Текст книги "Закон подлости"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Не шути, Ваня, – раздался спокойный голос Сомина—Коперника, и в спину Доку ударил луч фонаря. – Стой как стоишь – спиной. Как-нибудь перетерплю твою невежливость.

Док замер на месте.

– Я знал, Шах, что ты выкинешь какую-нибудь шутку. Ты всегда был выдумщик, – сказал он не оборачиваясь.

– А ты уж решил, что я окончательно свихнулся и попрусь на Тверскую? Да там теперь не протолкнуться от оперов.

– Нет, я сразу подумал, что здесь что-то не так.

– Ну что, Ваня, плохи наши дела, – как-то грустно произнес Коперник. – Влип я по самые уши.

– Меня о помощи не проси. Ты знал, на что шел, когда заманивал меня в Двоегорск.

– Это так, – согласился Коперник. – А помнишь наши годы золотые? Как мы в шпионов играли вдоль бульваров? Я там был недавно… Многое уже изменилось… А все еще пахнет нашим детством… – Доигрались мы с тобой. С чего это тебя, Коперник, на лирику потянуло? – жестко осадил его Док.

Коперник помолчал и уже ледяным голосом приказал:

– Поставь чемодан на пол, Док. И без шуток. Ты знаешь, я стреляю неплохо.

– Помню. На соревнованиях призы брал… Док осторожно поставил кейс на ступеньку рядом с собой.

– Теперь тихо вынь пушку из правого кармана куртки. Двумя пальцами… Вот так. Брось!

Пистолет с глухим стуком отлетел куда-то вниз. Док услышал, что Коперник спускается к нему, и весь напрягся, приготовившись действовать.

– Повернись, – приказал Коперник. И тут… – Руки! – приказал чей-то спокойный голос, и Док, мгновенно узнав Трубача – не удержался-таки Никола, решил все же самолично проследить, как он спустится, – вздохнул с облегчением и, не откладывая дело в долгий ящик, присел, чтобы нашарить выброшенный пистолет.

– А, господин Аджамал Гхош! – радостно сказал Сомин-Коперник. – Давно ли мы с вами расставались, клялись в вечной дружбе… – Руки, – еще раз приказал непреклонный Трубач, – иначе я применю силу!

– Да-да, конечно, конечно, – засуетился Коперник, хотя голос у него был все такой же странно радостный.

Он поднял руки, и тут Док снизу увидел, как в них что-то блеснуло в слабом свете уличного фонаря, льющемся через стекло лестничного проема.

– Берегись, Коля, – закричал он, но было уже поздно, – Трубач вдруг с каким-то страшным сипением схватился за глаза, в воздухе густо запахло перцем.

Николай, рухнувший на лестницу, страшно хрипел, задыхался. Не думая больше об опасности, исходящей от бывшего школьного однокашника, Док бросился к другу.

– Посвети, – резко приказал он Копернику, и тот снова врубил свой мощный фонарь. – Что же ты наделал, сволочь! – сказал он, задыхаясь от ненависти и пытаясь привести Николая в чувство. На губах того выступила пена, лицо посинело – Николай задыхался. – Видно, у него что-то с легкими, а тут еще ты со своим газом! Видишь – асфиксия.

– Ага, – охотно согласился Коперник. – Асфиксия. Возможен спазм мозгового кровообращения, короче говоря, инсульт. Да что мне тебе объяснять, ты же лучше меня все это знаешь, ты ведь врач-то, а не я!

– Ну ты и сволочь! – задохнулся Док.

– Не спорю, некрасиво, – легко согласился Сомин-Коперник. И снова приказал:

– Повернись ко мне лицом. Если ему вот эти таблетки не помогут, – он кинул Доку в руки небольшую картонную упаковку, – наверно, ничто уже не поможет. А теперь извини… Док собрался было встать над телом Трубача с твердым намерением нанести врагу удар, но еще в полуприседе получил в лицо струю красного перца все из того же банального баллончика. Глаза, казалось, полыхнули огнем. На какое-то время он совсем перестал что-нибудь видеть. Тут же последовал сильный удар ногой по почкам, и Док согнулся пополам.

Коперник легко перескочил через него и, схватив кейс, побежал вниз по лестнице.

– Я помню о дружбе, – усмехнулся он на ходу. – А потому дарю вам обоим жизнь… Конечно, слова о дружбе прозвучали как издевка. Просто Коперник не хотел привлекать к себе внимание выстрелом, да и лишнее убийство не входило в его планы. Полученные деньги были как нельзя более кстати – они давали ему возможность исчезнуть. Коперник прекрасно осознавал, что его будут разыскивать по всему миру. ГРУ не прощало предателей. А кроме того, в сложившейся ситуации и предложение Флейшера, сделанное им тогда в Багдаде, приобретало свою актуальность. Перебежать на сторону ЦРУ – это был теперь, пожалуй, единственный для него шанс остаться в живых.

* * *

Понедельник 21.15 Когда час спустя на той же конспиративной квартире снова собрались все, кроме Трубача, которого таки увезли в госпиталь, Док не мог смотреть своим, друзьям в глаза. В прямом и переносном смысле. Глаза слезились от перца, и Иван был готов провалиться сквозь землю от стыда, что снова как пацан упустил Коперника.

– Брось убиваться. Док, – в который раз хлопал его по плечу Пастух. – Да, конечно, этот жук из Багдада как по маслу ушел, ну и что? Что, по-твоему, лучше было бы, если бы ты Кольку там бросил?

– Колю жутко жалко, – сказал Боцман. – Только-только выбрался из всего этого дерьма – и на тебе… – Ну пусть эта падла мне только попадется в руки, – кровожадно сказал Муха.

– Лучше бы он в нас стрелял, – выдавил тоскливо Док. – А то как шпану – баллончиком!..

– Пристрелить тебя у него еще шанс будет, – философски заметил Артист. – Парня надо брать, и точка. Вряд ли он будет дожидаться остальных мифических миллионов. Он же не такой дурак, да и пол-"лимона" ему вполне хватит.

– Скорее всего, ты сегодня на совещании был прав, – задумчиво произнес Муха. – Он действует один. Только ушлый он больно. Но, как говорится, на каждую хитрую задницу… Договорить он не успел – раздался телефонный звонок, прервавший все разговоры. Голубков снял трубку и с минуту внимательно слушал.

– Спасибо. Без меня ничего не предпринимать! Наконец полковник положил трубку и торжествующе окинул взглядом собравшихся.

– Кое-что есть. Человек, похожий на Коперника, сегодня ночью снял квартиру у бабки на Казанском вокзале. Снял на три дня. Заплатил вперед.

– Ну, так надо навестить мерзавца! – решительно предложил Боцман.

– Не спеши, – осадил его Голубков. – Это еще, может, и не он. Бабка оказалась подслеповата и не очень-то уверена, что на фотографии изображен ее клиент. Надо проверить. Но какое-то чутье подсказывает мне, что это на девяносто процентов он. Будем брать. У меня в распоряжении спецподразделение «Альфа»… – Да знаем мы, как они работают, – махнул рукой Артист. – У шведского посольства насмотрелись.

– Действительно, Константин Дмитриевич, – поддержал друга Пастух. – Мы и сами справимся. Тем более что Трубачу пообещали.

– Хорошо-хорошо… Я и не возражаю. Тем более если Трубачу… Только помните – осторожность! Вы уже поняли, что это за тип. Никаких радио-или иных переговоров. Брать или ликвидировать наверняка!

– Это уж будьте спокойны, – мрачно сказал Док, поднимаясь со стула.

– А куда это ты собрался? – удивился Пастух.

– Не понял? – Док в недоумении посмотрел на Сергея, как будто тот неожиданно сморозил жуткую глупость.

– Не обижайся, Ваня, но ты теперь на операцию не ходок. Куда тебе с такими-то глазами!.. Не маленький, понимать должен. Ты лучше давай к Николаю в госпиталь… Док поиграл желваками, но послушно опустился обратно на стул.

– Да, наверное, ты прав, Серега. Извини. Но уж больно хочется поквитаться… – Значит, так, – вернул всех к делу Голубков. – Оружие и снаряжение получите прямо сейчас…

* * *

Вторник 04.20 Квартира, которую предположительно снял Коперник, располагалась в старом пятиэтажном доме в Перове. На улице в этот час было пустынно. Только иногда проносились шальные автомобили, не обращавшие никакого внимания на мигающие желтым светом светофоры.

Во дворе, забитом личным автотранспортом граждан, стояла тишина. В мертвых конусах света от фонарей медленно опускались снежинки, чтобы тут же растаять в обычной московской зимней слякоти. Пара бездомных псов да облезлые коты – вот, кажется, и все живые обитатели улицы.

Но это только на первый взгляд. Впрочем, и на второй тоже. Потому что увидеть лежащих рядом друг с другом на промерзший крыше в особых спецназовских костюмах белого цвета Пастуха и Муху мог бы, наверно, только Господь Бог. Рядом с ними на снегу лежала снайперская винтовка. Костюмы, что на ребятах, были экспериментальной разработкой и предназначались именно для таких вот лежаний на снегу. Они и маскировали, и, с виду тонкие, отлично сохраняли тепло. Так что двое друзей в засаде чувствовали себя вполне комфортно.

– Хороший костюмчик, – прошептал Муха. – Такие бы нам в Чечне… Помнишь, Серега, как мы под Бамутом сутки вот так на снегу пролежали? Я тогда чуть без яиц не остался… – Помню… – коротко ответил Пастух.

* * *

Вторник 06.10 По двору медленно проехал патрульный милицейский «уазик». И все. В окнах начал зажигаться свет. Какой-то очумелый спортсмен выскочил на пробежку.

Город оживал. Одиночные прохожие выходили на улицу и, сонно ежась на утреннем морозце, трусили на работу. По улице с протяжным гулом проехал автобус.

– Смотри, Коперник встал, – прошептал Пастух, указывая на зажегшееся окно в доме напротив.

Это был условленный сигнал. В условиях радиомолчания только таким способом оперативники, следившие за окнами предполагаемой квартиры Коперника, могли, не привлекая к себе внимания, подать сигнал.

Во дворе появился новый персонаж. Какой-то мужик брел, покачиваясь из стороны в сторону, хватаясь за капоты автомобилей, чтобы не упасть. Мужик явно всю ночь славно квасил и теперь осуществлял решительную попытку добраться до дома. Но как раз напротив лежащих на крыше Пастуха и Мухи мужик окончательно поссорился с земным притяжением и упал в подтаявший сугроб у подъезда. Еще некоторое время он предпринимал слабые попытки встать, но вскоре затих.

Внизу хлопнула дверь. Пастух прилип к окуляру оптического прицела винтовки.

Из подъезда вышла какая-то тетка и вразвалочку направилась к остановке автобуса.

Вдруг условленное окно погасло. Пастух вновь напрягся.

– Внимание! – предупредил он Муху, и тот, страхуя командира, тоже взял свою винтовку на изготовку.

Они были готовы в случае чего изрешетить Коперника. Дверь подъезда вновь открылась, и на улицу вышел высокий мужчина. Он внимательно осмотрел лежащего в сугробе и, засунув руки в карманы пальто, проследовал дальше.

Так бы он и шествовал степенно к автобусной остановке, если бы в тот момент, когда он проходил мимо припаркованого тут «жигуленка», из-под машины не появились внезапно две руки и не дернули мужчину одним точным движением за ноги.

Потеряв равновесие, мужчина грохнулся на землю. И в тот же момент лежавший до этого без всякого движения пьянчужка взметнулся в воздух и обрушился на мужчину сверху. Боцман и Артист сработали как нужно.

– Готово! – сообщил Пастух и поднялся на ноги.

Внизу с двух сторон двора к лежащим на земле подлетели два автомобиля.

Несколько секунд, и на Коперника уже надевали наручники. Хотя в этом не было никакой необходимости – Артист и так обезвредил его точным ударом в сонную артерию.

Изумленные жители окрестных домов наблюдали, как из подъезда, не таясь, вышли Пастух с Мухой в маскировочных комбинезонах, со снайперскими винтовками в руках. Еще несколько минут – и двор опустел. Коперника погрузили в машину.

Какие-то мрачные люди в одинаковых куртках поднялись в его квартиру и принялись тщательно, методично ее обыскивать.

* * *

Вторник 06.55 На конспиративной квартире Коперника довольно быстро привели в чувство. Он сидел на стуле в одной из пустых комнат. Перед ним за столом расположился Голубков. Кроме этих двоих в комнате присутствовали еще Пастух и Док.

– Ловко вы меня, – процедил Коперник. – Только я же предупреждал – никаких попыток меня взять. Теперь я умываю руки.

– Слушай, Коперник, – почти ласково произнес Пастух. – Мы не в прокуратуре и адвоката тебе вызывать не собираемся. Ты все это затеял ради спасения своей паршивой шкуры. Отлично. Так вот я, капитан Пастухов, тебе обещаю: я лично тебя пристрелю. Ты с катушек слетел? Хочешь весь свет угробить? Отлично… Я тоже с мозгами не в ладах. Можешь узнать у Камаля. Или привезти тебе сюда Трубача?

Аджамала Гхоша? Как бы то ни было, тебе все одно конец. Ты даже не узнаешь, взорвалась ли твоя бомба, хоть это-то ты себе представляешь? Здесь, в городе, может хоть чума произойти, ядерная война – ты этого не увидишь. Потому что будешь лежать с простреленной головой… Подумай об этом, Коперник… Подумай!..

Пастух нависал на Коперником. Его вкрадчивый голос действовал лучше всякого крика. Сергей смотрел, не отрываясь, в глаза Сомину, и со стороны казалось, что это сеанс гипнотизера, экстрасенса.

– Или иной вариант. Ты говоришь, где спрятана бомба, и сохраняешь себе жизнь. Будешь корпеть в тюрьме. Или еще где. Но жить. Альтернатива ясна?

– Ясна, – медленно ответил Коперник. – Но может, все наоборот? Ты готов, капитан, взять на себя гибель сотен тысяч людей? Вот ты убьешь меня. А потом из-за этого люди – тысячи, миллионы – будут умирать от страшных болезней… – На понт берешь? Да ведь тебе надо взорвать твою бомбу, верно? Запустить взрыватель? – спросил Пастух. – А вот мы сейчас прокрутим тебя на полиграфе и рано или поздно узнаем все, что нам надо. Ты ведь знаешь, что это такое? Тебя, конечно, обучали обманывать полиграф, но это тебе не поможет. А когда мы найдем контейнер – я тебя пристрелю. Константин Дмитриевич, не возражаете?

– Стреляй, – пожал плечами Голубков.

– И вы не захотите получить компромат на генералитет? – улыбнулся Коперник.

– А мы и так знаем достаточно, – возразил Голубков. – Иначе почему, вы думаете, нас решили подставить?

Коперник с беспокойством посмотрел на часы на стене. Они показывали семь утра. Потом немного подумал и сказал:

– Ладно. Ставлю вас в известность. Если через пять минут я не предупрежу своего человека, он взорвет бомбу.

– Какой человек, Коперник? – протянул Пастух. – Нет у тебя никаких «своих» людей.

– Это просто человек. Он ничего не знает. Просто у него в руках пейджер и радиовзрыватель. Он знает, что если до пяти минут восьмого он не получит сообщение, то он должен нажать кнопку. Просто нажать. Это наркоман. Он даже не задается вопросом, для чего эта кнопка.

– Ну, это ты врешь, – уверенно заявил Пастух.

– Поди проверь, – пожал плечами Коперник. – Я прошу-то всего-навсего сбросить сообщение на пейджер… Пастух посмотрел на Голубкова. Потом на часы. Времени было три минуты восьмого. Как-то по-дурацки все это получалось – они с Коперником по очереди брали друг друга на понт. Как в покере… Но рисковать все же не хотелось. Не было у них права на ошибку… – Давай свой номер пейджера, – произнес Голубков.

Коперник продиктовал номер.

– Что передать? – спросил Пастух, держа трубку на весу.

– Да все равно, – ответил Коперник. – Что-то вроде – «все в порядке». Или «все нормально»… Можно без подписи.

Пастух дождался голоса оператора и сообщил:

– Для абонента сто пятьдесят: «Все в порядке».

– Вот и славно, – кивнул Коперник.

– Что славно-то? – подозрительно поинтересовался Пастух.

– Сейчас восемь ноль пять. Стало быть, ровно через полтора часа бомба взорвется. – Он торжествующе улыбнулся.

– Ах ты, сукин сын! – Пастух еле сдержался, чтобы не ударить Коперника. – Что ты несешь?

– Пейджер, – подал голос молчавший до этого Док. – Пейджер как радиовзрыватель или пусковой механизм. Это просто… – Теперь я диктую условия, – жестко произнес Коперник. – У нас всех девяносто минут. Вы сейчас же отпускаете меня, и никакой слежки. Получаса мне вполне хватит, чтобы раствориться в городе. Потом я сообщаю вам место, и расстаемся по-джентльменски… – Я его пристрелю, – тоскливо сказал Пастух.

– Полиграф, – приказал Голубков.

Стало ясно, что полковник зря времени не терял и основательно подготовился к допросу Коперника.

Через минуту в комнату вошел молодой человек с портативным компьютером и небольшой к нему приставкой-полиграфом. Все те киношные образы «детектора лжи» как какой-то машины с самописцами на полкомнаты давно уже устарели. Теперь это просто компьютер с соответствующей программой и датчики.

Молодой человек привычным движением прикрепил датчики на пальцы Коперника и на его грудь. Еще через несколько минут проверка на полиграфе началась.

* * *

08.20 Проверочный тест закончился. Оператор задавал вопросы и, не дожидаясь ответа, делал отметки в блокноте. Полиграфная проверка в наше время освобождает проверяемого даже от необходимости отвечать. Просто проверяемым сообщается какая-то информация (все равно какая), и, если она соответствует действительности, полиграф показывает это.

– Северный округ, – диктовал оператор. – Южный… Юго-восточный… Центральный… Есть! – Оператор, с удовлетворением ученого, открывшего новый закон, расплылся в улыбке. – Бомба в Центральном округе.

Далее он начал перечислять названия кварталов. Когда прозвучало название Чистопрудного бульвара, полиграф вновь дал положительный результат.

Теперь уже Коперник поглядывал на часы с неподдельной тревогой. Вот стрелка подошла к половине восьмого. Было заметно, что Коперник нервничает. Оператор, разложив перед собой карту Москвы, бубнил названия переулков.

В 09.05 Коперник с тоской посмотрел на компьютер и вдруг сказал:

– Ладно, хватит!..

– Почему же, – возразил Пастух с садистской улыбкой. – Продолжим.

– На часы посмотри, капитан! – огрызнулся побледневший Коперник. – Ну найдете вы переулок. Верю. Но на перечисление всех домов и квартир у вас уйдет не меньше часа!.. Будет уже поздно. И это не блеф… – Ну так, твою мать! – не выдержал Пастух. – Поехали! Человек ты или маньяк? В Бога не веришь, так хоть о себе подумай! Я ж тебя на кусочки порежу, а перед этим заставлю всем умирающим «утки» менять!..

– Меньше слов, капитан, – угрюмо ответил Коперник. – Едем, и быстрее, быстрее!..

– Вот и славно, – вскочил на ноги Пастух. – Давно бы так!..

* * *

09.15 Почти бегом Коперник в сопровождении Пастуха и все еще немного заторможенного Дока выскочили из подъезда и направились к ждавшей их машине с маячком на крыше. Они были уже в паре шагов от ее открытой двери, когда вдруг раздались два приглушенных хлопка, и Коперник как подкошенный свалился в сугроб.

Белый снег вокруг его головы быстро набухал алым пятном.

Доку, который прошел не одну боевую переделку, не нужно было ставить диагноз – работал снайпер. Пригнувшись, Пастух подбежал к машине. В руке его блеснул пистолет.

– Суки!.. Суки!.. – повторял он в бессильной злобе.

Док, не обращая внимания на опасность тоже получить пулю, нагнулся к еще живому Копернику.

– Давай, Шах, давай!..

– …Школа… – скорее прочитал по губам, чем услышал, Док. – …Прогулы… Леха Сомин дернулся и затих. Так закончил свою жизнь капитан ГРУ по кличке Коперник… "Вот и кранты мрази, – подумал Док. – Жаль только, Коле это не поможет.

Второй инсульт – это почти конец… Речь потеряна, правосторонний паралич… Эх, из-за какого-то дерьма – и такой парень… Ладно, будем мстить за Колю, будем действовать дальше!"

– Бери снайпера! – крикнул он Пастуху и бросился к машине.

Пастух с каким-то изумлением взглянул на друга, но подчинился. Впрочем, в его взгляде явственно читалось: «На хрена мне снайпер, когда через пятнадцать минут все полетит к чертям собачьим!..» Но так уж был устроен капитан Пастухов.

В самом безвыходном положении он предпочитал действовать, а не ждать. Да и Док не был похож на человека в растерянности. Счет шел на секунды, и Док явно соображал, что он делает. А это главное – в бою ведь некогда переспрашивать. В бою главное – верить, что товарищ прикроет… Все эти мысли пронеслись в голове Пастухова за одно мгновение. А в следующее он уже несся к противоположной стороне улицы, к дому, откуда стрелял снайпер.

Краем глаза на бегу он видел, как Иван прыгнул в машину, как та рванула с места, взвыв сиреной.

Впереди в подворотне хлопнул еще один выстрел. Пастух прижался к стене и заглянул за угол, для того чтобы тут же вновь отпрянуть назад. Прямо на него из подворотни несся новенький «БМВ». Набирая скорость, автомобиль, взвизгнув на оттаявшем асфальте, повернул на улицу, где с глухим ударом врезался в припаркованый «жигуль» и тут же, дико взревев двигателем, рванул вперед.

Пастух упал на одно колено и очередью выпустил вслед «БМВ» весь магазин своего «стечкина». Он ясно видел, как на дорогу посыпались осколки фар и заднего стекла. Автомобиль вильнул несколько раз и вновь врезался – теперь уже в припаркованый на обочине фургон. Через секунду с шипением взорвался его пробитый бензобак, и «БМВ» превратился в громадный полыхающий факел.

Пастух поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел во двор, откуда только что выскочила расстрелянная им машина. Посреди двора лежал в луже крови молодой парень. Пастух нагнулся и пощупал пульс – парень был мертв.

– Снайпер – свои же убрали, – раздался за спиной Сергея голос Артиста. – Надо пойти поискать винтовку на чердаке… – Генералы? – поднял голову Пастух.

– А кто еще… – махнул рукой Артист. – Коперника выследили. Он в любом случае должен был замолчать… У нас еще есть десять минут. – Семен взглянул на часы. – Что будем делать, командир?

– Молиться, чтобы Док успел.

– Я видел, как он умчался словно наскипидаренный. А славно ты их срезал, говнюков. Догорают теперь, голубчики…

* * *

09.30 – Здесь! – приказал Док водителю. Парень оказался профессионалом. Когда Иван впрыгнул к нему в салон и заорал: «Гони!..» – тот и ухом не повел – выжал газ и рванул с места.

В результате головокружительного пути по городу, когда водитель умудрился буквально растолкать две пробки – на бортах машины появились вмятины, а вслед им полетели проклятия, – они успели.

Услышав приказ остановиться, водитель ударил по тормозам, и машина замерла как вкопанная посередине одного из переулков в районе Чистопрудного бульвара.

Док выскочил из салона, метнулся к подъезду старого дома. Распахнув тяжелую дверь, он чуть не сбил с ног выходившую женщину с собачкой. Женщина отскочила к стене, а пекинес, встретившись с Ивановой ногой, с визгом полетел в глубь парадного.

– Пардон, мадам… – пробормотал Док и нырнул под лестничный пролет.

– Хам!.. – взвизгнула женщина в ответ.

Но в следующий момент она пожалела о сказанном и, позабыв про любимого песика, с криками бросилась на улицу – из-под лестничного пролета грохнули три выстрела. Это Док торопливо расстреливал висячий замок на двери в подвал.

Когда замок со звоном упал на пол, Иван рванул на себя дверь и бросился вниз. В подвале было темно и сыро. Из вентиляционных отверстий лился дневной свет.

Несколько секунд Док стоял, привыкая к полумраку. Потом он двинулся в глубь помещения, стараясь не удариться головой о нависающие трубы и уворачиваясь от струй горячего пара. У дальней стены он наткнулся на то, ради чего погибло столько людей.

Серебряного цвета чемодан стоял под трубой.

Сбоку к нему была прилеплена лепешка пластиковой взрывчатки с взрывателем.

От взрывателя с жидкокристаллическим циферблатом к черной коробочке пейджера тянулись два проводка.

В последние минуты своей жизни Леха Шах не врал. Док нагнулся к взрывателю и осторожно отлепил от него капсюль детонатора.

На циферблате истекали последние секунды. Вот исчезла последняя единица, вот замерли на нем, как страшное напоминание о смерти, четыре грозных нуля.

Раздался легкий щелчок, и между двумя проводками проскочила искра… Обессиленный от напряжения Док сел прямо на сырой пол. По его лицу стекали капельки пота. Взгляд Дока скользнул по стене и наткнулся на выцарапанную на закопченном кирпиче надпись:

«Здесь прогуливали свои уроки Шах и Вано».

…И внизу дата из давно забытого, но замечательного школьного года…