Текст книги "Типа смотри короче"

Автор книги: Андрей Жвалевский

Соавторы: Евгения Пастернак
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Полина

От обиды у меня перехватило дыхание. Мало того, что он удалил меня из друзей, так ещё и испоганил фотографию.

Я пыталась к нему пробиться, написать сообщение или на стене написать, но доступ к его страничке оказался полностью закрыт. Что я ему сделала? За что?

Мерзкий комментарий я, конечно, удалила, но и без него при взгляде на фотографию у меня наворачивались слёзы.

Хорошо, Карел в сети появился.

Кирилл

Полька ничего не ответила, зато Снеженика была онлайн. Собрался с духом и отправил сообщение: «привет!!! чего делаешь???». И затаился.

А она взяла и ответила! Почти сразу! «Да так, ничего… А ты?»

У меня внутри всё прямо дёргаться стало. Я зачем-то написал: «да паркуром с парнями занимался… круть!!!»

И почему я ничего проще не придумал?! Снеженика, как назло, принялась задавать всякие вопросы про паркур. Пришлось открыть ещё одно окно «Файерфокса» и погуглить в нём всё про эту беготню по стенам. Нашёл пару толковых ссылок, копировал оттуда целыми кусками.

Вроде сработало.

Она меня смайлами просто засыпала.

Полина

Сначала я не знала, что рассказать. А потом слово за слово. Мы часа три просидели в чате. Карел такой классный и прикольный! Так здорово пообщаться, наконец, со взрослым парнем, а не с одноклассником, у которого только компьютерные игрушки на уме. Мы насмеялись, он мне про паркур рассказал. Я думала, это развлечение для тупых, а там, оказывается, всё так интересно!

Вот почему, почему все интересные люди живут так далеко от меня? А здесь даже в кино сходить не с кем!

Мама выгнала меня из-за компа, но спать я пошла счастливая. Теперь мне есть с кем поговорить!

Кирилл

Жаль, закончилось всё быстро. Я всё равно заснуть не смог, ворочался полночи. Всё представлял, как мы со Снеженикой заявляемся такие на днюху к кому-нибудь. Нет, лучше прогуляемся мимо школы. Или, в конце концов, сфоткаемся вместе, я потом на страничке выложу – пусть завидуют!

Не удержался, встал, запустил комп и ещё раз спросил у Польки про Снеженику. Мне уже по барабану было, что Ковалёва обо мне подумает.

Полина

После школы я сразу рванула к компьютеру – есть контакт! Карел уже тут! Мы с ним опять час прочатились, а потом он убежал на тренировку и обещал вечером опять выйти в сеть.

Я от скуки зашла на страничку Полины, а там Кирилл опять про меня спрашивает. Во я ему в душу запала! Забавно, что он тоже, как и Карел, пишет без больших букв и знаки препинания по три штуки в конце предложения: «кто она тебе??? а то у меня один друг на неё запал хочет познакомиться!!!» Забавно, правда?

Кирилл

За комп я сел, даже кроссовки не снял. Зашёл на страничку «ВКонтакте» и сразу заметил новое сообщение. Открыл.

«Ты вчера так клёво про паркур рассказывал! А ещё чем увлекаешься?»

Я хотел сначала написать «серфингом», – слово крутое – но вовремя спохватился.

Так, чем ещё может увлекаться суровый парень Карел? Ушу! Зря я, что ли, столько боевиков пересмотрел!

Короче, всё шло как надо, пока не явилась мама и не погнала обедать. Да ещё вставила за не снятые кроссовки. Я наскоро попрощался (мама демонстративно торчала за спиной) и отправился на кухню.

И уже за столом меня стало грызть смутное подозрение. Хотел тут же отправиться проверить, но мама не отпустила. Кое-как проглотил суп («Больше не хочу, спасибо, мам!») и бросился к компу.

Полина

Всё.

Нет слов.

Как жить?

Я ушла спать в девять часов, закуталась в одеяло и отвернулась к стенке. Мама приходила, щупала мне лоб, но я сделала вид, что сплю.

Она никогда не поймёт, никто не сможет понять! Потому что меня никто никогда не понимает!!!

Я умерла сегодня. Снеженика умерла.

И всё потому, что у Полины не хватило мозгов перелогиниться перед тем, как зайти «ВКонтакте»! И я полчаса разговаривала с Карелом под ником Полины.

Теперь он всё знает… Лучше б умерла Полина…

Кирилл

Мне было так плохо, что прям температура поднялась. Мама очень переживала и заставляла пить какие-то таблетки.

Я даже не сопротивлялся. Думал только о том, что Ковалёва всю дорогу меня дурила.

И только к вечеру сообразил – не меня она дурила! Карела Вана! Из Веллингтона! Я торопливо открыл страничку, чтобы навсегда убить этого тупого любителя паркура и ушу.

Тут мне совсем плохо стало. Возле ссылки «Мои сообщения» горела единичка. Почему-то я сразу понял, что ничего хорошего там не увижу. Но всё равно зашёл и прочитал.

Милка-зараза вычислила меня! «Репин! Когда научишься с большой буквы предложения начинать?» Если бы я хоть чуть-чуть подумал, то не стал бы Кислицыной никаких ответов писать. Но пальцы сами набрали что-то обидное и отправили сообщение.

Полина

В школу я пришла еле живая. И лучше б вообще не приходила.

Буквально сразу, перед первым уроком, меня окружили девчонки и наперебой стали рассказывать, что Кирилл Репин завёл себе второй аккаунт «ВКонтакте», изображает из себя крутого. Фотку нашёл взрослую, имя придумал заковыристое. Он засыпался на орфографии и на том, что все знаки препинания ставит по три раза.

Честно говоря, я даже тогда не сообразила, что к чему. Просто посмеялась над Репиным и пошла себе на английский. А после третьего урока меня вдруг догнало.

Вчера умерла не только Снеженика, умер ещё и Карел Ван…

Поплакать бы… Но при всех нельзя…

Кирилл

Всю ночь мне снились кошмары. То я ползал по стенам и всё время срывался. То Снеженика-Полина гонялась за мной по лесу, избивая своими ненормально длинными, как у страуса, ногами. То я приходил в школу, входил в класс и вдруг понимал, что забыл надеть штаны.

Даже маму разбудил. Вскрикивал, что ли? Она пару раз приходила и щупала мой лоб.

Проснулся, совершенно ничего не соображая. Почему в школу пошёл, не знаю. Кажется, мама предлагала не ходить. Но я всё равно пошёл.

И правильно сделал. Мне было так тупо, что всё отскакивало, как от носорога – и Милкины подколки, и ржач пацанов, и наезды учителей. Никак не реагировал. Скоро все отстали, даже учителя вызывать перестали.

Только когда на Польку смотрел, что-то внутри сжималось, и начинала кружиться голова. И ещё хотелось дать ей по голове учебником. Чтобы знала. Дура.

Полина

Я сидела в спортзале на скамеечке, равнодушно скользнула взглядом по строю одноклассников. Просто форму забыла. Но вчера так собиралась, что ещё удивительно, что портфель дома не оставила.

Какие-то у меня одноклассники… Девчонки ещё ничего, а вот пацаны… Дети детьми. Захочешь пообщаться в чате – не с кем. Все интересные люди живут где-то далеко…

Волшебный унитаз
Абсолютно правдивая история

Школьникам гимназии № 13 г. Минска посвящается

Когда мы были совсем маленькие, в пятом классе, перед Новым годом нам классная должна была рассказать про петарды. Про то как их не надо запускать, потому что от них глаза выбиваются и вообще… Только она не успела…

Короче, Радомский принёс в класс петарду. Он не собирался взрывать её в школе, просто кинул в сумку, выходя из дома. Ну а чего, дома, что ли, оставлять такую ценную вещь?

И показал он её Сашке просто так, без задней мысли. Мол, смотри, какая у меня штука прикольная есть.

Сашка схватил её и из рук не выпускает. И прям видно, что у него руки чешутся взорвать. А как? У нас вахта, из школы до конца учебного дня не выпустят!

Два урока Сашка маялся, не зная, как справиться с внезапным приступом пиротехнического зуда, а потом не выдержал и затащил Радомского в туалет – чтобы не палиться.

– Пашка, давай её зажжём, – уговаривал Киреев. – Просто подожжём и посмотрим, как она горит.

Павлик был непреклонен.

Тогда Саша подключил тяжёлую артиллерию – на следующей перемене позвал на подмогу Витьку и Никиту.

– Да мы подожжём и сразу потушим, – уговаривал Никитос, не выпуская петарду из рук.

– Да, просто проверим, а вдруг она вообще не зажигается… – поддакивал Витька.

Павлик пытался с ними договориться, обещал, что они взорвут её, как только выйдут из школы.

– Да у нас сегодня шесть уроков! Ты что, одурел, столько ждать! – взорвался Саша.

Паше удалось продержаться ещё один урок, но уж на следующей перемене его окончательно прижали.

Витька обозвал трусом, Никитос хвастуном.

– А зачем ты её вообще принёс? Похвастаться, да? Повертеть перед носом? Подумаешь, я завтра сеструху попрошу, она мне сто таких петард достанет! Ну, одну точно принесёт…

Против такого напора устоять было невозможно. Трясущимися руками Сашка стал поджигать.

– А вдруг рванёт сразу?

– Не рванёт!

– А вдруг рванёт?

Шнур задымился с третьей попытки.

– Оооо, смотри-смотри, получилось! – обрадовался Никитос.

Павлик стоял, смотрел, как разгорается маленький бикфордов шнур, и радовался, что всё обошлось.

– Слушай, она ж сейчас рванёт! – заорал сообразительный Саша. – Кидай её!

– Куда?

– В окно!

Кинулись открывать, заклинило.

– Унитаз! – заорал Никитос. – Кидай! Потухнет!!!

Витька с размаху кинул петарду в воду, подняв маленький фонтан. А Саша подскочил, и в ту же секунду нажал на слив.

– Ну вот, – радостно сказал Саша, – а ты боял…

Говорят, из туалета пацаны выбегали на такой скорости, которая и не снилась нашему учителю физкультуры.

Дежурным учителям хватило пяти минут, чтобы сопоставить хлопок, фонтан в мужском туалете и бешеные глаза пятиклассников, уносящихся вдаль по коридору.

И когда в начале урока у нас в классе появилась завуч со страшным лицом и вопросом: «Кто?!» – мальчишки даже не отпирались, а с обречёнными лицами отправились на казнь.

Витьке дома почти не влетело. Унитаз его папа поменял быстро и с облегчением. Когда ему рассказали про взрыв, он явно рассчитывал на гораздо худшие разрушения. Тем более что ему немедленно перезвонил Препяхин-старший и сообщил, что он «в доле». Вдвоём восстанавливать школьное имущество было даже весело.

Вначале в это сообщество хотели ещё и Киреева-старшего привлечь, но тот был в командировке. А жена менторским тоном сообщила:

– Саша не мог бы такого сделать! Это ваши хулиганы его подговорили. Саша тихий, скромный мальчик, с чего это вдруг он станет кидаться петардами в туалете?

Спорить не хотелось. Да и вдвоём унитаз довольно быстро установили.

– Как вы вообще до этого додумались? – возмущался Дробышев-папа, распекая Витьку за ужином. – Ладно, в школу припёр, ладно, зажгли, но в воду-то зачем её было кидать? А?

– Я думал, просто водичка плеснёт, – жалобно ответил Витька.

– Думал он… – возмутился папа. – Ещё и воду спустили, главное… Трубу на кусочки разорвало! Пиротехники!

Но больше всех потешался учитель физики, который попросил в подробностях всё запомнить, чтобы в девятом классе на этом печальном примере объяснять про распространение давления в жидкостях и про гидроудар.

История про унитаз, петарду и четвёрку отважных пятиклашек на неделю стала хитом школы, а потом забылась. Как и все школьные ЧП, канула в лету.

Когда в прошлом году по школе пронёсся слух, что мелкие снова взорвали унитаз, мы не поверили. Дважды хохма – не хохма. Пацаны поржали, но на всякий случай решили пойти в туалет. Посмотреть.

Вернулись через минуту. Глаза выпученные, от смеха сгибаются, говорить не могут.

– Там…

– Рванули…

– Петарду…

– Унитаз…

И только через минуту Витька выдавил из себя главное.

– Они тот же унитаз взорвали!!!

Надо ли говорить, что в этом году мы с нетерпением ждём декабря. Традиция…

Правда…

Как же гадко было на душе у Маши! Так мерзко не было её двенадцатилетней душе ещё ни разу!

Если начать рассказывать эту историю с начала, то получится настоящий сериал, где первые серии теряются где-то в далёком детстве. Таком далёком, что уже и не отличишь свои воспоминания от рассказов других людей.

А если коротко, то Саша любит Катю. А Катя любит Вовку из 8-го «Б». Его на самом деле все любят, его не любить просто невозможно, на него даже десятиклассницы поглядывают.

А Сашка, чтобы Катя обратила на него внимание, взял и стащил классный журнал и поставил ей две «десятки» по математике, чтоб оценка за четверть была повыше. А математичка, она не дура, у неё память отличная… Короче, она это заметила и устроила Кате дикий скандал, с завучем и директором.

Катька ревела три урока подряд, потому, что она вообще не понимает, откуда у неё эти «десятки» взялись. А Сашка её, конечно, любит… Но он как посмотрел на завуча и директора, так сразу понял, что не такая уж она и красивая. Сидит себе в сторонке и делает вид, что вообще ни при чём.

А Маша просто случайно видела, как Саша вчера выскакивал из учительской с журналом. Действительно, случайно. Она шла с факультатива. А тут Саша. И журнал. А сегодня скандал. А Саша любит Катю. Короче, дважды два четыре, и никаких вариантов.

Пиная ногами ледышку, Маша шла по двору из школы. Рассказать или не рассказать? А если рассказать, то кому? Кате? А если она не поверит? Саше? Да он же её убьет на месте! Классной? Но она молчать не будет, скажет Саше, что именно Маша его сдала. И тогда точно мало не покажется.

Что делать? Что делать… Льдинка улетела далеко вперёд и выскочила под колёса вылезающего из сугроба автомобиля. Глядя на блестящие осколки, Маша чуть не заплакала. Она тащила эту льдинку перед собой от самой школы, она уже сроднилась с ней, а тут… Вдребезги…

– Уууу, садюга, – прошептала Маша вслед отъезжающему водителю и вошла в подъезд.

Уроки не делались, по телеку показывали сплошную фигню, а все игры на компе надоели до дрожи. Маша бродила по квартире, хватала в руки то книжку, то учебник, то диск, то старый набор с вышивкой, который валялся у неё уже три года всё в том же зачаточно-вышивательном состоянии.

Мама приехала неожиданно.

– Как, ты ещё не собралась? Нам выходить через полчаса, а ты даже не переоделась?

Маша с удовольствием зажала бы уши руками, и не стала этого делать только потому, что точно знала: будет ещё громче и дольше.

Еда в горло не лезла, одежда не надевалась, предстоящая тренировка вызывала дикое отвращение. Мама монотонно бубнила на заднем фоне, а в Машиной голове проносились дикие мысли. Подкинуть анонимное письмо… Позвонить по телефону… Анонимно. А как сейчас анонимно позвонишь, если все телефоны определяются? А если позвонить, то кому? И что сказать?

С одной стороны, Катька ревёт – её жалко. А с другой, Саша ей не двоек поставил, он хотел как лучше… И вообще – ябедничать нехорошо!

– Мама, ябедничать нехорошо?

Мама слегка опешила и сбилась с мысли.

– Нехорошо, конечно, – ответила она и продолжила про то, что нужно быть собранной и тогда «точнобудешьвсёуспевать…».

Уже в машине, глядя, как плачет, отпотевая, боковое стекло, Маша снова спросила. Не выдержала.

– Мама, а если что-то знаешь, но не говоришь, это значит врёшь?

Мама опять сбилась с мысли и насторожилась.

– У тебя что-то случилось?

– Нет. У меня ничего не случилось, – сказала Маша и уткнулась носом в окно.

Вокруг носа тут же начал расплываться «надышанный» кусочек.

– Когда как, – осторожно ответила мама. – Если от того, что ты не говоришь, кому-то плохо. У тебя точно ничего не случилось?

Кому-то плохо. Катька ревёт. А если Маша скажет правду, то реветь будет Саша. А он… Он… Не то чтобы нравится Маше… Маша считает, что вся эта любовь – глупости. И выдумки. Но оттого, что Саше будет плохо, выть хочется…

– Мам, у меня голова болит, я не могу сегодня танцевать, – решила Маша.

– Ну здрасьте, мы уже приехали! – обиделась мама. – Иди! Надо было меньше на диване лежать!

Маша вышла, хлопнув дверцей, и потащилась ко входу в ДК. Некстати вспомнила про разлетевшуюся на кусочки льдинку. «Как моё сердце!» – подумала Маша, но тут же пришла в себя.

– Тьфу, это ж надо такое придумать! – Машка взбодрилась, встряхнула головой и побежала на тренировку.

На обратном пути мама спешила и поэтому молчала. Молчала, даже когда её на полном скаку остановил «гаишник», радостно размахивая своей полосатой палкой. Маша уже приготовилась по губам прочитать все, что мама постесняется при ней сказать вслух… Но мама только крепче сжала губы и остановилась.

– Нарушаете, гражданочка! – весело сообщил в открытое окно молоденький сержант. – Что ж вы так? Ребёнка везёте, а нарушаете?

– Домой хочу, – улыбнулась мама, – поздно уже.

– Ну так тише едешь – дальше будешь! И деньги платить не придётся! – радостно сообщил гаишник. – А теперь вот придётся пройти в машину и оформить!

Мама вздохнула и начала отстёгивать ремень.

– Мам, попроси, он тебя отпустит, – заныла Маша, – тебя ж всегда отпускают! Или пусть на месте…

– Не хочу, – отмахнулась мама, – сегодня не хочу. В конце концов, я нарушила правила, он честно меня остановил. А я вот сейчас пойду и честно заплачу штраф. По квитанции.

– И кому ты что докажешь? – крикнула Маша, но её чуть не сдуло ворвавшимся в машину сквозняком.

Мама вернулась минут через двадцать. Кинула на полочку квитанцию и аккуратно вырулила на дорогу.

– И тебе не жалко? – спросила Маша, кивнув на бумажку.

– Не-а, – улыбнулась мама, – противно перед ними унижаться, просить… Штраф заплатила – совесть чистая. Оч хорошо!

И в этот момент Маша приняла решение.

Сашка, когда узнал, что она его видела, стал пунцовый. Сначала стал её пугать. Потом просить. Потом пообещал выдурить у сеструхи её старый телефон, который лучше Машиного нового…

Маше было одновременно страшно, и стыдно, и смешно.

– Короче, Саш, я тебе рассказала, теперь ты сам решай, что с этим делать. А моя совесть чиста.

Сашка ещё долго орал ей что-то вслед, но Маша, кроме облегчения, уже ничего не испытывала.

На последнем уроке пришла классная и сказала, что администрация школы приносит свои извинения Кате. Потому что тот, кто подставил оценки в журнал, сам во всём признался.

– Кто? – выдохнул класс.

– Не важно, – отмахнулась учительница и ушла.

А после уроков Маша видела, как пунцовый Саша стоял перед Катей, а она била его портфелем по голове.

А потом они ушли вместе. И Саша нёс Катин портфель. А Катя отряхивала его куртку от снега.

И у Маши в горле стоял огромный комок.

«Я ведь могла не говорить…» – подумала она. А потом вспомнила вчерашнее гнетущее состояние на душе и поняла, что не могла. Не могла не сказать.

«Тем более, что в любовь я всё равно не верю!» – вспомнила Маша и с хрустом раздавила каблуком ещё одну ни в чём не повинную льдинку. Вдребезги.

Сила привычки

Витька всю ночь ворочался, потому что понял: надо подойти к Лере – и в лоб!..

В смысле – в глаза!

В смысле – сказать!

Потому что… (Тут Витька заворочался особенно усердно.) Потому что он в неё влюблён.

На душе стало сразу сладко и тягуче. И как будто в кино на 5D. Ну, когда кресло ещё так вот ходит.

Витька сходил на кухню и выпил весь графин отфильтрованной воды. Вернулся.

Решимость окрепла и стала колом в груди. Он скажет! Вот так вот подойдёт и…

Нужен был текст. Просто «Я тебя люблю»? Витька попытался несколько раз повторить это про себя. Потом шёпотом. Потом графин отфильтрованной дважды (второй раз уже прямо в Витьке) воды попросился наружу.

Спуская воду, он не удержался и произнёс вслух:

– Я тебя люблю!

Прозвучало хрипло и неубедительно.

Выйдя из туалета, Витька наткнулся на папу, который таращил глаза на дверь.

«Всё слышал! – догадался Витька. – Надо отмазаться!»

– Это по вентиляции! – объяснил он. – У нас же слышимость!

Папа продолжал таращиться.

– Я говорю, послышалось! – сказал Витька чуть погромче.

Папа вздрогнул, проснулся и, пробурчав что-то про места общего пользования, которые не личные, а общие, скрылся в туалете.

Витька переложил подушку и лёг, как обычно не любил – головой ко входу.

«Надо как-то по-другому, – с тоской подумал он. – Стихи, что ли, написать?»

Стихи упорно не писались, зато зачем-то вспомнился третий класс, когда они с Лерой однажды здорово подрались на перемене. Она была худенькой и маленькой, ещё ниже его, но рюкзаком отделала капитально! Витька подумал и решил, что его чувство родилось именно тогда. А укрепилось в четвёртом классе, когда он повадился дергать Леру за косичку – она сидела прямо перед ним.

«Во время было!» – вздохнул Витька с завистью к самому себе.

Будильник и две мамины попытки его растолкать он проспал, поэтому в класс влетел с опозданием. Весь первый урок мучительно думал, но ничего лучше классического «Ятебялюблю!» не сообразил.

И, как специально, на первой же переменке Лера отбилась от стайки одноклассниц и притормозила у окна – увидела что-то на улице. Витька, затаив дыхание, подкрался к ней сзади…

Лера была очень красивой даже с затылка.

Даже этот нелепый хвостик у неё торчал, как самое прекрасное… что-нибудь.

Витька постоял, понял, что дальше затаивать дыхание не получится.

Дёрнул Леру за хвостик.

И убежал.

Следующую ночь он спал крепко.