Текст книги "Город часов"

Автор книги: Андрей Галадей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Вы назвали нас Хранителями. Почему?

Неужели это говорю я? Откуда эта холодность и чёткость?

Удивление читалось в глазах друзей. Владислав Всеволодович несколько секунд неотрывно смотрел мне в глаза, потом поднялся и шагнул к книжному шкафу.

– Этот дневник я нашёл, когда был таким же, как вы. Неизвестно, кто и когда его написал, но именно здесь упоминаются Хранители. Полагаю, автором был один из членов Совета Лехтенстаарна.

Старик положил дневник на стол, степенно надел очки. Мы сгрудились за его спиной.

– Собственно, о самих Хранителях здесь говорится скупо, как бы подытоживая. Остальное я раскапывал сам.

Владислав Всеволодович откашлялся и слегка монотонно начал читать:

«Пусть меня называют перестраховщиком, но я боюсь. Боюсь, что Проект будет недостаточной мерой для того, чтобы защитить Город. Да, Часы устанавливают отражающие грани времени, но это ровно до тех пор, пока Часы идут. Наши мастера клянутся, что Часы нельзя остановить, но я сомневаюсь. Но у меня есть надежда. Древние легенды говорят о пяти Хранителях, которые в последней битве будут решать судьбу Города и мира…»

Старик закрыл дневник, снял очки.

– Мне удалось найти текст упомянутой легенды. Там говорится о детях-Хранителях, четверо – жители Города, пятый – пришелец из другого мира…

Мы переглянулись. Это в кино и книжках интересно следить за героями, оказавшимися упомянутыми в древних пророчествах. В реальности это далеко не так приятно, как может показаться. Это давит, заставляет присматриваться к себе.

– Но откуда вы знаете, что это именно мы? – спросила Алиса. – Ведь в Городе так много людей…

– В Городе – да. Но не в Заброшенном секторе и не в это время. В легенде сказано, что Хранители придут в Место, Где Не Живут в час большой беды для Города. Я полагаю, это место – Заброшенный сектор.

У меня было ещё много вопросов – Владислав Всеволодович явно чего-то не договаривал, но я не успел спросить. Старик поднялся, подошёл к тому же книжному шкафу и взял с верхней полки… мой меч.

– Негоже воину забывать оружие, – пробасил он. – Он тебе понадобится, но будь осторожен. Меч – оружие обоюдоострое…

– Я знаю, – произнес я. Но мне почудилось, что старик имел ввиду нечто иное, чем просто принцип заточки меча. Тревога мелькнула и исчезла, мозг снова заработал чётко. Никаких эмоций. Нужно скорее идти.

Я взял меч, и чуть не выронил его – оружие стало тяжелее, словно налилось металлом. На мгновение мне показалось, что на клинке сверкнул холодный серебряный блик. Нет, это луна просто в окно светит…

Владислав Всеволодович молча смотрел на меня, словно ожидая чего-то. Чего? Снова пришла тревога, но я скрутил её усилием воли.

– Нам пора…

Луна всё также заливала всё вокруг мертвенным ртутно-тяжёлым светом.

– Вон там есть лестница, она выведет вас к Городу.

Старик показал рукой направление, почти сразу в траве вспыхнули огоньки светлячков, указывая дорогу. Первым по тропинке зашагал Лён, за ним – остальные. Владислав Всеволодович тронул меня за плечо.

– Возьми это. И запомни – слоны и черепаха укажут путь...

В его ладони смутно белел прямоугольник, покрытый неразборчивыми письменами. Я взял бумагу, сунул в карман. Разглядывать не было времени, раздумывать над странными его словами – тем более. Мной вдруг овладело странное желание действовать. Найти Князя Ночи и разобраться с ним, остановить строительство Чёрной Дороги. Я махнул на прощанье рукой старику и побежал по тропинке, подсвеченной огоньками. На бегу оглянулся. И вынужден был остановиться так резко, что чуть не пропахал носом землю. Позади ничего не было – ни дома, ни светящегося окна, ни старика. Только густая темнота. Не веря своим глазам, я шагнул было назад, к дому, вытянув перед собой руки, но пальцы ощутили густой колючий кустарник, пробиваться через который ночью было сущим безумием.

Друзья ждали меня у лестницы.

Глава 9

Дорога

Ступеньки казались бесконечными, тонули в сумраке. Сначала мы спускались молча, думая каждый о своём. Потом заговорили, заспорили. Естественно – о предсказании. Я шёл позади всех, сжимая в ладони рукоять меча и осматриваясь по сторонам. Поэтому заметил лёгкие вуальки тумана, тянущиеся к нам. Но сказать не успел – впереди мигнул свет.

Лестница из грубого ракушечника сменилась мраморными ступенями, как в метрополитене, веля нас ниже. Это действительно было похоже на метро – высокий, ярко освещённый вестибюль станции. Однако кроме нас здесь никого не было.

Да и станция по размерам не дотягивала до обычной метростроевской. Я хотел бы спросить, куда мы попали, но в тишине родился воющий звук. Он нарастал. Обтекаемый серебристый состав вылетел из правого тоннеля, ударив в лица тугой воздушной волной. Огненной строчкой промелькнули светящиеся окна, и состав нырнул в тоннель на противоположной стороне.

– Как же я раньше не догадался! – хлопнул себя по лбу Котёнок. – Мы на одной из станций ПГСТ.

– Чего-чего? – переспросил я.

– Системы подземного городского скоростного транспорта. Правда, я не знал, что сохранились ещё пассажирские модули. В Городе ПГСТ используют для грузовых перевозок…

Дальше я не слушал. Ощущение опасности возникло чётко и ясно. Я положил ладонь на рукоять меча. И чуть не вскрикнул от удивления – она была холодной.

– Что такое? – спросила Алиса.

Я не ответил, вглядываясь в тоннель, в котором исчез поезд. Из темноты сочились тонкие, почти невидимые глазу, струйки тумана. Странно, но я не ощущал сейчас ничего. Ни страха, ни азарта. Холодная логика, словно мозги промыли в жидком азоте. Туман стал гуще, потянулся к перрону, формируя полупрозрачную фигуру рыцаря. Я не стал ждать, пока он полностью сформируется, шагнул вперёд к краю платформы и коротко рубанул мечом туда, где у туманного призрака, предполагалось, находилась голова. По ушам ударил высокочастотный визг «призрака», часть туманной субстанции отделилась и поплыла в сторону, колыхаясь в воздухе. Я снова взмахнул мечом. Странно, но сейчас, несмотря на что, что туманный рыцарь явно был не в полной силе, клинок двигался сквозь туман с ощутимым сопротивлением, как будто рубил воду. В прошлый раз такого не было. Но именно это ощущение сопротивления почему-то порадовало меня. Значит, враг материален, его можно уничтожить. Нужно уничтожить!

Туманного рыцаря больше не было, только серебристые клочки таяли в воздухе. Я с торжествующей улыбкой повернулся к стоящим в отдалении друзьям. И замер. На их лицах был страх. Но было ещё кое-что – на самом острие клинка горела искра, отражая свет ламп. Я моргнул, искра исчезла. Но осталось странное тяжёлое ощущение какой-то неправильности. И ещё – на мгновение мне показалось, что клинок потемнел, сверкнув полированной сталью.

– Надо поскорее попасть в Город, – произнёс я, опуская меч и подходя к своим друзьям. Сейчас они уже не смотрели на меня, как кролики на удава, словно растаяла прозрачная стена между нами. Я хотел спросить, что случилось, но внезапно пришло ледяное, нечеловеческое спокойствие. Слова застряли в горле.

Мы обернулись к лестнице, приведшей нас на станцию, но вместо неё увидели гладкую мраморную стену.

Дохнуло холодом и страхом. Аббревиатура ПГСТ внезапно обрела новое, пугающее сходство со старинным словом «погост» – кладбище. Именно таковым должна была стать для нас станция. Мозг заработал как компьютер, просчитывая сотни вариантов.

– В метро обычно должны быть технические выходы на поверхность, – произнёс я. – Здесь есть такие?

– Должны быть, – Лён подошёл к краю платформы и, особо не размышляя, прыгнул вниз. Проклятье! Там же напряжение!

Я рванулся было следом, но на краю остановился, потому что увидел, что конструкция рельсов здорово отличается от привычной мне. Строго говоря, рельсов вообще не было – вместо них пролегала широкая, матово-чёрная полоса. Непохоже на токосъёмный канал.

Тем временем Лён углубился в тоннель уже метров на десять.

– Есть! – донёсся его голос, искажённый эхом.

Мы спустились вниз. «Рельс» под ногами чуть подпружинивал, словно сделанный из резины. Лён стоял возле небольшой металлической двери. Он демонстративно подёргал ручку.

– Заперто.

В неярком свете лампы мы обследовали дверь и пришли к неутешительному выводу – она была заперта с другой стороны, и пригнана к раме настолько тщательно, что в щель не пролез бы и лист бумаги. Нужно было искать другие двери.

Холод я почувствовал внезапно, хотя и подсознательно ждал этого. Сейчас он был куда сильнее, чем раньше. Я оглянулся – выход тоннеля на глазах затягивался туманной кисеей, и если присмотреться, уже можно было разглядеть контуры фигур рыцарей. Воинов Тумана. Меня захлестнула злость. Да сколько можно? Я вытащил меч, уже не удивляясь его стальному хищному блеску. Сейчас – бой, всё остальное потом.

Всё-таки человеческие эмоции – удивительная штука. Взять ту же злость. С детства мы привыкли, что это плохое чувство, став взрослыми, мы топим его в спиртном и посещениях психоаналитика. А ведь природа злости удивительна – она может затуманить разум, а может и донельзя обострить его, сделав похожим на точнейшую машину. Именно это сейчас испытывал я.

Навстречу мне рванулся туманный клинок одного из рыцарей, встретился с моим мечом. Ого! Это уже не те туманные призраки, что были в старом парке, эти противники вполне реальны! Я не успел достаточно уклониться, и оружие противника ударило хоть и плашмя, но весьма ощутимо. Но следующий удар я парировал, и, закрутив сложное движение, ударил мечом сверху. Минус один…

Откуда у меня появился талант фехтовальщика, я не задумывался. Неважно это. Сейчас важен бой. Его красота и скорость.

Это было действительно красиво. И каждый парированный удар приносил короткое ощутимое удовольствие, которое вспыхивало золотой искрой в льдисто-прозрачной пустоте холодной злости. Один. Ещё один. Это действительно приятно – убивать. Знать, что ты сильнее, быстрее, удачливее. Видеть, как враг падает от твоего оружия. Упоение смертью. Пусть даже противник не совсем живой. Князь Тьмы, который стоит за всем этим, тоже вряд ли живой в полном смысле, но всё равно как приятно будет уничтожить его. Ведь это будет для блага Города…

Меня рванули за плечо. Опьянённый боем, я едва успел задержать удар. Обернулся. В глазах Алисы я увидел страх и жалость. Страх за меня. Это ударило почище обуха, отрезвило.

– Нужно уходить, поезд идёт…

Туман рассеивался очень быстро, оставшиеся серебристые нити уползали в противоположную сторону тоннеля. Я прислушался – тишина. Алиса, видимо, догадалась о моих сомнениях, указала в глубину тоннеля.

– Светофоры переключились на жёлтый. Значит поезд близко.

– Поспешим…

Дверь была по-прежнему закрыта, Котёнок отпустил ручку.

– Надо выбраться на платформу и переждать…

– Погоди…

Я взялся за ручку, и внезапно дверь легко подалась, словно и не была заперта секунду назад. Нашим взорам открылся длинный коридор.

– Быстрее. Алиса, ты первая. Я замыкаю…

В воздухе родился пока ещё тихий гул, словно кто-то задел толстую струну. Вовремя. Пассажирский модуль приближался, гоня перед собой сжатую подушку воздуха. Я на секунду оглянулся, а когда повернул голову, коридора уже не было. Была равнина, низкое серое небо и пронизывающий ветер, несущий снежную крупу. Город темнел вдали.

«Ниткой суровой небо зашей-ка – Сыплется сверху драже», – вспомнилась мне строчка из песни. Но в следующую секунду мысли перепрыгнули на другое – где остальные? Что вообще произошло?

Но самое большое потрясение ждало меня впереди.

– Здравствуйте, Андрей Викторович, – прошелестел за спиной знакомый голос. Евсей сидел на валуне, ссутулившись, похожий на деда Щукаря в своей рыжей драной шапке и сером пальто. Странно, раньше он был подчёркнуто элегантен.

Я шагнул к нему, с явным намерением взять за грудки и потребовать объяснений, но остановился, поражённый. Я возвышался сейчас на добрый метр над сидящим Евсеем. Я снова стал взрослым…

– Что, чёрт возьми, происходит? Что всё это означает, Евсей?

– А вы как считаете? – Наблюдатель поднял на меня взгляд. – Это же очевидно. Часы остановлены. Я ждал от вас более решительных действий, тем более что вы знаете виновного в этом.

– Князь Ночи? – резко спросил я.

– Он самый. Он потерпел неудачу в Лехтенстаарне, хотя город и пал, но и Князь ничего не добился. Ведь они создали Часы, поддерживающие ход Времени. А на Чёрной Дороге не должно быть времени, точнее оно должно на ней замёрзнуть…

Некоторое время мы молчали. Потом я спросил:

– А что будет с Городом, если никто не запустит Часы?

Евсей равнодушно пожал плечами.

– Ничего особенного. Просто погибнет еще одна сказка. Мелочь, правда?...

Я молчал, а Евсей все говорил:

–... Остановится сердце одного мальчика. Он болеет с рождения, и почти всю жизнь провел больнице. Если умрет Город – умрет и он. Просто в мире станет чуточку печальнее и холоднее. Мелочь...

– Почему ты так говоришь? – я почувствовал нарастающую ярость. – Тебе все равно?

– Да, – откликнулся Евсей. – Я повидал такое, чего ты даже себе представить не можешь. И потому как друг советую – возвращайся. Этот мир уже обречен...

– Сгинь!

Я поднялся. Евсей с грустью смотрел на меня снизу вверх. А я смотрел на Город, затянутый снежной пеленой. Потом сделал шаг, еще один.

– Верни-и-сь, поги-ибнешь!.. – донеслось сзади, но я даже не обернулся. Побежал. И уже на бегу почувствовал, что вновь становлюсь собой. Двенадцатилетним.

Чёрт, а ведь холодно! Даже тетратканевый комбинезон не обеспечивал полной защиты от пронизывающего ветра и снега. Я уже не бежал, шёл, не выпуская меча из рук. И в какой-то момент из серо-снежной мглы под тусклым небом, выступила высокая стройная башня.

Согласно законам жанра фантастики, в таких башнях живут могучие и мудрые маги или заколдованные принцессы. Подойдут также неупокоённые души и привидения. На худой конец сгодится и портал в параллельный мир, машины времени не ожидается, их больше в подвалах прячут.

Дверь была из потемневшего от времени дерева, украшенная железными узорами, почти неузнаваемыми под налипшим снегом. Жутко скрипучая, она распахнулась от первого толчка. Внутри было темно, но как только я шагнул через порог, сами собой загорелись свечи в массивном подсвечнике на столе. В их желтовато-неверном свете я и разглядел внутреннее убранство башни – огромный, давно погасший камин, стол, несколько стульев с резными гнутыми ножками. У дальней стены начиналась винтовая лестница наверх, но часть ступеней была сломана, а до целой части было не допрыгнуть. Было тепло, хотя, наверное, так казалось, потому что не было ветра.

Я подошёл к столу. От движения воздуха огненные язычки свечей заколыхались, на стенах началась пляска теней. На столе лежала большая книга в тёмной обложке. Ни названия, ни автора, только странная гравировка – спираль, похожая то ли на галактику «на боку», то ли на стилизованный водоворот, в середине которой многолучевая звезда.

Я открыл первую страницу, и замер в удивлении – ровные, явно рукописные, но очень аккуратные строчки, символы отдалённо похожи на арабскую вязь. Совершенно незнакомые. Небольшие рисунки в «гравюрном», графическом стиле, с изображением городов (других), звёзд, хитрых часовых (Часовых?) механизмов. Я перелистнул несколько страниц – те же «арабские» буквы и картинки. Я почувствовал интерес – ведь неслучайно же здесь оказалась эта книга. Желтоватые страницы с тихим шелестом переворачивались… Стоп! Я недоумённо смотрел на разворот книги – алая с серебром закладка. Но не она привлекла моё внимание. На странице слева всё также продолжали свой бег, неся скрытый смысл, «арабские» письмена. На странице же справа я прочёл заголовок: «Лехтенстаарн. Проект «Звёздное время». Краткая история событий».

Ничего удивительного, правда? Но продолжал смотреть на строчки, и меня не покидало ощущение какой-то неправильности, недосказанности. Догадка и понимание возникли внезапно: слева и справа символы были одни и те же. Как и структура слов, и всё остальное. Но символы на левой странице были немы для меня, не несли никакой информации, тогда как на правой я мог свободно читать. А закладка, словно служила некоей границей, водоразделом. Взгляд заскользил по строчкам:

Любая история начинается с того момента, как её увидел или услышал рассказчик. Нынешняя история проекта «Звёздное время» началась почти сто лет назад, но она продолжается до сих пор, и, если верны расчёты, будет продолжаться ещё очень долго. Если только будут идти Часы…

… Вопреки мнению многих Часы – это не попытка «замкнуть» Время или жить строго по предсказаниям, как было во времена Книг Белого Кристалла. Это лишь темпоральная блокировка Лехтенстаарна, препятствующая проникновению Врага. Правда, для этого пришлось соединить две Грани, и когда-нибудь мир Сопределья и мир Города станет единым целым, как это случалось уже не раз в Кристалле…

…Часы над Городом – это лишь проекция, обусловленная особыми свойствами атмосферы. Сами же Часы находятся на верхушке Башне Времени у старого замка на холме. Установленные на линии Генерального Меридиана, они обеспечивают защиту как миру Города, так и (хотя и в меньшей степени) Сопределью, не давая последнему повторить печальную судьбу Итана во времена Эпохи Колоколов…

Я потёр глаза – всё-таки читать при свечах тяжеловато, если привык к электролампам. Зажмурился – перед глазами запрыгал разноцветные пятна. Странно, вроде как на прочитанных страницах (я прочитал я их не менее дюжины) не было лакун и пропусков, но почему-то в памяти сидели только некоторые куски текста – о Часах, о слиянии Граней Города и Сопределья и о Башне Времени. Внезапно по комнате прошёлся холодный сквозняк. Страницы книги захлопали, словно паруса при оверштаге, свечи погасли. В наступившей темноте длинно заскрипела и хлопнула дверь – не та, через которую я вошёл, а где-то, судя по звуку, под лестницей. Я шагнул на звук, держа деревянный меч перед собой, потому что глаза ещё не привыкли к темноте. Метель за окнами завывала на сотни голосов.

Вот и дверь. Я с трудом разглядел светлое пятно позолоченной ручки (вот тоже странность – башня давно заброшена, а дверные ручки словно только вчера начищены. И пыли нет). Потянул дверь на себя. Та не поддалась. Странно. А если наоборот?

Я покрепче сжал в ладони рукоять меча и толкнул дверь.

Лёд и закат. Наверное, этими словами можно было описать то, что я увидел. Улица, вымощенная брусчаткой, убегала вниз, острые голландские крыши на фоне яростного неба казались вырезанными из чёрной фотобумаги двумерными силуэтами. Дальше блестело зеркало замершего океана, виднелся частокол мачт. И на всём этом алые сполохи, словно отсвет пожарищ. Нет, скорее даже капли застывшей, замёрзшей крови. Потому что при пожарах всё равно есть движение, есть жизнь, хоть и смешанная с болью, с яростью, с горечью. А здесь жизни не было. Уже – не было. И я с пугающей отчётливостью понял – это будет последний закат, если у нас ничего не получится. Ночи Город не переживёт.

Холода не чувствовалось, хотя всё и было покрыто льдом. Даже холод есть лишь там, где есть жизнь. А здесь её уже не было.

Я рванулся с места. Оскальзываясь, рискуя каждый момент обеспечить себе, как минимум, вывих конечностей, я бежал. С востока наступала тьма.

Глава 10

Замок на холме

Сдвоенный флип упал сверху, затормозив у самой земли.

– Садись!

Я перемахнул через борт, и лёгкий аппарат взмыл в рдеющее небо.

– Куда теперь? – ребята смотрели на меня.

– К Холму. Нам нужен старый замок в парке. Часы находятся там.

Ни споров, ни вопросов, откуда я это знаю. Лишь Котёнок тихо спросил:

– А что нужно делать?

Я сжал рукоять меча, в ладонь вонзилась игла холода. Я прислушался к себе – ничего. Только ледяное спокойствие.

– Нужно убить Князя Ночи.

Убить. Как это просто, оказывается. Самое простое и верное решение проблемы – ликвидировать корень её. Но всегда ли самое простое решение уместно и безальтернативно? Или это лишь отговорка и признание собственного бессилия? Если ты не можешь переубедить противника – убей его. Но тёмные крылья опасны – тебе может понравиться запах свежей крови и последние, безуспешные мольбы. И ты начнёшь изменяться – исподволь, понемногу.

Я раздражённо мотнул головой – что это ещё за «внутренняя проповедь»? Князь Ночи стоит за уничтожением Города. Или-или. Со злом нельзя бороться иначе, как силой оружия, говорить на понятном ему языке – на языке смерти.

Внизу проплыл заброшенный парк, тот самый, где мы впервые встретили туманных всадников. Чёрные конструкции казались скелетами неведомых чудовищ, застывших на светлом льду. Голые деревья тянули к небу чёрные ветви. Слева скользнула замёрзшая тарелка пруда. Только холод и лёд.

Закат уже почти догорел и растерял свои огненные краски, словно выцвел. Теперь в воздухе трепетало, билось пепельное сияние – предвестник ночной бури, которая покончит с Городом. И я, словно наяву увидел, как это будет. Буря будет злобно хохотать и плеваться снегом, медленно, но верно поглощая Город. Центр простоит чуть дольше, а вот Старый квартал и Заброшенный сектор заледенеют. Мимоходом я подумал, что сектор может и выстоять – не зацепили же его погодные аномалии, но впереди уже вырастал замок и пристроенная к нему, высокая и тонкая Башня Времени, и стало не до абстрактных размышлений. Наступало время боя.

Было тихо, просто нереально тихо. Снег не скрипел, а бесшумно приминался башмаками. Закованные в прозрачный ледовый панцирь деревья напоминали монстров из ночных кошмаров. Алиса коснулась ладонью обледенелого ствола, покачала головой. В её глазах блеснули слёзы.

Поворот, распахнутые ворота, два гигантских, метра под два, рыцаря слева и справа от них. Стоят неподвижно, положив ладони на рукояти длинных двуручных мечей. И как им только не холодно в этих железяках?

Здесь холод чувствовался, не так, как в Городе. Но он был каким-то тянущим, высасывающим тепло. Такой бывает в ненастном ноябре, в самом конце, когда под утро улицы и дома тонут в тумане.

Туман был и здесь, он вился у самой земли, словно сценический дым. Лёд и туман – странное сочетание, но сейчас такие мелкие вопросы мне не интересовали. Сегодня на этой сцене будет разыграно иное действо, итог которого – смерть Князя Ночи.

– Стойте сзади, – приказал я, вытаскивая меч. Зашагал к рыцарям. Страха не было. Вообще ничего не было, только разгоралась в сердце злая радость. Я был в трёх шагах от рыцарей, когда те одинаковым движением вскинули свои мечи, готовясь атаковать. Ррраз! Меч левого рыцаря упал, словно лезвие гильотины. Увернуться от него я не успел, и поднял свой клинок. А дальше всё стало напоминать кино. Клинки скрестились, но удар был на удивление слабым, будто палкой стукнули. А по блестящему лезвию двуручника уже бежала, расширяясь, полоска ржавчины. Рыцарь поднял меч, и на снег посыпались рыжие и бурые чешуйки. А язвы ржавчины уже расцветали и на металлических перчатках рыцаря, на кирасе, на шлеме с жуткой железной маской. Ещё пара секунд, и весь рыцарь покрылся рыжим налётом коррозии. А потом… Потом он просто рассыпался, оставляя после себя лишь горький запах и тонкую пыль. Я не стал ждать, пока второй нападёт, и ударил сам. Деревянный меч прошёл сквозь доспехи, оставляя за собой коричнево-рыжий след, и останки рыцаря упали на замёрзшую землю, гремя как пустое ведро.

Не оглядываясь, я вошёл в ворота. Остановился. Замок был небольшим, но красивым, насколько вообще может быть красивым здание, основная функция которого – защита. Две башни соединяются переходами с основной частью, конусы крыш, узкие стрельчатые окна. И которая же из них Башня Времени?

И почти сразу я увидел её. Была она выше и тоньше других. Замершей ракетой на взлёте, она белела в наступающей серой мгле. Похоже, она возвышалась над самым центром замка. Я сделал несколько шагов в сторону – так и есть. Башня Времени была неровной – огромная гипербола, каким-то чудом или точнейшим инженерным расчётом удерживающая вертикальное положение. На вершине её я разглядел шар – очевидно там и располагались Часы, которые потом проецировались на небо над Городом.

Я оглянулся, ребята стояли позади, словно не решаясь войти. Или боялись. Я махнул рукой – всё в порядке.

Котёнок подошёл первым, остальные за ним. Нет, они определённо чего-то боятся. Чего-то. Или – кого-то?

– Всё в норме, – произнёс я. – Не бойтесь.

Двери замка были столь же легкомысленно распахнуты, как и ворота. Словно те, кто находился внутри, не опасался никакого нападения.

Внутри всё было покрыто многолетней пылью. Видимо, до замка не добирались даже юркие роботы-дворники. Я ступил на порог, и сами собой вспыхнули изумрудным огнём факелы, бросая дрожащие отсветы на стены. Я шагнул вперёд, подобрался. В лицо пахнуло опасностью и холодом. Как тогда, в парке. Но сейчас я не чувствовал страха, была только прозрачно-хмельная злость, ледяная, взрослая. Словно волк, она крылась где-то на задворках подсознания, готовая в нужный момент выпрыгнуть и нанести удар.

От дверей вглубь замка вёл длинный и высокий зал. Факелы располагались на фальшколоннах, метрах в трёх от пола. А промежутки между ними украшали мозаичные фрески. Старые, потускневшие, частично отвалившиеся и затянутые серой паутиной, они казались странно живыми в мятущемся свете факелов. Вон, на огненном закатном фоне, часть крепостной стены и тонкая мальчишечья фигура с поднятым с губам горном. Чуть дальше – красноватые пески под сиреневым, неземным небом с острыми точками звёзд, внизу видна каменная арка с подвешенным колоколом необычной формы. Мальчишка едет на рыжем коне с длинной гривой. Снова закат, но уже другой, раскрашенное синим и розовым облако, в нём кто-то вырезал правильный квадрат, из которого выглядывает полная луна. В сиреневых сумерках угадываются силуэты троих детей.

Фрески сменяют друг друга. Вот свеча на фоне галактики, вот скрещённые шпаги, вот… Я и идущие за мной ребята остановились. Искусно выложенные кусочки мозаики создавали в зеленоватом сумраке полное ощущение того, что на стене висит огромный пергамент с тёмными буквами. И казалось, что буквы чуть заметно дрожат, движутся, танцуют.

Димка шагнул вперёд, и звонко начал декламировать:

Пять пальцев в кулаке годятся для удара.

Годятся, чтоб держать и молоток, и меч.

Пять пальцев в кулаке – опаснее пожара,

Раскрытая ладонь – залог грядущих встреч.

И пятеро друзей, когда они едины -

Разрушить их союз не сможет даже ад.

Когда один за всех – они непобедимы.

Лишь все за одного – и нет пути назад.

И если пять монет сольются воедино,

И пятеро друзей едины навсегда.

Падёт и зло, и боль, и их первопричина,

В алмазную же пыль рассыплется беда...

На последнем слове он, видимо машинально, вытянул руку и коснулся фрески. Дальше всё произошло так быстро, что мы не успели пошевелиться. Серый пыльный рукав паутины, свисающий с фальшколонны, качнулся, резко удлиняясь, прянул к Димке, как атакующая кобра. Нет, скорее удав. Потому что паутина вцепилась в его рукав, дёрнула к колонне. От неожиданности Димка упал, и паутина споро, за три секунды обвила его полностью. Эти секунды мы стояли, как оглушённые, потом рванулись на помощь. Но паутина резко вскинулась перед нами, как бы предупреждая – не приближайтесь. Я взмахнул мечом, но проверенное оружие словно рубануло тягучее желе или клей. К кому же желе весьма сильное. Паутина рак дёрнула меч, что я чудом только удержал рукоять (скажу честно – удержался за нее). И в этот момент Лён и Котёнок поспешили ко мне на помощь.

Сила паутины оказалась меньше объединённых сил трёх пацанов, и паутина, нехотя, выпустила меч.

Алиса торопливо отвернулась, но я успел заметить влагу в её глазах. Проклятье, это плохо! Замок явно напичкан ловушками, а чтобы сохранить остальных, надо быть осторожнее. И надо было взять побольше оружия с собой, хотя чего ух теперь жалеть…

В глубине души вяло шевельнулось удивление. Странно, что-то не так? Нет, всё нормально. Надо сохранить остальных и уничтожить Князя. Хотя если надо, я дойду и сам…

– Смотри, – Лён протянул мне что-то на раскрытой ладони. Это была Димкина монетка.

Я молча сунул её в карман.

Вторым «попался» Лён. В следующем зале, похожем на первый как две капли воды, вот только вместо фресок между колоннами висели штандарты. Он шёл впереди, споткнулся и под его ногами открылся люк, ведущий в чёрную неизвестность. Мы пытались докричаться до него, чтоб хотя бы знать – жив ли он, но тщетно. Только его монетка с выгравированной стрелой лежала возле черного зева люка. Видимо, выпала из кармана…

Дальше мы шли молча, плечом к плечу. Крылом к крылу. Флёйк цу флёйк на древнем языке. Котёнок что-то шептал, Алиса молчала. А я пытался прикинуть, как бы сберечь оставшихся. Ведь они нужны мне. Они… Мои друзья…

Странное слово – «друзья». Или странное не слово? Может быть, это я изменился за ту неделю, что не был в Городе? Или виной не отсутствие?

Металлический грохот за спиной прервал мысли. Уже знакомо потянуло холодом, а потом через двери в обоих концах зала внутрь ввалились рыцари. Их ноги до колен затягивал серебристый туман. Похоже, против нас бросили основные силы. Странно, однако масштаб вторжения никак не тянул на полномасштабную атаку. Ну, туманные всадники, ну, ожившие рыцарские доспехи, ну холод… Здесь было что-то ещё, вопрос в том – что.

Рыцари приближались грохочущими шагами. Я крутанул мечом «восьмёрку», отдаваясь привычному уже чувству холодной ярости. Клинок сверкнул, обращая в ржавый лом одного латника, второго.

А потом раздался визг раздираемого металла.

Котёнок чёрной тенью скользил по залу и от ударов его могучих лап железные болваны разлетались не хуже кеглей.

– Бегите! – пробился через шум его искажённый голос. – Найдите Князя! Запустите Часы!..

Я схватил Алису за руку и мы со всех ног дунули в дальний конец зала, где чернел проход в глубины замка. Какой-то припоздавший к схватке рыцарь попытался схватить нас, но одно касание меча превратило его в горку рыжей пыли.

Вместо следующего зала мы вбежали в длинный коридор, освещённый всё тем же зелёным мятущимся огнём факелов. Я остановился, хрипло дыша. Странно, ведь раньше было иначе. Я хорошо помнил упругую лёгкость своего тела здесь, в Городе. Сейчас же казалось, что на меня нагрузили невидимый рюкзак в полсотни килограмм. И лишь ярость и желание не отступать не давало мне прислониться к холодному камню стены, разжать ладонь, держащую меч.

– Андрей, подожди, – Алиса остановилась. – Что ты собираешься делать?

– Убить Князя Ночи. И запустить Часы.

Ответ выскочил сам собой, настолько он был уже «готовым», настолько я уверился в его правильности.