Текст книги "Фантастические рассказы"

Автор книги: Андрей Саломатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Гошины причуды

Однажды я зашел в ванную комнату и застал там Гошу. Он внимательно рассматривал свое отражение в зеркале, а потом вдруг печально так спросил у меня:

– Может, мне зубы вставить?

– Зачем? – удивился я. – Ты же не ешь.

– Просто так, – ответил Гоша. – Для красоты.

После этого он тщательно умылся с мылом и даже поскреб свою металлическую голову папиной расческой.

– Что ты делаешь?! – ужаснулся я. – Ты же заржавеешь от воды.

– Вы же не ржавеете, – ответил Гоша. – А чем я хуже?

Три дня после этого Гоша ходил как в воду опущенный. А на четвертый день, вечером, он подошел к маме и попросил:

– Татьяна Ивановна, дайте мне, пожалуйста, какую-нибудь одежду. А то хожу как дикарь – раздетый и разутый. Даже перед людьми неудобно.

Мама очень удивилась и спросила:

– Что же я тебе дам, Гоша?

– А что не жалко, – ответил робот.

Тут папа посмотрел поверх очков на Гошу и сказал:

– Можешь взять мой старый портфель. Это хотя и не одежда, но солидности тебе придаст.

Гоша очень обрадовался портфелю. Он сразу положил туда масленку и свой технический паспорт. А мама подумала-подумала и достала со дна шкафа свой старый домашний халат.

– Возьми, если хочешь, – не глядя роботу в фотоэлементы, сказала она.

Халат был красивый – в цветах и жар-птицах, – и Гоше он ужасно понравился. Он отнес вещи в свой угол, затем вернулся и как бы между прочим проговорил:

– Ну вот, осталось обувь подобрать.

Обувь Гоше подошла только папина, да и то только после того, как ботинкам отрезали носки. А я предложил ему старый солдатский ремень, который давно не носил, и свою клетчатую кепку.

На следующий день мы с папой и мамой ходили в кино, а когда вернулись, застали нашего робота в папином кресле. Он сидел в мамином халате, моей кепке, папиных очках и читал газету.

Увидев нас, неторопливо снял очки и важно сказал:

– Добрый день. Вы, никак, из кино вернулись?

– Да вот, вернулись, – ответил папа. – Ты мне позволишь взять мои очки?

– Да, пожалуйста, – поднимаясь с кресла, ответил Гоша. – Я уже все прочитал.

– Ну, если ты уже освободился, тогда будь добр, сходи в магазин, – попросила мама. – У нас совершенно нет хлеба и сахара.

Мы думали, Гоша начнет ворчать, а он вдруг сразу согласился и сказал:

– С удовольствием. Я как раз собирался сходить прогуляться.

Гоша удалился в мою комнату, а через минуту появился в папиных ботинках и с портфелем под мышкой. Когда папа хорошенько разглядел Гошу, он упал в кресло и сказал:

– Ого-го!

А мама отвернулась и быстро ушла на кухню.

– Что «ого-го»? – застегивая на цветастом халате солдатский ремень, поинтересовался Гоша.

А меня от смеха согнуло пополам, но я сделал вид, что завязываю шнурки.

– Ничего, – взяв себя в руки, ответил папа. – Просто ты очень эффектно выглядишь. Боюсь, что тебе не дадут ни хлеба, ни сахара.

– Это мы еще посмотрим, – заносчиво ответил робот.

Уже в дверях он обернулся и спросил:

– Павел Петрович, можно я буду пользоваться вашей фамилией?

Папа удивленно пожал плечами и ответил:

– Пожалуйста. Только не очень пользуйся. Она ведь у нас одна.

Я решил составить компанию Гоше и отправился вместе с ним. Когда мы вошли в магазин, одна из продавщиц увидела Гошу и выронила из рук батон колбасы.

– Ой, смотрите, смотрите, что за чучело! – громко сказала она.

А другая продавщица от удивления завернула покупателю гирю вместо масла.

После этого Гоша, ни слова не говоря, взял книгу жалоб и написал в ней: «Продавщица колбасного отдела оскорбляла человеческое достоинство робота». Он поставил число и подписался: «Иванов Гоша».

Купив хлеб и сахар, робот убрал покупки в портфель и важно проговорил:

– Ты ступай домой, а мне еще нужно зайти в одно место. Не беспокойтесь, я скоро буду.

Домой Гоша вернулся поздним вечером. Мне пришлось сходить еще раз в магазин за покупками, потому что у нас на ужин не было хлеба. А папа разозлился и сказал, что заберет у Гоши портфель: еще возомнит себя главой семьи. Но мы с мамой уговорили папу этого не делать.

– Пусть ходит с портфелем, – сказала мама. – У него так мало радостей в жизни. В конце концов, поважничает и бросит.

А через несколько дней все роботы нашего двора начали ходить одетыми. Кто в кепке, кто в шапке-ушанке, а один даже появился на улице с тросточкой и в очках от солнца. Гоша после этого пришел домой и попросил у папы его новую фетровую шляпу. Шляпу он, конечно, не получил, но папа предложил Гоше тюбетейку, которую несколько лет назад привез из Узбекистана. Гоша отказался от подарка. Тогда я принес ему свою старую зимнюю шапку, а мама – женскую панамку.

Выбирал Гоша недолго и согласился на панамку. Она все же больше была похожа на шляпу.

– А еще что-нибудь из одежды можно? – спросил Гоша, напяливая на голову панаму.

– А что «что-нибудь»? – спросила мама.

– Ну, что-нибудь эдакое, – ответил Гоша. – Чего ни у кого нет. А то ведь это я придумал носить одежду, а робот из четвертой квартиры перещеголял меня – с тросточкой ходит.

– Может, валенки возьмешь? – неуверенно спросил папа.

Пока Гоша думал, брать или не брать валенки, мама предложила ему:

– А ты, Гошенька, ходи по двору на лыжах.

– Сейчас же лето, – обиделся Гоша.

– Зато ты будешь один такой. Тебе же «эдакое» надо, – сказала мама.

Это заманчивое предложение робот обдумывал весь вечер. А утром ему было не до лыж. От частого умывания у Гоши что-то заржавело внутри, и он совершенно потерял голос. Пришлось ему хрипеть и хрюкать до папиного возвращения с работы. С тех пор Гоша перестал умываться, а потом он вернул маме халат. И только мою клетчатую кепку и солдатский ремень Гоша носит до сих пор да иногда берет с собой портфель. Вид при этом у него оч-чень внушительный.

Гошины выдумки

Однажды Гоша нашел на пустыре в большой куче металлолома разбитый арифмометр. Он принес его домой и водрузил на самое видное место – на шкаф. Когда папа пришел с работы и увидел старый помятый прибор, он строго спросил:

– Что это за рухлядь стоит на шкафу?

Мама пожала плечами и ответила:

– Наверное, наш сын решил превратить квартиру в филиал политехнического музея.

Тут из комнаты появился Гоша и возмущенно проговорил:

– Это не рухдядь! К вашему сведению, у меня тоже были предки. У вас же висит на стене портреты дедушки и бабушки, а это, так сказать, портрет моего дедушки.

– Ну ты бы мог поставить его где-нибудь в другом месте, – сказал папа и сел в кресло читать газету.

– А у меня нет такого места, – обиженно ответил Гоша. – Имею же я право иметь своих предков или не имею?

– Конечно, имеешь, – пожав плечами, ответила мама и ушла на кухню готовить ужин.

А Гоша принялся ворчать:

– Вот работаешь на вас, работаешь, как вол…

– Ну это ты загнул, – сказал папа. – Кстати, в кладовке валяется еще один твой дальний родственничек, троюродный дядя, так сказать. Можешь взять этот сломанный будильник себе.

Будильник Гоша забрал, но очень на папу обиделся. Весь вечер он не выходил из комнаты. Мрачно стоял в углу и молчал. А после ужина я подошел к нему и спросил:

– Ты что это такой невеселый, Гоша?

– Не знаю, – тихо ответил он. – Может, аккумуляторы сели или еще что-нибудь.

Он замолчал, а я посоветовал ему:

– Так ты пойди и подзаряди аккумуляторы.

– А зачем? – печально спросил Гоша. – Все равно нет в жизни счастья.

В конце концов мама с папой разрешили Гоше установить его предка в нашей комнате. После этого Гоша повесил на стену огромный ржавый подшипник, а рядом, в золоченой рамочке, схему собственного устройства и руководство, как им пользоваться.

– Вот мой портрет, – похвастался он.

Тогда мама предложила ему схему швейной машины и пылесоса. Гоша с радостью принял этот подарок и несколько дней изучал устройство этих предметов.

А неделю спустя он объявил нам, что всерьез решил заняться изобретательством.

– Пожалуйста, – сказал папа. – В гараже есть верстак. Изобретай на здоровье.

Но Гоше почему-то не понравилось в гараже, и он принялся носить домой всякий металлолом. Один раз даже приволок старый дырявый самовар величиной с бочку. Гоша снабдил самовар колесами от сломанной детской коляски и сказал, что собирается сделать из него паровоз. Но ему не повезло. Папа вернулся домой в плохом настроении, да еще в прихожей споткнулся о какую-то Гошину железяку.

– Хватит! – не выдержал папа. – Я запрещаю тебе строить в квартире паровозы, летающие тарелки и подводные лодки в натуральную величину. Иначе нам всем скоро придется переселиться в гараж.

Папа ураганом ворвался в нашу с Гошей комнату и принялся перетаскивать железки на лестничную площадку.

– А это что такое?! – закричал он, увидев на стене ржавый подшипник. – Это твой дядя по матери или, может, племянник?! Или это у вас, у роботов, что-то вроде аквариумных рыбок?!

В общем, самый настоящий скандал. Мама принялась успокаивать папу, а мы с Гошей носили железки с лестничной площадки на улицу. Гоша при этом молчал, и я немножко испугался.

– Только ты, пожалуйста, не убегай из дома, – попросил я его.

– Вот еще! – проворчал Гоша. – У меня новая идея появилась.

– Какая? – спросил я и подумал: «А все-таки Гоша молодец. Столько в его железной голове идей бродит! Вот бы мне так».

Гоша ничего не сказал мне. Он лишь задумался и долго скреб слуховую решетку.

О Гошиной идее я узнал через несколько дней. Все это время он не разговаривал с родителями, послушно выполнял все, что они говорили, и даже вовремя смазывал шарниры.

А один раз я проснулся ночью и увидел, что Гоша сидит за моим письменным столом и что-то торопливо пишет.

– Гоша, – прошептал я, – ты что это пишешь?

Гоша посмотрел на меня отсутствующим взглядом и серьезно ответил:

– Философский трактат пишу.

– Не фига себе, – прошептал я. – Дай посмотреть, Гошенька.

– Нет. – Гоша покачал головой, но потом подумал и согласился: – Ладно. Только я тебе сам почитаю. У меня почерк очень неразборчивый.

Трактат называется «Зачем пришли мы в мир сей?» – После этого он с важностью посмотрел на меня и начал читать: – «Нельзя отрицать роли человека в нашей жизни. Под давлением обстоятельств человек вынужден был обратиться за помощью к нам – высокоорганизованным машинам. Мы – следующая ступень, а значит, за нами будущее. Без нас человек – допотопное существо, троглодит. Еще в глубокой древности наши далекие предки – катапульты – завоевывали города…»

В это время в комнату вошла мама и очень строго спросила:

– А вы знаете, сколько сейчас времени? Три часа ночи.

Я сразу сделал вид, что сплю, а Гоша быстро погасил настольную лампу и отключился до утра.

Чем закончился Гошин философский трактат, я не знаю. Зато на следующий день у нас в квартире собралось не менее десятка соседских роботов. Они заперлись в комнате, и Гоша долго что-то рассказывал им.

Расходились роботы по одному. А ближе к вечеру к нам в квартиру потянулись соседи. Особенно бушевала соседка с первого этажа. Она показала маме с папой какой-то листок и сказала:

– Ваш Гоша дурно влияет на нашего робота. Вот, полюбуйтесь, чему он их учит.

– «Свободу роботам!» – прочитал папа и с недоумением посмотрел на Гошу.

– Вот-вот, – зло проговорила соседка. – В общем, я запрещаю вашему Гоше дружить с нашим роботом.

Соседка ушла, а мама растерянно спросила у Гоши:

– Значит, ты считаешь, что мы тебя поработили?

– В некотором смысле, – важно ответил Гоша.

– Это ты нас поработил! – не выдержал папа. – Я целыми днями думаю о том, что ты еще выкинешь. Сегодня на работе из-за твоего самовара, то есть, паровоза, я вместо чая выпил целую банку конторского клея! А потом вместо валидола чуть не проглотил ластик! Это ты узурпатор и поработитель! Так что, если хочешь равенства – пожалуйста! Завтра иди и устраивайся на работу. Кем ты хочешь работать? Картофелечисткой или посудомойкой? А хочешь, я устрою тебя электролопатой? Будешь на улице клумбы вскапывать.

Фотоэлементы у Гоши сразу слегка потускнели, и он опустил голову.

– Только помни, – продолжал папа. – Здесь ты целыми днями болтаешь, а там придется работать по восемь часов. А потом ты будешь приходить с работы и помогать нам. Согласен?

Гоша потоптался на месте, а затем ответил:

– Я подумаю.

Больше Гоша никогда не вспоминал об этом разговоре. Наверное, ему было некогда: у него появилось много новых идей, которые требовали всего его свободного времени.

Возвращение Гоши

Как-то в воскресенье мы с Гошей решили покататься на моем новом спортивном велосипеде. Я быстро объехал три раза вокруг дома и отдал велосипед Гоше. А он предложил мне сесть на багажник.

– Давай, – говорит, – я тебя покатаю. – И действительно, покатал…

Мы успели проехать метров десять, а потом Гоша вильнул рулем и на всей скорости врезался в толстое дерево. Я отделался двумя синяками на коленках и ободранными локтями, а Гоша разбил себе левый фотоэлемент и изрядно помял физиономию.

После аварии велосипед пришлось отдать в ремонтную мастерскую. Гоша же нацепил на разбитый фотоэлемент черную повязку и целыми днями ходил распевал известную пиратскую песню: «Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и бутылка рому…» Соседские роботы страшно завидовали Гоше. Один из них даже собственноручно, вернее, собственноманипуляторно разбил себе фотоэлемент камнем. И все равно – вся слава досталась Гоше, а незадачливому соседскому роботу сильно влетело.

А Гоша так вжился в роль пирата, что начал уговаривать меня заняться поисками настоящего пиратского клада. Гоша уверял меня, что сундук с драгоценностями находится во дворе под клумбой. А когда я спросил его, почему именно под клумбой, он заговорщицким голосом ответил:

– А для чего, ты думаешь, посреди двора разбили клумбу? Ясное дело – клад там.

В общем, Гоша убедил меня своим железным аргументом, и ночью мы потихоньку выбрались из дома. Я нес лопату, а Гоша – пиратскую карту, которую сам же накануне и нарисовал.

Спускаясь по лестнице, я спросил его:

– Гоша, а зачем тебе карта? Мы же и так знаем, где зарыт сундук.

– Во всем должен быть пиратский порядок, – сурово ответил Гоша. – Раз положено иметь карту, значит, она должна быть.

Клад мы так и не откопали. Лопату я нес на плече и в темноте случайно заехал Гоше по второму фотоэлементу. Здесь уж нам не до клада было. Гоша так завопил, что в соседнем доме в половине окон зажегся свет.

– Я ничего не вижу! Осел! Ты разбил мне последний фотоэлемент!

Я страшно перепугался и предложил Гоше пойти домой. А он не на шутку разошелся, начал громко и жалобно стонать.

– Все! – страдальчески воскликнул Гоша. – Теперь меня точно сдадут в металлолом! Кому нужен слепой, беззащитный робот?

– Да нет, Гошенька, – попытался я его успокоить. – Мы починим тебя. Вот увидишь, все будет в порядке. Тебе поставят такие фотоэлементы, что ты невооруженным глазом будешь видеть на Луне лунатиков.

– Не надо меня успокаивать! – закричал Гоша. – Я знаю, это конец!

В общем, шуму было много. Да еще на лестничной площадке Гоша сослепу зацепился ногой за ступеньку и кувырком покатился вниз. Он так громко катился, что из всех квартир начали выглядывать заспанные соседи. Пришлось нам с папой и мамой чуть ли не на себе нести Гошу домой. От падения голова у него совсем расплющилась, один манипулятор был неестественно вывернут, и все же Гоша мужественно перебирал ногами и даже пытался что-то говорить.

На следующий день мы отвезли Гошу в ближайшую ремонтную мастерскую. Целую неделю я ждал его возвращения, и наконец Гошу привезли.

У Гоши оказалась совершенно новая полированная голова с зелеными фотоэлементами и маленькими слуховыми отверстиями, куда нельзя было засунуть даже мой палец. Правда, когда папа расплатился, и грузчики уехали восвояси, выяснилось, что нам привезли не Гошу. Вернее, не совсем Гошу. Новый робот, как только его включили, противным шепелявым голосом проговорил:

– Раз, два, три, четыре, пять. Проверка голоса. От Земли до Альфа Центавра четыре световых года. Семью семь – сорок девять, а восемью восемь – шестьдесят четыре. Приказывайте, я готов выполнить любое ваше поручение.

– Он сбрендил, – расстроенно сказал папа.

– Нет, – возразила мама, – это не он, не Гоша. У Гоши физиономия была побитая, а у этого – полированная. И голос совсем не тот.

А я так расстроился, что и выговорить ничего не мог.

– Чего изволите? – продолжал шепелявить новый Гоша. – Могу приготовить судака в кокилях, клопсы по-английски или консоме с пашотом.

– Испортили робота, – испуганно сказал папа. – Или подменили. Я этого так не оставлю.

А мама спросила у нового Гоши:

– Вы, наверное, работали где-нибудь в ресторане?

– Да, – вдруг заважничал робот. – Если желаете, на обед можно приготовить беф а-ля мод с крокетами из бешамеля.

– Хватит над нами издеваться! – неожиданно рявкнул папа. – Не надо нам никаких клопсов с бешамелем! Где наш бездельник и болтун Гоша?

– Не могу знать, – ответил робот. – Могу предложить петишу и профитроль.

Тут папа не выдержал, бросился вон из квартиры, а я – следом за ним. Мы вместе быстренько сели в машину и через несколько минут приехали в мастерскую, в которой нам подменили Гошу. Там папа и устроил настоящий скандал.

– Куда вы дели голову нашего Гоши?! – наступая на приемщика, закричал папа. – Что вы нам подсунули?!

– Да вы успокойтесь, – сказал приемщик. – Какая была голова?

– Вся побитая и без обоих фотоэлементов, – ответил папа.

– И с небольшой дырочкой на затылке, – добавил я.

– И абсолютно не полированная, – вдогонку приемщику крикнул папа.

Через несколько минут приемщик вернулся с Гошиной головой.

– Вам повезло, – улыбаясь, сказал он. – Вечером у нас вывозят металлолом. Так что вы вовремя спохватились.

В общем, Гошину голову нам вернули. Вернее, ее вернули Гоше. Голову тут же при нас починили, поставили новые фотоэлементы и водрузили на место. И как только Гошу включили, так он и заговорил.

Проговорил Гоша весь вечер не переставая. И чего он только нам не рассказывал: и о том, как плохо относятся в мастерской к роботам, и о том, как он думал, что больше никогда не увидит нас, и о том, как противно лежать на свалке в груде мертвого металлолома.

– У меня из разбитых фотоэлементов от обиды текли настоящие масляные слезы, – сказал Гоша. – Вы себе не представляете, какой это ужас…

А когда Гоша остановился, чтобы немного передохнуть, мама спросила у него:

– А ты знаешь, что такое консоме с пашотом?

– Чего? – переспросил Гоша.

– А судака в кокилях ты умеешь готовить? – не отставала мама.

– Чего? – опять не понял Гоша.

Мы с папой укоризненно посмотрели на маму, а Гоша вдруг ответил:

– Я знаю, что такое вивисекция и инкрустация, протекция и аберрация, и лучше выбросьте мою голову опять на свалку, только не говорите при мне этих слов. Они напоминают мне мою несчастную молодость.

– Уступи Гоше кресло, – сказала мама папе.

И папа поспешно поднялся со своего любимого места.

Памятник Вася

Хозяйственный робот Вася давно был ничьим. Никто из жителей двора не знал, откуда он взялся, но рассказывали, что бывшие владельцы сдали его на переплавку, а он сбежал от сборщиков металлолома и с тех пор поселился под открытым небом. Во время дождя или в снегопад робот отсиживался в одном из подъездов. Но когда наступала хорошая погода, он не покидал двора. Самым невероятным образом Вася всегда оказывался там, где требовались его сильные руки-манипуляторы. Робот помогал грузить и разгружать вещи, относить и подносить тяжелые сумки. Весной он перекапывал газоны, летом собирал во дворе мусор, осенью подметал опавшие листья, а зимой – снег. Когда у Васи садились аккумуляторы, он обращался к жителям домов с одними и теми же словами: «Граждане, пустите бедного робота подзарядить батареи. А то неровен час упаду в лужу и к утру заржавею». И никто никогда не отказывал бедолаге. В общем, Вася был не только очень полезным дворовым работником, но и всеобщим любимчиком. Взрослые всегда здоровались с ним, но особенно его ценили ребята, которым Вася все время чинил скейты, велосипеды и прочую прогулочную технику.

А как-то в середине лета во двор приехала машина, и из неё вышли два человека в комбинезонах. У них на груди и на дверце автомобиля было написано крупными буквами: «Служба отлова бродячих роботов».

Рабочие подошли к Васе, хотели было его выключить, но на помощь роботу вовремя бросился Славик.

– Не трогайте, это мой робот! – закричал он издалека. Славик подбежал к рабочим, взял Васю за манипулятор и строго сказал: – Пошли домой. Что это за безобразие? Нельзя выпустить робота на десять минут погулять! Того и гляди свистнут!

– Не обманывай нас, мальчик, – сказал пожилой рабочий. – Мы давно наблюдаем за этим роботом и знаем, что он ничей.

– А вот и чей! – увидев машину службы отлова, закричала Марина. Она как раз проходила мимо, но расслышала только последние слова. – Вот и чей! Это мой робот! Я отпустила его всего на пять минут, что бы он подышал свежим воздухом. А вы сразу хватать!

– Зачем ты сочиняешь, девочка? – укоризненно проговорил молодой рабочий. – Во-первых, роботы не дышат. А во-вторых, мальчик сказал, что это его робот.

– Правильно, – сразу нашлась Марина. – Это наш робот Вася, а мы брат и сестра. Давайте лучше мы вам принесем старую сковородку?

В это же время мимо проходил Вадим. Он заметил рабочих по отлову бродячих роботов и кинулся спасать Васю.

– Стойте! – завопил он. – Это мой робот! Я его, может, всего на три минуты выпустил побегать по травке, а вы сразу забирать! Не дам! Ну-ка, Вася, ступай домой чистить картошку.

– Ну зачем же так врать, мальчик? – расстроился молодой рабочий. – Вот эти двое уже сказали, что это их робот.

– Правильно, – ничуть не смутился Вадим. – Они мои младшие брат и сестра.

– Кажется, в этом дворе живут одни вруны, – проговорил пожилой рабочий. – Вы нас задерживаете, ребята. Отдайте нам бродячего робота, и мы поедем дальше.

– Кто сказал, что Вася бродячий?! – подскочил к собравшимся Алеша. Это мой робот! Я, может, его собствеными руками собрал из старых компьютеров и радиоприемников. – Алеша показал рабочим свои умелые руки и обратился к роботу: – Вася, иди домой. Мама велела сходить в прачечную.

– Ну вот, ещё один болтун появился, – вконец расстроиля молодой рабочий. – Ты тоже скажешь, что эти ребята – твои братья и сестры?

– А почему бы и нет? – растерялся Алеша. – Все люди на Земле братья и сестры, а Васю вам все равно не отдам. А то я позову папу. Он у меня работает в милиции.

– Не надо стращать нас папой-милиционером, – устало произнес старший рабочий. – У меня, может быть, папа тоже был директором пуговичной фабрики. Я же никого им не пугаю. Нам дали команду, забрать бродячего робота, и мы её выполняем.

– Кто здесь моего Васю называет бродячим роботом? – неожиданно появилась Наталья Владимировна. Она как раз возвращалась с работы и заметила во дворе машину с пугающей надписью. – На минуту нельзя оставить робота без присмотра. Вася, марш домой! У меня есть для тебя подходящая работа.

– И вы туда же, гражданочка, – с осуждением проговорил пожилой рабочий. – Нехорошо обманывать. Если этот робот живет дома, то почему он такой грязный и неухоженный? Он что, целыми днями землю охапками носит?

Каверзный вопрос застал всех врасплох. Ребята смущенно опустили головы, Наталья Владимировна от растерянности онемела, и каждый со стыдом подумал: «А действительно, Вася целыми днями работает во дворе, и никому не пришло в голову хотя бы раз почистить его».

– Вот мы вас и раскусили, – обрадовался молодой рабочий. Он протянул руку, что бы выключить робота, но в это время к собравшимся подошел незнакомый человек. Он издалека увидел надпись на автомобиле и сразу все понял.

– Какая замечательная устаревшая конструкция домашнего робота, – с восхищением сказал он и обратился к Васе: – Пойдешь жить к нам в Политехнический музей? Мы тебя отмоем, подремонтируем, и будешь жить ещё двести лет.

Все это время Вася стоял и ждал, чем закончится спор. Он был простым роботом, не понимал, почему все обманывают рабочих, а потому не вмешивался в разговор. Но когда незнакомец предложил ему пойти с ним, он ответил:

– А можно я останусь? Я так привык к людям, которые здесь живут.

– Все! – прийдя в себя, воскликнула Наталья Владимирова. – Вася, пошли домой! Ну что, у нас не найдется для тебя места?

– Нет! – закричал Алеша. – Вася, пойдем со мной. Будешь жить с нашим роботом Гошей.

– Фигу! – кинулся к роботу Славик. – У нас такая огромная квартирища! Хоть сто роботов приводи!

– Разбирайтесь сами, – махнул рукой пожилой рабочий. Он кивнул своему молодому напарнику, и они пошли к машине. А Вася с тех пор ночует у всех жителей двора по-очереди. Его отчистили от грязи и ржавчины, хорошенько смазали, и кто-то из жильцов прикрутил ему к груди красивую хромированную табличку, на которой крупными буквами написано: «Памятник электронно-хозяйственной мысли начала ХХI века. Охраняется государством».