Текст книги "Что в имени тебе моем?"

Автор книги: Андрей Имранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Приняв это решение, я сразу почувствовал себя легче. Дальше. Дока я не убивал, но как объяснить это папе Бруно? Интересно, если я поклянусь на библии, он мне поверит? М-да... что-то сомнительно, не факт, что он вообще захочет меня слушать. Лучше всего, конечно, было бы найти настоящего убийцу и поднести его папе в подарочной упаковке, причем, по телефону – по телефону очень сложно застрелить человека, не выслушав его.

Я уже говорил, что знаю свои границы, я – не Ниро Вульф и даже не Арчи Гудвин, чтобы надеяться обскакать всю армию папы Бруно, включающую полицию города, в деле поимки преступника. Но у меня есть несколько преимуществ: во-первых, они наверняка уже никого не ищут, потому что думают, что убийца – я, но я-то точно знаю, что это не так; во-вторых, я знаю, что Док опасался какой-то бабы; в-третьих... в-третьих... чего ж в-третьих? Тут мой взгляд упал на пакет, который я уже полдня таскал с собой, даже не пытаясь в него заглянуть. Мысленно обозвав себя болваном, я достал из пакета коробку из серого картона (тяжеленькая), открыл ее и тут же захлопнул.

Огляделся, как школьник, обнаруживший в своей сумке порножурнал – вроде никто не смотрит – и открыл коробку снова. Пистолет. Несомненно – дамский – маленький, всячески изукрашенный, с резными накладками на рукоять из какого-то бежевого материала (слоновая кость?) Дорогой, наверное. Заглянул сбоку, в ствол – калибр маленький, ...22-ой? (не особо я в них разбираюсь). Понюхал ствол – вроде ничем не пахнет. Впрочем, я понятия не имел как пахнет порох или чем там должен пахнуть пистолет из которого недавно стреляли. Потянулся рукой, чтобы достать из коробки, но вовремя остановился – отпечатки! На нем наверняка есть отпечатки пальцев, вполне возможно – пальцев убийцы. Хотя – стоп! Когда Дока шлепнули, этот пакет лежал у меня дома, следовательно, его никак не могли убить из этого пистолета. Почему-то стало очень обидно. В досаде я закрыл коробку и закинул ее обратно в пакет. Попробую пойти по другому пути – я полез в карман и мгновенно покрылся холодным потом – потерял? А, нет, слава всевышнему, вот она – зацепил двумя пальцами и вытащил клочок бумаги, на котором записал номер Тони. Оставил вещи на столе и пошел в холл – к телефону.

Жаль, я не видел лица Тони, когда сказал ему о своем решении. По-моему, впервые в жизни мне удалось его удивить. Против ожидания, он не стал меня отговаривать. Набравшись отваги, я попросил Тони достать для меня список посетителей тринадцатого этажа за вчерашний день. «Хорошо. Я думаю, это можно сделать», – подумав, ответил Тони, и мне почудилось в его голосе что-то, похожее на уважение. Приятно, черт побери. «Да, и еще», – добавил Тони, – «тебе, наверное, берлога понадобится. Запиши адрес: Тисовая улица, 1212. Один тип сдает там комнаты, скажешь ему, что тебе Рыжий Шон посоветовал. Если тип попросит документы – покажи, не бойся, информацию о постояльцах он никуда не сдает, так как налогов за них не платит, а с организацией он не связан. Список я тебе туда отправлю. Пока, Филипп, и удачи тебе». М-да. Я уж забыл, когда меня последний раз моим именем называли.

Со списком Тони сработал оперативно, не успел я плюхнуться в видавшее виды скособоченное кресло в убогой комнатке, которую снял на неделю, как в дверь застучали. «Курьерская доставка, сэр», – прозвучал ломающийся подростковый голос из-за двери – «письмо для Филиппа Имбрульи». Список был на три листа печатного текста и поначалу я пал духом, понимая, что никак не смогу разобраться с такой кучей народу, но потом обратил внимание, что женских имен в списке – раз-два, и обчелся. Если быть точным, ровно пять лиц женского пола посещали тринадцатый этаж Намато билдинг в период с 8 до 22 часов вчерашнего дня. Одно имя даже показалось мне знакомым – Сильвия Лоттвиц вошла в здание в 11 часов утра и вышла... в 9 часов вечера, поздновато чего-то. И тут я вспомнил, и холодок дурных предчувствий пробежал по моей спине. «Док, не может быть, чтобы ты оказался таким идиотом», – прошептал я тихонько. Сильвия – исполнительный директор «Моторики, лтд.», и, по совместительству, любовница нашего сенатора.

Вот дерьмо-то.

«Да нет, не может быть», – я постарался разогнать предчувствия. Кем-кем, а дураком Док не был и чувства самосохранения у него было даже в избытке. Опять же, исполнительный директор запросто может задержаться на работе допоздна – ничего подозрительного. И, утешая себя такими рассуждениями, я занялся выписыванием подозреваемых себе в записную книжку.

Анжелика Клейн, секретарша «Моторики, лтд.», пришла в 8:30, ушла в 17:00.

Луиза Монро, менеджер, «Моторика, лтд.», пришла в 8:30, ушла в 21:00.

Виктория Хардинг, менеджер, там же, тогда же.

И – Анастасия Лонг, «Моторика, лтд.», посетитель. Посетитель, значит. Очень интересно. Видимо, мисс Лонг – тоже не последний человек в этом городе, раз ее вот так вот просто пускают, несмотря на явный приказ охране. Пришла в 11:30, ушла в 12. М-да. Уже неинтересно. Минус один, по всей видимости. Так, подведем итоги. У меня – пять подозреваемых, скорее даже четыре, мисс Лонг оставим напоследок. Главная задача теперь – как-то встретится с каждой из них (во всех детективах – без опроса подозреваемых – никак). Где живет Сильвия Лоттвиц, я знал – проезжали однажды Ист-Филд по какому-то делу, и Шарки, ткнув пальцем в один из особняков, заявил: «Знаешь, кто живет в этой халупе?... любовница нашего сенатора, во как!». Особняк заметный, если понадобится – найду. На строчке Анастасии Лонг четвертой графой значился ее домашний адрес – так положено, каждый посетитель оставляет свой адрес. А вот с оставшимися тремя придется что-то придумать.

Я спустился на первый этаж и попросил у хозяина телефонный справочник. «В коридоре», – грязный палец с обгрызенным ногтем указал мне направление, – «Страницы не вырывать! Если нет бумаги с ручкой, просто запомни, мать твою так!». Я уже упоминал, что хозяин здесь просто душка?

Луиз Монро в городе оказалось просто до черта. Какого хрена бы ей было не назваться, скажем, Абигейль Мамамута? Мне было бы намного проще. Чертыхаясь, я начал переписывать всю эту армию Луиз Монро себе в записную книжку. Анжелик Клейн было тоже немало, но все же поменьше, чем Луиз Монро. А вот Викторий Хардинг было всего трое и я готов был расцеловать за это всех троих, пусть даже две из них окажутся девяностопятилетними старухами.

Убив полчаса на переписывание себе в книжку половины телефонного справочника, я поднялся к себе. «Моторика» заканчивает работу в пять вечера, а сейчас было только три так что логично было бы предположить, что нужных мне дамочек дома нет. Сначала я собирался подождать до пяти (а еще лучше, до шести, чтобы наверняка), но потом сообразил, что начать лучше прямо сейчас, если я, конечно, не собираюсь разбираться со своими Луизами до полуночи.

– Алло – Разрешите мне услышать Луизу Монро – Вы Луиза Монро? – Вы работаете в «Моторике, лтд.» – Нет? – Извините.

– Алло – Разрешите мне услышать Анжелику Клейн – Вы Анжелика Клейн? – Вы работаете в «Моторике, лтд.» – Нет? – Извините.

Я прокручивал и прокручивал свой список, повторяя одну и ту же фразу, сокращая список и возвращаясь к номерам, по которым никто не отвечал, и вычеркивая те, по которым отвечали.

– Алло – Разрешите мне услышать Луизу Монро – Вы Луиза Монро? – Вы работаете в «Моторике, лтд.» – Нет? – Извините.

Я два часа провел за этим занятием, мне уже начало казаться, что я – оживший телефонный автомат, и умею говорить только эту фразу, независимо от того, что мне ответят.

– Алло – Разрешите мне услышать Луизу Монро – Вы Луиза Монро? – Вы работаете в «Моторике, лтд.» – Нет? – Извините.

– Алло – Разрешите мне услышать Луизу Монро – Вы Луиза Монро? – Вы работаете в «Моторике, лтд.» – Нет? – Да?

Упс. Я даже некоторое сожаление испытал, у меня их еще добрый десяток оставался.

– Фитч Малковиц, добрый вечер.

* * *

Хорек, услышав свое имя из моих уст, да еще в таком контексте, неопределенно хмыкнул и пошевелился. Я замер, ожидая неизбежных воспитательных мер, но Хорек, похоже, не слишком рассердился, что я воспользовался его именем – он лишь усмехнулся, откинулся на спинку кресла и сказал ласково: «Пой дальше, птичка».

Пою, пою.

* * *

– Фитч Малковиц, добрый вечер. Вы были вчера на работе?

Показалась ли мне легкая заминка, прежде чем она ответила «Да»?

– Очень хорошо. Будьте сегодня дома, наш человек подъедет к вам задать пару вопросов.

И я повесил трубку, не слушая возражений. Так. Один адрес есть. Я почувствовал себя уверенней. Анжелика Клейн тоже вскоре нашлась, а вот симпатия к Виктории Хардинг у меня совершенно рассеялась – все три номера с этим именем оказались пустышками. Ну ладно, четыре из пяти – тоже неплохо. Для начала проедусь по этим, а потом, если возникнет надобность, можно будет попросить Тони найти адрес этой Виктории. Я прикинул маршрут. Впечатление было такое, что эти стервы специально сговорились поселиться в максимально удаленных друг от друга частях города. Я даже забеспокоился, хватит ли оставшихся у меня денег на такси. Хотя – какого черта? Там видно будет.

Я прихватил пакет с пистолетом и вышел на улицу.

Луиза Монро жила в меблированных комнатах немногим лучше тех, в которых до сегодняшнего утра обретался я. Я поднялся на четвертый этаж пешком, так как лифт не работал, похоже, уже несколько лет и нашел в грязном темном коридоре дверь с номером 449. На двери, на высоте четырех футов от пола кто-то старательно вывел при помощи краски-спрея: «Макс – урод ибучи». Я усмехнулся и нажал кнопку звонка. Дверь открыла встревоженная женщина лет тридцати пяти в махровом халате. Впрочем, с поправкой на конец недели и на усталость, ей можно было дать и тридцать. Из глубин квартиры доносились веселые детские крики.

– Луиза Монро, я полагаю? – поинтересовался я, – вас предупреждали о моем приходе?

– Да, да, – откликнулась она торопливо, – я сейчас выйду.

– Кто там, дорогая? – поинтересовался ленивый мужской голос.

– Это по работе, – нарочито-беззаботным голосом откликнулась Луиза. Если б на месте ее мужа был я, услышав такой голос, я бы бросился звонить 911. Но муж, похоже, не обладал столь тонким слухом. Или ему просто было насрать. Так что Луиза накинула на халат светлый плащик, вышла в коридор и прикрыла за собой дверь.

– Я полагал, вы пригласите меня в дом, – желчным голосом сообщил я. Точнее, не я – я сам никогда бы такого не сказал, это надетая роль наглого мафиозного ищейки сказала свое слово. Луиза задергалась:

– Я... да... но там... дети, муж, он может неправильно понять, вы поймите, я не против, но...

– Ладно, – перебил я, – у меня все равно немного вопросов.

И задумался: ну вот, подозреваемая передо мной и готова отвечать, но о чем же, черт побери, ее спрашивать?

– Вы весь вчерашний день провели в комнатах «Моторики»?

– Да, весь день.

– И на обед не выходили?

– Почему – выходила, то есть, нет – не выходила.

– Так выходила или не выходила? – проклятье, у меня получалось неплохо!

– Не выходила, нет. Я совсем забыла, я обычно выхожу на обед, но вчера было много работы, потому что мы полтора часа утром прождали в холле, пока пустят, поэтому на обед сходить не успела.

– Хмм, понятно. А с Мартином Кристелом вы были знакомы?

– Нет, не была.

Я вскинулся, как бездомный пес, которому показали кусок мяса:

– Но вам знакомо это имя! Откуда?

Луиза явно заволновалась:

– Полиция сегодня выспрашивала, говорила имя. Это ведь тот тип, который на нашем этаже жил, и которого вчера убили?

Я промолчал.

– Я знала раньше, что там кто-то живет, все знали, мы иногда разговаривали об этом, но я никогда раньше его не видела и его имени не знала.

Я подождал еще немного. Луиза волновалась все больше, теребя полу плащика. Я даже забеспокоился за сохранность ткани – они не выглядела слишком прочной. Тут у меня возникла идея. Я достал из пакета коробку, и, внимательно следя за лицом Луизы, продемонстрировал ее содержимое:

– Вы когда-нибудь видели этот... предмет?

Она мелко потрясла головой, не отрывая взгляд от пистолета, сглотнула и ответила:

– Нет.

– Вас встревожил его вид, разве нет? Вы уверены, что никогда не видели ничего похожего? – черт побери, да я просто Нат Пинкертон какой-то. Она посмотрела на меня с иронией.

– Вы тычете мне в лицо пистолетом и удивляетесь, чему я встревожена?

Я подумал и с неохотой признал, что звучит это логично. Но чтоб мне обеих рук лишиться, если она не была чем-то напугана. Я спрятал коробку обратно в пакет и спросил:

– Вы точно не хотите мне ничего рассказать?

– Нет, – ответила она и, пожалуй, это было самое твердое «Нет», которое она вообще могла произнести.

– Жаль, – я подумал еще и спросил:

– Вы не знаете, где живет Виктория Хардинг?

– Секретарша? Понятия не имею.

– Жаль, – повторил я. По всем правилам мне полагалось дать ей визитку со словами «Если чего вспомните, звоните», но визиток у меня отродясь не водилось, да и смысла в этом не было ни на пол-цента. Поэтому я просто кивнул ей и удалился.

Анжелика Клейн тоже жила в многоквартирном доме, но дом этот был не чета предыдущему. С консьержкой, с ковровыми дорожками, пусть и не первой свежести. С растениями в кадках. Лифт работал и похабных надписей в нем почти не было. Точнее, они были хорошо оттерты.

Анжелика открыла дверь так, словно ждала моего звонка. Я даже рта раскрыть не успел:

– Тот самый легавый, я полагаю?

Я поморщился, разглядывая ее. Довольно симпатичная особа, хоть и не в моем вкусе. Формы крупноваты – мне это не нравится.

– Скорее, наоборот.

Она ухмыльнулась:

– Какая разница, на кого вы работаете – сущность-то не меняется. Вообще, очень мило с вашей стороны, что вы пришли сейчас, а не на полчаса позже. У меня назначено свидание, и я не собираюсь на него опаздывать.

– Я буду краток, – пообещал я мрачно. Она еще раз ухмыльнулась и отступила внутрь:

– Проходите. Налить вам чего-нибудь?

– Нет, – я бы с удовольствием пропустил стаканчик-другой, но что-то мне подсказывало, что расслабляться сейчас не стоит.

– Ну, как хотите. А я выпью – она ушла в комнату, звякнула там чем-то и вышла с бокалом в руке.

– Давайте, чтобы не тратить ваше время, я сразу скажу, что никогда не видела этого типа, которого вчера кокнули, ничего о нем не знаю, и что это не я его кокнула, – она сделала большой глоток, – еще вопросы?

Похоже, особо смысла показывать ей пистолет не было, но я все же достал и открыл коробку.

– Забавная безделушка, – откликнулась Анжелика, – это из него его шлепнули?

Я только вздохнул и убрал коробку. Видимо, здесь мне ничего не светило. Без особой надежды я поинтересовался:

– Вы знаете, где проживает Виктория Хардинг?

Анжелика мелко захихикала:

– Что, не можете застать дома эту маленькую сучку? И не пытайтесь, она давно там не живет.

Ага! Я все-таки вытащил счастливый билет. Я изобразил на лице некоторую заинтересованность.

– Вы знаете, где она живет?

– Конечно знаю – у хахаля своего.

Вообще-то, она употребила вместо «хахаля» более крепкое словечко, но я не буду его повторять.

– Адрес, – потребовал я.

Она поставила бокал на шкафчик.

– Понятия не имею, зачем я должна его вам давать, но все-таки дам. Считайте, что вам повезло.

И она удалилась в комнату, виляя бедрами – роскошными, надо признать. Хоть и не в моем вкусе.

– Как давно она не живет дома, – поинтересовался я вдогонку.

– Знаете, – донесся ее голос, – у меня к этой стервочке нет теплых чувств ни вот настолечко, поэтому я с удовольствием сказала бы вам, что она переехала только сегодня утром и вообще была весь день страшно встревожена. Но это будет неправдой, она не живет дома уже полгода. Так что мимо, приятель. Попробуй с другого ствола.

Она вышла, держа в руке визитку:

– Вот. Это ее хахаля. Пользуйся и не забудь вытереть руки.

Я спрятал визитку в карман:

– Спасибо.

– Пожалуйста, – она наклонила голову, – может, все-таки пройдешь и подкинешь в бак пару капель топлива?

– У вас же свидание, – нет, в другой день я бы с удовольствием ухватился за такое предложение, хоть она и не в моем вкусе. Но не сегодня.

– Это же у меня свидание. Тебе-то что об этом беспокоиться? ...Ну так что, ковбой?

– Нет, – я качнул головой, – дела.

Она обидно засмеялась:

– Дело прежде всего, да? Или боишься, что тебе яйца оторвут, если они будут отвлекать тебя от свежего следа? Все вы, легавые, одинаковы. Проваливай, собачка.

Я постарался наградить ее устрашающим взглядом, но, похоже, не очень преуспел. Так что мне оставалось только ретироваться, что я и сделал, стараясь не слышать ее смеха. Тем более что результат был неплохой – я добыл недостающий адрес.

Я осмотрел визитку и только через несколько секунд сообразил, что на визитке значится та же улица, что и в адресе, оставленном Анастасией Лонг. Вот так-так. Может, это и совпадение, но что-то мне в это мало верится. И я пошел ловить такси.

На этой улице уже были не меблирашки – приличные домики, пусть и недорогие, но все же это ранг повыше, чем многоквартирные дома. Я вышел у дома «8 с левой стороны», как значилось на визитке, и нажал кнопку звонка. Я ожидал, что дверь откроет Анатоль Деверо, чью визитку я держал в руке, но за дверью обнаружилось очаровательное создание лет двадцати пяти, и я сразу понял причину нелюбви к ней Анжелики Клейн. Любая женщина, увидев такую красотку, моментально преисполнится к ней лютой ненависти.

– А?, – спросило это небесное создание, хлопая глазами.

– Вы Виктория Хардинг? – поинтересовался я, с трудом удерживая взгляд на уровне ее глаз. Взгляд все пытался соскользнуть ниже.

– Можно просто Вики, – красотка подмигнула.

– Я бы хотел задать вам несколько вопросов касательно вчерашнего происшествия.

Виктория наморщила прелестный лобик:

– Вчерашнего... происшествия?

Я нетерпеливо переступил с ноги на ногу:

– Вас что, сегодня не допрашивала полиция?

– Ах, так вы из полиции? – морщины разгладились. Черт. Док как-то выдвигал теорию, что сумма красоты и ума у женщин – некая константа. Судя по всему, второе слагаемое у Виктории Хардинг просто равнялось нулю.

– Нет, я не из полиции, я... – но тут на сцене объявилось еще одно действующее лицо. Эту гору мышц и мускулов, видимо, звали Анатоль Деверо. Он появился за спиной Виктории, и мы с ним занялись игрой в «кто на кого мрачнее посмотрит». Сам того не ожидая, победил я. «Действительно сильному человеку не нужны мускулы» – это тоже Док. Правда, себя я «действительно сильным» раньше не считал. Может, мне просто нужно было попробовать? Анатоль отвел взгляд, но голос его дружелюбием не отличался:

– Ты кто такой? – поинтересовался он, и за этим явно читалось: «Проваливай отсюда, пока по морде не схлопотал». Я вздохнул:

– Ты что-нибудь слышал про Сандро Бруни?

Анатоль чуть вздрогнул и отодвинулся вглубь. О, он определенно что-то слышал. А я задумался: может быть, для мужчин тоже есть аналогичная константа – как сумма ума и мышц? Этот тип размышлял секунд десять, прежде чем выдать обличающим тоном:

– Ты – не Сандро Бруни!

Я даже засмеялся от неожиданности, и это произвело на Анатоля большое впечатление. Похоже, он собрался поверить, что я – папа Бруно, сделавший пластическую операцию.

– Для тебя, camrade, никакой разницы. Я – не Сандро Бруни, но я здесь – его рот, глаза, уши и руки, – не, ну я просто крут! – и, кстати, у меня к тебе нет никаких вопросов, у меня всего лишь пара вопросов к мисс Клейн касательно вчерашнего происшествия, о котором она может что-то знать. Я получу на них ответы и покину вас, так что давайте, не будем создавать друг другу проблем.

– Ага. – Анатоль часто закивал и отодвинулся, – проходите, пожалуйста.

– Котик, так он не полицейский? – поинтересовалась Виктория капризным тоном. Черт. Черт! Похоже, ответы получить будет тяжеловато.

Я вышел из дома спустя почти час и с облегчением перевел дух. Ну до чего гармоничная пара, просто удивительно. Не приведи Господь, у них дети будут. Результатом беседы, как нетрудно было догадаться, был полный нуль. Я вынес только одно твердое убеждение, что Викторию Клейн из списка подозреваемых можно смело вычеркивать. Даже на самое дурацкое убийство нужно немного ума.

Если мисс Лонг окажется из той же породы очаровательных глупышек, у меня случится кровоизлияние в мозг.

Надеясь на обратное, я двинулся вдоль улицы, высматривая дом 63. Пройтись пришлось приличненько. Я не привык столько ходить, у меня даже рубашка под пиджаком намокла, несмотря на весьма прохладную погоду.

Я отдышался перед дверью и нажал кнопку звонка. Ждать пришлось долго, я уже забеспокоился, но тут послышалась возня и дверь распахнулась. М-да. Везет мне сегодня на крупных мужчин. Причем этот, пожалуй, был хоть и чуть помельче, зато явно матерее. В гляделки с ним я играть не рискнул и сразу ринулся в атаку:

– Я бы хотел видеть миз Лонг.

– Здесь. Нет. Никакой. Мисс. Лонг, – отчеканил этот кабан, и глаза его нехорошо прищурились.

Я, признаться, слегка растерялся:

– Как же это? – сказал я, доставая записную книжку, – вот же, Анастасия Лонг, улица...

– Я – Анастасия Лонг, говнюк! – проревел мужик, – мистер, а не мисс, если ты все еще не заметил! Чего тебе надо?

«Ну давай, посмейся над моим именем», – говорили мне его глаза, – «Давай-давай. У меня на заднем дворе небольшое кладбище как раз для таких шутников». Я сглотнул, и, блея что-то про социологическую службу и досадную ошибку, поспешил убраться на безопасное расстояние. Мистер Лонг молча захлопнул дверь. Дерьмо. Неужто его и в самом деле так зовут? Может, у него водительское удостоверение попросить? Мне стало дурно от этой мысли, и я пошел ловить такси.

Нее, рано мне еще в Арчи Гудвины. Может, с Сильвией Лоттвиц будет легче? Хотя это вряд ли. Она запросто может выставить меня вон, да и прикинуться человеком папы Бруно перед ней я тоже не смогу. Двойное дерьмо.

Несмотря на мои опасения, выставлять меня вон не стали. Мне даже не так долго пришлось ждать перед решетчатой калиткой, после того как я сказал, что «хочу видеть мисс Лоттвиц по поводу того, что случилось с Мартином Кристелом». Минут через пять калитка мягко раскрылась и стоящий за ней мужчина (в ливрее – подумать только!) сказал мне без выражения:

– Следуйте за мной, мисс Лоттвиц вас примет.

Мисс Лоттвиц полулежала в кресле размером с мою бывшую квартирку, одетая в довольно легкомысленное платьице. При этом ни малейшего возбуждения ее вид во мне не вызвал – я отлично понимал, что со статуей нимфы из Иреланд-парка у меня куда больше шансов.

– Мне скучно, – сказала она мне, – что ты там нес про этого придурка?

– Понимаете, – я почувствовал, что ладони у меня вспотели, – мне позарез нужно узнать кое-что из событий вчерашнего дня. Для меня это вопрос жизни и смерти.

– Валяй.

– Эээ, – вы весь день вчера были в «Моторике»? – надо же с чего-то начать.

– Нет, – просто ответила она, – я заскочила туда в обед на полчасика.

Я недоуменно поднял брови:

– Как? То есть, разве вы там не были до девяти вечера? А где вы были после обеда?

Она наклонилась в кресле вперед:

– Ты хочешь сказать, что я соврала – тебе? Ты слишком высокого о себе мнения, клоп. Если я сказала, что ушла оттуда в обед, значит, так оно и есть. Где я была после – не твое дело, хотя была я здесь – дома. И если это все, что ты хотел знать, тебе лучше убраться отсюда раньше, чем ты начнешь меня раздражать.

Я облизнул губы:

– Хорошо, хорошо. Еще один последний вопрос: вы знаете эту... эту штуку?

Я достал коробку, и опасливо косясь на стоящих у двери типов, показал ее содержимое Сильвии. Она легко поднялась, подошла ближе, окатив тонким ароматом духов, и произнесла:

– Забавно.

После чего резким движением выхватила пистолет из коробки и направила его мне в сердце. И я твердо прочел в ее глазах желание нажать на спусковой крючок. Все мысли насчет папы Бруно и Дока вылетели у меня из головы, я лишь надеялся, что Сильвия не станет убивать меня при свидетелях. Зря надеялся – мрачные типы у двери стояли недвижимо, как статуи. Пистолет в ее руках щелкнул и из ствола вырвался огонек.

Я горжусь, и всю жизнь буду гордиться, что не обмочился и не обделался в этот момент. Но все же мне понадобилось секунд десять, чтобы понять, что я жив и даже, вроде бы, не ранен. Сильвия стояла и серебристо смеялась, а на кончике ствола пистолета продолжал гореть огонек.

Черт. Это же...

– Это зажигалка, придурок, – сообщила мне Сильвия и небрежно бросила пистолет обратно в коробку, – и весьма недешевая, Картье выпустило их всего-то штук двести. Не знаю, у кого ты ее стырил, но если снесешь ее в ломбард, получишь кусков пять без разговоров. А теперь выметайся, не люблю недоумков.

– Джек, – крикнула она мне за спину, – проводи гостя. Он уходит. После чего повернулась, и, не оборачиваясь, ушла из комнаты.

Я стоял, как оглушенный, пока один из мрачных типов, видимо, Джек, не толкнул меня легонько в спину.

– Иди за мной, – сказал он, и я пошел. А что же мне еще оставалось делать?

И только в такси по дороге домой я понял, что Сильвия была права: я недоумок. Даже больше – я король недоумков. Никогда из меня не выйдет сыщика, у меня для этого слишком медленно работают мозги. Все мои предыдущие подозреваемые, как и я, были уверены, что это – пистолет. Сильвия – единственная, кому эта чертова зажигалка знакома. Она наверняка видела ее раньше и, пожалуй, даже держала в руках. Возможно, это она забыла ее у Дока. Это могло стать уликой, но уже не станет. Зачем она направила на меня зажигалку? Попугать меня? Черта с два! Просто теперь двое громил даже под пыткой подтвердят, что отпечатки на зажигалке она оставила, когда шутила надо мной. Мне захотелось надавать себе оплеух. Я должен был сразу насторожиться! Зачем она меня вообще пустила? Потому что ей было скучно – как бы не так! Она просто хотела узнать, что мне известно об убийстве – и узнала. Я – осел, и жизнь моя стоит теперь дешевле использованного презерватива. Надо сдать зажигалку в ломбард и мотать из города, шансов у меня немного, но шансов, что мне поверят насчет личности убийцы – еще меньше.

Было уже поздно, когда я вернулся в снятую комнату. Не стоило сейчас звонить Тони, да и в любом случае, мне следовало отдохнуть. Поэтому я разделся и лег спать.

* * *

Утром я наскоро привел себя в порядок, насколько это возможно в комнатушке без душа и горячей воды, сел в единственное кресло и задумался. Но, как я не прикидывал, выходило, что вчера вечером я принял единственно верное решение. Надо смываться. Надеюсь, Тони сможет это организовать. Тут в дверь постучали.

– Кто там? – поинтересовался я равнодушно.

– Я, Джо, – отозвался голос. Какой еще, к черту, Джо? Ах, да, это же местного хозяина так зовут. Вроде.

– Чего надо? За дверью замялись:

– Ну... поговорить надо.

– Так заходи, не заперто.

Дверь распахнулась, но ни один из троих вошедших не был хозяином этой сраной халупы. Зато двое из них были братьями О`Хара, а третьего я тоже сейчас вспомню. Все. Бинго. Конечная остановка.

– Я не..., – начал было я, сам чувствуя безнадежность попытки, но кулак Хьюза О`Хары не дал мне договорить.

* * *

Я замолчал. Хорек Малковиц молчал тоже. Про братьев и упоминать не стоило. Так мы сидели минут пять, потом Хорек встал, и с наслаждением потянулся. Я замер, как кролик, увидевший удава.

– Посиди тут, я скоро, – сказал Хорек, повернулся к братьям, – присмотрите за ним.

И вышел. Мы посидели в тишине еще минут десять. Потом Хорек вернулся и бросил в сторону:

– Выметайтесь. Ждите у машины.

Братья молча вышли. Я ждал. Хорек подвинул кресло, сел на него и кивнул мне на стул:

– Садись.

Хорек пожевал губу и продолжил:

– Твоя история, конечно, шита белыми нитками, но в основном – я тебе верю. И что самое главное, папа Бруно тоже тебе верит.

Мое замершее сердце осторожно прокачнуло порцию крови и снова замерло.

– Но, видишь ли, в чем загвоздка. С одной стороны, ты и сам верно заметил, что против мисс Лоттвиц нет никаких улик. С другой стороны – убит член организации, значит, убийца обязательно должен быть найден и наказан. Обязательно. Я вижу, у тебя есть кой-какие мозги, поэтому ты поймешь, что даже папа Бруно не может взять и показательно шлепнуть любовницу сенатора, опираясь только на твои показания. Ей, конечно, это просто так не сойдет – никто не может пришить члена организации и остаться безнаказанным, но это будет сделано как бы случайно. А вот убийцу Дока следует наказать так, чтобы другим пример был. Ты ведь это понимаешь?

– Да, – ответил я пересохшим голосом.

– Хорошо, что ты понимаешь. Ты куришь?

Я сглотнул:

– Нет.

– Жаль. Хоть покурил бы. Говорят, помогает.

Пошел бы он к черту со своим чувством юмора.

– Ладно, Флип, не держи зла. Сам знаешь, любой может оказаться не в том месте не в то время. Никто не застрахован, – и он потянулся во внутренний карман.

– Стой, – выпалил я, – я тебе не все сказал. Рука замерла, глаза Хорька нехорошо прищурились:

– Флип, если ты просто хочешь потянуть время, я не советую тебе этого делать.

Именно этого я и хотел мгновеньем раньше, но... какая-то мысль вдруг забрезжила на краешке сознания.

– Я только сейчас подумал, – я вымученно улыбнулся, – Док ведь не собирался пускать к себе баб, почему же он впустил Сильвию?

Хорек заинтересованно наклонил голову и вытащил руку – слава небесам, пустую:

– Продолжай.

– А вдруг Сильвия не соврала, что ушла в двенадцать? – я, кажется, ухватил мысль за хвост, – а Док тоже мог ошибиться, когда боялся бабы!

Истина засияла в моем мозгу ослепительным светом.

– Он раскрыл какую-то махинацию, но засветился. Он узнал только имя, и боялся его обладателя, а имя было женским! Он боялся девок, но запросто мог пропустить мужика. Мужика с женским именем!

Хорек улыбнулся улыбкой, похожей на человеческую:

– Анастасия Лонг! Флип, ты мне всегда нравился, хоть и был недотепа недотепой. А как же он умудрился отметиться на десять часов раньше, чем вышел?

Но это было уже простой загадкой:

– Легко. Он подменил свой айди на айди Сильвии. Она наверняка разбрасывает свои вещи по офису, и в этом не было никакой сложности. На карточке же не пишется имени, и, если охранник не будет специально следить, запросто можно выйти с чужим айди.

Хорек стремительно поднялся:

– Пойдем. Посидишь немного под замком, и, если твоя история подтвердится, считай, что ты заново родился.

* * *

Ну, заново я, может, и не родился, но коптить этот мир пока продолжаю. В чем там была история мистера Лонга – так и останется загадкой. Второго Дока, чтобы раскрыть его тайну, нету, а самого Анастасию уже не спросишь – мертвые, вообще, неразговорчивы.

Когда Громила Мо, с двумя напарниками, пришел к нему в гости, мистер Лонг не стал интересоваться, зачем пожаловали, он сразу начал стрелять. Громила Мо не любит, когда его так называют в лицо. Еще меньше он любит, когда его называют Коротышкой Мо, хотя это и ближе к истине. Но именно его рост в который раз спасает ему жизнь – противник рефлекторно выбирает для начала мишени, выглядящие более опасными, а Громила Мо всегда подбирает себе напарников, которые рядом с ним смотрятся, как волки рядом с мышью. Неудивительно, что он меняет напарников так часто. Мистер Лонг успел уложить обоих, прежде, чем Громила Мо взял его на мушку. И Мо решил не рисковать и влепил пулю аккурат Анастасие между глаз, хотя папа Бруно и распорядился взять мистера Лонга живым. Громила получил нагоняй от папы, опять поменял напарников, но зато остался жив. А загадка пистолета-зажигалки от Картье ушла в могилу вместе с мистером Лонгом.