Текст книги "По ступенькам со звёзд (СИ)"

Автор книги: Андрей Рябцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Андрей Рябцев

Андрей Рябцев

ПО СТУПЕНЬКАМ СО ЗВЁЗД

«– Пожалуйста, осторожней здесь, спускаясь со звезд», – эта фраза остановила капитана на лестнице и вывела из задумчивости.

Фразу вполголоса произнёс портативный лингвист, вшитый у Воронина за ушной раковиной.

– Please, be careful, downstairs, – кто-то негромко повторил эту фразу и Воронин понял, что его лингвист расслышал слово downstairs – «ступеньки», как down stars, и так и перевёл с английского – «вниз со звёзд».

У лестницы из космопорта, которая вела от медцентра, никогда не было много народа, не было здесь и такси, караулящих клиентов. Только на обочине стояло хилое полутораметровое деревце, среди его листвы выделялся старинный переносной лингвист, похожий на транзисторный радиоприёмник, позабытый на ветке туристом.

– Сan I help you? – раздалось с ветки.

– Ну и чем ты мне поможешь, говорящее дерево?

– Я очень хороший гид и переводчик, – «транзистор» на ветках перешёл на русский язык. – Я могу показать достопримечательности. Я клёвый… толмач.

Воронин присмотрелся. Верхушка деревца была как у ёли, а дальнейшая крона состояла из синих и зелёных листочков, похожих на тополиные. Тонкий ствол исходил из подушки мелких корней, которые покоились прямо на бетоне.

– Не беспокойтесь, я передвигаюсь самостоятельно, – заверило дерево. – Что показать вам в городе?

Капитан вздохнул.

Душа капитана тянула его тело в самый скверный бар на Альмейде. Тело уже предчувствовало, что для него это кончится плохо, но душе было на такие мелочи в высокой степени наплевать.

– У вас есть место, где собираются самые отъявленные подонки?

Считать ли чуть дрогнувшую листву удивлением, или это ветерок Альмейды?

– Да, – сказал гид ровным голосом. – Я знаю такое место.

И дерево плавно двинулось. Воронин заметил, что оно аккуратно перебирает по асфальту корешками.

Бетонный бункер нашёлся на самой окраине, рядом со свалкой. Над единственным входом сияла надпись «Выход».

– Кажется, это действительно, выход, – капитан достал из бумажника несколько местных банкнот и сунул в футляр «лингвиста» на ветке. – Если посидишь со мной в баре первые пятнадцать минут, заплачу ещё столько же.

Деревце приподняло и опустило крону, как будто человек пожал плечами.

За дверью оказалась скупо политая зелёным светом лестница, ведущая вниз, но зал освещался ярче. Публика была разношёрстной. В буквальном смысле слова.

Капитан опустился на диван за круглым столиком.

– Деньги на бочку, – из бокового коридора выскочило что-то человекоподобное. Воронин не разговаривая приложил его головой об стол.

– Капита-ан… – укоризненно протянул гид. – Это бармен.

– Простите, – к извинению капитан приложил банкноту.

Бармен отлепил голову от стола и привычно вернул в прежнюю форму ставшее более плоским лицо. Принял банкноту и отсчитал сдачу.

– У вас есть спиртосодержащие жидкости? Мне виски. Воду с углекислым газом. Лёд.

– А ты? – Воронин взглянул на деревце.

– Томатный сок. Литр.

Капитан кивнул.

– А можете организовать хорошо прожареный бифштекс из говядины?

– Можем, – бармен выразительно посмотрел на храпящего за соседним столом пьяного минотавра. – Если он не заплатит за выпивку.

Через минуту Воронин уже потягивал виски с содовой, а гид потихонечку всасывал томатный сок через корни, опустив их в тазик.

– Куда ваш рейс, капитан? – гид задал вопрос вежливости.

– Никуда. Меня списали, – Воронин налил ещё виски и опрокинул в себя, не разбавляя.

– А как с планами на ближайшее будущее?

– Я намерен надраться и подраться, – сообщил деревянному гиду Воронин. – Дайте только повод.

Древо долго подыскивало подходящий ответ, а потом порадовало капитана:

– Ни фига себе.

О своём приговоре капитан узнал здесь, на Альмейде, в медицинском центре космопорта. Он попал сюда, потому что бортовой компьютер заблокировал его доступ к пульту, датчики сообщили о проблемах со здоровьем, которое могло спровоцировать критические ошибки в управлении. Командование перешло к старпому, а по прибытии в ближайший космопорт, им оказалась Альмейда, капитан с ворохом лент отправился в здешний медицинский центр.

– Новые болезни появляются всегда, капитан, – доктор усиленно перебирал бумаги.

– Конечно, какой мир без новостей, – капитан улыбался. – Как звать новую кару?

Молодого медика смутила эта улыбка.

– Темпоральная опухоль Шварца, – губы поджались, выговаривая диагноз. – Ваша нога будет жить в ускоренном времени. Позже это затронет весь организм.

– Другими словами, путёвка в крематорий, – капитан продолжал улыбаться. – Я думал, что болезнь Шварца – сказка, из тех, которыми мамочки пугают детей, чтобы они не рвались в космонавты.

Капитан развлекался, наблюдая за волнением молодого врача. Капитан много раз уже слышал о своей неизбежной гибели и привык к тому, что это ни разу не сбывалось.

– Ну почему в крематорий… До появления первых симптомов ещё пара месяцев.

«Наверное, у него была тройка по психологии. И слава Богу. Иначе бы стал совать под нос туристические проспекты. „Как можно здорово провести остаток жизни!“».

– Почему бы не дать мне отработать последние два месяца на космофлоте?

– Вы прекрасно знаете капитан, что любой пульт управления снимает показания о состоянии здоровья оператора. Вас будет блокировать компьютер, а не мы. Человека с такой болезнью не допустит к управлению собой даже автомобиль…

От невесёлых мыслей капитана отвлёк возникший у их столика клыкастый кабан. Он сказал что-то на языке, который лингвист Воронина не знал.

– Этот кабаноид слышал, что вы уволились из флота, – перевёл Древ. – Он хочет вам продать миниатюрный дисколёт. У дисколета секретная система плазменной защиты от механического и лазерного оружия. Этот тип говорит, что на нём можно похищать людей для рабовладельческого рынка. Я бы от себя добавил, что дисколет этот не так хорош, как его малюют. Он отлично скользит в магнитном поле планеты, но стоит попасться на его пути крохотному кусочку магнита, как защитное поле идёт наперекосяк…

– Подожди, – перебил Воронин. – Я не ослышался, он предлагал мне поставлять рабов?

– Он считает это славным бизнесом.

Воронин облегчённо вздохнул. Вот они, настоящие подонки.

Хук справа вывел пирата из равновесия, а короткий прямой левой отбросил на пол.

Так всё бы было ничего, только лежавший у двери тинкторианец подал голос, что, плохо это – слабых обижать, и пусть этот землянин с ним выйдет на честную драку. Вся таверна радостно зашумела, ожидая побоища.

– Бармен уже ставки принимает три к одному, – раздался позади капитана голос Древа. – Против вас.

– Хорошо, валяйте, – голос Воронина гулко раздался по бункеру. – Только пусть он свой скафандр снимет!

– Это не скафандр, это такая у него хитиновая оболочка, – пояснил Древ.

– Как у жуков, значит…

Тинкторианец был ростом под три метра, против метра восьмидесяти воронинских. В весовой категории они были в одной, только клешни у тинкторианца составляли четыре человечьих руки в длину.

Тинкторианец встал напротив капитана в стойку, размахивая передними конечностями, как гигантский богомол, и шевеля усами, похожими на станцию радиоперехвата. Стойка, наверное, какой-нибудь их национальной тинкторианской борьбы, приёмов которой Воронин, конечно же, не знал.

Богомол махнул клешнёй, под громкие возгласы присутствующих, капитан увернулся, но лапа тинкторианца успела проехать зубчиками по его плечу, так, что кожа полоской слезла.

Тинкторианец повторил приём, но Воронин уже не стал дожидаться, а поднырнул под клешню, пригнувшись. Тинкторианец наклонился, чтобы цепануть землянина, а тот, пользуясь случаем, выпрямился и вписал в фасеточный глаз так, что искры полетели.

Только искры полетели не из глаз богомола, а из глаз капитана, потому как напряжение в глазах тинкторианцев – около шестисот вольт.

Воронин отскочил в сторону и проорал что-то на неведомом ему самому языке. Как бить морду тинкторианцу, если у него и морды-то нет? Одни глаза фасеточные, да щель рта под ними.

Танцующие движения богомола навеяли капитану мысли о правиле рычага и законах ускорения.

Ноги тинкторианца сгибались в коленных суставах назад, как у кузнечика, а клешни вращались в двух плоскостях, но ведь и там, до какого-то предела.

Богомол, приблизился и вновь замахал мельницей. Уклонившись от одного удара капитан не стал уклоняться от второго, а пропустил себе удар в ухо и, ухватив клешню повыше зубчиков, продолжил её движение. Тинкторианец пошёл за своей клешнёй, как пароход за лоцманом.

Так вот! Перед законами инерции все равны! Воронин подставил плечо и бросил бы тинкторианца через себя, но тот был такой длины, что плеча не хватило.

Тогда капитан провернул клешню богомолу за спину и подставил бедро. Нога богомола согнуться вперёд не могла, и Воронин бросил его на пол таверны, придержав за клешню. Воронин не знал, чувствует ли эта тварь боль, но вывернуть сустав на триста шестьдесят градусов и она не сможет.

Тинкторианец немного подёргался и прошипел несколько слов, которые консервативный лингвист капитана ещё не знал. За этими сверхцивилизациями не угонишься. А лингвист висевший над стойкой бара громко просипел 'Чистая победа' и в зале зазвучали аплодисменты. Аплодисменты, это дело, конечно условное, здешняя публика, кто как себя выражала, кто выл, кто лаял, кто стучал копытами об стол, а кто и просто бил по голове соседа металлической плошкой.

Уставший Воронин вернулся к столу. Он был удовлетворён.

– Неплохо дерётесь, – заметил Древ. – Это какая-то ваша национальная борьба?

– Угу, – согласился Воронин. – Фэнь Шуй. Ладно, когда перестанешь полоскать ноги в томатном соке, поставь на музыкальном автомате какую-нибудь музыку.

– Разбежался, – среагировало дерево. Но с места стронулось.

– Что обычно заказывают русские космонавты? – спросил Древ у бармена.

– Трава у дома. Ну там «И снится нам не грохот космодрома… а снится нам трава у дома, зелёная, зелёная трава…»

– Ладно, – Древ пощелкал клавишами автомата.

– Не та песня, – заявил Воронин, когда гид вернулся. – Это другая. Это Элвис Пресли.

– Название то же, только по-английски. А смысл… – Древ прислушался. – Ну, смысл, да – иной.

Воронин и так поневоле выслушивал перевод песни, который диктовал ему за ухом лингвист.

Мой городок всё также стар, – пел Элвис, – Я вернулся из дальних стран, и меня встречают… Вот, я вижу, бежит моя Мэри, золотистые волосы и губы, как вишни… Как здорово прикоснуться к тёплой траве, которая растёт у дома.

Но потом певец говорил, что на самом деле это был только сон, а проснувшись, он снова оказался в камере и перед ним священник – исповедовать перед казнью.

– Эта песня про меня, – буркнул капитан.

– Возвращаешься домой?

Капитан не ответил, только замахнул рюмку.

– Врачи обнаружили у меня темпоральную опухоль Шварца. Это та же смертная казнь, только через пару месяцев. Так что зелёную траву я уже не увижу. У бармена водка есть?

Древ совершил рейс к стойке, а заодно поставил ещё несколько песен на музыкальном автомате.

Бармен принёс бутылку водки и банку солёных огурцов. Пополнил таз томатным соком.

– 'Шкатулка с колдовством' – такое прозвище тут дали этому музыкальному автомату, – сказал Древ. – Его привёз на Элаген один землянин. Он хотел совершить на планете революцию с помощью рок-н-ролла. Считал, что рок-н-ролл вызовет резонанс в рабах на Элагене и они перестанут быть вялыми и покорными. Но он ошибся. Там его и похоронили. А аппарат этот контрабандисты перевезли сюда, чтобы развлекать астронавтов. Вы, люди – резонирующие создания. Мелодия резонирует с сердцем, ритм с мышцами, а стихи с разумом. Вот ты и срезонировал.

А портативный лингвист за ухом капитана автоматически переводил очередную песню Пресли: «Я наливаю себе миску супа из булькающего котла в каком-то депо. Мне холодно. Моя грязная шляпа надвинута на глаза. Я обхватил руками оловянную кружку и представляю, что это тебя я прижимаю к груди, я вижу, что ты машешь мне рукой, на берегу реки моих воспоминаний. И твоя улыбка навсегда во мне…»

– Ты специально поставил? – спросил Воронин. – Издеваешься?

– Сочувствую, – Древ оставался спокойным. – Может быть, и тебя кто-то ждёт на Земле?

– Ты чего в душу лезешь?!

Древ внимательно посмотрел на Воронина и объявил:

– У вас половой диморфизм.

– У меня болезнь Шварца, если ты о моём здоровье.

– Я не об этом. Это означает, что у вашего вида есть мужчины и женщины. Мы, например, размножаемся вегетативно.

– Бедолаги, – сказал Воронин.

– У вас, землян, у самих мозги набекрень, – успокоило его дерево. – У тебя там на Земле была такая особа, ну второго пола?

– Девушка? У каждого на Земле была девушка. Тоже любила слушать Пресли. Женщинам нравится, когда у мужчины голос густой, как ирландскоё тёмное пиво. Только она сейчас уже – молодая женщина и давно позабыла, что есть такой Воронин на свете.

– А ты ведь не забыл?

– Забыл. Вспоминал только изредка. Если уж совсем плохо было. Каждый раз когда погибал, понимал: умру и больше не увижу… А когда выживал, то забывал про это.

– Может попробовать тебе её увидеть?

– Ни к чему. Ни ей, ни мне. И вообще, ты мне дашь спокойно выпить?

Но он не угадал. Спокойно выпить ему не удалось.

– Арестован за организацию боёв без правил и подпольный тотализатор, – металлически говорящий лингвист был пристёгнут к поясу какой-то свиньи на паучьих ножках.

– Тебя ещё не хватало, – вздохнул Воронин.

Спящий минотавр приподнял голову и что-то проревел. Вшитый лингвист, если язык был ему неизвестен, переводил по эмоциональной составляющей звуков. «Как меня всё достало!» – перевёл он на этот раз.

Минотавр схватил полисмена за шиворот и поволок к лестнице.

– Надо валить, – сказал гид и махнул веткой в сторону кухни. – У входа ещё полицейские.

– Сколько?

– Пять с половиной, – деревце споткнулось об кастрюлю. – Полезай в котёл. Быстрее. Жми красную кнопку…

Котёл выстрелил в вертикальную шахту мусоропровода…

Воронин пришёл в себя от странных звуков.

Дерево-гид тянуло песню пьяным голосом, скрипучим, как осенний тополь на ветру:

«Капитан, капитан, подтянитесь,

Ведь подтяжка – это флаг корабля»…

Капитан огляделся. В свете двух местных лун неясно поблескивали очертания каких-то бесформенных предметов.

– Не коверкай песню, – проворчал капитан. – Где мы?

– На свалке.

– Логично.

Капитан попробовал шевельнуть ногой, но ему что-то мешало. Он посмотрел на свою голень и замер от ужаса. Древ проник корнями в его венозную систему и качал из неё кровь.

– Ах, ты сволочь! – Воронин сбросил с ноги гида и отфутболил в темноту. – Кровосос! Проник в доверие! Я думал он гид, а он – гад!

Капитан медленно брёл по направлению к огням космопорта.

– Верить нельзя никому, – он приостановился, пытаясь вспомнить, как правильно звучит эта фраза, и добавил: – Особенно, самому себе…

– Мне нужен билет на 107 рейс, – сказал он девушке в кассе. – Пора возвращаться в землю.

– Вы, наверное, хотели сказать – на Землю?

– А это как получится.

Не он свалился на голубоглазую Землю, голубоглазая Земля свалилась на него. Кинулась на их маленький звездолёт, прижалась бетонной площадкой, лишь в последний момент притормозив, чтобы не расплющить. Как мама соскучилась по своему ребёнку, проведшему каникулы далеко от дома. И, как мама, сразу принялась вываливать на него все свои новости, радио, голографическое телевидение, телепатическую рекламу и простые объявления по громкоговорителю космопорта.

Он воспользовался шатлом, чтобы добраться от экватора до Европы, потом пересел на старый добрый монорельс и жалел, что картинки так быстро проносятся за окном.

Кенигсберг оказался на прежнем месте и по-прежнему дождливым, Воронин шёл по улицам и ему нравилось, что капли попадают за шиворот. Настоящий дождь!

Он наслаждался жизнью и искал женщину, которую он хотел бы хотя бы ещё раз увидеть, перед тем как…

Это неправда, что в дождливом городе нельзя найти следы. Он нашёл их довольно просто и узнал, – она работает с туристами, показывает город. Тоже гид, дёрнула нерв мысль.

Он переоделся в штатское, приобрел билет на экскурсию и, вместе с японскими туристами, загрузился в красочный экскурсионный омнибус. Водитель, не робот, человек, развлекал туристов до прихода экскурсовода.

– А, привет, Леночка, – бросил шофёр и Воронин вздрогнул. Когда девушка вошла в салон, капитан сразу узнал её, хотя она и изменилась. Скорее уже Елена, чем Леночка. Спокойная и красивая. Ещё красивее, чем раньше. Тяжелые золотистые волосы стали тяжелее, а светлые глаза весело скользнули по туристам, не признав Воронина.

Электрический омнибус шел по городу, экскурсовод с золотистыми волосами и губами, как вишни, рассказывала истории. Как понял капитан, экскурсия была каким-то образом связана с музыкой, потому что она рассказывала про Гофмана и дом, в котором происходило действие сказки «Щелкунчик». Её мягкий голос лился из динамиков вместе с музыкой Чайковского:

– Тогда было принято наряжать ёлки на Рождество. Эта традиция до сих пор сохранилась в Европе, люди и сегодня верят в чудеса. Кенигсберг когда-то был немецким городом, потом немцы покинули его, но каждый раз на католическое Рождество в Кенигсберге идёт снег…

Капитан плохо воспринимал рассказ. Окна в омнибусе были открыты, он смотрел, как ветер пытается спрятаться в её волосах, и улыбался, как ребёнок на новогоднем утреннике. Воронин не мог отвести взгляда, наверное, в её причёске таился магнит для глаз…

– А вот отсюда известный астроном Бессель наблюдал за звездами. Однажды, он решил направить телескоп со звёзд на Землю. И тогда астроном увидел, что в этом саду гуляет женщина. И хотя его телескоп был рефлектор – он показывал все вверх ногами, Бесселю она понравилась даже в таком виде. Исследователь звёзд спустился в сад, познакомился с ней, и в скором времени она стала его супругой. Так иногда бывает, если оторвать взгляд от звёзд и посмотреть на Землю…

Потом их возили за город. Остановившись у мельницы, японцы, задрав головы, рассматривали, как крутятся крылья на ветру.

– Современному человеку очень трудно понять эмоциональное послание в названиях старых мелодий, – голос у неё был мягкий и слова хорошо различимы, хотя говорила она негромко. – Кто из нас раньше видел, как выглядит ветряная мельница? А мелодию Леграна 'Мельницы моего сердца' – слышали все. Вот теперь посмотрите, – она улыбнулась. – И составьте собственное мнение, не было ли ветреным сердце французского композитора?

Воронин стоял немного в стороне от туристов и дышал. Воздух пах летом, тёплой травой и нагретыми на солнце сосновыми досками.

– А вот этот мостик наглядно иллюстрирует мелодию «Мост над бурными» водами… Музыку, пожалуйста. А там под платаном накрыты столики, где вы можете попробовать натуральные сельские продукты.

Она поправила приведенные в смятение ветром волосы и поднялась по лестнице внутрь мельницы.

Динамики транслировали популярные мелодии, японцы наслаждались молоком и фотографированием. Воронин некоторое время колебался. Он решился тогда, когда в динамиках зазвучала та самая «Трава у дома».

Капитан нашёл девушку на смотровой площадке мельницы.

– Здравствуй, – сказал он.

– Привет.

И он понял, что она давно узнала его, просто не удивилась.

– Что привело вас сюда, Воронин?

– Границы этого мира.

Она отвернулась, и заговорила только через минуту, не поворачивая головы. Голос её уже не был ни мягким, ни спокойным.

– И вы полагаете, капитан, что я ждала вас все эти годы, как какая-нибудь Сольвейг? Ничего подобного. Больше мне делать нечего.

– Да, – согласился он. – Конечно, не стоило мне сюда приходить. Эта мелодия… Однажды я услышал её в чёртовой дыре, на самом захолустье Вселенной. И захотел тебя увидеть.

– Смешное совпадение.

Её голос прозвучал глухо и тихо, а портативный лингвист за ухом капитана, вдруг сработал, как тогда сработал на эмоциональный рёв минотавра, и перевёл: «Господи, а я ведь столько раз молилась, чтобы ты её услышал!»

Капитан вздрогнул. Это было посильнее, чем удар в шестьсот вольт из фосеточных глаз.

– Я… я пришёл проститься. Я ухожу в рейс, уже не вернусь. Это далёкое поселение.

– Ты думаешь, я поеду с тобой?

Какая-то птичка, кажется полевой конёк, рисовала ломаную траекторию над жёлто-зелёным полем.

– Нет, не думаю. Я просто хотел попрощаться.

Он повернулся и быстро спустился по ступеням.

По направлению к городу он шёл пешком.

А когда добрался, то нашёл местный бар и напился.

Утром тело капитана валялось на широкой кровати в гостиничном номере, в то время, как его душа осталась там, на мельнице, она свернулась клубочком на деревянном крыльце и грелась на солнышке.

Капитан заставил себя выйти в город и ноги сами его привели к тому месту, откуда Бессель наблюдал звёзды. Дети играли прямо на газоне, а пенсионеры на лавке двигали магнитные шахматы.

Капитану подумалось о «магнитах» в золотистых волосах…

…Он вдруг ощутил сначала, не увидел, опасность. Потом услышал крики. Посмотрел в небо. Над площадью завис небольшой диск, такого типа, как ему пытались впарить контрабандисты на Альмейде.

Несколько человеческих тел висело в воздухе – их медленно затягивало внутрь. Вселенские похитители людей.

Полицейский флаер сделал несколько выстрелов, но зарево защитной плазмы не пропустило ни одной пули.

Флаер опустился на газон и двое полицейских открыли огонь из огнестрельного оружия. Луч из диска полоснул по их ногам, полицейские повалились на газон. Обычное оружие не действовало.

«…Дисколет этот не так хорош, как описывают. Он отлично скользит в магнитном поле планеты, но стоит попасться на его пути крохотному кусочку магнита, как защитное поле сразу идёт наперекосяк…»

Кажется, так говорил Древ?

Воронин рванул к растерянным пенсионерам и прихватил доску с фигурами. Добежав до флаера, нырнул внутрь. Пристегнул ремни и, оставив кабину открытой, поднял флаер в воздух. От диска скользнул лазерный луч, Воронин крутанул «бочку», уходя от луча и, поднырнув под дисколет, выбросил горстью магнитные шахматные фигуры.

Выровнив флаер, Воронин увидел, что диск заваливается. Люди, которых до этого пытались захватить пираты, попадали на землю. Наконец, задев линию электропередач, дисколёт рухнул на асфальт и загорелся. Плазменное защитное облако осталось висеть в воздухе совершенно отдельно.

Воронин приземлил флаер рядом с лежащими на земле людьми. Девушка была в сознании, и вроде цела. Рядом стонал мужчина.

– Ну-ка, – Воронин подтащил мужчину к флаеру и приложил его руки к рулю.

Датчики водителя показали, что у человека сломано два ребра. Остальное в порядке. Воронин вернулся к полицейским. Ожоги были сильные, но из-за специфики лазерного оружия, без кровотечений. Он доставил пострадавших в госпиталь, прежде чем это сделали бы экстренные службы.

Потом некоторое время оставался у флаера, поглядывая на небо. Внезапно нервы дернула мысль – флаер не должен был допустить его, капитана Воронина, к управлению.

Капитан открыл кабину и приложил руки к рулю.

«Здоровье потенциального водителя в порядке».

Он не оставил врачей госпиталя в покое, пока не исчезли все сомнения – нога в порядке. Организм капитана – в норме.

Ботаник недоверчиво выслушал взволнованного высокого мужчину, назвавшегося космолётчиком.

– Да, есть на Альмейде такие умные деревца, не знаю уж, к флоре их отнести, или к фауне. Они толком не изучены. Раньше на Альмейде существовала гуманоидная цивилизация. Эти деревца были чем-то вроде домашних собак – дружелюбные любители пообщаться. Есть легенды, что Альмейдские деревца лечили больных. Запускали корни в кровеносную систему своего хозяина, каким-то образом определяли болезнь и вылечивали. Сама цивилизация исчезла, предполагают, переселилась в другую галактику, где условия получше. А свои ручные деревья они оставили на Альмейде. Так собачьи деревца и мыкаются, пытаются подружиться с туристами…

Он нашёл её, там, где и искал – у той же мельницы. Глаза у неё были тревожными, а волосы ещё более восхитительно золотистыми.

Он улыбнулся осторожно, боясь нарушить тихую неслышимую мелодию.

– Рейс отменили. И я должен кое-что тебе рассказать…

* * *

– Почему вы думаете, – недоверчиво проскрипел деревогид. – Что я сорвусь и поеду, только потому, что какой-то капитан с Земли приглашает меня в качестве Новогодней ёлки! Разбежался! Чтобы я нарядился в бусы и украшения, как девица на панели? Последний раз, когда я видел вашего капитана, он тогда ещё грозился чего-то там мне навешать…

– Он просил передать, что вокруг вас дети будут водить хороводы.

– Когда это он успел, наверняка не его… Трогательно конечно…. Ну, вот пусть своих заведёт, тогда подумаю.

– Ёлочка, зажгись – хором закричала ребятня.

– Вы что, олухи?! – просипел висящий на ветвях «транзистор». – Сейчас я, разбежался зажигаться! Пойте вашу песенку, как она там…