он собой половинку неглубокой чаши, очень похожей на выдолбленный и перевернутый древесный винный гриб иргуб, только каменный, размером раза в три поболее и, соответственно, поглубже.

Внутри этой чаши, в неглубоком озерце огня, плескались и кувыркались четыре крохотные саламандры, а пятая при этом спала, если так можно выразиться, на бережку, уютно свернувшись калачиком и укрывшись крылом.

Саламандры не то что были занесены в реестр животных, собравшихся исчезнуть с лица земли, а давно уже считались исчезнувшими и вымершими. Одним словом – не существующими. Последние, и не сказать чтобы прямо-таки убедительно достоверные, упоминания о встречах с ними датировались примерно четырьмя-пятью тысячами лет назад. То есть примерно как раз тем временем, когда и была построена гробница. С тех самых пор никто – не только в природе, но и нигде вообще – их не видел. И, как обычно это бывает с течением такого количества времени, они из разряда реально существующих постепенно перекочевали в разряд сначала полумифических, а затем и вовсе мифических гадов и тварей.

Теперь же эти мифические зверьки, к существованию которых современная наука относилась весьма скептически, в количестве пяти особей – трех желтых и двух красных – преспокойно резвились в огненном бассейне. И, похоже, при этом замечательно себя чувствовали и плевать хотели, верят в них головастые ученые мужи или нет.

Осси, затаив дыхание, стояла и смотрела на это маленькое чудо, а мысли ее скакали, как быстроногий прыгунок по полям, и в кучу собираться никак не хотели.

– Хода, что мы знаем о саламандрах? – попросила помощи девушка.

«Достоверно ничего. Только на уровне слухов», – ответила Хода, забираясь вверх по ноге, чтобы занять исходную и излюбленную позицию.

– Давай на уровне слухов.

«На уровне слухов – пожалуйста. Они питаются пламенем или огнем, как тебе угоднее…»

– Мне все равно – я не вижу разницы.

«Питаются, значит, огнем, а выделяют, как раз наоборот, почти чистый кислород, который в свою очередь и питает огонь, которым они питаются…»

– То есть это вечный круговорот?

«Правильнее, это – вечная замкнутая на себя экосистема!»

– Я опять не вижу разницы. – Осси все никак не могла оторвать глаз от танца крошечных саламандр.

«А ее опять нет. Это просто вопрос терминологии. Ты можешь изъясняться как чумазая селянка Осси, а можешь – как леди графиня Осси Кай Шаретт, вот и вся разница».

– А сколько они живут? – Осси настолько была потрясена увиденным, что никак не среагировала на колкость.

«Не знаю… Думаю, что если не нарушать экосистему, круговорот по-вашему, то, наверное, вечно».

– А почему же они все сгинули? – Осси во все глаза смотрела, как только что проснувшаяся пятая ящерка, желтая с темно-красным гребнем на голове, расправив свои маленькие, но совсем как настоящие крылья, потешно потягивалась и зевала, прежде чем присоединиться к игре со своими подружками.

«Наверное, их просто истребили алчные маги и недоученные магички в погоне за секретом, который выделяет их огненная железа».

– А какого размера они бывают?

«Взрослые особи – до шести ардов длиной».

– Сколько? – Осси даже оторвалась от полностью захватившего ее зрелища и уставилась на Ходу.

Та, в свою очередь, приподняв золотую головку, не мигая, смотрела на свою хозяйку.

«Да шучу я! Шучу. То, что мы видим, это и есть взрослые особи. Больше они не растут».

– Класс! Пожалуй, нам это надо! – С этими словами Осси достала из рюкзака небольшой контейнер и принялась кончиком кинжала загонять саламандр внутрь.

Первой, причем без всяких понуканий, видимо, подгоняемая любопытством, туда забралась только что проснувшаяся – с темно-красным гребнем. Отсадив трех саламандр, Осси плотно закрутила крышку и убрала контейнер.

– Я даже знаю, где мы их поставим… – Фантазия у девушки уже заработала на полную. – Нужна только ваза побольше… Просто класс!

«И немалый доход, если учесть, что ты по договору имеешь право на все, кроме Слезы. Даже если мы уже больше ничего тут не найдем, ты уже стала богаче иного короля». – Хода была как всегда практична.

– Доход тоже не помешает, – согласилась стремительно разбогатевшая графиня. – Кто бы возражал.

«Говорят еще также – правда, это совсем уже сомнительно, – что саламандры – это дальние родственники драконов, поэтому если в двенадцатую после новолуния ночь вынести…»

– Хватит, хватит, остановись! Я все поняла… Но на всякий случай на двенадцатую ночь после первого же новолуния ничего не планируй.

Оторвавшись наконец от созерцания огненного зоосада, Осси присела у стены и вытянула ноги.

– Привал.

Некоторое время она сидела неподвижно, затем потянулась за рюкзаком.

Осси жевала печенье, старательно описывая события сегодняшнего дня в своем дневнике. Затем, добавив пару комментариев для будущего отчета, а там, чем Дальние не шутят, и для мемуаров – надо же чем-то старость занимать будет (правда, говорят – из Искателей никто еще до старости не дожил), она сунула дневник обратно в рюкзак и поднялась на ноги.

– Пошли. – Осси подошла к двери, взялась за массивное желтое кольцо и потянула на себя.

Дверь поддалась легко, будто все эти годы за ней регулярно ухаживали, тщательно смазывая петли.

А за нею был новый тоннель.

«Не пришли еще, значит… Жаль».

– Уже надоело?

Хода оставила вопрос без ответа.

Тоннель сильно отличался от тех, по которым они шагали раньше. Он был намного просторнее, выложен аккуратно подогнанными каменными блоками розоватого цвета, а главное, он был освещен. Через каждые двадцать шагов на стенах где-то на уровне головы висели чаши, подобные той – в комнате. Этого света, в принципе, хватало, и теперь путешествие продолжалось в значительно более комфортных условиях. Тоннель плавно изгибался то направо, то налево, постоянно спускаясь под уклон и уводя Осси все глубже под землю.

Шагов через триста закончился и этот коридор, приведя девушку в мрачную камеру с единственным светильником на стене. Других выходов из комнаты, что примечательно, не было. Правда, и пола в комнате тоже не было.

Всю площадь комнаты занимало огромное круглое отверстие в полу, в самой широкой своей части почти соприкасающееся со стенами, до которых оставалось не более четверти арда.

Девушка потихонечку пробралась в левый угол и склонилась над колодцем. Отверстие зияло черным пятном, и оттуда ощутимо тянуло холодом.

– Ну что? Похоже, это единственный выход? – Осси сотворила светляка и отправила его вниз.

«Похоже на то».

Голубой огонек медленно падал в глубину, освещая внутренность колодца. По стене вниз спускался узенький, в половину ступни, карниз, заворачиваясь огромной спиралью. Словно резьба в гигантской гайке.

Огонек становился все меньше и меньше, а дна все не было. Наконец он все-таки остановился.

– Что скажешь?

«Ардов сорок пять – пятьдесят. Могу проверить».

– Сорок восемь.

«Откуда ты знаешь?» – Хода искренне удивилась.

– Расстояние между витками примерно два с половиной арда. Я насчитала девятнадцать… А других выходов отсюда точно нет?

«Нет. Все стены – сплошной монолит, и за ними я не чувствую ничего. Похоже, что это – единственный».

– Ну, тогда делать нечего. Давай спускаться. – Осси сняла золотую змейку и положила на пол.

Пока Хода добиралась до места, где «резьба» выныривала из колодца на поверхность, Осси сотворила еще одного светляка, подвесила над колодцем на уровне пола и достала из рюкзака паучьи перчатки.

Эти перчатки год назад ей подарил Васьяр Брезгливый – легендарный вор-одиночка, в существование которого половина населения страны не верила, а другая вовсю искала его следы, даже там, где их отродясь не было и быть не могло, подстегиваемая желанием быстро обогатиться. За руки Васьяра – не за голову, как обычно, а именно за руки – казна объявила очень приличное вознаграждение, которое каждый год увеличивалось лидов на двести. Но Васьяр по-прежнему оставался неуловимым. Говорят, он даже пошутил однажды, что ждет, пока цена поднимется до тысячи, после чего отнесет Старшему Дознавателю свои руки сам. Было это несколько лет назад. С тех пор цена уже давно перевалила означенный им рубеж, но Васьяр по-прежнему гулял на свободе, доставляя своими уникальными руками много неприятных хлопот градоначальнику Фероллы.

Такая вот легендарная личность и обратилась однажды к леди Кай с просьбой помочь в одном весьма деликатном деле. Дело то было довольно сложным и запутанным, но с криминалом ничего общего не имело и проходило как раз по ее профилю, а потому леди Кай долго не думала, не ломалась и помогла.

В память о тех днях и в благодарность за помощь вор и подарил ей эти уникальные перчатки, сказав, что достались они ему по наследству от деда, а тому – от его деда, в общем, вещь очень древняя и ценная. А точнее – бесценная.

Они сидели тогда в одном подвальчике, отмечали успешное завершение дела и вспоминали разные забавные случаи из своих похождений. Тогда-то Васьяр, посмеиваясь и поблескивая своим смешными очочками, делавшими его похожим на школяра-переростка, и рассказал девушке, почему его прозвали Брезгливым.

Оказывается, еще по молодости, гуляя в какой-то шумной компании, он отказался пить из одной бутылки с одним заносчивым то ли графом, то ли князем, которого это безмерно задело, после чего последовало оскорбление словом. Причем слово это Васьяр произносить отказался наотрез, как Осси его ни упрашивала. Ничем не ответив на оскорбление дворянчика, Васьяр быстро и тихо покинул компанию. А когда под утро хмельной и усталый этот то ли граф, то ли князь добрался до своего особняка, то обнаружил там одни только стены. Из дома вывезли все – драгоценности, одежду, мебель, зеркала, ковры… Абсолютно все, включая коллекцию певчих птиц, которой так гордился благородный господин. И даже его жену, которая, как, правда, выяснилось позже, сбежала сама. С того самого случая и окрестили Васьяра Брезгливым.

Правда это или нет, Осси не знала и по сей день, но вот что касается перчаток, то цены им действительно не было. В этом она убеждалась уже многократно, не забывая каждый раз поминать добрым словом человека, за которым охотилось полстраны.

Это были тончайшие черные перчатки, выделанные из кожи какого-то не известного Осси паука. Васьяр сообщил тогда его название, но оно как-то совсем и навсегда вылетело из головы. Перчатки совершенно не стесняли движений и каким-то невероятным способом многократно усиливали чувствительность пальцев. Но главная их особенность заключалась не в этом. При соприкосновении с любым предметом они прилипали к нему, причем тем сильнее, чем сильнее было давление руки. Васьяр утверждал даже, что с их помощью сумел подняться на пятый этаж башни одного замка по абсолютно ровной стене. Причем половину пути проделал без помощи ног, просто из интереса.

Подобные подвиги легендарного вора повторять пока не тянуло, но как страховку Осси использовала их много раз, и пока они еще не подводили.

Поправив рюкзак и перевесив кинжал за спину, Осси натянула перчатки и подошла к краю колодца. Развернулась, присела, уперлась руками в пол и опустила в колодец левую ногу. Нащупав карниз, перенесла вес на нее, после чего осторожно оторвала от пола правую ногу и тоже потихоньку опустила на карниз. Теперь она стояла над довольно-таки глубокой пропастью, возвышаясь над полом на полтуловища.

Начало было положено, а впереди была еще более простая задача – некоторое время двигаться боком, как краб, при этом всего лишь сохраняя равновесие. Простая задача превращалась в сложную или в очень сложную в зависимости от того, что скрывалось под словосочетанием «некоторое время». К сожалению, это можно было установить только опытным путем.

Потихоньку сдвинув левую ногу на полшага влево, Осси освободила левую руку и плотно прилепила ее к стене колодца. Проделав те же манипуляции с правой ногой и рукой, Осси оказалась в колодце уже вся полностью. Над краем возвышалась только ее макушка, да задорно, как пальмочка из огромной кадки, торчали вверх волосы, собранные в хвост.

– Ну, в добрый путь, – пожелала она самой себе и сделала первый шажок.

Потом еще один.

Еще.

Левая нога – левая рука.

Правая нога – правая рука.

«Как ящерица по стене», – мелькнула глупая мысль.

«Только у них это все быстрее и ловчее. Как ты?» – Это уже Хода, опередившая ее на полтора витка.

– Ползу.

Еще шажок.

Карниз оказался совсем узеньким – какие там полступни… Ползла, еле-еле цепляясь носками. Весь вес тела – на пальцах ног, пятки болтаются в пустоте и гирями тянут вниз, как будто за них кто-то держит.

Левая. Правая.

Стена холодная, от нее тянет стылой пылью, и прижиматься к ней не очень приятно. Но уж лучше к ней, чем падать спиной в манящую пустоту. А она так и тянет.

В ответ Осси вжалась в стену еще сильнее.

Шажок.

– Ничего. Все кончается когда-нибудь, – прошептала она себе.

Еще шажок.

«Осси!»

– Да? – Девушка остановилась, чтобы слова не сбивали найденный ритм.

«Дальше карниза нет».

– Как это? Я же видела. Он до самого дна.

«Он обвалился тут. Здорового куска не хватает. А потом опять есть».

– Жди. Иду. – Осси снова двинулась вперед.

«Жду».

Еще шажок.

Осси потихоньку приближалась. Слишком потихоньку – полтора витка заняли полвечности, не меньше.

«Ты в трех шагах от меня!»

– Жди на месте.

Осси подтянула правую ногу, затем с небольшим усилием оторвала правую руку от стены и, ведя по шершавой поверхности камня, протащила ее левее. Остановилась, перевела дух и скомандовала светляку опуститься чуть ниже. Он поплыл вниз, а вместе с ним поплыли тени. От этого жутко закружилась голова, и Осси зажмурилась изо всех сил, пытаясь вжаться в камень.

«Стоп», – послала она мысленный приказ и, собравшись с силами, открыла глаза.

Мир, состоявший всего из нескольких трещинок в камне прямо перед глазами, был неподвижен и устойчив, а это значило, что можно двигаться дальше.

Осси глубоко вздохнула и сдвинула левую ногу. Зафиксировалась и перенесла на нее вес, чтобы подтянуть правую.

В это миг что-то хрустнуло. Потом еще раз, уже громче, и Осси почувствовала, как левая нога проваливается в пустоту, а она сама опрокидывается и начинает падать.

Шорох падающих камушков и грохот кувыркающегося и стукающегося о стену куска карниза был радостно подхвачен эхом и усилен до такой степени, что сердце провалилось куда-то вниз. Оно падало вдогонку за осыпающимися обломками, и внутри образовалась пустота. Очень неприятная.

Осси дернулась вправо, перекидывая свой вес, и изо всех сил вдавила руки в стену, стараясь прилипнуть к ней так, чтобы потом не отодрать было.

Вроде бы удержалась. Но левая нога болталась в пустоте, лишенная опоры, а правая уже тоже начинала соскальзывать от резких трепыханий.

«Ногу левее! Еще левее! Еще! Еще немного, тянись! Тянись!»

Осси послушно выполняла указания Ходы, и только когда нога нащупала опору и утвердилась на ней, девушка поняла, что глаза ее плотно зажмурены. Причем с такой силой, что их уже начинает ломить, а под плотно прикрытыми веками пляшут радужные зайчики.

Осси замерла в этой нелепой, невероятной позе, распластавшись по стене и ожидая, пока восстановится дыхание и перестанет бешено колотиться сердце, так и норовя сбросить ее вниз в черный провал. Глаза заливал пот, но это даже не стоило того, чтобы обращать на это внимание.

Мало-помалу все пришло в норму – и сердце уже не пыталось проломить грудную клетку, чтобы вырваться на свободу, и дыхание постепенно стало ровным.

– Все в порядке, – успокоила она Ходу. – Я иду.

Через несколько мгновений она уже была рядом, и Хода обвивалась вокруг голенища высокого ботинка, пока Осси, скосив глаза, рассматривала пролом.

Провал действительно был большим. Даже слишком большим. Во всяком случае перепрыгнуть через него было нереально, и путь оставался только один.

Вниз.

– Держись крепче, сейчас мы используем метод Васьяра.

«В чем он заключается?»

– Тебе лучше не знать. – Осси собралась и выкинула левую руку, насколько только могла, влево.

Тут же, будто боясь передумать, перекинула туда же правую, со всех сил вбивая ее в желтоватый камень стены. Затем, оттолкнувшись ногами, повисла на одних руках, кляня свою жизнь и моля Странника, чтобы то, что рассказал тогда вор про пятиэтажную башню, оказалось правдой хотя бы наполовину.

То ли Странник услышал молитву и ему самому стало интересно, чем все это закончится, то ли не врал тогда вор, но обошлось.

Обошлось!

Осси Кай Шаретт висела над жадной манящей пустотой на одной только вязкой, клейкой массе, выделяемой паучьими перчатками, ничем более на стене не удерживаемая. Теперь оставалась всего-то пара пустяков – преодолеть несколько ардов вниз.

Осси ползла по стене, как муха. С той лишь небольшой разницей, что мухи занимаются этим регулярно всю свою сознательную жизнь, а вот леди Осси Кай выполняла этот трюк впервые. Причем единственный ее зритель также принимал в этом аттракционе непосредственное участие.

Когда ноги уперлись в так давно ожидаемую опору, Осси поняла, что чертовски устала, а руки, так те просто отваливаются.

«Дальше так же пойдем? То есть поползем», – поинтересовалась Хода.

– Нет уж, милая, ножками! Ножками!

«Кто ножками, а кто и брюхом по камням, – проворчала Хода, соскальзывая с ботинка на узкую каменную полочку. – Ну, давай! До новых встреч на крутых виражах!» – И Хода зашуршала вниз по карнизу.