Текст книги "Оборона Порт-Артура: «Сухопутные не признают моряков, моряки сухопутных, да еще и между собою вражда…»"

Автор книги: Андрей Гущин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

§6.
ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ВАРИАНТЫ ЛОКАЛИЗАЦИИ КОНФЛИКТНЫХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ СРЕДИ ПОРТ-АРТУРСКИХ НАЧАЛЬНИКОВ

Существовал следующий потенциальный вариант развития событий: генерал А.М. Стессель издавал приказ, которым бы отстранял К.Н. Смирнова от должности, но для этого нужны были явные причины, попадавшие под статью конкретного воинского устава. Поэтому А.М. Стессель избрал ситуацию формального должностного «статуса-кво» при условии своего собственного фактического верховенства. Смирнов обращался за поддержкой к начальникам порт-артурских сухопутных войсковых соединений. Уже 19 мая, то есть на следующий день после выяснения отношений с А.М. Стесселем, состоялся разговор генерал-лейтенанта К.Н. Смирнова с генералом Кондратенко, начальником 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, и полковником В.А. Рейсом. Выбор генерала пал на этих офицеров, на наш взгляд, не случайно, так как Р.И. Кондратенко закончил также две академии: Инженерную и Генерального штаба, а полковник Рейс – академию Генерального штаба. И обращение к офицерам, имевшим отношение к Генеральному штабу, выступало проявлением некой корпоративности, располагавшей друг к другу. В качестве аргумента, свидетельствовавшего против А.М. Стесселя, К.Н. Смирновым называлось якобы совершенное незнакомство того с артиллерией и инженерным делом, что являлось краеугольным камнем в деле успешной обороны крепости ^{416} . Да и сам генерал А.М. Стессель не скрывал отсутствия у себя опыта командования так называемыми техническими родами войск: «Я, генерал Стессель, был до войны комендантом не крепости Порт-Артура, а города; артиллеристы, инженеры, интенданты были мне не подчинены. Я ведал лишь бригадою» ^{417} . К тому моменту состоялся и переход на личности: генерал К.Н. Смирнов также утверждал, что доверить даже стрелковую часть генералу A.M. Стесселю невозможно, так как неоднократные проявления трусости А.М. Стесселем привели бы к деморализации подчиненных нижних чинов ^{418} . В данном случае трудно согласиться с субъективной оценкой К.Н. Смирнова. Карьера А.М. Стесселя – это карьера строевика, добившегося генеральского чина не путем успешной сдачи экзаменов в академии Генерального штаба, а участием в боевых действиях в должности субалтерн-офицера. Участники обороны Порт-Артура приводят в воспоминаниях случаи, когда А.М. Стессель лично снимал солдат с неатакованных участков сухопутного фронта обороны крепости и сам водил их в бой ^{419} . И, как отмечали непосредственные очевидцы обороны, К.Н. Смирнову приходилось избегать личных сношений и переговоров с A.M. Стесселем и пользоваться помощью посредника, каковым в большинстве случаев являлся генерал-лейтенант Р.И. Кондратенко ^{420} . Видимо, Кондратенко устраивал обе конфликтующие стороны. А может, уже подстраиваясь под общественное мнение, работая над воспоминаниями в России, где имя Р.И. Кондратенко приобрело популярность, A.M. Стессель в воспоминаниях давал ему очень лестную характеристику: «Бог послал в крепость военного гения, человека, перед которым я преклонялся всегда и высоко ценил его» ^{421} . Более того, в своих мемуарах А.М. Стессель, говоря о Р.И. Кондратенко, пользовался словосочетаниями «мой друг» и пр. ^{422} Косвенно искренность дружбы А.М. Стесселя и генерала Р.И. Кондратенко подтверждает тот факт, что Р.И. Кондратенко получил в подчинение инженерные войска осажденной крепости благодаря А.М. Стесселю, хотя вообще по штату они должны были подчиняться полковнику А.А. Григоренко ^{423} .

Генерал К.Н. Смирнов вынужден был обратиться к главнокомандующему русскими сухопутными силами в Маньчжурии генерал-адъютанту А.Н. Куропаткину. Помощь генералу, окончившему академию Генерального штаба, оказывали представители Генерального штаба. Несколько раз офицеры Генерального штаба, рискуя жизнью, пробирались из осажденной японцами крепости Порт-Артур к основным русским силам в Маньчжурии. Эти факты находят подтверждение как в источниках личного происхождения ^{424} , так и в материалах судебного процесса ^{425} . Из некоторых воспоминаний можно заключить, что генерал-адъютант А.Н. Куропаткин после приема им докладов от порт-артурских «ходоков», посланных генералом К.Н. Смирновым, пытался воздействовать на генерала А.М. Стесселя. По свидетельству Ф.П. Купчинского, под угрозой приведения в исполнение главнокомандующим приказа об отзыве из Артура, А.М. Стессель перестал вмешиваться в дела коменданта вплоть до конца августа 1904 г. ^{426} Сам К.Н. Смирнов говорил о том, что его жалобы не могли повлиять на обстановку, так как генерал-адъютант А.Н. Куропаткин был предрасположен к своему товарищу по училищу генералу А.М. Стесселю, с которым он был на «ты». Генерал А.Н. Куропаткин в свою очередь упрекал генерала К.Н. Смирнова в том, что тот очень поздно, спустя 4 месяца осады, то есть только 5 декабря через телеграф (депеша № 1262) обозначил четко вопрос о командных полномочиях и возникших трениях ^{427} . Более того, он указал на то, что офицеры Генерального штаба, посылаемые К.Н. Смирновым, вместо конкретных фактов, шифрованных депеш от коменданта привозили в ставку только «длинные разговоры о том, что ему (имеется в виду генерал К.Н. Смирнов. – А. Г.)тяжело» ^{428} . Обращения К.Н. Смирнова к наместнику Е.И. Алексееву также оказались бесплодны, так как адмирал благоволил к А.М. Стесселю как к старому знакомому по службе на Дальнем Востоке ^{429} . Генерал Стессель также отправлял офицеров с поручениями, которые, видимо, выставляли перед начальством генерала К.Н. Смирнова не в лучшем свете ^{430} . Тем не менее определенной стабилизации добиться на некоторое время все же удалось, так как генерал-лейтенант К.Н. Смирнов получил право командования левым флангом сухопутной обороны ^{431} . Интересно, что участники обороны с энтузиазмом следили за удачными и неудачными попытками сторонников А.М. Стесселя и К.Н. Смирнова прорваться в ставку командующего Маньчжурской армией. В историографии сложилось представление, что донос был недопустимой для офицера, юнкера, кадета, воспитанника военной гимназии формой протеста или борьбы за свои права ^{432} . Историография ^{433} , дореволюционная публицистика и даже литературные произведения ^{434}  рисуют идеалистическую картину, запрещавшую военному человеку сплетничать и доносить на товарища, сослуживца. По версии историков, за донос с кадетом переставали общаться, били его, а офицера вызывали на дуэль и пр. ^{435} Но источники говорят о несоответствии этой картины повседневным реалиям императорской армии. Вереница ходоков от двух состоявшихся военных (генералов А.М. Стесселя и К.Н. Смирнова) к командующему и главнокомандующему с доносами в устной форме никак не укладываются в этико-культурный портрет, созданный историками. Доносы эти везли вполне конкретные люди – офицеры, а заслушивал их бывший военный министр А.Н. Куропаткин. Но историки, занимающиеся неформальными традициями дореволюционной военной школы, утверждают, что военный человек, даже терпя обиду, не склонен был писать жалобы или устно заявлять претензии ^{436} . Материал обороны Порт-Артура позволяет опровергнуть данное утверждение о неприятии этикой и неформальными традициями русской армии доноса. Более того, в каждом военном архиве значительное место в хранилищах занимают фонды, сформированные служебными доносами офицеров и военных чиновников ^{437} .

Возможный баланс сил был нарушен сначала тем, что А.М. Стессель получил орден святого Георгия 3-й степени и звание генерал-адъютанта. Наличие почетного титула генерал-адъютанта не увеличивало прав A.M. Стесселя в командном отношении, но в глазах защитников Порт-Артура такой шаг Николая II означал одобрение действий генерала. Подобная интерпретация награждений оттолкнула сторонников К.Н. Смирнова от его активной поддержки. Причем, действительно, речь шла о личном благоволении Николая II в пользу A.M. Стесселя, поскольку по случаю рождения наследника-цесаревича А.М. Стессель был упомянут, как потом выяснилось, среди претендентов на звание генерал-адъютанта только третьим на очереди в списке, уступая генералу от кавалерии Александру Александровичу Бильдерлингу и генерал-лейтенанту Николаю Платоновичу Зарубаеву ^{438} . Видимо, придется признать инициатором награждения орденом Св. Георгия 3-й степени исключительно монарха, ибо А.Н. Куропаткин оправдывался в ходе судебного разбирательства, что «представление о награде Георгием 3-й степени шло совершенно мимо меня» ^{439} . Следующим ударом по группе генерала К.Н. Смирнова стала гибель генерала Р.И. Кондратенко и всего его штаба на форту № 2. После смерти Кондратенко положение генерала К.Н. Смирнова, по образному выражению генерала Костенко, напоминало положение «зажатого в тиски» ^{440} . Действительно, мы считаем, что большинство генералов в крепости в силу опыта, полученного на момент боевых действий, образования и прочих причин, оказывали поддержку генералу А.М. Стесселю.

A.M. Стессель переподчинил себе начальников, входивших в подчинение коменданту в пределах крепости. Что означала череда переподчинений? На первый взгляд произвол, но произвол этот был очень выверенной цепочкой действий. Начальники, чьи должности по штату переподчинить было нельзя, отстранялись от командования. Так произошло с командующим левым флангом генерал-майором К.В. Церпицким, смещенным с должности ^{441} . Незаконность передачи военных инженеров из компетенции начальника инженерного управления крепости полковника А.А. Григоренко генералу Р.И. Кондратенко оговаривалась в разделе обвинительного акта: «подчинил инженерные войска генерал-майору Кондратенко» ^{442} . С другой стороны, быстрые кадровые перемещения следует рассматривать и как попытку поиска выхода из сложившейся кризисной ситуации.

Положение К.Н. Смирнова после искусного переподчинения крепостных командных должностей в компетенцию начальника укрепленного района напоминало положение шекспировского короля Лира. Триумфом A.M. Стесселя стал приказ представлять ему на утверждение журналы совета обороны крепости ^{443} . Поэтому даже если поверить в решимость генерала К.Н. Смирнова сместить А.М. Стесселя силовым путем или ограничить его полномочия, то следует признать, что у него просто не оказалось под рукой части, готовой решиться на такой рискованный поступок, и командира, согласного рисковать своим положением.

Среди нижних чинов генерал А.М. Стессель также пользовался популярностью. Награждение и право награждать являлись на протяжении развития истории русских вооруженных сил неотъемлемой частью привилегий командующего армией, имеющей самостоятельное значение. Действительно, полководец, чьи обещания о наградах остаются только на бумаге и задерживаются во время представления по начальству, не всегда может рассчитывать на то, что подчиненные под его началом приложат максимальные усилия для победы. Как, видимо, и имя его не будет пользоваться популярностью у подчиненных. Поэтому во время покорения Кавказского края для М.С. Воронцова был крайне важен приказ Николая I о наделении генерала правами командующего отдельной армией (отрешение от должности, предание суду, награждение золотым оружием, орденами Св. Георгия, Св. Владимира, Св. Анны, Св. Станислава младших степеней) ^{444} . Генерал A.M. Стессель очень хорошо понимал солдатскую психологию, поэтому на самых опасных участках обороны практиковалось немедленное награждение. Это было адекватной мерой в изменившихся условиях войны, войны нового типа. Обычно награждение нижних чинов зависело от ротного командира, который сам мог выйти из строя по болезни, ранению или смерти. В этом случае даже проявивший себя с наилучшей стороны солдат мог оказаться без заслуженной награды, так как ротный командир по указанным причинам не был в состоянии сразу подать рапорт по команде, или же по прошествии времени обнаруживалось отсутствие заслужившего поощрение солдата, которого могли убить, взять в плен и пр. Человеческая память очень несовершенный конструкт, офицер мог что-то забыть, что-то упустить из виду и т. д. Раздача солдатских знаков отличия по горячим следам боя позволяла отметить действительно отличившихся в бою нижних чинов. Более того, генерал Р.И. Кондратенко использовал такую форму поощрения нижних чинов с разрешения А.М. Стесселя и получил от него партию крестов для раздачи по своему усмотрению на поле боя ^{445} . В оценках офицеров Стессель поступал правильно, раздавая награды без процедуры официальных представлений. О таком эпизоде из боевых будней 5-го стрелкового полка полковник Н.А. Третьяков писал следующее: «17 ноября три стрелка 9-й роты, раненные в этот день, после перевязки возвращались на позицию к своей роте; их встретил генерал Стессель и каждому дал по Георгиевскому кресту. Это были единственные награды, говорил штаб-ротмистр Сиротко, которые рота заслужила за 9-дневный, почти непрерывный бой» ^{446} . В дневниковых записях сестры милосердия О.А. Баумгартен от 7 ноября говорится об одной из акций, которую по современным меркам можно трактовать как популистскую: «Сегодня вечером получен приказ ген.-адъютанта Стесселя, в котором объявлено, что все зауряд-прапорщики, произведенные из солдат, по окончании войны сохранят свой чин и будут продолжать свою военную карьеру» ^{447} . Это был очень важный приказ. Из-за огромной убыли в офицерском составе ротами командовали зауряд-прапорщики, произведенные за отличия из нижних чинов. В русской армии после окончания боевых действий зауряд-прапорщики теряли свое звание, но, как правило, направлялись в школы подпоручиков и пр. Начальство старалось не терять их из виду и по возможности представить к первому офицерскому чину, подготовить к поступлению в юнкерское училище и пр. Генерал А.М. Стессель, по сути, своим приказом сокращал «заурядам» (так неформально их принято было именовать в императорской армии. – А. Г.)путь к погонам подпоручика или прапорщика. Следовательно, не стоит сомневаться в лояльности по отношению к генералу Стесселю данной категории военнослужащих. В порт-артурских госпиталях у умерших от ран рядовых стрелков находили в одежде письма к А.М. Стесселю, в которых содержались просьбы и обращения ^{448} . Несмотря на его грубые манеры и несдержанность, следует отметить, что мемуаристам запомнилась все же готовность генерала А.М. Стесселя принимать просителей, жен убитых офицеров и пр. ^{449} Вряд ли бы солдат стал писать обращение к генералу, который не пользовался доверием гарнизона, как, впрочем, и вдовы погибших офицеров не стали бы обращаться к нему за поддержкой. 11 месяцев осады не сделали генерала К.Н. Смирнова таким популярным среди гарнизона, как A.M. Стесселя, так как, по словам очевидцев: «Когда японцы, после сдачи, принимали гарнизон у 5-го форта, приехал туда генерал К.Н. Смирнов и стал здороваться с солдатами. На приветствие его: “Здорово, родные” одни кричали: “Откуда ты, родненький, прибыл?” а другие спрашивали своих офицеров: “Кто этот генерал?”» ^{450} . Этот обидный для генерала К.Н. Смирнова факт подтвердился на судебном процессе в ходе допроса свидетелей.

Единственным настоящим союзником К.Н. Смирнова оказалось в осажденной японцами крепости морское командование 1-й Тихоокеанской эскадры, поддерживавшее К.Н. Смирнова в пику генералу А.М. Стесселю. Причем если офицерам Генерального штаба морское командование для передачи сообщений в Маньчжурскую армию предоставляло миноносцы ^{451} , то стрелковые поручики преодолевали морскую блокаду на китайских джонках (лодки) ^{452} . В связи с этим отметим, что обращение К.Н. Смирнова к морскому начальству не могло прибавить последнему доброжелателей среди командного состава и нижних чинов гарнизона ввиду состояния перманентного конфликта между моряками 1-й Тихоокеанской эскадры и сухопутным гарнизоном крепости Порт-Артур. Такой шаг К.Н. Смирнова – обращение к морякам из-за отсутствия влиятельных союзников, – вполне понятный самому генералу, расценивался в русле ведомственного конфликта как предательство интересов сухопутных родов войск в угоду морякам [25]25
  Вопрос ведомственного конфликта был подробно рассмотрен в первой главе.


[Закрыть]. Таким образом, и в этом вопросе генерал A.M. Стессель для основной массы сухопутных участников выглядел предпочтительнее генерала К.Н. Смирнова.

§7.
ВЛИЯНИЕ КОНФЛИКТОВ СРЕДИ ВЫСШИХ ОФИЦЕРОВ НА ОБОРОНОСПОСОБНОСТЬ КРЕПОСТИ ПОРТ-АРТУР

Большинство мемуаристов считало разногласия и конфликты между Артурскими начальниками негативным фактором, серьезно ослаблявшим шансы гарнизона успешно дождаться выручки: «Положение наше в Артуре ужасно главным образом потому, что начальники отдельных частей на ножах друг с другом. Сухопутные не признают моряков, моряки сухопутных, да еще и между собою вражда, одним словом, Артур и во время войны такой же, каким он был всегда и в мирное время» ^{453} .

Одной из тяжелейших проблем для гарнизона во время осады стала острая нехватка продовольствия. В качестве превентивной меры по концентрации продовольственных припасов в крепости, пока она еще не была блокирована с суши и с моря, был приказ коменданта крепости генерала К.Н. Смирнова, запрещавший вывозить продукты питания и фураж за пределы Артура ^{454} . 16 апреля 1904 г. в крепость Порт-Артур для закупки продовольствия прибыл артиллерийский капитан. Закупка была произведена в объеме небольшого товарного состава, но вывезти по железной дороге продукты питания не позволяло распоряжение генерал-лейтенанта К.Н. Смирнова. Прекрасно зная о том, что распоряжения К.Н. Смирнова генерал-лейтенант А.М. Стессель воспринимал не как исходящие от должностного лица, а как от личности, притом личности, к которой А.М. Стессель относился враждебно, офицер решил использовать этот конфликт двух генералов в своих целях. Обратившись к A.M. Стесселю, капитан получил от последнего резолюцию, разрешавшую вывоз закупленных продуктов вопреки приказу коменданта крепости ^{455} . Начальник штаба крепости, недоумевая по поводу такого незаконного разрешения, направил офицера вместе с бумагами и резолюцией А.М. Стесселя к генералу К.Н. Смирнову.

Капитан, видимо, понимая и прогнозируя реакцию коменданта крепости, предпочел вернуться к генералу А.М. Стесселю с жалобой на генерала К.Н. Смирнова. Последовало гневное резкое письмо Стесселя в адрес Смирнова. В итоге крепость буквально за месяц до полной блокады лишилась крупной партии продовольствия, исчисляемой несколькими вагонами ^{456} . Этот факт был подробно рассмотрен в ходе судебного процесса, и, по мнению стороны обвинения, крайне отрицательно влиял на обороноспособность крепости, почему и был включен в качестве одного из обвинений в адрес А.М. Стесселя в официальное дело о сдаче крепости Порт-Артур: «Разрешение им, генералом А.М. Стесселем, вопреки распоряжениям коменданта, вывоза из крепости продуктов» ^{457} .

Конфликт главных сухопутных начальников привел к тому, что еще до начала осады крепость лишилась немалой части продовольственных запасов.

Когда Порт-Артур был отрезан, комендант, желая избежать эпидемий, приказал сосредоточить всех больных тифом, дизентерией в одном 5-м подвижном госпитале, расположенном в районе Тигровки (полное название местности Тигровые горы, но в воспоминаниях встречается чаще упрощенное Тигровка. – А. Г.) ^{458} . Против такого нужного мероприятия восстал генерал А.В. Фок, боясь, что выделенное в этот госпиталь из лазаретов его дивизии имущество будет заражено. А.М. Стессель принял сторону соратника и отменил распоряжение коменданта. После этого инфекция распространилась по всем госпиталям крепости Порт-Артур ^{459} . Ослабленные ранениями пациенты госпиталей легко подвергались эпидемиям. Только когда число заболевших достигло 1200 человек, генерал А.М. Стессель разрешил сосредоточить всех больных тифом и дизентерией на Тигровке. То есть так, как первоначально и предлагал комендант. Этот случай демонстрирует нам не только то, как разногласия влияли на обороноспособность крепости, но и насколько высоко ставил заботу о своей дивизии генерал А.В. Фок. Безусловно, порой это приносило ущерб общему ходу дела, но поддержание благополучия и забота о своей «семье» – части являлась исключительной характеристикой императорской армии.

Для ремонта и укрепления сухопутных позиций крепости привлекались все возможные ресурсы, но основной рабочей силой было местное китайское население. После того как прервалось сообщение с действующей армией, в Русско-китайском банке не оказалось денег. Поэтому находившийся в нем кредит обороны в 200000 рублей не мог быть доступным для использования в течение какого-то времени ^{460} . Но в казначействе 3-го Сибирского корпуса, командиром которого состоял генерал A.M. Стессель, наличными деньгами насчитывалось 1 миллион 20 тысяч рублей. С рабочими, занятыми на исправлении укреплений, необходимо было производить расчет ежедневно, и комендант направил начальника инженеров полковника А.А. Григоренко к A.M. Стесселю с просьбой ссудить крепости временно 50 тысяч рублей на укрепление позиций. Взамен предлагалось сделать на эту сумму перевод в банке на счет 3-го Сибирского корпуса, куда деньги должны были поступить через две недели. Но ждать две недели противник бы не стал. А генерал А.М. Стессель решительно отказал в этом не только полковнику А.А. Григоренко, но и лично обратившемуся к нему коменданту крепости ^{461} . Отказ сопровождался только тем мотивом, что деньги корпуса должны были находиться при самом корпусе. Невольно создалось впечатление, что К.Н. Смирнов просил в долг для себя лично, а не для обороны крепости. На замечание генерала К.Н. Смирнова, что в случае отказа выделить деньги он прекратит работы по ремонту укреплений, А.М. Стессель ответил, что это не его дело ^{462} . Поборов в себе обиду, комендант немедленно вызвал с позиций генерала Р.И. Кондратенко, которому предлагал стать посредником при переговорах со А.М. Стесселем. Неизвестно каким образом, но Р.И. Кондратенко удалось выпросить 15 тысяч рублей, и работы не были остановлены ^{463} . Гибель Кондратенко на форту № 2 отняла главного координатора общих усилий, и генерал Смирнов, оказавшись в изоляции, не смог должным образом самостоятельно координировать действия отдельных начальников в целом и препятствовать решению о сдаче крепости. Беспомощность К.Н. Смирнова и его сложности при вступлении в должность объяснялись поддержкой личности A.M. Стесселя определенными кругами офицеров осажденного гарнизона или хотя бы их лояльным отношением к генералу.

Конфликты среди генералитета осажденной крепости Порт-Артур объясняются, с одной стороны, отсутствием нормативной базы, регламентировавшей взаимоотношения и степень подчинения начальников в равных чинах и состоявших в равных должностях; с другой стороны, ситуацией, когда неформальные традиции приходили в соприкосновение с нормами, изложенными в военных постановлениях, и пр. Поэтому недопустимо при анализе событий военной истории пренебрежение рассмотрением человеческих «слабостей», увлечений, особенностей мировоззрения. Конфликт генералов сводился к полноте власти в изолированной крепости. Традиционный набор средств в этой борьбе, таких как старшинство в чине, старшинство по пребыванию в должности, не давали преимуществ ни A.M. Стесселю, ни К.Н. Смирнову. И обе стороны конфликта использовали вполне «гражданские» способы отстранения конкурента от должности: патронатные связи, виртуальный капитал близости к монарху, попытки заручиться поддержкой у гарнизона, написание доносов, жалоб, обращений в прессу и пр. Безусловно, ущерб от таких «местнических» споров подчас очень трудно конвертировать, но и отрицать их негативное влияние не приходится. В данном случае вооруженные силы только отражали ситуацию в обществе и государстве. Ибо борьба «партий» существовала практически в любой сфере Российской империи, и зачастую эта борьба была направлена на получение выгоды. Генерал А.М. Стессель не стал подчиняться положению о крепостях, но и судебный процесс по делу о сдаче крепости Порт-Артур происходил с нарушениями норм действовавшего на тот момент законодательства. Судебное решение о падении любой крепости выносилось в начале XX в. на основании высочайше утвержденной инструкции о крепостях. Для каждой крепости существовала своя инструкция, в которой указывалось значение крепости, ее конкретная роль в случае открытия боевых действий и сроки вероятного сопротивления противнику. Для коменданта крепости Порт-Артур такой инструкции разработано не было ^{464} , более того, еще до осады не могли решить, к какому уровню крепостей относится Порт-Артур [26]26
  Непонятно, на основании чего отнесли плохо укрепленный Порт-Артур к крепости II разряда, но А.М. Стесселя наделили до войны правами коменданта крепости I разряда, так как готовили его назначение в корпусные командиры.


[Закрыть]. Генерал-адъютант А.Н. Куропаткин во время судебных слушаний на вопрос защитника генерала В.А. Рейса присяжного поверенного Нечаева о стратегическом значении Порт-Артура как крепости ответил: «Мы так не готовы в Порт-Артуре, что самое лучшее было бы передать его китайцам». ^{465} . Поэтому ситуация, в которой оказались сухопутные начальники крепости на судебном процессе, также проецирует ситуацию, бытовавшую в сфере правового регулирования в России начала XX в. Осуждение или оправдание зависело не столько от положений закона или его трактовки, сколько от совокупности иных факторов. И как показал порт-артурский процесс, перед правовым произволом того времени беззащитной могла оказаться даже такая значимая фигура, как генерал-адъютант, не говоря уже о простых крестьянах, мастеровых и пр. В то же время в русском обществе накопились претензии к военной элите [27]27
  Целый ряд непопулярных мер, таких как использование войск для прекращения беспорядков, отдача в солдаты революционно настроенных студентов и пр.


[Закрыть], и поэтому образованное население империи судебный процесс о сдаче крепости Порт-Артур восприняло с высокой степенью энтузиазма. Общество легко последовало за приманкой, предлагаемой государством, и четыре генерала приняли на себя основной удар за неудачи на войне, забастовки, революционные события 1905-1907 гг. и пр.

В источниковедческом плане материал второй главы нашей книги демонстрирует, насколько использование официальных документов без параллельного изучения мемуарного наследия может искажать представления исследователя о реалиях того или иного события русской военной истории. Согласно официально изданным Генеральным штабом «Спискам генералитета по старшинству», комендантом крепости Порт-Артур являлся генерал К.Н. Смирнов; согласно списку чинов Маньчжурской армии, он также руководил обороной крепости, но реальным верховным распорядителем оказался все-таки генерал Стессель.

Заканчивая книгу, хотелось бы сказать несколько слов о судьбах офицеров-артурцев. Генерал А.М. Стессель шесть месяцев находился в тюрьме, откуда был освобожден по личному указу императора. Генерал А.В. Фок, считая себя оскорбленным, подал в отставку и под чужими флагами воевал на Балканах. Генералы В.Н. Горбатовский и Н.А. Третьяков приняли участие в Первой мировой войне. Генерал К.Н. Смирнов в 1908 г. вышел в отставку, умер 9 ноября 1930 г. от воспаления легких в Панчево (недалеко от Белграда).