Текст книги "Необыкновенное чудо, или Национальные особенности нашего кино"

Автор книги: Андрей Резников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Фильм одновременно жизнеутверждающий и печальный, романтичный и реалистичный, детский и взрослый, забавный и серьёзный. Это кино того времени и больше никакого.

А вот названием фильма «Зелёный огонёк» (1964 г., режиссер Вилен Азаров) уже всё сказано – зелёным светом нас встречает жизнь и провожает тем же светом. Невинно-светлое кино, очей души очарованье. Зелёным светом встречает нас и всё советское кино 60-ых годов прошлого века. Оно в массе своей источает оптимизм, свет, добро, веру в лучшие, благородные черты человека. Даже если он не благородного происхождения. В этом есть и наивная романтика, но и – глубокая, сермяжная правда. Иначе оно бы так не трогало нас до сих пор. То кино умело непосредственно и непритязательно докопаться до истинной человеческой сути. Той сути, которая для многих современных популярных режиссёров, снимающих так называемую «чернуху», остаётся тайной за семью печатями. Поэтому мы с удовольствием вспоминаем фильмы из того, воистину серебряного века нашего кинематографа (если под золотым понимать киноклассику 20-30-ых годов).

В одной из главных ролей сыграла Светлана Савёлова (примечательно – в этом фильме её героиня носит фамилию самой актрисы). Её наивная, добрая, трогательная, хрупкая, обаятельная красота была нужна только такому же по складу кино. А затем, как говорится: «женский образ, создаваемый Светланой Савёловой в кино, оказался невостребованным».

Совсем другое по форме кино мы видим в «Тенях забытых предков» того же, 1964 года. Его создатель – Сергей Параджанов – легендарный, культовый режиссёр армянского происхождения. Сложный для восприятия. Но вызывающий восторг у сравнительно немногих счастливцев, воспринявших и понявших его сложное искусство.

В «Тенях забытых предков» – необычайно экспрессивное содержание, поданное в необычайно экспрессивной форме. Очень красиво, очень поэтично, очень этнографично, очень кинематографично. Безусловный шедевр. Это надо видеть, а не объяснять.

В 2010 году всемирно известный кинорежиссёр Эмир Кустурица назвал «Тени забытых предков» лучшей картиной в мире, снятой до сих пор.

Но фильм-ровесник «Теней» выдающегося Мастера грузинского происхождения (о великом грузинском кино будет отдельная глава) Михаила Калатозова «Я –Куба» ещё более экспрессивен. Первые полчаса идёт такой драйв от растленной кипящей буржуазной жизни, что аж в душе клокочет, словно там оркестр играет буги-вуги. А в голове извилины танцуют твист. Да и вообще весь фильм сделан с чрезвычайной выразительностью и чувством. По экспрессивности формы и содержания, по силе зажигания восстающего начала в человеке, по невероятному революционному пафосу «Я – Куба» можно сравнить разве что только с «Броненосцем Потёмкиным».

«Верность» Петра Тодоровского (1965 г.) – удивительно тонкий, умный и психологически точный игровой фильм о тонкой любви и нежности двух совсем молодых людей в годы войны, снятый с удивительной любовью и нежностью – точно в такт чувствам главных героев. И – как-то по-молодецки, прямо, по школьному озорно и игриво. И – по-нашему – с иронией и юмором – несмотря на то, что идёт война, и периодически режиссёр напоминает нам о горестях людей, в картине много смеха, шуток, да и вообще лента снята, как сейчас говорят, прикольно – с выдумкой, нестандартно, эмоционально, с приподнятым настроением – радость жизни чувствуется несмотря ни на что.

Трагедию войны можно обозначить по-разному – кровавыми баталиями, описанием непрекращающихся бед, напоминанием о тяжёлом, порой невыносимом быте того времени, а можно вот так, как здесь – на примере разлуки, возможно вечной, двух только что познавших счастье совсем молодых людей – война отнимает самое чистое, самое яркое, самое ценное – отнимает главный смысл жизни – любовь, а не только саму жизнь.

В короткометражке недооценённого кинорежиссёра Михаила Богина «Двое» (1965 г.) высота беспредельна, чистота кристальна. Без преувеличения. Можно смотреть её и как притчу, и как драму о преодолении воздвигнутых судьбой стен на пути высоких чувств, и просто как «светлую, романтическую и пронзительную новеллу о любви», как обычно пишут о ней.

Но – как не смотри, очистительная струя этого фильма непременно освежит вашу душу. Истинно говорю вам.

Когда висит камень на душе и слёзная туча давит, не облегчая свой вес ни одной пролитой каплей, нужно просто нажать кнопку пульта телевизора или плеера и посмотреть «Дети Дон-Кихота» (1965 г., автор картины – Евгений Корелов), например. Добрый, меткий юмор лазерным лучом раздробит все каменья, лёгкий бег светло-реалистичного повествования угонит тучу прочь, а благородный сюжет обогреет зенитным солнцем. Колоритные персонажи, находчиво выкранные прямо из жизни, со своими ординарными и неординарными поступками, скрасят и даже украсят наш повседневный быт, а, может быть, даже, на некоторое время превратят нашу жизнь в бытие. Свободная, великодушная интерпретация слов и актов действующих лиц (и действующих рож тоже) авторами картины поднимет настроение на протяжении всего приостановленного из-за онемения духа и выпрямления извилин времени.

В общем, когда такой фильм желает нам всей своей сутью всего хорошего – всё хорошее непременно приходит.

Глубокая, сильная, правдивая картина Виктора Соколова «Друзья и годы» (тот же 1965 год создания).

В ней – совсем другое настроение, совсем другой срез жизни. История взаимоотношений друзей из маленького приморского городка, рассказанная откровенно и правдиво и крепко привязанная к истории страны 30-50-ых годов. Дружба, любовь, неверность, предательство… Всё переживаешь вместе с героями в размеренном двухчасовом течении ленты. Светлые и тёмные чувства их взаимоотношений, светлые и тёмные стороны той действительности. И подлость кое-кого из них, подлость, которая ломает жизни окружающих и травит существование совершающим её. Но в те времена люди страдали не только от взаимной гадости, но и от мерзопакостности некоторых черт системы. Времена (среди многого прочего, хорошего) культивирования доносов и поддержки подлецов…

Выдающийся кинорежиссёр Лариса Шепитько умела совершенно не пафосно снимать фильмы о людях большой силы духа, высокого полёта и сложнейшего психического устройства.

Сами её фильмы – это высокий полёт. И глубина погружения в личность человека. С каждой новой своей картиной Лариса Ефимовна поднималась всё выше и выше, достигала всё больших глубин внутреннего поиска и погибла после того, как взошла на вершину своего «Восхождения» (об этой великой ленте речь идёт ниже). Таков и один из первых её фильмов с символическим названием «Крылья» (1966 г.).

Кажется, что фильм Эльёра Ишмухамедова «Нежность» (1966 г.) не есть творение рук человеческих – настолько он призрачен, бесстрастен, бесконечно добр и чист. Представляется, что небесный ангел незаметно спустился на землю и дарит тем людям, которые теряют то, что кажется им самым важным в жизни, возможно, самое лучшее, что есть на свете – чувство нежности. Любовь приносит не только радость, но и страдания. Спасает только нежность.

В картине нежность передаётся как эстафета, от одного человека к другому. Она как бы переходит из души в душу и удерживает героев от самого худшего. Три новеллы фильма объединены именно мыслью о важности и даже спасительности этого чувства, а не только общностью отдельных персонажей.

Нежность проходит по кругу главных героев трёх частей картины и, наконец, замыкает этот круг в конце. Неудачница любви последней новеллы воспряла духом и улыбнулась от внезапно нахлынувшей нежности к ней любовного неудачника первой. Интересно, что копируя последнюю сцену «Ночей Кабирии» Феллини, когда шумная, весёлая компания "заставляет" Кабирию улыбнуться, здесь режиссёр заставляет девушку ещё сильнее заплакать. А улыбаться она начинает, только когда нежность своими словами проявляет к ней парень из первой новеллы.

Удивительна роль замечательного музыкального сопровождения фильма – каждый кадр "носит" своё настроение главным образом в зависимости от той мелодии, что звучит за кадром (а мелодии очень ярки и разнообразны). Музыка как бы дирижирует всей картиной. Такого решающего влияния фонограммы на атмосферу происходящего чрезвычайно редко встретишь в мировом кинематографе.

Как мало иногда надо человеку, чтобы по-настоящему узнать окружающий и не окружающий доселе его мир, людей и себя – например, отличнику – взять и прогулять все уроки, в том числе важную контрольную работу. И как мало нужно выразительных средств художнику, чтобы показать такую вот неоднозначную по знакам, но абсолютно выдающуюся картину нашей обыденной жизни, как сделал Виктор Соколов в своём фильме «День солнца и дождя» (1967 г.)…

Передать камерой искреннее чувство, изменяющееся состояние человека и вырастание в эфире чего-то невидимого для глаза, но явственно ощущаемое сердцем – дорогого стоит. Это умел, например, режиссёр Михаил Богин. У него был киноязык, который не требовал слов. Ни закадрового текста, ни лишних разговоров персонажей.

Его картина «Зося» (1967 г.) – совершенно свободный рассказ о трёх днях войны в освобождаемой от фашистов Польше. Начало бурное – страшный рукопашный бой с немцами, снятый необыкновенно реалистично и страстно. Потом описание пары дней отдыха солдат и офицеров в польской деревушке, также поданное раскрепощённо и правдиво. С подробностями, несвойственными, в общем, советскому кино – с чрезмерной выпивкой и «жратвой», с иронией над антирелигиозной пропагандой командира.

Но главное – достижение режиссёром щемящей боли зрителя за несостоявшееся счастье влюблённых – русского офицера и красивой польской крестьянки. Счастье, не пришедшее по прихоти судьбы.

Очень свободный рассказ получился и у Игоря Маслённикова с Ильёй Авербахом в фильме «Личная жизнь Кузяева Валентина» (1967 г.). В нём всего лишь пара-тройка эпизодов жизни обаятельного оболтуса, второгодника-старшеклассника, который волочится за каждой юбкой, курит, пьёт вино с неожиданно объявившемся папашей, даёт уличное интервью телевидению, которое пленившись непосредственностью парня приглашает того на передачу, а потом испугавшись предсказуемой откровенности найденного героя, в последний момент его бросает… Лента поразительно прозрачна, свежа и легка!

«Родина электричества» (1967 г.) – настоящий киношедевр от великой Шепитько. Поэзия по форме и содержанию (спасибо и гениальному первоисточнику – тексту от Андрея Платонова), гимн человеку, его разуму и душе.

А какие портреты крестьян! А смелое для того времени авангардное джазовое музыкальное сопровождение!

Гениальная мелодрама Татьяны Лиозновой «Три тополя на Плющихе» (1967 г.) – на самом деле отчасти ощущается как трагедия. Потому что подлинная сила трагедии не в смертях и жертвах, а в личностном, внутреннем ощущении конца света. Абсолютной оценке прожитой жизни, как оказалось освещённой фальшивым светом закостенелого быта и поражение светом истинным, но светом таким недостижимым. Поэтому одно только выражение лица главной героини фильма, в последнем кадре внезапно испытавшей шок прозрения, под убийственную по силе проникновения музыку Пахмутовой стоит конечной улыбки той же бедной Кабирии из одноимённого шедевра Феллини, а одна эта картина Лиозновой – всей современной ей и так превозносимой французской «новой волны» вместе взятой.

Ведь что, казалось, особенного происходит на экране? Простая деревенская женщина приезжает в Москву продать подороже свою домашнюю ветчину, встречает на своём пути таксиста, ведёт с ним разговоры, поёт песню, а затем, после приглашения её водителем в кино, не может выйти из квартиры родственницы и возвращается с богатой выручкой и подарками домой в деревню.

А мы в результате получаем чувство чего-то бесконечно светлого и высокого. Таково необыкновенное чудо нашего кино.

Третья картина Петра Тодоровского – «Фокусник» (1967 г.). Чудной, слегка эксцентричный, грустно-поэтичный, дарящий радость фильм-фокус про чудного, слегка эксцентричного, грустного, поэтичного фокусника, дарящего радость окружающим его людям. Игра формой, игра света и тени в свете свето-теневого характера главного героя.

Документальные зарисовки Москвы и москвичей 67-го года. Строящийся Новый Арбат прямо на наших глазах в течение фильма.

ЧуднО всё. И – чУдно.

Хорошо-о!

Как после французского шампанского хорошо испить кристально-прозрачную освящённую родниковую воду, так после просмотра игривого иностранного кино хорошо припасть к источнику вечных истин.

Фильм Михаила Калика «Любить» (1968 г.) – признание в любви… любви. Прекрасные портреты людей. Грустная, красивая музыка Микаэла Таривердиева. Родные, яркие артисты…

И – абсолютная, кажется – недостижимая сейчас непосредственность происходящего на чёрно-белом экране. Одновременно: поэтичная романтика и реалистичность – удивительно органичное сочетание, так характерное для советского кино того времени.

Знаменательна картина Ильи Авербаха «Степень риска» (1968 г.). Больной, но умственно очень здоровый и такой умственно развитый-развитый гомосапиенс поставлен судьбой перед пропастью смерти. Он стремится перепрыгнуть эту пропасть, логически и довольно цинично (как и полагается умнику-разумнику) уговаривая проводника жизни – хирурга – наконец помочь ему совершить смертельно рискованный прыжок. Хирург после долгих раздумий соглашается. И тогда человека разума одолевает панический страх. Оказывается, человеку мало одного интеллекта – без духовных сил он превращается в «тварь дрожащую».

Но главный герой – не этот больной, главный герой – хирург. Его одолевают сомнения – во многом в его руках жизнь человека. Но когда решение принято, его руки не дрожат. О нём, как о сильной личности, о его высоком достоинстве и благородстве, в основном, и идёт речь в фильме. Сила и величавость, сыгранные силой и величавостью Бориса Ливанова.

Атмосфера картины получилась абсолютно естественной, события в ней ощущаются предельно достоверными. Одновременно – она поэтична, несмотря на кажущуюся прозаичность происходящего и простоту формы. Фильм заставляет глубоко задумываться и философствовать вместе с его героями. А, главное, он облагораживает при соприкосновении с собой и своим главным героем.

Такой же философский, мудрый, просветлённый взгляд чувствуется и в другой замечательной картине Ильи Авербаха «Монолог» (1972 г.). Казалось, банальная жизненная история одной семьи потомственного интеллигента-учёного (прекрасно сыгранного Михаилом Глузским), но сколько в этом скромном по сюжету фильме психологической точности, понимания людей и жизни, насколько верная констатация бездны и одновременно высоты человеческого существования! Разорванность и гармония людского бытия исключительно точно выражена и в музыке непризнанного гения Олега Каравайчука.

Те же эпитеты применимы и к киноленте «Неподсуден». Здесь тоже история незамысловатая, но глубоко трогающая нас, зрителей за живое. Она о том, как один гадкий случай меняет судьбы людей, ломает им жизнь. И в нём звучит сакраментальный вопрос – правильно ли мы поступаем в ключевые моменты своей судьбы?

Фильм, без преувеличения очищает нас. То есть даёт нам то, что в общем-то, и требуется от настоящего искусства.

Кинокартина, конечно, как и всё наше лучшее кино – в основе своей – про совесть, про её действенность и бездейственность. Но, как тоже полагается в великом отечественном кинематографе – абсолютная нравственная оценка здесь сочетается с такими тонкими нюансами человеческих взаимоотношений, что даже такое популярное советское кино простым никак не назовёшь.

Фильм был снят в 1969 году режиссёрами Владимиром Краснопольским и Валерием Усковым в период расцвета отечественного кино, когда настоящих шедевров снималось великое множество. Но не затерялся даже среди них. Он стал одним из лидеров кинопроката, а исполнитель главной роли – Олег Стриженов был признан за неё читателями журнала "Советский экран" лучшим актёром года.

Любовь есть вещь метафизическая, как бы вышедшая из потустороннего мира. Изобразить её на экране крайне сложно и далеко не всем режиссёрам удаётся. Фильм «Влюблённые» (1969 г.) Эльера Ишмухамедова ценен тем, что автор сумел уловить тончайший дух любви и передать его в своей картине. Для этого ему пришлось перейти некоторые изобразительные границы, использовать подобие психоделических приёмов.

Явственное ощущение любви не оставляет почти на протяжении всей ленты. Ослепительный свет, возбуждение, сладость, тревога, радость, боль… Передать словами широкую гамму великого чувства очень трудно – нужно большое искусство. И оно здесь есть – знаменитая сцена внезапного падения главного героя в бурную горную речку и его восторженного дрейфа по ней между острых камней, с плывущими в ней арбузами и поедания их в пенистой, чистейшей воде – одна из самых гениальных аллегорий любви в истории кино.

От точности психологии избранных индивидуумов, их диалогов, от свободного, доброго взгляда на жизнь в фильме Виталия Мельникова «Мама вышла замуж» (1969 г.) можно прийти в восторг. Это тот случай, когда вроде бы не сложная по форме и содержанию кинокартина раскрывает банальные на первый взгляд, но глубокие истины, несёт просветление, очищение и мудрость.

Каждый из трёх героев фильма – мать, её новый муж и сын-юноша (соответственно их играют Люсьена Овчинникова, Олег Ефремов и Николай Бурляев) – производит неизгладимое впечатление своеобразными, и, в то же время – узнаваемыми характерами. Буквально каждая сцена доставляет настоящее наслаждение и радость миросозерцания. Следить за мимикой, словами, действиями всех их вместе и каждого по отдельности, воистину – одно удовольствие. Тот же Ефремов вдохновенно передаёт попытки своего персонажа-работягу выйти из загульной холостяцкой жизни, стать примерным семьянином, сблизиться с совершенно другим по складу и знаниям пасынком. Недаром великий артист, как говорят, считал эту роль своей лучшей.

Овчинникова тоже играет вроде бы совсем простую рабочую, но сколько в ней чистоты и обаяния застенчивости, тяги к прекрасному, душевности, трогательности!

Та изюминка, без которой фильм потерял бы многое в своей невероятной притягательности и силе воздействия – музыка очень странного (до ненормальности), но гениального композитора Олега Каравайчука – щемящая, утончённая, трогательная, высокая, хрупкая, ломаная, неустойчивая, переменчивая… Как, оказывается, и жизнь самых обычных, «простых» людей, скрытая за внешней оболочкой грубости и примитивности. Что, вместе с Каравайчуком, и раскрывает Виталий Мельников в своей замечательной картине.

Картина Глеба Панфилова «Начало» (1970 г.) одновременно трогательна и иронична, драматична и комична, грустна и весела. Вот только страданий и боли она точно не приносит, а взгляд на жизнь и людей в ней – великодушный, любящий. А сколько в фильме живости и доброты! Сколько смеха над людьми сквозь любовь к ним! Сколько игривости и тонкого юмора! Сколько оптимизма и радости! Даже заканчивается картина не титром «конец», как обычно, а титром «Начало».

Гении европейского кино могли бы взять фильм Михаила Богина «О любви» (1970 г.) в пример. Причём, каждый кадр, наполненный теплотой жизни и жизненным смыслом в отличие от маложизненности, а то и безжизненности (холодной отстранённости, иллюстративности, искусственности) многих европейских шедевров. Да где только взять им таких душевных, открытых артистов? Да и такую пронзительную, невинно-высокую и полную любви музыку, сочинённую замечательным композитором Евгением Крылатовым для маленького шедевра Богина – кто им напишет?

О любви в этом фильме практически ничего не говорится. Словами. Но это возвышающее и, одновременно, заставляющее страдать чувство ощущается постоянно. Светлая тоска любви очень точно выражена и в музыке Крылатова. Главная героиня – исключительно чистой души человек – как будто парит над нелицеприятной действительностью, оттеняя своим духовным светом жизненный негатив вокруг себя. И это чувство полёта даёт и талантливые съёмки, и нежно обволакивающие и возвышающие звуки классических инструментов. При просмотре фильма мы словно поднимаемся в метафизические сферы и некоторое время живём воспоминанием о самом светлом, самом сокровенно-чистом, что было в нашей жизни.

Хороша короткометражная лента «Спокойный день в конце войны» (1970 г.) Никиты Михалкова. Уже в этой, дипломной работе будущего мэтра чувствуется стиль его кино – эмоциональный на грани эксцентричности, образно-концентрированный, живой, зрелищный, ярко-портретный, слегка утрированный. И русский дух, и русский многогранный, внешне простецкий, но внутренне сложный характер, и широкий, многонациональный образ России с её бесконечными просторами, полями, просёлочными дорогами, с казашкой, бьющей в колокол православной церкви – чувствуются уже здесь.

Четыре очаровательные киноновеллы о москвичах и гостях столицы составляют картину «В Москве проездом» (1970 г.) Ильи Гурина о москвичах и гостях столицы, ненадолго заглянувших в столицу. Лёгкие, воздушные, радостные зарисовки. И, главное – очень добрые.

Культовый фильм Киры Муратовой «Долгие проводы» (1971 г.) отличен своей почти документальной точностью показа реальной жизни и психологическими тонкостями взаимоотношений между людьми, прежде всего – матери и взрослеющего сына. Его драматургическая канва основана на банальности жизни. Но получился он совсем не банальным, необыкновенным. И человечным, подобно настоящему русскому кино вообще.

«Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты». Так можно сказать в целом о советской кинематографии 60-ых – начала 70-ых. Так можно выразиться и о картине Соломона Шустера «Пристань на том берегу» (1971 г.). И приведённая выше цитата из Пушкина точно описывает ощущения главного героя, вспоминающего своё короткое пребывание в прифронтовой деревушке во время войны и одну её обитательницу.

Фильм-видение. Проходит как мгновение. И смотрится как гениальное произведение чистой красоты. Так режиссёр увидел ту историю.

Когда Пушкин писал вышеприведённый стих, о своём адресате он искренне думал именно так. Но это не значит, что Керн была такой на самом деле – Пушкин её видел такой. То же самое можно, наверное, сказать и о девушке из «Пристани» – так понимал её герой Станислава Любшина, так показал нам её автор. А это самое главное – женщин (и всё остальное) мы оцениваем в зависимости от того, какие мы есть сами в глубине души. И они для нас всегда видения – любовь не может материализоваться…

Призрачность картины подчёркивается и кажущимися потусторонними переборами струн арфы, в принципе вообще каким-то неземным инструментом. Да и вся музыка к фильму (Бориса Тищенко) трогает и возвышает душу.

И здесь, наверное, лучшая роль прекрасной во всех отношениях советской актрисы Инны Гулая.

Ещё один маленький шедевр о военном времени советского кино – «Случай с Полыниным» (1970 г.) режиссёра Алексея Сахарова. Впрочем, почему «маленький»? Только потому, что название не так широко известно? На самом деле – фильм выдающийся. Здесь как раз та самая полная естественность и Правда. Не столько войны, сколько вообще – жизни – событий, героев, их взаимоотношений.

И персонажи в этой картине – богаты душой, сложны. И содержание глубоко, несмотря на свою внешнюю банальность. И форма к лицу такого содержания – крупные планы, крупные планы, очень крупные планы. И есть что крупнить – лица одухотворённые и живые, глаза устремлённые вглубь.

И драма большой, чистейшей души главной героини в исполнении необыкновенной, не имеющей "аналога" в нашем кино Анастасии Вертинской.

Но вывод нас не утешает,

Хотя и он совсем не помешает -

Что счастье нам не достижимо.

Но почему? Оно не постижимо.

В период с конца 50-ых до середины 80-ых у нашего отечественного кино был свой блестящий (золотой или серебряный – каждому на выбор) век – замечательные реалистичные, заряженные добром и душевностью, яркие по сюжетам и персонажам фильмы лились, казалось, нескончаемым потоком. Поток сей постепенно замедлял движение и окончательно остановился где-то в политически бурлескной второй половине 80-ых, когда, как и страна в целом, отечественное кино в целом превратилось в дурно пахнущее и противно булькающее болото.

Но в этот великий кино-век всё же мало было лент сложных по форме – Тарковский, Параджанов и Абуладзе были исключениями из правил. И вот Лариса Шепитько тоже вполне укладывается в ряд этих выдающихся «элитарных» кинорежиссёров.

Её «Ты и я» (1971 г.), к примеру, это не только своеобразный поиск по киноформе, но и незаурядные находки, не только правда жизни, но и правда бытия, не только точно, ювелирно уловленные нюансы психики человека, но, главное, тут разобрана психология незаурядных по внутреннему складу людей. Таким образом, сложность формы здесь полностью соответствует сложности внутреннего содержания картины.

Не могу не отметить и потрясающую, разно-Образную в зависимости от развития сюжета, местами пронизывающую до глубины души музыку Альфреда Шнитке к этой ленте.

Вообще, к фильмам нашего неординарного классического кино приложили руку лучшие композиторы страны, музыкальные классики, что ещё более увеличивает значимость и силу отечественного кинематографа.

Удивительная всё-таки вера в добро, любовь и другие лучшие качества человека была у Михаила Богина, снявшего всего четыре картины до своей эмиграции в середине 70-ых. Причём искренняя, не надуманная вера. Это очень заметно по его фильмам. К теме своей ленты «Ищу человека» (1973 г.) – поиск людей, потерявшихся после войны – Богин подошёл абсолютно неказённо, неофициально, с открытой душой, с полной самоотдачей и очень ответственно. Видно, что продуман каждый штрих картины, каждая деталь, начиная от подбора артистов, прямо-таки подогнанных друг к другу по внешности, если их персонажи оказались близкими родственниками.

Фильм снят не только душевно и чувственно, но и умело, мастеровито. Документальные и художественные кадры сочетаются идеально, во многом благодаря ненавязчивой и предельно реалистичной манере повествования. И, в тоже время – сложной по своей структуре из-за виртуозного монтажа. Прекрасные, иконоподобные крупные планы лиц героев сменяются скрупулёзным показом предметов и событий, оставшихся в памяти потерявшихся, по которым они и находятся. Или не находятся.

Есть художники, приносящие послание Оттуда, Свыше. Очень тёплое и светлое послание. Очень незаметно и тихо. Из таких – режиссёр Виталий Мельников и композитор Олег Каравайчук. Когда они вместе творят, происходит что-то перевёртывающее обыденное представление о мире. Мы, не сходя с места, оказываемся там, где нас никто не ждёт (или ждут всегда) – на Том свете, на Небесах. Хотя, почему Там? Нет, свет этот, нам только кажется, что мы уже отправились Туда. Самое удивительное, что частицы рая, оказывается, находятся вблизи нас, мы только это не замечаем… Зато замечают и показывают Виталий Мельников и Олег Каравайчук. И получается, что неприметная простая рабочая Ксения с неказистой внешностью (из фильма «Ксения, любимая жена Фёдора» 1974 года выпуска) – на самом-то деле – святая! А в живущих рядом с нами на первый взгляд грубых людях – ангельские черты. А мы-то и не замечали раньше! Как стыдно-то!

«Кто я такая, чтобы держать сына на коленях? И сама отвечаю – женщина, которая любила и которая после первого поцелуя попросила вечности», – читает главной героине дочка подруги. И тоже самое мы читаем на лице будущей матери Ксении.

А есть в нашем кинематографе такие вот камерные, каминные фильмы, как «Чисто английское убийство» (1974 г.), которые греют душу и создают необыкновенный уют. Да ещё при полном совпадении рождественской погоды за окнами. Ну и полезны такие картины – познанием определённого типа культуры и общечеловеческой сущности, например. Крепкий советский режиссёр Самсон Самсонов, автор картины, был ещё и прекрасным знатоком английской жизни и менталитета.

Почти три часа проживания в английском замке в очень интересной компании, с любопытным интерьером, размеренными расхаживаниями по различным помещениям, тихими раздумьями, степенными разговорами и временами разгорающимися страстями. При этом выдерживается довольно тяжёлая таинственно-напряжённая атмосфера, облегчающаяся лишь в самом конце ленты.

Отличные роли замечательных артистов-личностей, разнообразная, временами сжимающее сердце, временами бодрящая, временами пугающая музыка гениального кинокомпозитора Эдуарда Артемьева…

Без преувеличения пронзающая, переворачивающая душу музыка Артемьева звучит и в фильме Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих» того же 1974 года. Самое главное в этой, на первый взгляд приключенческой картине (ну не может настоящий русский режиссёр вместиться в рамки одного жанра даже в пределах одной картины) – показать человека, привязанному здесь к конкретному революционному времени, таким, каков он есть по своей сущности. Приключения в фильме – лишь повод докопаться до подлинной правды. Правды о человеке, о его врождённых чертах – чести и достоинстве, преданности своему делу и близким. Увлекательная лента Михалкова несёт веру во всё это. Веру в истинные ценности.

Громкие слова для «истерна»? Ну так и фильм – громкий.

События следующей картина Никиты Михалкова – «Раба любви» (1975 года, опять же – с неотразимой музыкой Артемьева) тоже разворачиваются во времена гражданской войны, но и она, по существу, не о ней, а о людях…

И, наверное, Михалков есть один из самых русских режиссёров. Стёб и предельная серьёзность в одном флаконе, смех и грех там же, бесконечная внутренняя борьба противоположностей, издевательская национальная самоирония и одновременно сознание русской исключительности. Крайность и избыточность, безразмерный объём и мелочность в деталях. Поэтому он и его фильмы многим и не нравятся (а в таком духе он снял и последние свои фильмы) – вместить в себя такого медведя не каждый сможет.

Фильм Ларисы Шепитько «Восхождение» (1976 г.) – страшнейший, сильнейший по воздействию, жесточайший и … Божественный. Потому что автор и его главный герой, хоть и негласно, но предстают перед Абсолютом, потому что, в конечном счёте, служат Ему, потому что в образе главного героя показан лик и образ самого Иисуса Христа (недаром советские чиновники пеняли Шепитько за эту картину: «нам нужен Чапаев, а вы нам Исусика подкидываете»). Такая лента с философией Служения дороже многих экзистенциальных иностранных шедевров стоит. А по форме изложения нисколько им не уступает. Сам сюжет больше напоминает вариант прочтения Евангелия, чем повесть о войне – со своим Учителем, его страданиями за всех, с «Понтием Пилатом», с «Иудой» (который здесь, правда, не смог повеситься, но воет от отчаяния в последнем кадре картины), с восхождением «Иисуса» на Голгофу и его мученической смертью.