Текст книги "Анекдоты Российской империи. Домашняя прислуга"

Автор книги: Андрей Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Хорошая у вас прислуга?

– О, очень хорошая!

– Исполнительная?

– Очень, ещё даже не успеешь приказать ей, а она уже исполняет.

– Как же это?

– А так. На днях, например, пришёл муж домой, только что я подумала, что надо его поцеловать, а она уже и поцеловала его.

– Матрёна, вычисти мне две пары ботинок.

– Ишь ты, две пары?! Нешто сегодня на четвереньках ходить будете?

– Барыня, а барыня, кохту-то вашу, стало быть, я пропалила всю.

– Как?!.. Ну, хорошо, после этого вы можете убираться вон, и я вычту её стоимость из вашего жалованья.

– Да ты, барыня, зря-то не надрывайся, не серчай, кохту-то свою всё одно не стала бы носить.

– Почему?!

– Да потому что всю-то я её заржавила, стало быть.

Барыня наняла деревенскую прислугу.

– Смотри, Параша, – говорила она, уходя из дому, – без меня никого не пускай в квартиру, потому всякий народ ходит, воры и мошенники.

– Слухаю, барыня.

– Смотри же, никого.

Вечером барыня возвращается домой.

– А барин разве со службы не приходил ещё домой? – удивлённо спрашивает она свою прислугу.

– Как не приходил, почитай три раза приходил.

– Так где же он?!

– А кто ж его знает, где. Недавно был ещё тут, подле дверей, кулаки все об двери обломал, колокольчик оборвал да мне грозил бока намять.

– Что ты говоришь?!

– Право слово! Часа два под дверьми стоял, а как ты, значит, приказала не пущать никого без тебя, я и не пустила его.

– Аграфена, я ухожу, а ты вычисти птиц.

– Каких, барыня?

– А вот, канареек, что в клетке висят. Да ты чистила когда-нибудь?

– Сколько раз!

Барыня возвращается.

– Ну, что, вычистила?

– Вычистила, вычистила, ни одного пера не оставила на их. Вот токмо не знаю, как жарить али варить теперь прикажете их?

– Авдотья, притащи-ка ты мне мой старый башмак из спальни.

Авдотья идёт в спальню. Через некоторое время обиженная возвращается назад.

– Ну, что ж ты?

– Вестимо, что: кликала, не идёт, а нешто мне такого борова с места-то стащить!

– Какого борова?

– Да ведь ты старый башмак приказала из спальни притащить.

– Ну!..

– Ну, а ён брыкается.

– Кто, башмак?!

– Ну, да – супруг, значит, твой.

– Что?!

– Ну, вот… сама же завсегда старым башмаком его зовёшь.

– А, что, Лукерья, господа твои дружно живут?

– До того дружно, что один от одного не отстают ни в чём: уж ежели барин в три часа утра вернётся домой, барыня беспременно в пять.

– Ты довольна местом али нет?

– И где там довольна, ежели никакой свободы нет.

– Зачем же живёшь?

– Я не всё барынино бельё в свой сундук успела перетаскать – вот, как до полдюжины соберу всего, беспременно откажусь.

– Я, Аннушка, не могу держать вас у себя: к вам постоянно ходят кумовья, чужие люди. Я ещё понимаю, если бы родня…

– Так чаво же ты раньше-то, барыня, не сказала мне о том – пущай бы тогда, заместо кумовьёв, двоюродные братья ходили бы ко мне.

– Матрёна, что ты сделала?

– А что?

– Да ты карманы зашила мне!

– А вижу я так, что завсегда пустые они у тебя – ну, думаю, чаво им зря болтаться, так вот и позашила их.

– Дуня, Дуня, что это ты делаешь?!

– А што?

– Нос свой вытираешь салфеткой.

– Так что ж из того: он чистый, я его, чай, раньше высморкала.

Деревенская прислуга готовит чай.

– Марья, ты чашки чем вытирала сейчас?

– Обыкновенно чем – подолом.

– Что?! Да ведь я дала тебе полотенце!

– Так мало бы што дала, да оно чистое совсем, так я к празднику его думала сберечь.

– Какая ты хорошенькая, Настя!

– Стыдитесь, барин: всего семь рублей жалованья платите, а с куплиментами пристаёте!

– Митревна, ты, что, от места-то свово отошла?

– Знамо, что так. По моему характеру на таком месте невозможно жить.

– А что так?

– А то, что у нас с барыней скусы разные совсем. Она всё больше любит щи да пироги, а я – дичь всякую да цыплят.

Правила для петербургской прислуги.

1. Обворовывать господ не дочиста.

2. Давать волю языку, но отнюдь не рукам.

3. Иметь двоюродных братьев не больше дюжины.

4. Промывать не только окна и двери, но и косточки своих господ.

1904

– Маша, тебе какого цвета на платье купить?

– А вот, обождите, ужо у барина вашего спрошу, какой цвет мне больше к лицу.

– Что за безобразие: опять у меня раскрыт стол и кто-то рылся в нём!

– Извините, барыня, это я.

– Вы?!

– Да-с, я искала бильеду, которое вчера вам передала от Анатолия Ивановича.

– Что?.. Да как вы смеете?!

– Извините, барыня, но мне надо было их сличить.

– Что?..

– Я хотела узнать, кому из нас двух он их нежнее пишет-с.

– Маша, как же не стыдно вам, вы такие сплетни рассказываете про меня!

– А что же именно, барыня?

– Как что?.. Да хотя бы то, что у меня десять любовников.

– Извините, барыня, обсчиталась…

– Слушай, Марья, сегодня у меня много дела, и кто бы ни пришёл, говори, что или меня дома нет, или что у меня голова болит…

– Ин ладно, скажу.

– Ну, то-то, помни раз навсегда: у меня для гостей в этот день всегда болит голова или меня дома нет.

Вскоре после этого раздаётся звонок в дверь.

– Дома барин?

– Дома-то дома, но токмо у них сегодня голова болит.

– Жаль. А когда я мог бы увидеть его?

– А когды хотите, окромя среды, потому что у их в эфтот день, по положению, завсегда голова болит.

В конторе для найма прислуги.

– Мне кажется, у вас характер дурной, строптивый, спорить любите.

– Нет, спорить я не люблю, а ежели что не по-моему, так я просто чем ни попадя хвачу.

В конторе для найма прислуги.

– Всё хорошо, одно только прошу, чтобы к вам ваши старые знакомые не ходили.

– Не сумлевайтесь, старые не будут ходить – я на другой же день, как поступлю, новых себе заведу.

В конторе для найма прислуги.

– Вы почему с последнего места работы ушли?

– С барыней не поладили.

– Из-за чего?

– А из-за барина.

В конторе для найма прислуги.

– Аттестаты есть?

– Сколько угодно.

– То есть как это сколько угодно?!

– А оченно просто: мне их за три рубля десять штук земляк один изготовил и от графов, и от князей, и от генералов. Вам от кого угодно-с?

Барыня принимает прислугу.

– А почему вы, милая, с прежнего места ушли?

– Да что, барыня, неловко как мне не у русских-то жить.

– А кто они были: французы?

– Нет, не французы, а вегетарианцы.

Наём прислуги.

– Гости ходят к тебе?

– Нет, барыня.

– Приятель есть?

– Есть, да он ушёл бить неприятеля.

В связи с начавшейся Русско-японской войной в Российской империи производилась частичная мобилизация, при этом нередко призывались запасные старших сроков, в возрасте выше 35 лет.

– Чисто горе, Афимьюшка, с этой войной!

– И не говори, родная!

– Страсти, что делается: состоявших на службе усылают, в скорости, того и гляди, запасных потребуют… И выходит таперича, что из ополченцев второго разряда, из бракованных придётся нашей сестре куманьков брать. Грехи!..

– Наняли дачу?

– Нет ещё.

– Почему?

– Мне нравится Лахта, мужу – Озерки, дочери – Стрельня, сыну – Поповка, а прислуга хочет в Новую Деревню.

Утром.

– Матрёна, вот вам телеграмма, отдайте её.

– Слушаю-с.

Вечером.

– Матрёна, телеграмму отдали?

– Точно так.

– А квитанция где?

– Квитанции он не дал мне.

– Да вы кому её отдали?

– Да куму на папироски отдала.

– Как куму?!

– Да вы приказали отдать, а кому – не сказали, ну, я подумала, чем её нищему или ещё кому постороннему отдавать, лучше куму её презентовать, и отдала.

– Катерина, приведи скорее первого попавшегося извозчика, я должен немедленно ехать по делу.

Приходит.

– Извините, барин, я не смогла вам этого сделать.

– Как так, почему же?

– А первый извозчик проехал, но только с седоком-с!

– Барин, а барин!

– Что тебе, Маланья?

– Вас спрашивает какой-то господин по делу.

– Ну, что же, проси его в кабинет.

– А прикажите увести вашего сенбернара, так как они желают говорить с вами с глазу на глаз, без посторонних свидетелей.

– Ты чей это сапог, Акулина, чистишь?

– Моего кума.

– Что за безобразие?!

– Какое же безобразие?.. Сапог не хуже офицерского.

– Видите ли, Маша, я бы, пожалуй, держала вас у себя, но моя дочь очень недовольна вами: вы совсем не умели ей угодить.

– Уж не знаю, барыня, чем мне было ей не угодить, уж такой-то упористый характер у неё, не приведи Бог: я ей – своё, а она – своё… Ну, и как же я могу ей угодить?!

– Ты куда это летишь-то с письмом?

– В мелочную лавочку.

– Зачем?

– Барыня другу-то своему сердечному письмо послала отнести, а я, стало быть, допрежь того хочу, чтобы в лавочке-то его мне прочли, чтобы самой научиться, как следует такие-то письма писать.

1905

– Маша, приходил кто-нибудь без меня?

– Приходили, приходили…

– Что же ты не просила обождать?

– Уж вот как просила, поцеловать даже обещала, и хоть бы что, всё-таки ушли.

Барыня нанимает прислугу.

– А ты вообще подолгу привыкла на местах жить?

– Подолгу, барыня, подолгу… на одном месте почитай три месяца прожила.

– Ну, что, довольны вы новой прислугой?

– О, да. Сравнительно с теми, что были до неё – просто золото!

– Всё умеет делать?

– Нет, делать она не умеет ничего, но, вообразите, она живёт у меня уже неделю и до сих пор ни одним дурным словом меня не обругала.

Барыня нанимает прислугу.

– Почему ты, Лукерья, с последнего места ушла?

– Да как же, барыня, было не уйти, когда от барыни токмо одну ругань с утра до ночи слышишь, а от барина с утра до ночи одни токмо любовные слова.

Барыня нанимает прислугу:

– Горячее тебе от меня будет…

– Нет уж, барыня, ты меня от этого уволь: муж у меня в деревне был больно горяч, так не за тем я сюды приехала, чтобы это самое горячее и от тебя ещё получать.

Прислуга:

– Барин жалится, что водочки много выходит… А, кажись, куда бы ей выходить: только мы с ним двое и пьём её.

– Лукерья, изволь вытереть пыль, почистить платье, вымыть окна и обтереть двери.

– Ну, уж эфто вы оставьте! Сами можете сделать.

– Что ты говоришь?!

– А то и говорю, что сами всё это можете сделать. Потому нанимали меня токмо, чтобы комнаты убирать, обед стряпать да с мопсей вашей гулять, а потому, окромя эфтих дел, ничего прочего делать не стану.

– Что думаете подарить в этом году своим прислугам?

– Я им на праздники никогда ничего не дарю.

– Это почему?

– А я обыкновенно перед праздниками отказываю им, за какие-нибудь провинности, от места.

– Ну, что, Матрёна, давно на месте живёшь?

– Вторую неделю.

– Что так часто места-то меняешь? На хорошую барыню никак не попадёшь?

– Нет, барыни все были оченно даже хорошие – одна беда в том, что ни один барин по вкусу мне не пришёлся.

Барыня долго звонит в дверь. Наконец, прислуга открывает.

– Что это значит, Фёкла?! Звоню, звоню, не открываешь…

– Да нешто долго звонили?

– Раз десять звонила.

– Извините, барыня, не слыхала.

– Как же не слыхала, когда я чуть колокольчик не оборвала?!

– Ну, уж совсем это напраслину, барыня, вы говорите… Обыкновенно все десять разов звонили, как всегда.

Наём прислуги.

– Видите ли, я бы хотел человека бойкого, смелого…

– Об этом не сумлевайтесь, и того, и другого хошь отбавляй: два года в хулиганах состоял.

– Ты, милая, умеешь ли ухаживать за барыней?

– Ещё бы не уметь-то, когда я сама два года в барынях жила.

Деревня в городе

– Анна, кто придёт, говори всем, что меня дома нет, и не впускай ко мне никого. Прими только одного Петра Ивановича.

Проходит час, другой. Барыня входит в кухню.

– Ну, что, не был никто?

– Как же, были.

– Кто?

– Да Пётр Иванович.

– Где же он?

– Я сказала ему, что чтобы он уходил, он и ушёл.

– Как же ты смела это сделать?! Я же сказала тебе: прими только одного Петра Ивановича.

– То-то и дело, что он был не один.

– С кем же он был?

– А собака ещё с им была.

– Анисья, куда ты дела письмо?

– А вы давеча в кружку велели его бросить.

– Да, но я забыла наклеить на него марку.

– Эка невидаль! Так давайте, я и марку брошу туда же.

Объявление. Очень способный, разносторонне образованный молодой человек предлагает свои услуги в качестве сторожа, дворника, эконома, суфлёра, актёра, библиотекаря, кассира, воспитателя, фельдшера, кучера, альфонса, парикмахера и, наконец, портного.

– Барыня, вас какой-то господин спрашивает.

– А каков он из себя: брюнет или блондин?

– Эдакий… выпимши!

– Грушенька, здравствуй!

– Здравствуй, Феничка. Как живёшь? Что нового?

– Барыня моя влюбимшись, милая.

– Да ведь она замужем!

– А пойди, послушай, – разов десять в день кричит мужу: "Я не изменю своему рыжиму"!

Намёк на требования смены царского режима во время Революции 1905–1907 гг.

1906

– Анисья, ты опять что-то разбила?!.. Ах!.. Да ведь это старая севрская ваза!

– Ну, ещё слава Богу, что старая! А я так перепугалась и невесть что думала, что дорогое да новое!

– Что это ты, милочка, отошла от места-то?

– Да барыня у меня кума отбила: из писарей он! Как же мне было жить-то? Этак-то я и остальных четырёх могла лишиться!

Барыня:

– Вот тебе, моя милая, от меня на праздник, а барин тебе особо сделает подарок.

Прислуга:

– Спасибо им, они уже сделали мне подарок, хороший. Всю жизнь буду помнить… (Утирает слёзы передником).

Барыня:

– Я тебя не понимаю. Объясни толком.

Прислуга:

–Да барин за мной шибко ухаживали. Проходу не давали…

Барыня (вне себя):

– Ты лжёшь! Этого не может быть, где у тебя доказательства?!

– Вы, барыня, хорошенько вглядитесь… Доказательства у меня на виду-с.

– Как, вы сами убираете комнаты?!

– Да, я прогнала свою прислугу.

– За что?

– Страшная нахалка: вообразите, куда бы мы с ней ни пошли, все меня принимают за прислугу.

– Марфа, вы опять не полили цветов, и они завяли – я право стану мужу жаловаться.

– Ну и жалуйтесь, а я барину расскажу про ваши шашни с соседним жильцом.

– Имейте в виду, чтобы к вам кавалеры не ходили!

– Ко мне кавалеры не ходят, а на извозчиках ездят. Я не какая-нибудь и с обормотами знакомств не завожу.

– Что господа: дома? Принимают?

– Гм! Да-с, принимают-с!.. Только тех, что хорошо на чай дают!

– Барин дома?

– Никак нет-с. Ушли.

– Один?

– Нет, с собакой.

– Знаешь, мама, у нас Марфа удивительная политиканша!

– Чем?

– Да помилуй, я как-то говорю ей, что блюда надобно подавать с левой стороны, а она отвечает: "Барышня, мы не в Государственной Думе, где левая сторона пока имеет преимущества!"

При найме прислуги.

– Послушай, милая, ты нанимаешься?

– Нанимаюсь.

– Что же, ты в комнатах убирать можешь?

– В комнатах быть могу.

– А обед готовить можешь?

– И обедать могу.

Среди прислуги.

– Скажите-ка, Марья, почему это вашего барина называют тайным советником?

– Должно быть потому, что никому неизвестно за что его сделали советником.

– Катя, можно к тебе прийти сегодня ночью – поздравить с Новым годом?

– Сегодня я абонирована: меня старый барин поздравляет.

Прислуга:

– Сударь, пожалуйте расчёт.

– Это почему?

– Ваши папиросы мне не по вкусу.

Прислуга разговаривает по телефону:

– Нет! Вы сегодня в гости к моим господам не приезжайте. Сегодня я еду на дачу навестить своего кума.

– Ты теперь так часто бываешь в доме тайного советника С. За которой из девиц ты ухаживаешь?

– Откровенно говоря, за девицей, которая с меня снимает пальто.

Прислуга:

– А у моей барыни никак друг сердечный завёлся: она всё кричит «Я не изменю своему рыжиму!»

– Рыжего, чертовка, завела? К моей тоже один лысый ходит…

– Авдотья, я потеряла ключ от буфета, беги за слесарем – надо вино к обеду достать.

– Зачем же слесаря звать?! Одна доска из спинки отлично вынимается!

– Я охотно приняла бы тебя, моя милая, но ты не принесла мне аттестата с последнего места, и я не знаю, почему ты ушла от своих прежних господ.

– А разве я вас, барыня, спрашиваю, отчего вы отказали вашей прежней прислуге?!

1907

– Абсолютно никаких свобод у нас нет!.. Помилуйте, я, столбовая дворянка, урождённая княжна Полуполтинникова, не имею права разбить морду своей хамке-горничной! Ведь это же возмутительно!.. Поневоле позавидуешь покойнице-матушке, которая при крепостном праве этих гнусных челядинцев не только увечила, но даже и на тот свет отправляла!

– Барыня, а вправду в газетах пишут, что будто по ночам на Невском пришпехте очень много «котов» гуляет?

– Да.

– Так дозвольте, я как-нибудь сбегаю на Невский и изловлю одного кота, а то уж больно мыши одолели.

– Анна Васильевна, зачем у вас по всем комнатам кнопки электрического звонка? Ведь вы не держите прислуги?

– А это для того, что иной раз мне захочется позвонить и позвать самое себя.

– Послушайте! Иван Петрович дома?

– Никак нет-с: они отдыхают.

– Но ведь это чёрт знает что – не может же он отдыхать целый месяц!

– Не извольте беспокоиться, сударь: они уже 3 недели как в тюрьме.

Среди прислуги.

– Твои-то анафемы подарят тебе что-нибудь?

– Посмели бы не подарить! Я им такую забастовку устрою… Всю посуду переколочу.

– Ну, что, Акулина, как живёшь-можешь?

– Ох, Степан, не спрашивай: хуже худшего.

– На худых господ нарвалась?

– Господа-то хорошие, да дворники никуда не годятся: один рыжий, другой плешивый… чёрт их забодай!

– Признавайся! У моей жены есть кто-нибудь?

– Что это вы, барин, помилуйте!.. За полчаса до вашего прихода последний гость ушёл!

1908

Он:

– Приходи, Маша, сегодня ко мне в кабинет, мы устроим конференцию…

Горничная:

– Как бы барыня из-за этих конференций не взбесилась.

Он:

– Я уже уговорил её сделать предохранительную прививку!

Первая Пастеровская станция, где делались прививки против бешенства, в Российской империи появилась в Одессе 11 июня 1886 г. В том же году открылись станции в Санкт-Петербурге, Москве, Самаре, Варшаве и ещё более чем в 20 российских городах.

Прислуга:

– Если вы, барыня, будете ко мне придираться, я вас назову таким словечком, от которого не то, что извозчик, но даже современный критик покраснеет!

1909

– Барыня, какие фрукты подавать: для гостей или хорошие?

1910

– Это невозможно, Акулина! Ты отвратительно убираешь комнаты! Я сегодня нашла на этажерке такую пыль, что просто ужас. Наверно, целый месяц этажерка не вытиралась.

– Ежели месяц, так это, барыня, не моя вина, потому я у вас служу только две недели.

Заботливый отец, живущий в глухой провинции, отправляя свою дочь в Москву, где она рассчитывала поступить на службу, обратился к ней на прощанье с такими словами:

– Ну, вот, ты будешь жить в большом городе. Береги себя, дитя моё: путь добродетели тернист и узок.

– Не бойтесь за меня, папаша, – отвечала дочь, – я по нему совсем ходить не буду.

– Ты, Гриша, сюртуки или спинжаки больше любишь носить?

– А что?

– Да господа сегодня на Кавказ едут, так я не знаю, что тебе лучше оставить из баринова платья.

– Если вы не прекратите, барин, амуры с вашею женою, так я буду принуждена искать другого места!..

Хозяйка (нанимая прислугу):

– Надеюсь, вы будете знать своё место?

Прислуга:

– О, да, мадам, ваши последние три прислуги всё мне о вас рассказали.

1911

Гость:

– Где тут звонок позвать горничную?

Мальчик:

– Звонку тут нет, а вы сделайте так: трахните хорошенько сестрёнку по голове, она разорётся – горничная и прибежит. Я всегда так зову прислугу.

– Матрёна, опусти это письмо в кружку!

– Да кружка-то у меня, барыня, сметаной занята, в ведро нешто бросить?

– Барин дома?

– Нет-с…

– Значит, ушёл?

– Никак нет-с…

– И дома нет, и не ушёл?! Так чем же он занят?

– Они-с повесились.

1913

– А теперь, Мари, зажгите свечу и проводите барона…

– Не стоит и зажигать, барыня. Они всё равно погасят её в передней.

Мать (приведя дочь на службу):

– Будьте благонадёжны, барыня, останетесь моей дочкой довольны!

Хозяйка:

– Прежде всего, я требую от прислуги безупречной честности.

– Не беспокойтесь, барыня, я всегда твержу детям: "Если вы видите перед собой даже кучу денег, не прикасайтесь к ним, а то, неровен час, они, быть может, сосчитаны".

1915

– Фёкла, завари мне чашку травки – там в буфете есть два сорта. Я нездорова.

Немного погодя.

– Фёкла, что ты мне подала?

– Отвар из травы.

– А откуда ты взяла траву-то?!

– В буфете не нашлась, так я из вашего турнюра повыдергала.

Турнюр (от франц. Tournure, «осанка, манера держаться») – модная в 1870–1880 гг. принадлежность дамского туалета в виде подушечки, которая подкладывалась сзади ниже талии под платье для придания пышности фигуре.

– Однако, Акуля, барыня-то, видно, у тебя добрая, вишь, какой павой она тебя наряжает.

– Она-то?.. Захотела! Да у такой скотины и жить-то бы не стоило: а всё это барин.

– Вы рассчитали вашу прислугу. Но ведь она, кажется, аккуратно исполняла свои обязанности?

– Да, но она начала исполнять и мои.

– Извините, сударыня, я давно уже хотела доложить вам, да не смела-с… От барина просто житья нет, так они за мной ухаживают, – слов нет.

– Что-о?.. Как?!.. Поль ухаживает?! Каким образом?

– А вот извольте посмотреть, в каком я через них положении.

– Поверь мне, Настенька, твой поцелуй мне во сто раз вкуснее, чем поцелуй моей жены.

– Ещё бы!.. И Стёпа, ваш камердинер, мне то же самое говорит.

– Ой!.. Послушайте, Катя! Ведь я же просила вас сделать ванну из тёплой воды…

– Так ежели тёплой нет! Из одного крана течёт холодная, из другого – горячая… А откуда же я возьму теплую?!..

1917

Нынешняя прислуга.

– Вы хотите поступить на место ко мне, а ваши условия?

– Сорок рублей жалования, отдельная комната, восьмичасовой рабочий день, пять фунтов сахара, два фунта кофе, шестьсот грамм спирта, рубль на баню, а к хозяину не ревновать!

– Ах, Наташа, вы опять вечером подаёте мне утренний чай…

– Почему вы так думаете, барыня?

– Я прекрасно запомнила утренний чай: без хлеба и без сахара.

– Я тебя, пожалуй, найму. Водку пьёшь?

– А ни Боже мой! Разве что рюмочку, да и то с похмелья.