Текст книги "Арсенал эволюции"

Автор книги: Андрей Морголь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Руководство Сейма во главе с Верховным Волшебником быстро нашло его и вступило в переговоры, убеждая остановиться, но колдун ничего не хотел слушать, настаивая на своем эволюционном предназначении. Тогда волшебникам ничего более не оставалось, как уничтожить сумасшедшего коллегу, но они даже не догадывались, насколько тот стал силен. Сказание об этой битве, когда погибли под чарами колдуна четыре величайших чародея, сохранилось и по сей день. Хотя некоторые говорят, будто главы Сейма вовсе не умерли, а лишь покинули тела, переселившись в доспехи Верховного Волшебника, и вот теперь томятся там, ожидая реванша. Доподлинно известно, что доспехи в самом деле после битвы остались, но слуги Кащера их сразу забрали с собой, и больше сбрую никто никогда не видел.

Тем временем, узнав о гибели своих лучших представителей, Сейм организовал массированную облаву на колдуна, да еще и регулярную армию Великого князя подписали на это дело. Погоня вышла на след и гнала врага до самой западной границы Поляны, однако убить его так и не смогли. Кащер неизвестно каким чудом постоянно избегал неминуемой смерти и в конце концов со своей немногочисленной свитой скрылся в дебрях леса, где искать его уже никто не рискнул.

То, что лес принял изгоев с распростертыми объятиями, стало понятно уже через пару лет после произошедших событий, когда вдоль западной границы Поляны ночами стали появляться исчадия Кащера. Они нападали на скот и запоздалых прохожих, пугали окрестные деревни своим сиплым воем и абсолютно заслуженно получили название «пачвары».

Ухудшал обстоятельства еще и тот факт, что колдун добрался до волков. Закадычными друзьями людей тех и так назвать было сложно, а теперь они еще вместе со своими модифицированными прототипами – волколаками – на пару принялись выгрызать популяции мидлонцев, живущих рядом с лесом.

А хуже всего – это предательское поведение целой ватаги волшебников, жаждущих большей силы. Они возжелали присоединиться к сумасшедшему Кащеру! Естественно, об этом стремлении опальные чародеи никому не говорили, а так тихонько, бочком, повышмыгивали из Сейма – и бегом к злобному колдуну, трансформироваться. Обычных чародеев по-прежнему так и называли волшебниками, а тех, что сменили амплуа, – колдунами. Такая вот дифференцировка.

Ну а на самом-то деле пока все на Поляне шло вроде как неплохо. Человек такое существо – способен приноровиться к любым условиям. Не сказать чтобы нечисть совсем уж настойчиво доставала честной люд, особенно если не искать ночами приключений на опушке лесной чащи, а сидеть за стенами большой кучей с бдительной охраной. Но в последнее время совсем распоясались нечистые, все чаще стали ошиваться рядом с пограничными поселками. Пару раз под покровом сумерек твари осмеливались даже напасть на людей. И покусать умудрились кое-кого аж до летального исхода. Пачвары с волколаками стали вылезать из дебрей там, где про них только детям страшилки рассказывали, а вживую даже не видали, то есть на севере и юге Поляны. Вот и прибыл Скокс в Прилесье на разведку, где нежданно-негаданно повстречал пришельца номер два. Правда, если учитывать никем не замеченного пребывания на Поляне моего соседа Леонтия Палыча, – то номер три.

Глава шестая, первопроходная

Когда оба моих собеседника выговорились, за окнами уже начинало светать. Халдей Игмат давно дрых за стойкой, и мы с Горланом несказанно ему завидовали: сказывалась накопленная усталость у меня и количество выпитого у градоначальника. Арлета больше не появлялась. С улицы начал доноситься шум просыпающегося поселка.

– То есть, как я понял, Мстислав Радзивилл обратно возвращаться даже не пытался?

– Угу, – поняв суть вопроса, кивнул Горлан.

– А как меня перекинуть домой, вы тоже не знаете?

– Не-а. – Стеклянный взгляд старосты говорил о том, что в данный момент врать он физически не может.

Я вопросительно глянул на волшебника – тот лишь отрицательно покачал головой.

– То есть полная безнадега… – Я все пытался вспомнить, что Леонтий Палыч рассказывал о своей обратной телепортации, но тщетно. – Ладно, чего вы от меня хотите?

– Знаний! – воскликнул Горлан, выпучив глаза и подняв наставительно указательный палец. – Нам нужны знания твоего народа! Помоги Мидлонии побороть Казмад и нечисть, дай нам новое оружие! Веди нас за собой! Этот безумный князь со своими грязными советниками в Гладе уже совсем ни на что не годится!

Приступ едва разборчивого бормотания вконец лишил сил бравого градоначальника, и он уткнулся лбом в ладони, чтобы передохнуть.

– Ясно, – я обратился к Скоксу. – Ну а представители Сейма чего изволят?

– Вот не надо только воображать себя великим спасителем княжества Мидлонского от непобедимых врагов. В твоей никчемной помощи никто не нуждается, разве только глупые крестьяне, совсем не способные разглядеть твоей полной бесполезности. – Волшебник сделал паузу, возможно, чтобы перейти на другой, более любезный тон, однако получилось лишь продолжить в том же духе: – Ты знаешь ситуацию, чужак, и мне от тебя ничего не нужно, только меч. Разумеется, за разумную плату.

– Зачем он тебе?

– А вот это уж совсем не твое дело, – отрезал волшебник язвительно.

– Не знаю как у вас, но в нашем мире такие вопросы принято решать с утра и в трезвом виде! – нагло соврал я про особенности земного мелкого бизнеса. – Мне надо подумать. До завтра, приятель! – Я дружески шлепнул Горлана по плечу, отчего весьма неустойчивый староста Прилесья чуть было не рухнул на пол.

Выхватив из рук Скокса меч, я медленно поднялся и, покачиваясь, подошел к Игмату.

– Любезный, мне номер класса люкс, желательно с видом на лес, и утренний фреш, хотя можно и рассол.

Трактирщик приоткрыл глаз, выставил его на меня, потом закопошился где-то под стойкой и швырнул под нос ключ с деревянной биркой, на которой была грубо вырезана четверка. Глаз халдея захлопнулся.

– Благодарю, – буркнул я и принялся неспешно штурмовать лестницу.

– Советую принять решение до завтра, – раздался сзади голос волшебника.

Поспешишь – получишь шиш. Хотя на самом деле план дальнейшего времяпрепровождения мне и так уже давно пришел в голову. Меч, естественно, Скоксу продам – незачем лишний раз нервировать чародея. Но уж в торге буду стоять до упора, и плевать на его раздражительность. С другой стороны, кто знает этих мидлонских фокусников! Может, у них обманывать людей почитается великим подвигом, и насыплет мне волшебник целую горсть местных денежек, за которые я с радостью смогу купить аналогичное количество семечек. Нет, лучше поменять меч на какую-нибудь действительно качественную вещицу, которая может быть актуальной и здесь, и в моем мире.

Вступать по совету нетрезвого деревенского старосты в конфликт с нынешней властью я совсем не намеревался – ищите других бунтарей. Думаю, с оппозицией здесь дела обстоят не совсем демократично. Да и чему новому я смогу научить полянцев? Пороха мне точно не изобрести, Америки не открыть. Разве что велосипед смастерить смогу, если еще сами не докумекали. Нет! Останусь, пожалуй, здесь – в Прилесье. Скорее всего, там, на Земле, я умудрился сорвать какой-то довольно серьезный эксперимент, и остается надеяться, что в ближайшем времени его попытаются повторить. Этим и надо будет воспользоваться. Правда, видимо, опять все испорчу организаторам.

Лестницы трактира сверху соединялись коридором, освещенным парочкой свеч, из которого можно было попасть в четыре комнатки, расположенные аккурат над трапезным помещением. С противоположной стороны прямо посредине вниз спускалась еще одна лестница, ведущая, наверное, в хозяйственные помещения с кухней и покоями хозяина. Несколько удивила нумерация апартаментов. Сначала я прошел мимо третьей комнаты, следующей была первая, затем вторая, и уже под конец – четвертая. Мозг выдал сразу несколько вариантов: либо товарищ Радзивилл Первый чего-то намудрил с банальной арифметикой в процессе интеллектуального облагораживания полянцев, либо трактирщик был отъявленным двоечником, либо здесь успело поработать местное хулиганье. Также сей феномен мог объясняться мерами конспирации. Хотя, если честно, настоящая причина была мне крайне до лампочки, так как врученный ключ подошел к обещанному четвертому номеру. Тем более что на Поляне встречалось гораздо больше явлений, достойных моего удивления.

Я открыл дверь и проник внутрь. Люксом в комнате и не пахло, зато настойчиво попахивало чем-то незнакомым и не сказать чтоб очень уж свежим. В полумраке узкой, как пенал, комнаты удалось разглядеть небольшой оконный проем на противоположной стороне. В конце помещения слева развалилось нечто вроде кровати, а посредине, прямо под окошком, стоял стол. Многообразие мебельной обстановки дополнял здоровенный сундук, на первый взгляд умеренно обшарпанный, который приютился втихаря в правом дальнем углу и, скорее всего, на полставки выполнял функции табуретки.

Я подошел к окну и выглянул наружу. На улице уже вовсю шло броуновское движение крестьян по своим делишкам. Кто тягал на горбу охапки сельхозинструментария, кто скотину на пастбище, кто детей в школу. Или где тут малых припахивают? А лично я твердо решил сейчас завалиться дрыхнуть: мне после работы в ночном клубе не привыкать отходить ко сну, когда основная масса только выходит трудиться.

С сундуком я пока решил не мучиться, да и не внушал он доверия как надежный хранитель имущества. Правда, обыскивать покои в поисках другого укромного местечка совсем не хотелось. Меч я предпочел просто запихнуть под матрас в надежде, что его не погрызут местные клопы. Мало ли что тут они жрать привыкли. Остальные причиндалы повытаскивал из карманов и сгрудил на стол.

Едва забравшись на кровать, я отрубился как пятилетний мальчик после восьмичасового рабочего дня на заводе.

Незнакомый мир преподнес мне сон без сновидений и гул в башке, когда я, наконец, проснулся. Да уж, бывало, конечно, после бурной ночи к утру заносило не понять куда. Но чтобы так!

За окном еще не стемнело, и я, осматривая обстановку, понял, что события прошедшего дня – вовсе не продукт моего воспаленного сознания. На столе кто-то заботливо оставил стакан с мутной зеленоватой жидкостью, хоть я отчетливо помнил, что в этот раз точно закрыл за собой дверь на ключ. Горничная?

Проведя ладонью по отросшей щетине и причмокнув пересохшими губами, я протянул руку к, возможно, спасительному напитку. После небольшой дегустации выяснилось, что к заказу клиента Игмат отнесся ответственно и не забыл насчет просьбы про рассол. Осушив стакан до дна одним махом, я запустил механизмы нормальной жизнедеятельности, что, собственно говоря, и позволило заприметить мою аккуратно сложенную на сундуке одежду. Надо бы отметить, что к действиям такого порядка я генетически не предрасположен и снисхожу до них только в самых необходимых случаях, которые за всю жизнь со мной случались от силы раза три. А так обычно расшвыриваю все равномерно в радиусе двух метров от кровати. На этот раз перед сном кроссовки я скинул точно, а вот чтобы с остальным так обойтись – это вряд ли. Поэтому вывод напрашивался однозначный: меня раздели! И окончательно я убедился в этом, когда обнаружил на полу носки, послушно лежащие друг рядом с другом параллельными курсами. Такие выкрутасы уж точно не в моем стиле! Это ж надо было так в сон провалиться!

Я взметнулся со своего лежбища и тут же ринулся шерудить под матрасом. Клинок оказался там же, где лежал с ночи. Успокоившись, я оделся и проверил карманы – пусто! Ах да, ведь на столе все свалено. Хотя кому в этом глухом средневековье могли понадобиться документы на машину, кошелек с непонятными бумажками и разрядившийся мобильник с ключами впридачу. Ну что ж, раз все в порядке – пора и в свет выдвигаться. Надо было повидаться с волшебником и провести с ним сделку. А затем найти и выспросить Горлана, что он помнит о вчерашнем разговоре, не изменились ли его планы на трезвую голову, и обсудить условия моего пребывания в Прилесье. Очень уж я сомневался, что оно будет безвозмездным.

Однако вскоре, вопреки всему, организм выдал такую первостепенную задачу, которая мигом затмила все вышестоящие: срочно требовалось найти уборную. Насчет особенностей сантехники Горлан вчера ничего не рассказывал, хотя мог бы намекнуть в общих чертах.

Пританцовывая в нетерпении, я выскочил из номера, закрыл дверь и нос к носу столкнулся с Арлетой. Она в охапке тащила всякий хлам с кучей дров, которые при внимательном рассмотрении оказались пучком стрел, деревянным луком, колчаном и веревкой. Кровоподтек под ее глазом сегодня приобрел уже более нейтральный, желтый оттенок, но в размерах пока и не думал уменьшаться. Оделась дочь трактирщика явно по-походному: в узкие грубые кожаные штаны, высокие ботфорты и теплую куртку, подпоясанную широким поясом. Вся экипировка имела зеленовато-коричневую окраску, отдаленно чем-то напоминающую камуфляж. Судя по решительному выражению лица, девушка целенаправленно намылилась на охоту, невзирая при этом на риск нарушения целостности мягких тканей вокруг второго глаза.

– Буэнос диос, красавица! – решил я поздороваться первым.

– Что? – Арлета недоверчиво покосилась на меня.

– День добрый, говорю, прекрасная незнакомка. Ну что, как спалось? Не сильно помешали ночью? – Я улыбнулся.

Вообще люблю улыбаться хорошеньким девчушкам, тем более что мимика позволяет выставить напоказ два ряда зубов и не выглядеть при этом оскалившимся.

– Нет, не сильно… – По ее лицу пробежала легкая тень смущения. Она даже украдкой, краешком рта улыбнулась в ответ, но тут же потупила взор.

– Не поздновато ли на промысел собралась? – спросил я, указывая на охотничьи причиндалы. – Времени сколько, не подскажешь?

– Два часа, как полдень был.

– Понятно…. Слушай, а где тут у вас клозет… Ну, в смысле, туалет? – Я бы еще, конечно, с удовольствием поболтал, но больно уж боялся опозориться перед новой знакомой мокнущими на глазах штанами.

Арлета на секунду задумалась, соображая, о чем идет речь, затем, сдержав усмешку, мило улыбнулась одними глазами:

– На улице, за трактиром. Там такая деревянная будка …

– Все, понял, с такими системами знаком. Ну, пойду я – дела важные. Еще увидимся. Расскажешь, кого подстрелила, договорились?

– Договорились. – Теперь красавица уже открыто улыбнулась.

Все, позитивный контакт налажен, потом вполне можно будет воспользоваться при необходимости. Я уже сделал пару шагов к лестнице, как вновь услышал ее голос:

– А рассол понравился?

От неожиданности пришлось ненадолго задуматься – и лишь потом удовлетворить любопытство дамы:

– Потрясающий напиток, амброзия богов, снизошедшая ко мне в трудную для организма минуту. Сама, небось, готовила?

– Да, и вам в комнату поставила, – радостно ответила Арлета.

– У тебя просто дар. Если здесь отыщется грейпфрутовый сок и тоник, я тебя еще коктейли делать научу… – Внезапно голову осенила гениальнейшая догадка: – Погоди…. Так, может, ты меня заодно и раздела?

А вот эта фраза поставила под угрозу весь тщательно налаживаемый до сего момента так называемый позитивный контакт: щеки деревенской красавицы зарделись пунцовым пламенем, взгляд уперся в пол, будто там тараканы профессионально танцевали румбу, а губы принялись предательски дрожать. Ситуацию надо было срочно сглаживать:

– Ты не подумай, мне же не так важно…. То есть важно, но не до такой степени. – Черт, что за бред я несу. – Короче, я это нормально воспринимаю, просто хотел уточнить…

– Мне папенька приказал, – сумела выдавить из себя Арлета и кинулась прочь.

Ладно, не катастрофа – на охоте успокоится, а вот я легко в штаны могу напрудить, и это будет натурально катастрофа. Запасного комплекта белья стрясти не с кого. Я пулей соскочил с лестницы, пересек трапезную и вылетел наружу. Занимавший свою традиционную дислокацию за стойкой Игмат открыл было рот, чтобы напичкать меня новостями или обрадовать счетом, но не успел, поэтому, скорее всего, зевнул (не зря же открывал рот) и шумно его захлопнул.

На улице я обежал трактир, тут же обнаружил взглядом искомую будку, подбежал к ней и распахнул дверцу. Оттуда, сидя в чрезвычайно неудобной позе, злобным, как обычно, взглядом меня встретил Скокс. Пришлось закрыть конструкцию.

– Скокс, твою мать, тебя что, родители закрываться не учили? – Терпение и мочевой пузырь начали играть в игру «кто лопнет первым».

– Я закрываюсь чарами! Тебя еще за аршин до двери должна была убить молния!

Эк мне подфартило с иммунитетом!

– А что, ваши могущества так же, как и все люди, в туалет ходят? Я думал, вы можете себе устроить этот важнейший процесс как-нибудь по-другому, да еще и с пользой для дела. Слыхал когда-нибудь про вторичную переработку сырья?

– Нет! Но как-то слышал об одном слишком наглом чужеземце, которого закрыли точь-в-точь в таком туалете на пять лет, потому как однородные вещества нужно хранить в одном месте.

– Тогда тебе там поселиться надо, могу помочь перенести вещи! Ну, скоро ты? – Я уже вовсю отплясывал вокруг будки замысловатый танец, выискивая взглядом альтернативу в виде каких-нибудь зарослей кустарника. Как назло, таковых поблизости вовсе не наблюдалось.

Скокс, догадываясь о моем нынешнем состоянии, конечно, мог из природной подлости задержаться еще на полчасика, но оказался выше таких примитивных приемов, поэтому вскоре освободил место.

После того как я оправился и вышел, мир стал восприниматься совсем иначе: вместо лихорадочного поиска нужного объекта теперь вдоволь и не спеша можно было насладиться созерцанием окружающей среды незнакомого мира. Взгляд медленно принялся окидывать окрестности: частокол из сдерживающих все напасти и стихии бревен, серых и угрюмых; прячущиеся один за одним неказистые домишки с покосившимися соломенными крышами; грязные дороги, радующие перепачканных детишек глубокими лужами; томящаяся в ожидании, как всегда, злобная рожа Скокса; группа тучных женщин, бодро шагающих куда-то с граблями наперевес, беззаботно и увлеченно переругиваясь. Так, стоп. Скокс! У нас же сделка.

– Ну что, уладили свои личные дела, теперь перейдем к общим? – спросил я волшебника.

– Давай, только быстрее – у меня нет времени!

– Ой, да ладно! Целый месяц ошивался тут без дела, а теперь вдруг в одночасье время поджимать стало? Ты мне по ушам не катайся – мы с тобой все сделаем обстоятельно. – Да, мне откровенно доставляло удовольствие действовать на нервы великому и ужасному чародею, которого боялась вся деревня. Меня-то Скокс не смог закошмарить.

– Что ты предлагаешь? Я думал, мы, как серьезные люди, быстро совершим обмен и разойдемся каждый в свою сторону, а ты отчего-то тянешь, словно торговец краденым… – Волшебник надменно скривил лицо.

А вот насчет краденого почти в точку попал фокусник.

– Что-то не нравится мне твое стремление по-быстренькому все провернуть, дружище. Краденое, между прочим, быстрее всего слить пытаются. Послушай, ведь ты еще совсем недавно слез с дерева, взял в руки палку и начал произносить членораздельные звуки, а уже пытаешься примитивно кинуть человека, в мире которого кидалово происходит каждую секунду на метр квадратный. Причем профессионала в этом деле. Ай-яй-яй! Как нехорошо! – я издевательски ухмылялся. – Ничего я тебе продавать не собираюсь. Мне нужен обмен, причем на другое оружие: качественное, новое, можно с инкрустацией брюликами, обязательно с инструкцией и, естественно, с доплатой, так как мой меч уникален и такого же тебе взять больше негде.

– Это с чего ты решил, что больше негде? Таких мечей по Мидлонии – уйма разбросана!

Волшебник нагло блефовал – заметно было и по наигранной интонации, и по слишком активной мимике.

– Да ты что? Как у вас тут все удобно. Скучно стало – достал меч, поговорил по душам, выпили с ним по чарке – красота! Как бы только это бытовое пьянство на пару с холодным оружием до поножовщины не довело. Ну и ладно, тогда покупай у того, кто предложит тебе дешевле, а я отдам свой экземпляр кому-нибудь другому. Найдутся, думаю, более сговорчивые любители потрещать с железякой. – Я развернулся и, как ни в чем не бывало, направился к трактиру, насвистывая что-то из Раммштайн.

Скокс не заставил себя долго ждать:

– Стой! Ладно, я согласен. Только… Какое оружие тебе нужно, где я его достану?

– Проблемы негров шерифа не волнуют, – ответил я лаконично – в надежде, что до волшебника дойдет смысл выражения.

Дошло!

– Пойдем к кузнецу Азиту, посмотрим, что у него есть?

– Верное решение, дружище. Быстро соображаешь. Давай глянем, что там завалялось у старого алкоголика-вдовца.

Немного помесив ногами грязь, которой, на радость свиньям и детям, здесь было в переизбытке, мы дошлепали к тому самому дому, напоминавшему техасское ранчо. Половину хором занимала непосредственно кузница, со всеми полагающимися причиндалами вроде печи, наковальни, целой коллекции молотов различных форм и размеров и груд разбросанного по всем углам бесхозного металлолома. При беглом осмотре в многообразии хлама под ногами, к моему разочарованию, ничего приличного вычленить не удалось. Одни ржавые подковы, плуги да пара кривых наконечников для стрел и копий. Ладно, поинтересуемся у хозяина. Кстати, где он?

Волшебник бесцеремонно распахнул ногой дверь в жилую часть дома. Н-да, в моей квартире даже после праздников бывает чище, и пустых бутылок поменьше. Кузнец мирно посапывал на полу в одной из комнат, накрывшись грязным рабочим фартуком, в обнимку с наполовину осушенной тарой, источая обычный в таких случаях аромат продуктов распада этилового спирта. Огромных сапожищ перед заслуженным отдыхом кузнец снять не удосужился. Надо же, как, по-видимому, был увлечен!

Размерами организма Азит уступал разве что быкам-осеменителям, собственно, как и полагается уважающему себя кузнецу. Поэтому чародей без капли смущения с криком «Встречай гостей!» со всей силы пнул того под зад. С таким же успехом можно потревожить щелбаном тираннозавра. Пришлось волшебнику вновь обратиться к помощи своих инструментов для создания полезной бабочки, а затем повторить процедуру с пинком. Кузнец потихоньку, с кряхтением, начал очухиваться, подниматься, пошатываясь, и рыскать из стороны в сторону опухшей физиономией.

– Не больно-то свежо он выглядит, – обратился я к Скоксу. – Недоколдовал, небось?

– На этого борова с полшара уйдет, чтобы он человеком стал. Хватит и этого для начала.

Тем временем кузнец обнаружил в своей руке то, что искал, и радостно, раскрутив профессиональным жестом содержимое, одним махом влил в себя все, что плескалось в бутылке. Затем, крякнув, размашисто вытер грязным рукавом рот, смачно выдохнул и, узнав Скокса, деловито произнес:

– Чем обязан, судари? – Азит скорчил выражение лица как у консультантов из магазинов бытовой техники, когда те предлагают клиентам помощь в выборе.

Выглядело это, по крайней мере для меня, весьма неожиданно, и я вопросительно посмотрел на волшебника.

– Велес [5]5
  Велес – бог подземного мира, хранитель богатства и домашних животных. Он дает людям талант, высокий рост, хороший голос, тонкий слух. Велес породнил человека с животными, научил использовать последних в хозяйстве.


[Закрыть], конечно, не поскупившись одарил его умениями, но все равно пяток лет назад местные отправили в город на обучение. Там заодно и манер поднабрался, – как бы мимоходом пояснил Скокс.

– А-а… – кивнул я.

Азит продолжал смотреть на нас услужливо и с готовностью, правда, периодически его взгляд соскакивал куда-то за спины незваных посетителей и при этом становился тоскливо-голодным. Я на секунду обернулся. Ну конечно! Некое подобие комода, стоящего у стены, гордо венчала непочатая бутылка вина.

Ладно, не будем долго задерживать хозяина, а то ведь в таком состоянии у мужика может и делирий приключиться, что имеет шансы закончиться летально, причем, учитывая массу кузнеца, – для нас с волшебником.

– Покажи-ка, дружок, этому чужеземцу, что у тебя есть из оружия, – попросил чародей.

– Лучшее из оружия, – счел уместным добавить я.

– Ага… Из оружия… Конечно! Извольте, господа, сию минуту, пройдемте за мной… – Азит по дуге, чтобы захватить вино, повел нас обратно в кузницу. – В последнее время оружия мало – времена тяжелые, оборону держать надо. Хотя есть кое-что из ценных экземпляров. Не раздавать же их этим, задери всех волк! – Здоровяк, покачнувшись, неопределенно мотнул головой.

Откупорив на ходу бутылку, Азит жадно приложился к ней, затем развернулся и с таинственным видом произнес:

– Здесь у меня тайник, только – тс-с!.. – Он приложил палец к губам, икнул, а затем торжественно схватился за валявшееся, казалось, без дела на полу железное кольцо и рванул его кверху, – нашему взору предстал вход в подвал.

– Прошу, – Азит изобразил приглашающий жест.

Я украдкой глянул на чародея, но тот без особых колебаний первым полез внутрь. Я шмыгнул туда следующим, а после спустился сам кузнец, подперев крышку какой-то железякой. Скокс опять что-то нахимичил чарами, и подвал залился ярким зеленоватым светом.

Тайник у прилесского кузнеца оказался знатным! Стены небольшого помещения сплошь были заставлены игрушками, столь близкими любому человеку, считающему себя мужчиной. Мечи, копья, секиры, луки, арбалеты, алебарды, палаши, сабли, топоры, ятаганы, палицы, булавы – чего здесь только не было! Глаза стали разбегаться, как дети после звонка с урока. Ну-ка, ну-ка! Я принялся увлеченно рассматривать товар, а кузнец тем временем решил прочесть короткую лекцию о кузнечном деле, временами прерываясь на вожделенный аперитив.

– Вся работа из лучших пород. Под Ледяными скалами просто превосходный материал. Мастера там – не чета остальным! Я у них брал эти вещи, чтобы здесь потом использовать как образцы, тренироваться. Руду в скалах добывают отменную, без сомнений. А те болванки, что привозят с Тросянских болот, – лишь для наконечников годятся, или ковать мечишки простым крестьянам. Ржавеют за полгода…. Вот, пожалуйста, на булаву гляньте, сударь! Вы такой нигде, кроме как на севере, не увидите! Что щит, что череп – в один присест ломает!

– В твоих руках и ложкой череп размолотить можно, – заметил Скокс.

Кузнец не обратил внимания и меж тем продолжал:

– А вот – секиры острейшие! Волколака на две части что вдоль, что поперек располосовать могут… А вот здесь…

Но Азита я больше не слушал, потому как нашел то, что надо. Передо мной висели две толстые изогнутые стальные пластины с выгравированной на них головой орла, которые с помощью кожаных креплений фиксировались на предплечьях, облегая их сверху. На конце каждой со стороны кисти было утолщение, из которого выходили три слегка изогнутых, как сабля, лезвия сантиметров примерно в сорок. Вниз от утолщений отходили золотистые дужки для захвата кистью. Вот это, понимаю, вещь! Действительно то, что мне подойдет, – когти! Пожалуй, идеальный выбор.

Учитывая, что кантоваться в неизвестной и потенциально небезопасной местности суждено было неопределенное количество времени, удобное оружие могло пригодиться в первую очередь. Так как мне по жизни приходилось размахивать кулаками гораздо чаще, нежели клинком, соответственно когтями пользоваться было как-то сподручнее.

После примерки выяснилось, что смертельные подружки сидят на руках идеально. Также на золотых рукоятках обнаружились небольшие рычажки, при нажатии которых лезвия плавно можно было запихнуть внутрь пластин, а при повторном нажатии они с веселым звоном выскакивали наружу. Я обернулся к кузнецу:

– Вот эти.

– Нет! – сразу выпалил Азит. – Когти продать не могу!

У меня аж сердце в пятки грохнулось от страха. Как «не могу»? Я же после этих красавиц на все остальное даже смотреть не стану! Это прямо как если наконец находишь на рынке самые модные калоши со скидкой в пятьдесят процентов – а они на размер больше, и последняя пара! Азит, видимо, тоже разволновался, поэтому отхлебнул больше обычного и продолжил:

– Они, сударь, сделаны из очень редкого материала, добываемого в самом сердце Ледяных скал! Я эти когти еле раздобыл! Да! Лезвия острейшие, волколака на две части… Что вдоль, что поперек… В один присест… И точить не надо – не тупятся! Материал, как я говорил уже, редкий – лалид! – Кузнец скосил глаза вверх и в сторону, производя вращательные движения свободной от бутылки рукой, словно пытался вспомнить какие-нибудь еще супердостоинства своих когтей.

И тут я с облегчением выдохнул: старый пройдоха просто-напросто набивал цену.

– Сколько? – серьезно и спокойно спросил я.

– Полторы тыщи! – тут же ответил кузнец, выпучив глаза.

Видимо, сам не ожидал, что замахнется на такую стоимость.

Скокс, до этого наблюдавший за всем происходящим со стороны вполне отрешенно, теперь от изумления подскочил на месте и вытянул лицо, будто у волшебника оно было резиновым:

– Каких полторы тыщи? Ты что? Им триста рублей красная цена!

Хм, рублей? Уже интересно!

Настало время вытягиваться лицу кузнеца:

– Помилуйте, ваше могущество, по миру пустите! Перун – он ведь все видит! Отдать такую вещь – и за триста. Я вам сто уступлю!

– Да пропьешь ведь все, какая тебе разница! Четыреста даю!

Солидный волшебник и громадный кузнец принялись торговаться, как две базарные бабки. Подумать только! Да, от подобных типажей я никак не ожидал коммерческих наклонностей.

Азит потихоньку в процессе сделки начал переходить на местный диалект с применением, скорее всего, малокультурных оборотов. Однако чародей оказался полиглотом, отреагировал моментально и принялся угрожать кузнецу своими возможностями. В общем, сошлись на семистах пятидесяти.

Когда мы вышли от предприимчивого кузнеца, выражение лица у меня, наверное, было как у маленького мальчика, которому добрый папочка только что купил ролики. Светилось оно, в общем, словно лампочка на двести ватт. Но мальчиком я никак не был, да и Скокс на доброго походил с большой натяжкой, о чем сразу же напомнил:

– Давай меч – и расходимся.

– А доплата?

– Какая доплата? Я за эти когти столько денег отдал! – возмутился волшебник.

– Ты что, совсем за дурачка меня держишь? Какие-то когти за говорящий меч, который к тому же волколака на две части в один присест! Что вдоль, что поперек! Проверено, между прочим! Подавись ты своими когтями!

– Давай сюда меч, негодяй! – Скокс кипел от ярости. – Ты меня разорить хочешь?

– Разорить? – Мой адреналин тоже разбушевался. – А я тут что в одиночку без денег с этими когтями делать буду? Крестьян втихаря ночью грабить? Мы же договаривались!

Проходившие мимо местные опасливо покосились в нашу сторону и заметно ускорились. Скокс в задумчивости смотрел на меч.

– Ладно, сколько тебе надо?

– Пятьсот рублей! – констатировал я.

– Ты что, коня купить решил? – с удивительным спокойствием отреагировал кудесник.

– Коня? Нет, с транспортом пока повременим. Здесь останусь, подожду. Может, свои объявятся.