Текст книги "Ученики Ворона. Черная весна"

Автор книги: Андрей Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ГЛАВА 7

Полно не полно, а дни в узилище пробежали быстро, несмотря на то что каждый из них по отдельности был наполнен духотой и скукой. Последняя особенно донимала. Ворон приучил нас к тому, что каждая прожитая минута должна быть использована со смыслом, а здесь для нас основным развлечением являлись ловля мух и созерцание удивленного лица охранника, когда он забирал у нас пустые деревянные тарелки, на которых приносили тюремную пищу. Просто всякий раз он был уверен в том, что мы не будем ее есть, и всякий раз мы его разочаровывали. Он даже заподозрил, что мы из вредности выкидываем ее в то отверстие, через которое к нам в камеру попадали воздух и отблески солнечного света, но мы снова обескуражили тюремщика, с удовольствием отобедав при нем.

Насколько я понял, его удивление основывалось на том, что мы были первыми благородными, которые с аппетитом употребляли пищу, приготовленную на тюремной кухне. Остальные родовитые узники предпочитали давать ему деньги, на которые он покупал им разносолы и имел с этого немалую прибавку к жалованью.

Откуда бедолаге было знать, что после Вороньего замка местная еда нам казалась более чем сносной. Да она, по сути, и была таковой, разве что остра чрезмерно, но, насколько я понял, такова особенность местной кухни вообще.

Вот и во вторник утром нам дали на завтрак по куску жареной свинины, ломтю хлеба и приличной порции гороховой каши.

– Хорошо, что до сегодняшнего дня горох не давали, – заметил я, вытирая дно тарелки коркой хлеба.

– Почему? – удивился Гарольд. – Как по мне, каша очень даже ничего.

– А спать потом как? – резонно заметил я. – Днем, согласно заведенной нами традиции? Она как раз к тому времени переварится, и как мы начнем на пару с тобой барабанить. Ну, ты понял? И ведь самая духота в это время. Добро бы еще ночью…

– Согласен. – Монброн облизал ложку. – Но все равно я бы еще одну тарелочку съел. Вкусно было.

– Вкусно, – согласился с ним я. – Да и какая теперь разница? Все равно днем нас здесь уже не будет.

Мы уже знали о том, что к королю нас не повезут и дело наше будет рассмотрено как раз утром вторника одним из верховных судей. И о том, что на оправдательный приговор, как и на быструю смерть, вроде повешения или отрубания головы, нам рассчитывать не стоит, тоже знали. Четвертование, не меньше. Об этом нам в воскресенье вечером сообщил все тот же судейский. Сделал он это по просьбе дядюшки Тобиаса, о чем упомянул отдельно, при этом никакого злорадства в его голосе не было, человек просто выполнял ту работу, за которую ему было заплачено. Даже оскорблять его после такого не захотелось. А за что?

После этого мы быстро приняли решение таки воплотить в жизнь свой план с удушением охранника-кормильца, а впоследствии – и ключника, с последующей героической гибелью в районе пятого-шестого этажа Башни-на-Площади. Ну да, по сути, глупость несусветная, но другого ничего мы придумать не смогли. По крайней мере, это всяко лучше, чем попасть в руки палача. Одно дело – смерть быстрая, от стали клинка, и совсем другое – когда тебя на куски разрубают, как мясник – говяжью тушу. И мерзко, и больно. Брр!

Скорее всего, так бы мы и поступили нынешним утром, кабы не записка. Ее нам в то же самое воскресенье принес охранник, что разносит еду. Ну, как принес? Уронил на пол, выходя из камеры, так, чтобы ключник не заметил. Если честно – мы верили в наших друзей, но дни шли, а вестей от них не было. Потому, сразу смекнув что к чему, дождались лязга засовов, а после подобрали скомканный бумажный комочек.

– Рози, – уверенно заявил я, уловив тонкий, почти неуловимый аромат знакомых до боли духов. – Так я и знал.

– Кто же еще? – резонно заметил Гарольд. – У Карла и Эбердин денег на подкуп этого красавца просто нет. Да и договориться с ним – дело тоже непростое, ни тот, ни другая такими талантами не обладают.

Записка была короткая, но вполне ясная.

«Дела плохи, но небезнадежны. Не наломайте дров».

Сказано было и много, и мало одновременно. Понятно, что откровений ждать не приходилось, охранник не дурак, а потому, опасаясь попасться, ничего подозрительного на бумаге, с планами и именами, сюда бы не потащил. Да и Рози не станет посвящать его в свои намерения.

И все-таки. Что значит: «не наломайте дров»? Толкований этих слов может быть много. В результате мы пришли к мнению, что все-таки речь идет о попытке бегства. Нашей попытке, той, что мы замыслили. Умница Рози верно нас просчитала и предупредила о том, чтобы мы не стремились умереть раньше времени.

– В конце концов, можно и на эшафоте напоследок пошуметь, если у ребят ничего не получится, – сообщил мне Гарольд, плюхаясь на свой топчан. – Оно и быстрее выйдет. Там всегда есть стража с арбалетами, они превратят нас в ежей за секунды. Такое пару раз уже случалось, мне рассказывали.

Не скажу, что мы очень-то успокоились, но хоть какая-то ясность появилась, а это уже немало. Правда, некий внутренний мандраж по мере приближения вторника у меня лично усиливался, чего скрывать. С другой стороны – как без него обойтись? Не каждый день приговаривают к смерти.

Что до Гарольда, не знаю. Внешне он был спокоен и собран, знай себе ловил мух да насвистывал какие-то песенки. Монброн как Монброн, обычный. Точнее, привычный. Как и раньше, он ничего не боялся, и ничего его не печалило, кроме одного.

– Как же скверно, – раз пять сказал он мне после завтрака, то и дело проводя рукой по подбородку. – Там будут люди, возможно, знакомые дамы, а я небрит. Ладно бы мы тут просидели с месяц, появилась бы более-менее приемлемая бородка. А это просто щетина. Очень меня это раздражает!

Ближе к полудню снова лязгнули замки, и мы поднялись с топчанов, заранее зная, что наше время в Башне-на-Площади вышло. Вторым завтраком тут не кормили, так что сомневаться не приходилось, с какой целью к нам пожаловали гости.

Так оно и оказалось. Охранники вывели нас в коридор, снова заковали руки, посмеялись над просьбой Монброна привести ему цирюльника и повели вниз, туда, где у входа в башню уже стояла знакомая черная карета.

На этот раз никаких вольностей не было. Нас с Гарольдом посадили друг напротив друга, а после каждого с двух сторон подперли крепкие ребята в сером.

– Сдается мне, фон Рут, что мы проходим по категории «особо опасные государственные преступники», – весело подмигнул мне мой друг. – Видишь, как нас стерегут. Но оковы, замечу, опять без позолоты. Непорядок.

– Выходит, правы мы были тогда, – ответил ему я. – Нам специально давали возможность для побега. Хитер твой дядя.

Один из «серых» внимательно посмотрел на меня, как видно среагировав на слово «побег», но спрашивать ничего не стал, вместо этого стукнул кулаком в стенку кареты. Щелкнул хлыст, и наш экипаж, качнувшись, покатился по мостовой Форессы прямиком туда, где, возможно, закончится моя жизнь.

Странное дело – вроде бы вот он, конец пути, думаться должно о вечном, о том, что я скажу у престола богов, как буду им объяснять, почему часть жизни прожил под чужим именем и для чего заполучил обманным путем право стать подмастерьем мага, а мне вместо этого в голову лезли мысли о том, что Ворон будет изрядно ругаться на нас с Гарольдом, узнав про то, как глупо мы расстались с жизнью. Мне виделось его недовольное лицо и слышалось нечто вроде:

– Два идиота! Столько времени на них потратил, а толку-то? И самое главное, так бесполезно умереть. Нет чтобы хотя бы здесь, чтобы тела их потом в дело пустить, остальных на них учить!

А еще отчего-то вспоминалась Аманда, и печалило то, что мы с ней расстались пусть и не врагами, но не друзьями.

Все-таки не чужие друг другу люди. Могло бы что-то получиться, могло. Но не получилось.

Ну и надежда теплилась. Вдруг вот сейчас или через минуту карета остановится, двери распахнутся, и я увижу лицо Карла, который рявкнет:

– А ну отпустили их, быстро!

Наивно и глупо? Наверное. Но это лучше, чем ждать гула толпы, которая непременно уже собралась на Судной площади. Сегодня вторник, как ей там не быть. Мне Гарольд с самого начала сказал, что казни там проводят именно по вторникам, потому и сомнений в том, куда нас везут, не было.

В этот самый момент до нас донеслось лошадиное ржание, и карета остановилась.

– Вот тебе и раз! – вырвалось у меня.

– Поль! – крикнул стражник, который заинтересовался моими словами при отъезде, хватаясь за рукоять кинжала.

Шпаг, как видно, этим служителям закона не полагалось по статусу, но безоружными я бы их не назвал. У каждого имелось по кинжалу, да и другие сюрпризы для нежданных визитеров наверняка у них были припасены.

Дверь распахнулась, но вместо щекастого Карла я увидел совершенно безликого господина. Если говорить точнее – на визитере была маска белого цвета, полностью скрывавшая лицо, за плечами развевался черный плащ. Впрочем, у него вся одежда была черная. И только шпага в руке поблескивала сталью.

– Вот ведь! – охнул Гарольд, выпучив глаза.

Удар – и стражник, сидевший рядом со мной, захрипел и задергался, хватая руками лезвие шпаги, пробившее его тело.

Вторым умер законник, что располагался рядом с Монброном, его убил человек в маске, распахнувший дверцу кареты с другой стороны.

– Убей своего! – проревел стражник и ткнул кинжалом мне в грудь.

Точнее – попытался это сделать, я инстинктивно вздернул руки вверх, и лезвие, звякнув о звенья кандальной цепи, только чуть-чуть укололо меня, порвав, правда, колет и рубаху на правом плече.

Второй удар он нанести не успел, человек в маске воткнул острие своей шпаги ему в горло, и стражник, забулькав, выронил кинжал из рук. Его тело конвульсивно дергалось, а взгляд, которым он буравил меня, был очень страшен. Я такого за всю жизнь не видал ни разу. Как видно, был он изрядным служакой и, уходя из жизни, более всего расстраивался из-за того, что не довел до конца дело, доверенное ему начальством.

Последний стражник, тот, что сидел рядом с Монброном, к тому времени был уже мертв.

– Выходим, – глухим голосом скомандовал наш спаситель.

– Уже, – радостно отозвался я, неловко шаря по карманам умирающего стражника. – Один момент.

Как же неудобно обыскивать кого-то в кандалах. Ужас просто. А деваться некуда, ключ от оков нужен. С такими украшениями далеко не уйдешь, а знакомых кузнецов у меня в этом городе нет. Подозреваю, что и у Гарольда – тоже, по крайней мере из тех, кто не задает вопросы и держит рот на замке.

– Живо, – меня схватили за шиворот и буквально выволокли из кареты, я только и успел, что ухватить за рукоять тот кинжал, которым меня хотели убить.

А ключа я так и не нашел.

– Повежливей, – потребовал Гарольд, с которым поступили так же. – Вас наняли нас спасти, между прочим!

Что примечательно – людей в масках было не двое, как я подумал сначала, их было четверо. Еще двое стояли чуть поодаль, слева и справа от нас, как видно, наблюдая за тем, чтобы их напарникам никто не мешал делать дело.

А вообще спланировано все было очень и очень неплохо – узкий переулок, высокие заборы, деревья за ними, скрывающие происходящее от обитателей домов по обе стороны дороги, – и никаких свидетелей. Время за полдень, в это время силистрийцы из тех, кто может себе это позволить, как правило, предаются на пару-тройку часов послеобеденному сну. Беднота – нет, но здесь, судя по домам, живут зажиточные люди. Не богатеи, но и не голодранцы.

– Гарольд Монброн. – В прорезях маски блеснули глаза того, кто спас меня. – Это ведь ты?

Острие шпаги указало на моего друга.

– Да, – ответил он, насторожившись.

Нет, человек в маске этого не понял, но я хорошо знал этот тон. Когда Гарольд ощущал опасность, то начинал говорить чуть более отрывисто, чем обычно.

– Тебе привет от дяди, – быстро сообщил наш спаситель. – Он не слишком доверяет королевскому правосудию, а потому отдал его на откуп нам. Мы надежнее.

Если бы на месте Гарольда был я, то тут бы мне конец и настал. Человек в маске нанес удар стремительно, как скальная змея. У нас в Раймилле такие водились. Лежит она на камушке, лежит – и как прыгнет! И все, там яд такой, что ни одно заклинание не поможет. По крайней мере, из тех, что знаю я.

Но Монброн увернулся от этого удара, шпага вонзилась в дверцу кареты, туда, где мгновением раньше была шея моего друга.

А что было дальше, я не увидел, поскольку, похоже, добрый дядюшка оплатил не только смерть своего племянника, но и тех, кто будет рядом с ним.

Не знаю как, но мне удалось отвести первый удар убийцы. Я пустил в ход все те же кандалы, которые, по счастью, не мог снять. Вот уж воистину – не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Правда, выполняя этот трюк, я выронил кинжал.

А второй удар нанести этот лиходей не успел, поскольку я выставил ладонь вперед и негромко произнес:

– Таррада окрам!

Три красные молнии ударили в грудь человека в черном плате и опрокинули его на землю. «Ножи крови», хорошая штука. Затраты невелики, а эффект неизменно превосходный.

Только вот теперь мне, в случае поимки, четвертование за радость будет. Потому как сожжение – оно куда мучительней.

Но выбора не было. В такой момент все средства хороши.

– Олессенте! – раздалось за спиной, а после что-то хлюпнуло.

Этим «чем-то» оказался наш недавний лжеспаситель, который теперь представлял собой бесформенную кровавую массу. «Кувалда». Единственное боевое заклинание, которое усвоил мой друг. Другие ему упорно не давались.

– Колдуны! – послышалось с дороги. – Марио, они колдуны!

Орал тот безликий, что стоял неподалеку от меня. Похоже, этот факт его поразил так, что он забыл обо всем.

– Семь бед – один ответ, – пробормотал я и снова вскинул руку. – Таррада окрам.

А вот последний, четвертый, увы, оказался куда как ловчее. Поняв, что мы, как и они, не намерены оставлять свидетелей, убийца черной молнией скользнул к ближайшему забору, невероятно умело перемахнул через него и был таков.

– Ну, ты чего? – возмущенно спросил я у Гарольда, привалившегося к двери кареты. – Не мог и его на фарш смолоть? Одним больше, одним меньше, все равно уже дело сделано.

– Да вот. – Мой друг показал мне свою правую ладонь, отняв ее от бока. – Слушай, он был очень хорош. Имей я шпагу и сцепись с ним в поединке, даже не знаю, кто вышел бы из него победителем. Если бы не «Кувалда»…

С ладони на дорогу капала кровь, ткань камзола на правом к; боку Гарольда стремительно темнела.

Э-э-эх, – топнул я ногой со злобы. – Да что же у нас все…

Монброн пошатнулся, он слабел на глазах.

– Еще и «откат»? – спросил я, получил утвердительный кивок и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. – Ладно.

Что делать дальше в целом, мне было не очень понятно, но с чего надо начать, я знал точно.

– Гляди по сторонам, – сказал я Монброну и полез в карету.

К моему великому удивлению, стражник все еще не умер. Он зажимал рану на горле, тихонько сипел и хлопал глазами. Похоже, он видел все, что произошло, точнее, то, что сделал Гарольд. И это было плохо. Для него – в первую очередь.

– Ну и живуч ты, братец, – поразился я. – Как родственник одного моего знакомого мага. Тот тоже все никак помереть не мог.

Я достал кинжал того стражника, который при столкновении погиб первым, и без особых раздумий воткнул его в левую сторону груди жизнелюбивого слуги закона. А ну как он с такой силой воли и духа дотянет до появления тех, кто окажет ему помощь? Нам свидетели ни к чему. Достаточно того прыгуна в маске.

После я продолжил то, от чего меня оторвали убийцы, а именно – шарить по карманам мертвецов. Правда, на этот, раз я и деньгами не побрезговал. Пес его знает, что нас ждет, а монета – она всегда монета. На нее можно купить еду, лекарства, чье-то молчание, наконец.

Тем более что еще не известно, насколько сильно зацепили Монброна. Как смогу – исцелю, но одно дело – убрать боль, и совсем другое – излечить серьезную рану. Тут нужен или врач, или хороший маг, изучавший соответствующий раздел Магии. А это снова что? Деньги.

Хотя какие у этих служак деньги? Так, слезы. Восемь серебряных монет, на которых красовалось мордатое лицо какого-то монарха из местных, да горстка меди – вот и весь улов. Ну и ключ нашелся наконец.

Я вылез из кареты, порадовался, что в переулке так никто и не появился, снял кандалы сначала с себя, потом с Монброна.

Выглядел он скверно, как видно, изрядно ему бок проткнули. Хотя, возможно, дело в «откате». Я сам себя со стороны в аналогичных ситуациях не видел, может, и не лучше смотрюсь.

Время поджимало, но я все равно попытался хоть глянуть, что у него там. Рана есть рана, пустишь это дело на самотек, потом проблем не оберешься. А у нас их и так хоть отбавляй.

– Не хватай меня, я не девица, – оттолкнул меня Монброн. – Я туда уже платок запихал, так что не переживай, кровью не истеку.

– Как скажешь, – не стал спорить я. – Тогда пошли отсюда куда подальше. А если сообщишь, куда именно, то это будет совсем уж замечательно. Ты тут жил, не я. Лучше всего, если это будет тихое и безлюдное место.

Монброн скептически глянул на меня, как бы говоря, что это город, откуда тут безлюдным местам взяться, а после мотнул подбородком вправо – мол, туда нам.

После он отпустил дверцу кареты, попытался сделать шаг и упал бы, не подставь я ему плечо.

– Шпагу дай, – потребовал он, повиснув на мне. – Если что, хоть не с пустыми руками буду.

Вот кто о чем, а этот все о своем. Он и в тюрьме меня замордовал своими причитаниями об отобранном у него оружии. Мол, это память предков, этим клинком какой-то там особо лихой Монброн орудовал. Я, между прочим, тоже подарка друга лишился, и ничего, молча пережил эту потерю.

– На, держи. – Я нагнулся и выдрал оружие из руки предводителя убийц. – Твоя законная добыча. Что с бою взято, то свято.

Подумав, я и себе шпагу подобрал. Почему нет? Опять же – если что, тащу раненого друга с поединка. Звучит бредово, но хоть какое-то объяснение для любопытного прохожего. В конце концов, не убивать ведь всех встречных-поперечных?

Стоп. А зачем тащить? Ехать можно.

Я снова прислонил бледного как смерть Гарольда к дверце.

– Постой немного. И прикинь, где нам лучше спрятаться хотя бы в ближайшее время.

Сначала я хотел столкнуть труп возничего на дорогу, но после, подумав несколько секунд, все-таки затащил его в карету. Туда же отправил и кандалы. Лучше пусть думают, что пропали все разом – и мы, и служители закона. Эх, если бы удалось прикончить этих бандюков в масках по-простому, старой доброй сталью, то как бы все славно складывалось. Более того, можно было бы в случае поимки выторговать себе еще недельку-другую жизни, как свидетелям нападения на тюремный экипаж. Я бы такую историю сочинил! А теперь… Если только их всех с собой прихватить, но на это уже времени совсем нет. Так что пусть остаются тут.

Да еще этот, последний, который сбежал, чтобы его демоны сожрали!

Напоследок я снял плащи с убийц, один накинул сам, второй протянул Гарольду.

– Давай-давай, – заметив, как он поморщился, приказал я. – Накинь на себя. Нечего людей пугать. И быстренько отсюда убираемся. Ты, кстати, придумал куда?

– Придумал, – ответил Монброн, с видимым отвращением набрасывая плащ на плечи. – Это квартал Виноделов, я тут бывал. Повезло, что тут напали, а не чуть дальше, у Песьей улицы, там вечно народу полно. Бери поводья, я буду тебе говорить, куда править. Только на козлы помоги взобраться.

Через минуту я цокнул языком, взмахнул кнутом, и наш экипаж снова тронулся с места.

– Держи прямо, через пару поворотов прими влево, – пробормотал Монброн, заваливаясь на меня. – Нам надо выбраться к морю, к рыбачьему поселку. Там рядом есть такое место… место…

– Какое место? – прорычал я. – Не вздумай скиснуть, я дороги не знаю. Не дай боги, прямиком на Веселую площадь нас доставлю!

– Я еще с тобой, – обрадовал меня Монброн. – Правда, не обещаю, что надолго. А площадь не Веселая, а Судная, если ты о том месте, где нас казнить должны были.

Он приложил ладонь к боку, прошептал заклинание малого исцеления и зашипел от боли.

– Не помогает, – как-то по-детски обиженно сообщил он мне. – Вот досада. Кровь остановил, но болит неимоверно. Крепко этот гад меня достал!

– А ты его за это убил, – приободрил я друга. – Нам вон там поворачивать?

– Да, – подтвердил Гарольд и вдруг привстал. – Гони. Гони быстрее!

Я оторвал взгляд от дороги, глянул вперед и понял причину его беспокойства – совсем недалеко от нас обнаружились люди в плащах и масках, как две капли воды похожие на тех, которых мы недавно убили. Стой, правда, разницей, что маски у этих были не белые, а темно-синие.

Господа, несомненно, поджидали именно нас, это было ясно как день. Иначе зачем бы они так быстро бежали в нашу сторону, а один из них еще и арбалет на меня наставил?

– Пошли! – крикнул я лошадям, дернул поводья и щелкнул хлыстом. – Давай-давай!

Бамссс! В стену кареты вошел арбалетный болт, совсем чуть-чуть промахнулся стрелок. А не ускорь лошади шаг, так и попал бы в меня, точно говорю.

Мы свернули в узкий переулок, разминувшись с людьми в масках всего ничего, а после помчались по нему. Ну как помчались? Смирные судейские лошадки выдали всю ту скорость, что могли. Впрочем, и ее хватило, чтобы наш экипаж смог уйти от погони. Хвала богам, человек еще не научился бегать быстрее, чем пара лошадей, пусть даже и не первой молодости.

Другое худо – скачка и тряска совсем вымотали моего друга, он время от времени что-то бормотал, но я не понимал ни слова. То ли он ругался, то ли ко мне обращался, то ли молился. Хотя последнее – вряд ли. Никогда не слышал, чтобы Монброн что-то просил у богов, и не уверен, что он когда-нибудь это будет делать. Такое не в его привычках, он, как правило, полагается только на себя. Ну и на нас отчасти.

Немного поплутав по переулкам и чуть не зашибив пару человек, которые потом бросали нам вслед проклятия, я выбрался на какую-то улицу, к нашей удаче, почти безлюдную.

– Эй, – потряс я Монброна за плечо. – Ты еще со мной? Я тебя очень прошу – скажи, куда мне дальше ехать?

– Прямо, – к моему великому облегчению, все-таки ответил Гарольд, причем более-менее бодро. – По этой улице, потом прими еще левее, к холму. Как море увидишь, так и прими. За ним будет длинный спуск, потом рыбачий поселок, а за поселком, верстах в трех, летние дома.

– Какие дома? – не понял я, дернув поводья, чтобы взбодрить лошадок, которые снова перешли на неспешный и размеренный шаг.

– Летние дома, – повторил Монброн и вытер со лба пот. – «Откат» отпускает вроде, легче стало немного. Но бок болит – спасу нет.

– Плохо, – поморщился я. – Ладно, что за дома такие?

– Почти у всех старых семейств есть летние дома прямо у моря, – объяснил мне Гарольд. – Любим мы в Силистрии море и летом предпочитаем жить прямо около него. Ну, не все, в основном молодое поколение и старики. Тишина, запах соли, обнаженная девушка, выходящая из бурлящей морской волны в лучах восхода… Мне подобное всегда нравилось. Опять же, только что пойманная рыба, свежие устрицы, мидии. Из рыбачьего поселка нам каждое утро это доставляли. Самое то, чтобы отсидеться.

– Прямо молодец, – одобрил я его предложение. – Не скажу, что этот твой летний дом станет первым местом, куда придут стражники, которые нас будут искать, но не последним, это точно.

– Не считай меня совсем уж идиотом, – попросил Монброн, с коротким стоном выпрямился и уперся спиной в стенку кареты. – Естественно, я к нам не полезу. Отсидимся в доме у Малены.

– Подруга твоя?

– Была, – неохотно ответил Гарольд. – Мы год почти встречались. Славная девушка. Здесь направо.

– Так у нее и родители есть, – заметил я, поворачивая. – Бабушки, дедушки. Вот они удивятся, увидев нас.

– Никто там не живет, – заверил меня Монброн. – Малена вышла замуж и уехала в Алессию, ее родители туда не наведываются, что до родителей родителей, так они давно умерли. Пустой у нее дом всегда стоит. Поверь, я знаю.

– Поверю, – пожал плечами я. – Другого выбора у меня нет. А ты давай начинай думать, где бы нам эту карету бросить так, чтобы ее сразу не нашли. И чтобы она потом на наш след не навела. Слушай, а у вас при розыске беглых преступников собак не используют, часом? Если да, то беда.

– Знаешь, Эраст, ты на редкость хорошо разбираешься в том, как заметать следы преступления, – серьезно сообщил мне Гарольд. – Откуда такой опыт?

– Мой дом – Лесной край, – напомнил я ему. – Мы там все охотники и знаем, как дичь путает след. Поневоле научишься.

– Резонно, – признал Монброн. – Нет, я про такое не слышал. Что до кареты – есть на выезде из столицы одна рощица, там мало кто бывает. Да и вообще в этой части города не очень много народа живет, на нашу удачу.

Может, оно и так, но свидетелей королевская стража все равно получит предостаточно. Более того – несколько человек проводили наш экипаж очень и очень любопытствующими взглядами. Оно и понятно – что тут делать судейской карете, в этой части города? Так что наследили мы преизрядно.

Причем чем дальше, тем больше мне не нравилась идея Гарольда отсидеться в этих его летних домах. Судейские не дураки, быстро сообразят, куда мы направились. Как только придут в эту часть города, найдут карету, так и поймут, что это самый очевидный вариант. А они придут и найдут, или я ничего в этом не понимаю.

Все это я обмозговывал до той самой рощицы, про которую говорил мне Гарольд. Кстати, очень симпатичной и, главное, густой рощицы. Такой, в глубине которой ни нас, ни кареты видно не было. Впрочем, далеко мы проехать и не смогли, но даже этого хватило, чтобы скрыться за деревьями настолько, что ни нас, ни экипаж было не разглядеть.

– Да успокойся ты, – сказал мне Монброн, когда я изложил ему свои опасения, привязав лошадей к дереву. – Ну да, придут, найдут. Но только они подумают не на летние лома, а на пирс. Справа, верстах в двух отсюда – пирс, где стоят прогулочные лодки зажиточных горожан. Там и наш «Сокол» пришвартован. Как стемнеет, мы туда первым делом наведаемся, и пусть он плывет себе по воле волн. Уверен: все решат, что мы именно таким образом решили сбежать из Силистрии. И даже если его потом прибьет где-то к берегу, то стража подумает, что мы утонули. Надо будет еще там на палубе мою рубаху бросить как доказательство, что мы в лодке были. Главное, чтобы нас до темноты не нашли здесь, тогда все получится. И чтобы до этого времени никто туда, на пирс, не заявился.

– О как. – Я даже икнул. – Монброн, как по мне, это надо делать не отвлекающим маневром. Давай темноты ждать не будем, а? Прямо сейчас рванем к твоей лодке, и ходу отсюда.

– Куда? – поинтересовался Гарольд, расстегивая камзол.

– Я же говорю – к лодке, – присел я на корточки рядом с ним. – Она парусная?

– А как же, – с достоинством ответил он, задирая рубаху. – Одномачтовая, вместительная, построенная из лучших сортов древесины, и даже с маленькой каютой, в которой стоит удобная кровать, а также имеется запас вина. Ну а как ты хотел? Монброны абы на чем в море не выходят. Слушай, все-таки он крепко меня задел. Как бы не загноилось.

– Так давай мы на этой вашей фамильной красоте и покинем славную страну Силистрию, – проникновенно предложил я. – Она прекрасна, но очень недружелюбна к нам в настоящий момент. Оглушим сторожа, если тот добром нас не пустит, поставим парус – и к твоему родичу. Вряд ли до него дошли слухи о происходящем. Да и в этом случае не думаю, что он от тебя отвернется. Мне он показался очень хорошим человеком.

– Да, он такой, – подтвердил Гарольд, тыча пальцем в бок.

– Ну вот, – обрадовался я. – Потом пошлем человека в Форессу, он найдет ребят и скажет им, чтобы те присоединились к нам. Дождемся их, сядем на коней и галопом помчимся в сторону Вороньего замка. Там как-то спокойнее, честное слово.

– Разумно, верно, обоснованно, – признал Гарольд. – Вот только один момент ты не учел.

– Какой? – обеспокоился я.

– Кто дядюшку моего убьет вместо меня?