Текст книги "Судьба грязнокровки"

Автор книги: Андрей Балакин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Балакин Андрей В.
Судьба грязнокровки.

Грейнджергадство разрывает шаблон круче Драконяшки. Заход стандартный: Гаррипот шарясь по коридорам Хогвартса, подслушивает разговор «лучших друзей», которые оказывается, дружат с ним по приказу Дамби. О, ужос!!! Гаррик в слезах убегает и замышляет страшную мстю…

Начальные обстоятельства цельнотянуты из наилучшего образца фанфиков на данную тему «Французская магия» (хотя фигли французская? Такая же самая…) и развиты оригинальным образом ибо автор дальше скучное мартисью с элементами лицемерия выдает на–гора. Сириус там клянется Дамби изничтожить, а сам ни фига не делает в этом направлении, а наоборот несколько раз спасает Дамби жизнь.

– Гарри мне все рассказал! – всхлипывал на плече Римуса Сириус: – Дамблдор им манипулировал! Он давал ему зелья дружелюбия! А Рон вообще друг на зарплате…

– И что ты собираешься делать с этими «друзьями»? – свирепо спросил оборотень.

– А что делать? – пожал плечами Сириус: – Они же дети! Хотя насчет Гермионы удивлен. Я думал они вообще с Гарри поженятся, как Джеймс с Лили… Как она могла его предавать? Я ей ничего делать буду, просто в глаза её бесстыжие посмотрю! Вот гадина!!!

***

Родители Гермионы лежали оглушенные, а сама девушка стояла сжавшись в страхе перед ворвавшимся Сириусом.

– Сириус! Зачем ты напал на папу с мамой? – пролепетала Гермиона растерянно: – Ты с ума сошел?

– Я для тебя не Сириус, грязнокровка! – презрительно процедил Сириус: – Я Лорд Блек!

– Как скажете… лорд Блек. Но в чем дело? В чем мы провинились перед вами?

– Они просто могли помешать нашему разговору, – равнодушно глянул Сириус на лежащих маглов: – А мне нужно с тобой поговорить, предательница.

– Вы о чем, сэр? Когда я вас предала? Моя фамилия Грейнджер, а не Петигрю, – побледнев, напомнила Гермиона.

– Ты предала не меня, ты предала Гарри! – заявил Сириус: – И я хочу понять ЗАЧЕМ? Ты же была его другом?

– Может, вы объясните, в чем дело? – подобралась Гермиона: – Я не могу понять суть претензий.

– Не крути хвостом, сучка маленькая! – рявкнул Сириус: – Гарри подслушал ваш разговор с Уизли. Как вы по приказу Дамблдора подружились с ним. Как Рон берет за эту дружбу деньги. Как Молли Уизли подливает ему приворотное зелье, а Дамблдор стирает ему память… Я все теперь знаю про ваши грязные делишки!

– Вы ни разу не упомянули, в чем Я виновата, – ровно сказала девушка: – Почему вы не пошли к Рону, если ОН берет деньги, или к директору, если ОН чистит память. Или к миссис Уизли? Почему вы ко мне пришли с претензиями? Может дело в том, что я просто самая беззащитная среди них? И вы пришли к тому, кого можно пнуть без опаски? Даже если моей вины в этом нет?

– Ты тоже виновата! – яростно прошипел Сириус, краснея от гнева: – Ты МОЛЧАЛА! Ты могла бороться за друга с ними!

– Простите? – распахнула глаза Гермиона, тоже слегка покраснев от гнева: – Вы, представитель могущественного семейства, который уже тридцать лет верно служит Дамблдору, предъявляете претензии к беззащитной несовершеннолетней грязнокровке, что она не вступила в единоборство с лидером магического мира? Это как? Вы не попутали? Я полностью в его власти! Когда девочка ничего не знающая о мире магии впервые приезжает в Хогвартс, она встречает могущественного директора Дамблдора. Человека, которому доверяет весь магический мир абсолютно! Верховного судью! Человека, которому все волшебники отдают самое ценное, что у них есть – своих детей! На девять месяцев в году! Почему я должна ему не верить, если ему верят ВСЕ?

– Ты должна думать своей головой! – прорычал Сириус.

– Но я думаю сэр! – воскликнула на полтона ниже Гермиона: – И даже гораздо быстрей вас! Вам понадобилось отсидеть в Азкабане 12 лет и прожить за третий десяток лет, чтобы дойти до того, же, что я поняла уж на втором курсе!

– Ну и что же ты поняла? – презрительно спросил Сириус, поигрывая палочкой перед безоружной девушкой.

– То, что вы мне сказали сразу, войдя в мой дом! – бесцветно ответила Гермиона: – Я грязнокровка! Дело не в том, что я человек второго сорта. Дело в том, что я беззащитна перед вами. Поэтому мой удел смиренно подчиняться сильным мира сего.

– Ты просто жалка! – процедил Сириус, смерив её взглядом: – А ведь ты могла стать женой главы рода Поттер!

– Может вы явите мне пример своего величия лорд Блек? – тон Гермионы похолоднел: – Вы явились в Хогвартс, защищенный древним родом, родовой магией, артефактами! У вас с детства были учителя и библиотека рода. Ритуалы, делающие вас сильней. Но вы тоже полностью попали под влияние Дамблдора на многие годы. Если я из своего ничтожества не смогла высоко воспарить, то, как оценивать вашу жизнь сэр? Ведь это вы в угоду директору отреклись от своего рода и родителей? А потом спокойно сидели в Азкабане, игнорируя нужды своего крестного? Это наглость с моей стороны, так говорить, лорд Блек, но вашими дарами, я бы смогла распорядиться лучше вас.

Сириус побледнел, но не нашелся, что сказать кроме как «Я был дурак!»

– А насчет женитьбы с Гарри… – продолжила холодно Гермиона: – Директор еще на третьем курсе, когда мы с ним… гм… весьма сблизились, пытаясь создать ему телесный патронус, так вот, Дамблдор четко дал понять мне, чтобы я об этом не мечтала. И что Гарри женится на Джинни Уизли. Принцессе, которую спас от смерти. Я в сценарии не предусмотрена. После чего он почистил память Гарри от наших свиданий. Теперь я ему только друг.

– Ты не друг! Ты предательница! – завелся опять Сириус: – Знаешь, почему я не пошел разговаривать с Роном? Потому что он идиот! С ним бесполезно говорить. А ты умная!..

– «Горе от ума» – кивнула Гермиона: – А вы все–таки лорд Блек зря напали на мою семью. У вас видно тоже с умом не очень? Ведь я вам дважды жизнь спасала! Долг Жизни, однако. А вы себе откаты такие зарабатываете! Вон Снейп, из–за жалкого поползновения отца Гарри спасти его от Римуса, уже во втором поколении охраняет Поттеров от смерти, а вы? Так нагло напасть на свою законную спасительницу? Откат может быть жутким. Вы поосторожней палочкой машите…

Блек застыл и прислушался. Раздались хлопки аппарации. Он сразу аппарировал сам. Гермиона устало присела на стул, размышляя. Ну вот я и предательница! Вначале Гарри предала Дамблдору, потом Дамблдора и Уизлей Гарри. Потом всех их Сириусу. А теперь предам Сириуса аврорам. А фигли? Не брать же на себя вину за оглушенных родителей? Вон уже ломятся в дверь…

– Спасите меня, господа авроры! Это был Сириус Блек! – прорыдала девушка: – Он напал на мою семью! Он угрожал мне!..

***

– Значит Гарри не хочет возвращаться? – задумчиво спросил директор скорей сам себя, нервно тарабаня пальцами по столешнице, закончив ковыряться в памяти Гермионы.

– Да, директор Дамблдор! – смиренно ответила Гермиона, потупив взор.

– М-да… а вот твоя речь с Сириусом мне очень не понравилась! – недовольно заметил Дамблдор: – Как–то ты не уважительно отзывалась обо мне. И не пыталась опровергнуть поклеп.

– Ну, я фактически была заложницей, – тихо ответила Гермиона, пожав плечами: – Я была обязана соглашаться во всем с Сириусом. Как иначе? Он не был настроен на дискуссию. Он ведь напал на родителей! Это была далеко не встреча друзей. Кроме того…

– Что? – поднял взор Дамблдор: – Договаривай, девочка моя!

– Кроме того, моя принципиальная позиция уже не существенна, – выдохнула девушка: – В отсутствии Гарри я не так важна в ваших планах. Кому важно мнение обычной маглорожденной школьницы? А Гарри считает меня предательницей теперь…

– Все не так просто! – поморщился Дамблдор: – Гарри все равно найдется со временем. Кроме того, ты не обычная школьница, а староста Гриффиндора! Оплота моего влияния в школе! И это как раз в тот момент, когда, министерство под меня копает!

– А может не копает?

– Копает, копает…

Дамблдор встал из–за стола и начал, размышляя, прохаживаться туда–сюда.

– Я пойду? – робко спросила Грейнджер через минуту паузы.

– Да, иди, – небрежно бросил Дамблдор «не повернув головы кочан» и продолжая строить планы. Девушка быстро вскочила и шмыгнула из кабинета директора наружу. На бегу она тоже строила радужные планы. Планы, что больше не будет частью чужих планов. В конце концов ведь Гарри нет? Значит, есть надежда слиться с фоном и не отсвечивать. Кому нужна грязнокровка без избранного?

Мне даже Дамблдор ни разу память не стирал, чтобы не объяснять все десять раз как Гарри. Зачем? Чтобы скрыть мелкие ошибки? Для грязнокровки и так сойдет. Все равно буду помалкивать… Хоть бы директор не вообразил, что это я специально «проболталась» в коридоре, чтобы информировать Гарри. Там все удачно получилось – болтал в основном Рон, а я помалкивала… Кто заподозрит в грифиндорке коварство? Чай, не слизеринка, какая?

А все–таки, как сложно и страшно жить. Ну, почему этот старик не живет проще? Без интриг и сценариев? Несет меня как невесомый листок среди ветров противоборства сил. Так трудно сохранить себя, не имея тыла. Хотя старик такой упертый, что и любого чистокровного сломает, вместе со всеми соклановцами. Ну, зачем мне эта сила волшебная явилась? У маглов все попроще в политике.

***

– Сириус! Она и тебя предала! Вот гадина! – Гарри с раздражением бросил на стол «Ежедневный пророк» со статьей, о налете Сириуса Блека на дом подружки Гарри Поттера.

– Ну, строго говоря, тут правда все написано, – смущенно ответил Сириус: – Я действительно оглушил Грейнджеров, чтобы не вопили. Погорячился малость.

– Да причем тут это? – отмахнулся Гарри: – Она могла бы и соврать! Ведь умная же и должна понимать, что теперь, даже после нахождения Питера Петигрю тебе не отмазаться. Могла бы придумать что–то! Прикрыть тебя! Ведь прикрывала же нас с Роном в прошлые годы? Хватало ума на ходу сочинить версию. Нет Сириус! Она тебя специально утопила, гадина! Знала, что я тебя люблю как отца и все же лишила шанса на оправдание! Блин, я её теперь ненавижу больше, чем Дамблдора! У меня теперь даже патронус не выходит от этого.

– Кстати, насчет патронуса… – заметил Сириус: – Это ведь она тебе его ставила. У вас там вроде какие–то шуры–муры были на третьем курсе? Чтобы создать тебе хорошие воспоминания.

– Чо ты гонишь? – удивился Гарри: – Ничего у нас не было с этой заучкой!

– Она сказала, что Дамблдор все потом подтер, чтобы женить тебя на Уизли–младшей.

– И хорошо, что подтер! – решительно кивнул Гарри: – Если я с ней целовался, то лучше этого не помнить! Даже подумать отвратительно. Сириус, у меня теперь Флер! Мне больше никто не нужен. Она само совершенство!

Гарри мечтательно закатил глаза. Сириус усмехнулся.

– Ну, значит, скоро у тебя вновь появятся хорошие воспоминания.

– Это не просто, – покраснел Гарри: – Делакуры строгая семья. Вначале придется жениться, потом допускать вольности. Флер не грязнокровка какая!

– А она не против?

– Отец не против. Да и Флер вроде тоже улыбается благосклонно.

***

– Гермиона, ну чего ты ломаешься? – ворчал Рон, пытаясь затащить подругу в нишу для метел: – Немного обнимашек для настроения! А то я засну на уроках. И успеваемость моя снизится!

– Отстань! – решительно отбивалась грифиндорка: – Твоя успеваемость и потребности меня не касаются! Поищи другой объект для подобных предложений. Не смей меня лапать, а то прокляну прыщами на весь год!

– Вот значит как? – обиженно засопел Рон: – Тоже мне, недотрога! Как Краму или Гарри так тебя можно лапать? А я рылом не вышел?

– Думай что хочешь! Мне нужно учиться, а не женихов искать, – сухо ответила Гермиона и побежала дальше по коридору.

– Ну и не жди, что наш клан за тебя заступится, грязнокровка! – прошипел ей в спину Рон: – Строит из себя…

***

Серебряное Трио (Драко, Кребб, Гойл) пыхтя затаскивали парализованную Грейнджер в пустой класс.

– Слышь, это, Драко, – осторожно спросил Гойл, помогая укладывать девушку на столе: – На фиг тебе это? Все–таки стремно… Она же староста! И Дамблдор её крышует. Попалимся! И Уизли прохода не дадут…

– Заткнись болван, если ничего не знаешь! – усмехнулся Драко, свирепо разглядывая тело беспомощной грязнокровки лежащей на столе с выражением ужаса в глазах: – Гарри Поттер её считает предательницей! Он Лонгботтому все написал про нее! И Директор к ней охладел. А с Уизли она рассорилась. Так что никто за нее не впишется, можем развлекаться сколько угодно! Кребб, оживи её, только придерживайте. А то с окаменевшей одежду хрен стащишь. Да и удовольствия никакого…

– Вы что творите? – взвизгнула Гермиона очнувшись, и пытаясь отбиваться: – Это же преступление! Не смейте!

– Заткнись мугородье! – заржал Кребб, схватив её своей лапой за горло и прижав затылком к столу. Драко сразу запустил руку под юбку и начал снимать с нее трусы.

– Кребб! Гойл! Ноги придержите, брыкается стервь! – прикрикнул Драко, отскочив от девушки с трофеем в виде белых трусиков. Те послушно зафиксировали её тело. Драко насмешливо приподнял подол платья и начал разглядывать сокровенное.

– Ну, анатомическое устройство грифиндорок, такое же как и у слизеринок, – постановил Драко, полюбовавшись на нее: – Осталось выяснить как там изнутри.

После чего он бесцеремонно всунул её между ног указательный палец, на котором был перстень наследника. Он сразу покрылся кровью.

– Целочка? – удивился Гойл. А дальше девушка вдруг изогнувшись от боли закричала: – Кровью своей ведьминской проклинаю вас насильники! Пусть вы кто держите меня будете слышать только мой крик! Пусть кто вторгся в меня больше не даст потомства. Пусть род твой исчезнет!

Кребб и Гойл отшатнулись и схватились за уши. Из их ушей пошла кровь и они замычали от боли. А Драко завопил от боли махая окровавленным пальцем, который на глазах чернел и усыхал. Гермиона вскочив со стола нашла свои трусы и быстро одела, после чего, поправив одежду, выбежала из класса.

***

– Как вы могли так поступить с мальчиками мисс Грейнджер? – неодобрительно качал головой Дамблдор: – Вы использовали против них темную магию! Мистер Гойл и Кребб теперь не смогут учиться! Они навсегда оглохли. И вылечить это невозможно. А мистеру Малфою теперь трудно писать, у него палец почернел и не гнется. Такое поведение неприемлемо!

– А то, что они меня насиловали не является мне оправданием? – бесцветно спросила девушка, стоя у стола директора напротив. Он был сердит, и даже не предложил ей сесть и попробовать лимонных долек.

– Они всего лишь шутили! – с досадой ответил Дамблдор: – С вами ничего бы страшного не произошло! Мадам Помфри вас бы подлечила за полчаса! А вы им судьбу искалечили! Мистер Малфой утверждает, что вы наложили на весь их род родовое проклятье! Разве так можно из–за ерунды поступать? Мистер Малфой–старший в ярости требует над вами уголовного суда! Откуда вы взяли эту темномагическую гадость, что использовали против них?

– Из сборника детских сказок, – тихо прошептала Гермиона, отвернувшись: – Третья полка на втором стеллаже слева: – Ведьмины сказки.

– Ну вот, – скорбно вздохнул директор, качая головой: – Теперь еще и сборники сказок придется вычитывать, чтобы найти упоминания темных ритуалов и изымать. Как же с вами трудно мисс Грейнджер! Сами понимаете, что в суде я вам ничем помочь не смогу…

***

– Ну, че–как? – спросил Забини, вернувшегося Малфоя из медицинского блока. Тот продемонстрировал свой черный усохший палец. Кольцо наследника на нем не держалось уже.

– Да… – сочувственно протянул Забини: – Ты конкретно попал. Твои родители забыли в твоем имени одну букву добавить.

– Какую?

– Букву У. Ты не Драко, а Дурако! – усмехнулся Забини: – Кто тебе вообще подсказал, что ведьму–девственницу можно безнаказанно изнасиловать? Да еще такую сильную как Грейнджер? Радуйся, что это не тот палец, что между ног.

– Не доставай Блейз! – заплакал Драко: – Тот тоже не работает уже. Твари! Ненавижу! Всех…

– Ты это о ком? – осторожно спросил Забини. Драко неопределенно махнул рукой.

– Всех! И мугородье тупое, и разных трепачей, что подначивают, что грязнокровки ни хрена колдовать не могут. О Мерлин, какой я идиот…

– Да ты чего вообще скис? – скривился Забини: – Твой папахен отомстит этой сучке! Держись бодрей!

– Я все–таки не до такой степени идиот, что бы не понимать, что месть ничего не изменит! – прошипел Драко: – Проклятье это не снимается НИЧЕМ! Теперь её можно на ремни порезать, только хуже себе сделаем. И ведь эта сука из простой детской сказки проклятье взяла! Прячем–прячем от мугородья знания, а они все равно расползаются…

– Слава Мганге, не все такие как Грейнджер вумные! – заявил спокойно мулат: – Она такая одна на тысячу. Остальные все реально тупые. Ты просто реально рамсы попутал! Надо же было знать на кого прыгать можно. Хрена ль ты полез к лучшей ученице между ног своим пальчиком шаловливым? Где твои мозги слизеринские? Оприходовал бы тупицу какую, вроде Лаванды. Эх–хе–хе…

– Вот жеш Грейнджер гадина!

***

– Мисс Грейнджер! – важно пропищала Амбридж девушке, встретив её в коридоре: – Вы совершили ужасное преступление! Министерство потому и запрещает колдовать маглорожденным, что вы не умеете разумно и взвешенно использовать свои способности. Зайдите сегодня ко мне на отработку!

Вечером Гермиона впервые познакомилась с действием кровавого пера. А дама–то с садистскими наклонностями! – подумала про себя Гермиона, пряча кровавое перо себе за пазуху и доставая обычное, наложив на него чары иллюзии, чтобы не отличалось с виду. И дальше продолжила уже писать обычными чернилами. Но после десяти строчек, в кабинет Амбридж вошли авроры и повели девушку сразу в министерство через директорский камин.

Там она просидела всю ночь в КПЗ, а с утра сессия Визенгамота приговорила её к месяцу Азкабана, за превышение самообороны.

– Это ничего! – шептал незнакомый адвокат: – Вам повезло! Вам посочувствовали! А то могли и больше дать, по другой статье.

У Гермионы отняли палочку и отправили тюремным односторонним порталом в Азкабан.

***

Беллатрикс Лейстрендж с изумлением смотрела, как в соседнюю камеру авроры волокли школьницу пятого курса в гриффиндорской форме и со значком старосты. Когда они ушли, она истерично засмеялась и крикнула:

– Эй, грифиндорка! Ты не глюк? Ко мне по соседству действительно школьницу посадили? Или у меня галлюцинации начались?

– А кто спрашивает? – хмуро спросила Гермиона, оглядывая камеру Азкабана.

– Предпочитаю сохранить инкогнито. Я просто леди по соседству.

– Ну, тогда и я просто школьница по соседству, – ответила Гермиона, услышав еще взрыв смеха после.

– И за что тебя кинули в Азкабан дитя? – просюсюкала Беллатрикс: – Ты не выучила уроки? Не написала эссе для Макгонагал? Взорвала котел у Снейпа?

– Я первая ученица, – сухо ответила Гермиона: – И с учебой у меня без проблем.

– Ну да, ну да, – кивнула Беллатрикс: – Я заметила значок старосты. Так не томи, ответь, в чем твоя вина? Ты же меня всю заинтриговала! Первый раз вижу здесь школьницу! Дамблдора убила? Ну порадуй меня! Ты убила старого мерзавца?

– К счастью нет, – ответила Гермиона: – Иначе бы меня сразу к дементору отправили. Я здесь за изнасилование.

Беллатрикс закатилась пятиминутным смехом.

– Ты меня уморишь! – сказала она сквозь слезы смеха: – Кого ты изнасиловала грифиндорка? Филча? Флитвика? Хагрида?

– Леди вы ошиблись, – ровно ответила Гермиона: – Это меня насиловали. Втроем. Слизеринцы.

– О, да! Это они могут! – хмыкнула Беллатрикс: – Правда это уже не так забавно. Весь кайф обломала. Слышь, но по прежнему непонятно, почему ты здесь? Ты их убила?

– Нет, все живы, я их просто прокляла кровью ведьмы. Теперь двое глухих на всю жизнь, а один детей иметь не сможет.

– Сурово! Я бы ограничилась часом круциатуса. Какие вы грифиндорки безбашенные!

– За круциатус меня бы пожизненно упекли сюда, а так только на месяц.

– Какая ты расчетливая! – усмехнулась Беллатрикс: – Тебе надо было на Слизерен идти.

Потом разговор увял, так как Гермиона не ответила. А ночью когда пришли дементоры Беллатрикс разбудил дикий вопль грифиндорки.

– Ты что мне спать не даешь, баньши малолетняя? – зло начала выговаривать Гермионе поутру Беллатрикс, когда дементоры разошлись: – Горло что ли луженое? Не удивительно, что те парни оглохли на всю жизнь. Ты и меня оглушить собралась?

– Страшно, – прохрипела Гермиона сорванным горлом.

– Окклюменции надо учиться! – наставительно сказала Беллатрикс: – Давай я тебя учить буду, а то ты меня укатаешь своими воплями!

– Давай! – обрадовалась Гермиона.

– Для начала вспомни свои дни рождения в обратной последовательности. Тебе это не трудно, мало еще прожила.

– Трудно, дни рождения скучные были, – тоскливо сказала Гермиона, осиливаясь вспомнить безликие дни, приходящиеся на школьную учебу: – У меня не было друзей. Никто не дарил подарков, кроме родителей.

– Ну вспоминай иные памятные даты, – в раздражении крикнула Беллатрикс: – А потом заполняй пространство воспоминаний между ними. Это важное начальное упражнение…

Так протянулись два дня круглосуточных ментальных упражнений в окклюменции. В редкие перерывы, Гермиона с тоской оглядывала стены камеры и глядела на море. Читать было нечего. Только странные надписи незнакомых рун на стене. Хотя некоторые были знакомы. Она пыталась расшифровать, подобно археологу. Жалко лишь было, что кроме кровавого пера, пишущего по телу, не было иных принадлежностей. Авроры не особенно старались обыскать, и перо в лифчике так и сохранилось при ней.

На третью ночь, Гермиона порадовала свою учительницу тем, что больше не кричала при визитах дементоров в коридор. Кроме того, окклюменция сильно помогало в скорости мышления и анализа. Теперь девушка чувствовала, что запоминать все стало легче. Хотя она и раньше на память не жаловалась.

– Ты прямо уникум! – похвалила её Беллатрикс: – Первый раз вижу, такой прогресс за два дня. Я месяц возилась. Правда на воле. Там многое отвлекает. И стимулов мало.

Покончив с окклюменцией, Гермиона заняла себя расшифровкой незнакомой системы рун, которыми были исписаны две стены камеры находящиеся в тени, и потому надписи не были удалены тюремщиками. Их просто не заметили. Иногда Гермиона обращалась за советом к соседке по значению различных рун. Это оказалась славянская система. Соседка знала её плохо и дала только несколько советов.

– Ни ночь, ни день, огонь погас… – лихорадочно бормотала Гермиона, разбирая текст: – Гм… сумрак какой–то?

Через три недели она начала понимать, что эти надписи в русской школе магии могли служить защитой от дементоров. Некоторые тексты были комментариями, а некоторые имели ритуальную силу.

– Занятно. Если отсюда до сюда читать, то «свет», если от сюда до сюда «тепло», а если от середины до конца, то «скорость»… – разбирала она сложно составленную фразу рун, пытаясь понять её значение.

– Это наверное Долохов понаписал, – вдруг отозвалась соседка из–за стены: – У него с окклюменцией было плохо. Мечтал рунную защиту выстроить против дементоров.

– И куда он делся? – поинтересовалась Гермиона.

– Перевели в камеру понадежней, – усмехнулась Беллатрикс: – Он из этой как–то выбрался один раз. Изловили в коридоре. А эту камеру занесли в разряд ненадежных. Но решили…

– …что для школьницы сойдет! – закончила за нее Гермиона, не отрывая взгляд от стены: – Знаете, леди, мне непонятно, как он активировал эти руны? Палочек–то нет у зека?

– Кровью, как еще? – фыркнула Беллатрикс.

– Видимо вот эта руна в виде капли обозначает «кровь»? – спросила Гермиона: – А я думала вода…

– Вода это волнистая черта! – сварливо рявкнула Беллатрикс: – Капля это кровь! Чему вас учат только?

– Ну уж точно не кровной магии, – проворчала Гермиона. Она попыталась представить технику активирования рун и поежилась. Грызть зубами свою руку и потом макать в рану палку и писать ей не хотелось. Тут она вспомнила про кровавое перо. Это же идеальный инструмент начертания кровавых рун! Правда потом все тело в шрамах будет… Гермиона уже установила, что раны возникают на том участке тела, который мысленно указываешь сам. А если этого не сделать, то по умолчанию на левой руке.

Шрамов будет много. Какой участок тела не жалко пожертвовать?

– Леди, вы не подскажете как дама, на какой участок тела лучше наносить множество шрамов, чтобы не сильно себя изуродовать? – спросила Гермиона соседку.

– Интересные ты вопросы задаешь грифиндорка, – хихикнула Беллатрикс: – Это зависит от глубины шрамов. Если калечащие, это одно, царапины другое.

– Царапины! – подтвердила Гермиона.

– Ну, тогда лучше на живот, – рекомендовала Беллатрикс: – У женщин спина важней для демонстрации. Даже купальники есть, закрывающие живот. А с изуродованной спиной, ты себя точно лишишь многих возможностей. Да и на животе легче их контролировать. Ты что решила на себя руны наносить? Ты с этим поосторожней!

– Нет, я просто… не важно. Хочу кое–что попробовать… если решусь. Мне кровь откуда–то брать надо, – сбивчиво ответила Гермиона не желая говорить о том, что у нее есть кровавое перо.

– Даже если ты активируешь руны, толку будет мало, – ответила Беллатрикс: – Кровь быстро высохнет. Эффект не больше часа. Если бы можно было сделать что–то долгоиграющее рунами, я бы сама уже что–то себе наколдовала. Обогрев в камеру, например. Мерзну постоянно…

Гермиона сама также решила активировать на пробу те участки рун, которые вполне разобрала и была уверена в их смысле. Она начала старательно обводить рунную цепочку, которая была эквивалентом патронуса. Она могла и камеру слегка согреть и дементоров отпугнуть.

При помощи окклюменции, Гермиона вызвала в своей памяти самый радостный день в свой жизни – первый день, когда она увидела Хогвартс с лодки. Хотя сейчас она понимала, что это было весьма не радостно, попасть в магический мир, но окклюменция позволяла отделить первое светлое впечатление от последующего негативного опыта. И в приподнятом настроении, игнорируя боль на животе, она закончила обводить своей кровью все руны. Те по окончании вспыхнули и в камере сразу стало светлей и теплей.

– Сработало! – радостно выдохнула она: – У меня теперь теплей в камере! Леди, спасибо за советы! Нелепо звучит, но вы мой самый лучший преподаватель. В Хогвартсе нас не баловали высоким уровнем преподавания. Все приходилось постигать самой…

Беллатрикс что–то неразборчиво буркнула, чувствуя легкую зависть к соседней школьнице и сжалась у себя на нарах, пытаясь согреться. Но потом и до нее слегка дошли согревающие чары из–за стены. Сильная ведьма! – подумала Беллатрикс. Интересно, из какого она рода?

***

Пригревшись в камере Гермиона стала неожиданно болтливой и начала рассказывать свой незнакомой соседке как она провела лето. Сработал эффект «незнакомого попутчика». Вначале рассказала о своей поездке в Болгарию в гости к Краму. Хотя не пересказывала свои тайные надежды вырваться из под опеки Дамблдора и перевестись в Дурмштранг. Но та и так поняла недосказанное, судя по едким комментариям.

– Значит родителям Крама ты не приглянулась? Бывает… – добродушно заметила Беллатрикс.

Потом Гермиона рассказывала, как провела некоторое время в штабе «Ордена Феникса». Поскольку сама она в Ордене не состояла и тайн их деятельности не раскрывала, она посчитала, что допустимо рассказать историю про забавный кричащий портрет и роман старого оборотня и юного аврора. Соседку почему–то история весьма заинтересовала.

– Все–таки я не понимаю Нимфадору, – сплетничала пригревшаяся Гермиона: – Как можно увлечься оборотнем? Хотя она его не видела в полнолуние…

– А ты видела?

– О, да!!! – хихикнула Гермиона: – Он меня и Гарри Поттера гонял целый час по Запретному лесу. Чуть не сожрал гад. Это было так жутко! И ведь убивать его было нельзя, типа друг его семьи, и самой быть сожранной не хотелось. Кошмар какой–то…

– А в облике человека он красавчик?

– Да, нет, не сказала бы, – рассеянно ответила Гермиона: – Римус, он скорей замухрышка. И одевается как нищий. Не знаю, как им можно увлечься. Разве что…

– Что замолчала? На зелья приворотные намекаешь? – ехидно спросила Беллатрикс.

– Ну, в общем, есть такое увлечение у великого старца, – смущенно призналась Гермиона: – Любит он браки устраивать своим сторонникам. Даже боюсь представить кого он мне готовит в постель… Если даже девушке из рода Блек он подкладывает оборотня!

– Что?!! – возмущенно завопила Беллатрикс: – Так ты про мою племянницу говорила? Малышку Нимфи? Убью тварь мохнатую!

– Э… так вы леди Лейстрендж? – запоздало догадалась Гермиона, кто её наставница по зоне. Вот черт! Опять предательницей стала. Теперь и Римуса предала.

– А ты сама–то кто? И какого Мордреда являешься сторонницей Дамблдора, если он тебе не нравится?

– Видите ли, леди Лейстрендж, – осторожно начала отвечать Гермиона: – Мне выбирать не приходилось. Шляпа меня распределила на Гриффиндор, и я по умолчанию являюсь сторонницей Дамблдора. Иначе просто не вижу способа выжить.

Господи, только бы она пьесу Шварца не читала, про «Убить дракона» – думала Гермиона. А то ведь достанет приколами, «Вас учили плохому? Но почему ты стала первой ученицей?». Беллатрикс не стала разводить интеллигентских подколок, а просто пообещала всех закруциатить, когда её господин вытащит из камеры.

***

Дверь камеры Гермионы среди ночи вдруг разлетелась на куски и к ней вошла Беллатрикс с палочкой в руках. «Все, мне конец!» мелькнула мысль у сжавшейся девушки.

– Привет гриффиндорка! – усмехнулась Беллатрикс: – Не бойся, я детей не мучаю. У меня принципы есть! Темный лорд нас решил наконец освободить, зашла попрощаться. А то, может с нами пойдешь?

– Меня и так завтра должны освободить, – осторожно ответила Гермиона, пряча глаза: – Зачем мне становиться беглой преступницей?

– Логично, – кивнула Беллатрикс и захихикала: – Думаешь, почему я тебя не убиваю, хоть ты и сторонница старого пердуна? С такими сторонниками и врагов не надо! Чао детка, ты меня хорошо согревала и развлекала последние дни. Хотя я не поняла, как тебе удалось создать столь долгоиграющие руны. Впрочем теорию я не особо люблю. Я практик. Извини, что дверь сломала. Дементоры могут наведаться теперь прямо в камеру к тебе и подарить последний поцелуй. Ну, да ты девочка умная. Что–нибудь придумаешь…

Когда Беллатрикс ушла, Гермиона бросилась к стене и начала обводить кровавым пером еще несколько групп рун. Причину долгоиграющих рун она поняла только вчера. Настенные руны выдыхались как положено. За час. Но вот руны на животе продолжали потреблять её внутренние резервы. Неснимаемый баф. Она добавила себе руны здоровья и силы, которые быстро сжигали калории, делая её тело не хуже мужского по мощи и повышали уровень регенерации. Наверняка, рассерженные охранники захотят сорвать на ней зло. Значит будут побои.