Текст книги "Бундестаг"

Автор книги: Андрей Бычков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Андрей Бычков
Бундестаг

Пребывая в хаосе и отчаянии и не сознаваясь себе самому, совершая изумительные движения, неизбежно заканчивающиеся поражением – полупрозрачный стыд и пушечное ядро вины…

А ведь где-то были стальные люди, люди прямого рисунка иглой, начертанные ясно и просто, люди-границы, люди-контуры, четкие люди, отпечатанные, как с матрицы Гутенберга…

А я был только я – неопределенный, неясный, промежуточный, входяще-выходящий, бесполезный, лишний, сам себя изгоняющий, и никак не способный найти очертаний своей судьбы.

Я ничего не хотел делать и в то же время успевал довольно много, я шнырял, покупал ди-ви-ди-ромы, продавал. Ел в Мак’Доналдсах, за что ненавидел себя. Вечерами я смотрел какое-нибудь кино и сразу его забывал. Обжирался, снова обжирался на своих же коврах и на них же гадил, признавая свой кал священным и глядя, как он светится в темноте. А на утро, если не было дождя, выбрасывал его в окно с двенадцатого этажа, на машины, на крыши их машин. Как Иисус Христос. Потом плакал, ебался с женой, уходил на работу, покупал ди-ви-ди-ромы и вез их в троллейбусах, пересаживался в другие троллейбусы, привозил вместо ди-ви-ди-ромов деньги домой, и половину отдавал жене, а половину прятал, копил, а потом… потом просто сжигал.

Иногда я срал на головы своих современников прямо из окна, пока однажды не получил выстрел из пневматического ружья, из-за чего долго не мог садиться, стоял, стоял, пока не упал от усталости.

Долго так продолжаться не могло, и рано или поздно это должно было кончиться, и я ждал, ждал со всей злорадностью своего сердца, когда же это все, на хуй, кончится, когда же начнется наконец тонкий рисунок иглой…

Граф был такая же гадина, как и я, но только свистящий. Я-то никогда никого не мучил и не убивал, ни муравьев, ни птиц, а Граф убивал, да, блядь, убивал, ему интересно было исчезновение. Он начинал с растирания бабочек о стекло, растирал до прозрачности, а потом смотрел на меня с той стороны из-за стекла своей оскаленной мордой и радостно свистел:

«Не буди, сука, ни хуя нет!»

И тогда я снова плакал, ел суп, мне было жалко себя, я не мог решиться – замочить козла, там, или собаку. Но потом, когда я решался, Графу было уже не до козла, и не до собаки. Ему надо было «подавай человека». Да, блядь, «подавай человека»! А я, разве я мог решиться на «подавай человека»? И мною овладевал черный сплин. И я просто садил

...

конец ознакомительного фрагмента