Текст книги "Противостояние (СИ)"

Автор книги: Андрей Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– В смысле, опять?

Вместо ответа бородатый лишь зарычал, глядя на меня обезумевшими глазами.

– Вот уже две сотни лет я ищу того, что очистит мою совесть! Мне сказали, что ты это все нашел, открыл, описал. Сделал известным! Обманули! Опять! – он завыл, а огромный стол из красного дерева, душераздирающе скрипя по мрамору, вписался в стекло так, что по нему пробежали огромные трещины.

Я решил отойти от этого всего подальше. Мало ли, что. Рядом рухнула статуя.

– Я до тебя все равно доберусь! И не смей портить мои экспонаты! Не зли меня!

Похоже, он уже не контролировал себя. Странный тип. Я попробовал добраться до лифта, но лес статуй и чучел сбивал мое направление. После череды поворотов и пары десятков однообразных фигур я снова вышел на кашляющего человека, опершегося на стол из красного дерева. Седина в бороде стала еще больше. Еще пара часов и он будет совсем стариком.

– Ты отдашь мне свою силу. Те жалкие крохи, что у тебя остались, – жилки краснели в его безумных глазах. Но я уже не боялся.

Сетка трещин на стекле стала еще гуще. От взгляда безумца закололо под ребрами Выбора не оставалось. Я подошел ближе, встав в паре метров от него. Кололо сильнее. Он явно как-то действовал на меня. Бесконечно бегать от него было бессмысленно.

Вложив все силы в разбег, я сбил хозяина коллекции с ног и мы врезались к огромное панорамное окно. Стекло звонко тренькнуло и рассыпалось в мелкие осколки. Мы крутились в полете. Безумные глаза уже совсем старика сменялись видами безжизненной пустыни, что стремительно приближалась к нам. Уши заложило, старик что-то вопил, но я его уже не слышал. Вместо удара я провалился во тьму.

***

Охохо, не сломал ли я себе что-нибудь? Глаза открыть страшно, а вдруг и правда что-то сломал, увижу еще, опять сознание потеряю от вида торчащих костей. Пробую пошевелить левой рукой. Кажется, что-то такое я уже делал недавно. И что, опять? Дважды за сутки? Издевательство какое-то!

Открыв глаза, вижу над собой небо. Опять я на спине. Отлично, просто отлично! Поднимаю руки, шевелю пальцами. Другое дело. Руки работают, пальцы ног чувствую. Я ничего себе не сломал и могу двигаться. За пальцами левой ладони вижу витиеватый фонарный столб в виде Посейдона. Он держит фонарь в одной руке, а в другой упирает в небо трезубец.

А вот на трезубце повисло новое украшение – таинственный хозяин богатой коллекции с черт знает какого этажа высотки. Вот только я ее совсем не вижу – только песок, мусор и фонарный столб с повисшим ребрами на трех металлических зубьях седовласым мужчиной.

– Погиб поэт! – невольник чести – // Пал, оклеветанный молвой, // С свинцом в груди и жаждой мести, // Поникнув гордой головой!.. – продекламировал Лермонтова знакомый голос.

Я, опершись на руки, приподнимаюсь. Ладони сразу же утопают в песке и я резко встаю, выдергивая пальцы из цепких лап пустыни. Темнота в глазах быстро отступает и я четко вижу перед собой… себя. Точно так же одетый, точно так же выглядящий. Даже грязь на одежде в тех же местах.

Кручу головой в надежде найти высотное здание или хотя бы город, но за исключением своей копии и фонарного столба с украшением – ничего высокого нет. Совсем. Должно быть, ударился головой. Ощупываю макушку и затылок, смотрю на пальцы – крови нет. Очень странно.

Моя копия продолжает наблюдать за мной со странной ухмылкой.

– А ведь он был поэтом, – заявляет мне мой двойник.

– Кто?

– Вот он, – взмах руки указывает на фонарный столб. – Такой человек был. Такая сволочь. Просто, – он причмокивает губами, хватает седовласого за ноги и с неприятным хрустом сдергивает его на песок. По трезубцу стекают капли крови. – Просто наинеприятнейшая скотина. – Носок кроссовка со свистом впечатывается в лицо и ломает нос.

– Послушай, тебе обязательно так издеваться над трупом? – спрашиваю я.

– Необязательно, но я зол. Я страшно зол. Посмотри вокруг – мы, черт возьми, в пустыне!

– Здесь же недалеко была башня, где она?

– Какая башня?

– С которой мы падали.

По небу гуляют серые облака, легкие и тонкие, но отлично скрывающие солнце. Мой двойник смотрит то вдаль, то на небо.

– Может, мне и тебе нос сломать? Не было здесь никакой башни.

– Так откуда же мы падали?

– А я почем знаю? Я тут всегда был. Ты может и упал, но я-то нет.

– Кто высоко забирается, тому больнее падать, – раздается за моей спиной блаженный голос.

Меня обходит фигура, скрытая мантией и короной, которую носил Дэйв в клипе Enjoy the Silence. Стульчика только складного не хватает. Фигура разворачивается и мантия пафосно колышется, как будто бы даже в замедленном действии. Еще один я. Лоб слегка наморщен тяжелой короной, даже брови нависли над глазами, придавая чуть более хмурое выражение лица.

– Вот зачем ты туда полез, а? Хотел быть лучше остальных? Выше остальных?

– Люлей ему получить захотелось, вот и полез, – оторвался кровожадный двойник от тела старика.

– Охренеть не встать! – вырывается у меня. – Это что, настоящая корона? – Тяну к ней руки, но тут же звонко отхватываю от себя же надменного.

– А ну не трожь! Свою заведи и лапай, сколько влезет, а это мое.

– То есть ты – не я?

– Не то чтобы очень, – королек разводит руками. – Но тебе-то явно лучше знать, ты же здесь самый умный.

– Нет, нормально! Завел себе корону и не делится! – хриплый пропойный голос быстро приближается к корольку из-за моей спины.

В поле зрения оказывается согнутый почти пополам, весь в лохмотьях и страшно заросший, человек, тянет обе руки к корольку и вопит:

– Да-а-а-й!

От седовласого отлипает мой первый двойник, стремительно подходит к бомжеватому человеку и с размаху бьет его в бровь. В моей голове звенит. Лохматый падает и поворачивается ко мне лицом. Впрочем, я уже не удивлен. Третий двойник.

– Ну привет, – говорю я ему

– О, новые шмоточки! – теперь его руки тянутся ко мне. Фу, мерзость.

Делаю шаг назад, так, чтобы все трое были у меня в поле зрения. Внезапно на меня накатывает.

– А где еще четверо?

– Еще четверо? – все трое отзываются в один голос и смотрят мне прямо в глаза. Жуткая картина, аж мурашка по спине пробежали.

– Вот ты злой, – я тыкаю рукой в уже почти с ног до головы окровавленного себя, – ты, очевидно, слишком уж гордый, ну, а с тобой и так понятно.

– Ну да-а-ай! – противно ноет лохмач, валяющийся в песке.

Двое, что стояли на ногах, переглядываются.

– Похоже, он умом тронулся. Думает, что мы – его грехи, – запрокинув голову, королек хохочет. Ну и отвратительный же у меня смех. – Жалкие человеческие выдумки!

Небо уже полностью затянуто тучами, так что солнце можно определить лишь по чуть более светлому пятну среди облаков. Дальней части пустыни уже совсем не видно. Может, дождь?

– Поесть не хочешь? – гнусавит голос слева.

– Еда? Дай сюда! – лохмач, вздымая тучи песка, несется мимо меня. Гулкий удар.

– Чего ты на меня смотришь, вот теперь это – не я, – говорит моя злая копия, тоже наблюдавшая за происходящим.

С трудом выдрав ноги из песка, разворачиваюсь. Заплывшая жиром туша сидит прямо на песке. Лохмач на ее фоне кажется новорожденным ребенком. Рука, больше похожая на обвязанную колбасу, заталкивает в рот кусок пирога с мясом и отвратительно облизывает пальцы.

– Вкусный вчера шашлычок был, а? – спрашивает жирдяй и громко рыгает.

«Нет, это все-таки грехи. А похоть тоже мной будет?» думаю я и мои мысли прерывает королек.

– Нет, его не будет. Долги отрабатывает.

– Не буду спрашивать, что у вас там за долги. Надо выбираться отсюда, – говорю я, пытаясь оценить масштабы обжорства своей четвертой копии.

– Не-а, не выберешься, малыш, – звучит грустный голос. Теперь под фонарным столбом сидит ковбой в широкополой шляпе, черной кожаной куртке и со шпорами. Из кобуры он выхватывает револьвер и приподнимает шляпу чуть выше. Я даже не сомневался, кого я там увижу. Впрочем, борода мне к лицу, этого не отнять.

– А зачем ему отсюда выбираться? – королек кружится по песчаной поверхности в ритме вальса, делает круг и возвращается к остальным, – ему и здесь хорошо. Только вот, женщин нет, конечно. Это очень плохо.

– Женщины? Где? Да-а-а-й!

– Заткнись ты! – злой двойник отрывает от трезубца Посейдона один из зубцов и довольно метко кидает кусок металла лохмачу в макушку. Снова неприятное жжение ощущаю я.

– Вот видишь, – смотрит на меня ковбой, – женщин здесь нет, виски нет. Даже воды нет. Что здесь делать? И выбраться никак.

– Вот унылая скотина! Сейчас я покончу со старикашкой и за тебя примусь!

Я замечаю, что от седой головы остался только череп, да и остальное тело уже больше похоже на скелет. Что если это не я уничтожаю то тело, а время?

– Да-да, время деньги! – щелчок карманных часов заставляет меня посмотреть в сторону источника звука. Ладонь в перстнях прячет золотые «Бреге» в карман дорогого пиджака. Идеально зачесанные волосы чуть скрыты пеленой дыма, что вьется от толстой сигары. – Тратишь время здесь – теряешь деньги. И время тоже теряешь. Все теряешь. Делом иди займись, олух.

Что-то такой я тоже себе не очень нравлюсь. Знатная компания, конечно, но, черт возьми, долго мне еще тут быть?

– А-а-а! Золото! – лохмач на четвереньках ползет к типу в костюме, тот брезгливо отходит назад.

– Эй, кто-нибудь, уберите это от меня! Ты! Да, ты, ковбой, грохни его, дам пятьсот баксов.

– Зачем мне деньги, толстосум, если мне не на что их здесь потратить, – звучит грустный голос и ковбой снова прячет лицо за шляпой.

– Хочешь, я его за бесплатно закопаю? – кровожадный двойник уже почти спрятал в песок останки старика.

– А ведь его можно было бы съесть, – грустно говорит обжора и тут же поправляется: – хотя нет, мясо жестковато.

– Скоро солнце совсем скроется и брильянты в моей короне перестанут сверкать! – королек надувает губки и становится похож на обиженную девочку.

– А? Что? Брильянты? Где? Да-а-ай! Срочно, надо мне! – хриплый голос срывается до визга, все затыкают уши.

Кровожадный двойник срывается с места, подбегает к лохмачу и сильно бьет его несколько раз в висок. В моих глазах темнеет, хотя, может, это и правда садится солнце.

– Когда солнце сядет, пути назад не будет, – попыхивая сигарой заявляет богач, с удовольствием глядя, как избивают лохмача.

Каждый удар отдается болью в голове. Я уже не в силах терпеть этот фарс и жестокость. Унылый ковбой снова поднимает стволом револьвера шляпу. Выхватив оружие, я нацеливаю его на злодея.

– Хватит! – кричу я ему, но он и не собирается останавливаться.

Прицеливаюсь получше, взвожу курок. Никогда в жизни не стрелял из револьвера. Хватаю его обеими руками и тяну на курок на себя. Бах! Кровожадный двойник падает на песок. В виске зияет дыра.

– Эээй! – возмущенно произносит богач. – Я же его почти нанял!

– Пистолет! – широко раскрыв глаза говорит лохмач. Хотя его усердно били, его лицо чистое, хоть и заросшее, как у Робина Уильямса в «Джуманджи».

– На, – говорю я и жму на курок второй раз. Терпеть не могу попрошаек.

– Ай, молодец! Просто молодец! – королек даже подпрыгивает на месте. Удивительно, как это корона у него с головы не слетает.

Гнев закипает внутри меня. Что за клоун, в конце концов! Целюсь ему прямо в лицо.

– А вот и не попадешь! Ты что, думаешь, можешь попасть в меня? В меня?! Да никогда на свете! – лицо искажается гримасой и я с удовольствием спускаю курок. Корона сваливается с падающего тела и, прокатившись пару метров, замирает в песке.

Солнце все ниже и мир темнее. Теперь видимость едва ли больше пятидесяти метров. Интересно, Посейдон функционирует или нет?

– Меньше народу, на дольше хватит пожрать, – чавкает сзади жирдяй. Он тоже отвратителен мне. Вот только хватит ли пороху пройти через эти многослойные жиры?

– А ты неплох! – звучит голос богача. – Я мог бы нанять тебя.

Я разворачиваю от толстяка и подхожу вплотную к этому франту в костюме. Сквозь запах пыли я ощущаю запах денег. Черт возьми, он сам просто пахнет деньгами.

– И ты будешь моим, хе-хе, – он ухмыляется зажав сигару зубами.

– Я сам по себе!

Похоже, ствол револьвера уже горячий. Богач вздрагивает, когда сталь касается его подбородка. Пуля выбивает сигару из его зубов и бездыханное тело падает в песок. Безупречный костюм сразу же покрывается пылью.

На миг в воздухе повисает тишина. Но только на миг. Снова раздается чавканье. Как же это бесит! Но тьма уже совсем рядом. Иду на звук пока не натыкаюсь на тело. Такое ощущение, что он стал еще больше.

– Ты что, мне и поесть не дашь? – возмущается толстяк и снова запихивает себе толстые, как сардельки, пальцы в рот.

– Дам, конечно дам, – целюсь получше и стреляю. – Надеюсь, одной пулей ты наешься.

Туша обмякает, едва ли не растекаясь по песку. Неужели я становлюсь похожим на свою первую копию?

– Что, и меня отправишь к праотцам? – грустно спрашивает ковбой, приподнимая шляпу одним пальцем, которая сразу же опускается ему на глаза.

– А что ты вообще можешь делать, кроме как ныть и жаловаться?

– Я могу делать так, – он снова тычем пальцем в поля шляпы.

– Ясно все с тобой. Бесполезный. Совершенно бесполезный.

В револьвере остается последний патрон. Я в сомнениях, стоит ли тратить его на этого бесполезного персонажа. А что, если я навсегда останусь в этой темной пустыне рядом со статуей металлического Посейдона? И тогда мне придется тут сидеть вместо этого ковбоя.

– Вот видишь, мы не такие и разные. Ты – совсем как я, – уныло произносит он.

– А я не хочу быть таким, как ты. Не хочу быть бесполезным! – и всполох выстрела разрывает его кислую мину на части.

Мир погружается во тьму. Останусь я унылым ковбоем? Или я уже стал жестоким и кровожадным? Нет-нет. Уж я не позволю себе занять место кого-то из них. Револьвер выпадает из моей ладони. Как раз в тот миг, когда фонарь Посейдона вспыхивает ярким светом. Выход?

***

Телефон просто разрывался. Он вопил и вибрировал так, словно его главной задачей было довести меня до мигрени. Минимум. Я протянул руку и скинул его рядом с собой.

– Да? – слово отразилось от черепной коробки и скакало внутри мелкими иголками боли. – Кто? Редактор? А что такое? Я? Отправлял? Ооо… А можно я вам перезвоню чуть попозже? Хорошо, спасибо.

Здорово, конечно, что мне звонят люди из какой-то там редакции, насчет какой-то там книги. Только я так и не вспомнил, о чем речь. Да еще и этот жуткий кошмар. Наверно, я задремал вчера, когда Паша привел меня, и уснул, а потом свалился на пол. Так! Телефон! Я же могу с кем-нибудь поговорить и мне расскажут, кто я, наконец. Было бы странно задавать такие вопросы редактору.

Поднявшись с пола, первым делом заметил свои ключи под зеркалом. А как же Паша тогда запер дверь? Ноги сами понесли меня проверять, заперто ли. Заперто. На оба замка. Каждый на два оборота. Ключи внутри. Я сам себя запер? Но я же спал. Очень странно.

С телефоном в руке я обошел всю квартиру. Ничего так. Небогато, но жить можно. Пятый этаж. Вид на двор. Солнечная сторона. И балкон. Вышел подышать свежим воздухом. После вчерашнего мне это просто необходимо. Да и не только после вчерашнего, скорее уж после сегодняшнего! Приснится же такое. Я хмыкнул и начал пролистывать контакты в телефонной книжке.

Так, мама. Представляю, звоню я ей и говорю:

– Привет, это твой сын? Как меня зовут и чем я занимаюсь? – и у человека сразу приступ.

Нет, пожалуй, пропустим. Папа. Та же причина. Огромный список просто номеров, Женя, Саша, Вася… интересно, это девушки или парни? Василиса ведь теперь тоже популярное имя. Дурацкая память. Это я помню, а про себя – ничего. О, брат. Долгие длинные гудки. Бесполезно. Пожалуй, лучше не перезванивать.

Едем дальше. Надо вызвать первого попавшегося человека. Егор.

– Алло, – трубку взяли сразу же, это хороший знак.

– Привет, – ответил я и замолчал. А как продолжать разговор?

– Что случилось?

– Понимаешь, Егор, я тут попал в ситуацию… – короткие гудки.

Ясно-понятно, едем дальше. Пётр.

– Привет, слушай, не мог бы ты мне помочь? – та же история.

Потом идут номера, которые вообще не взяли трубку. Судя по тому, что за время моего отсутствия вообще не было пропущенных, особой популярностью я не пользуюсь. Но кто-то же может уделить мне хотя бы пару минут? Еще один номер.

– Привет. Кто я?

– Одноклассник мой, – раздался в трубке женский голос.

– А подробнее?

– Ой, подробнее ему. У меня вообще-то дела. Это ты, бездельник, на все время находишь. Вот на все, – понесло мою собеседницу. – На вечер встреч ни разу не пришел, занят. А тут помогите ему, расскажите все и всё. Нет у меня на тебя времени, все, – последнее слово девушка протянула так, словно пыталась отпилить меня ножовкой.

– Погоди-погоди, а вот Паша, Макс…

– Санек и Витька. Да, тоже одноклассники. Вот у них и спрашивай, кто ты такой. У них тоже все своим чередом идет. Давай, мне пора.

Снова гудки в трубке. После такой беседы мир, который был в моих снах, перестал казаться совсем уж противным. Здесь, похоже, совсем не лучше. Никому нет дела до чужих проблем. Может, разве что и я был таким же, а теперь мне это все аукается.

Можно еще, конечно, документы поискать, там наверняка есть и имя, и фамилия. А может, я вообще женат? Хорошо, если не замужем, бр-р-р. Только вот где именно я храню свои документы? Телефон в руке снова завибрировал.

– Ага? – уныло отзываюсь я, но, вспомнив о ковбое из своего сна, тут же добавляю чуть бодрее: – Что такое?

– Что такое, что такое, – в трубке раздался знакомый голос. Кажется, это был Макс. – Ты идешь с нами к Саньку сегодня или опять схалтуришь и скажешь, что у тебя дела? Если так, то мы уже готовы…

– Иду-иду-иду, – протараторил я так, что собеседник на том конце провода надолго замолчал.

– Удивил. Давно тебя с нами не было. Чего эт ты?

– Да вот, интерес проснулся. Ты меня заинтриговал своей историей про гараж Санька.

– А, это, – Макс, кажется, слегка разочарован.

– Ну и в компанию надо бы влиться обратно, конечно. Только таблетку от головы выпью и я, – посмотрел на себя в зеркало, – в принципе, готов.

Еще бы не быть готовым, если я даже не разделся, как пришел!

– Хорошо, тогда мы подойдем к тебе. Только Паша чет приболел, втроем пойдем.

– Ага, – насторожился я, – Что это с ним? Он вчера нормальный вроде был.

– Вот а сегодня ненормальный он. Не задавай дурацких вопросов, у нас так не принято. Через десять минут мы будем у тебя.

– Хорошо.

Я положил трубку. Прекрасно, конечно, что жизнь идет своим чередом. Но когда ты вываливаешься из нее на некоторое время и обратно уже никому не нужен – не самое приятное ощущение. «Хотел забраться повыше, а падать оттуда большее» – пропел в голове королек в мантии. Я выпил таблетку и сунул голову под кран с горячей водой. Надо выкинуть это все из памяти и вернуться к нормальной жизни. Пора уже.

***

Теплый ветер приятно продувает мокрые волосы. Денек знойный, сухой. Комфортно. На самом деле комфортно. И душу отчего-то греет мысль, что я снова в компании старых друзей. Неважно, чем мы идем заниматься, важно то, что мы вместе. Физически вместе. Вот Макс, вот Витек. Паша приболел, да и ладно, навестим попозже. После того, как вернемся из гаража Санька, так сразу и навестим.

– Вот зря ты от нас отклеился, – завел ту же шарманку Макс. – Мы же друзья, мы должны быть вместе. Всегда вместе. Вон, Витек, завел себе подругу, так она хотела его из компании утащить. Мы не дали. А ты вообще сам умудрился.

И правда, как это я умудрился? Может, на фоне этого разговора выспросить, что там происходило до того, как я очнулся в парке?

– Мы же тебя пару лет так толком не видели! – добавил Витек и все мои надежды покопаться в прошлом моментально растаяли.

– И Паша не видел? – я попытался уловить последний шанс.

– И Паша тоже. И Санек. Хотя этот тоже оторвался почти. Видишь вот, купил гараж, а нам ничего не сказал. Там же можно отлично время проводить.

– Так может, он для себя его купил? – предположил я.

– Как, для себя, олух? Совсем не слушал вчера?

Я покосился на Макса.

– Ты давай определись, писака я или олух.

– Ну что ты, – он размашисто ткнул меня в плечо, – я же по-дружески. Не обижайся, пожалуйста. Просто ты тоже нас обидел тем, что не навещал нашу компанию несколько месяцев подряд. Мы уже думали, что ты с нами и дружить не хочешь.

Внезапная мысль вспыхивает в голове:

– А разве, чтобы дружить, обязательно надо проводить вместе кучу времени? Если нет такой возможности? Ты же не знаешь, чем я был занят.

– Чем-чем, фигней страдал, наверно, как всегда. Вместо того чтобы с нами посидеть.

– Макс, брось, у человека все же дела были. Причины, – встрял Витек, осторожно поглядывая на Макса.

– Да ла-аа-адно, какие дела, – отмахнулся Макс.

Я остановился и посмотрел на своих «друзей». Нам всем на вид уже почти к тридцати.

– Почему вы ведете себя, как дети? – сорвалось у меня с губ. – Откуда этот эгоизм, эти детские фантазии, что если не собираемся, то все, больше не друзья? Может, я пропаду еще на пару лет. Совсем. И когда вернусь, то попаду к чужим людям?

– Нет, ну, почему же… – Макс замялся.

– Кстати, если уж ты называешь нас своими друзьями, оскорблять тоже нежелательно, – Витек как будто вырос на полголовы, а вот Макс, наоборот, съежился.

– Чушь несете, – отозвался он обиженно.

– Нет, дружище, – сказал Витек. – Мы говорим правду.

– Да ну вас к черту, – Макс махнул на нас рукой и зашагал прочь.

– Я как раз оттуда, – пробормотал я себе под нос, глядя вслед уходящему вдаль «другу».

– Дружба крепкая, не сломается, не расклеится, – раздался со второго этажа мелодичный старушечий голос.

– Ну баб Валь! – окликнул Витек старушку.

– А чего «баб Валь»? Уже и петь на собственном балконе нельзя! – притворно возмутилась старушка. – Все вы правильно сделали. Нечего с такими дружбу водить. О-ой, Васька, кушать хочешь, сейчас-сейчас.

– К Саньку? – спросил я, когда женщина скрылась в квартире.

– Поздравим с приобретением, – Витек подставил ладонь и я не без удовольствия дал пять. – Погнали!

***

Витек оказался на удивление хорошим собеседником. Честно признаюсь, я ожидал от него уровня Макса – не выше. Но все вышло совершенно наоборот. За долгой беседой мы так и не заметили, как добрались гаражного блока. Свернув в узкий прогон, мы вышли на разбитую дорогу и по ней, минуя ямы и провалы, кое-как доковыляли до ржавых ворот.

– Да, наверно, у Санька действительно нет машины, – задумчиво произнес Витек.

Внутри явно раздавались какие-то звуки. Я дернул за металлический уголок, который заменял воротам ручку. Внутри что-то щелкнуло, но дверь не поддалась.

– Мы не будем вскрывать чужой гараж, если заперто, – прокомментировал друг мои попытки открыть ворота. – Он живет здесь неподалеку, я добегу, проверю. Побудь здесь, вдруг он придет, пока меня нет.

– Хорошо, – согласился я.

Когда Витек скрылся за линией гаражей, в прогоне стало пусто. И жутко. Еще и эти звуки из гаража, от которых просто мороз по коже. Что-то постукивает. Что-то скребется. Нечасто, но зато эффектно – испугать это может кого угодно. Я снова дернул за обтертый металлический уголок, на этот раз посильнее. Дверь приоткрылась, оставив щелку, слишком узкую, чтобы я мог пролезть.

После недолгих стараний я оказался внутри. Вместо дощатого пола – горы земли. Ноги так и утопают в ней. Что Санек тут делает? Неудачный шаг и я полетел вниз. Черт возьми, мало мне вчерашнего!

– Эй, ты там живой? – откуда-то сверху раздался голос и посыпалась земля. Тут же показалась ладонь. Я ухватился за нее и вылез.

– Ого, вот это ямища тут! – удивился я и посмотрел на своего спасителя. – Санек?

– Угу! – с готовностью кивнул он.

В гараже довольно темно, но сквозь щель ворот пробивается достаточно света, чтобы охватить горы земли и яму, в которую я так неосмотрительно провалился.

– Слушай! – я начал отряхиваться и говорить одновременно. – Тут такое дело приключилось…

– Ты ничего не помнишь?

– Совершенно… Так, стоп. Ты откуда знаешь?

– Я же тебе друг или нет?

– Я не знаю.

– Друг. Позавчера ты был здесь, – Санек убедителен, как никто другой.

– Я помогал тебе здесь рыться?

– Ну-у, что-то в этом роде, – последовал уклончивый ответ.

– А конкретнее? – мое любопытство разгорается все сильнее.

– Нет, конкретику ты должен вспомнить сам. Главное, не нафантазируй.

– Да-да, я писака, знаю.

– Нет, не писака. Нормально ты пишешь, – Санек сделал шаг вперед и одернул рукав. – Хорошо, интересно. Правдиво.

– Ты читал?

– Нет, – честно признался тот. – Зачем мне читать то, что я и так знаю? Я даже знаю, что ты скажешь сейчас.

– Не знаешь, – искоса смотрю я на подозрительного парня. – Ты не можешь знать.

– Еще как могу, – подмигнул Санек. – Ты спросишь, что с Пашей.

Я замер с открытым ртом. Как с языка снял!

– Раз знаешь вопрос, давай ответ! – потребовал я. – Раз уж ты такой всезнайка.

Он определенно мне не нравился. И смотреть начал так нагловато, как я бы себя никогда не повел. Но все же – это друг.

– Сам посмотри, – Санек ткнул пальцем в яму.

– Но там никого нет, я же оттуда вылез и кроме земли…

– Смотри, – настойчиво повторил он.

Я осторожно приблизился к краю и посмотрел вниз, стараясь не упускать из виду своего подозрительного друга. Тем не менее, внизу я ничего не увидел.

– Там никого нет. Совсем никого.

– Эээй, мы идем! – раздался голос Витька с улицы.

Мы?!

– Всегда помни, кто твой лучший друг, – снова подмигнул мне Санек. Он топнул ногой и грунт поехал, а вместе с ним и я вновь скатился в темноту ямы. Напоследок мне показалось, что глаза его сверкнули изумрудным блеском, но тьма накрыла меня еще раньше.

– Вот любишь же ты в грязи валяться! – в глазах мелькнул свет. Витек работал руками, раскидывая в стороны грунт. Рядом стоял паренек, ниже нас ростом, чуток сутулый и совсем непохожий на того, что я видел буквально минутой раньше. – Как же тебя угораздило, а? А ты здесь чего устроил? – Витек обратился к Саньку.

– Ну, я… – промямлил тот. Заспанный вид и торчащие во все стороны волосы говорили о том, что его недавно выдернули из кровати.

– Потом поговорим. Ну-ка, вылезай!

– Здесь был еще кто-то, когда я зашел! – поспешил я поделиться новостью.

– У меня здесь заперто, всегда, – буркнул Санек, лишний раз подтвердив свое отличие от предыдущего Санька.

Может быть, он и вовсе мне привиделся? Я вспомнил зеленоглазого, бросился к Саньку, встряхнул его за плечи.

– Чудища бывают…. – начал я фразу, в надежде, что он ее закончит и выдаст себя. – Ну же, говори! – Я тряхнул его еще раз.

– Оставь меня!

– Говори! Ну же!

Мощный толчок отправил меня обратно в яму. Если первый Санек мне и правда привиделся, то, пожалуй, лучше уж общаться с ним. Настоящие друзья такого себе не позволяют.

***

– Ну, и чего мы с ним делать будем?

– Хрен его знает. Я не смогу убить человека.

– Но нам сказали сделать так, чтобы он молчал.

– И что? Можно как-то по-другому заставить его молчать. Не знаешь, что ли?

Голоса слились в сплошной шум. Как изображение в кино внезапно замыливается, а потом снова обретает четкость. Но голоса были знакомы. Это были голоса моих друзей. Или это и вовсе были не друзья? Я прокашлялся и голоса замолкли. Судя по тому, что я чувствовал ладонями – я был все еще в гараже. Глаза открываться отказывались. Я помню всего лишь два дня своей жизни, но ощущения были, словно прошла неделя. Ужасные сны, какие-то непонятные фантазии, потери сознания. Но если до сего момента меня складывалось впечатление, что у моей головы явные проблемы, то эти голоса…

Я решил не прикидываться, словно я ничего не слышал и открыл глаза. В сумраке гаража стояло пять фигур. Пятого я еще не видел, но когда он обернулся, его зеленые глаза светились, словно два фонаря.

– Что здесь происходит? – я попытался подняться на локтях, но земля подо мной была мягкой. – Я снова сплю?

– А что, похоже, что ты спишь? Быть может, тебе мерещатся твои копии в странных одеждах? Или башня? Или я?

Последняя фраза завела меня в тупик и уже готовое сорваться с языка «нет», застряло во рту.

– Похоже. Очень похоже, – попытался выкрутиться я и даже попробовал встать на ноги. Может, я, когда падал, ударился головой и просто не пришел в себя? – Почему мои друзья затихли?

– Кто тебе сказал, что это твои друзья?

– А… Ну… – я был ошарашен. Простой факт легко ломался элементарной логикой. Ведь я действительно думал, что они – мои друзья, лишь потому, что они мне так сказали. Хотя стоп, девушка, которой я звонил!

– Девушка, которой ты звонил? – зеленоглазый ухмыльнулся, точно прочитав мои мысли, – Ты хочешь, чтобы я и ее привел сюда, в доказательство того, что все здесь происходящее – лишь один большой фарс. Ты ведь дозвонился только ей.

– Мне звонил издатель!

– Я не могу учесть все факторы, сам понимаешь, – мой собеседник развел руками, ведь человеческая жизнь сложна, в ней много связей и чтобы оборвать все, нужно потратить очень много времени. Очень. А ты очнулся слишком рано. Я еще не успел все подготовить.

Я расслабил руки и рухнул обратно на землю. На самом деле, лежать так было даже удобнее.

– Подготовить? Что, к чему? Зачем?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

– Мне интересно, что происходит. Второй день творится всякая дичь, а я не понимаю ровным счетом ничего. Я даже не знаю, кто я.

– А вот это уже лучше. Тебе и не нужно знать, кто ты. Скоро все это будет неважно.

Вспыхнуло пламя и какая-то трухлявая деревяшка под самым потолком гаража начала коптить бетонную плиту. Я рассмотрел перекопанный пол и замершие фигуры.

– Они живы?

– Да, в некоторой степени они пока что живы. Но ты должен понимать. Все не так просто. Жизнь шире, чем вы, люди, представляли себе. Жизнь – это энергия. Преобразование. Поглощение и отдача. Живых существ гораздо больше, чем вы думали.

– Это прекрасно, ученым будет, чем заняться, но скажи, зачем я здесь? Зачем я нужен?

– Так надо. Тебя устроит этот ответ?

– Нет. Я решительно ничего не понимаю.

– Хорошо, что ты ничего не помнишь. Я вижу, что ты действительно не вспомнил ни своего прошлого, ни имени. Значит, наш первый этап прошел успешно.

Тут зеленоглазый смахнул пылинку с одной из замерших фигур.

– А знаешь, никто из них не доживет до следующего дня.

– Ты так и не объяснил ничего.

– Тебе правда так нужно знать? – он сморщил лицо.

– Да.

– Ты же все равно забудешь.

– Сейчас мне это важно.

Я уже смирился с тем, что встать не получится, но неприятный холод от земли полз по ногам и от этого ноги онемели совсем.

– Ладно. Расскажу, – зеленоглазый повалил одну из фигур на землю и уселся на нее сверху. – Так удобнее, – цинично заметил он.

– Ближе к делу. Почему я?

– Потому что у тебя широкие взгляды. Стереотипное мышление очень портит мозг. Практически убивает его. Однообразные задачи, простая жизнь, узкий круг интересов – такие люди доводят свой разум до отупения хуже приматов. Даже те, кто обычно показывает свой интеллект – ничуть не лучше.